Вечером мне удалось выбраться погулять с любимым. Когда я шла к нему, на закате, вокруг были лужи из тающего снега. Лужи вытекали из-под потемневших сугробов по обочинам дороги, и в них отражался розовеющий закат. А по краям полуистаивших сугробов торчали хрустящие под ногами ледяные корочки.
Вскоре мой Мэлтайри собрался и мы пошли, через речку, магазины и наш микрорайон. Было ещё светло, когда мы вышли, держась за руки. Но вскоре стемнело. И все лужи превратились в лёд. Идти нужно было очень осторожно. В тёмном небе быстро летели рваные облака, а в просветах между ними проглядывала большая полная луна.
Когда мы обошли гаражи и дома нашего микрорайона и двинулись в сторону соседней улицы, нам открылась поразительно красивая картина: пустынная улица, освещенная рядом ярко сияющих во тьме фонарей, и над ней - большая луна, выглядывающая из-за рваных облаков. Я предложила остановиться и сфотографировать это. Мы стояли и любовались, пока луна не скрылась за большой тучей. После этого мы перешли ещё один железный мостик, возле которого поднимался пар от огромных труб отопления, и свернули на улицу, ведущую к лесу.
Я хотела бы пройтись до конца той улицы, на которой сверкали фонари и которая упиралась своим концом в старое кладбище, но лесная улица тоже была красива. Над ней хорошо было видно звёздное небо и мы периодически останавливались, чтобы сфотографировать луну, которая то появлялась, то исчезала. С этой улицы открывался вид на болото, лес за ним, и освещенную четырьмя фонарями большую статую солдата перед лесом. Меня всегда тянуло туда, по тропе через болото к лесу. Я предложила дойти до статуи и Мэлтайри согласился. Мы дошли до конца улицы, держась за руки и любуясь луной и звёздами. Мы говорили о том, как нас мучает тревожность последнее время, и слово "тревожность" произнесли одновременно. И порадовались общим мыслям. В дальнейшем разговоре мы и другие одновременно слова произносили.
От конца улицы через болото шла насыпь и по ней тропа. Мы спустились вниз, на эту тропу. Вокруг были темные кусты, рядом заброшенное недостроенное здание, под ногами извилистая и местами скользкая тропинка среди глубоких сугробов, а над нами - небо, полное рваных несущихся облаков и звёзд, и луна, то выглядывающая, как большой глаз, то снова прячущаяся. Небо будто накрывало тёмную низину, по которой мы шли. А впереди приближался лес, над которым небо отсвечивало красным, из-за прожекторов прячущейся где-то за ним зоны, и освещенная фонарями статуя солдата среди деревьев.
Дойдя до конца тропинки, мы поднялись из низины, перешли трассу и подошли к памятнику. Статуя солдата казалась огромной издалека, а вблизи, среди деревьев, которые были выше неё, казалась намного ниже. Вокруг, на снегу, лежали искусственные цветы, очень похожие на настоящие. Вокруг росли берёзы с длинными искривленными ветками. Нижние ветки были особенно живописны. А потом к памятнику подъехала какая-то машина, и мы пошли дальше.
Мэлтайри не пошёл по тропе, а повел меня в лес, точнее, по краю леса, по сугробам, в одном месте было неглубоко, как будто там проехал трактор. Но всё равно снега было до середины голени, иногда меньше. Я споткнулась и у меня заболела нога. Немного. Через пару метров я свалилась в снег и меня одолел приступ смеха, потому что я никак не могла подняться на ноги. Вообще-то я люблю валяться в снегу, это весело. Мэлтайри поднял меня на ноги. Мы пытались дойти до сосен. Но решили приостановиться, чтобы моя нога отдохнула и пришла в норму. Мы любовались огнями города, стоя на краю леса. Внезапно я почувствовала голод. Ягодных кустарников среди берёз и сосен видно не было. Ни рябин, ни калин, ни шиповника. А так хотелось поесть замороженных ягод! Я вспомнила, что некоторые части коры сосен вполне съедобные и даже сладкие, и пошла к соснам, выбирая, какая из них поближе, чтобы не залезть слишком далеко в снег. Наконец, набрав снега в сапог, я добралась до сосны и стала пробовать на вкус её кору со всех сторон. Она легко отслаивалась. Найти ту сладкую её часть на ощупь в темноте не удалось. Но коры я немного пожевала. Вскоре ко мне присоединился Мэлтайри и тоже попробовал.
После этого мы решили отправиться обратно домой. И прошли той же дорогой до начала лесной улицы. Там мы пошли другой дорогой, по краю болота. Мэлтайри опять нашёл глубокий сугроб, сверкающий ледяной корочкой сверху, и залез в него по колено и даже глубже. Я пыталась следовать за ним, но вскоре застряла. Тогда он лёг на снег и похлопал рукой рядом, вызвав звук, который я даже не знаю с чем сравнить. Ледяная поверхность сугроба была твердой, но наст легко ломался под нашим весом. Особенно под моим. Я легла рядом с ним и снова расхохоталась, поняв, что мне теперь не подняться. Мы посмотрели на небо, покрытое облаками, в которых виднелись какие-то тёмные пятна. А после этого некоторое время барахтались в снегу и смеялись. И только перекатами нам удалось выкатиться из этого сугроба через какое-то время. Это было весело!
Вскоре мы добрались-таки до дома, где Мэлтайри около часа кормил меня собственноручно приготовленной вкусной едой, так что я стала чувствовать себя надутым шариком к концу ужина.
Время близилось к полуночи и мне пора было возвращаться к своей работе. Мы поняли, что не успели наобниматься. Мне было безумно печально от этого. Я ведь не знала, когда смогу вернуться. Нам очень нужны были обнимашки, обоим. Только в объятиях друг друга мы находим счастье... Взаимное счастье.
18.03.22