Если бы не Артур Кларк, которого называют королём научной фантастики, я бы назвал Рэя Бредбери королём фантастов. Кстати, именно так его иногда и называли, а он открещивался — говорил, что не может принять этот титул, потому что не хочет огорчить мистера Азимова, который тоже на него претендует.
Мистер Брэдбери родился в 1920 году — как видим, больше ста лет назад прошло с тех пор, и многое за это время в мире изменилось, и вместе с миром менялся и Брэдбери. Он начал писать в 1941-м. Его новеллы, посвящённые Марсу, никто не печатал. И тогда один человек — кстати, однофамилец, — посоветовал ему объединить новеллы в сборник и сам стал его издателем. Так родились «Марсианские хроники», а вместе с ними к Брэдбери пришла известность.
Один из моих любимых рассказов — «Дядюшка Эйнар». Добродушный человек с крыльями, который ворчит только когда жена заставляет его подняться в воздух, чтобы развесить выстиранное бельё: «Красивые, шелковистые крылья дядюшки Эйнара висели у него за спиной, как паруса цвета морской волны, и громко шуршали, стоило ему чихнуть или резко обернуться». И у него был прототип: так звали любимого дядю Рэя Брэдбери. Когда в 1934 семья перебралась в Лос-Анджелес, туда же, к великой радости племянника, переехал и его дядюшка. Брэдбери вспоминал: «Он входил через заднюю дверь, и, когда он пересекал порог, весь дом оглашался смехом. Весёлый, громогласный, удивительный шведский дядюшка. Я сказал: «Что ж, он заслуживает крыльев». Я приладил ему крылья, и это мне ничего не стоило. Рассказ дяде понравился…»
А вот что Брэдбери пишет о других своих родственниках:
«Жюль Верн был моим отцом. Уэллс — мудрым дядюшкой. Эдгар По приходился мне двоюродным братом — он, как летучая мышь, вечно обитал у нас на тёмном чердаке. Флэш Гордон и Бак Роджерс — мои братья и товарищи. Вот вам и вся моя родня. Ещё добавлю, что моей матерью, по всей вероятности, была Мэри Шелли, создательница «Франкенштейна». Ну, и кем бы я ещё мог стать, как не писателем-фантастом при такой семейке?»
Весёлый человек Брэдбери! Нравятся мне такие люди. Он даже не фантаст — поэт. Если Жюль Верн и в самом деле был его отцом, то уж Дюма-отец наверняка приходился ему крёстным дедушкой: для Дюма история была гвоздём, на который он вешал свои романы, а для Бредбери таким гвоздём была фантастика — он вешал на неё свои поэтические новеллы…
Советские критики высоко оценили в творчестве Брэдбери социальную составляющую его романа «451 градус по Фаренгейту», но роман суховат, а вот в короткой новелле «Будет ласковый дождь», также вошедшей в «Марсианские хроники», поэтическое и в самом деле органично переплетается с социальным: в уцелевшем после ядерной войны умном доме по-прежнему готовится завтрак, говорящие часы сообщают, что пора вставать, сами собой заправляются постели, сама собой моется посуда, крохотные роботы-мыши, выбравшись из норок в стене, принимаются чистить ковёр, и голос с потолка кухни сообщает: «Сегодня в городе Эллендейле, штат Калифорния, четвёртое августа две тысячи двадцать шестого года»…