Что делать с истиной?

    Посвящается  моим  тестю и тёще  Юлию Гурьеву и Розарии  Ивановой.

           ***

Да будет проклят правды свет,
Когда посредственности хладной,
Завистливой, к соблазну жадной,
Он угождает праздно! — Нет!
Тьмы низких истин мне дороже
Нас возвышающий обман...

   Звезда  была  большая  и  толстая. Она  родилась  в  одной  из  многочисленных  туманностей-колыбелей,  обзавелась  спутником, газовым  гигантом, и  отправилась  в  путь  вокруг  центра  галактики. Будь  она коричневым, красным или даже жёлтым  карликом, жизнь  её  была  бы  длинной  и  скучной. Но  звезда  была   гигантом  и  сжигала  своё  водородное  топливо  так  быстро  и  неэкономно,  что  его  хватило  не  на  миллиарды,  а  всего  лишь  на  десятки  миллионов  лет.  Наступил  момент,  когда  водород  иссяк,  а  в  ядре  скопилось  много  тяжёлых  элементов. Началась метаморфоза, которую некоторые  наблюдатели  почему-то  называют  смертью. Звезда вздохнула,  испустила  огромный  и  плотный поток  нейтрино,  ядро  стало  коллапсировать,   наружные  слои -  расширяться. Всё  произошло  очень  быстро  и  для  большинства  наблюдателей  выглядело  как  взрыв. Вслед  за  нейтрино  в  разные  стороны  хлынул  поток  гамма-излучения,  вскорости  оно  превратилось  в  рентгеновское, которое  перешло  в  ультрафиолетовое  и  световое  такой  интенсивности,  что  в  тот  момент,  когда  оно  дошло  до  глаз  наблюдателей,  на некоторое время  затмило  всю  галактику. Ударная  волна  разнесла  в  клочья  газовый  гигант,  его  луны  раскрошились  на  мириады  обломков. Один  из  них,  конгломерат  льда,  газов  и  камня,  получил  такой  пинок,  что  начал  самостоятельное  движение  вокруг  центра  галактики. Движение  это  было  замечательно  тем,  что  его  вектор  был  направлен  навстречу звёздам,  то  есть  оно  было  ретроградным,  а  скорость  его  относительно  звёзд  была  такой,  что  ни  одно  из  светил  не  смогло  бы  захватить  новорождённую  комету  в  объятия  своей  гравитации.
    Вскорости  на  месте  звезды-гиганта  образовалась  красивейшая  туманность  с  пульсаром  в  центре. Через  две  тысячи  лет  вспышку  зафиксировали  две  ближайшие  цивилизации,  через  два  миллиона  и  четыреста  тысяч  лет  её  отметили  жители  соседней  галактики. Остальным  обитателям  Вселенной  свет  расскажет о  происшествии лишь  через многие  миллионы  лет. Может  статься  так,  что  к  тому  времени  их  уже  не будет. Или наоборот,  появятся  новые. Между  тем  осколок  луны из  камня  и  льда  продолжал  своё  движение  навстречу  звёздам,  управляемый  лишь  гравитацией  чёрной  дыры  немыслимых  размеров  в  центре  галактики.
    Если  посмотреть  на  любую  галактику издали или  изнутри,  то  может  показаться,  что  в  этом  сгустке  материи не  протолкнуться,  и  комета  непременно  должна  врезаться  во  что-либо  материальное. Но  это  видение  обманчиво. Галактика - это  безнадёжно-пустое  пространство  с  редкими  точками  звёзд. И  потому  обломок  луны  двигался  в  пространстве,  не  встречая    на  своём  пути  что-либо  интересное. Вокруг  была  лишь  пустота. Впрочем,  пустотой  это  назвать  нельзя, - всё  было  пронизано  потоками  нейтрино,  светом и  прочими  излучениями  вместе  с  первозданным  реликтовым.
   Но  всё  же,   несмотря  на  огромные  межзвёздные  расстояния,  галактика  содержит  в  себе  сотни  миллиардов  звёзд. Не  успела  комета  проделать  и  четверти  оборота  вокруг  невидимой  чёрной  дыры,  как  прямо  по  курсу  возникла  маленькая  звёздочка - жёлтый  карлик. Карлик  был  замечателен  тем,  что  на  его  третьей  планете-спутнике возникла  жизнь. Жизнь  не  только  возникла,  но  смогла  эволюционировать  и  произвести  на  свет  разумных  животных - высших приматов,  которые  умудрились  создать  первые  государства-империи. Делали  они  то,  что  было  присуще  их  первоначальной  природе: ели,  пили,  размножались  и  с  упоением  убивали  друг  друга  в  борьбе  за  планетарные  ресурсы.
   Комета  быстро  приближалась  к  планетной  системе,  а  на  Земле - так  аборигены  зовут  свою  планету - в  одном  из  городков происходили  казалось  бы  обычные  житейские  события,  которые,  однако,  в  силу  непредсказуемости  ветвления  причинно-следственных  связей,  оказали  немыслимое  доселе  влияние  на  ход  истории и  развития  всей  цивилизации.

   В  оккупированной  Римом  Галилее,  в  городе  Назарете,  жил-был  Иоаким. Была  у  него  жена  Анна  и  дочь  Мария. Как  и  подавляющее  число  горожан  Иоаким   пас  мелкий  скот  и  занимался  незатейливым  промыслом: плёл  корзины  и  сандалии,  да  шил  сумки  из  козьих  шкур. Всё  началось  с  того,  что  он  в  преддверии  Пейсаха  вознамерился  отправиться  в  Иерусалим  и  продать  там  часть   своих  овец  и  коз. Назарет  был  большим  городом, - человек  четыреста,  а  то  и  пятьсот, - но  Иерусалим  был  просто  громаден!  И  тут  можно  было  продать  свой  товар  по  хорошей  цене,  а  не  по  той,  что  давали  в  Назарете  заезжие  перекупщики. Путь  не  близкий - три  дня. Когда-то  давно  пуститься  в  такое  путешествие  было  делом  самоубийственным,  но  насилие,  которым  непременно  сопровождается  любая  оккупация,  имело  и  положительную  сторону: римские  солдаты остриями  пилумов давно  повыковыривали  разбойников из  их  убежищ,  как  дятел  личинок  из  гнилого  бревна,  и  прибили  их  к  крестам,  сделав  дороги  относительно  безопасными.
   Отправляясь  в  путь,  Иоаким, кроме  торговли,  преследовал   ещё  одну  цель:  заехать  по  дороге  к  родне  и  представить  им  дочь. Марии  минуло  шестнадцать,  и  пора  было  выдавать  её  замуж. А  за  кого  выдавать   в  провинциальном  Назарете? За  сына  полунищего  пастуха? Отец  желал  сыскать  для  дочери  партию  посолиднее,  а  в  дальней  родне  мог  бы  найтись  подходящий  жених. К  тому  же  девка  была   весьма   недурна  собою,  и  этот   своего  рода  капитал  нужно  было   использовать.
   Иерусалим  ошеломил  Марию. До  сих  пор  она  считала  родной  Назарет  центром  мира,  а  тут... Тысячи  людей,  блеяние  коз,  истошные  вопли  ослов,  пыль  столбом,  дым  от  жаровен, хлебопёки,  водоносы,  римские  патрули,  дома, таверны,  постоялые  дворы,  храмы  и  возвышающийся  над  городом  дворец  прокуратора. Но  уже  через  день,  помогая  отцу,  Мария  освоилась  и  осмелела. С его разрешения  она  даже  прошлась  по  базару  и  купила  себе  сладости - сушёные  фрукты.  Торговля  шла  бойко,  и  к завершению второго дня они  продали  уже  больше  половины  стада, - всем  были  нужны жертвенные  животные. На  закате  Иоаким  отогнал  оставшихся  коз и  овец  в  хлев  при  постоялом  дворе,  задал  корм  и  озаботился  хлебом  насущным  для  себя  и  дочери. Просто  поужинать  в  таверне  он  посчитал  неприемлемым: дочери  там  не  место. И  потому  он  взял  еду  с  собой. На вынос.  Тут  его  и  попутал  нечистый,  соблазнив  большим  кувшином  сладкого  вина.
   Утром,  когда  Иоаким,  пошатываясь,  сходил  в  таверну  и  принёс  ещё  один  кувшин,  Мария  поняла,  что  у  отца  начался  запой. Такое  бывало  и  раньше. Теперь,  пока  он  не  выпьет  определённое  количество  алкоголя,  не  остановится. Мария  приняла  решение  продать  оставшееся  стадо  самостоятельно  и  отогнала  животных  на  рынок,  заняв  вчерашнее  место,  а  соседям  по  торговле  сказала,  что  отец  приболел  и  отдыхает  в  гостинице.
   В  отсутствие  Иоакима  торговля  пошла  даже  быстрее. К  одинокой  девушке  чаще  подходили  молодые  люди,  флиртовали  и обязательно  покупали  что-нибудь, либо  овцу,  либо  козу,  либо  поделку  из  шкуры. Была  весна, и шестнадцатилетней  девице  гормоны  напрочь  вынесли  мозг, - сама  того  не  желая,  она  строила  глазки  юношам,  а  потом  кокетливо  отводила  взгляд  в  сторону,  надвигая  на  лицо  платок. И  тут  показался  римский  патруль: офицер  и  два  солдата. Офицер  зашёл  в одну  из  многочисленных  лавок и  долго  там  оставался,  видимо,  у  него  были  какие-то  дела  с  хозяином,  а  предоставленные  сами  себе  солдаты  шатались  по  базару. И  один  из  них  был  такой... у  Марии ком  подкатил  к  горлу,  а  в  животе  запорхали  мотыльки: широкоплечий  белокурый красавец  с  тонкой  талией  и  узкими  бёдрами;  гормоны,  окончательно  оставившие  Марию  без  мозгов,  настоятельно  требовали  совокупиться  с  этим   самцом  во  имя  здоровья  и  красоты  будущих  поколений. Солдат  тоже  обратил  внимание  на  смазливую  девицу. Он  весьма   сносно  болтал  по-арамейски,  и  знакомство  состоялось.
    На  закате  Мария  отогнала  оставшихся  коз  на  постоялый  двор  и  заглянула  в  комнату  к  отцу. В  комнате  воняло  кислым  перегаром,  мочой   и  блевотиной. Иоаким  валялся  на  шкурах,  у  изголовья  стоял  почти  полный  кувшин - друг  алкоголиков.  Брезгливо  сморщив  нос,  Мария  вынесла  ночной  горшок,  выплеснула  содержимое  в  канаву,  вернула  ёмкость  на  место  и  отправилась  ночевать  к козам в  хлев: тут  не  так  воняло.
    Именно  здесь,  в  хлеву,  при  луне,  и  состоялось  первое  свидание  и  грехопадение  девицы  из  Назарета  с  удравшим   в  самоволку  красавцем-легионером. 
    Иоаким  пребывал  в  алкогольной  коме  ещё  неделю. За  это  время  его  дочь  распродала  всё  предназначенное  на  продажу  и  каждую  ночь  наслаждалась  обществом  возлюбленного. Но  счастье  было  недолгим. Наконец,  наступил  тот  предел,  когда  печень  отца  отказалась  принимать  на  переработку  продукты  распада  алкоголя,  и  его  стало  тошнить от  одного  упоминания  о  вине,  которое  сменилось  водой. Теперь  он  ходил  не  в  таверну,  а  посылал  дочь  к  водоносу,  охал,  стонал,  мочился  в  горшок  и  блевал,  как  худой  кот. Через  три  дня  последствия запоя почти закончились, Иоаким  дрожащими  пальцами  пересчитал  выручку,  сходил  на  базар,  купил  подарки  жене  и  дочери,  рассчитался  с  хозяином гостиницы  и  поутру, усадив  Марию  на  одного осла  и  взгромоздившись  на  второго,  отправился  домой. Счастливого  состояния  дочери  он  не  заметил  и к родне  решил  не  заезжать: его  до  сих  пор  подташнивало  и  болела  голова.
   Несвойственную  девственности  округлость  дочери  первой  в  конце  лета  заметила  Анна. Мария  сидела  в  углу  на  козьей  шкуре  и  прижимала  мокрую  тряпицу  к  подбитому  глазу, - следствию  отцовского  гнева. Родители,  поджав  ноги,  сидели  на  ложе  и  тяжко  вздыхали. Наконец,  Анна  нарушила  молчание  и  набросилась  на  супруга:
    - Ты  куда  смотрел,  старый  хрыч?
    - Да  я... - промямлил  Иоаким.
    - Что  ты? К  блудницам  в  Иерусалиме  таскался?!
    - Анна!!! - Возмутился  Иоаким.
    - Значит,  винище  лакал,  не  просыхая!
    По  тому,  как  виновато  засопел  муж,  Анна  поняла,  что  вторая  догадка  попала  в  точку  и  перевела  взгляд  на  дочь:
    - Так  было?
    - Ну... это... - несмотря  на  подбитый  глаз  Мария   не  хотела  предавать  отца.
    - Ладно! Молчи  уже! - Анна  повернулась  к  мужу. - Что  делать  будем?
    Положение  было  аховое. Несмотря  на  то,  что  половина  Назарета,  почти  всё  мужское  население,  регулярно  посещало  блудниц  и  блудом  прелюбодействовало,  незамужнюю  девицу,  забеременевшую  неизвестно  от  кого,  запросто  могли  побить  камнями. Объявят,  что  понесла  от  сатаны,  а  потом  попробуй  докажи,  что  это  не  так. Двойные  стандарты  были  изобретены  задолго  до  буржуазной  демократии. Первое  и  самое  гнусное  решение  проблемы  напрашивалось  само  собою: Марию  из дома  не  выпускать,  дождаться  родов  и  отнести  ребёнка  в  пустыню  или  подбросить  дальним  соседям. А  дальше  девке  светило  лишь  замужество  за  слабоумным  сыном  полунищего  пастуха. Хотелось  найти  иное  решение  проблемы. И  дочь  пристроить,  и  внука  или  внучку  сохранить.
    Анна  невольно  вспомнила,   как  она  родила  Марию. Они  с  Иоакимом  жили  уже  несколько  лет,  но  оставались  бездетными. Бездетность  считалась  не  бедой,  а  пороком,  что  объяснялось  весьма  логично: бог  не  желает  продлять  род  грешников  и  не  даёт  им  детей,  следовательно, Иоаким  и  Анна  где-то  согрешили. Молитвы,  пожертвования,  походы  к  знахарям  и  чудодейственные  средства  результатов  не  давали. Как-то  зимой  супруг  ушёл  в  запой,  и  Анна,  пребывая  в  тоскливом  состоянии,  решила  сходить  в  храм. Раввина  в  храме  не  было,  он  куда-то  отлучился  по  делам, - то ли  обрезание  младенцу  сделать,  то ли  старика  усопшего  отпеть. Зато  в  храме  был  молодой  служка - помощник  священника. На  этот  раз  интимное  уединение со  смазливым  юнцом  вкупе  с  горячей  интенсивной  молитвой  оказались  всьма  эффективны:  Анна  забеременела  и  через  отведённое  природой  время  родила  дочь. И  знали  о  тайне рождения  ребёнка  только  двое: Анна  и  раввин,  бывший  служка. Никто  былое  ворошить  и  афишировать  не  желал. Раввину  давнее  и  приятное  грехопадение  могло  испортить  карьеру,  Анне - семейное  благополучие.
    И  вот  теперь  дочь  повторила  грех  матери. Только  грех  матери  был  порождён  разумом,  грех  дочери - сердцем  и  страстью.
    - Что  делать  будем? - Повторила  вопрос  Анна. Супруг  молчал. В  добропорядочной  еврейской  семье  жена  должна  быть  скромной,  безропотной,  во  всём слушаться  мужа  и  почитать  его. На  людях  так  и  было,  но  в  супружеской  опочивальне  роли  часто  менялись. Решение  нередко  принимала  жена,  а  не  муж. И  тут  Анне  пришла в  голову блестящая  идея:
    - Поговори с  Иосифом!       

   На  берегу великой   якутской  реки  Лены  в  устье  ручья  Диринг-Юрях  в  плётеных  ивовых  шезлонгах  сидели  папуас  Яли  и  малаец  Рахим. Оба  наслаждались  кубинскими  сигарами,  якутским  кумысом  из  объёмистых деревянных чоронов  и  великолепным  погожим  деньком. Чуть  поодаль  на  бечевнике  колдовал  над  котлом  якут  Юлий. Разговор  вёлся   на  севернокитайском языке.
   Папуас  капризничал:
   - Ну,  что  там,  Юлий? Скоро ли? Ты  так  лошадку  переваришь,  а  я  тут  слюнями  исхожу!
   - Полчаса  ещё, - невозмутимо  заявил  якут.
   - У  тебя  два  часа  назад  полчаса  было!
   - Не  капризничай, - вступил  в  разговор  малаец. - За  полчаса  не  помрёшь.
   - Я  пятнадцать  тысяч  лет  ждал  эту  лошадку!
   - Почему  пятнадцать? - Поинтересовался  якут  и  шумовкой приподнял  из  котла  аппетитный  кусок  парящей  жеребятины,  явно  дразня  папуаса.
   - Пятнадцать  тысяч  лет  назад, - ответил  Яли, - вы, азиаты  и  европейцы,  слопали  вокруг  себя  всю  дичь  и   занялись  скотоводством  и  земледелием. А  мы  доели  крупных  млекопитающих  и  перешли  на  паучков  и  личинок, ибо  подходящих животных  и  растений  для  доместикации у нас  не  было. И  условий  не  было - экваториальное  высокогорье. И  потому  мы  застряли  в  неолите,  и  в  то  время  когда  вы  уже  бродили  по  Луне,  мы  рубили  хворост  кремнёвыми  топорами.
   - Зато  теперь  твоя  бронзовая  голова  посреди  деревни  на  самом  высоком  месте  торчит, - парировал  малаец.
   - Твоя  тоже, - заметил  папуас. - Кстати, вы первыми совершили кругосветное путешествие. Не Магеллан или Элькано,  а  малаец, чьё  имя  история  не  сохранила,  был  первым.
   Оба,  Яли  и  Рахим,  были  Нобелевскими  лауреатами,  и  одной  из  привилегий  лауреата  был бронзовый  бюст  на  малой  родине. 
   И  вдруг  до  сих  пор  спокойно  лежащий  на  берёзовой  колоде  компьютер  ожил  и  без команды человека  громко  сообщил  женским  голосом  на  немецком  языке:
   - Внимание! Обнаружен очаг  возгорания! Левый  берег  Ботамы, тринадцать километров к  югу! Поднято  по  тревоге  тридцать  тысяч  дронов!
   Якут  мгновенно  забыл  о  котле  с  жеребятиной и  кинулся  к  компьютеру: орать  во  всё  горло  без  команды  человека  компьютер  мог  только  в  экстренном  случае.
   - Вывести  голографическое  изображение  очага  со  спутника! - Скомандовал  Юлий,  и практически  мгновенно в  воздухе  появилась  спутниковая  фотография поверхности с  отмеченным  красной  точкой  очагом. - Инфракрасный  спектр, обновление  через  двадцать  секунд!
   Это  означало,  что  со  спутника  через  каждые  двадцать  секунд  будет  приходить  новая  фотография. Обновление  происходило,  но  изображение  не  менялось.
    - А  вот  и  командный  дрон, - Рахим  указал  пальцем  на  здоровенного паука  в  воздухе.
    Якут  задрал  голову,  оценил  обстановку  и  отчётливо  произнёс:
    - Я  егерь,  позывной  Сордонг,  беру  управление  командным  дроном. Вывести голографическую  картинку  с  камеры  дрона.
    - Управление  передано, - отозвался  компьютер, и  вместо  мелкомасштабного  изображения  со  спутника  возникла  детальная  картинка  с  камеры беспилотника.
    Егерь  на  секунду  задумался  и  отдал  новую  команду:    
    - Разведка  очага  пожара. Высота  полёта  двести  метров, скорость  максимальная,  по  прибытии  зависнуть  над  очагом.
    Дрон   рванул  вверх  и  к  югу,  а  глазастый  несмотря  на  довольно  преклонный  возраст  Яли  указал  коллеге  на  реку,  где  кружили  над  фарватером  мелкие  юниты, снижались  к  поверхности, черпали  воду, поднимались  вверх  и  выстраивались  в  боевые  порядки:
    - А  вот  и  стая. На  скворцов  похоже: кажется, что  там  полный  хаос,  а  на  самом  деле  идеальный  порядок. Представляешь,  сколько  это  действо  жрёт  вычислительных  ресурсов? Командный  дрон  может  управлять  миллионом  юнитов!
    - С  трудом  представляю, - ответил  гуманитарий  Рахим. - Знаю  только,  что  триста  лет  назад  группа  Каддафи-Ломброзо  стала  коллективным Нобелевским  лауреатом  за  это  изобретение.
    - Да, - продолжил  Яли, - и  это  одно  из  немногих  изобретений, которые  не  пришлось  ограничивать  нашему  Комитету.
    Уже  не  раз  случалось  так,  что  предречённое  фантастами  изобретение,  открытие  или  событие  становилось  реальностью. Так  случилось  и  с  двумя  общественными  структурами: Комконом-1  и  Комконом-2. Оба  были  придуманы  двумя  философами-фантастами, и  оба  обрели  реальность. Не  сбылось  только  одно: Комкон-1, Комитет  по  контактам  с  внеземными  цивилизациями,  оставался  не  у  дел. Достоверно была  известна  только  одна  цивилизация  в  полутора  тысячах  световых  лет  от  Земли, что  напрочь  исключало  возможность  диалога. Эта  цивилизация предположительно находилась  на  том  же  уровне  технологического  развития, что  и  земляне, то есть без учёта задержки сигнала отставала на тысячу  с  лишним  лет,  и  Комкон-1  мог  лишь  наблюдать  за  собратьями  по  разуму  да  регулярно посылать им  видеоролики  из их  собственного  прошлого, которые  они  увидят  лишь  через  полторы  тысячи  лет. Кроме  того,  Комкон-1 фиксировал  и  собирал  сигналы, имеющие,  возможно, разумное  происхождение. Скажем,  единичные  и  более не  повторяющиеся  радиовсплески,  пришедшие  из  глубины  Галактики,  можно  с  некоторой  вероятностью  объяснить  работой  боевых  радаров. Но  чаще  это  были  отражённые  сигналы  от  собственных  спутников. 
   А  вот  у  Комкона-2,  Комитета  по  контролю  за  открытиями  и  изобретениями,  работы  не  убавлялось,  и  Яли,  астрофизик,  был  его  председателем. Собственно,  большинство  членов  Комитета  были  именно  теми,  чьи  открытия  и  изобретения  в  той  или  иной  степени  подверглись  остракизму.
   - Логика  понятна, - сделал вывод Рахим, - если  бы  когда-то  давно  учёные  могли  контролировать  применение  собственных  открытий,  на  Хиросиму  и  Нагасаки  атомные  бомбы  вряд  ли  упали  бы.
   - Не  торопись  с  выводами,  коллега! - Саркастично  усмехнулся  Яли. - И  не  подходи  с собственной  этической  меркой к  делам  людей  полуторатысячелетней  давности. Ты  читал  статью  Фейнмана  "Этические  аспекты  Манхэттенского проекта"?
   - Нет. Фейнман,  физик,  озаботился  гуманитарными  проблемами? О  чём  статья?
   - О  том,  что  создание  атомной  бомбы  было  инициировано  учёными, а  не  политиками. Соглашусь  с  тем,  что  они  были  вполне  обоснованно  обеспокоены  тем,  что  нацистская  Германия  может  создать  атомное  оружие  и  применить  его. И  вот  Лео  Силард,  Ёне Вигнер  и  Эдвард  Теллер  пишут  от  имени  Эйнштейна  письмо  тогдашнему  американскому  президенту и  убеждают  мэтра  подписать  его. Кстати,  писем  было  два. Эйнштейн  обладал  немыслимым  авторитетом,  и  так  был  запущен  проект  по  созданию  самого  худшего,  что  изобрело  человечество  за  всю  свою  историю.
   - Что  дальше?
   - Дальше... Война  подходила  к  концу,  и  стало  ясно,  что  Германия  её  с  треском  проиграла  и  уже  не  сможет  создать  ядерное  оружие. Ты  думаешь,  проект  свернули? Нет! Его  ускорили! Его  не  свернули  даже  тогда,  когда  был  подписан  Акт  о  капитуляции  Германии. И  ты  думаешь,  что  хоть  кто-нибудь  из  учёных  выступил  против,  уволился  или  иным  образом  возразил  против  создания  бомбы? Никто  не  возразил! Они  не  переориентировались  на  создание  атомных  реакторов,  дающих  самую  дешёвую  и  чистую  по  тем  временам  энергию,  -  они  с  упоением  продолжали  делать  бомбу! В  июле  1945  года  они  испытали  плутониевую  "Штучку"  и  пришли  в  эйфорию  от  содеянного. Оппенгеймер  восторженно  процитировал  из "Бхагават-Гиты": "Я  стал  смертью,  разрушителем  миров!" Но  на  этом  не  успокоились. Чесались  ручки  сбросить  эту  гадость  на  живых  людей. Германия  отпадала,  осталась  Япония. Собрали  ещё  две  бомбы  и  стали  выбирать цели. Ты  думаешь  только  генералы  выбирали? Отнюдь! Оппенгеймер  послал  на  совещание  фон  Неймана,  Уилсона  и  Уильяма  Пенни. Эти  люди  с  добрыми  лицами  сидели  и  думали,  какие  города  в  Японии  нужно  разбомбить,  а  Оппенгеймар  знал  об  этом,  ибо  они  были  его  помощниками,  его  подчинёнными. Было  выбрано  четыре  города: Киото,  Кокура,  Хиросима  и  Нагасаки. Но  Киото  вычеркнули  из  списка  военные,  а  не  учёные. Даже  они  осознали,  что  это  будет  перебор - жахнуть  по  самому  населённому  городу  страны. Дальше  ты  знаешь - Хиросима  и  Нагасаки. Кокуру  спасла  облачность. А  потом  эти  самые  учёные  задним  числом  дружно  писали  в  своих  мемуарах  о  том,  как  неистово  они  протестовали  против  бомбёжки. Но  факты  говорят  о  другом...
    - Не  знал,  - вздохнул  лингвист,  - непременно  прочту  статью.
    Между  тем   командный  дрон  вышел  на  цель  и  завис  над  очагом  возгорания.
   - Увеличить изображение! - Скомандовал якут.
   Картинка  стала  крупнее: в  центре  горел  костёр, вокруг  коего  группа  молодых  людей  готовилась  к  пикнику.
   - Вот  негодяи! - Возмутился  егерь. - Я же  их  три  дня  назад  подробнейшим  образом  инструктировал,  наставлял,  воспитывал! Это надобно  наказать!
   Юлий  на  несколько  мгновений  задумался  и  отдал  приказ:
   - Выделить десять  тысяч  дронов!
   - Выполнено! - Отозвался  через  компьютер  командный  беспилотник.
   - Атака десятью  тысячами  юнитов на  очаг  возгорания! Радиус  поражения пятнадцать  метров! В  атаку!
   Стая  дронов  разделилась  на  две  неравные  части,  большая  из  которых ушла  на  север,  на  левый  берег  Лены,  а  меньшая, выстроившись  клином,  направилась  на  юг.
   - Представление  начинается! - Голосом  заправского  конферансье  провозгласил  якут  и  прикурил  потухший  окурок  сигары  от  головешки.
   Через  несколько  минут  дроны  зашли  на  цель и,  пикируя,  за  полминуты залили  костёр  и  означенный  егерем  круг  двумя  тоннами  воды. Кто-то  из  компании  удрал,  кто-то  смеялся,  кто-то  возмущался,  грозя  небу  кулаками. Все  промокли  до  нитки.
    - Опуститься  на  пятьдесят  метров  и  включить  громкоговоритель! - Распорядился  Юлий. Дрон  опустился  ниже.
    - Кха! Кха! - Картинно  откашлялся  егерь. Из-за  задержки  сигнала  возникло  эхо. Якут  перешёл  на  хинди, язык общения  компании. - Доброго  дня,  уважаемые  друзья! С  вами  говорит  егерь  Юлий,  позывной  Сордонг. Третьего  дня  мы  с  вами  встречались. Я  прошу  извинения  за  действия  наших  пожарных  дронов, - такова  их  работа. Ближайшее  место,  где  разрешено  разведение  костра,  находится  в  трёхстах  метрах  ниже  по  реке. К  вашим  услугам  мангал,  жаровня,  чайник  и  разного  рода  посуда. Предупреждаю: на  берегах  Ботамы  кормятся  два  медведя. Наблюдайте  за  их  положением  на  карте  и  избегайте  встречи во  избежание  конфликтных  ситуаций. Созрели чёрная  смородина  и  голубика. Неподалёку  от  очага  есть  заросли. Кроме  того,  вы  можете  наловить рыбы,  сколько  сможете  съесть. Рекомендую  заказать  якутские  молочные  продукты: молоко,  сметану, чохон,  творог,  кумыс,  мартышки. Всё  сделано  вручную  без  участия  роботов. Рекомендую  также  свежайшие  говядину  и  жеребятину. Пальчики  оближите! До  свидания! Приятного  отдыха!
    - Чохон,  мартышки - это  что? - Поинтересовался  Рахим. Он  был  впервые  в  Якутии.
    - Мартышки - это кёрчэх, замороженные  шарики  из  взбитых  сливок  с  ягодами, - пояснил  Яли. - А  чохон... это... ну,  что-то вроде  лёгкого  масла. Это  надо  пробовать. На  завтрак  закажу, узнаешь  на  вкус. Юлий,  зачем  ты  им  рекламировал  рыбу  и  жеребятину? Они  же  вегетарианцы!
    - Из  вредности! - Усмехнулся  егерь. - Кстати,  о  жеребятине! Готово!
    - Так  давай  скорее! - Подскочил  папуас.

    Рахим  и  Яли  наслаждались  дымящейся  жеребятиной  с  парящим  прозрачным  бульоном, приправленным собранным  тут  же  диким  луком,  а  Юлий  наблюдал  в  бинокль  за  рыбаками,  которые  километром  выше  пытались  наловить  неводом  тугунков  на  ужин.
    - Тугунок  рыбка  шустрая,  его  даже  щука  схватить  не  может. Но  тут  налицо  академическое  мышление. Знаний  масса,  умения  в  недостатке,  и  подвоха так  и  не  заметили:  невод  запускают  вверх  ногами. Яли, - обернулся якут, - а  ты  как  подвох  обнаружил?
    - Не  забывай,  что  я  не  только  академик,  но  и  папуас, - туманно пояснил Яли.
    - Ты  хочешь  сказать, - Рахим утёр  жирные  губы  салфеткой, - что папуас  от  природы  умнее?
    - Я  хочу  сказать,  что  у  нас  нет  городов,  одни  деревни. Поезжай  у  себя  в  Малайзии от  Куала-Лумпура на  полсотню  километров  в любую  доступную  сторону,  и  там  самый  бестолковый  мальчишка  из  ближайшей  деревни  раскусит  этот  подвох  на  раз-два. Деревенский  житель  обладает  смекалкой,  не  присущей  горожанину. Бытие  определяет  сознание - древняя  истина.
    - Ладно, - егерь  влез  в  лодку  и  оттолкнулся  от  берега, - поеду порядок  наведу,  а  то  без  тугунка  останемся. Лодка  отошла  от  берега и  умчалась  вверх  по  реке, а  Рахим  и  Яли  продолжили  трапезу  и  беседу.    
    - Так  в  чём  подвох,  Яли?
    - Невод  держится  на  двух  палках. В  каждую  палку  вделан  грузик,  увесистая  гайка. И  врезана  она  с тонкой  стороны  палки. Визуально  кажется,  что  невод  нужно  запускать  толстыми  концами  вниз, что   по  незнанию и делают,  но  гайки  в  результате  кладут  палки  и  невод  горизонтально,  и  весь  тугунок  уходит  мимо  сетки. Он  ведь  шустрый  эндемик,  как  Юлий  сказал,  его  даже  щука  поймать  не  может. Кстати,  Сордонг,  позывной  Юлия,  означает  по-якутски  щука.
    - А  давно  ты  с  ним  знаком? - Малаец  сменил  тему  разговора.
    - Лет двадцать, - Яли  задумался. - А может и больше. Он  ведь  не  егерь. Точнее,  не  только  егерь. Биолог - вторая  профессия, скорее хобби. Первая  и  главная  его  профессия -  геодезист.
    - Геодезист? - Удивился  Рахим.
    - Да, - подтвердил  астрофизик. - Когда  начали  сооружать  наш  Сатурн-20,  возникла  затыка. Мы  уже  расставили  на  орбите  принтеры, обнаружили  и  частично  отбуксировали  из  пояса  Койпера  и  пояса  астероидов  камни  с  нужным  составом,  начали  производство  конструкций, но... Но  собрать  их  вместе  никак  не  получалось.
    - Почему? 
    - Положим,  ты  вознамерился  построить  сарай, - Яли  отпил  из  чорона  кумыс  и прикурил  окурок  сигары. - Что  ты  сделаешь  в  первую  очередь? Правильно! Забьёшь  колышки, обозначив  будушее архитектурное  творение. Но  как  и  куда  забить  эти  колышки  в  космосе? Нужно  было  разработать методику  и  осуществить  её  на  практике. Но  за  разработку  никто  не  брался. Даже  ведущие  вузы  в  Новосибирске  и  Москве, Оксфорд,  Гарвард  и  Сорбонна, Пекинский  и  Мельбурнский  университеты выдавали  только  общие  идеи. Мы  попали в какой-то нехороший период: старые профессора поумирали, а  смена  им ещё  не выросла. Я  бросил  клич  в  Паутине,  но  результатов это  не  дало. Более  того, у  Фейнмана  возникла  та  же  проблема. Его  любимый  ускоритель  строился  на  той  же  орбите,  но  с  наклонением  в  двадцать  градусов  к  плоскости  эклиптики, чтобы  в  поток  ускоренных  протонов  кто-нибудь  не  влетел. Магниты   ускорителя  надо  расставлять  с  фантастической  точностью,  но  как  это  сделать? Мы  оказались  в  тупике.
    Яли  замолчал,  раскуривая  потухшую  было  сигару,  а  Рахим  поднял  к  глазам  бинокль  и  констатировал:
    - Дело  пошло! Вечером  будет  тугунок  с  картошкой  и  луком. Ну,  а  дальше?
    - А  дальше... Двадцать лет  назад в  Якутске  открыли  огромную  выставку  мамонта...

    Плотник  Иосиф  жил  неподалёку  от  дома  Иоакима  и  Анны. Был  он  уже  в  солидном  по  тем  временам  возрасте, - ему  минуло  сорок. Он  был  холост,  что  сильно  отличало  его  от  прочих  жителей  города. Когда  он  был  в  отроческом  возрасте,  вся  его  семья - отец, мать,  братья  и  сёстры - умерли  от  неведомой  болезни. В  тот  год  многие  заболевали  и  умирали. Возможно,  это  был  грипп. Но  Иосиф  выжил  и  остался  в  отцовском  доме  один  без  средств  к  существованию. Его  сосед  плотник  и  столяр (в  те  времена  различий  между  этими  профессиями  не  было)  взял  мальчика  к  себе  в  обучение. Через  несколько  лет  добрый  сосед  умер,  но  Иосиф,  будучи  учеником  благодарным  и  старательным,  успел  изучить  солидное  ремесло. И  горожане  со  своими  заказами  начали  приходить  к  нему.
     Став  юношей,  Иосиф  осознал,  что  с  ним  творится  что-то  неладное. Он  боялся  женщин. Не  то,  чтобы  боялся,  его  к  ним  тянуло,  но  в  отличие  от  ровесников,  он  при  общении  терялся,  бормотал  что-то  несуразное  и  убегал. И  тогда  Иосиф пересилил  себя  и  предпринял  крайнюю  меру:  отправился  к  блуднице. Вердикт  жрицы  любви  был  неутешительным:  импотент! Знахари,  травы,  снадобья и  молитвы   ситуацию  не  исправили. Через  пару  тысяч  лет  ему  поставили  бы  диагноз "эрективная  дисфункция", - осложнение  после  перенесённой  в  детстве  болезни, и, возможно,  даже  вылечили,  но  в  те  времена  это  было  приговором.
      Плохо  было  то,  что  блудница  обладала  весьма  длинным  языком,  а  знахари  не  были  обременены  сохранением  врачебной  тайны,  и  город  весьма  быстро  узнал  о  беде  Иосифа,  которая   считалась  пороком: бог  за  грехи  наказал. Однако,  плотником  Иосиф  был  отменным,  - над  ним  посмеивались,  но  дальше  этого  не  шло,  ибо  вреда  он  не  делал,  а  пользу  приносил  очевидную.
      Было   время,  когда  он  брал  в  обучение  мальчиков. Но  через  некоторое  время  по  городу  поползли  слухи  о  том,  что  Иосиф  скрытый  содомит. И  плотник  перестал  брать  учеников. Во избежание. Если  там  на  западе,  в  Риме,  оплоте  свободы  и  демократии,  подобные  развлечения  не  только не  запрещались,  но  даже  приветствовались,  то  здесь,  в  патриархальной  Иудее, за  такие  шалости  запросто  могли  побить  камнями. Он  представил  себе,  как  на  суде  мальчишку  спрашивают: "Трогал  тебя  Иосиф?",  и  маленький  засранец,  прижимая  к  животу  тряпицу  с  финиками -   вознаграждение  за  лжесвидетельство -  и  ковыряя  пальцем  в  носу,  отвечает: "Трогал!" А  двое  жадных  соседей  уже  обдумывают,  как  прибрать  к  рукам  имущество  и  дом  одинокого  холостяка. И  на  этом  карьера  плотника  закончится  вместе  с  жизнью  в  яме  за  городом.

    На  закате  в  дверь  постучались. Иосиф  открыл.  На  пороге  стоял  сосед  Иоаким,  прижимая  к  груди  обёрнутый  тряпицей  кувшин  с  вином.
    - Есть  разговор, -  Иоаким  был  явно  озабочен.
    - Заходи! - Плотник  решил,  что  соседу  понадобился  стол  или  ложе.
    Но  всё  оказалось  гораздо  интереснее,  и  разговор  затянулся  далеко  за  полночь. Конечно,  Иоаким  очень  рисковал,  доверяя  тайну  соседу,  но  Иосиф  знал,  как  злобна  бывает  людская  молва,  и  не  стал  бы  разносить  по  городу  пикантную  новость. К  тому  же  Иоаким  сделал  предложение,  которое  следовало  обдумать.
    Когда  кувшин  опустел,  они  распрощались. Иосиф  обещал  дать  ответ  через  два-три  дня.
    Размышления  были  тяжкими. С  одной  стороны  он  разрушал  давно  налаженную  и  размеренную  холостяцкую  жизнь,  взваливал  на  себя  бремя  ответственности  за  жену  и  воспитание  чужого  ребёнка,  а  с  другой... Он  будет  стареть,  болеть,  дряхлеть, -  и  настанет  время,  когда  он  не  сможет  встать,  и  некому  будет  подать  чашку  воды. К  тому  же  Иоаким  обещал  дать  солидное  приданое: десять  золотых  колец  и  содержание  семьи  в  первый  год  жизни  ребёнка. Наконец,  в  него  перестанут  тыкать  пальцем  и  намекать  на  скрытую  содомию. Впрочем,  ребёнок  мог  и  не  выжить. Тогда  Иосиф  остался  бы  с  молодой  женой  бездетной  парой,  какой  был  когда-то  Иоаким  с  Анной.
    Через  три  дня  Иосиф  принял  решение. Иоаким  объявил   о  помолвке  дочери  с  соседом-плотником  и  назначил  день  свадьбы. Конечно,  по  обычаю  полагалось  выждать  год,  но  это  не  всегда  соблюдалось.
    На  бракосочетании  невесту  разодели  в  роскошные  широкие  одеяния. Никто ничего  не  заподозрил.
    После  свадьбы  нужно  было  решить  ещё  одну  проблему: Марии  до  родов  оставалось  три  месяца,  четыре  в  лучшем  случае. Рождение  ребёнка  через  такой  срок  после  свадьбы  было  неприемлемым. И  опять  выход  из  щекотливого  положения  нашла  сообразительная  Анна.
    - Иосиф  заявит, - рассуждала  она, -  что  получил  выгодный  подряд  где-нибудь  в... ну, скажем,  в Вифлиеме  и  поедет  туда  вместе  с  женой. Проживёт  там  пару  лет  и  вернётся  назад. Никто  не  удивится,  что  за  это  время  родился  ребёнок.
    - Удивятся, - вздохнул  плотник.
    - Чудеса господом  ниспосылаются, - возразила  Анна. Она  прекрасно  поняла,  о  чём  вздохнул  зять. - Обеспечить  проживание  у  нас  найдётся  чем.
    - Если  проблема  решается  с  помощью  денег,  это  не  проблема,  а  расходы, - философически  заметил  Иоаким.
    Как  и  многие  другие  евреи,  он  скопил  недурную  сумму  денег,  что,  разумеется,  не  афишировал. Зачем  мытарю  знать,  что  он  состоятелен? Лучше  ходить  в  старых  сандалиях,  штопаной  одежде,  ездить  на  облезлом  осле  и  постоянно  публично  плакаться,  сетуя  на  беспросветную  бедность. О  том,  что  у   него  есть  кошель  с  десятком  золотых  колец  и  некоторым  количеством  серебряных  динариев,  лучше  помалкивать. Впрочем,  так  поступало  большинство  его  соседей:  зачем  отдавать  нажитое  царю  и  Риму?

    Егерь  Юлий  сидел  в  своём  кабинете  и  просматривал  видеозапись  из  жизни  черношапочных  сурков. Кабинет  имел  прозрачную фасадную  стену  и  дверь, - Юлий  не  любил,  когда  посетители  стучатся. А  с  прозрачной  стеной видно  и  так,  занят  он  с  кем-то  или  можно  войти. В  углу  стоял  скелет  бурого  медведя,  по  стенам  были  развешаны  гербарии и  фото с  местными  растениями  и  животными.
    Егерь  так  увлёкся  сурками,  что  не  заметил,  как  в  дверь  вошёл  высокий  тощий  негр  с  зачехлённым  луком  на  плече.
    - Здравствуйте! Трудитесь?
    Юлий  поднял  глаза  и  привстал  от  удивления. Перед  ним  был  не  просто  негр,  а  папуас,  и  не  просто папуас, - даже  опытный  антрополог  навскидку  не  отличит  новогвинейца  от  африканца, - а  Яли! Тот  самый  Яли,  Нобелевский  лауреат,  астрофизик,  открывший  внеземную  разумную  жизнь!
    - Здравствуйте! - Отозвался  Юлий. - Пишу  монографию  о  чёрношапочных  сурках. Присаживайтесь. Надо  полагать,  вы  посетили  выставку  мамонта.
    - Да. Очень  интересно  и  познавательно! И  там  ведь  не  только  мамонты. Как  ни  странно,  более  всего  меня  поразил  жаворонок. Тридцать  тысяч  лет  пролежал  в  мерзлоте,  а  выглядит  так,  будто  его  вчера  заморозили. Удивительно!
    - Жаль,  что  всё  это  нельзя  постоянно  выставлять. Экспонаты  хранятся  в  недрах  Чочур-Мурана при  жёстко  соблюдаемых  условиях. Я  хочу  предложить  в  качестве  эксперимента  поместить  несколько  экспонатов  на  Лунную  базу. Но  всё  туда  не  запихнёшь - места  мало. Итак, - Юлий  перешёл  к  делу, - вы  хотите  пройтись  по  местным  достопамятностям?
    - Раз  приехал, то  почему  бы  не  ознакомиться  ближе  с  этим  интересным  краем  нашей  планеты?
    - Тогда  я  обязан  прочесть  вам  инструкцию, - Юлий  обречённо  вздохнул. - Именно  прочесть  и  убедиться,  что вы  всё  выслушали. Это  займёт  минут  пятнадцать.
    - Dura lex, sed lex, - согласился  Яли.
    Через  десять  минут  Юлий  подошёл  к  концу  инструктажа:
    - ...итак,  каждый  медведь  чипирован  и  его  местоположение  отображается  в  реальном  времени  на  вашей  карте. Не  приближайтесь  к зверю ближе пятисот  метров. Если  встреча  оказалась  неизбежной  и  вы  столкнулись лоб  в  лоб,  применяйте  это. - Юлий  встал,  открыл  стоящий  в  углу  шкаф  и  достал  ремень,  к которому  был  пришит  патронташ  и  кобура с  револьвером.
    Егерь  вынул  из  кобуры пластиковый  револьвер  и  огласил  инструкцию  по  применению:
    - Пули  светошумовые. После  выстрела  зверь  очухивается  примерно  десять  минут. За  это  время  вы  должны  быть  за  горизонтом. Просто  так  шуметь  не  надо. Но  вы  человек  взрослый, обычно  так  шалит молодёжь. Оружие вернёте по окончании путешествия. Подпишите. - Юлий  ткнул  пальцем  в  экран  компьютера,  и  в  воздухе  возникло  изображение  документа.
     Яли  приложил  к  изображению  ладонь,  и  формальная  часть  была  закончена.
     - Некоторые  товарищи являют  верх  глупости  и  устраивают  фотосессии со  зверем. Иногда  с  печальными необратимыми  последствиями. Несмотря  на  то,  что  я  воочию  демонстрирую с кем  придётся  иметь дело, - егерь  повернулся  и  указал  на  скелет  медведя.    
     - Изжить  глупость  невозможно. Какие  места  посоветуете  осмотреть? - В  пальцах  Яли  неизвестно  откуда  появилась  сигара.   
     - Вы  курите? Тогда  давайте  выйдем  на  воздух, - Юлий  достал  из  ящика  кисет. - Я  предпочитаю  самокрутки.
     Егерь  и  астрофизик  вышли  на  улицу,  подошли  к  резному  столбу  и  закурили.
     - Это  сергэ, - Юлий  похлопал  по  дереву. - Коновязь. Символ  гостеприимства. А  посетить,  кроме  обязательных  Ленских  Столбов,  много  чего  стоит. На  правом  берегу  тукулан - огромная  дюна. Когда-то  Якутия  была  полупустыней  и  саванной. Советую  также  посетить Булуус - наледь.
     - Не  тает? - Удивился  папуас.
     - Иногда  тает, но  обычно  до  конца  лета  остаётся. На  Булуус летом приезжают  якуты,  соскучившиеся  по  зиме, - пошутил  Юлий. - Рекомендую  осмотреть  Курулуур - каскад  водопадов. Турук Хая - красивейшие  останцы,  будущие  Ленские  Столбы. Ну,  и,  разумеется,  Диринг-Юрях - до  сих  пор  так  и  не  выяснили,  кто  же  там  разбросал  столько  артефактов. Транспорт в эллинге  найдёте. По  вкусу,  по  силам. Обычно  берут  каяки. И  ходят  пешком.
     Егерь  прикурил  потухшую  самокрутку  и  вдруг  сменил  тему:
     - А  как  продвигается  ваш  проект?
     - Туго, - вздохнул  астрофизик.
     - В  чём  проблема?
     - Скоро  нужно  начинать  монтаж,  а  у  меня  нет  геодезистов  и  методик  измерений.
     - Как  нет? - Удивился  егерь. - Вы  же  давали  объявление  в  Паутине! Эпохальный  проект, какого не  было...
     - Никто  не  может. Выдают  общие  идеи - не более.
     - Так  ведь  это  же  элементарно! - Юлий  бросил окурок  в  плевательницу  и  начал  излагать тезисы. - Во-первых,  нужно  забрать  с  "Ваганта"  и  "Пилигрима"  тахеометры,  - они  сделаны  специально и  могут  ориентироваться  по  квазарам. Квазар - это квазизвёздный радиоисточник. - Егерь не  удержался  от  ехидства.
     - Неужели? Теперь  буду  знать! - Оценил  шутку  астрофизик.
     - Так  вот, тахеометров  двенадцать  штук  есть  в  наличии. Нужно  изготовить  ещё  шестьдесят. По  шесть  штук  на  каждый  пункт. Во-вторых,  нужно...
     Чем  больше  Юлий  углублялся  в  детали,  тем  больше  обалдевал  Яли.
     - Стоп,  стоп! - Замахал  руками  астрофизик. - Вы  кто  по  профессии?
     - Сейчас -  биолог. Но  в  своё  время  я  закончил  Новосибирское  училище  геодезии и  картографии.
     - А  откуда  вы  знаете,  что  на  "Ваганте" есть необходимые  тахеометры?
     - Я  знаю  даже,  в  каких  пакгаузах  они  хранятся. Я  ведь  их  сам  туда  сложил!   
     - Ты  что,  строил  "Ваганта"  и  "Пилигрима"? - Переход  на  "ты"  означал  иную ступень  общения,  более  дружескую,  приватную  и  доверительную. - Ты  обалдел,  Юлий! Человечество  взялось  за  проект,  равного  которому  не  было, это  пирамиды,  Великая  стена,  полёт  Гагарина,  высадка  на  Луну  и  Марс,  "Пилигрим"  и  "Вагант"  вместе  взятые,  а  он  тут  с  черноголовыми  сурками  целуется!
     - С  черношапочными, - поправил  Юлий. - Я  полагал,  что  желающих  поучаствовать  и  без  меня  предостаточно.
     - Желающих выше  крыши. Даже  кофе  разносить  готовы. Но  нам  нужны  профессионалы! А  кофе  мы  и  сами  не  без  рук! Короче! Сдавай  свои  дела - и  начинай... что  нужно  делать,  то  и  начинай!
     - Тогда  прошу  пожаловать  вечером  ко  мне  домой,  где  ты  убедишь  мою  дражайшую  половину  в  том,  что  без  моей  компетентности  человечеству  не  обойтись!

     Некоторое  время  назад  в  Верховный  Совет  планеты  поступил  доклад  большой  группы  учёных  разных  специальностей  с  обоснованием  необходимости  создать  две  космические  лаборатории. И  эти  лаборатории  были  построены. "Пилигрим"  обосновался  в  системе  Юпитера,  "Вагант"  - у  Сатурна. Внутри  станций  были  устроены  кольца  с  искусственной  силой  тяжести,   множество  лабораторий,  обсерватории,  оранжереи,  хранилища  данных  и  гостиницы,  способные  вместить несколько  сотен  тысяч  жителей. Предполагалось,  что  все  желающие  смогут  посетить  станции  и  пожить  на  них. Однако,  желающих  оказалось  столько,  что даже  при  месячном  пребывании одного человека  на  станции  очередь,  определённая  жеребьёвкой,  растянулась  на  сто  пятьдесят  лет. Многие  просто  не  смогли  бы  дожить. И  тогда  Совет  после  долгих  дебатов,  едва  не  доходящих  до  драки,  принял решение,  устроившее  всех: туры  на  станции  могут  совершать  только  дети. То  есть,  станции  превратили  в  детские  лагеря. Объявили  конкурс,  посредством  которого  отобрали  лучших  на  планете  учителей,  медиков,  лекторов, актёров,  поваров,  инженеров  и  техников. Теперь  по  достижении  определённого  возраста  каждый  ребёнок  планеты  должен  был  прожить  на  одной  из  станций  три  месяца  и  получал  в  память  об  этом  значок. Это  примирило  всех. Кроме  того,  это  дало  колоссальный  педагогический  эффект: угроза  вычеркнуть  имя  из  списков  мгновенно  приводила в  чувство  любого  малолетнего  хулигана. Впрочем,  эту  угрозу  ни  разу  не  осуществили. Разумеется,  научные  исследования  никто  не  отменял,  но  заявки  на  исследования  проходили  очень  жёсткий  отбор.
     Здесь  на  "Пилигриме"  Яли  совершенно  случайно  обнаружил  в  спектре  одной  из  экзопланет  следы  плутония,  который  не  образуется  без  участия  разума. Он  сумел  объединить  обсерватории  двух  станций  в  единый  интерферометр  и  доказать  инструментальными  наблюдениями  существование  внеземной  разумной  жизни,  за  что  получил  звание  Нобелевского  лауреата. Это  звание  автоматически  делало  лауреата  пожизненным  членом  Верховного  Совета  с  правом  решающего  голоса, - учёные  обладали  немыслимым  доселе  авторитетом  и  влиянием.   

    Выйдя  от  егеря,  Яли  связался  с  физиком  Фейнманом,  которого  мельком  видел  на  выставке  мамонта:
    - Соломон,  ты  ещё  в  Якутске? Адонго  Кирабо  с  концертом  приезжает  через  неделю?  Хочешь  дождаться? Тогда  сейчас  бросай  всё  и  лети  в  Покровск. Я  нашёл  геодезиста! Нужен  твой  авторитет!
    Соломон  Фейнман  был  знаменит  не  только  тем,  что  носил  фамилию  великого  физика  древности. Он  изобрёл  то,  что  назвали  "защитой  Фейнмана". На  слух  это  звучало  как  шахматный  термин,  но  на  деле  было  куда  сложнее  и  полезнее. Физик  придумал,  как  вокруг  любого  тела  создать  магнитное  поле,  используя  при  этом  минимум  энергии. Над  защитой  от  космической  радиации  люди  бились  веками,  но  смогли  создать  лишь  громоздкие  системы. Фейнман  заменил  всё  это  магнитным  полем,  отклоняющим  частицы. При  этом  энергия  самих  частиц  шла  на  поддержание  поля, - чем  интенсивнее  радиация,  тем  выше  напряжённость. "Защита  Фейнмана"  была  пригодна  для  любого  объекта  от  огромной  станции  до  скафандра  космонавта,  причём  в  скафандре  на  генерацию  поля  расходовалось  тепло  самого  космонавта,  которое  раньше  не  знали  куда  девать. В  результате  вокруг  ног  и  головы  космонавта  возникала  аврора,  ореол,  который  прозвали  "нимбом  Фейнмана". Начались проектные  работы  по  созданию  магнитного  поля вокруг  Марса,  что  позволило  бы со  временем восстановить  атмосферу  и  океан. Это  изобретение,  наряду  с  ракетным  двигателем  Хусейна-Кеведо,  совершило  прорыв  в  освоении  Солнечной  системы.  И  люди  начали  несколько  иначе  поглядывать  на  ближайшие  звёзды.
     В  назначенное  время  Яли  пришёл  к  Юлию  не  один,  а  с  Фейнманом  и  его  женой - красавицей-маорийкой  Вхетой,  которая  была  на  голову  выше  своего  тщедушного  супруга. Казалось,  этот  контраст  подтверждал  древнее мнение  о  том,  что  ум  для  мужчины  важнее  силы. Однако,  внешность  Соломона  была  обманчива. Был  случай,  когда  он  поспорил  с  известным  тяжелоатлетом,  что  выдержит  минуту,  состязаясь  с  ним  в  армреслинге. В  итоге  поединок  затянулся  на  десять  минут  и  закончился  тем,  что  силач  потерял  сознание. Фейнман  был  членом  Клуба  Семи  Вершин. Коню  понятно,  что  человек,  поднявшийся  на  Джомолунгму  или  Мак-Кинли  и  вернувшийся  живым,  не  может  обладать  слабым  здоровьем. 
     Роза,  жена  Юлия,  приняла  гостей  и  принесла  извинения  за  отсутствие  супруга:  случилось  какое-то  ЧП,  и  Юлию  пришлось  срочно  вылетать  на  место. Егерь  по  совместительству  исполнял  обязанности  спасателя.
     Соломон,  Вхета  и  Роза  прошли  в  дом,  Яли  достал  сигару  и  остался  во  дворе,  где  под  навесом  Елена  Николаевна,  мама  Юлия,  возилась  с  тестом. Тут  же  крутились  две  девочки - дочери  егеря.
     - Что  стоишь  без  дела? - Женщина  повернулась  к  астрофизику. - Зажги  огонь  под  котлом!
     - Смотрите,  - Яли  обратился  к  детям, - как  папуасы  добывают  огонь!
     Академик  содрал  пучок  сухого  мха  со  ствола  стоящей  во  дворе  сосны,  в  его  руках  появилась  крепкая  бечёвка. Яли  положил  мох  на  землю,  поверх  мха  поместил  палку,  под  которой  пропустил  бечёвку,  придавил  палку ступнями  и  начал быстро дёргать  верёвку туда-сюда,  вызывая  немалую  силу  трения. Через  полминуты  мох  задымился  и  вспыхнул,  папуас  мгновенно  откинул  палку,  добавил  в  огонь  мелкой  стружки,  собрал  пламя  в  голые  ладони,  прикурил  сигару  и  перенёс  зарождающийся  костёр  в  очаг.
     Дети  завладели  нехитрым  инструментом  для  добычи  огня  и  удалились  к  забору  повторять  опыт. Теперь  как минимум  на  полчаса  они  были  заняты.
     - Для  чего  тесто? Вкусняшки  будут? - Поинтересовался голодный  академик.
     - Пирог  рыбный  хочу  завернуть, - удовлетворила любопытство  хозяйка. - С  нельмой. Ел  когда-нибудь  нельму?
     - Я  даже  названия  такого  не  слышал.
     - А теперь  попробуешь! Ну,  и  что  ты  хочешь  увидеть  в  свой  интерферометр?
     - Сферу  Дайсона, - не  задумываясь  ответил  Яли.
     - Не  увидишь.
     - Почему?
     - Объясню  наглядно.
     Женщина  быстро  вылепила  из  теста  большой шар  размером  с  грейпфрут  и  пять  маленьких размером  с  вишню.
     - Это  наше  Солнце, - Елена  Николаевна  ткнула  пальцем  в  большой шар. - Эти  четыре поменьше газовые  гиганты, а пятый  наши  каменные  планеты, лепить каждую слишком  мелко. Какова  будет  астрономическая  единица  в  таком  масштабе? Прикинь!
     - Ну... Примерно... - Яли  приложил  ладонь  к  "Солнцу", - метров  десять. Нет, скорее,  пятнадцать.
     - А  теперь, - хозяйка  скатала  маленькую  колбаску, - возьми  это,  пояс  астероидов  и  Койпера  вместе  взятые,  и  раскатай  сферу  диаметром  пятнадцать  метров. Газовые  гиганты  и  каменные  планеты  я  тебе  не  дам,  хотя  Плутон  с  Хароном  и  Весту  с  Церерой  мне  тоже  жалко. И  раскатай  так,  чтобы  Солнце  своей  гравитацией  не  расплющило  сферу  в  диск.
     - Мда, - почесал  голову  академик, - тут  даже  с  газовыми  гигантами  не  хватит. Придётся  с  соседних  звёзд  материал  брать.
     - Если  ты  сможешь  таскать  материал  с  соседних  звёзд,  то  сфера  Дайсона  тебе  уже  не  нужна. Это  всё  равно,  что  пахать  землю  сохой,  когда  у  тебя  есть  стальной  плуг.
     - Верно.
     - Но  есть  способ  соорудить  сферу  из  небольшого  астероида.
     - Как же? - Удивился  астрофизик.
     - Надо  из  трёхмерного  сделать  его  многомерным. Скажем,  шестимерным. Тогда  материала  будет  достаточно.
     - Интересная  идея!
     - Но  бесполезная, - Елена  Николаевна  потёрла  нос  тыльной  стороной  ладони. - Если  ты  можешь  делать  такое,  то  опять  сохой  будешь  пахать.
     - Снова  в  тупик  попали!
     - Нам  не  повезло,  - вздохнула  женщина. - Мы  оказались  трёхмерными  существами  с  двумерным  зрением.
     - Почему  с  двумерным?
     - Если  бы  зрение  моё  было  трёхмерным,  я бы,  глядя  тебе  в  лицо,  видела бы  и  твой  затылок. А  если  бы  четырёхмерным,  то  видела  бы  тебя  насквозь. Хирургу  с  таким  зрением  не  нужно  таких  примитивных  вещей,  как  рентген. Вообще,  Вселенная  должна  раскрыться  до  девяти  измерений.
     - Как  это?
     - Якутская  космология. Верхний  мир,  средний  и  нижний. В  каждом  по  три  пространственных измерения. Добавим  одно  или  два  временных,  и  будет  десять-одиннадцать.
     - Любопытная  теория! - Засмеялся  Яли. - А  почему  раскрыться?
     - Ты  полагаешь,  был  Большой  взрыв?
     - А  что  же  было?
     - Была  точка. Сингулярной  плотности. Сколько  у  точки  измерений?
     - Нисколько.
     - Ноль! Но  в  один  чудесный  момент, хотя  моментов  тогда  быть  не  могло, точка  скопировала  саму  себя. И  что  получилось?
     - Отрезок,  линия, - астрофизик  невольно  представил  себе,  как  всё  это  произошло. - С  одним  измерением.
     - И  в  этот  отрезок  было  втиснуто  всё  вещество  будущей  Вселенной! А  потом, - продолжила  мысль  женщина, - отрезок  начал  удлиняться  и  скопировал  сам  себя.
     - ...породив  плоскую  двумерную  поверхность, - закончил  мысль  академик. - А  потом  поверхность  превратилась  в  объём...
     - И  именно  в  это  время  формирования  Вселенной  мы  и  появились.  И  потому  никак  не  можем  представить  себе больше  трёх  измерений!
     - Жаль! - Огорчился  папуас. - А  хотелось  бы!
     И  тут  возле  забора  раздался  визг  восторга,  повалил  дым  и  вспыхнул  огонь. Сухая  трава,  сгорая,  грозила  поджечь  ограду  и  распространиться  дальше. Елена  Николаевна  взяла  ведро  с  водой,  не  спеша  подошла  к  очагу  возгорания  и  пресекла  пожар  в  самом  его  зародыше.
     - Полезайте  в  ледник, - бабушка  протянула  внучкам  ведро, - и  наберите  льда. А  то  без  чаю  останемся. И  принесите  три  бутылки кумыса! Гости  пить хотят!
     - Опыт  удался! - Констатировал  Яли.
     - А  ты  возьми  шумовку  и  сними  пену  с  бульона!
     - А  куда  сбрасывать?
     - В  собачью  миску.      
     - Как  вкусно  пахнет! Что  это  за  мясо? - Поинтересовался академик.
     - Жеребятина, - ответила  хозяйка. - Это  можно  отведать  только  здесь  и  в  парижских  ресторациях. Мы  их  снабжаем. Но  в  парижские  рестораны  можно  попасть  только  по  длинной  очереди. А  здесь  приезжай  и  кушай. Впрочем,  ты  в  Париже  можешь  и  без  очереди.
     - Это  моветонство! - Картинно  оскорбился  Яли. Нобелевский  лауреат  мог  попасть  в  ресторан  без  очереди,  но  это  считалось  дурным  тоном.
     - В  следующий  раз  я  сварю  тебе  суп  из  потрохов, - пообещала  Елена  Николаевна. - Но  он  специфический,  не  каждому  нравится,  а  если  понравится,  то  за  уши  не  оттащишь.
     Именно  тогда  Яли  пристрастился  к  якутской  деликатесной  жеребятине.
     В  это  время  в  открытое  окно  высунулась  Вхета:
     - Яли,  объясни,  что  такое  чайник  Рассела?
     - Пусть Соломон  объяснит!
     - Соломон  слишком  заумно  говорит,  надо  проще!
     - Ну,  -  астрофизик  почесал  голову, - положим,  ты  утверждаешь,  что  где-то  в  космосе  вокруг  Солнца  вращается  фарфоровый  чайник.
     - Утверждаю! - Согласилась Вхета.
     - Я  сомневаюсь,  что  твоё  утверждение  верно  и  требую  доказательств, но  ты  говоришь,  что  инструментов  для  его  обнаружения  у  нас  нет, в  свою  очередь  требуя  от  меня  опровержение,  которое  я,  естественно,  предоставить  не  смогу. Таким  образом,  бремя  доказательства  превращается  в  бремя  опровержения,  чем  вот  уже  тысячи  лет  пользуются  религиозные  деятели. Мы  утверждаем,  что  бог  есть,  а  вы,  учёные,  предоставьте  доказательства  его  отсутствия. Не  можете? Значит,  он  есть.
     - Но  чайник  Рассела  существует! - Рассмеялась  Вхета. - У  меня  есть  доказательство!
     - Какое?
     - Документальное! Заходи!
     Яли  зашёл  в  дом,  где  Вхета  показала  ему  три  фотографии,  висящие  на  стене. На  всех  трёх  с  разных  расстояний  был  снят  фарфоровый  чайник,  расписанный  саранками - якутскими  лилиями. На  заднем  плане  плыла  яркая  планета - явно  Юпитер. Были  отчётливо  видны  его  луны.
     - Это  коллаж? - Поинтересовался  астрофизик.
     - Нет, - ответил  Фейнман. - Я  тоже  так  подумал. Но  фото  настоящие.
     - Это  мой  чокнутый  муженёк  учудил, - пояснила  Роза. - Напечатал  на  принтере  чайник,  разрисовал  саранками,  сел  в  шлюпку  и  отвёз  в  пятую точку Лагранжа  Юпитера,  как он  утверждает. Чтобы  Троянцам  было  из  чего  чай  пить. Не  поленился  ведь!
     - Шутник! - Согласился  Яли. - А  это  что?
     На  полке  лежали  две  половинки  распиленного  пополам  и  отполированного  на  срезе  камня. На  полированных  поверхностях  были  видны  крупные  прожилки  жёлтого  металла.
     - Фрагмент  астероида  с  инклюзиями  золота, - пояснил  Фейнман. - Это  подтверждает  геологическую  гипотезу  о  том,  что  месторождения  металлов  имеют  астероидное  происхождение. Если  наша  Земля когда-то была  расплавленным  шаром,  то  все  тяжёлые  элементы  должны  были  опуститься  в  ядро,  но  они  есть  и  на  поверхности. Не  исключено,  что  они  принесены  метеоритами  после  того,  как  поверхность  затвердела.
     - А  это  откуда? - Вхета  указала  на  висящие  на  стене  рамки  с золотыми  значками  о  посещении "Ваганта"  и  "Пилигрима". - Неужели  ваши  девочки  уже  побывали?.. Они  ведь  ещё  маленькие!
     - Это  оригиналы, - пояснила  Роза. - Юлий  сделал. Он  автор  дизайна.
     Компания  по  зову  Елены  Николаевны  вышла  во  двор  пить  кумыс,  и  в  это  время  в  сопровождении  двух  собак  и  на  коне  в  ворота  въехал  Юлий. Спрыгнув  с  коня,  егерь  рассыпался  в  извинениях:
     - Прошу  простить  за  опоздание,  но  обстоятельства  требовали  моего  вмешательства!
     Дочери  Юлия  расстегнули  подпругу,  стащили  с  коня  седло,  и  он  отправился  к  кормушке  в  углу  двора, а собаки  к  мискам.
     - Что  случилось? - Поинтересовалась  Роза.
     - На  Турук  Хая  юная  особа  в  стремлении  заполучить  эффектные  кадры  прыгнула  с  края  обрыва  на  палец-останец.
     - Дура! - Откомментировала  Роза.
     - Разумеется, сорвалась  и  свалилась  в  расщелину, - продолжил  Юлий. - Сломала  обе  ноги,  несколько  рёбер, получила  сотрясение  мозга,  хотя  что  там  можно  сотрясти? Её  приятель,  дурак  Ромео,  кинулся  спасать  свою  Джульетту,  оказался  рядом  и  в  таком  же  положении. Компания  из  трёх  молодых  людей  в  порыве  гуманизма  решила  оказать  помощь  и... Короче,  прилетаю,  все  пятеро  лежат,  кто-то  орёт,  кто-то мычит,  кто-то  охает,  кто-то  без  сознания. Спустился,  оглушил  их  обезболивающим,  погрузил  в  люльки  и  отправил  на  подвеске  прямиком  в  больницу. На  словах  быстро,  на  деле  пришлось  повозиться. Фейнман,  это  Вы?
     Юлий  только  теперь  заметил  стоящего  с  чороном  кумыса  в  руке  тощего  негра  и  обалдел: мало  того,  что  знакомство  с  Яли   его  ошарашило,  а  тут  ещё  один  не  менее  знаменитый  Нобелевский  лауреат.
     - Нет,  это  я! - Съехидничал  Соломон  и  протянул  Юлию  руку. - Вхета,  моя  супруга.
     Егерь  пожал  руку  Фейнману  и  галантно  поклонился  его  жене.
     - Так  у  нас  скоро  весь  Верховный  Совет  соберётся,  -  Юлий  направился  к  обычному  жестяному  рукомойнику  умываться. - Вы  уже  всё  решили?
     - Да, - откликнулась  Роза. - И  мы  с  Вхетой  летим  с  вами.
     - Зачем? - Возмутился  Соломон.
     - Яли, - Вхета  обратилась  к  астрофизику, - припомни  статистику: с  какими  проблемами  в  космосе  чаще  всего  сталкиваются  врачи?
     - Травмы  всякие, переломы,  ушибы  и  психические  расстройства.
     - Я  хирург,  а  Роза  психиатр. Думаю,  работы  у  нас  будет  предостаточно.
     - Ты  нейрохирург! - Запротестовал  физик.
     - Не  забывай, - возразила  Вхета, - кто  тебя  собрал  после  похода  на  гору  Вильгельм! Неужели  нейрохирург  не  справится  с  банальным  переломом!?
     - К  тому  же  с  нами  они, - Роза  кивнула  в  сторону  мужа, - будут  поменьше  алкоголя  кушать!
     - Да  где ж  они  его  там  возьмут?! - Удивился  Яли.
     - Я  знаю  эту  компанию, - вздохнула  Роза, - они  даже  из  кометы  самогон  сделают.
     Как  позже  убедился  Яли,  жена  Юлия  была  права: он  сам  дегустировал  отменный  самогон,  выгнанный  из  просроченных  соков  и  конфитюра. А  Фейнману  больше  понравился  придуманный  геодезистами  аппарат,  способный  гнать  самогон  в  невесомости  и  основанный  на  принципе  центрифугирования.

     Комета   влетела  в  планетную  систему,  и  вскоре  солнечный  ветер  начал  вышибать  с  её  поверхности  частицы  льда  и  пыли. Первыми  хвостатую  звезду  с  поверхности  третьей  планеты  заметили  глазастые  дети:
     - Дедушка,  дедушка,  смотри! Вот  же  она  летит!
     А  дедушка  смахивал  с  глаз  старческие  слёзы  и  сквозь  катаракту  не  видел  собственные  пальцы.
     Несколько  раз  Иосиф  пытался  удовлетворить  своё  любопытство,  деликатно  расспрашивая  жену  об  отце  ребёнка. Но  Мария  неизменно  говорила  об  ангеле  небесном,  слетевшем  с  неба,  описывая  его  как  белое  крылатое  существо. Учитывая  то,  что  даже  через  три  тысячи  лет  люди  не  перестали  верить  в  шестикрылых  серафимов,  бесов  и  ангелов,  для  человека  времён  Римской империи  их  существование  не  подлежало  даже  малейшему  сомнению. Он  был  уверен,  что  богохульник  и  сквернослов  будет  лизать  раскалённые  сковородки,  а  прелюбодей  после  хорошей  прожарки  на  огне  послужит  для  удовлетворения  содомской  похоти  чертей  и  бесов. Но  бог  милостив,  и,  жертвуя  храму,  можно  заслужить  прощение.
     Рассказы  Марии  об  ангеле  обсуждались  в  семейном  кругу. Многое  сходилось,  особенно  не  раз  рассказанные  раввином  книжные  пророчества  о  приходе  мессии  и  яркая  хвостатая  звезда. Почему  она  появилась  именно  сейчас,  когда  Марии  предстоит  рожать? Может  быть,  это  знак  свыше? Знамение  господне,  неиначе! Вскоре  всё  семейство  ничуть  не  сомневалось  в  том,  что  их  дочь  и  жена  зачала  от  духа  святого. А  если  так,  то  пора  уезжать,  времени  осталось  совсем  немного.
     Плотник  заранее  собственноручно  изготовил  добротную  двухколёсную  повозку,  в  которую  теперь  грузил  плотницкий  инструмент  и  нехитрый  скарб,  оставляя  место  для  беременной  жены. Всё  это  намеренно  делалось  на  виду,  и  любопытным  соседям  Иоаким  с  Иосифом  неизменно  говорили,  что  плотник   подрядился  на  выгодную  работу  в  Вифлиеме,  и  его  тесть  едет  с  ним  в  качестве  помощника. А  молодую  жену  счастливый  супруг  берёт  с  собою,  не  желая  разлучаться.
      К  Иерусалиму  подъехали  во  второй  половине  дня  ближе  к  вечеру. Недолго  посовещавшись,  тесть  и  зять  решили  не  заезжать  в  город  из  экономии - тут  всё  было  дорого,  и  сразу  двинуться  в  Вифлием  по  объездной  дороге,  благо  ехать  было  всего  ничего.
      Погода  портилась,  Иерусалим  остался  далеко  позади,  и  на  горизонте  сквозь  срывающийся  дождь  уже можно  было  разглядеть  дома  Вифлиема. И  тут  молчавшая  всю  дорогу  Мария  вдруг  заговорила:
      - Иосиф! У  меня  воды  отошли! Пора!
      - Что  пора? - Не  понял  муж.
      - Рожать  она  будет,  вот  что! - Запаниковал  Иоаким.
      Паника  передалась  плотнику. Он  соскочил  с  осла,  побежал  по  дороге  вперёд,  вернулся  назад и  всё  время  причитал:
      - Что  делать? Что  делать?!
      И  тут  в  его  ноздри  пахнуло  дымком. Иоаким  тоже  учуял  запах  костра  и,  вытянув  шею,  стал  оглядываться  по  сторонам. Наконец,  до  него  дошло,  что  нужно  повернуться  лицом  к  ветру. Он  принюхался  и  поднял  хворостину:
      - Там!
      Иосиф  подобрал  полы  одежды  и  резвой  рысью  побежал   в  указанном  направлении. У  подножия  холма под  козырьком  из  песчаника,  нависающем  над  землёй,  образовалась  пещера. Даже  не  пещера,  а  некое  подобие  грота. Это  крайне  удобное  место  давно  облюбовали  пастухи,  как  могли  благоустроили,  убрали  лишние  камни,  соорудили  изгородь,  кормушки  для  скота,  очаг  и  ложа  для  отдыха.
      У  очага  сидели  два  пастуха,  наслаждаясь  теплом  и  трапезой. К  ним-то  и  подбежал  паникующий  Иосиф. Пастухи были  явно  не  восторге  от  того,  что  придётся  потесниться,  но  отказать  в  предоставлении  крова  роженице  не  смогли.
     Здесь,  в  гроте,  среди  овец  и  коз,  Мария  и  произвела  на  свет  ребёнка,  на  чей  образ  люди  будут  молиться  долгие  тысячи  лет, с чьим  именем  на  устах  будут  умирать  и  во  имя  кого  будут  убивать.
     Утром  счастливые  отец с  дедом  и  любопытные  пастухи  смогли  рассмотреть  младенца. Глазки  серые,  волосики  светлые,  рожица  розовая, - он  сосал  титьку,  срыгивал  и  пускал  пузыри. Ребёнок  был  чересчур  светлым. С  одной  стороны  глаза  через  какое-то  время  могли  стать  карими,  волосы  потемнеть,  и  он  уже  мало  отличался  бы  от  среднего  представителя  двенадцати  колен. А  с  другой  стороны  Мария  зачала  от  святого  духа! Вот  почему  он  такой!
     Иоаким  взгромоздился  на  осла и  поскакал,  насколько  это  возможно  на  осле,  в  Вифлием. В  городе  он  нашёл  и  снял,  оплатив  вперёд,  подходящее  жильё  и  зашёл  в  самую  дорогую  лавку,  где  приобрёл три  шкатулки. В  одну  он  положил  золотые  кольца,  в  две  другие  купленные  заранее  ладан  и  смирну. Благовония  были  весьма  дороги,  ими  на  рынке  можно  было  платить  так  же,  как  и  деньгами,  только  на  вес.
     Указывая  на  пылающую  в  небе  звезду,  Иоаким  рассказал  владельцу  лавки  о  приходе  мессии  и  оплатил доставку  даров. Любопытный  хозяин  в  сопровождении  двух  разодетых  слуг-рабов  отправился  в  грот  взглянуть  на  новоявленного  мессию. К  тому  времени  весть  об  этом  пастухи уже  разнесли   по  всей  округе. Желающих  посмотреть  на  младенца  было  немало. С  одной  стороны  это  раздражало  Иосифа,  с  другой  -  льстило. И  тут  появилась  разодетая  в  пыльные,  но  дорогие,  восточные  халаты  делегация  с  дарами. Среди  пастухов  это  произвело  эффект  немыслимый: волхвы  с  востока  принесли  новорождённому  мессии  дары! Однако,  главный  из  "волхвов"  позволил  себе  усомниться:
     - Мессия  родился  в  хлеву  и  лежит  в  кормушке  для  скота?
     На  это  Иосиф  быстро  нашёлся:
     - В  Писании  сказано,  что  пророки  во  дворцах  не  рождаются!
     Чтобы  сие  оспорить,  нужно  было  знать  текст  этого  самого  Писания,  а  потому  аргумент  был  неотразимым. Авторитетное  мнение  неопровержимо,  даже  если  факты  говорят  об  обратном. Обычно  в  таких  случаях  факты  не  принимаются  во  внимание. К  тому  же  два  наблюдения - яркая  звезда  и  светловолосый  младенец - хорошо  сочетались  друг  с  другом.
     А  потом  внимание  хозяина  лавки  привлёк  инструмент  Иосифа:
     - Ты  плотник?
     Получив  утвердительный  ответ,  он  попросил  молодого  отца  зайти  к  нему  и  поправить  расшатавшиеся  двери. Дары  были  вручены,  поздравления  приняты,  и  делегация  удалилась  восвояси,  передав  на  словах,  что  жильё  для  святого  семейства  арендовано,  и  можно  ехать  в  Вифлием.
     Через  несколько  сотен  лет  случилось  землетрясение,  козырёк  из  песчаника  обвалился  и  его  занесло  песком,  на  котором  выросли  колючки  и  кустарники. И  теперь  ничего  не  напоминало  о  месте,  где  родился  Христос.

     На  сороковой  день  после  рождения  младенца  Иосиф  и  Мария  отправились  в  Иерусалим  представить в  храме  новоявленного  мессию  богу. Позже  это  событие  стало  праздником  Сретения Господня.
     Около  месяца  святое  семейство  проживало  в  праздности. Разве  что  Иосиф  починил  рассохшиеся  двери  в  доме  торговца. Но  вскоре  в  дверь  постучался  посланный  лавочником  раб,  который  сообщил,  что  из  Рафии  приехал  уважаемый  человек,  богатый  работорговец,  и  он  хотел  бы  видеть  Иосифа. "Не  соблаговолит  ли  уважаемый..." - и  так  далее. Иосиф  соблаговолил.
     Работорговец  вознамерился  расширить  свой  бизнес,  построить  новый  дом  с  подвалом  для  товара  и  верхними  этажами  для  проживания. Узнав,  что  Иосиф  высококвалифицированный  плотник,  предприниматель  пригласил  его  для  производства  плотницких  строительных  работ  с  отменной  оплатой, командировочными,  подъёмными,  квартирными  и  прочими  расходами,  на  что  мастер,  не  раздумывая,  согласился.
     Рафия  располагалась, собственно,  располагается  и  поныне,  на  берегу  Средиземного  моря  в  трёх  днях  пути  от  Вифлиема  на  границе  с  Египтом. Иоаким  в  качестве  помощника  в  договор  включён  не  был  и  решил  вернуться  в  Назарет  к  жене,  а  святое  семейство,  собравшись,  неспешно  отправилось  к  месту  службы.

     Между  тем  комета,  описав  у  Солнца  гиперболическую  кривую,  удалилась  из  Солнечной  системы,  чтобы  никогда  более  не  вернуться. Впрочем,  кто  сие  может  предугадать? Записи  астрономов  Северной  Африки  об  этом  событии  сгорели  в  Александрийской  библиотеке,  римляне  свидетельств  не  оставили,  в  Персии  придворному  астрологу  отрубили  голову  за  несбывшийся  прогноз,  и  зафиксировать  событие  стало  некому,  китайские  и  корейские  наблюдатели  записи  оставили,  но  они  затерялись  в  архивах  и  бесследно  исчезли,  Индию  в  то  время  накрыл  циклон,  и  комету  попросту  не  было  видно,  результаты  наблюдений  астрономов  Америки  уничтожили  цивилизованные  испанцы. Что  касается австралийцев,  то  они  находились  вверх  ногами,  не   могли  наблюдать  небесное  чудо и не  зафиксировали  явление  в  своих  наскальных  летописях. Остались  только  изустные  свидетельства  диких  северных  племён,  превратившие  небесное явление  в  Змея  Горыныча,  что  очень  хорошо  объясняло  лесные  пожары  минувшего  лета. Дескать,  это  не  мы  лес  запалили,  выжигая  деревья  под  пашни! Это  происки  поганого огненного  Змея! Кстати,  вот  он  летит! Неиначе,  новые  пакости  замыслил...

     То,  что  Иосиф  получил  выгодный  подряд  и  покинул  Вифлием,  обернулось  невероятным  везением  для  маленького  Иисуса - именно  так  назвали  мальчика. Буквально  через  неделю  после  отъезда  город  поразила  неведомая  болезнь,  скорее  всего  ротавирусная  инфекция,  от  которой  умерли  почти  все  дети  до  трёх  лет. Позже  это  событие  послужило  основой  для  евангельской  истории об  избиении  младенцев. Якобы  Ирод  Великий  приказал  убить  всех  чад  мужеска  пола  из  боязни,  что  родившийся  мессия  составит  ему  конкуренцию  во  власти. Но  Ирод  Великий  к  тому  времени  уже  несколько  лет  как  отошёл  в  обители  господа,  что  не  помешало  ему  многие  века  оставаться  незаслуженно  оболганным,  а  поездка  семейства  в  Рафию  была  описана  как  спешное  бегство  от  репрессий.

    Через  три  года  Иосиф  с  семьёй  вернулся  в  Назарет. Теперь  он  был  солидным  главой  семьи.
    Время  шло,  Иисус  подрос. Вопреки  ожиданиям,  его  глаза  не  стали  карими,  а  волосы  не  потемнели. Наоборот,  глаза  обрели  синий  цвет  с  васильковым  отливом,  а  волосы  остались  светлыми  с  пепельным  оттенком. Волнистые  волосы  и  глаза-маслины - семитские  формы,  окрашенные  в  северные  цвета. Гены  германского  варвара-легионера  выперли  наружу.
     Иосиф  с  переменным  успехом  учил  сына  своему  ремеслу. Иисус  был  ребёнком,  о  которых  говорят - шило в заднице. Изготавливая  стол,  нужно  долго  и  упорно  полировать  столешницу,  втирать  масло,  опять  полировать, - на это  у  мальчика  не хватало  терпения. Он,  конечно,  многому  научился, - заготавливать  материал,  варить  столярный  клей  из  козьего  молока,  затачивать  инструмент,  но  на  длительную  монотонную  работу  он  не  был  способен.
     Иисус  любил  ходить  в  храм  и  слушать  проповеди  и  наставления  раввина,  который  благоволил  подростку. Он  ведь  был  его  дедом. Священник  попытался  научить  мальчика  чтению,  но  его  усилия  не  возымели  успеха,  ибо  и  тут  отрок  был  не  в  состоянии  сконцентрироваться. Он  говорил,  что  лучше  запомнит наизусть прочитанное  раввином. И  к  удивлению  настоятеля  он  действительно  дословно  повторял  прочитанные  тексты  и  по  прошествии  времени  не  забывал  их. И  ещё  раввин  заметил,  что  внук  имеет  способность  завладевать  вниманием  окружающих - талант  проповедника. Не  только  сверстники,  но  и  взрослые  потешались  над  выдуманными  Иисусом  историями. Конферансье,  а  не  ребёнок!
    
     Когда  отроку  стукнуло  двенадцать,  Иосиф  с  семьёй  на  время  переселился  в  Иерусалим,  где  получил  очередной  выгодный  подряд. Здесь  было  гораздо  интереснее,  чем  в  Назарете. Иисус  повадился  ходить  в  лагерь  бродячих  актёров,  которые  жили  в  палатках  за  городом. Здесь  подростка  более  всего  привлекало  мастерство  фокусника: можно  было  убедить  людей  увидеть  то,  чего  нет,  и,  наоборот,  заставить  не  замечать  то,  что  перед  глазами. Это  было  на  грани  чуда.
     Как-то  раз,  общаясь  с  иллюзионистом,  Иисус  сказал  ему:
     - Твои  чудеса  это  так... мелочь! А  вот  тот,  на  базаре,  с  чашками... Вот  он  действительно  чудо  творит. Куда  девается  шарик?
     Мальчик  говорил  про  жулика-напёрсточника,  промышлявшего  на  площади,  и  намеренно  превознёс  шарлатана,  провоцируя  трюкача  раскрыть  ему  секрет.
     - Это  по-твоему  чудо?! - Рассмеялся  фокусник. - Это  простейший  трюк,  который  доступен  даже  начинающему! Принеси  три  чашки!
     В  результате  через  полчаса  подросток  освоил  фокус,  и  это  умение  в  скором  времени  он  применил  на  практике.   
     Сначала Иисус  понаблюдал за напёрсточником  и  выяснил,  что  у него  есть  группа  поддержки - два невыделяющихся  из  толпы  человека. Увидя,  что  потенциальная  жертва  заинтересовалась  перемещением  глиняных  чашек,  кто-нибудь  из  подельников  подходил  к  своему  предводителю  и  начинал  игру,  в  которой  обязательно  выигрывал,  возбуждая  зависть,  жадность  и  желание  без  усилий  подзаработать. Если  обманутый  вдруг  осознавал,  что  его  надули  и  начинал  требовать  назад  свои  деньги, эти двое  тут же  выступали  на  стороне  напёрсточника,  и  дело  частенько  кончалось  побоями.
     Как-то  раз,  проходя  с  Иосифом  по  базару,  подросток  как  бы  случайно  подвёл  плотника  к  напёрсточнику. Как  и  следовало  ожидать,  Иосиф заинтересовался,  но  в  игру  ввязываться  не  стал, - он  был  человеком  весьма  разумным  и  сразу  заподозрил  надувательство. И  тут  Иисус  потянул  его  за  рукав:
     - Отец,  поставь  динарий! Я  угадаю!
     - Динарий - большая  сумма. И  ты  проиграешь!
     - Не  сомневайся,  отец! Мне  поможет  сам  господь! Он  укажет,  где  шарик! Поверь  не  мне,  а  господу! Ты  же  знаешь,  он  мне  всегда  помогал. Разве  без  него  я  смог  бы  выучить  наизусть  святые  книги?
     Рядом  остановились  несколько  любопытных  зевак,  а  подельник  начал  игру  и  ушёл  с  выигрышем. Иосиф  подумал  и  решил,  что  динарий,  конечно,  сумма  немалая,  но  заработал  он  столько,  что  может  рискнуть.  К  тому  же  сын  ему  усердно  помогал  в  работе. И  плотник  поставил  динарий. Напёрсточник  положил  сверху  свой  и  начал   пассы  с  традиционными  прибаутками,  на  что  Иисус  даже  не  смотрел  и  не  слушал. Когда  жулик  закончил  и  предложил  выбрать  чашку,  подросток  сначала  поднял  глаза  и  руки  к  небу,  обращаясь  к  богу,  и, не  колеблясь,  указал: здесь! Шарик  оказался  под  выбранной  чашкой.
     - Я  выиграл! - Радостно  воскликнул  Иисус и,  протянув  руку,  схватил  монеты.
     - Стой! - Запротестовал  напёрсточник  и  перехватил  мальчика  за запястье.
     - Почему это  - стой? - Возмутился  Иосиф  и  сжал  руку  жулика  узловатыми  пальцами  плотника. - Он  выиграл,  все  видели!
     Подельники  тяжело  сопели  за  спинами  зевак  и  не  знали,  как  поступить: за  отца  с  сыном  непременно  вступится  толпа.
     - Играем  по  два  динария! - Нашёлся  напёрсточник. - Я  требую!
     Иисус  пожал  плечами: пусть  будет  по-твоему. И  положил  две  монеты  на  доску. Оппонент  выложил  ещё  две. Он  понадеялся,  что  второго  шарика  у  мальчика  не  окажется,  и  он  возьмёт  реванш. Но  подросток  был  на  сей  счёт  весьма  проницателен  и  заготовил  достаточно  шарлатанского  инвентаря.
     Второй  раунд  напёрсточник  под  одобрительный  гул  уже  большой  толпы с  позором  проиграл. Мальчик  сграбастал  выигрыш  и  уже  со  своей  стороны  предложил:
     - По  четыре?
     Жулик,  обманувший  за  много  лет  сотни  людей,  сидел  пунцовый  от  злости  и  играл  желваками. Наконец,  он  собрал  чашки,  поднял  доску  и  процедил  сквозь  зубы:
     - На  сегодня  хватит!
     Толпа  ликовала.
     Так  Иисус  обрёл  своего  первого  лютого  врага.
     Два  из  трёх  выигранных  динариев  Иосиф  отдал  сыну,  остальные  убрал  в  свой  кошелёк.
     На  следующий  день  Иисус  притащился  на  базар,  чтобы  потратить  честный  выигрыш. Соблазнов  было  много. И  тут  внимание  подростка  привлёк  шум  спора: спорили  женщина  и  хлебопёк. Женщина,  явно  вдова  с  двумя  тощими  детьми  в штопаных  лохмотьях,  просила  в  долг  хлеба. Хлебопёк  отказывал,  мотивируя  тем,  что  она  и  так  уже  немало  должна. Иисус  вздохнул,  подошёл  к  женщине,  молча  вложил  ей  в  руку  монеты,  повернулся  и  ушёл...
     Всё  произошло  очень  быстро,  и  вдова  несколько  обалдела,  не  понимая,  откуда  вдруг  в  ладони  появились  две  монеты - двухдневное  жалованье  римского  легионера.
     - Вот... это... деньги, - она  протянула  монеты  пекарю.
     - Откуда? - Удивился  кредитор,  но  потом  что-то  вспомнил. - Это  ангел  принёс,  я  видел.
     - Ангел? - Усомнилась  вдова.
     - Ангел! - Хлебопёк  подал  женщине  большую  горячую  лепёшку. - Это  чудо! Возьми  бесплатно!
     Они  оба  были  донельзя  близоруки,  Иисус  промелькнул  перед  их  глазами  как  светлое  бесформенное  пятно,  которое  вполне  могло  сойти  за  ангела,  а  голодные  дети  были малы,  занимались ковырянием  в  носу  и  подтвердили:  был  ангел!
     К  вечеру  весь  город  судачил  о  чуде.      

     - Ну,  и  на  что  ты  потратил  свои  монеты? - Поинтересовалась  Мария,  помешивая  в  горшке  похлёбку  из  козлятины  и гороха.
     - Я  их  потерял, - вздохнул  Иисус.
     - Ты  можешь  обмануть  кого  угодно,  но  только  не  меня, - улыбнулась  мать. Она  уже  слышала  историю  о  щедром  ангеле.
     - Видимо, - рассудил  Иисус, - господь  позволил  мне  выиграть,  чтобы  помочь  бедной  вдове.
     - Ты  поступил  правильно.
     - Так-то  оно  так, но... - не  по-детски  задумался  сын. Он  уже  рассуждал  как  взрослый, - в  те  времена  было  непозволительно  тратить  время  на  выкрутасы  пубертатного  периода,  люди  жили  недолго  и  взрослели  рано.
     - Что  не  так? - Обеспокоилась  мать.
     - Легко  и  просто  творить  благо,  когда  ты  утром  съел  большой  кусок  хлеба  с  чашкой  молока,  у  тебя  на  ногах  добротные  сандалии,  на  плечах  не  лохмотья,  а  новая  чистая  одежда,  и  вечером  перед  сном  тебя  ждёт  похлёбка  с  мясом.
     - Таков  мир, - улыбнулась  Мария.
     - Да, - согласился Иисус. - Видимо,  господь  испытывает  одних  бесправием  и  нищетой,  а  других  богатством  и  властью. Одни  должны  безропотно  принять  свою  долю,  а  другие  смирить  гордыню  и  облегчить  участь  обездоленных. И  тогда  господь  каждому  воздаст  по  делам  его.
     Это  суждение  как  нельзя  лучше  соответствовало  мировоззрению  и  этическим  нормам  того  времени.
     Мария  промолчала,  подумав: "Не  по  годам  взрослый  мой  мальчик... Какая  судьба  его  ждёт?" 

     Развалившись  в  кресле,  Яли  курил  сигару  и  читал  документ,  витиевато  озаглавленный "Об  устройстве  наблюдательного  пункта  суперинтерферометра Сатурн-20. Соображения  геодезической  группы". Точнее,  он  его  не  читал,  а  слушал. Воспроизведение  файла  было  настроено  так,  чтобы  каждый  раздел  озвучивал  его  автор,  чьё  голографическое  изображение  создавало  эффект  присутствия. Юлий, автор предисловия, сидел на скамейке под навесом и, поглаживая млеющую от счастья собаку, разглагольствовал: "Доколе  мы  будем  смотреть на окружающий  мир  в  щёлку  забора? Пора  повалить  забор  и  оглядеть  сразу  весь  горизонт! Пора  наблюдать  сразу  всю  звёздную  сферу,  все  её  четыре  "пи"  стерадиан,  а  не  выхватывать  отдельные  объекты,  кусочки  пазла,  пытаясь  собрать  единую  картину  мира..." Далее  было  предложено  отказаться  от  двенадцати  маленьких  наблюдательных  пунктов,  а  соорудить  вместо  них  гигантские  сферы  километрового  диаметра,  разместив  на  их  поверхности  антенны  и  телескопы,  принимающие  весь  спектр  электромагнитного  излучения  от  гамма-лучей  до  длинных  волн,  а  также  гравитационно-волновые  интерферометры.
      Далее  выступил  Михаил  Андрианов,  который  своим  гнусавым  и  нудным  голосом  зачитал    экономическое  обоснование,  весьма  аргументированно  доказав,  что  у  человечества  достанет  энергии  и  ресурсов,  чтобы  претворить  проект  в  жизнь,  что  его  осуществление  не  приведёт  к  падению  уровня  жизни, и  перечислил  открывающиеся  перспективы.
      Во-первых,  будет  создана  более  точная  карта  Солнечной  системы. Картография  пространства  принципиально  отличается  от  картографии планет. На  поверхности  планет  всё  относительно  статично,  в  пространстве же  все  объекты  постоянно  меняют  своё  положение. Если  мы  поместим  начало  координат  в  центр  масс Солнца,  мы "остановим"  светило,  и  "запустим"  вокруг  него  всё остальное,  даже  чёрную  дыру  в  созвездии Стрельца. Если  мы  проделаем  то  же  с  Землёй,  мы  заставим  двигаться  все  объекты  вокруг  нашей  планеты. Разумеется,  чисто  математически. Во  Вселенной  нет  физической точки,  вокруг  которой  всё  движется,  но  математически  это  легко  устроить. Перемещение  начала  координат  в  центр  масс  планет  использовалось  в  навигации. Так  проще: корабль  брал  курс  на  точку  с  нулевыми  координатами,  и  бортовому  компьютеру  не  приходилось  оперировать  с  постоянно  изменяющимися  эфемеридами пункта  назначения  при  ином  выборе  нулевой  точки.
      Во-вторых,  на  карту  будут  нанесены  ранее  не  обнаруженные  астероиды,  и  уточнены  орбиты  известных. Разумеется,  все  представляющие  угрозу  астероиды  были  давно  отбуксированы  на  безопасные  для  Земли  и  других  планет  орбиты,  но  это  не  означало,  что  можно  перестать  их  отслеживать.
      В-третьих,  мощность  создаваемой  системы  позволит  детально  изучать  ближайшие  планетные  системы  с  целью  обнаружения  планет,  пригодных  к  колонизации. Андрианов  обозначил  сферу  поиска  в  пятьдесят  световых  лет. Для  начала.
      В-четвёртых,  в  сферах  будет  достаточно  места  для  того,  чтобы  возобновить  и  продолжить  программу  "Скрижали". Когда-то  давно  было  решено  собрать  всю  самую  ценную  информацию,  все  добытые  человечеством  знания  в  одном  месте,  чтобы  в  случае  непредвиденного катаклизма  сохранить  её  для  будущего. И  тут  возникла  проблема  сохранности   носителя. Электронные  носители  оказались  слишком  хрупкими. Кроме  того,  извлечение  информации  из  них  требует  сложных  устройств,  которые  в  случае  катаклизма  уцелевшие  представители  человечества  вряд  ли  смогут  быстро  создать. Самыми  древними  носителями  информации  оказались  наскальные  рисунки,  второе  место  заняли  шумерские  таблички. А  электронные  оказались  в  конце  списка. Но  самой  древней  информацией,  оставленной  живыми  существами,  были  следы  динозавров - десятки  миллионов  лет. Исследования  показали,  что  лучше  камня  ничего  не  найти: прогнозировалась  сохранность  на  сотни  миллионов  лет. Поэтому  информацию  стали  наносить  на  каменные  таблички-скрижали  с  десятикратным  уменьшением,  что  позволяло  помещать  на  них  максимум  сведений,  а  прочесть  можно  было  с  помощью  хорошей  лупы,  которую  можно  изготовить  даже  из  куска  льда. Всё  это  хранилось  на  Луне  в  лавовых  пещерах.
     В  заключение  Андрианов  сказал,  что  претворение  проекта  в  жизнь  может  открыть  такие  перспективы,  которые  мы  сейчас  даже  предположить  не  можем. Он  не  подозревал,  насколько  он  оказался  прав:  человечество  ожидало  гуманитарное  потрясение,  коего  оно  ещё  никогда  не  испытывало.
     Следующим   взял  слово  Валентин  Цой,  программист  группы. Он  сидел  на  стуле  задом  наперёд, опершись  локтями  на  его  спинку,  курил  сигарету  и,  стряхивая  пепел  в  скрученную  кульком  бумажку,  сетовал  на  маломощность  современных  процессоров. Он  говорил  о  том,  что  накопление  данных  будет  значительно  опережать  их  обработку. Это  будет  похоже  на  фабрику,  куда  сырья  завозят  на  порядки  больше,  нежели  она  может  переработать: складские  помещения  будут  огромными,  цеха - маленькими. Когда  проект  запустят  в  работу,  заявки  от  учёных  будут  не на  наблюдение  того или  иного  объекта,  а  на  обработку  уже  отнабдюдённых  данных. Из  этого  следует,  что  необходимо  запустить  работы  по  созданию  процессоров  следующего  поколения. Возможно,  эксперименты и исследования  на  построенном   ускорителе  смогут  дать  для  этого  научные  результаты.
     В  комнате  вновь  возникла голограмма  Юлия. На  этот  раз  он  сидел  на  бревне  на  берегу  реки. Раздел  назывался  "Экология". Егерь   предлагал  начать  на  станциях  биологические  разработки  экологически замкнутых  систем  различных  типов,  чтобы  выбрать  оптимальный  вариант,  если  таковой  вообще  существует. Кроме,  того  надобно  соорудить  хранилища  для  биоматериалов: семян, гербариев, образцов  грибов,  лишайников,  а  также  вымершей  флоры  и  фауны.
     - Ну,  как  же! - Воскликнул  Яли. - Я  так  и  знал,  что  ты  захочешь  притащить  на  станции  мамонтов!
     - А  ты  как  думал? - Ответила  голограмма.
     В  комнате  опять  появился  навес  во  дворе  дома  Юлия,  и  за  столом  сидели  двое:  Роза  и  Александр  Давыденко,  специалист  по  геодезическим  инструментам. Но  раздел  к  геодезии  отношения  не  имел  и  назывался  "Поселения". Авторы  говорили  попеременно. Суть  сводилась  к  тому,  чтобы  на  станциях   создать  поселения  людей,  отобрав  для  этого  добровольцев. Цель  эксперимента - выяснить,  какие  люди  смогут  жить  вне  Земли,  создавать  семьи  и  рожать  детей. И,  главное,  как  долго  смогут  жить. Возможно,  дети  их  детей...
    - Вы  что,  вознамерились  создать  корабли  поколений?! - Яли  встал  со  своего  кресла.
    И  тут  в  комнате  возникли  голограммы  всех  соавторов  документа.
    - Конечно!
    - Разумеется!
    - Непременно!
    - Давно  пора  этим  заняться!
    Астрофизик   затянулся  сигарой,  но  она  потухла. Тогда  он  положил  её  в  пепельницу  и  скомандовал:
    - Оставить  закладку  и закрыть  файл. Позже  дослушаю.
    Затем  помолчал  и  после  паузы  добавил:
    - Это  надо   осмыслить. Ведь  действительно,  давно  пора!

    В  преддверии Пейсаха  в  Иерусалим   приехали  Иоаким  и  Анна. Погостить  и  повидать  внука. Но  радость  встречи  была  недолгой: в  дороге  Анна  сильно  простудилась  и  по  приезду  слегла. Лекари  оказались  бессильны,  и  через  неделю  бабушка  Иисуса  престала  ко  господу.
    После  похорон  жены  Иоаким  резко  сдал,  затосковал,  перестал  следить  за  собой  и  попытался  найти  утешение  в вине. Но  даже  вино  не  помогло: он  выпил  всего  одну  чашку  и  отставил  кувшин  в  сторону. Вино  не  лезло в горло. Иоаким  угасал  очень  быстро  и  вскоре  после  Пейсаха  отправился  в  обители  господа  вслед  за  Анной.
    Так  Иисус  остался  без  дедушки  с  бабушкой,  а  святое  семейство  вскоре  вернулось  в  Назарет  и  унаследовало  всё  имущество  усопших,  что  сделало  их  людьми  если  не  богатыми,  то  весьма  состоятельными. 

    В  шестнадцать  лет  Иисус  ушёл  из  дома. Как-то  в  Назарет  заявились  старые  друзья  - бродячие  актёры. Фокусник  за  эти  несколько  лет  постарел,  почти  ослеп  и  уже  не  мог  участвовать  в  представлениях. Иисус  занял  его  место. Мария  прозорливо   рассудила,  что  здесь  замешана  женщина,  и  была  права: не  так  давно  к  труппе  прибилась  шустрая  и  наглая  девка - Мария  Магдалина. На  её  прелести  и  позарился  юный  Иисус;  пассия  была  не  против,  ибо  юноша  был  хорош  собою - весь  в  отца. Разумеется,  в  земного.
    Новый  иллюзионист  не  только  трюки  показывал,  он  взял  на  себя  роль  конферансье. И  эта  его  ипостась  привлекала  людей  не  меньше,  чем  фокусы. То  есть,  Иисус великолепно  овладел  ораторским  искусством  и  стал  актёром  жанра,  который  через  пару  тысяч  лет  назовут  разговорным. Только  тексты  для  него  никто  не  писал,  - он  сам,  на  ходу,  выдумывал  шутки,  притчи,  истории  и  цитаты  из  святых  книг. Конечно,  тексты  последних  он  знал  наизусть,  но  если  не  находилось  нужной цитаты,  её  можно  было  выдумать: даже  раввин не  смог  бы  сразу  же  оспорить  её  подлинность.
    А  ещё  Иисус  в  совершенстве  овладел  мастерством  карманного  вора. Но  использовал  он  это  умение  в  обратную  сторону,  не  вытаскивал  кошельки,  а  подкладывал  вещи. Чаще  всего  он  проделывал  подобные  трюки  с  детьми,  что  несказанно  забавляло  не  только  публику,  но  и  его  самого. На  представлении  он  выбирал  ребёнка,  обычно  мальчика:
    - Подойди  ко  мне,  милый  ребёнок! - Мальчик  подходил. - Как  тебя  зовут?
    - Изя.
    - Изя,  а  почему  ты  не  делишься изюмом  с  сестрёнкой? Ты  всё  хочешь  один  слопать? Втихаря?
    - Но  у  меня  нет  изюма!
    - Как  это  нет? А  что  у  тебя  в  кармане? Нет,  не  в  этом,  в  другом!
    И  тут  смущённый  ребёнок  вытаскивал  из  кармана  тряпицу  со  сладким  вяленым  виноградом.
    - Ай-яй-ай! - Иронизировал  Иисус. - Сам  всё  хотел  умять! А  бог  ведь  делиться  велит. Иди  и  угости  сестрёнку.
    Взрослые  потешались,  девочка  радовалась  нежданному  угощению,  а  мальчик  в  утешение  за пережитый  конфуз на  дне  другого  кармана  находил  медную  монетку.

    Жизнь  бродячего  актёра  весьма  нравилась  Иисусу. Не  нужно  было  рано  вставать,  доить  коз, таскать  сено  и  воду,  чистить  хлев, а  потом  до  одури  шлифовать  столешницу  с  мыслями  о  том,  успеешь  ли  к  оговоренному  сроку  представить  изделие  заказчику. У  актёров  не  было  никаких  обязательств  ни  перед  козами,  ни  перед  заказчиками. Можно  было  стать  лагерем  возле  любого  города,  накупить  еды  и  ничего  не  делать. Если  деньги  подходили  к  концу,  давали  ряд  представлений. Иногда  труппу  приглашали  в  какой-нибудь  богатый  дом  на  праздник,  скажем,  на  свадьбу - увеселять  гостей. Обычно  за  это  платили  неплохой  гонорар,  что  давало  возможность  долгое  время  бездельничать,  оттачивая  от  скуки  актёрское  мастерство.
    Но  были в  такой  жизни  и минусы. Самым  жирным минусом  было  отсутствие  собственного  жилья. Но в  благодатном  климате  Ближнего  Востока  это  можно  было  пережить. Вторым  минусом  было  то,  что  актёров  любили,  но  презирали. Церковь  не  приветствовала  лицедейство,  и  цирковой  артист  был  подобен  золотарю: всем  нужен,  но  при  встрече  все  затыкают  нос  и  переходят  на  другую  сторону  улицы. Но  на  это  участники  труппы  плевали  с  высокой  горки.
     Что  касается  Иисуса,  то  он  стоял  как  бы  в  стороне: его  считали  проповедником,  а  не  актёром. Вскоре  к  его  имени  стали  прибавлять - Христос. Мессия. А  слухи  о  чудесах  им  творимых,  действительных  и  выдуманных,   множились,  как  мухи  у  навозной  кучи.

    Яли  вытащил  из  холодильника  бутылку  кваса,  к  которому  пристрастился  в  России,  забрал  окурок  сигары  и  вышел  на  террасу,  которая  была  пристроена  к  южной,  теневой,  стене  дома. В  ясную  погоду  отсюда  был  виден  горный  хребет  с  выделяющимся  пиком  Вильгельм,  где  чуть  было  не  погиб  Фейнман,  но  сейчас  было  пасмурно,  и  разглядеть  можно  было  только  детей,  играющих  в  футбол,  да  соседа,  ковыряющегося  в  грядках  с  овощами  и  цветами.  Академик  помахал  рукой,  приветствуя  огородника,  отпил  квасу,  прикурил  сигару  и  задумался.
    Как  учёный он,  разумеется,  был  двумя  руками  за  предложения  геогруппы, Фейнман  и  многие  другие  тоже  присоединятся,  но  в  Верховном  Совете  кроме  учёных  заседают  ещё  и  юристы  с  экономистами. Злобные  оппоненты. Они  просчитывают  последствия  и  частенько  накладывают  вето  на  казалось  бы  прогрессивные  проекты. Ты  хочешь  громадный  интерферометр? А  собственный дом  на  тихоокеанском  побережье в  Калифорнии  ты  не  хочешь? Желающих много,  а  места  мало! И  потому  селись  в  небольшом  общественном  бунгало  и  наслаждайся  океаном  и  климатом. Роскошные  виллы - это  для  детей  и  стариков. Хочешь  собственный  дом? Тогда  пожалуй  в  предгорья  Папуа  Новой  Гвинеи,  в  степи  Патагонии,  на  Русскую  равнину  или  выбирай  любой  алас  в  Якутии, - тут  места  много,  народу  мало. И  все  эти  ограничения  и  разрешения  прописаны  в  законах. А  законы  прописаны  в  мозгах  роботов,  и  робот  не  будет  выполнять  приказ  человека,  если  он  противозаконен. Коротко  говоря,  экономисты  с  юристами  просчитают  всё: и  если  рацион  каждого  жителя  планеты  уменьшится  хотя  бы  на  сотую  долю  килокалории,  на  изменения  в  проекте  наложат  большое  и  жирное  вето.
    На  террасу  выглянула  вернувшаяся  из  школы  старшая  дочь  Яли.
    - Привет,  папа! Размышляешь  о  судьбах  Вселенной?
    - Нет, сейчас  думаю  о  низменном. Тут  предлагают  сделать  из  наблюдательных  пунктов  гостиницы  и,  судя  по  следующему  заголовку  проекта,  вооружить  их.
    - Вооружить?! Зачем?!!
    - Вот  сейчас  я  и  послушаю,  зачем.
    - А  мне  можно?
    - Можно. Всё  равно  в  твоей  школе  обо  всём,  что  касается "Сатурна",  узнают  раньше,  чем  Верховный  Совет  принимает  решения.
    Учёный  допил  квас,  докурил  окурок  сигары,  вошёл  в  дом  и  дал  команду  продолжить  воспроизведение.

    Автором  следующего  раздела  был  Глумов. Свой  репортаж  он  вёл на  немецком  языке  из  подмосковного  Яропольца,  сидя  на  деревянном  табурете  под  высоким  кедром. Чуть  поодаль  в  камнях,  обрамляющих  клумбу  с  роскошными  жёлтыми  пионами,  рылась  старая  рыжая  такса,  безуспешно  пытаясь  изловить  крота.
    Раздел  назывался  "Вооружение",  что,  как  уже  было  сказано, весьма  удивило  Яли и  его  дочь.
    "Современный  человек  будет  введён  в  недоумение,  прочтя  одно  только  название  раздела,  автором  коего  я  являюсь, - начал  Глумов. - Зачем  на  корабле  поколений  нужно  вооружение? С  кем  мы  собираемся  воевать? К  тому  же  мы  этим  не  занимаемся  уже  более  тысячи  лет,  у  нас  нет  даже  специалистов  в  этой  области. За  ненадобностью. А  то  огнестрельное  и  метательное  оружие,  которое  у  нас  есть,  мы  используем  только  в  спортивных  и  охотничьих  целях,  а  люди  гибнут  или  получают  от  него  травмы  только  в  результате  несчастных  случаев при  несоблюдении правил  техники  безопасности.
    Однако,  мы  не  знаем,  с  чем  или  кем  нам  придётся  столкнуться, и  я  полагаю,  что  следует  приготовиться  к  самому  худшему. А  худшее - это  встреча  с  агрессивными  представителями  иной  цивилизации. Какой  бы  малой  не  была  вероятность  этой  встречи,  к  ней  нужно  быть  готовым. 
    И  первое  слово  здесь  должны  сказать  лингвисты. "Слово - оружие" - так  говорили  в  древности. И  это  верно. При  гипотетической  встрече  нам  нужно  установить  контакт  и  предложить  три  варианта  действий.
    Первый,  самый  предпочтительный. Мы  вступаем  в  контакт,  делимся  технологиями  и  ресурсами. При  этом,  как  говорили  в  древности,  нужно  держать  камень  за  пазухой,  предполагая  худшее: с  нами  вступили  в  диалог  только  за  тем,  чтобы,  усыпив  нашу  бдительность,  неожиданно  напасть,  взять  корабль  на  абордаж  и  завладеть  всеми  имеющимися  ресурсами. Хорошо, если это не так,  и  те, кто нам  встретится,  искренни в своих  намерениях. А если нет?Чтобы  отразить  вторжение,  всё,  что  есть  на  корабле - люди,  роботы,  даже  стены,  должно  стрелять  в  противника. Для  этого  нужно  создать  систему  противодействия  агрессии,  которая,  при  её  активации,  будет  уничтожать  всё,  что  не  имеет  отношения  к  Земле,  живые  организмы  и  неживые  механизмы. Враг  сразу  же  должен  понять,  что  везде,  в  каждом  помещении,  коридоре,  пакгаузе,  спортзале, столовой - везде,  его  ждёт  жестокое  сопротивление. Даже  в  казалось  бы  уже  занятых  врагом  локациях  должны  внезапно  активироваться  скрытые  "спящие"  пулемётные  гнёзда. Что  такое  "пулемёт" -  посмотрите в Паутине. Но  есть  и  другая  идея:  боевые нано-роботы. Их  будет совсем немного,  но  при  вторжении  на  борт  корабля,  они  активируются,  начинают  быстро  размножаться  и  атаковать  противника,  уничтожая,  как  говорили  в  древности,  живую  силу  и  технику. Разумеется,  на  разработку, создание  и  отладку   подобных  систем  уйдут  годы. И,  как  не  печально,  на  случай  успешного  вражеского  вторжения  необходимо  создать  систему  самоуничтожения  корабля  вместе  с  захватчиками. Враг  должен  усвоить то,  что  захватить  наши  корабли  он  никогда  не  сможет. Но  не  будем  терять  оптимизма  и  будем  надеяться,  что  контакт  будет  плодотворным  и  обоюдовыгодным. Если  он  вообще  будет...
    Второй  вариант,  нейтральный. При  встрече,  ещё  раз  отмечу,  встрече  предполагаемой  и  гипотетической,  наша  попытка  установить  контакт  игнорируется. И  тогда  мы  просто  расходимся,  делая  вид,  что  не  заметили  друг  друга. Это,  конечно,  досадно,  но  всё  же  лучше,  нежели  война. И  тут  каким-то  образом  надобно  убедиться,  не  является  ли  инопланетный  корабль  саркофагом. Нельзя  исключать  вероятность  того,  что  обитатели  корабля  по  каким-либо  причинам  вымерли. Такой  корабль-саркофаг  будет  для  нас  бесценной  находкой: его  изучение  позволит  нам  избежать  ошибок  и  участи  обитателей. Как  видите,  я  не  даю  ответов  на  вопросы,  не  предлагаю окончательные решения,  я  лишь  приблизительно  намечаю  цели  и  задачи. Если  начнётся  работа  по  претворению  проекта  в  жизнь,  а  я  уверен,  что  она  начнётся,  количество  вопросов,  задач  и  целей  возрастёт  в  разы,  а  может  быть  и  на  порядки. Что-то  я  слишком  сумбурно  излагаю. Но  надеюсь,  что  понятно.
     Перехожу  к  третьему,  самому  злобному  варианту  контакта. Война! Неизбежная  и  беспощадная. Самое худшее, что может случиться: инопланетный  корабль  атакует  нашу  станцию  без  всяких  разумных  с  нашей  точки  зрения  причин. А  их, причин,  непонятных  для  нас,  может быть  много. Но  мы  не  можем  позволить  уничтожить  себя  просто  так,  без  всякого  сопротивления. Какое  оружие  может  гарантированно  уничтожить  вражеский  корабль? Самое  разрушительное,  что  мы  придумали  в  нашей  истории, - термоядерное  оружие. Поразмыслив,  я  пришёл  к  выводу,  что  оно  будет  неэффетивным. Разумеется,  если  заряд  воспламенится  внутри  станции  противника, урон  будет  жестокий. Но  его надо будет  туда  доставить. Вряд  ли  враг  будет  смотреть,  как  в  его  сторону  летят  ракеты,  и  не  предпримет  ничего,  чтобы  их  остановить,  уничтожить  или  увести  в  сторону. А  если  заряд  сгорит даже  достаточно  близко  от  станции,  то  из  поражающих  факторов  будет  только  свет,  который  вряд  ли  причинит  большой  урон. В  атмосфере  планеты  это  страшно,  в  вакууме  космоса - так  себе. Но  даже  если  придётся  нанести  удар  по  планете  противника,  небольшой  камень  окажется  гораздо  разрушительнее  ядерного  или  термоядерного  заряда. И  проще: заряды  придётся  всё  время  поддерживать  в  боевом  виде. Нам  это  не  слишком  подходит. Тут  нам  нужны  соображения  группы  Фейнмана.
     Что  же  может  гарантированно  уничтожить  вражескую  станцию? Шрапнель! Выстрел  дробью  из  ружья! Ракеты  с  двигателями  Хусейна-Кеведо  могут  стартовать  с  ускорением  в  несколько  десятков  "же". Расчёты  показали,  что  относительно  корабля  врага  они  могут  достичь  скорости  в  несколько  десятков  километров  в  секунду. Если  враг  начнёт  их  уничтожать - ему  же  хуже! Ракеты  будут  начинены  отходами - мусором,  оставшимся  после  строительных  работ. Мусор  всё  равно  нужно  утилизировать  и  убрать  с  орбиты "Сатурна-20", так  пусть станет  оружием! При  подлёте  к   кораблю  противника  ракета  взрывается  и  выбрасывает  миллионы  микрометеоритов,  которые  превратят  в  дуршлаг  всё,  что  встретится  на  их  пути. Уйти  от  столкновения  с  таким  облаком  можно  только  на  ускорении,  при  котором  погибнет  любой  живой  организм. А  если  таких  ракет  будет  выпущено  десять? Или  двадцать?  И  атаковать  они  будут  с  разных  курсов?Другой  вопрос  состоит  в  том,  что  на  нас  может  напасть  корабль,  на  котором  нет  органической  жизни. Но  самая  большая  печаль  в  том,  что  противник  может  преподнести  такой  же  сюрприз. Поэтому  наш  корабль  должен  быть  снабжён  нанороботами,  которые  моментально  бросятся  заделывать  пробоины. Кстати,  неплохо бы  оставить  на  память  нашим  возможным  врагам  своих  нанороботов, но  таких,  которые  будут  жрать  обшивку  корабля,  а  не  чинить  её."
    - Какой,  однако,  кровожадный  этот... Глумов! - Воскликнула  в  сердцах  дочь  академика.
   "Вы,  конечно,  скажете,  что  я  кровожадный. Но  я  никого  не  хочу  уничтожать. Я  не  хочу  быть  уничтоженным." 
    Глумов  встал,  взял  на  руки  старую  таксу  и  отправился  в  дом.

    Заседание  Коллегии кардиналов  после  длительного  молебна  и  плотного  обеда  открыл  своим  словом  Верховный  понтифик Его Святейшество Папа Римский Иоанн XXXVIII. Говорил  он  по  традиции  на  древней  латыни.
    - Братия  во  Христе! Как  вы  знаете,  несколько  лет  назад  начал  работу  суперинтерферометр "Сатурн-20" -  научный  инструмент  небывалой  доселе  мощности. В  ходе  поступления  и  обработки  данных  выявилась  одна  любопытная  особенность. Оказывается,  что  свет,  осветивший  события  на  нашей  планете  и  ушедший  в  космическое  пространство,  может  вернуться,  сохранив  информацию. Я  не  буду  вдаваться  в  подробности  того,  как  это  происходит,  это  дело  учёных. Была  разработана  программа ПОС - поиск отражённого  света, которая  позволяет  достоверно  и  точно  восстановить  давно  минувшие  события. Это  открывает  небывалые  возможности  для  продвижения  веры. Речь  идёт  о  том,  чтобы  в  деталях  восстановить  житие  Господа  нашего  Иисуса  Христа,  дополнив  святые  Евангелия  научными  данными. Пусть  наука  послужит  продвижению  веры!
    Однако,  по  нашему  запросу  Верховный  Совет  не  выделит  ресурсы  на  проведение  работ. Сами  понимаете - богу  богово,  кесарю  кесарево. Однако,  можно  заручиться  поддержкой Исторического  отделения  Академии Наук. Историкам,  несомненно,  тоже  будут  интересны  события,  происходившие  в  Иудее  три  с  половиной  тысячи  лет  назад. Здесь  интересы  веры  и  науки  могут  совпасть. Учёные  надавят  на  Верховный  Совет,  а  мы  в  свою  очередь  обратимся  к  пастве  с  просьбой  выделить  мощности  персональных  компьютеров  для  благого  дела. Соединив  выделенные  общественные  компьютерные  мощности с  личными  компьютерами  верующих,  мы  получим  возможность достаточно  быстро  найти  и  обработать  необходимые  данные. А  теперь  попрошу   присутствующих  высказать  свои  мнения.
     Большинство  из  кардиналов  восприняли  начинание  с  энтузиазмом. Немногие  сомневающиеся  предпочли  промолчать,  ибо  сомнение  могло  быть  истолковано  как  нетвёрдость  веры. Один  из  сомневающихся  высказался  было  за  то,  чтобы  поначалу  засекретить  расшифрованные  данные. Но  предложение  было  отвергнуто:  работа  в  партнёрстве  с  Академией  Наук  исключала  секретность,  разве  что  Комкон-2  её  наложит,  но  для  этого  необходимы  веские  основания. Что  может  быть  секретного  в  том,  что  происходило  три  с  половиной  тысячи  лет  назад?
     В  итоге  большинством  голосов  Коллегия  проголосовала  за  принятие  решения,  и  Папа  подписал  заранее  подготовленную  буллу,  дав  старт  научному  изучению  жизни  Иисуса  Христа.
     И  лучше  бы  он  этого  не  делал. Для  продвижения  веры.

     Цирковая  труппа  таскалась  по  Галилее,  развлекая  публику  и  зарабатывая  на  хлеб  насущный. Территория  была  невелика,  и  посему  два,  а  то  и  три  раза  в  год  Иисус  заявлялся  в  Назарет  к  родителям. В  один  из  приездов  из  Каны,  что неподалёку  от  Назарета, к Иосифу  и  Марии прибежал  разодетый  раб  от  дальнего  родственника  Рамуила  с  приглашением  на  свадьбу  внука. Рамуил  приходился  многоюродным  братом  Иоакиму  и  слыл немыслимым  скрягой. Почему  он  вдруг  вспомнил  о  дальних  родственниках,  да  ещё  и  пригласил  их  на  торжество,  так  и  осталось  тайной,  но  не  принять  приглашение  было  бы  неприличным,  и  раб  отправился  назад  с  сообщением  о  том,  что  оно  изустно  вручено.
     Встал  вопрос  о  подарке  молодожёнам. Иисус  не  стал  долго  думать,  и  сказал,  что  приведёт  цирковую  труппу  для  увеселения  гостей. Приведёт  так,  будто  бы  он  сам,  Иосиф  и  Мария,  наняли  артистов. Это  было  роскошным  подарком,  ибо  оплатить  такую  потеху  было  недёшево.
     Через  два  дня  состоялось  представление  у  дома  Рамуила,  на  которое,  кроме  приглашённых  на  свадьбу,  притащились  поглазеть  и  соседи  в  немалом  количестве.  Иисус  распоряжался  так,  будто  он  директор,  купивший  театр,  а  не  член  актёрского  братства. Но  делал  он  то,  что  делал  обычно:  травил анекдоты  и  представлял  артистов. Вскоре  он  заметил  типа,  который  был  не  слишком  увлечён  спектаклем, - он  явно  был  карманным  вором. Мессия  оказался  прав:  вор  стащил  кошелёк  у  зазевавшегося  зрителя. Иисус  рассказал  байку,  представил  канатоходца и  потихоньку  нырнул  в  толпу.
     Вор   свернул  в  переулок,  полагая,  что  он  отменно  поживился. Но  удар  кулака  в  глаз  заставил  его  понять,  что  не  всё  так  радужно.
     - Дай  сюда  кошелёк,  зараза! - Иисус  улыбался  и  потирал  кулак.
     - Какой  кошелёк?
     - Тебе  в  другой  глаз  дать? Или  сразу  под  суд? Давай  сюда! Не придуряйся!
     Самый  мягкий  приговор  суда  за  кражу - порка. Тридцать,  а  то и  пятьдесят  плетей. Но  могли  и  руку  отрубить. Вор  предпочёл  расстаться  с  добычей, а  не  с  рукой.
     - Всё  цело? - Христос  взвесил  кошель  на  ладони.
     - Всё! Клянусь!
     - Тебя  как  зовут?
     - Варфоломей.
     - Вот  что,  Варфоломей, - Иисус  на  секунду  задумался. - Через  неделю  приходи  ко  мне  в  Назарет. Поговорим.
     Следующим  номером   были  дрессированные  собачки. В  ходе  представления  дрессировщик  объявил:
     - Тут  кто-то  что-то  потерял! А  ну,  Бестия,  найди!
     Бестия  кинулась  рыть  песок,  вытащила  кошелёк  и  принесла  артисту.
     - А  теперь  найди  того,  кто  потерял! Кто хозяин?
     Собака  кинулась  в  толпу,  быстро  нашла  потерпевшего  и,  вцепившись  в  штанину,  потащила  его  на  арену.
     - Надо  быть  аккуратнее,  господин! Кто  в  следующий  раз  найдёт  кошель? - Артист,  позвенев  монетами,  вручил  зрителю  украденное  имущество.
     А  зритель  только  сейчас  обнаружил,  что  кошелёк  действительно  его, и,  смущённо  улыбаясь,  стал  благодарить  за  возвращённое  добро.
     - Зачем  ты  меня  благодаришь? - Удивился  дрессировщик. - Бестию  благодари!
     Таким  образом  потерпевший  сделался  участником  представления  и  получил  положительные  эмоции.
     Вскоре  спектакль  закончился,  и  актёры  ушли  отдыхать: им  ещё  предстояло  развлекать  гостей.

     К  вечеру  второго  дня свадебного пира к  Иисусу  подошёл  дрессировщик:
     - Работники  говорят,  что  вино  заканчивается.
     - А  то,  что  в  подвале? - Поинтересовался  Христос.
     - То,  что  в  подвале,  подавать  не  велено.
     - Тогда  ты  знаешь,  что  делать. Организуешь?
     - Запросто!
     Иногда  говорят,  что  недопитый  хуже  недобитого. Хочется  ещё,  но  нету. Гости  подошли  именно  к  этому  состоянию. И  тут  жадный  Рамуил  обратился  к  Марии:
     - Сказывают,  твой  сын - сын божий. Чудеса может  творить. Попроси  его  обратить воду  в  вино.
     - Он  всякое  делал, но  такое, - засомневалась  Мария.
     - Не  я  творю  чудеса,  а  господь,  бог  наш. - Вмешался  в  разговор  Иисус. - Если  веруешь  в  него  и  молитва  твоя  искренняя,  он  непременно  дарует  благо. Прикажи  принести  вино  из  кувшинов,  что  под  навесом.
     - Но  там  вода!
     - Сомневаешься,  Рамуил, вера  твоя  не крепка. Прикажи!
     Посланный  раб  вернулся  ни  с  чем:
     - В  кувшинах  вода,  господин!
     Иисус  призадумался  и  послал  раба  обратно:
     - Налей  из  пифоса,  что  стоит  справа. С  другой  стороны.
     Возвратившись,  раб  дрожащими  руками  протянул  кувшин  хозяину:
     - Вино,  господин!
     Рамуил  взял  кувшин  и  начал  из  него  пить. Глаза  его  округлились,  вино  потекло  по  бороде. Подвоха  он  не  почувствовал. Он  никак  не  мог  предположить,  что  огромные  пифосы с  водой  под  навесом  и  вином  в  подвале  можно  незаметно  поменять  местами  на  глазах  у  многочисленных  слуг. Но  цирковые  артисты - ещё  те  пройдохи.
     Так  родилась  евангельская  история  о  чуде  претворения  воды  в  вино. Впрочем,  когда  Рамуил  стал лупить  палкой  нерадивых  работников,  они  все  уверяли,  что  это  господь  бог  поменял  местами  вино  и  воду. Иисус  помолился,  а  бог  по-своему  исполнил  его  просьбу.

     Варфоломей  постучался  в  дверь. Открыла  Мария.
     - Мессия  сказал,  чтобы  я  к  нему  пришёл.
     Богородица  посторонилась  и  впустила  карманника  в  дом.
     - Зажил  глазик? - Поинтересовался  Иисус.
     - Заживает, - Варфоломей  пощупал  глаз  рукой.
     - Ты  извини,  я  не  со  зла. Но  ты  мог  бы  подгадить  актёрам. Когда  в  толпе  зрителей  случаются  кражи,  обвиняют  нас. Считают,  что  у  нас  с  ворами  сговор: мы  отвлекаем,  они  кошельки  тащат. Но  нам  это  не  нужно. Люди  сами  всё  отдадут. Если  найти  к  ним  подход. Пойдёшь  со  мной?
     - Пойду! - Согласился  Варфоломей.
     Так  у  Христа  появился  первый  апостол,  и  его  задачей  стало  следить  за  безопасностью зрителей во  время  представлений. Кто  лучше  сможет  уберечь от  карманных  воров? Только  карманный вор!

     Одним  из  любимейших  мест  цирковой  группы  было  Галилейское  море  или  Тивериадское  озеро. Это  курорт: мягкий  климат,  огромный  пресноводный  водоём,  свежая  дешёвая  рыба,  хорошее  вино... Кроме  того,  на  западном  побережье  находится  Тверия,  город,  не  уступающий  Иерусалиму  и  имеющий  статус  столичного: здесь  располагалась  резиденция  тетрарха Ирода Антипы. Разумеется,  должность  он  занимал  унизительно-вассальную,  авторитетом  в  народе,  в  отличие  от  отца,  Ирода  Великого,  не  обладал,  имел  более  похожий  на  подачку  от  Рима  бюджет  на  содержание  двора  и  небольшой  вооружённой  охраны. Коротко  говоря,  он  был  коллаборационистом.
     Для  артистов  тут  было  раздолье,  их  даже  ко  двору  приглашали,  выплачивая  неплохие  гонорары. Иисусу  это  место  нравилось  ещё  и  тем,  что  он  за  полдня  мог  доехать  на  осле  до  Назарета  к  родителям.

     По  базарной  площади  Тверии  шёл  человек,  на  голову  возвышающийся  над  толпой. На  поясе  у  него  висел  огромный  меч  длиной  в  два  локтя. Это  говорило  о  том,  что  он  гражданин  Рима: иудей  за  ношение  оружия  немедленно  прибивался  к  кресту. Исключением  были  только  гвардейцы  тетрарха,  но  он  к  их  числу  явно  не  принадлежал.
     - Кто  этот  человек? - Иисус  обратился  к  торговцу,  у  которого  покупал  овощи,  и  кивнул  в  сторону  великана.
     - Это  Симон, - торговец  был  словоохотлив. - Он  служил  в  кавалерии,  выслужил  пенсию  и  римское  гражданство. В  Персии  его  ранили  стрелой  в  ногу,  видишь,  он  слегка  хромает.
     - А  тот,  что  рядом  с  ним?
     - Это  Андрей,  его  брат. Они  рыбаки  из  Вифсаиды, но  переехали  жить  сюда, в  Тверию. Симон  на  сбережения  купил  баркас  и  снасти.
     - Не  человек - камень! - Иисус  расплатился  с  лавочником,  забрал  корзину  с  овощами  и  пошёл  дальше,  наблюдая  за  братьями.
     Наконец,  он  остановился,  и  после  недолгого  раздумья  попросил  сопровождающего  его  Варфоломея:
     - Стащи  у  него  кошелёк!
     - Ты  серьёзно?
     - Вполне. Стащи  и  сразу  же  дай  мне.
     Симон  был  уверен  в  себе  и  не  допускал  даже  мысли  о  том,  что  может  быть  обворован;  операция  прошла  успешно,  и  кошелёк  рыбака  перекочевал  в  руки  Иисуса. Братья  тем  временем  пришли  в  ту  часть  рынка,  где  продавались  рыболовные снасти.
     - Господин! - Симон  обернулся  на  зов  и  увидел  улыбающегося Христа,  держащего  в  протянутой  руке  кошелёк. - Надо  быть  осмотрительнее! Ты  потерял деньги!
     Рыбак  схватился  за  карман  на  поясе  и  убедился,  что  кошелька  действительно  нет.
     - Растяпа! - Возмутился  Андрей.
     - С  кем  не  бывает? - Смягчил  критику  Иисус.
     - Спасибо,  добрый  человек, - поблагодарил  Симон,  принимая  пропажу. - А  я  тебя  знаю! Ты  Мессия,  Христос. Теперь  обязательно  приду  на  твою  проповедь.
     - А  я  хочу  увидеть,  как  вы  ловите  рыбу. Возьмёте  с  собой  матросом?
     - Обязательно! - Пообещал  Симон. - Ведь  ты  непременно  принесёшь  нам  удачу!
 
     Довольно  сильный  ветер  дул  с  запада,  но  здесь,  под  берегом,  было  относительное  затишье. Иисус  уже  в  третий  раз  выбирал  из  воды  невод: улова  не  было. Неподалёку  на  втором  баркасе  так  же  безуспешно  забрасывали  невод  Иоанн,  Иаков  и  Филипп,  земляки  Андрея  и  Петра,  тоже  переехавшие  в  Тверию,  где  дела  шли  гораздо  бодрее,  нежели  в  захолустной  Вифсаиде.
     - Нет  улова, - вздохнул  Пётр. - Что  скажешь, Христос? Бог,  отец  твой  небесный,  поможет  ли  нам?
     Имя  Пётр - Камень - приклеилось  к  Симону,  и  он  не  возражал.
     Иисус  некоторое  время  думал,  смотрел  на  небо,  на  воду,  а  потом  посоветовал:
     - Надо  отойти  от  берега,  там  будет  улов.
     Так  и  сделали,  но  невод  опять  пришёл  пустым.
     - Ещё  дальше от  берега! - Настаивал  Христос,  но  результата не  было.
     - Уходим  дальше!
     - Уходим  под  парусом,  а  возвращаться  придётся  на  вёслах  против  ветра! - Возроптал  на  соседнем  баркасе  Филипп.
     - Верно! - Поддержал  коллегу  Иоанн.
     - А  кто  сказал,  что  будет  легко? "В  поте  лица  добудешь  хлеб  свой", - процитировал  Иисус  и  опять  взглянул  на  небо  и  воду.
     Снова  подняли  паруса  и  подошли  ещё  ближе  к  восточному  берегу. Христос  зачерпнул  кружкой  воды,  вытащил мизинцем  трёх  мелких  мошек,  напился  и  сказал:
     - Здесь рыба!
     - Точно  здесь? - Засомневались  братья.
     - Точно! Нешто  господь  обманет?
     Двух  забросов  невода  хватило  на  то,  чтобы  заполнить  баркасы  почти  до  краёв. Самым  трудным  было  дойти  на  вёслах  обратно  до  Тверии. Улов  принёс  рыбакам  неплохую  выручку,  поскольку кроме  них  рыбу  никто  на  рынок  не  привёз. Христос  произвёл  научное  исследование,  наблюдая  за  мошками-однодневками,  которых  сильный  ветер  уносил  к  восточному  берегу  озера. Он  сделал  верный  вывод  из  наблюдаемых  фактов: голодная  рыба  устремится  за  кормом,  за  мошками,  и  оказался  прав. Однако,  случившееся  получило  статус  чуда. Впрочем,  церковь  во  все  времена  стремилась  использовать  научные  достижения  для  продвижения  веры.
     То  же  самое  случилось  с  чудом  укрощения  бури. На  пресноводных  водоёмах  иногда  случается  такое: нежданно-негаданно  налетает  шквал  и  так  же  быстро  успокаивается. В  один  из  выходов  в  море  началась  именно  такая  кратковременная  буря. Все  воззрились  на  Христа: что  делать? Иисус  посоветовал  усердно  молиться  и  грести  против  ветра. Когда  ветер  внезапно  прекратился,  это  было  объснено  воздействием  молитвы, а  не  естественным ходом  событий.

     В  палатку  заглянул  человек,  явно  рыбак:
     - Здравствуй,  Христос!
     - Здравствуй,  добрый  человек! С  чем  пожаловал?
     - Я  на  другом  берегу  живу,  рыбу  приплыл  продать. Там  к  тебе  люди... видеть  тебя  хотят, но  прийти  со  стариками  и  детьми  малыми  не  могут. Третий  день  ждут,  голодают  уже,  просили  меня передать: не  придёшь  ли  ты  к  ним  сам?
     Иисус  на  некоторое  время  задумался,  а  потом  решил:
     - Скоро  стемнеет. Завтра  на  рассвете  пойдём. Путь  укажешь?
     - Конечно.
     - Голодают,  говоришь? Сколько  их?
     - Примерно  столько, - рыбак  несколько  раз  сжал  и  расжал  пальцы,  из  чего  Иисус  заключил,  что  людей  около  полусотни: он сам считал с трудом.
     Баркас  Петра  был  в  ремонте,  и  потому  на  восточный  берег  отправились  в  лодке  Иакова. Кроме  Иакова  вызвался  поехать  Фома. Лодчонка  у  проводника  была  маленькая,  но  весьма  шустрая,  и  море  пересекли  меньше,  чем  за  час. Рыбак  указал  на  деревянные  мостки:
     - Пришвартуетесь  здесь. А  паломники  на  берегу  в  роще  у  ручья. Полчаса  пешком, - проводник  попрощался,  поднял  парус  и  направил  лодку  на  север,  в  свою  деревню.
     Иаков  остался  сторожить  баркас,  а  Христос  с  Фомою  отправились  в  лагерь  паломников. За  несколько  дней  люди  основательно  оголодали  и  изгадили  рощу. Они  пришли  за  утешением  и  советом: в  деревне  случился  падёж  скота,  что  грозило  разорением  и  голодом.
     Сначала  Иисус  раздал  привезённые  с  собой  хлеб  и  вяленую  рыбу. Люди  ели,  мессия  проповедовал. Он  говорил  о  том,  что  это  испытание  ниспослано  богом,  что  нужно  его  встретить  стойко  и  безропотно,  что  всё  наладится  и  проч. Говорил  он  долго,  отвечал  на  вопросы,  шутил... Наконец,  настала  очередь  главного  вопроса: что  делать?
     Христос  уже  знал,  что  делать:
     - Вернётесь  в  деревню,  каждый  хлев  и  каждый  двор  засыпьте  известью,  стены  побелите,  позовите  священника  и  сотворите  молитву. Место,  где  закопали  туши  скота,  тоже  засыпьте  известью  и  огородите  так,  чтобы никто  туда  не  подходил. А  через  три  дня  купите  новый  скот.
     Тут  поступил  новый  вопрос:  на  какие  шиши?
     - Не  лукавьте, - улыбнулся  Иисус. - Нет  такого  еврея,  который  бы  не  припрятал  что-нибудь  на  чёрный  день,  не  утаил  бы  от  мытаря  или  от  жены! Я  же  дам  вам  денег,  чтобы  ваши  дети  и  старики  не  голодали,  пока  всё  наладится.
     Мессия  достал  кошелёк  и  вручил  его  старосте:
     - Считайте,  что  это  не  от  меня,  а  от  бога. Когда  встанете  на  ноги,  вернёте. Несчастье  не  только  с  вами  может  случиться,  эти  деньги  могут  потом  помочь  и  другим  людям.
     Сам   того  не  ведая,  Христос  высказал  идею  страхового  общества: можно  собрать  деньги   где-нибудь,  скажем,  в  храме,  и  в  случае  беды  помогать  пострадавшим.
     Провожать  Иисуса  пошли  все,  кроме  стариков  и  женщин  с  малыми  детьми. На  обрыве  Христос  и  Фома  попрощались  с  людьми  и  спустились  к  берегу. За  прошедшее  время  уровень  воды,  как  это  часто  случается  на  Галилейском  море,  поднялся  и  скрыл  мостки. Иисус  и  Фома  сняли  сандалии  и  направились  к  баркасу. На  полпути  Фома  поскользнулся  и,  чертыхнувшись,  плюхнулся  в  воду. Христос  повернулся,  захохотал,  протянул  руку и помог  будущему  апостолу  выбраться  на  мостки:
     - Аккуратнее надо! Свернёшь  шею - что  я  без  тебя  делать  буду?
     А  народ  наблюдал  с  обрыва,  как  Иисус  и  Фома  идут  по  воде,  аки  посуху,  и  окончательно  уверовал  в  нового  мессию. Позже  полсотни  человек  превратились  в  пять  тысяч,  коих  Христос  накормил  несколькими  хлебами  и  рыбами.

    Прокуратор  Иудеи  Понтий  Пилат  собирался  трапезничать. Меню  было  нехитрым: отварная  нежирная  куропатка,  как  советовал  врач, на  гарнир оранжевый  приправленный  шафраном  рис,  отварная  и  обжаренная  в  масле  капуста,  маринованные  оливки. На  десерт  были  засахаренные  в  сиропе  фрукты  и  вино  с  мёдом  и  пряностями. Самыми  дорогими  были  рис  и  засахаренные  фрукты. Рис  и  сахарный  сироп  доставлялись  из  далёкой  Индии,  стоили  баснословно  дорого  и  были  доступны  только  аристократам.
    Понтий  Пилат  ел  сам. Даже не  слишком богатые  римские  плебеи  имели  специальных  рабов,  которые  подносили  пищу  к  их  ртам,  а  прокуратор  Иудеи ел  сам. Впрочем,  он  не  был  аристократом  и  происходил  из  богатой  семьи  сословия  всадников.
    Когда-то  в  отрочестве  на  вилле  отца  случилось  так,  что  он,  сидя  у  окна,  увидел,  как  раб  у  каменной  стены  виноградника опорожняет  кишечник. У  раба  был  понос,  и  дристал  он  так,  что  мог  бы  заглушить  громы  самого  Юпитера. В  это  время, в конце  лета,  рабы  без  удержу  объедались  созревающими  фруктами,  что  приводило  к  соответствующим  последствиям. Опорожнив  кишечник,  раб  стал  пальцами  очищать  анус  от  кала  и  размазывать  его  по  стене. Затем  он  обмотался  набедренной  повязкой,  протёр  руки  пылью,  присыпал  ногою  дерьмо,  высморкал  из  носа  большую  соплю  и  принялся  за  работу. Зрелище  было  настолько  омерзительным,  что  навсегда  засело  в  памяти  Пилата. С  тех  пор  он  не  позволял  рабам  притрагиваться  к  своей  пище: глядя  на  их  пальцы,  он  невольно  представлял,  что  полчаса  назад  они  размазывали  фекалии  о  камни,  и  это  вызывало  у  него  рвотный  рефлекс. Рабу  дозволялось  только  подливать  вино  в  стеклянный кубок.
    В  трапезную  заглянул  секретарь:
    - Игемон,  пришли  старцы Синедриона.
    Прокуратор  омыл  пальцы  в  чаше,  вытер  полотенцем,  не  поднимая  глаз,  произнёс:
    - Пусть ждут! - И  неспешно  принялся  за  еду.
    Покончив  с  трапезой,  Пилат  прилёг  отдохнуть  и  дремал  больше  часа. Так  он  по  выражению  секретаря  "мариновал"  посетителей. Старцы,  просидевшие  в  приёмной  на  каменных  скамьях  уже  более  двух  часов,  должны  были  стать  более  сговорчивыми: члены  затекли,  хотелось  пить и,  самое  главное,  помочиться. Но  воды  и  горшка  никто  не  предлагал.
    Наконец,  прокуратор,  зевая,  прошёл  в  зал  для  приёмов  и  кивнул  секретарю:
    - Зови!
    Трое  стариков,  покряхтывая,  вошли  в  помещение. Пилат  сидел,  они  стояли.
    - Вот  что,  святые  отцы, - прокуратор  не  стал  заходить  издалека  и  сразу  перешёл  к  делу, - ваш  город,  ваш  Иерусалим,  скоро  утонет  в  дерьме. Мне  до  этого  нет  дела - пусть  утонет. Но  мне  есть  дело  до  вверенного  мне  гарнизона. Если  так  пойдёт  дальше,  непременно  случится  эпидемия. Сколько  вас  передохнет,  мне  наплевать. А  вот  на  моих  солдат  мне  не наплевать. А  посему  вывод:  надобно  строить  канализацию. И  завтра  в  это  же  время  во  дворе  моей  резиденции  должен  стоять  осёл,  нагруженный  деньгами,  которых  у  вас  навалом  в  подвалах. Даю  сутки. Сумму  вам  назовёт  мой  секретарь.
    - Но,  игемон, - попытался  возражать  один  из  старпёров, - на  то  есть  бюджет...
    - Бюджет  есть,  а  денег  нет! - Резко  оборвал  оппонента  прокуратор. - Этого  бюджета  едва  хватает  на  содержание...
    Пилат  хотел  сказать "резиденции",  но  выбрал  другой  вариант и  закончил:
    - ...небольшой  части  города.
    Старцы  недовольно  сопели,  прокуратор  выдерживал  паузу. И как  только  один  из  первосвященников  открыл  рот,  чтобы  высказать  ещё  одно  возражение,  он оборвал  его и поставил  точку  в  разговоре:
    - Если  вы  не  согласны,  я  пришлю  наряд,  и  солдаты  изымут  необходимую  сумму  силой. И, клянусь,  я  закрою  глаза  на  их  шалости и  не  замечу,  если  их  рюкзаки  немного  потяжелеют. А  вам  я  прикажу  всыпать  по  десятку  плетей. Не  верите? Но  времена  такие  настали: народ  на  сие  не  возропщет. Скорее промолчит. А  может  и  одобрит  тихо, ибо  зажрались  вы, старцы. Рис замените на чечевицу, а  шлюх своих  холёных  отправите в лупанарий. Народ  скорее  за  этого  бродягу  Иисуса   вступится,  чем  за  вас. Кстати,  вокруг  храма  уже  выставлены  патрули. На  всякий  случай. Вы полагаете, я не посмею это сделать? Ещё как посмею! Quod licet Iovi, non licet bovi! Я  всё  сказал. Ступайте!

    Яли и  Юлий  сидели  в  шезлонгах на террасе,  любовались  видом  на  пик  Вильгельм  и  вредили  здоровью  пивом  и  табаком. Охотовед  рассказывал  о  своих  любимых  черношапочных  сурках  и  рассуждал  о  том,  смогут  ли  они  прижиться  в  высокогорных  районах  Папуа  Новой  Гвинеи. Оба  приятеля  изрядно  постарели,  но  были  весьма  бодрыми. Они  отдыхали. Они  заслужили  этот  отдых. Они  потратили  четверть  века  своих  жизней  на  создание  двух  немыслимых  доселе  инструментов  для  исследования  Вселенной - "Сатурн-20 Интерферометр" и  "Сатурн-20 Ускоритель" - и не жалели о  потраченном  времени. Двадцать - это  средний диаметр  орбиты  Сатурна  в  астрономических  единицах. Интерферометр  собирал  данные  о  макромире,  ускоритель  заглядывал  вглубь  микромира. Инструменты  дополняли  друг  друга,  ибо  неизвестно,  где  кончается  макро- и  начинается  микро -  и  наоборот.
    Яли  встал,  достал  из  холодильника  ещё  две  бутылки  китайского  пива,  открыл  их,  протянул  одну  своему  другу  и  хотел  было  вернуться  в  шезлонг,  но  тут  его  компьютер  ожил и  сообщил: "Пришло  письмо  от  важной  персоны!". Папуас  ткнул  пальцем  в  экран,  с  полминуты  вникал  в  содержание,  а  потом  вывел  текст  в  пространство  комнаты:
    - Читай,  Юлий! От  самого  святейшего письмо,  от  Папы. И  заметь: пишет  на  латыни,  хотя  знает,  что  латынью  владеет  не  так  уж  много  людей.
    Охотовед  отхлебнул  пиво,  затянулся  сигаретой  и  начал  читать  перевод  на  русский  язык:
    - "Руководителю  Комкон-2 академику Яли. Дорогой  друг! Коллегии  кардиналов  достоверно  известно,  что  в  результате  археологических  раскопок  вблизи  Иерусалима  в  точке  с  геодезическими  координатами  В=ХХ ХХ ХХ,ХХХ и L=XX XX XX,ХХХ  были  обнаружены   останки  тела  Господа, Бога  нашего,  Иисуса  Христа. Останки  были  изъяты  и  перенесены  в  неизвестное  хранилище. Эти  останки  являются  реликвией  для  более  чем  шестисот  миллионов  христиан. И  посему  Мы  настоятельно  требуем  передать  находку  в  Ватикан. В  случае  отказа  Мы  будем  вынуждены  обратиться  в  Верховный  Совет  планеты  и  возбудить  беспрецедентное  доселе  судебное  дело. Верховный  Понтифик  Папа  Иоанн  XXXVIII". Интересное  письмо, - Юлий  опять  отхлебнул  пиво,  затянулся  самокруткой  и  замолчал.
    - Ну,  что  ты  за  человек,  Юлий! - Возмутился  Яли. - Все  якуты  такие  или  только  ты?
    - Не  знаю.  А  что  не  так?
    - Другой  бы  человек  уже  умер бы  от  любопытства  и  задал  бы  пятьсот  вопросов,  а  ты  прочёл  письмо  от  важной  персоны  и  ничего  не  спрашиваешь!
    - Зачем  спрашивать,  если  ты  сам  сгораешь  от  нетерпения  всё  рассказать?
    - И  то  верно,  - Яли  взял  линзу  и  прикурил  от  неё  потухшую  сигару. - Коротко  говоря,  мы  нашли  место,  где  похоронили  Христа. Произвели  раскопки  и  нашли  останки,  которые  датируются  тридцать  четвёртым  годом. Причём  в  пяточной  кости  застрял  сломанный  гвоздь. Человек  был  распят. Но  распят  уже  мёртвым: экспертиза  показала,  что  его  сначала  убили  пилумом,  а  потом  распяли.
    - И  ты  не  знаешь,  где  эти  останки, - заметил  Юлий.
    - Разумеется,  не  знаю, - Яли  затянулся  сигарой, - иначе,  мне  нельзя  было  бы  занимать  пост  руководителя  Комкона-2!
    - Мне  более  интересно,  кто  проболтался, - заметил  Юлий.
    - Я  уже  знаю, кто - лаборантка. К  ней  уже  приезжал  легат  от  Папы. Обаял  по  полной  программе. Даже  координаты  им  известны,  и  я  ждал  подобного  письма. Кстати,  напишешь  ответ? Ведь  каждый  якут -  это  олонхосут-сказитель. Вы  мастера  языком  болтать.
    - Возможно,  ты  преувеличиваешь  таланты  моих  соплеменников,  но  я  не  хочу  тебя  разочаровать. Напишем  в  отместку  за  латынь  на  якутском?
    - Давай!  -  Засмеялся  Яли  и  протянул  свой  компьютер  Юлию.
    Юлий  на  минуту  задумался  и  начал  писать: "Эн Сибэтиэй дьонгун! Кюндю догор! Ваше  Святейшество! Дорогой  друг! Всему  миру  достоверно  известно,  что  Иисус  Христос,  родившийся  25 декабря -0001 года  в  Вифлиеме,  был  казнён  в  Иерусалиме  посредством  распятия  на  кресте в 0034 году  в  пятницу  в  преддверии праздника  Пейсах,  после  чего  в  канун  оного  праздника,  в  воскресение,  воскрес  и  вознёсся  на  небеса,  о  чём  есть  многочисленные  свидетельства  очевидцев  и  Святых  Апостолов. Сие  событие  достоверно  и  бесспорно  описано  в  Святых  Евангелиях  от  Иоанна,  Матфея,  Луки  и  Марка,  а  такоже  в  апокрифах,  и  сомнению  не  подлежит. А  посему  просьбу  Вашу  о  предоставлении Ватикану останков  Иисуса  Христа,  Господа,  Бога  нашего,  исполнить никак  нельзя,  ибо  останков  воскресшего  и  вознёсшегося  на  небеса  на  Земле  быть  не может. Искренне  Ваш руководитель  Комкон-2 Яли".
    - Отлично! - Яли  удовлетворённо  потёр  руки. - Либо  Папаша  признает,  что  Христос  никуда  не  возносился,  либо  одно  из  двух. Кстати,  почему  останки  должны  быть  переданы в  Ватикан,  а, скажем,  не  в  Ереван? Чем  Католикос  Армянский  хуже  Папы  Римского?
    - Так  останки  действительно  принадлежат  Христу? Ты  анализ  ДНК   делал? - Юлий  начал  крутить  новую  сигарету. - Впрочем,  что  этот  анализ  даст?
    - Много  чего. Место  захоронения  найдено  по  данным  "Сатурна"  и  подтверждено  раскопками. Датировка  точна. Анализ  ДНК  показывает,  что  каждый  трёхсотый  житель  планеты - потомок  Христа. Забавно  то,  что  Папа  тоже... того... потомок. Так что  вы  с  ним  буквально  братие  во  Христе!
    - Что?! - Выпучил  глаза  Юлий. - То  есть,  у  Христа  остались  дети?
    - Один  ребёнок. Мальчик. Можешь  сколько  угодно  возмущаться,  но  это  научно  найденный  факт: Христос - твой  пращур. Я  твою  ДНК  проверил и  немножко  обалдел.
    - А  что  мне  возмущаться? - Пожал  плечами  Юлий. - Кстати,  раз  уж  так  вышло,  покажи  реконструкцию,  портрет  предка.
    Яли  вывел  в  пространство  террасы  трёхмерное  изображение  человека,  одетого  по  моде  Ближнего  Востока  трёхтысячелетней  давности:
    - Секретный  файл!
    - Забавный  предок, - философически  заметил  Юлий. - И  забавный  братец...
    Папа Римский Иоанн  XXXVIII  был  японец.
 
    В  Тверии в  одном  из  многочисленных  открытых  кафе  с  видом  на  Галилейское  море  сидели  двое:  пожилой  якут  и  молодая  арабка.
    - Как  ты  считаешь,  Асият, - Юлий  отпил  из  чашки  кофе,  -  ты  верно  выбрала  своё  поприще? Тебе  нравится  история?
    - Время  покажет. Пока  не  жалею.
    - А  я  вот  сначала  геодезистом  был,  потом  в  биолога  переквалифицировался. Так  и  мечусь  последние  тридцать  лет  между  двумя  профессиями. Хорошо  ли  это?
    - Но  это  пошло  на  пользу! - Возразила  лаборантка. - Вы  построили  "Сатурн-20",  а  затем  на  станции  "Хайям"   создали  действующую  замкнутую  экологическую  систему. Там  уже  второе  поколение  людей  народилось  без  поставок  с  Земли. Вы  творите  историю!
    - Историю   творит  каждый  живущий  человек. Вот,  скажем,  этот  парень,  бариста, - Юлий  отпил  кофе  и  жестом  продемонстрировал  молодому  человеку  восхищение  его  искусством,  отчего  тот  покраснел  от  удовольствия.
    Многочисленные кафе  полностью  обслуживались  роботами,  но  во  многих  заведениях  работали  люди,  соревнуясь  между  собою,  кто  испечёт  самые  вкусные  пирожки  или  сварит  самый  ароматный  кофе. Такие  кафе  были  очень  популярны:  получить  чашку  кофе  или  пиалу  чаю  гораздо  приятнее  из  рук  человека,  нежели  от  робота. Но  Юлий  выбрал  это  кафе  ещё  по  одной  причине:  он  понял,  что  за  ним  следят. Или  за  Асият. Или  за  обоими  сразу. Благородное  искусство  шпионажа  утратило  своё  значение,  но  не  исчезло. Комкон-2  не  смог  бы  работать,  если  бы  не  обладал  агентурной  сетью,  разбросанной  по  научным  лабораториям  планеты. Получается,  что  Ватикан  тоже  баловался  подобным: по  крайней  мере,  надо  знать  настроения  паствы. Напротив  кафе  на  волнах  покачивался  катер,  на  корме  которого  сидел  рыбак. Но  рыбу  он  явно  не  ловил:  Юлий  как  охотовед  понял  это  сразу. Скорее  всего  из  рубки  катера  кто-то  наблюдает  в  бинокль. Поэтому  старый  хитрец  усадил  собеседницу  спиной  к  морю,  а  сам  сел  вполоборота,  чтобы  невозможно  было  понять  содержание  речи  по  артикуляции. Кроме  того,  он  знал,  что  его  родной  якутский  с  его  немыслимыми  дифтонгами делает  невообразимо  сложным    прочтение  сказанного,  поскольку  диалог  вёлся  на  арабском.
    Бариста,  парень  европейской  расы,  переминался  с  ноги  на  ногу,  протирал  полотенцем  и  без  того  сухие  чашки,  поглядывал  в  сторону  посетителей,  а  потом  не  выдержал,  подошёл  к  столику  и  обратился  к  Юлию:
    - Простите,  вы  Гурьев?
    - Да.
    - А  можно...
    - Фото  сделать? - Предсказал  желание  молодого  человека  прозорливый  Юлий. - Пожалуйста! Присаживайтесь! Асият, возьми  компьютер... как вас величать?
    - Владимир!
    - ...возьми  компьютер  Владимира  и  сделай  фото! - Закончил  мысль  Юлий.
    После  короткой  фотосессии  бариста  объяснил  своё  вмешательство  в  беседу:
    - Я  учусь  в  Дамасском  университете  на  биофаке...
    - Так  вот  где  я  тебя  видела! - Вставила  реплику  Асият. - Я  на  истфаке  учусь.
    - Увидимся! - Пообещал  Владимир  и  продолжил:
    - Мы  изучали  созданную  вами  на  станции  "Хайям"  замкнутую  экосистему  "Украинская  степь"...
    - Одному  человеку  создать  такое  не под  силу, - заметил  Юлий, - это  работа  большого  коллектива.
    - Но  в  каждом  коллективе  есть  лидеры,  и  вы  один  из  них. И  было  бы  неплохо,  если  бы  вы  приехали  к  нам  в  университет   с... циклом  популярных  лекций.
    - Студент  приглашает  лектора - это  правильно! - Гурьев  на  некоторое  время  задумался. - Точное  время  не  назову,  но  обещаю  приехать в  конце  сентября  -  в начале  октября. А  теперь  распечатай  фото - я  оставлю  автограф,  и  свари  нам  ещё  по  чашке  замечательного  кофе. А  вот  о  чём  мы  беседовали  с  твоей  сокурсницей,  она,  если  захочет,  сама  тебе  расскажет.
    Вдохновлённый  студент  ушёл  печатать  фото  и  варить  кофе,  а  Юлий  продолжил  беседу  с  лаборанткой:
    - Так  вот,  Асият,  ты  как  историк  будешь  открывать  утерянные  факты  прошлого,  тем  более,  что  сейчас  для  этого появился  мощнейший  инструмент - "Сатурн". Честно  говоря,  никто  не  предполагал,  что  интерферометр  будет  более  востребован  историками,  а  не  астрофизиками. Итак,  история,  как  любая  другая  научая  дисциплина,  имеет  своё  право  на  открытия. Эти  открытия,  эти  факты,  эта  истина  - всё это  окажется  в  твоём  распоряжении. И  дальше  ты  должна  научиться  тому,  чему  тебя  не  будут  учить  в  университете: что  делать  с  истиной?
    - А  что  с  ней  можно  делать? - Удивилась  студентка,  в  которой  бурлил  максимализм   юности. - Обнародовать!
    - А  ты  не  подумала,  почему  Яли,  учёный  с  мировым  именем,  член  Верховного  Совета  планеты,  Председатель  влиятельнейшего  органа  Комкон-2,  бросил  всё,  самолично  приехал  на  раскопки  и  попросил  лично  каждого  сотрудника  сохранить  в  тайне  результаты  изысканий? Лично  попросил! - Подчеркнул  Юлий. - А  после  того,  как  ты  не  вняла  его  просьбе  и  проболталась,  к  тебе  заявился  папский  легат,  немалая  шишка,  а  потом  приехал  я  по  просьбе  Яли  и  Соломона  Фейнмана.
    - Не  подумала, - вздохнула  Асият. - Что-то  серьёзное  случилось?
    - Нет,  ничего, - Юлий  полез  было  за  кисетом,  но, вздохнув,  положил  его  обратно  в  карман, - если  не  считать  нескольких  тысяч  помешательств  и  попытки  коллективного  самоубийства  в  христианской  колонии  на  Енисее.
    - Так  серьёзно?! - Изумилась  лаборантка.
    - А  ты  как  думала? Мы  не  можем  предугадать,  к  чему  приведёт  обнародование  событий,  случившихся  почти  три  с  половиной  тысячи  лет  назад. Казалось  бы,  "дела  давно  минувших  дней,  преданья  старины  глубокой"...
    Подошёл  Владимир  с  двумя  сногсшибательно  благоухающими  чашками  кофе:
    - Прошу!
    - Благодарю! - Откликнулся  Юлий.
    - Волшебно! - Польстила  Асият. - Ты превзошёл  самого  себя!
    - Спасибо! - Бариста  покраснел  и  протянул  охотоведу  фломастер. - Вот  фото.
    Юлий  думал  недолго  и  подписал  изображение: "В  память  о  случайной  встрече  на  Галилейском  море. Такого  кофе  я  никогда  не  пробовал. Гурьев. P.S. В  Дамасский  университет  непременно  приеду. 14  апреля  3433 г".
    - Итак, - продолжил Юлий, - один молодой человек, лаборант на станции "Птолемей", решил  восстановить биографию своего  предка. По  семейным  преданиям  его  пращур  был  героем,  участником  Сопротивления  во  Второй  Мировой  войне. Из  поколения  в  поколение  в  семье  передавались  древние  фотографии  и  вещи ему  принадлежавщие. Парень  воспользовался  мощностями  компьютеров,  которые  в  первое  время  почти  не  контролировались,  применил  программу  ПОС  и  восстановил  всю  истину  о  своём  предке. То есть,  выполнил  историческое  исследование. Знаешь,  что  из  этого  вышло?
    - И  что  же? - Асият  отхлебнула  чуть  остывший  кофе.
    - Оказалось,  что  пращур  был  агентом  гестапо.
    - Гестапо?
    - Тайная  гитлеровская  полиция. Он  был  фашист  и  предатель,  погубивший  несколько  десятков  человек. И  за  это  он  был  предан  суду  трибунала  и  казнён  на  виселице. Расстрел  или  гильотина  считались  почётной  казнью. Его  повесили.
    - Ужасно! - Асият  поставила  чашку с  кофе  на  блюдце. - Не  то  ужасно,  что  повесили... Ужасно  узнать,  что  твой  предок,  которого  ты  считал  героем,  был  мразью.
    - Молодой  человек  вышел  в  шлюз  без  скафандра и  открыл  его.
    - Погиб?
    - Нет. Он  забыл,  что  Законы  Азимова  не  позволят  это  сделать. Роботы  не  только  не выполнили  его приказ,  но  и  блокировали  неадекватно  действующего  человека  и  вызвали  врача. Психиатра. Мою  жену.
    - Ваша  жена  врач-психиатр?
    - Да. Главвврач  Якутской  психиатрической больницы имени Греты Тунберг. И  теперь  этот  парень  женат,  имеет  двух  детишек  и  с  ним  всё  в  порядке. Он  ведь  не  должен  отвечать  за  преступления  предка. Но  вопрос  вот  в  чём: нужна  ли  была  эта  истина? Может  быть  лучше  всё  оставить  на  своих  местах? Пусть  бы  прапрапрадед  оставался  героем! Или  нет? Что  это  меняет?  Что  делать  с  истиной?
    - Не  знаю, - было  похоже,  что  Асият  прониклась  глубиной  проблемы. - А  что  делать  с  нашими  исследованиями? Я  ведь  легату  многое  рассказала,   обаятельный  молодой  человек. Просто  душка.
    - Филипп? Красивый  высокий  негр?
    - Да.
    - Другого  бы  не  прислали. Это  Яли  прислал  старого  и  глубоко  женатого  якута. Но  ты  не  обольщайся:  у  них  целибат. Знаешь  историческую  байку  про  целибат?
    - Нет! - На  лице  студентки  отразилось  любопытство.
    - Молодой  монашек,  занятый  переписыванием  книг,  спросил  настоятеля: "Мы  переписываем  много  книг,  делая  копию  с  копии.  А  что  если  в  первую  копию  вкралась  ошибка?" Настоятель  приказал  не  забивать  себе  голову  и  продолжать  работу,  а  потом  пропал. Через  два  дня  братия  нашла  аббата  в  библиотеке,  где  он  рыдал  над  раскрытой  книгой: "Сelebrare, а не celibrate!"
    - Забавно! - Засмеялась  лаборантка. - Но  что  мне  теперь  делать  с  той  истиной,  которую  я... я  не  хотела! Честно!
    - Я  тебя  понимаю. Любому  исследователю,  любому  труженику  всегда  не  терпится  предъявить  обществу  результаты  своих  трудов  и  открытий. Мы  все  тщеславны. Ты  даже  не  представляешь,  насколько  тщеславен  Яли! Или  Фейнман. Не  говоря  уже  обо  мне. Когда  Владимир  попросил  сделать  фото,  я  просто  забронзовел  от  тщеславия! Но  если  ты  действительно  хочешь  исправить  свою  ошибку,  это  сделать  просто.
    - Как?
    - С  помощью  лжи.
    - Солгать? - Удивилась  Асият.
    - Да! Самым  бесстыдным  образом! Сейчас  я   допью  кофе,  попрощаюсь  и  уйду. А  ты  тут  же  расскажешь  Владимиру  о  том,  что  на  раскопках  действительно  были  обнаружены  останки  распятого  человека,  но датированы  они  не  34-м,  а  151-м  годом. Такие  останки  действительно  существуют  и  хранятся  в  запасниках  Иерусалимского  музея. Если  что,  я  уже  переслал  тебе  инвентарный  номер. Сама  понимаешь - документация  подделана. Ты  же  запустила  в  соцсети  информацию  о  том,  что  это  якобы  Иисус  Христос,  да  так,  что  на  это  сам  Папа  Римский  купился  и  прислал  к  тебе  легата  узнать  подробности. И  ты  ему  наплела  такого,  что...
    - И  я  выставлю  Папу  Римского  идиотом?
    - Ну  и  что? Тут  ты  не  погрешишь  против  истины!
    
    В  середине  октября  весь  Дамасский  университет  стоял,  что  называется,  на  ушах: с  циклом  лекций  приехали  Яли,  Соломон,  Юлий,  Вхета  и  Роза. Студент  биофака  Владимир  в  одночасье  стал  университетской  знаменитостью. Это  был  акт  истории...

    Постепенно  цирковая  труппа  превратилась  в  религиозную  секту. В  то  время  ещё  не  было  такого  понятия  как  ересь:  каждый  проповедник  трактовал  заповеди  по-своему. Разумеется,  тут  нужно  было  соблюдать  осторожность: понятия  ереси  ещё  не  существовало,  но  заполучить  серьёзное  обвинение  в  богохульстве  можно  было  запросто. Но  то,  что  проповедовал  Иисус,  никак  не  расходилось  с  церковными  установлениями.
    Матфей  стал  весьма  ценным  новым  членом  сообщества. Он  был  образован,  умел  читать,  писать  и  владел  арифметическими  действиями. Некоторое  время  он  служил  сборщиком  податей,  и  на  этой  службе  сколотил  неплохое  состояние. У  водицы,  как  говорится,  да  не  напиться... Но  вместе  с  достатком  он  обрёл  нелюбовь  соплеменников: кто  будет  симпатизировать  человеку,  который  залезает  тебе  в  карман? Единственным,  кто  не  осуждал  Матфея  за  избранное  поприще,  был  Христос,  чьи  проповеди  он  регулярно  посещал. В  конце  концов  мытарь  уволился  со  службы  и  примкнул  к  сообществу  Иисуса.
    Именно  Матфей  и  устранил  пробел в  экономическом  образовании  лидера:
    - Каждый  добропорядочный  еврей  должен  жертвовать  храму. Не  только  зарезать  козу  или  овцу,  но  и  серебро  принести. А  можно  ли  пожертвовать  храму  динарий? Нет! Почему?
    - Монета  Юнона? - Догадался  Иисус.
    - Да! Как  можно  жертвовать  деньги,  на  которых  изображена  языческая  богиня с  надписью  Монета - Наставница - Юнона?! Сие  богу  неугодно  и  оскорбительно! А  посему  динарий  обменивается  на  богоугодный  шекель,  который  и  жертвуется  храму. Шекель,  собственно,  чеканится  там  же,  где  и  динарий,  он  несколько  легче,  но  обменивается  менялами  в  храмах  на  динарий один  к  одному. После  пожертвования  он  тут  же  возвращается  на  стол  менялы. Так  и  ходит  по  кругу,  и  потому  их  надобно  не  так  много. Время  от  времени,  когда  шекели  истираются,  заказывают  новую  партию. Представляешь,  какой  доход?! К  тому  же  он  не  облагается  налогом! Ни  Император,  ни,  тем  более,  тетрарх,  не  могут  запустить  лапу  в  казну  храма!
    - Насколько  мне  известно,  прокуратор  один  раз  всё  же  прижал  старцев. И  на  что  же  идут  сии  доходы? - Иисус  слушал  лекцию  с  большим  интересом.
    - Риторический  вопрос! - Матфей  отпил  вина  из  глиняной  чашки. - На  изысканную  еду,  роскошные  одежды,  холёных  шлюх,  покупку рабов,  строительство  домов  для  членов  Синедриона...
    - То  есть,  положение  членов  Синедриона  даже  предпочтительнее,  нежели  самого  прокуратора. Неплохо! - Христос  подлил  вина  в  чашку  Матфея.
    - Спасибо! - Бывший  мытарь  отхлебнул  вина  и  продолжил. - Ещё  бы! При  этом  Синедрион  не  обладает  какой  бы  то  ни  было  силой. Прокуратор  может  отдать  приказ,  и  его  легионеры  разнесут  в  хлам  любую  оппозицию. Тетрарх  не  может  ничего:  у  него  два  десятка  вооружённых  стражей. А  старцы  Синедриона  могут  взбаламутить  народ и  тогда  мало  не  покажется. Авторитет  их  огромен.
    - Это  авторитет  самого  господа  бога! - Иисус  пригладил  бороду. - Любопытно  то,  что  его  нисколько  не  оскорбляет  наличие  в  подвалах  храма  сундуков,  набитых  деньгами  с  языческим  изображением.
    - Выходит, так.
    - И  чтобы  сместить  этих  старпёров,  нужен  тот,  чей  авторитет  окажется  выше! И  тот,  кого  поддержат  Император,  тетрарх  и  народ!
    Матфей  поперхнулся:
    - Тише... Не  надо  об  этом... 
   
    Река  Иордан  втекает  в  Галилейское  море  на  севере,  вновь  вытекает  из  него  на  юге,  а  потом,  проделав  путь  по  Земле  Обетованной,  окончательно  теряется  в  Мёртвом  море. Таким  образом,  река  становится  уникальной: она  имеет  как  бы  два  истока.
    Там,  где  Иордан  вытекает  из  Тивериадского  озера,  чуть  ниже  по  течению,  возле Вифавара, небольшой  деревушки,  проповедовал  знаменитый  на  всю  округу  Иоанн,  талантливейший  оратор  и  мессионер.
    Иоанн  хотел  было  начать  ежедневную  проповедь,  предворяемую  молитвой,  как  вдруг  увидел  человека,  продирающегося  по  тропе  сквозь  кусты. Он  узнал  Иисуса  и  провозгласил:
    - Сегодня  моей  проповеди  не  будет,  ибо  пришёл  тот,  пред  кем  я  нищ  духом! Пришёл  сын  божий!
    Это  был  вызов  конкуренту: ну,  давай,  замени  меня,  покажи,  на  что  ты  способен,  завладей  вниманием  паствы!
    Иисуса  сей  вызов  нисколько  не  смутил.  Он  подошёл  к  людям,  поздоровался  и  начал  просто  общаться. Отвечал  на  вопросы,  сам  задавал  их,  травил  анекдоты,  рассказывал  байки,  а  на  предложение  Иоанна  принять  водосвятие,  разделся  и  вошёл  в  реку. После  того,  как  Иоанн  троекратно  погрузил  Христа  в  воду,  из  кустов  на  берегу  взлетела  стая  голубей  и  раздался  мощный  глас: "Сие  есть  сын  мой  возлюбленный,  в  котором  моё  благословение!" Это  был  голос  Петра,  который  по  причине  расстройства  желудка  занимался  в  кустах  не  совсем  богоугодным  делом,  пугая  голубей  и  заставляя  людей  препадать  на  колени. Иисус,  Пётр  и  Андрей  приплыли  к  Иордану,  чтобы  порыбачить,  и  тут  Христос  вспомнил  об  Иоанне  и  решил  с  ним  познакомиться. Ленивый  Андрей  остался  караулить  баркас,  любопытный  Пётр  потащился  с  Иисусом,  где  его так  кстати  и  прихватило  расстройство  желудка,  а  после  того,  как он увидел  сквозь  кусты  обряд  водосвятия,  решил  пошутить. 
    После  своей  реплики  Пётр  не  решился  показываться  народу,  а  позже  был  сделан  вывод  о  том,  что  понос  был  ниспослан  господом,  и  он  же  завладел  голосом  Петра,  чтобы  указать  на  Христа  как  на  своего  возлюбленного  сына. Всё  сходилось: объяснение  было  логически  стройным. Иисус - понос  -  голос.
    Опорожнив  кишечник,  Пётр  тихо  убрался  на баркас,  народ  принялся  за  трапезу,  а  Христос  с  Иоанном,  стоя  по  пояс  в  воде,  долго  о  чём-то  беседовали и,  похоже,  не  пришли  к  согласию  в  дискуссии.

    В  шатёр  заглянул  запыхавшийся  и  взъерошенный  Варфоломей  с  выпученными  от  испуга  глазами:
    - Там... Там... Это... Марию  хотят  камнями  побить!
    - Я  её  предупреждал,  что  она  допрыгается,  но  не  предполагал,  что  так  скоро, - удивился  валяющийся  на  ложе  Иисус. - Я  думал,  ей  для  этого  ещё  поупражняться  надо! Ну,  пошли  посмотрим. Что  она  натворила?
    По  дороге  Варфоломей  рассказал,  что  Мария  соблазнила  старого  злобного  менялу  Иезекииля  и  стащила  у  него  кошелёк:
    - Вот  он! - Будущий  апостол  протянул  Христу  деньги.
    Обиженный  меняла  инициировал  народный  суд,  намереваясь  в  отместку  побить  Магдалину  камнями. Женщины  подстрекали  мужчин  ликвидировать  потенциальную  соперницу,  чтобы  те  поменьше  вертели  шеями  и  не заглядывались  на  красивых  баб,  а  мужчины  были  непротив,  понимая,  что  такой  девкой,  как  Мария,  им  никогда  не  обладать, - тут  надо  иметь  способности  повыше  средних. Логика  проста: если  не  мне,  то  никому.
    - О  чём  шум,  народ? - Иисус  вклинился  в  толпу.
    - Вот  эта  шлюха,  -  пояснил  кто-то,  - стащила  у  почтенного  Иезекииля  кошелёк!
    - Точно  стащила? - Усомнился  Христос. - Обыщите  её!
    Указание  было  выполнено  самым  непристойным  образом. Кошелька  при  Марии  не  было.
    Иисус  вплотную  приблизился  к  ростовщику и  толкнул  его  кулаком  в  живот:
    - А  ты,  часом,  не  врёшь,  старый  чёрт? Справедливость  есть  справедливость! Обыщите  его  тоже!
    Обыск  дал  положительный  результат.
    - Иезекииль, - злорадно  улыбнулся  Иисус, - ты  помнишь  Девятую  заповедь? Нет? Кто  помнит  Девятую  заповедь? Что  молчите? Заповедей  не  знаете,  но  судить  берётесь?! Так  я  вам  напомню: если  он  свидетель  злонамеренный,  то  сделай  ему  то,  что  он  умышлял  сделать  брату  своему! И  дальше: так, если по их свидетельству невинный человек был приговорен к смерти, свидетели должны быть казнены.
    - Но  она  шлюха! Блудница! - Раздался  из  толпы  чей-то  голос.
    - Камнями  её! - Поддержал  ещё  один  доброхот.
    - Хорошо! - Иисус  поднял  руку. - Шлюху  казним  за  прелюбодеяние,  а  Иезекииля  за  лжесвидетельство! К  стенке  его!
    Ростовщика  народ  не  шибко  любил,  и  потому  жирного  менялу  быстро  подтащили  к  стене  и  поставили  рядом  с  Магдалиной. От страха  его  не  держали  ноги,  он  упал  на  колени  и  обмочился. Мария  тоже  позеленела  и,  выпучив  глаза,  тряслась  всем  телом.
    - Ну,  что  ж,  начнём,  -  Христос  взвесил  на  ладони  поднятый  с  земли  камень. - Первым,  согласно  Писанию,  должен  бросить  камень  тот,  кто  без  греха. Если  камень  бросит  согрешивший,  гореть  ему  в  геенне  огненной! Хаим,  ты  без  греха? Бросай!
    Накануне  Иисус  столкнулся  с  Хаимом  у  дверей  лупанария. Хаим  бросил  камень  на  землю  и  отвернулся.
    - Захария! Давай  ты!
    О  молочнике  Захарии  говорили,  что  он  надаивает  три  кувшина,  один  выпивает  сам,  а  четыре  продаёт. Захария  смущённо  попятился.
    - Ярон! - Мессия  подмигнул  торговцу  тканями. - Верно,  ты  без  греха?
    Иисус  сам  научил  Ярона  ловко  подменять  измерительный  жезл,  обманывая  покупателей. Ярон  отказался.
    - Михаэль! - Иисус  повернулся  к  владельцу  постоялого  двора. - Ты  чист  пред  господом?
    Михаэль  имел  привычку  обворовывать  пьяных  постояльцев и  не  подходил  на  роль  палача.
    - Ну,  так  кто  же? Ты?  Или  ты? А  ты  куда?  Ну,  раз  безгрешных  мужчин  не  сыскалось, может  быть,  ты,  Дебора?  - Замужнюю  Дебору  Христос  как-то  застукал  с  Варфоломеем  в  весьма  деликатном  положении.
    Площадь  опустела. Иисус  подошёл  к  стене  и  взглянул  на  ростовщика:
    - Пошёл  вон!
    Иезекииль  не  заставил  просить себя  дважды.
    - Ну,  а  ты? - Христос  повернулся  к  Марии. - Опять  в  авантюру  вдарилась? Чего  тебе  не  хватает? Острых  ощущений? Допрыгаешься! Пошли!
    - Я... того... - покраснела  Мария. - Я... описалась...
    - Судя  по  запаху, - Иисус  сморщил  нос, - не  только  описалась.
   
    Излечение  безнадёжно  больных  и  воскрешение  мёртвых  было  для  Христа  делом  почти  повседневным. В  большинстве  случаев  он  терпел  неудачу,  но  если  удавалось  добиться  положительного  результата,  то  событие  немедленно  становилось  достоянием  общественности  и  трактовалось  как  очередное  чудо.
    Исцелить  глухонемого  мальчика  оказалось  довольно  просто. Иисус  послал  к  цирюльнику  за  инструментом - маленькими  щипчиками - и  вытащил  у  подростка пробки  из  ушей,  а  матери  наказал  впредь  чистить  ребёнку  ушки,  сопровождая  чистку  сочинённой  на  ходу  молитвой: "Отче  наш  еси  на  небеси..."
    Воскресить  дочку  старосты  синагоги  тоже  оказалось  делом  нехитрым. Иисус  обратил  внимание  на  то,  что  ребёнок  не  бледный,  как  положено  покойнику, а  чуть синеватый и... тёплый. Мессия  заглянул  в  рот  и  нос  чада. Нос  забит  соплями,  а  в  горле  застряла  оливка. Христос  положил  девочку  животом  на  колено  и  стукнул  ладонью  по  спине - оливка  вылетела, девочка  задышала  и  начала  орать. Сопли  не  давали  дышать  носом,  а  оливка  перекрыла  дыхательные  пути  в  горле,  но  не  совсем, - оставалась  возможность некоторое  время  поддерживать  жизнь. Ребёнка  сочли  мёртвым. Ещё  немножко - и  это  случилось  бы. О  застрявшей  в  горле  ягоде  Христос  умолчал,  а  матери  дал  указание  молиться  и  следить  за  чистотой  носа  девочки. Позже  он  удивлялся: дети  терпеть  не  могут  оливки. Зачем  девочка  поташила  ягоду  в  рот?
    Исцеление  бесноватого  тоже прошло успешно. Такое  случалось  с  дедом  Иисуса: белая  горячка. Мессия  попросил  вина  и,  сотворив  молитву,  дал  выпить  страждущему,  а  когда  тот  пришёл  в  себя,  объяснил  это  тем,  что бесы,  живущие  в  вине  и  бесы,  поселившиеся  в  больном,  передрались  друг  с  другом  и  вышли  наружу. На  то  они  и  бесы, - мирно  существовать  не  могут. Бесы - они пронырливые. Они  всегда  ищут  способы  завладеть  телом  и  душой  человека. И  для  этого  мирянина  они  нашли  свой  путь - через  вино. Теперь  же,  сказал  Иисус,  если  он  хотя  бы  раз  притронется  к  вину,  то,  скорее  всего,  умрёт,  а  душу  его  демоны  утащат  в  преисподнюю.
    К  чудесам  были  причислены  и  многие  случаи  "исцеления"  симулянтов. В  большинстве  своём  это  были  те,  кто  под  видом  калек  собирали  милостыню  в  людных  местах. Обладая  неуёмным  любопытством,  Иисус  попробовал  сам  прикинуться  слепым  и  собрать  милостыню. Сразу  же  после  того,  как  он  занял  место  на  ступенях  храма,  подошли  двое  громил  и  потребовали  немедленно  убраться  к  чёртовой  матери. Тут  же  позади  громил  возник  Пётр  и,  положив  руку  на  рукоять  своего  ножика  длиною  в  два  локтя,  потребовал  от  них  то  же  самое. Громилы  оказались  послушными,  видимо,  религиозные  убеждения  запрещали  им  спорить  с  вооружённым  спатой  человеком,  и  за  полдня  Иисус  собрал  такую  сумму,  что  пересчитать  её  смог  только  Матфей. Эксперимент  показал,  что  сборщики  милостыни - это  сообщество  мошенников. Многие  из  них  были  действительно  немощны,  искалечены  и  больны,  но  такие  находились  в  рабстве  у  заправил  и  получали  от  сборов  только  минимум  для  поддержания  жизни. Кроме  того,  оказалось,  что  многих  калечили  и  уродовали  намеренно. Но  были  и  актёры-симулянты. Эти  не  бедствовали: многие  из  них  и  были  заправилами  в  этом  сообществе. Их  Иисус  видел  насквозь  и  ему  доставляло  удовольствие  их  "исцелять": прокажённые  с  накладными  язвами,  слепые,  заклеившие  глаза  собственными  соплями,  паралитики,  глухие...
    Все  эти  чудеса  Иисус  превращал  в  маленькие  представления,  в  которых  зачастую  выставлял  на  смех  симулянта. Особенно  комичным  получилось  распрямление  согбенной  женщины. По  тому,  как  она  отгоняла  палкой  докучавших  ей  мальчишек,  Христос  сразу  понял,  что  согбенная  может  стать  акробаткой  в  его  цирке. У  мальчишек  он  выяснил,  что  симулянтка  панически  боится  пауков, - именно  ими  подростки  ей  и  досаждали. Иногда  детей  обманывать  просто,  иногда - сложно. Дети  чувствовали,  что  калека  совсем  не  калека. Иисус  дал  одному  из  подростков  медную  деньгу,  небольшую  деревянную  шкатулку  и  попросил  наловить  в  неё  здоровенных  пустынных  пауков-тарантулов. Их  ещё  называют  пауки-волки. В  присутствии  публики  мессия  заставил  симулянтку  стать  на  колени,  отобрал  палки,  поставил  перед  ней  ларчик  и  велел  читать  молитву. Он  пояснил,  что  в  результате  молитвы  господь  сотворит  в  ларчике  именно  то  лекарство,  которое  потребно  для  исцеления, но  какое,  он  сам  не  знает: бог  быстрее  разберётся  в  хвори. Под  диктовку  Иисуса  женщина  прочла  "Отче  наш",  взяла  в  руки  шкатулку  и  медленно  открыла  крышку. Такого  эффекта  не  ожидал  сам  Христос: "больная"  оглушительно  взвизгнула,  отбросила  шкатулку,  распрямилась,  подпрыгнула  и  бросилась  прочь  по  улице,  поднимая  облачка  пыли.
    И  этими  разоблачительными  исцелениями  Иисус  множил  своих  лютых  недругов.

    Юлий  сидел  в  своём  кабинете  со  стеклянной  стеной  и  писал  монографию  о  чёрношапочных  сурках. За  прошедшие  двадцать  пять  лет  он  её  так  и  не  закончил. За  стеной  ярко  светило  солнце,  термометр  показывал  минус  двадцать  пять, - близилась  весна. Компьютер  пискнул  и  сообщил: "Яли  и  Соломон  хотят  выйти  на  связь. Соединить?"
    - Да, - ответил  охотовед, - вывести голограммы  в  кабинет.
    В  помещении  возникли  изображения  двух  академиков.
    - Здравствуйте,  друзья! - Поприветствовал  товарищей  Юлий. - Вы,  я  полагаю,  посоветоваться  в  отношении  Асият?
    - Да, -  ответил  Яли  и  стал  прикуривать  сигару  от  своей  любимой  линзы.
    - Курить вредно! - Соломон  не  удержался  от  сентенции. - Похоже  студентка   с  успехом  исправила  ошибку. Папские  лазутчики  исследовали  останки  от  151  года  и  успокоились.
    - Ещё  бы  не  успокоиться! - Папуас  выпустил  облако  дыма. - Ведь  иначе  придётся  признать,  что  Иисус  не  воскресал  и  на  небеса  не  возносился. А  это  основа  основ  христианской  веры. На  каком  курсе  наша  студентка?
    - Четвёртый  заканчивает, - ответил  Юлий, - впоследствии  хочет  заняться  историей  Ближнего  Востока.
    - В  свете  происходящих  событий,  - Фейнман  зевнул,  у  него  была  ещё  ночь, - нам  понадобится  толковый  историк. Что  скажешь,  Юлий  Васильевич?
    - Тогда,  осенью,  во  время  нашего  визита  в  Дамаск,  я  навёл  справки  об  Асият. Вы академики,  ваш  авторитет  давит,  с  вами  общаются,  запинаясь,  вам  смотрят  в  рот  и  не  рискуют  возражать. А  я  простой  инженер,  геодезист,  биолог  и  пьяница. Я  не  стал  общаться  с  преподавателями. Они  выдадут  официальную  характеристику,  не  более. Я  общался  в  приватной  обстановке  с сокурсниками  Асият. Их  мнение  более  важно,  нежели  заключения  профессуры.
    - И  каков  вывод  для  нас? - Яли  опять  выпустил  облако  дыма.
    - Девка  имеет  прекрасную  успеваемость  и  огромное  количество  взысканий. Устроить  пьянку  в  общежитии - это  она  запросто. Один  раз  даже  отчислить  хотели -  так достала! Каялась  на  ковре  у  ректора. Но  обошлось,  назначили  там  какую-то  ...епитимью. Это  правильно: отчислять  надо  за  неуспеваемость.
    - Если  отчислять  за  шкоды, - усмехнулся  Соломон, - сейчас  было  бы  одним  академиком  меньше.
    - Двумя, - поправил  Яли.
    - Минус один геодезист, - подытожил Юлий. - Так вот: наша  мамзель  обладает  немыслимым  авторитетом  как  в  сообществе  студентов,  так  и  среди  преподавателей. Кроме  этого  она  обладает  огромным  интеллектуальным  потенциалом. Теперь,  на  основе  фактов,  вы  должны  решить,  предлагать  или  не  предлагать  ей  должность  в  Комконе-2.
    - Хорошо  ты  устроился,  -  усмехнулся  Яли, - я  вам  информацию,  а  вы  решайте. И никакой  ответствености.
    - Ну,  да, -  согласился  Юлий. - Лет  через  пятьдесят  тебя  и  Соломона  будут  чертыхать  за  ошибочное  решение,  а  обо  мне  никто  не  вспомнит. Чем  плохо? Но  в  случае  верного,  вам  будут  ставить  памятники  и  называть  в  вашу  честь  школы,  а  обо  мне  никто  не  вспомнит. Чем  плохо? Я  предлагаю  включить  её  в  состав  Комкона-2. И  рекомендовать в Комкон-1. Впрочем,  ваши  рекомендации  равносильны  приказу.
    - В  свете  того,  что  нам  открылось,  толковый  историк  нужен  в  обеих  организациях, - Соломон  почесал  темя. - Яли,  кто  из  нас  председатель  второго  Комкона?
    - Формально я,  а  де-факто  я  никогда  не  принимал  решение,  если  ты  с  ним  не  был  согласен. Кстати,  это  касается  и  Юлия  нашего  Васильича. Предлагаю  предложить  должность.
    - Поскольку  мы  трое  ещё  ни  разу  не  ошиблись, - резюмировал  Фейнман, я вынужден с  вами  согласиться. Гурьев,  отложи  на  время  черноголовых  сурков  и  поезжай  в  Дамаск.
    - Черношапочных, - вздохнул  охотовед. - Большое  собрание  Комкона-2 я назначаю  на  середину  июля  на  Диринг-Юряхе. Для  доставки  и  проживания  людей  я  задействую  электроход  "Владимир  Ленин". Самый  большой. В  случае  непогоды  совещание  можно  провести  на  борту. Чёрт  возьми,  когда  мы  научимся  прогнозировать  погоду? Повестку  распишите  сами. Там  придётся  многое  объяснять  гуманитариям. Человечество  пока  не  ведает,  что  мы  живём  не  в  том  мире,  каким  его  себе  представляем. 
    - Не  надо  об  этом  по  связи. Согласовано, - ответил Яли.
    - Быть  по  сему, - закончил Соломон.

    В  актёрский   лагерь  пришёл  посланец  от  тетрарха  Ирода  Антипы. Тетрарх  приглашал  Иисуса  ко  двору. Отказ  равносилен  оскорблению. Тетрарх - он  хоть  и  вассально  подчинённый,  но  всё-таки  царь. Мессия  тут  же  совершил  омовение - он  был  заядлый  чистюля,  даже  два-три носовых  платка  с  собою  носил, - облачился  в  лучшую  одежду,  уселся  на  осла  и  двинулся  позади  посланца  во  дворец  царя.
    Иисус  держал  себя  с  почтением  к  персоне  правителя,  но  не  подобострастно. Темы  разговора  были  по  большей  части  религиозными,  Антипу  интересовали  трактовки  и  комментарии  к  заповедям. Более  шестисот  предписаний - как  мирянину  всё  это  запомнить? Наконец,  тетрарх  велел  подать  вино  и  закуски  и  осторожно  осведомился  у  Христа  о  Синедрионе. Иисус  тоже  осторожничал,  но  в  конце  концов  туманная  формулировка  "богу  богово,  кесарю  кесарево"  поставила  всё  на  свои  места:  царь  очень  хотел  запустить  лапу  в  храмовую  казну  и  получить хотя  бы  небольшую  часть  доходов. Он  недвусмысленно  дал  понять,  что  поддержит  Христа,  если  тот  вознамерится  сместить  храмовых  старцев.
    К концу  неформальной  аудиенции  оба  основательно  окосели  и  Антипа  коснулся  щекотливого  вопроса:
    - Слушай,  Иисус,  ты  ведь  знаком  с  Иоанном?
    - Да,  государь.
    - Зачем  он  обо  мне  гадости  распространяет? Что  ему  неймётся? Можешь  поговорить  с  ним?
    - Уже  говорил,  государь.
    - И  что?
    - Упрямый  он. Зачем,  говорю,  ты  на  власть  имущих  пифос  катишь? Ну,  есть  там  ...эээ  ...грешки. Ну,  и  ладно. Кому  вред  от  этого? Богу,  отвечает,  это  неугодно. Ну,  так  пусть  бог  сам  и  рассудит. А  ты  кто? Такой  же  грешник! Откуда  знать  тебе,  что  угодно  богу,  а  что  не  угодно? Не  суди,  и  не  судим  будешь! Но  он... ик! ...простите,  государь! не  внял  мне  и  продолжает  судить.
    - И  что  же  делать? - Антипа  пальцем  указал  виночерпию  на  чаши,  и  тот  вновь  наполнил  их.
    - А  ничего. Паства  у  него  небольшая  и  постоянная. Дальше  своей  Вифавары  он  не  ходит. Ну,  и  пусть  там  вещает. А  мы...
    - Что  мы?
    - Если  Филипп не  любит  женщин  и  не  нужна  ему  Иродиада,  то... И  ей  плохо,  и  ему. А  ты  её  приласкал, - тебе  приятно  и  ей  хорошо. Кому  от  этого  вред и  к  чему  об  этом  говорить  прилюдно? Кто  не  ведает,  пусть  не  ведает. А  кто  ведает,  пусть  молчит. И  я и  молчу. Зачем  трепаться? Дальше  этой  трапезной  наша  беседа  не  выйдет. Длинный  язык  может  повредить  шее.
    - Хорошо  сказано, - усмехнулся  Антипа.
    Иисус  покинул  дворец  тетрарха  с  подарком:  великолепными  белыми  одеждами,  украшенными  по  кайме  греческим  орнаментом. Позже  его  появление  в  этой  одежде  стало  преображением. На  самом  деле  это  было  переодеванием.
 
    То же  самое  кафе  и  те  же  самые  посетители. Только  не  было  баристы  Владимира. Теперь  его  заменили  роботы.  И  ещё  не  было  слежки. Юлий  расположился  так,  чтобы  можно  было курить,  Асият,  ставшая  совершеннолетней,  заказала  ром.
    - Откуда  такой  опыт? Такие  познания  в  напитках? С  детского  сада  копила? - Съехидничал  Юлий.
    - У  старших  товарищей  набралась, - парировала  студентка.
    "Молодец!" - подумал  Юлий и  обратился  к  роботу:
    - Я тоже  хочу! Милейший! Налей  мне сто  грамм  кубинского!
    Выпив  глоток  рома,  Гурьев  начал  беседу:
    - Ты  как  относишься  к  ограничению  свободы?
    - Крайне  отрицательно!
    - Я  имею  в  виду  ограничение  собственной  свободы, - пояснил  Юлий.
    - Ещё  хуже.
    - Тогда,  похоже,  я  зря  сюда  ехал. Разговор,  пожалуй,  следует  закончить,  не  начиная.
    - Поясните, - Асият  отпила  рому,  а  потом  кофе.
    - То,  что  я  хочу  предложить,  даст  тебе  возможность  ограничивать  чужую  свободу. Но  при  этом  сразу  же  ограничит  твою  собственную. Свобода - осознанная  необходимость. Для  раба  в  Древнем  Риме  свобода - это  возможность  залезть  в  хозяйские  подвалы  и  упиться  там  в  усмерть  вином. Для  нас  такая  свобода  смешна. Мы  можем  ограничивать  свою  свободу  осознанно.
    - Например?
    - Например,  мне хочется  ещё  алкоголя. Но  я  осознаю,  что  будет  перебор. Свобода  сопряжена  с  насилием. Над  собой. И над  другими. Помнишь  Бунт  Толстяков  пятьсот  лет  назад?
    - Конечно! Это  был... 2991 год. Верховный  Совет  озаботился  ожирением  жителей  планеты:  каждый  второй  был  с  лишним  весом. И  тогда  среди  толстяков  провели  референдум  о  принудительной  диете. Более  половины  высказались  "за",  решение  было  принято и  началось... Роботы  выдавали  строго  определённое  индивидуально  количество  еды. Хочешь  больше, иди  в  спортзал  и  после  часа  потения  на  дорожке  получи  котлету. Через  месяц  те, кто  были  "против",  взбунтовались. Часть  проголосовавших "за"  к  ним  присоединилась,  объясняя  это  тем,  что  приняли  решение  ошибочно,  скоропалительно  и  не  подумав. Они  крушили  роботов  и  холодильники,  добираясь  до  еды  в  контейнерах,  некоторые  взяли  индивидуальные  и  коллективные  земельные  участки  и  начали  сами  выращивать  еду.  Наконец,  некоторые  попытались  отнимать  еду  друг  у  друга. И  даже  у  детей  и  стариков. Но  это  было  быстро  и  жёстко  пресечено.
    - Насилием?
    - Да. Насилие  пресекли  насилием. Тех,  кто  пытался  отбирать  пищу,  на  три  дня  сажали  под  домашний  арест,  лишая  еды.
    - А  ты  знаешь,  что  инициатором  всего  этого  был  Комкон-2?
    - Об  этом  нам  не  говорили. Всё  выглядело,  как  общественная  инициатива, -  удивилась  Асият.
    - Нет. Всё  организовал  Комкон-2, - Юлий  достал  кисет. - Можно?
    Собеседница  кивнула,  Юлий  скрутил  сигарету  и  сладко  затянулся.
    - Всё  исходило  от  нашей  организации. Было  подсчитано,  что  на  лечение  ожирения  и  болезней  с  ним  связанных  человечество  тратит  такие  непозволительно  большие  ресурсы,  что  необходимо  предпринять  меры. Кстати,  Бунт  Толстяков  тоже  был  запланирован.
    - Врёте! - Возглас  студентки  был  порождён  эмоциями.
    - Нет,  не  вру, - усмехнулся  охотовед. - Стихийное  выступление  было  спрогнозировано  с  вероятностью,  близкой  к  единице. Как  подавить  бунт? Надо  его  возглавить  и  направить  энергию в  нужное  русло.
    - Роботов  ломать?  - Хихикнула Асият.
    - Именно! - Подтвердил  Гурьев. - Пусть  насилие  на  роботов  перекинется! К  тому  же  тут  была  маленькая  хитрость:  на  взлом  робота  или  холодильника  уходило  втрое  больше  энергии,  нежели  было  в  еде  в  нём  содержащейся. Взломщик  тратил  тысячу  килокалорий,  а  взамен  получал  лишь  триста. Затраты  на  ремонт  испорченной  техники  себя  оправдали.
    - Хитрожопые! - Восхитилась  студентка. - Я  бы  до  этого  не  додумалась. А  возделывание  огородов  тоже  идея  Комкона-2?
    - Тоже. Скажу  тебе  по  секрету:  там  собраны  самые  умные  люди  планеты. Не  в  Верховном  Совете  и  даже  не  в  Академии Наук. Заметь: у  Комкона-2  нет  даже  своего  здания. Возделывание  огородов  "подсказали". Дескать,  что ж  вы  так  и  будете  мучиться? Если  вам  не  дают  чипсов,  сделайте  их  сами! И  толстяки  бросились  сажать  картошку,  даже  не  думая  о  том,  что  работа  на  участке, несмотря  на  наличие  роботов,  более  энергозатратна,  нежели  упражнения  в  спортзале. К  тому  же  сельскохозяйственная  техника  запланированно  ломалась,  её  приходилось  чинить,  таская  тяжёлые  запчасти.
     - Мда-а... - протянула  студентка. - И  вы  хотите  предложить  мне  принять  участие  в  насилии? В  организации  мятежей  и  бунтов? Подавлении  свобод? Заманчиво!
     - Любое  общество  всегда  держалось  на  системе  запретов,  табу,  законов. И  кто-то  должен  был  их  устанавливать  и  наблюдать  за  их  выполнением. И  пресекать  нарушения  силой  и  словом. Мне  поручено  предложить  тебе  стать  сотрудником  Комкона-2. Ты  должна  принять  решение  здесь  и  сейчас. Время  на  раздумье  не даётся. Скажешь  "нет" - мы  останемся  просто  друзьями. Скажешь "да" - станем  коллегами. Из  этого  кафе  ты  выйдешь  либо сотрудником  Комкона-2,  либо  студенткой истфака. В  первом  случае  ты  осознанно  ограничишь  свою  свободу.
    Возникло  молчание. Асият  думала. Наконец,  она  обратилась  к  роботу:
    - Официант,  принеси  мне  апельсиновый  сок.
    Робот  не  двинулся  с  места.
    - Официант! - Повторила  студентка. - Ты  меня  слышишь? Сломался  что  ли...
    Юлий  встал,  прошёл  за  барную  стойку,  открыл  холодильник,  достал  два  апельсина,  сунул  их  в  соковыжималку,  подставил  стакан  и  нажал  кнопку.
    - Ваш  сок,  миледи! Сколько  действий,  чтобы  выжать  стакан  сока! Сломался,  наверное  наш  помощник.
    - Так... - студентка  некоторое  время  обдумывала  вопрос. - Зачем  вы  мне  предлагаете  эту  должность?
    - Во-первых,  ситуация  сложилась  так,  что  нам  до  зарезу  нужен  историк. Во-вторых,  состав  комитета  того... староваты  мы,  обновляться  надо. А  то  Синедрион  какой-то...
    - Синедрион? Собрание  первосвященников? К чему такое  сравнение?
    - Ответ  на  этот  вопрос  ты  получишь в  зависимости  от  своего  выбора. Или  не  получишь.
    Асият  залпом  опрокинула  ром,  запила  соком  и  тихо  сказала:
    - Да.
    Юлий  открыл  свой  компьютер,  нажал  несколько  символов  и  произнёс:
    - Асият  Дорошенко,  историк,  член  Комкон-2 с решающим голосом. Зарегистрировать.
    В  воздухе  возник  документ.
    - Читай  и  подпиши, - сказал  Юлий.
    Асият коснулась  ладонью  изображения,  и  регистрация  состоялась.
    Юлий  сложил  свой  компьютер  и  прикурил  потухшую  самокрутку:
    - Теперь  твои  возможности  гораздо  выше,  нежели  мои. Такой  властью  надобно  пользоваться  весьма  осмотрительно.  Кстати,  возьми  управление  роботом  на  себя,  прикажи  стереть  все  файлы  за  последние  полчаса  и  переведи  его  в  режим  официанта.
    - Не  поняла, - удивилась  студентка.
    - Робот  под  моим  управлением  и  выполняет  только  мои  команды. Теперь  ты  можешь  это  отменить.
    - Официант! - Асият  сомневалась. - Перейти  под  моё  управление,  стереть  все  файлы  за  последние  полчаса,  перейти  в  режим  официанта  и... принеси  мне  пятьдесят  рома!
    Робот  ожил  и  резво  кинулся  выполнять  последнее  распоряжение.
    - Как  вы  это  делаете?
    - Что? - Не  понял  Юлий.
    - Берёте  роботов  под  управление.
    - Этого  взял  незаметно  для  тебя  через  свой  компьютер. А  так  можно  просто  голосом. В  прошлый  раз  когда  мы  тут  с  тобою  беседовали,  за  нами  наблюдали. Я  бы  мог  перехватить  управление  катером  и  отправить  его  на  другой  берег  озера,  но  это  сразу  же  вызвало  бы  подозрение. Я  поступил  иначе.
    - Я  знаю. Филипп  как  бы  случайно  встретился  со  мною  и  пытался  выяснить  содержание  беседы. Как  бы  невзначай  он  спросил,  на  каком  языке  мы  говорили. Когда  я  ответила,  что  на  арабском,  он  очень  удивился,  чем  себя  и  выдал. Он  действительно  за  нами  наблюдал.
    - Его  послали  потому,  что  он  читает  по  артикуляции. У  меня  два  родных  языка: русский  и  якутский. Последний  даёт  в  артикуляции  такой  жуткий  акцент,  что  Филипп  растерялся  и  ничего  не  смог  разобрать  в  свой  бинокль.
    Юлий  поднял  стакан  с  остатками  своего  рома:
    - За  нового  сотрудника  Комкон-2.
    - Спасибо. - Откликнулась  Асият  и  спросила:
    - Почему?
    - Что  почему?
    - Почему  у  вас  совещательный  голос,  а  у  меня  решающий?
    - Так  надо. Я назначил  большое  совещание  Комкон-2  на  середину  июля  на  Диринг-Юряхе. Точную  дату  сообщу  дополнительно. В  твоём  компьютере  есть файл. Просмотреть  его  можно  только  раз. Без  чьего-либо  присутствия. Даже  робота. После  просмотра  файл  самоуничтожится. Во  избежание. Ты  поймёшь  мои  слова  о  Синедрионе  и  узнаешь  тему  обсуждения.
    - А  как  я  приеду? - Вздохнула  студентка. - У  меня  все  баллы...
    - Пропиты? - Закончил  Юлий.
    - Да! Истрачены  на  всякие  хотелки!
    - Пройдёт немного времени, и ты осознаешь свой новый общественный статус. Адонго Кирабо  передвигается на космоплане вместе с группой куда угодно и когда угодно.
    - У неё сопрано, - не  удивилась Асият, - её  голос  хотят  слышать  от  Рейкьявика  до  Сиднея. Привилегии  порождены  обязанностями.
    - Теперь  это  верно  и  для  тебя. Кстати,  не  стоит  афишировать,  что  ты  сотрудник  Комкона-2,  но  и  скрывать  тоже  нет  необходимости. Мы  не  гестапо, - Юлий  вспомнил  прошлый  разговор, - список  сотрудников  доступен в  Паутине  кому  угодно.
    Баллы  зарабатывались  трудом  и  тратились  на  разного  рода  хотелки: на  алкоголь,  табак,  деликатесы... Перелёт  на  космоплане  тоже  был  хотелкой-излишеством. Не  по  экономическим,  а  по  экологическим  соображениям: космоплан  выжигал  слишком  много  озона. И  поэтому  количество  рейсов  было  рассчитано  так,  чтобы  озоновый  слой  мог  восстанавливаться  быстрее,  нежели  сгорал. Индивидуальный  полёт  на  космоплане  нельзя  было  выполнить  даже  за  баллы,  он  был  доступен  только  спецслужбам,  скажем,  спасателям,  спешащим  вытащить  со  склона  извергающегося  вулкана  группу  туристов,  возомнивших  себя  опытными  альпинистами.
    - Не  пользуйся  возможностью  индивидуального  перелёта  без  крайней  необходимости, - Юлий  свернул  новую  самокрутку. - Это  дурной  тон. Я  могу  этим  воспользоваться,  но не  буду  и полечу  в  Якутск  обычными  рейсами,  из  Дамаска  в  Ташкент,  оттуда  в  Якутск. Кстати,  заодно  взгляну  на  восстановленный  квадрант  Улугбека  в  Самарканде. Так  что  летай  обычными  рейсами,  ты  не  Кирабо  и  не  Вхета.
    - А  что  Вхета?
    - Она  ведь  нейрохирург...
    - Понятно, -  догадалась  Асият, - оперировать  спешила...
   
    Полуденное  солнце  жарило  нещадно. Иисус  блаженствовал  на  ложе  в  шатре,  стенки  которого  были  приподняты,  отчего  возникал  приятный  сквозняк. И  тут  покой  мессии  нарушил  мальчишка,  сын  соседа  в  Назарете. Пыльный  и  грязный,  он  вломился  в  шатёр,  никак  не  мог  отдышаться  и  сказать,  кто  и  зачем  его  послал. Но  Иисус  и  так  догадался:
    - Отец  помер?
    Мальчишка  набрал  воздуха  в  лёгкие  и  подтвердил:
    - Да! Дай  воды!
    - Не  дам, - отказал  мессия. - Ты  бежал  всю  дорогу  от  Назарета  до  Тверии  по  жаре. Если  я  тебе  дам  воды,  ты  можешь  умереть  так,  как  умер  один  скороход  в  Греции. Принёс  радостную  весть  о  победе  в  сражении,  хлебнул  воды  и  умер. Отдышись  сначала. Остынь. Да  и  весть  ты  принёс  не  радостную...
    Через  час  Иисус  уже  ехал  на  осле  в  Назарет  выполнять  скорбный  долг - хоронить  Иосифа. Рядом  на  втором  осле  ехал  посланник.
    Мессия  пробыл  в  Назарете  достаточно  долго. Нужно  было  выдержать  положенный  срок  траура,  уладить  дела,  расплатиться  с  клиентами,  чьи  заказы  отец  не  успел  выполнить, - без  этого  нельзя  было  вступить  в  права  наследства.
    По  возвращении  в  Тверию  Иисуса  ждала  ошеломляющая  новость:  водосвятец  Иоанн  был  казнён! И  казнён  он  был  при  обстоятельствах  весьма  пикантных.
    Иродиада  постоянно  досаждала  Антипе  требованиями  каким-либо  образом  усмирить  говорливого  проповедника. Наконец,   Антипа  не  выдержал,  приказал  арестовать  Иоанна  и  препроводить  его  во  дворец. Вопреки  евангельским  сообщениям  поместили  его  не  в  казематы,  а  во  вполне  комфортабельную  комнату,  приставили  охранника,  кормили  с  царской  кухни,  позволяли  гулять  и  общаться  с  придворными. Было  только  одно  условие:  гулять  он  мог  только  тогда,  когда  Иродиада  спала. Во  избежание. Подруга  тетрарха  ворчала,  но  сделать  ничего  не  могла, - Антипа  усмирил  проповедника,  как  того  требовала  любовница. Усмирил  посредством  изоляции. При  этом  его  никто  не  мог  упрекнуть  в  том,  что  он  подверг  водосвятца  незаконным  репрессиям,  наоборот,  он  как  бы  приблизил  его  к  себе,  сделав  одним  из  придворных. Действительно, жил  Иоанн  в  просторной  светлой  комнате,  хорошо  питался,  имел слуг,  которые  подавали  еду,  убирали  помещение,  стирали  одежду,  выносили  горшок,  подстригали  ногти  и  бороду... Даже  собственный  телохранитель  у  него  был. Но  женские  изобретательность  и  коварство  всё  же  привели  к  печальной  для  проповедника  развязке.
    Во  время  очередной  пьянки  в  трапезную  были  приглашены  танцовщицы. Антипа  был  уже  изрядно  пьян  и  радовался  искусству  танца,  как  ребёнок,  громко  выражая  свой  восторг, на  что  Иродиада,  равнодушно  хмыкнув,  сообщила,  что  в  сравнении  с  её  дочерью  Саломеей  эти  девки  просто  стадо  скачущих  коз. Ещё  бы:  она  ведь  с  детства  брала  уроки  у  лучших  хореографов. Ещё  выпив,  тетрарх  велел  позвать  племянницу. Иродиада  мудро  воспользовалась моментом  и  поставила  условие: если  Саломея  окажется  лучше,  царь  выполнит  любое  её  пожелание,  которое  будет  в  его  силах. И  царь  прилюдно  дал  обещание.
    То,  что  под  звуки  цимбал  и  бубнов  вытворяла  Саломея,  привело  властителя  не  в  восторг,  а  в  неистовство. Наглая  девка  устроила  стриптиз,  сбрасывая  с  себя  по  ходу  танца  одежды,  оказавшись  к  концу  выступления  только  в  ожерелье  и  браслетах. Антипа  перевозбудился,  выпил,  не  отрываясь,  ещё  одну  большую  чашу  вина,  разбил  её  о  плиты  пола  и  воскликнул:
    - Проси,  нимфа! Проси  всё,  что  захочешь!
    Саломея  скосила  глаза  в  сторону  матери,  опустила  голову  и  тихо, но  так,  чтобы  слышали  все  присутствующие,  попросила:
    - Пусть  мне  принесут  голову  Иоанна  на  блюде.
    Когда  до  Антипы  дошло  содержание  просьбы,  он  даже  слегка  протрезвел  и  попытался  убедить  племянницу изменить  желание,  но  гнусная  девка  была  непреклонна. Тетрарх  стал  перед  выбором: либо  он  казнит  проповедника,  либо  не  сдержит  своё  слово. Царь  счёл  первое меньшим  злом  и  отдал  приказ  отрезать  водосвятцу  голову,  пробормотав  при  этом:
    - Прав  был  Иисус - длинный  язык  может  повредить  шее.
    Христос  выслушал  эту  историю  за  трапезой,  поедая  остывшую  чечевицу  с  бараниной  прямо  из  горшка. Закончив  с  кашей,  Иисус  взял  с  деревянного  блюда  кисть  винограда,  взглянул  сквозь  неё  на  солнце  и  задумчиво  произнёс:
    - Sic  transit  gloria  mundi... Я  его  предупреждал...

    Яли  сидел  на  своей  любимой  террасе,  пытаясь  разобраться   с  источником,  который  через  равные  промежутки  времени  выдавал  всплеск  гамма-излучения,  а  потом  светился  рентгеновским. Компьютер  булькнул  и  сообщил: "Вызывает  историк  Комкон-2 Асият  Дорошенко. Соединить или  отклонить?"
    - Соединить, - Яли  взял  из  пепельницы  окурок  сигары,  линзу  и  вышел  на  солнце. На  террасе  появилась  сидящая  на  парковой  скамье  Асият. Только  солнце  было  закатным,  а  не  полуденным.
    - Доброго  дня, Яли.
    - Доброго  вечера,  Асият.
    - Я  должна  проинформировать  вас  о  принятом  мною  решении  в  рамках  обязанностей  сотрудника  Комкона-2.
    Академик  кивнул  головой  и  затянулся  сигарой:
    - Я  слушаю.
    - Со  мною  связался  Ингвар  Бэллок,  директор  Бостонского Музея  изящных  искусств. Он  был  в  замешательстве,  граничащим  с  паникой. Восемь  из  десяти  статуэток  ушебти  оказались  искусной  подделкой  середины  двадцатого  века...
    - Секунду, - прервал  сотрудницу  Яли. - Что  такое  статуэтки  ушебти?
    В  первое  мгновение  Асият  удивилась  незнанию  академика, но  потом  подумала  о  том,  что  она  сама  вряд  ли  сможет  объяснить  отличие  метеора  от  метеорита,  и просветила  коллегу:
    - Статуэтки  ушебти  в Древнем  Египте  помещались  в  гробницы  усопших. Они  были  воплощением  слуг  и  помощников  в  потустороннем  мире.
    - Гуманно, - заметил  астрофизик. - Я  когда-то на  экскурсии  слышал,  что  со  скифскими  вождями  живьём  хоронили  их  жён  и  слуг. Кстати,  я  ни  разу  не  был  в  Гизе  и  не  видел  воочию  пирамиды. До  Плутона  долетал,  а  пирамиды  не  видел! Смешно! Надо  будет  восполнить  пробел. Я  слушаю.
    - Итак,  восемь  из  десяти  статуэток подделаны. Бэллок  не  знал  как  поступить: объявить  о  подделке  или  скрыть  факт. Как  любой  уважающий  себя  директор  музея  он  опасался  за  его  репутацию  и  посещаемость. Мне  же  было  несколько  неловко: Бэллок  ваш  ровесник,  мне  в  отцы  годится,  если  не  в  деды. Но  он  не  обратил  никакого  внимания  на  мою  молодость. Похоже,  авторитет  у  нашей  организации  весьма  солидный. Я  предложила  Бэллоку  не  спешить  с  объявлением  и  взяться  за  написание  монографии  под  названием  "Знаменитые  подделки  артефактов". Также  я  напомнила  ему  о  бюсте  Нефертити. Когда  обнаружилось,  что  бюст  подделка,  число  посетителей  в  Старом  музее в  Берлине  возросло  втрое. А  тут... Насколько  искусным  мастером  нужно  быть,  чтобы  полторы  тысячи  лет  дурить  лучших  исследователей  и  экспертов! У  меня  разыгралось  воображение,  и  я  пошла  дальше:  предложила  Ингвару  создать  в  музее  отдел  с  поддельными  экспонатами. Бэллок  загорелся  идеей. Тут,  говорит,  можно  не  отдел  создать,  а  целый  Музей Мистификаций,  и  стал  строить  планы  о  том,  чтобы  заполучить  если  не  бюст  Нефертити,  то  хотя  бы  череп  Пилтдаунского  человека.
    - Эээ... Я  профан... Просвети, - сознался  академик.
    Асият  стала  подозревать,  что  начальник  лукавит,  прикидываясь  недостаточно  эрудированным,  но  всё  же  пояснила:
    - Подделка  начала  двадцатого  века. К  черепу  сапиенса  приделали  челюсть  орангутана. Около  сорока  лет  не  могли  разоблачить.
    - Ты  всё  сделала  правильно. Я  сам  свяжусь  с  Бэллоком  и  сообщу  ему,  что  лично  поддержу  идею  создания  Музея  Подделок  после  публикации  его  монографии.
    - Обидно, - вздохнула  Асият. - Я  бы  сама  могла  написать  эту  монографию.
    - Мне  тоже  приходилось  жертвовать  первенством  открытий, - утешил  Яли. - А  Юлий  вот  уже  тридцать  лет  не  может  закончить  монографию  о  черноголовых  сурках.
    - Черношапочных! - Поправила  Асият.

    Близился  праздник  Пейсах. Команда  Иисуса  дружно  готовила  его  вход  в  Иерусалим. Со  времени  казни  Иоанна  Иисус  обрёл  популярность  почти  легендарную,  его  появление  было  желанным  событием  в  любом  городе. Ученики  Иисуса  в  тавернах  и  на  рынках,  на  постоялых  дворах  и  купальнях,  во  всех  общественных  местах   заводили  разговоры  о  Христе  и  чудесах  им  творимых. В  пятницу  вечером  Пётр  привёз  на  повозке  охапку  пальмовых  ветвей,  намереваясь  в  воскресение  утром  раздать  их  встречающим  мессию. Было  не  слишком  жарко,  и  он  решил,  что  за  субботу  они  не  шибко  завянут, тут  в  любом  случае  выхода  не  было: субботу  нужно  было  блюсти.
    Утром  в  воскресение  Христос  въехал  в  город  на  осле  под  всеобщее  ликовалие. Пальмовые  ветви  раздали  желающим,  ученики  заводили  толпу  хвалебными  криками. Всё  шло,  как  по  писанному: Иисус  проповедовал,  благословлял,  исцелял  больных... Разумеется,  обо  всём  происходящем  соглядатаи  Пилата  и  Синедриона  подробно  докладывали  по  инстанциям.
    Близился  день,  когда  было  запланировано  перейти  к  активным  действиям. План,  казалось,  был  изящным. Чтобы  разогнать  старцев  Синедриона  и  заменить  их  на  более  прогрессивных  деятелей, коими  являлись  приближённые  Иисуса,  было  необходимо  заручиться  поддержкой  оккупационных  властей. Нужно  было  заполучить  аудиенцию  у  прокуратора,  которого  мессия,  используя  всё  своё  обаяние  и  ораторские  способности,  непременно  смог  бы  убедить  оную  поддержку  оказать,  точнее,  не  вмешиваться,  когда  он  натравит  народ  на  старпёров. Но  заполучить  такую  аудиенцию  было  практически  невозможно: даже  первосвященники  и  тетрарх  дожидались  приёма  часами, а  что  говорить  о  каком-то  простолюдине,  пусть  даже    очень  популярном  и,  по  слухам,  возможным  потомком  легендарного  царя  Давида. Было  решено  сделать  то,  что  заставит  Пилата  самому  позвать  мессию  на  приём: Иисус  устроит  в  храме  погром  и  выгонит  из  него  менял,  заявив,  что  здесь  им  не  место. Богу  богово,  кесарю  кесарево. Храм  для  молитвы,  а  не  для  обогащения. После  этого  Христа  скорее  всего  арестуют,  но  выходка  даст  повод  Пилату  приказать  привести  Иисуса   пред  его  ясны  очи. По  сведениям  соглядатаев,  а  они  были  не  только  у  Синедриона  и  прокуратора,  игемон  сам  желает  говорить  с  мессией,  но  высокое  положение   не  позволяет  ему  без  основательного  повода  пригласить  на  аудиенцию  простолюдина.
    В  среду  после  обеда  Иисус  с  учениками  пришёл  к  храму. Собственно,  менялы  располагались  не  в  самом  храме,  а  рядом  с  ним  на  Храмовой  горе,  но  эту  территорию  с  некоторой  натяжкой  можно  было  считать  храмовой. Сначала  мессия  толкнул  речь  о  том,  что  негоже  делать  дом  отца  его  небесного  домом  торговли,  создав  тем  самым  идеологическое  обоснование  своим  действиям,  а  потом  под  одобрительные  крики  толпы  начал  переворачивать  столы  менял,  в  чём  ему  помогали  ученики. Незамедлительно  появилась  охрана - десятка  полтора  человек  с  палками. Это  было  предусмотрено,  и  в  дело  вступил  Пётр. Надвинувшись  на  храмовых  гвардейцев,  он  наполовину  вынул  свой  меч  из  ножен  и,  выпучив  глаза,  громко  осадил  их: "Куда!? А ну,  назад!!!" Петра  знали  хорошо,  было  ясно,  что  вступать  с  ним  в  единоборство - самоубийство. Бывший  кавалерист,  отменно  владеющий  мечом,  в  несколько  взмахов  порубит  в  лапшу. И  охрана,  побросав  палки,  бросилась  врассыпную.
    Когда  Иисус  с  учениками  удалился,  на  Храмовой  горе  пыль  стояла  столбом,  менялы,  причитая,  собирали  рассыпанные  деньги,  а  шпионы  уже  мчались  с  докладами  о  происшествии  к  старцам  и  в  канцелярию  прокуратора.
    Первосвященники  немедленно  обратились  к оккупационным  властям  с  требованием  арестовать  дебошира  и  получили  на  то  разрешение. Но  тут  вышла  досадная  затыка:  никто  не  знал,  где  находится  Иисус. Даже  шпионы. Все  полагали,  что  он  живёт  в  лагере  цирковых  артистов  за  городом,  но  посланный  наряд  его  там  не  нашёл. А  между  тем  мессия  и  ученики  сняли  на  время  Пейсаха  небольшой  постоялый  двор  с  таверной  неподалёку  от  Гефсиманского  сада. Христос,  надев  белые  одежды,  ожидал  ареста,  а  шпионы  сбились  с  ног,  его  отыскивая. Так  вся  компания  оказалась  на  нелегальном  положении. Просто  так  выйти  на  площадь  и  крикнуть  "Я  здесь!" казалось  неприемлемым. Слишком  просто.
    Прошли  сутки. Нужно  было  что-то  предпринять. Ближе  к  вечеру  сообщество  собралось  в  трапезной  на  ужин.  Заказали  вина,  и  ужин  превратился  в  небольшую  вечеринку. И  тут  захмелевшему  Иисусу  пришла  в  голову  идея. Он  отозвал  в  сторону  Иуду  Искариота  и  что-то  долго  ему  говорил,  а  потом,  указав  на  дверь,  поднял  руку  и  благословил. Никто  не  заметил,  как  Иуда  покинул  собрание. Парнем  он  был  бестолковым,  но  исполнительным: Христос  не  сомневался,  что  он  всё  сделает  в  точности  с  наставлениями.
    Вернувшись  к  столу  мессия  предложил  прогуляться  в  Гефсиманский  сад. Погода  была  хорошая, тёплый  вечер, на  небе  прибывающая  луна, - почему  бы  не  проветриться? Несколько  человек  присоединились  к  Иисусу, но  большинство  решило  заказать  вина  и  продолжить  попойку.
    Все  плодовые  деревья  уже  отцвели  и  покрылись  молодой  листвою,  сквозь  которую  светила  луна. Когда  компания  вышла  на  небольшую  поляну,  за  деревьями  возникли  огненные  отсветы, послышались  голоса,  и на  открытое  пространство  через  кусты  продрались  храмовые  гвардейцы,  которым  дорогу  освещали  рабы  с   факелами. Вёл  их  Иуда  Искариот. Он  подошёл  к  Иисусу,  встал  на  цыпочки  и  прошептал  ему  на  ухо:
    - Я  всё  сделал,  как  ты  сказал.
    Христос  одобрительно  кивнул  головой,  а  начальник  стражи,  указав  на  него  палкой,  громко  заявил:
    - Именем  императора  ты  арестован!
    Выстоившись  полукругом  и  подталкивая  впереди  факелоносца гвардейцы  двинулись  на  мессию. В  ответ  на  это  подвыпивший  Пётр  вытащил  меч  и бросился  защищать  учителя. Первым  пострадал,  естественно,  раб. Пётр  взмахнул  мечом  и  ударом  снизу  рассёк  ему  щёку. Раб  бросил  факел,  схватился  за  рану  и  заорал  от  боли:
    - Ухо!  Моё  ухо! Он  мне  ухо  отрубил!
    Стражники  и  рабы  попятились. С  одной  стороны  у  них  приказ  арестовать  Иисуса,  а  с  другой  на  его  защиту  встал  этот  бешеный  демон  с  ножиком  в  два  локтя  длиною. Он  римский  гражданин, который  имеет  право  убить  любого  на  него  напавшего. Ситуация  была  бы  патовой,  если  бы  Христос  не  сделал  свой  ход:
    - Убери  меч,  Пётр! Так  надо. - И  шагнул  вперёд  к  завывающему  факелоносцу. - Вот  тебе  мой  платок,  приложи  к  уху,  и  оно  тут  же  прирастёт. Только  рана  на  щеке  останется. Пошли!
    Последнее  слово  было  обращено  к  начальнику  стражи,  и  мессию  повели  к  храму  в  тюрьму.
    Разумеется,  ухо  раба  Пётр  не  отрубил,  но  темноте  и  суматохе  никто  этого  не  заметил,  даже  сам  пострадавший, а  старцам  и  прокуратору  было  доложено  ещё  об  одном  чуде Иисуса.
   
    Асият  и  Яли  сидели  в  шезлонгах  на  верхней  палубе  электрохода  "Владимир  Ленин",  пришвартованного  прямо  у  берега  Лены в  устье  ручья  Диринг-Юрях. Электроходами  такие  транспортные  средства  назывались  потому,  что  ядерная энергия  в  их  силовых  установках  напрямую  преобразовывалась  в  электрическую,  минуя  старинную  и  громоздскую  систему  нагрева  пара. В  этот  поздний  час  солнце  было  за  кормой  на  севере  и  медленно  скатывалось  к  горизонту. К  такому  его  поведению  жители  близэкваториальных  широт  никак  не  могли  привыкнуть. Не  мог  привыкнуть  даже  Яли,  несмотря  на  свою  профессию  и  детальное  понимание  наблюдаемого  перемещения  светила.     Неожиданно  откуда-то  появился  пожарный  дрон,  завис  над  судном,  спикировал вниз  и  уселся  на  крышу  ходовой  рубки. Несколько  таких  же  постоянно  вертелись  в  расположении  лагеря,  находя  себе  места  на  крышах  шатров,  деревьях  и  даже  на  галечном  берегу.
    - Трудятся, - констатировал  Яли.
    - Пожара  боятся? - Поинтересовалась  Асият.
    - Причём  тут  пожары? - Удивился  академик.
    - А  что  же? - Ещё  больше удивилась  историк.
    - Ты  не  знаешь,  что  они  делают? Ну,  ты  даёшь! - Яли  достал  из  кармана  линзу,  но  понял,  что  солнечных  лучей  для  прикуривания  сигары  будет  недостаточно,  и  воспользовался  поднесённой  роботом  зажигалкой. - За  это  изобретение  я  предлагал  присудить  Юлию  звание  Нобелевского  лауреата,  но  Васильич  запротестовал  и встал  на  дыбы. Тебя кусают  комары  и  мошка?
    - Нет.
    - А  должны! Дроны  разгоняют  подлых  кровососов. Это  изобретение  Гурьева. Он  использовал  пожарных  дронов,  поставил  на  них  какие-то  генераторы,  излучение  которых  создаёт  в мозгах  насекомых  иллюзию  близкого  пожара,  отчего  они  поднимаются  в  воздух  и,  повинуясь  инстинкту  самосохранения,  стараются  поскорее  удрать  от  очага  по  ветру. Конечно,  Юлий  работал  с  группой  Фейнмана,  чтобы  разработать  генератор,  но  исходная  идея  целиком  принадлежит  ему. Он  говорил,  что  ставил  главным  условием  не  убить  насекомых,  а  именно  распугать  и  оставить их  в пищевой  цепочке. Изобретение  сразу  же  стало  использоваться  по  всему  миру. Особенно  популярным  оно  стало  в  Амазонии,  у  оленеводов  Сибири,  севера  Европы  и  Канады. Видимо  у  вас  на  Ближнем  Востоке  проблем  с  комарами  не  так  много.
    - Не  знала! - Восхитилась  Асият.
    - Смотри, вон  святая  троица  прогуливается,  - академик  сменил  тему  и  кивнул  направо.
    - Какие  люди  собрались! - Студентка  прищурила  глаза. - Вон  та  старушка  в  синем  сари  это,  надо  полагать,  Индира  Семёнова.
    - Да. Слева  от  неё  Себастьян  Перейра,  а  чуть  позади  дымит  сигаретой  Джонатан  Пак. Ну,  тот  что  в  якутской  шляпе  из  конского  волоса.
    - А  что  это  за  белая  метёлка  у  Индиры?
    - Это  якутский  оберег  и  веер  дэйбиир. Из  конских  хвостов  делают. Им  отгоняют  комаров  и  мошку. Подарок  Гурьева. Семёнова  ни  в  какую  не  хотела  принимать  сувенир,  и  Гурьев  с  большим  трудом  убедил  её,  что  лошадь  жива,  здорова,  а  волос  для  веера  получен  в  результате  плановой  стрижки  хвоста  и  гривы. И  это  действительно  так.
    Семёнова,  Пак  и  Перейра  смогли  избавить  человечество  от  напасти,  которая  преследовала  людей  тысячелетия - от  пьянства. Они  победили  алкоголизм. Всемирно  известный  скульптор  Шмякин,  излечившись  от  пагубного  пристрастия,  так  вдохновился,  что  создал  скульптурную  группу:  Семёнова,  Пак  и  Перейра  в  блистающих  титановых  доспехах  пронзают  сияющими  копьями  Змия. Предполагалось,  что  Зелёного. Бронзовый  Змий  через  несколько  лет  действительно  позеленел,  а  метод  сочли  настолько  значимым  для  человечества,  что  скульптуру  поместили  в  Додоме,  в  Танзании,   у  здания  Верховного  Совета  планеты. На  вопрос,  как  они  оценивают  творение  Шмякина,  все  трое  неизменно  отвечали: "Змий  удался!"
    - Заметь, - прокомментировал  Яли, - эти  трое  друг  друга  не  переносят. Веганка  Индира  всё  время  конфликтует  с  любителем  стейков  Перейрой,  и  оба  они  ни  в  какую  не  принимают  образ  жизни  чревоугодника,  курильщика  и  любителя  выпить  Пака.
    - Как  же  они  смогли?.. - Асият  не  стала  заканчивать  и  без  того  понятную  мысль.
    - Смогли! Общность  интересов - великая  вещь. Люди  забывают  разногласия,  когда  заняты  общим  делом  и  идут  к  одной  цели. Как  не  удивительно,  но  самый  трезвомыслящий  среди  них - выпивоха  Пак. Он  обладает  решающим  голосом. А  Перейра  и  Семёнова  незаменимы  в  качестве  консультантов,  когда  дело  касается  микробиологии  и  биохимии. Впрочем,  иметь  решающий  голос  не  каждый  стремится. Ответственность  велика. Ты  знаешь,  как  меня  "избирали"?
    - Не  знаю.
    - Собрание  Комкона-2  большинством  голосов  настоятельно  потребовало  от  меня  дать  согласие  на  то,  чтобы  я  занял  пост  председателя. Никто  не  желал  занимать  должность. Ну,  ладно, - Яли  поднялся, - пора  спать. Завтра  денёк   будет  напряжённый. Мне  придётся  много  болтать.

  - Друзья! - Астрофизик Яли, председатель Комкона-2, начал свою вступительную речь на открывшемся заседании Комитета. - Друзья! Когда-то  давно, когда  я  был  ребёнком, я пытался  обмануть  автомат  и  получить  дополнительную  шоколадку.  Чего  я  только  не  вытворял! Я  мазал  физиономию  и руки  зубной  пастой, пытаясь  прикинуться  европеоидом,  подходил  к  автомату  боком,  задом,  подползал,  хромал,  надевал  на  голову  наволочку  с  прорезями  для  глаз - тщетно! Проклятый  робот  узнавал  меня  в  любом  обличьи  подобно  тому,  как  собака  узнаёт  своего  хозяина,  и  неизменно  говорил,  что  на  сегодня  я  уже  получил  свою  порцию  сладостей  и  предлагал  мне  яблоко,  апельсин  или  банан. Тогда  я  никак  не  мог  даже  подумать  о  том,  что  по  прошествии  многих  лет  я  возглавлю  организацию,  которая  ограничивает  или  запрещает  что-либо,  в  том  числе  и  сладости  для  детей. Эти  запреты  и  ограничения  не  всем  приносят  радость,  вспомните  Бунт  Толстяков,  но  в  конечном  итоге  всегда  приносят  пользу  человечеству. К  чести  нашей  организации  надо  отметить,  что  мы  ни  разу  не  ошиблись  за  всё  время  её  существования. Примером,  помянутое  мною  ограничение  толстяков  в  еде  привело  к  тому,  что  мы  перестали  тратить ресурсы  на  лечение  ожирения  и  болезней  с  ним  связанных,  люди  вернулись  к  активной  жизни  и  общественному  труду,  что  в  конечном  итоге  позволило  повысить благосостояние  всего  человечества.
    Увы! Нам  часто  приходится  ограничивать  весьма  полезные  вещи. После  того,  как  сто  пятьдесят  лет  назад  группа  гоночных  шлюпок  умчалась  прочь  из  Солнечной  системы  с  мёртвыми  пилотами  на  борту,  нам  пришлось  ограничить  тягу  двигателей  Хусейна-Кеведо  для  пилотируемых  кораблей  двумя  "же",  а  гонки  запретить,  ибо  смысла  в  них  нет. Ведь  победит  тот,  кто  выдержит  наибольшую  перегрузку,  а  это  можно  выяснить  в  центрифуге. Кстати,  по  моим  подсчётам,  та  самая  группа  сейчас  подлетает  к  Веге. Двигатели,  пока  в  них  не  иссякло  топливо,  смогли  разогнать  шлюпки  до  четверти  скорости  света  относительно  Солнца.
    Нам  также   приходится  ограничивать  казалось  бы  совершенно  безобидные  вещи. Последним  подвергся  остракизму  "Полиглот" - изобретение  нашего  уважаемого  коллеги  Рахима. Как  хорошо - выучить  за  пару  минут  любой  человеческий  язык,  живой  или  мёртвый! Как  только  "Полиглот"  стал  общедоступен,  всем  вдруг  сразу  же  захотелось  читать  в  оригинале  Гомера  и  Тагора,  говорить  на  латыни  и  арамейском,  древнеегипетском  и  древнеславянском,  туристы,  приезжавшие  в  Новую  Гвинею,  считали  своим  долгом  сразу  же  выучить  восемь  местных  языков,  на  которых  говорят  жители  шести  окрестных  деревень. Но  тут  вдруг  выяснилось,  что  перебор  в  изучении  языков  в половине  случаев  приводит  к  шизофрении. Оказалось,  что  мозг  человека  не  всегда  способен  выдержать  такое  количество  информации,  в  обществе  появилось  неимоверное  количество  Имхотепов,  Аристотелей  и  Ньютонов. Конечно,  сейчас шизофрения  излечивается,  но  расходы  с  этим  связанные,  оказались  непозволительной  роскошью. Стремление  изучить  много  языков  пришлось  признать  "хотелкой"  и  разрешить  освоить  любой  язык  только  в  том  случае,  если  на  нём  говорят  не  менее  двухсот  миллионов  человек. Кроме  этого  разрешено  изучить  язык  жены  или  мужа,  а  также  сняты  ограничения  для  специалистов. Например,  наша  новая  коллега  Асият  владеет  арамейским, латынью  и  древнегреческим, ибо  собирается  посвятить  себя  изучению  истории  Ближнего  Востока.
    Коротко  говоря,  почти  все  изобретения  и  открытия  в  той  или  иной  мере  подверглись  ограничениям. Разве  что  метод  наших  уважаемых  коллег  Индиры,  Себастьяна  и  Джонатана  не  имеет ограничений.
    - Имеет! - Отозвался  Пак. - Один  из  миллиона  больных  может  умереть  от  процедур. В  методе  имеется  специальная  система  предварительных  исследований.
    - Не  знал! - Развёл  руки  Яли. - Но  перейдём  к  объекту  нашего  сегодняшнего  обсуждения - "Сатурну-20". И  теперь  я  передаю  слово  нашему  коллеге  и  устроителю  совещания  Юлию  Гурьеву. Юлий! Что  ты  шастаешь  среди  гостей? Пусть  угощение  разносят  роботы!
    - Но  тогда  я  не  смогу  рассказывать  внукам  о  том,  как  самолично  подносил  пиво  самому  Джонатану  Паку!
   
    - А  что  это  за  история  со  статиром,  который  оказался  в  рыбе? - Понтий  Пилат, сидевший в кресле на  подушке, чуть  приподнялся  на  подлокотниках  и  сморщился.
    - С  каким  статиром? - Иисус  поначалу  не  понял,  о  чём  речь,  и  отметил  про  себя  что  прокуратор  болен. - Ах,  это  о  той  монетке,  что  проглотила  рыба! Врёт  молва: это  был  не  статир,  а  серебряная  драхма.
    - И  что  было  с  этой  драхмой?
    - Был  каверзный  вопрос  о  том,  надо ли  платить  подати  кесарю. Если  бы  я  сказал  "нет",  я  бы  оказался  бунтовщиком,  выступающим  против  власти  императора. Если  бы  сказал  "да",  впал  бы  в  немилость  у  той  части  соплеменников,  которые  властью  кесаря  тайно  недовольны. Дело  было  на  рынке,  в  рыбном  ряду,  и  я  сказал  отдать  кесарю  вот  эту  рыбу  и  всё,  что  у неё  внутри. Внутри  оказалась  драхма.
    - И  как  же  она  оказалась  внутри  рыбы?
    - Не  знаю,  игемон, - Иисус  сделал  удивлённое  лицо. - Рыбы  часто  глотают  что  не  попадя!
    "Ловкий  засранец!" - подумал  прокуратор, опять  сморщился  и  перешёл  к  следующему  вопросу:
    - Ты  заявил,  что  разрушишь  храм. Насколько  я  понимаю,  ты  собираешься  рушить  его  не  буквально.
    Как  бы  невзначай  он  задал  вопрос  на  греческом,  но  Иисус  мгновенно  сориентировался,  принял  игру  и  ответил  на  родной  для  Пилата латыни:
    - Именно  так,  игемон,  - Христос  чуть  склонил  голову и  опять  подумал  о  том,  что  наместник  испытывает  боль. - Слишком  много  посредников  между  богом  и  человеком. И  берут  они  за  свои  услуги  плату  чрезмерную.
    - И  ты  хочешь  изменить  положение  вещей? Выступить против  бога?
    - Не  опрометчиво  ли  приравнивать  к  богу  его  служителей? К  тому  же  был  уже  случай,  когда  сокровища  храма  послужили  для  всеобщего  блага. В  городе  стало  меньше  вони. И  воспротивились  этому  только  старцы,  а  не  бог. Он  не  обрушил  кары  небесные  на  изъявшего  деньги. Следовательно,  богу  это  было  угодно.
    - Всё-то  ты  знаешь, - прокуратор  опять  скорчил  гримасу  боли, приподнялся  на  подлокотниках  и  передвинул  зад  по  подушке. - Ты  понимаешь,  что  ввязался  в  опаснейшую  игру? Бог  может  быть  и  не  обиделся  на  реквизицию, громы  и  молнии  не  обрушил,  но  кто-то  всё  же  подослал  к  изъявшему  фанатика  с  кинжалом. А  потом  и  яд  пытались  подсыпать. Даже  я  в  моём  статусе  не  в  безопасности. А  ты  кто? Любимец  публики?
    "Э-э-э,  мил  человек, - подумал  Христос, - да  у  тебя  геморрой! Плохо  дело,  это  не  лечится". Сделав  верный  вывод  из  наблюдений,  Иисус  вернулся  к  разговору:
    - Сейчас  будет  суд. Меня  могут  приговорить  даже  к  смерти. Но  в  преддверии Пейсаха  есть  обычай  миловать  и  отпускать  одного  приговорённого. Судить  будут  меня  и  убийцу  Варавву. Кого  народ  потребует  помиловать? Меня  или  его?
    - Глупец! - Пилат  опять  приподнялся  в  своём  кресле. - Ты  всю  жизнь  был  обожаем  народом,  но  так  и  не  понял простой  вещи. Толпа,  которая  тебя  боготворит,  через  минуту  может  тебя  возненавидеть  и  потребовать  твоей  смерти! Достаточно  одного  слова! Кто-кто,  а  мы,  римляне,  это  прекрасно  знаем! Глупец...
    Возникла  пауза. Иисус  молчал;  прокуратор  вздохнул,  закрыл  глаза  и  задумался. Через  минуту  он  открыл  глаза и  жестом  подозвал  секретаря,  сразу  же  взявшего  наизготовку  стилос  и  табулу.
    - Пиши, - наместник  несколько  секунд  формулировал  в  мозгу  мысль. - Пиши: Иисуса,  названного  Христом,  за  учинённые  в  храме  дебош  и  погром  именем  Императора приговорить  к  наказанию  тридцатью  ударами  плети. Исполнить  немедленно.
    Пока  секретарь  скрипел  стилосом  по  доске,  дописывая  приговор,  до  Иисуса  дошёл  его  смысл  и  он  попытался  протестовать:
    - Но игемон! Я...
    - Я  всё  сказал! Тридцать  плетей! От  кесаря. Позже  я  тебя  призову. - На  лице  прокуратора  опять  появилась  гримаса  боли. - Вон!
    Створки  двери  раскрылись,  и  два  солдата  под  командованием  туповатого  декана  поволокли  сына  божия  на  расправу. Позади  шёл  секретарь с табулой под мышкой.
    Расчёт наместника  был  прост: Иисус  наказан  за  проступок  судом  Императора, следовательно,  другому  суду  он  не  подлежит. Нельзя  же  наказывать дважды  за  одно  деяние! Но  Пилат  ошибся...

    Юлий  Гурьев  выбрал  на  берегу  такое  место,  чтобы  по  возможности  его  видели  все  присутствующие.
    - Мы  с  Яли  и  Соломоном  провели  опрос  по  астрономии, - Юлий  выдержал  короткую  паузу, приглашая  присутствующих  обратить  на  него  внимание. - Результат  оказался  плачевным. Если  среди  технарей  мы  обнаружили  достаточно  высокий  уровень  понимания  мироздания,  то  среди  гуманитариев эти  знания ошеломляюще  ничтожны  и  вряд  ли  претерпели  изменения  со  времён  Коперника  и  Галилея. Скажем,  были  высказаны  гипотезы  о  том,  что  причиной  смены  сезонов  служит  эллиптичность  земной  орбиты,  а  фазы  Луны  изменяются  из-за  того,  что  Земля  отбрасывает  на  неё  свою  тень. Поэтому  по  просьбе  Яли  я  коротко  расскажу  об  устройстве  нашей  планетной  системы  и  о  положении  в  ней  созданного  нами - человечеством - инструмента.
    Вон  там  на  столе  лежит  маленькая  жёлтая  кубанская  дынька. Будем  считать,  что  это  наше  Солнце,  а  вот  это  гречишное  зёрнышко - Земля. Расстояние  между  ними  в  таком  масштабе  пятнадцать метров. Я  кладу  зёрнышко  вот  сюда. Если  дыньку  видят  все  присутствующие,  то  Землю-зёрнышко  даже  с  ближних  столов  разглядеть  может  не  каждый. Это  расстояние в  пятнадцать  метров  мы  будем  считать  астрономической  единицей - средним  радиусом  земной  орбиты. На  самом  деле  оно  равно  ста  пятидесяти  миллионам  километров,  что  представить  гораздо  сложнее,  нежели  пятнадцать  метров. Между  Солнцем  и  Землёй  находятся Меркурий  и  Венера,  но  этот  факт  я  комментировать  не  стану. В  двадцати  двух  метрах  от  дыньки-солнца  располагается  Марс, он  ещё  меньше  гречишного  зёрнышка,  но  я  взял  его  таким же,  чтобы  не  подбирать  что-то,  соответствующее  принятому  масштабу, - Гурьев  шагами  отмерил  примерно  семь  метров  в  сторону  берега  и  положил  семечку  на  плоский  камушек. - Теперь  я  стою  на  орбите  Марса. В  полусотне  метрах  за  моей  спиной  находится  Юпитер.
    Юлий  нагнулся,  поднял  увесистую  гальку,  запустил  её  в  воду и  продолжил:
    - Нет,  Юпитер  не  там,  где  камень  бултыхнулся  в  воду. На  полсотню  метров  запустить  снаряд  сможет  только  весьма  тренированный  спортсмен. Орбита  Юпитера  в  нашем  масштабе  будет  за  кормой  электрохода. А  теперь  перейдём  на  орбиту  Сатурна.
    Над  головой  докладчика  появился  дрон  с  привязанной  к  нему  ярко-красной  ленточкой. Юлий  скомандовал  ему  удалиться  в  сторону фарватера  на  сто  двадцать  пять  метров  и  зависнуть.
    - Вон  там, -  пояснил  Юлий,  - в  десяти  астрономических  единицах  от  Солнца  находится  Сатурн. Здесь  это  сто  пятьдесят  метров,  а  там,  в  космосе, - полтора  миллиарда  километров.  Орбита  Нептуна  будет  находиться  посреди  реки,  в  четырёхстах  пятидесяти  метрах  от  дыньки;  ширина  реки  здесь  аккурат  девятьсот метров. Ну,  а  теперь  вопрос: где  будет  находиться  ближайшая  к  Солнцу  звезда? Это  в  созвездии  Кентавра. Есть  соображения  без  вычислений  калькуляторных?
    Народ  начал  гадать,  высказывая  различные  гипотезы  и  помещая  Проксиму  Кентавра  в  промежуток  от  посёлка  на  другом  берегу  реки  до  Якутска. Когда  версии  иссякли,  Юлий  дал  верный  ответ:
    - Проксима  в  нашем  масштабе  будет  находиться  в районе  Перми. Или  Тайбэя. Примерно  четыре  тысячи  километров  отсюда. Впечатляет?
    Члены  Комитета  впечатлялись   сказанным,  а  Юлий  продолжал:
    - Всё  это  я  рассказал,  чтобы  дать  представление  о  строении  и  масштабах  сектора  Галактики,  в  котором  мы  живём. А  теперь  о  том,  что  мы  создали  на  орбите  шестой  планеты. Если  с  помощью  "Сатурна-20"  наблюдать  Землю,  то  мы   легко  сможем  обнаружить,  скажем,  носорога  в  саванне. Более  того,  мы  сможем  разглядеть  комара  на  его  загривке. А  если  пропустить  данные  через  компьютер,  то  от  нашего  внимания  не  ускользнёт  даже  бацилла  на  лапке    кровососа. Это  трудно  себе  представить,  но  экзопланеты  у  далёких  светил  мы  можем  наблюдать  с  разрешением  в  несколько  сантиметров.
   И  тут  сидящая  поодаль  китаянка  Мао  Лан подняла  руку,  прося  слова. Юлий  прервал  рассказ:
   - Мы  тебя  слушаем,  уважаемая  Лан.
   - Нам  всем  дали  просмотреть  фильм,  который  самоуничтожился  после  первого  просмотра. Какая  связь  между  этим  фильмом  и  "Сатурном-20"? И  зачем  фильм  нужно  было  уничтожать  после  просмотра? Что  в  нём  такого  секретного?
    Возникла  пауза. Юлий  понял,  что  почти  все  члены  Комитета  так  и  не  поняли,  что  за  фильм  им  предложили  просмотреть. Гурьев  чуть  помедлил  и  обратился  к  Мао  с  вопросом:
    - Лан,  ты  у  нас  искусствовед. В  том  числе  и  кинокритик. Ты  можешь  наскоро дать  критическую  оценку  фильма?
    - Могу. Фильм  весьма  посредственный - очередная  версия  евангельской  истории,  снятая  в  стиле  документального  кино. Но  надо  отдать  должное  сценаристу - версия  интересная. Работа  оператора  оставляет  желать  лучшего. Есть  один  жирный  плюс:  актёры  только  люди,  нет  ни  одного  робота. Но  кастинг никуда  не  годится! Иисус  хорош,  а  вот  Понтий  Пилат  совсем  не  смотрится: невзрачный  серый  маленький  человечек. Даже  трапеза  у  него  невзрачная. Можно  было  хотя  бы  одеть  его  поярче,  стол  его  как-то  украсить...  скажем, ананас  на  блюде  воткнуть  для  солидности...
     - В  то  время  ананасы  ещё  не  подвезли  из  Америки, - вставила  свою  компетентную  реплику  Асият.
     - Да? - Удивилась  Мао. - Не  знала. Но  всё  же  Пилат  меня  не  впечатлил. Но  есть  сцены,  достойные  внимания. Танец  Саломеи  великолепен. Музыка,  хореография, - всё  идеально. Если  так  было  на  самом  деле,  то  понятно,  почему  Антипа  лишился  разума. Юлий,  как  зовут  эту  восхитительную  девочку,  сыгравшую  Саломею?
     - Она  и  есть  Саломея! - Охотовед  попытался  было  втолковать,  что  фильм  не  игровой,  но  Мао  уже  понесло.
     - Потом  познакомьте  меня  с  ней! - До  кинокритика  не  дошёл  смысл  сказанного,  и  она  продолжила  разбор. - Вторая  сцена -  это  отвратительная  в  своей  реальности  сцена  бичевания  Христа. Актёр  играл  так,  будто  бы  его  избивали  на  самом  деле. И  подобран  он  для  этой  роли  просто  великолепно. Надо  отметить,  что  Иисус-подросток  и  Иисус  в  зрелом  возрасте  подобраны  так,  будто  это  действительно один  и  тот  же  человек. Здесь  кастинг  не  подкачал. Множество  мелких  деталей  портят  картину. Зачем  этот  испражняющийся  осёл?  Или  человек,  который  мочится  у  стены? Декорации  отвратительные,  костюмы  никуда  не  годятся. У  фильма  есть  консультанты?  Авторы  обращались  к  первоисточникам?
      - Этот  фильм  и  есть  первоисточник, - опять  вставила  свою  реплику  Асият.
      - То  есть? Поясни! - Не  поняла  Мао.
      - Этот  фильм  не  игровой. Это  документальный  фильм. - Вмешался  Гурьев. - Вы  видели  настоящий  танец  Саломеи. Без  прикрас. И  настоящего  Понтия  Пилата. А  Христос  орал  так  натурально  только  потому,  что  его  на  самом  деле  лупцевали  плетьми. Этот  ролик  я  монтировал   по  данным  "Сатурна-20". Сцены  интимного  характера  я  в  него  не  вставил. Хоть  и  прошло  три  с  половиной  тысячи  лет,  но  эти  люди  были  живыми,  это  наши  предки. Когда  мне  попадались  подобные  сцены,  я  ощущал  неловкость  такую,  будто  бы  я  случайно  заглянул  в  спальню  родителей  в  самый  неподходящий  момент.
     Воцарилось  молчание. Наконец,  кто-то  из  присутствующих  решил  подвести  итог:
     - Вы  хотите  сказать,  что  "Сатурн-20" - это  машина  времени? Что  вы  переместились  в  прошлое  и  сняли  фильм  об  Иисусе  Христе?
     - В  каком-то  смысле - да. Интерферометр - машина  времени. Но  только  переместиться  в  прошлое  невозможно,  а  вот  отнаблюдать  его - теперь  вполне  реальная  и  выполнимая  задача.

     Иисуса  вели  на  площадь на  расправу. Впереди  шёл  секретарь,  неразлучный  со  своей  табулой,  слева  и  справа  Христа  сопровождали  два  легионера. Замыкал  шествие  декан - распорядитель  при  экзекуции.
     Мессия  не  понимал,  что  ему  предстоит  вынести. Добротную  физическую  боль,  если  боль  можно  назвать  добротной,  за  всю  свою  жизнь  он  испытал  дважды. В  первый  раз  у  него  заболел  зуб. Заболел  так  остро-невыносимо,  что  пришлось  позвать  брадобрея,  который,  нисколько  не  церемонясь,  вырвал  этот  зуб  бронзовыми  щипцами. Во   второй  раз  ситуация  была  несколько  комичной. Иисус  присел  на  лавку  и  умудрился  раздавить  шершня. Погибая,  могучее  перепончатокрылое  всё  же  смогло  напоследок  отомстить  обидчику  и  вонзило  в  божественный  зад  своё  смертоносное  жало. Раскалённая  добела  игла - жалкая  пародия  на  это  жало:  мессию  смогли  догнать  и  остановить  только  в  трёх  кварталах  от  злополучной  лавки. Для  одних  -  смех,  а  для  других... Иисус  три  дня  отмачивал  распухшую   ягодицу  в  лохани  с  солевым  раствором,  благо,  случилось  это  на  берегу  Мёртвого  моря.
     Но  все  эти  неприятности  были  ниспосланы  природой,  а  не  людьми. Конечно,  Христос  знал,  что  люди  способны  причинять  боль  друг  другу,  -  он  сам  как-то  дал  в  глаз  Варфоломею,  а  в  другой  раз  получил  отменную  шишку,  вмешавшись  в  уличную  драку. Высечь,  выпороть,  -  эти  слова  ассоциировались  у  него  с  хворостиной  матери,  которая  могла  отхлестать  его  за  детские   шкоды. Но  гнев  матери  быстро  сменялся  нежностью  и  лаской  после  неизменного  детского  "Я  больше  не  буду!". Что  касается  земного  отца,  то  Иосиф  никогда  не  бил  Иисуса. Более  того,  маленький  шкодник  частенько  бежал  спасаться  от  рассерженной  матери  за  широкой  спиной  плотника. Иосиф  любил  пасынка  даже  сильнее,  нежели  отец  может  любить  родного  сына. Иисус,  конечно,  знал,  что  преступников  часто   приговаривают  к  наказанию   плетьми,  но  ему  казалось,  что  это  нечто  схожее  с  хворостиной   матери: ну,  отхлещут  малость,  пожурят,  да  и  отпустят. Как  это  всё   происходит  на  самом  деле,  он  не  видел,  да  и  не  хотел  видеть. В  скором   времени  он  понял,  как  ошибался!
     Часть   площади  была  отделена   оградой;  внутри  находились  средства  для  расправы  и  навес,  под  которым  жил  старый  раб,  чьей  обязанностью   было  содержать  в  порядке  и  чистоте  место  для  экзекуций,  чинить  инвентарь  и  выполнять  любые  поручения  начальников  и  командиров.  Звали  его  Эйты. Разумеется,  именем  это не  было,  но  раба  вполне  устраивало,  и  он  откликался  на  междометие,  соединённое  с  местоимением.
     Под  навесом  кроме  раба  пребывали  двое  выпоротых  накануне. Один  за  богохульство -  невовремя  помочился  на  стену  храма,  второй  попался  на  краже  овцы  и  теперь,  охая,  лежал  на  брюхе  на  соломенном  тюфяке. Посреди  ограды  стояло  корыто  с  водой,  в  котором, притаившись  словно   змеи,  ожидали   свою  жертву  толстые  плети  из  воловьей  кожи. Тут  же  рядом   были   две длинные  и  широкие лавки,  поразившие  Иисуса. С  одной  стороны  каждой  лавки  была  намертво  соединённая  с  доской  колодка  для  шеи  и  кистей  рук,  с  другой - подвижная  колодка  для  фиксации  лодыжек,  что  давало  возможность  подгонять  устройство  под  рост  человека. Но  поразило  Христа  не  остроумное  инженерное  решение,  поразило  его  то,  что  он  когда-то  видел  эти  лавки  в  мастерской  отца! Тогда  он  торопился  и  даже  не  задумался,  для  чего  нужны  такие   изделия. Теперь  же   его  будут  бить  на  приспособлении,  которое  когда-то  давно  сработал  его  отец.
     Секретарь   поднял  руку,  призывая  толпу  к  тишине, и  огласил   приговор  кесаря: "Иисуса,  названного  Христом,  за  учинённые  в  храме  дебош  и  погром  именем  Императора приговорить  к  наказанию  тридцатью  ударами  плети. Исполнить  немедленно". Бюрократ  повернулся  к  декану  и  отдал  распоряжение:
     - Позовёшь,  когда  закончишь  с  дебоширом. Надо  будет  разобраться  с  другим, - секретарь  кивнул  в  сторону,  где  под  охраной  караула,  затравленно  глядя  в  толпу,  стоял  взятый  в  шейную  колодку  пойманный  накануне  убийца  и  насильник  Варавва.
     Взяв   табулу  подмышку,  канцелярист  удалился:  он  не  любил  зрелища  расправы,  он  был  натурой  утончённой  и  любил  театр  и  поэзию.
     Легионеры  подтащили  лавку,  а  декан  повернулся  к  Иисусу:
     - Раздевайся!
     - Что? - Мессия  был  на  грани  потери  сознания.
     - Раздевайся,  говорю,  а  то  солдаты  сдерут  одежду  силой. Жалко  шмотки,  -  чуть  помолчав,  добавил  распорядитель, - дорогие...
     - Ка...  как раз... раздеваться? - Иисус  с  перепугу  начал  заикаться.
     - Догола...  Как  в  термах... И  поторопись. А  то  солнце  уже  высоко. Жарит.
     Христос  снял  с  себя  всю  одежду,  которую  принял  раб  и  тут  же  утащил  к  себе  под  навес  в  камеру  хранения. Солдаты  отработанными  движениями  подхватили  Иисуса,  и  он  во  мгновение  ока  оказался  лежащим  на  лавке,  зажатый  колодками. Наказание   состояло  не  только  из  физического  насилия: в  дополнение  полагалось  публичное  унижение,  человека  били  абсолютно  голого. Действительно,  выглядел  мессия  несколько  комично: на  голове  кипа,  на  ногах  сандалии, лодыжки,  кисти  рук  и  шея  в  колодках. Перед  собой  он  видел  только  грязные  ноги  соплеменников,  обутые  в  пыльные  сандалии.
     Солдаты   протянули  плети  под  подошвами,  ожимая  лишнюю  влагу,  и  встали  по  обе  стороны  лавки.
     Кизиловой  палкой,  служащей  командирским  жезлом,  декан  указал  на  одного легионера:
     - Ты  первый, - и  указал  на  другого, -  ты  второй. Начали!
     Второй  номер  сделал  два  шага  назад,  первый  размахнулся  и:
     - Фьюить-чмяк! - Первый  удар  пришёлся  точно  по  заду  сына  божия.
     - Эйс! - Начал  счёт  декан.
     - Ой! - Отозвался  Иисус. 
     - Фьюить-чмяк!
     - Дуо!
     - Ой-ёй!
     - Фьюить-чмяк!
     - Трейс!
     - Ай-яй-яй-ай!!!
     После  пятого  удара боль  достигла  мозга  во  всей  её  беспощадной  полноте. Стало  ясно,  что  хворостина  матери  в  сравнении  с  плетью  легионера  подобна  весеннему  ветерку  против  урагана. Иисус  заорал,  обильно  обмочился,  по  ягодицам  пробежали  судорожные  сокращения,  а  тело  начало  извиваться,  тщетно  пытаясь  уклониться  от  очередных  ударов. Всё  это  чрезвычайно  рассмешило  зрителей  в  первых  рядах  партера. Особенно  заходился  один  весельчак:
     - Сильнее  вжарь! С  подскоком дай! Крест-накрест бей! С  потягом  садани! Протяни!
     - Дека!
     Распорядитель  отсчитал  десятый  удар,  поднял  свой  стек,  останавливая  экзекуцию,  начертил  на  земле  крест,  означающий  число  "десять"  в  латинском  написании,  повернулся  к  толпе  и  ткнул  советчика  в  живот:
     - Слушай, ты... комментатор... Если  ты  сию  же  секунду  не  заткнёшь  свою  вонючую  пасть,  я  прикажу  положить  тебя  на  свободную  лавку. И  когда  я  закончу  с  этим, - декан  кивнул  в  сторону  Христа, - я  обещаю  тебе  исполнить  все  твои  пожелания. Будет  тебе  и  крест-накрест,  и  с  потягом,  и  с  подскоком,  и  вдоль,  и  поперёк!
     Острослов  побледнел  и  попятился:  кто  или  что  может  помешать  экзекутору  выполнить  угрозу? И  кому  потом  жаловаться? Синедриону? Прокуратору? Его даже  к  воротам  не  подпустят, а  жена,  сварливая  баба,  скажет: "Кто  тебя  за  язык  тянул?! Мало  тебе  надавали! Надо  было  ещё  всыпать!" Толпа  притихла,  а  советчик  счёл  за  благо  убраться подальше  на  галёрку. Во  избежание.
     Командир  взмахнул  палкой,  и  экзекуция  продолжилась.
     - Фьюить-чмяк!
     - Эйс! - Декан  умел  считать  только  до  десяти  и  начал  снова. Когда  на  земле  будет  начерчен  третий  крест-десятка, приказ  будет  выполнен  и  можно  будет  звать  секретаря,  который сидел  под  маркизой  у  дверей  ближайшей  таверны   и  потягивал  сильно  разбавленное  водою  вино.
     Вопреки  сообщениям  евангелистов  римляне  не  глумились  над  Иисусом. Они  не  испытывали  ни  радости  или  удовольствия,  ни  сочувствия  или  сострадания,  они  просто  выполняли  свою  работу. Они  были  функциями,  механизмами  для  выполнения  приказов. Всё  человеческое  скрывалось  у  них  глубоко  внутри. Первый  номер  думал  о  том,  что  утром  на  гарнизонной  кухне  зарезали  свинью,  и  на  ужин  будет  свинина  с  кислой  капустой,  чечевицей  и  горохом,   о  том,  как  обрыдла  вонючая  иудейская  баранина,  а  говядина,  которую  надо  варить  сутки,  но  при  этом  она  станет  не  мягче  подошвы  сандалия, ещё  хуже!
     Второй  номер  мечтал  свалить  в  самоволку  и  отправиться  к  молодой  вдовушке  за  любовными  утехами.
     Декан  размышлял  о  скорой  отставке,  о  том,  что  он,  наконец,  сядет  на  корабль  и  уплывёт  в  родную  Италию к  семье,  получит  земельный  надел,  построит  дом  и  заживёт  на  пенсию  тихой  и  размеренной  жизнью. 
     Когда  счёт  перевалил  на  третий  десяток,  плети  опускались  уже  в  кровавое  месиво. Мозг  Иисуса  окончательно  потерял  контроль  над  телом,  и  кишечник  самопроизвольно  опорожнился. Декан,  брезгливо  сморщив  нос, опять  остановил  экзекуцию  и  повернулся  в  сторону  раба:
     - Эй, ты!
     Раб  быстро  подхватил  два  ведра,  подбежал  к  лавке, специальной  лопаточкой  сгрёб  дерьмо  в  пустое  ведро,  окатил  зад  Иисуса  из  полного, подхватил  упавшую  в  пыль  кипу  и свалившийся  с  ноги  сандалий  и, прихрамывая,  отбежал  обратно  в  своё  убежище. Он  знал  толк  в  истязаниях:  за  свою  жизнь  он  дважды  был  выпорот  самым  жестоким  образом. В  первый  раз  его  выдрали  за  попытку  изнасиловать  девку-рабыню. Можно  сказать,  что  тогда  он  ещё  легко  отделался: могли  подвесить  за  ноги  и  выхолостить. Во  второй  раз  он  забрался  в  подвал  и  в  усмерть  упился   хозяйским  вином. За  эту  провинность  его  выпороли  ещё  сильнее: вино  ценилось  гораздо  дороже  девки. По  прошествии  времени  он  постарел, и ревматоидный  артрит  уже  не  позволял  выполнять  тяжёлую  работу. В  таких  случаях  рабов  часто  отпускали  на  волю,  давая  возможность  дожить  свой  век,  выпрашивая  подаяния  или  совершая  мелкие  кражи. То  есть,  раб  вкалывал   на  владельца,  а  пенсию   по  старости  ему  выплачивало  общество. Но  хозяин  был  человеком  предприимчивым,  умудрился  за  бесценок  продать  своё  имущество  в  казну,  и  Эйты  оказался  на  площади,  где  должен  был  обслуживать  исполнение  наказаний,  за  что  получал  объедки  с  гарнизонной  кухни, да  время  от  времени  старую  тряпку,  из  которой  можно  было  соорудить  набедренную  повязку.
     Иисус  между  тем  под  аккомпанемент  плетей  исполнял  вокализ  на  букву  "ы". Дирижировал  декан. Наконец,  он  произнёс  последнее,  третье,  "Дека!",  начертил  крест  и  опять  окликнул  раба:
     - Эй, ты!
     Мессия  ошибочно  полагал,  что  всё  закончено,  но  его  ещё  ждал  десерт  к  основному  блюду: раб  подбежал,  поставил  ведро,  вытащил  из  него  мокрую  тряпку  и  выжал  её  на  божественные  чресла. Иисус  даже  не  закричал - он  рявкнул  и  забился  так,  что  если  бы  декан  не  придавил  лавку  ногою,  он  непременно  опрокинулся  вместе  с  нею  в  пыль. Ощущение  было  таким,  будто  к  заду  приложили  раскалённую  сковороду  или  сотни  шершней  одновременно  вонзили  в  плоть  свои  жала. Назначение  этого  действа  было  чисто  медицинским:  в  ведре  был  крепкий  уксус. Им  обеззараживали  раны. Боль  при  этом  была  немыслимой.
     Солдаты  открыли  колодки  и  освободили  Иисуса. Он  сполз  коленками  на  землю  и,  тяжело  дыша,  затравленно  смотрел  на  молчаливую  теперь  публику. Тело  его  тряслось,  мочевой  пузырь  был  пуст,  кишечник  опорожнён,  настала  очередь  желудка,  и  остатки  вчерашней  обильной  трапезы  изверглись  наружу,  застревая  в  бороде  и  смешиваясь  с  розовой  пеной - слюной  и  кровью  из  прокушенных  губ.
     Тут  послышался  какой-то  шум,  толпа   всколыхнулась,  люди  расступились, вперёд  вышла  Мария Магдалина  и  перелезла через  ограду. В  руках  у  неё  был  отрез  ткани.
     Декан  преградил  дорогу:
     - Ты  куда,  женщина?!
     - Это  мой  муж! - Гневно  сверкнула  глазами  Мария.
     Декан  пожал  плечами  и  посторонился: допускать родственников  после  исполнения  наказания  не  запрещалось.

    Яли  закончил  свой  завтрак,  вышел  на  бечевник  и  сменил  Юлия  на  импровизированной сцене.
    - Прежде,  чем  я  расскажу о  том,  как   посредством  нашего  "Сатурна"  извлекается  прошлое,  я  оглашу  не  менее  важную  информацию  о  том,  что  происходит  на  орбите  Сатурна  сейчас. Лично  меня  происходящее  крайне  озадачило  и  обеспокоило.
     Мы  добились  того,  что  хотели: станции  работают  и  существуют  автономно  от  Земли. Но  не  от  Солнца,  которое  является  источником  энергии. Мы  подсчитали, что  вполне  сможем  разогнать  любую  станцию  до  двадцати  процентов  скорости  света  относительно  Солнца  и  за  сорок  лет  достичь  ближайшей  планетной  системы,  где  станция  смогла  бы  вновь  перейти  на  энергоснабжение  от  тройной системы   звёзд. Но  внутренней  энергии  станции  нам  хватит  лишь  на  двадцать  лет. Для  прыжка  к  звёздам  нам  нужны  принципиально  новые  источники  энергии. Но  речь  не  об  этом. Речь  о  том,  что  мы  не  стали  тратить  ресурсы  на  создание  вооружений,  но  вооружение,  скорее,  система  обороны,  возникла  сама  собою  без  нашего  участия.
    Некоторое  время  назад  наши  сотрудники, - не  нужно  объяснять,  что  они  присутствуют  на  каждой  станции, - доложили,  что  некая  система  сжирает  часть  вычислительных  мощностей. При  строительстве  станций  мы  спроектировали  и  воплотили  в  реальность  противометеоритную  защиту,  которая  предполагала  обнаружение и  изменение  курса  крупных  астероидов,  размером  с  теннисный  мяч  и  более,  и  починку  пробоин  в  корпусе  от  мелких  частиц. В  последнем  случае  роботы  заделывали  пробоину  собственными  телами. Так  продолжалось  до  последнего  времени,  пока  один  из  техников,  работающих  на   станции  "Птолемей",  не  доложил  о  том,  что  обнаружил  на  её  поверхности  ранее  не  существовавшее  сооружение: антенну  диаметром  пять  метров,  покрытую  золотом  и  работающую  в  миллимитровом  диапазоне  как  на  приём,  так  и  на  излучение,  то  есть,  радар.   
    Яли  ткнул  пальцем  в  экран  своего  компьютера,  и  в  воздухе  возникло  элегантное  изображение блистающего  золотом  несанкционированного  сооружения. Пока  присутствующие  разглядывали картинку, академик продолжал:
    - Исследования  показали, что  на  каждой  станции  построено двенадцать  таких  антенн, непрерывно  сканирующих  пространство в  поисках  мелких  частиц. Но  это  не  всё! В  пяти  тысячах  километров  от  каждой  станции  были  обнаружены  неизвестные  объекты,  шары  диаметром  пятнадцать  метров каждый  и  числом  от  двенадцати  до  восемнадцати, находящиеся  на  круговых  орбитах  так,  что   наблюдательный  пункт  находится  как  бы  внутри  сферы. Стало  ясно,  что  отжирает  вычислительные  мощности. Мы  с  Фейнманом  отправились  к  одной  из  этих  сфер,  где  нас  приняли  весьма  радушно. Мы  прибыли  на  обычной  шлюпке  и  без  проблем  состыковались  с  объектом. Внутри  сферы  оказалась  автономная  система  жизнеобеспечения,  рассчитанная  на  долговременное  пребывание  трёх  человек, душ,  туалет,  тренажёры, камбуз, - тесновато, но  вполне  приемлемо. Компьютер  тут  же  запросил,  не  нужно  ли  доставить  продукты,  от  чего  мы  отказались,  но  нас  поразило  то,  что  на  камбузе  оказался  запас  натурального  кофе  и  сахара,  чем  мы,  разумеется  воспользовались. Два  дня  мы  изучали  объект,  который  оказался  аванпостом  противометеоритной  защиты, - астрофизик  ткнул  пальцем  в  компьютер,  и  в  воздухе  возникло  изображение  шара,  на  поверхности  которого блистали  позолотой  антенны  радаров. - Но  это  не  всё. Вот  в  этих  выступах-пакгаузах  хранятся  ракеты. Их  размер  от  метра  до  двух  сантиметров,  и  их  очень  много. Все  они  снабжены  действующими  двигателями  Хусейна-Кеведо  и  предназначены  для  одного: перехватывать  и  брать  на  борт весь  обнаруженный  в  зоне  действия  системы  мусор. А  зона  действия  больше  пяти  астрономических  единиц,  то  есть,  зоны  соседних  станций  перекрываются. Большие  ракеты-роботы  для  перехвата  крупных  метеоритов  располагаются  на  поверхности  станций. Кстати,  Асият,  тебя  не  затруднит  пройти  в  мою  каюту  и  принести  жёлтую  коробочку  из-под  сигар?
   Через  три  минуты  Асият  вернулась  и  передала  академику  означенный  предмет.
   - Благодарю! - Астрофизик  открыл  крышку,  вытащил  сигару,  сунул  её  в  зубы  и,  не  закрывая,  передал  коробочку  Асият. - Вот  ракеты,  о  которых  я  говорил. Это  не  модели,  а  действующие  роботы. Передай,  чтобы  все  посмотрели,  а  я  пока  перекурю.
   Яли  присел  на  камень,  достал  из  кармана  жилетки  линзу  и  прикурил  сигару. Сам  собою  возник  перерыв. Члены  Комитета передавали  коробочку из  рук  в  руки,  рассматривали  содержимое,  высказывали  мнения,  задавали  вопросы. Наконец,  коробочка  вернулась  к  академику,  Яли  потушил  сигару  и  продолжил:
   - Коллеги,  я  слышал  ваши  суждения и  слышал  ваши  вопросы. На  одни  я  отвечу,  на  другие,  увы,  у  меня  пока  нет  ответов. Итак,  противометеоритная  защита  была  модернизирована,  точнее,  создана  заново  искусственным  интеллектом  наблюдательных  пунктов без  нашего  согласия  и  участия и  создана  блистательно! Расчёты  показали,  что  на  перехват  частиц  тратится  гораздо  меньше  энергии,  нежели  на  починку  дыр. Кроме  того, добытый  материал  идёт  в  дело. И  ещё:  вы  могли  читать  или  слышать  о  перехвате  крупного  астероида. Собственно,  астероид  не  слишком  большой- картофелина  пять  метров  в  поперечнике  и  десять  в  длину. Но  здесь  важна  скорость  камня:  шестьдесят  восемь  километров  в  секунду! То  есть,  это  не  наш  астероид! Он  прилетел  из  другой  планетной  системы! Что  его  так  разогнало - загадка! Сейчас  объект  изучается,  все  желающие  принять  в  этом  участие  получили  все  данные  и  образцы.
    А  теперь  о  том,  что  искусственный  интеллект  создал  и  засекретил.
    Яли  сделал  паузу  и  оглядел  коллег. Общающиеся  прекратили  разговоры,  жующие  проглотили  куски  и  перестали  жевать,  дремлющие  открыли  глаза,  всем  своим  видом  задавая  вопрос:  что  ещё? И  тогда  академик  продолжил:
    - Эти  данные  компьютер  предоставил  мне  и  Фейнману  как  Председателю  и  заместителю  Председателя  Комкона-2. Я  полагаю,  это  не  стоит  предавать  огласке. Мы  не  стали  создавать  боевые  системы,  сочтя  нецелесообразным  тратить  на  них  драгоценные  ресурсы. Защита  от  метеоритов - штука  необходимая,  спору  нет,  но  средства  нападения - к  чему  они? Однако,  искусственный  интеллект  спроектировал,  создал  и, главное,  испытал  жуткое  по  своей  мощи  оружие. За  основу  был  взят  ракетный  двигатель Хусейна-Кеведо, та  его  часть  вместе  с  гауссовой  пушкой, в  которой  генерируются  антипротоны. Аннигиляционную  камеру,  где  протоны  соединяются  с  антипротонами  убрали,  а  длину  системы  увеличили,  чтобы  сильнее  разогнать  частицы. Устройство  было  отправлено  на  окраину  пояса  Койпера  и  там  испытано. Коротко  говоря,  наш  искусственный  интеллект  шарахнул  с  расстояния  в  двести  километров  по  каменюке  около  десяти  метров  в  поперечнике. Что  из  этого  вышло,  смотрим  на  видео.
    Астрофизик  ткнул  пальцем  в  компьютер,  и  в  воздухе  возникла  голограмма - чёрное звёздное  небо. С  полминуты  ничего  не  происходило, но  вдруг  в  пространстве возникла  тонкая серебристая линия,  в конце  которой  вспыхнул  ослепительно-белый шар,  затмивший звёзды. Но  через  секунду  шар  распался  на  мириады красных,  жёлтых  и  оранжевых  искр,  и  опять  стало  темно. Кадр  сменился,  и  на  экране  появились  светящиеся  шары  из  расплавленного  камня,  плывущие  в  пространстве. Определить их  размер  не  представлялось  возможным,  но  было  ясно,  что  зонд,  с  которого    велась  съёмка  подлетел  к  эпицентру  катастрофы.
    Воцарилось  молчание. Яли  выдержал  паузу  и  попросил  Фейнмана:
    - Соломон,  прокомментируй, пожалуйста,  увиденное  как  физик.
    - По  моим  подсчётам   протоны  в  гауссовой  пушке  были  разогнаны  до  трёх  четвертей  скорости  света. То есть, увернуться  от  такого  плевка  невозможно. Вакуум  космоса  - не  совсем  вакуум,  в  нём  содержится несколько  атомов  водорода  на  кубический  дециметр. Именно  они  и  сгорели  в  антипротонном  луче,  дав  нам  возможность  на  долю  секунды  увидеть  его  путь. Когда  луч  шарахнул  по  астероиду, часть  его  превратилась  в  чистую  энергию,  то  есть  в  свет,  а  большая  часть  расплавилась  и  развалилась  на  куски. Это  орудие  жрёт  энергию,  как  свинья  картошку. Образец  хранится  на  одной  из  станций  в  секретном  пакгаузе. Секретный - это  без  дверей. Туда  никто  не  сможет  попасть  даже  случайно. То,  что  вы  увидели,  лучше  забыть. Но что  делать  с  истиной?  Компьютер  сгенерировал   идею  и  без  нашего  ведома  воплотил  её  в металле...

    Иисуса  трясло. Он  стоял,  опершись  руками  на  плечи  Марии,  а  та,  сидя  на  лавке,  на  которой  только  что  избивали  её  мужа,  наматывала  вокруг  его  чресел  набедренную  повязку  и  одновременно  выпиливала  ему  мозг  так,  как  это  могут  делать  только  женщины,  выбирая  для  этого  самый  неподходящий  момент:
    - Хоть  срам  прикрыть... И  что  ты  добился  своей  авантюрой? Получил  то,  что  хотел?  Посмотри,  тебе  ведь  всю  задницу  искромсали! Ты  теперь  полгода  на  животе  спать  будешь! А  есть  будешь  стоя,  как  осёл!
    Иисус  хмыкнул:  он  невольно  предствил  себе,  как  нужно  вывернуть  шею,  чтобы  увидеть  собственный  зад,  и  это  его  рассмешило. А  Мария  продолжала:
    - Что  ты  хмыкаешь? Тебе  всё  хиханьки  да  хаханьки! Всё! Заканчиваем  все  эти  авантюры! С  друзьями  с  этими  заканчиваем... Пётр... этот  громила... Андрей,  братец  его  хитрожопый... Матвей  мытарь  мурый  всю  кассу  к  рукам  прибрал... Варфоломей... вор! Где  ты  только  находишь  таких?! Фома... дурак... Павел  болван... Иуда  ещё  куда  ни  шло,  самый  безвредный  из  них,  дурачок   угодливый... Эй, ты! - Мария  сверкнула  глазами  в  сторону  раба. - Принеси  воды!
    Раб  не  посмел  ослушаться, зачерпнул  из  небольшого каменного   бассейна  ведро  воды  и  притащил  его  Магдалине. Мария  окунула  в  ведро  большой  платок  и  стала  вытирать с  лица  Иисуса  сопли, слюни, кровь  и  блевотину,  одновременно  не  переставая  выносить  ему  мозг:
    - Всё! Заканчиваем  с  авантюрами! Уедем  в  Назарет  в  отцовский  дом. Нет! В  Тверию  уедем! Дом  купим... рабов... виноградник  разведём... Я  тебе  детишек  нарожаю... Баркас  купим - будешь  рыбу  ловить! Ты  ведь  любишь  ловить  рыбу!
    - Угу! - Согласился  Иисус. И,  сморщившись,  пожаловался:
    - Больно... Жжёт...
    - Ещё  бы  не  больно! Тридцать  раз  плетью  по  жопе!
    В  это  время  на  стене  появился  первосвященник  Каиафа  и  оглядел  толпу. Спустя  минуту  к  нему  присоединился  секретарь  Пилата - он как  представитель  имперской  власти  не  мог  находиться  ниже. Выше  было  некуда,  и  пришлось  довольствоваться  одним  уровнем. Каиафа  поднял  посох,  призывая  толпу  к  тишине. Люди  замолкли.
    - Народ! - Первосвященник  выдержал  паузу. - Сегодня  мы  должны  предать  смерти  двух  преступников: Иисуса  из  Назарета  и  Варавву. Варавва  обвиняется  в   разбое,  насилии  и  убийствах. Иисус  обвиняется  в  колдовстве,  богохульстве,  ереси,  нападении на  храм и порче  храмового  имущества. Он  объявил  себя  сыном  божиим  и  мессией. Кроме  того,  он  объявил  себя  царём  иудейским,  что  является  преступлением  против  власти  кесаря, - Каиафа  повернулся к  секретарю.
    Первосвященник  говорил  быстро,  не  давая  представителю  имперской  власти  вставить  слово, и  как  бы  не  замечал  того,  что  Иисус   свежевыпорот  и  уже  наказан  за  преступления. А  секретарь  чувствовал  себя  неважно,  покашливал,  сморкался в  платок  и  не  горел  желанием  вступать  в  полемику. Собственно,  ему  было  всё  равно,  кого  из  двух  евреев  прибьют  к  кресту,  он  хотел  поскорее  всё  закончить.
    Между  тем  Каиафа  продолжал:
    - Но  в  преддверии  великого  праздника  Пейсах  мы  должны  во  славу  божию  помиловать  и  отпустить  одного  преступника - таков  обычай! Так  кого  мы  отпустим?!  Иисуса  или  Варавву!!?
    Почти  мгновенно  в  толпе  раздался  хриплый,  но  громкий  и  чёткий  голос:
    - Варавву!!!
    Это  был  голос  напёрсточника. Он  постарел  и  поседел,  был  болен,  но  до  сих  пор  помнил  обиду,  нанесённую  ему  подростком  Иисусом. И  сейчас  наступила  сладкая  минута  мести.
    - Варавву!!! - Прокричал  бывший  слепой,  исцелённый  у  Овечьего  источника.
    - Варавву!!! - Поддержал  паралитик.
    - Варавву!!! - Взвизгнул  ростовщик  Иезекииль.
    Тут,  наконец,  очнулись  получившие  плату клакёры  и  начали  на  разные  голоса  требовать  помилования  насильника. Люди  в  толпе  недоумённо  переглядывались  друг  с  другом  и  тоже  вдруг  начали  требовать  освобождения  убийцы,  хотя  минуту  назад  они  желали  освободить  Христа. Высказать  иное  мнение  уже  никто  не  мог, даже  если  и  хотел - такова  психология  толпы,  о  чём  и  предупреждал  Иисуса  многоопытный   префект. 
    - Итак, - вздохнул  секретарь, - что  я  должен  сделать  с  Вараввой?
    - Отпустить  его!
    - Отпустите  Варавву! - Отдал  распоряжение  чиновник.
    Легионер  развязал  узлы  на  колодке  и  освободил  убийцу. Варавва,  не  веря  своему  счастью,  чуть  помедлил, словно  рыба,  снятая  с  крючка  и  отпущенная  обратно  в  воду, попятился, нырнул  в  толпу,  продрался  сквозь  людей  и  скрылся  в  ближайшем  переулке. Участи  своей  он  всё  равно  не  избежал, ибо  вновь  попался  через  полгода,  но  это  стоило  жизни  ещё  нескольким  людям.
    - Что  я  должен  сделать  с  Иисусом? - Вопрос  был  риторический, судьба  Христа  была  уже  решена.
    - Распни  его! Распни!!!
    - Исполняйте  приговор! - Скомандовал  секретарь  и  начал  что-то  быстро  записывать  на  своей  доске.
    Декан  оглядел  Иисуса  и  вздохнул:
    - Этот  сам  не  дойдёт,  придётся  тащить, - и  повернулся  к  рабу, -  эй,  ты! Принеси сюда  вон  ту  жердь! Да, да! Эту!
    Раб  приволок  палку,  солдаты  быстро  привязали  к  ней  руки  Христа  и  подняли  его  на  свои  плечи. Мария  пока  ничего  не  понимала,  а  декан  обратился  к тессирарию, начальнику  патруля,  греку  Харлампию:
    - Харлампий,  расчисти  дорогу. Что-то  толпа  сегодня  не  в  меру  возбуждена.
    Патрульные  были  вооружены  полностью, экзекуторская  команда  имела  лишь  короткие  кинжалы,  что  несколько  беспокоило  декана: случалось,  что  приговорённых  освобождали  по  дороге. Толпа  расступилась,  Иисуса  потащили  на  Голгофу. Его  ноги  волочились  по  земле,  и  декан  пригрозил:
    - А ну,  двигай  ногами,  или  палкой  по  жопе  дам!
    Угроза   возымела  действие,  и мессия  начал   кое-как  передвигать  ноги. Второй  сандалий  свалился  с  ноги,  и  его  тут  же  подобрал  вездесущий  раб. Никто,  кроме  Варфоломея,  этого  не  заметил.
    Толпа  постепенно  расходилась. Большинство  отправились  готовиться  к  празднику,  немногие  последовали  к  месту  казни. Руки  Иисуса  были  привязаны  к  палке,  и  издали   казалось,  будто  он  несёт  крест. Но  это  была  выдумка  евангелистов: после  такой  порки  человек  самостоятельно  идти  не  может,  не  говоря  уже  о  том,  чтобы  тащить  на  плечах  тяжёлую  деревянную  конструкцию.
    Площадь  опустела. Мария  сидела  в  пыли  и  непонимающе  моргала  глазами. Наконец,  медленно  и  ясно  до  неё  дошло:  только  что  она  лишилась  мужа,  а  её  уже  живой,  но  ещё  нерождённый  ребёнок - отца.
    И  тогда  она  громко  и  протяжно  завыла,  завыла  так,  как  воет  собака,  у  которой  утопили  щенят...

    На  бечевник  вновь  вышел  Яли:
    - Сенсация   будет  завтра,  а  сегодня  мы  просто  рассказываем  факты. Данные  для  размышления. Чтобы  сенсация  не  была  слишком  уж  неожиданной. Дмитрий, прошу!
    Место  астрофизика  занял  невысокий  человек  весьма  интеллигентного  вида.
    - Я  Дмитрий  Нгессу, главврач  наблюдательного  пункта  "Эратосфен", - представился  оратор. - Месяц  назад  на  станции  произошёл  несчастный  случай. Один  из  техников,  нарушив  правила  безопасности,  вышел  в  одиночку  на  поверхность  станции  для  проведения  плановых  работ. Вот что из  этого  вышло.
    Нгессу  ткнул  пальцем  в  компьютер,  и  в  воздухе  возникло  изображение: поверхность  станции  со  множеством  металлоконструкций,  среди  которых  был  виден  подсвеченный  прожектором  скафандр  кремового  цвета,  внутри  которого,  по  всей  видимости,  находился  человек.
    - Следующая  картинка! - Скомандовал  врач. Стало  видно,  что  нога  человека  насквозь  пробита  острым  элементом  конструкции  в  области  колена. Мао  Лан,  глядя  на  изображение,  побледнела.
    Докладчик  продолжил:
    - Я  буду  показывать  фрагменты. Кто  желает  проанализировать  всю  видеозапись,  обращайтесь  ко  мне. Как  это  произошло,  разбирается  ответственная  комиссия,  а  нам  интересно,  чем  всё  это  закончилось,  и  что  за  сим  воспоследует. Вот  рентгеновский  снимок  травмы: ранение  весьма  неприятное,  коленный  сустав  раздроблен  на  мелкие  кусочки... что  такое?!
    Послышался  звон  упавшего  стакана,  и  Мао  Лан  стала  заваливаться  набок. Она  бы  упала,  если  бы  её  вовремя  не  подхватила  сильная  и  шустрая  Дорошенко,  которая,  быстро  сообразив  в  чём  дело,  громко  крикнула:
    - Нашатырь  сюда! Яли,  подайте  воды!
    Нашатырь  с  ватным  тампоном  тут  же  подал  подлетевший  дрон,  а  Яли  уже  стоял  рядом  со  стаканом  в  руке.
    - Дмитрий,  выключите  картинку, - попросила  Асият  и  поднесла  к  носу  Лан ватку  со  спиртом,  отчего  искусствовед  очнулась  от  обморока. - Как  вы,  Лан? Выпейте  воды! Давайте  я  вас  провожу  в  каюту!
    Историк  увела  бледного  знатока  искусств  на  борт  судна,  а  Нгессу  продолжил:
    - Случается  так,  что  здоровые  мужчины  падают  в  обморок  от  вида  порезанного  пальца. Но  вернёмся  к  нашему  пациенту. Скафандр  сработал  штатно: выше  травмы  был  мгновенно  наложен  жгут,  впрыснуто  обезболивающее,  а  вызванный  робот-медик  тут  же  сделал  фото  и  рентгеновские  снимки. Кислорода  оставалось  на  десять  минут,  робот-спасатель  притащил  запасной  блок  жизнеобеспечения  и  подключил  его  к  скафандру. Тот, кто  придумал  расставить  по  всей  поверхности  станции  эти  блоки - гений! Мне  оставалось  только  одно:  дать  команду  на  ампутацию,  ибо  спасти  ногу  в  такой  ситуации - задача  невыполнимая. Фактор  времени  также  работал  против  нас: нужно  было  срезать  железяку,  доставить  травмированного  на  борт  станции,  шлюзование  и  прочее... Конечно,  спасательная  команда  уже  влезала  в  скафандры,  роботы  летели  к  пострадавшему  с  инструментами,  но... Я  нажал  красную  кнопку  с  надписью  "Ампутация". Собственно,  спасать  там  был  нечего - колено  было  раздроблено на мелкие кусочки. И  тут  на  компьютере  загорелось  сообщение: "Имеется  возможность  спасти  ногу  пациента. Начать  операцию?" Вы  представляете  моё  состояние? Неизвестно  кто  или  что  в  недрах  компьютера  предлагает  мне  решение  проблемы  без  ампутации  и  требует  от  меня  принять  решение. Я  посмотрел  параметры  состояния  пострадавшего,  давление, пульс, и...  и  дал  команду  начать  операцию. На  этой  картинке  вы  видите  начало: большой  робот  отрезает  металлический  штырь. А  здесь  мелкие  роботы  облепили  застрявшую  в  колене  железку,  рядом  летит  медик,  от  которого  ко  мне  регулярно  поступают  рентгеновские  снимки. Смотрите,  что  они  творят: железяка  становится  всё  меньше  и  меньше! Когда  вся  делегация  подплыла  к  шлюзу,  шкворня  в  ноге  уже  не  было! Они  сожрали  железяку  прямо  в  теле  пациента! А  он  между  тем  очухался,  адекватно  отвечал  на  вопросы  и  пытался неуклюже  шутить:  "Доктор,  я  буду  ходить?"  "Будешь, - отвечаю, -  но  под  себя". Боли  он  не  испытывал. От  того,  что  происходило  дальше  мне  стало  плохо,  и  я  был  на  грани  обморока,  подобно  нашей  драгоценной  Лан. Я  мог  только  наблюдать  и  фиксировать  происходящее. На  ноге  пациента  в  области  травмы  образовался  светло-серый  нарост  неизвестного  происхождения. Я  попробовал  пальпировать  его,  но  компьютер  настоятельно  попросил  не  вмешиваться. Тогда  я  взял  самый  мощный  микроскоп  и  постарался  рассмотреть  массу,  так  сказать,  поближе.  И  я  увидел  вот  это, - врач  сменил  картинку. - Миллионы  нанороботов! А  внутри  колена  шла  работа. Вы  можете  видеть по  сменяющемуся  ряду  изображений,  на  которых  отмечено  время,  как  заживает  в  хлам  раздробленное  колено. Через  два  дня  оно  уже  было  совершенно  целым,  а  пациент  жаловался  только  на  то,  что  нога  немного  чешется  в  области  травмы. Через  пять  дней  повязка  из  нанороботов  куда-то  исчезла. А  вот  наш  калека  на  седьмой  день...
    Фото  сменилось  на  видео,  на  котором  несостоявшийся  инвалид  с  грохотом  бросал  баскетбольный  мяч  в  корзину. Нгессу  остановил  воспроизведение  и  продолжил:
    - Я  запросил  в  компьютере  описание  хода  операции  и  попытался  разобраться,  что  же  произошло. Кое-что  я  понял. Анастезию  пациенту  дали  без  всяких  фармакологических  средств. Роботы  просто  перекрыли  электрический  сигнал  от  поражённого  колена  к  мозгу. Именно  поэтому  травмированный  говорил,  что  совершенно  не  чувствует  ногу. Но  это  не  всё! Ко  мне  пришёл  командир  спасательной  группы  и  приволок  скафандр. На  нём  не  было  ни  единого  следа! Он  был  как  новый. Но  его  номер  соответствовал  тому,  что  был  на  нашем  пострадавшем. Впрочем,  если  они  колено  человека  собрали,  то  ткань  скафандра  восстановить  для  них  раз  плюнуть. Тогда  я  провёл  эксперимент  и  саданул  себе  по  пальцу  скальпелем. Ничего! Кровь  капает,  но  никто  меня  спасать  не  кинулся. Засекречивать  происшедшее  нет  смысла:  об  этом  уже  судачит  вся  станция. Никто  такой  технологии  не  разрабатывал. Откуда  она  взялась? Надо  исследовать  и  разбираться. Спасибо  за  внимание.
   Вежливый  Нгессу  поклонился  и  отправился  на  борт  электрохода  осведомиться о самочувствии  Мао.

   У  дверей  опочивальни   Понтия  Пилата  ожидал  гарнизонный  врач. При  появлении  наместника  он  уважительно  поклонился. Прокуратор  ответил  тем  же: медик  потомок  бога, Эскулапа,  а  боги  требуют  почтительного  отношения.
   Раб  распахнул  двери,  префект  вошёл  внутрь,  врач  проследовал  за  ним. В  спальне  возле  ложа  стоял  стульчак,  в  который  был   помещён  медный  тазик  с  холодной  водой,  взятой  из  самого  глубокого  колодца. Раб  помог  Пилату  раздеться,  и  прокуратор,  задрав  рубаху  и  морщась  от  боли,  уселся  на  стульчак,  опустив  свой  зад  в  воду. Между  тем  врач  достал  из  своей  сумки  склянку  со  снадобьем,  налил  в  маленькую  серебрянную  рюмку  воды,  отсчитал  в  неё  из  склянки  нужное  количество  капель  и  протянул  больному:
   - Опий,  игемон. Нелишним  будет  напомнить,  что  злоупотреблять  зельем  не  следует.
   - Знаю! - Ответил  наместник  и  выпил  содержимое  рюмки.
   - Опий  оставлю, - врач  поставил  склянку  на  столик  рядом  с  кувшином. Затем  он  достал  из  сумки  замшевый  кисет  с  глиняной  трубочкой  и  положил  их  рядом. - Канабис,  игемон.
   - Хорошо! - Одобрил прокуратор.
   - При  необходимости  пошлите  за  мной, - врач  почтительно  поклонился  и  вышел  из  опочивальни.
   По  дороге  в  казармы  он  вспоминал  письмо  коллеги  из  Рима,  который  в  своём  послании  высказал  идею  о  том,  что  причиной  многих  заболеваний  являются  мелкие  твари,  микробы. Медик  обдумывал  ответное  послание: гипотеза  показалась  врачу  разумной,  и  он  распорядился  впредь  кипятить  питьевую  воду  для  легионеров. Результат  оказался  ошеломляющим:  число  солдат,  страдающих  расстройством  кишечника  и  не  вылезающих  из  сортира,  тут  же  сократилось  в  разы! Это  можно  было  объяснить  только  тем,  что  микробы  погибали  в  кипятке,  что  косвенно  подтверждало  теорию. Кроме  того,  врачу  не  терпелось  сообщить  о  том,  что  он  удачно  прооперировал  раба  по  поводу  геморроя. Некий  хозяин  согласился  предоставить  для  эксперимента  своё  вышедшее  из  строя  "говорящее  орудие". Раба  подготовили  к  операции,  поморили  голодом,  проклизмили,  вымыли,  накачали  опием,  уложили  на  стол  и,  задрав  пятки  к  небу,  зафиксировали  ремнями. Несчастного  оглушили  деревянной  колотушкой,   подложив  на  темя  кусок  войлока,  после  чего  хирург  оттягивал  геммороидальные  гроздья  зажимом  и  отрезал  их  ножницами,  а  ассистент  останавливал  кровотечение  раскалёнными  медными  пластинками. Очнувшись,  раб  начал  орать  так,  будто с  него  живьём  сдирали  кожу. Жуткие  боли  не  утихали  неделю;  не  помогали  даже  ударные  дозы  опия  и  канабиса. Более  всего  врач  опасался  инфекции,  но  этого  не  случилось,  и  теперь  раб  вновь  радостно  вкалывает  на  благо  своего  хозяина. Но  предложить  подобную  операцию  префекту  медик  даже  думать  не  смел:  унизительная  поза  и  последующие  выворачивающие  душу  боли... это  не  для  персон  с  высоким  положением.
   Разумеется,  медицинские  трактаты  на  папирусе  не  сохранились,  а  скопированные  на  пергамент  были  уничтожены  средневековыми  монахами-переписчиками. Пергамент - ценный  материал. Зачем  сохранять  сведения  о  какой-то  там  операции,  если  буквы  можно  соскоблить  и  написать  новый  и,  несомненно,  более  ценный  текст  религиозного  содержания!
   Наместник  прикрыл  глаза  и  поморщился. В  заднице  медленно  распускалась  медная  раскалённая  роза. Но  опий  умерил  боль,  которая  из  острой  стала  тупой  и  тюкающей. Понтий  Пилат  впадал  в  наркотическое  забытьё. Он  ненавидел  это  состояние: опий  притуплял  боль,  но  затуманивал  сознание. Самое  удачное  время  для  покушения: прокуратору  казалось,  что  к  дверям  спальни  уже  крадётся  наёмный  убийца  с  кинжалом. Префект  взял  со  столика  свиток - письмо  жены  из  Кесарии - и  попытался  его  перечесть,  но  строки  плыли  перед глазами,  да  и  почерк  был  ужасен.
   "Проклятье! - Подумал  наместник. - Лучше  бы  рабу  продиктовала. Я  ведь  купил  ей  образованного  грека! И  как  невовремя  этот  приступ... Впрочем,  бывает  ли  он  вовремя? Скорей  бы  закончился  этот  бесовский  праздник! Скорей  бы  в  Кесарию  из  этого  вонючего  города! Эти  орущие  ослы,  провонявшие  чесноком  и  овчиной  евреи, любой  из  которых  готов  ткнуть  тебя  ножом  при  первом  удобном  случае, пыль  столбом  и  смрад  из  сточных  канав... А  в  Кесарии... Там  ипподром,  театр,  арена  для  боёв,  термы,  водопровод  и  канализация... Евреев  туда  не  пускают..."
   В  это  время  дверь  отворилась,  и  в  спальню  вошёл  секретарь.
   - Игемон, - канцелярист  поклонился. - Они  приговорили  к  распятию  Иисуса.
   - Дебилы! - Громко  вздохнул  прокуратор. - Впрочем,  я  предупреждал...
   Возникла   пауза. Если  бы  не  приступ  геморроя,  Пилат  вмешался  бы  лично  и  отменил  казнь. Но  сейчас  он  уже  плохо  соображал.
   - Вот  что, - наместник  опять  задумался. - Слушай... Пошли  мальчишку  с  приказом: Иисуса  распять  мёртвым. Оставить охрану. Пожалуй,  это  лучшее, что  я  могу  для  него  сделать.
   - Да,  игемон, - секретарь  опять  поклонился  и  вышел  из  спальни.   
   Мальчишка,  о  котором  говорил  Пилат, был  слабоумным,  но  обладал  двумя  исключительными  качествами. Во-первых,  он  неимоверно  быстро  бегал. Во-вторых, он  дословно  запоминал  любое  сообщение  и  мог  изустно  доставить  его  любому  жителю  Иерусалима,  а  знал  он  в  лицо  и  поимённо  почти  всех. Доставлять  секретные  сообщения  государственной  важности  ему  не  доверяли,  но  с  поручениями,  подобными  тому,  которое  сейчас  исходило  от  Пилата,  подросток   справлялся  отменно,  за  что  получал  еду  и  мелкие  монетки.

   После  короткого  перерыва  Яли  продолжил  заседание.
   - Нецелевое  использование  "Сатурна-20" началось  на  станции  "Улугбек". Случилось  так,  что  один  молодой  человек  воспылал  страстью  к  некоей  особе,  которая,  однако,  не  спешила  отвечать  взаимностью. Желая  поразить  воображение  пассии,  юный  Вертер  живописал  возможности  инструмента,  с  которым  работает. И  тогда  капризная  мамзель  поставила  условие: если  ты  берёшься  разглядеть  прыщ  на  заднице  бегемота, то  что  тебе  стоит  найти  брошку,  которую  потеряла  бабушка! Найди  фамильную  драгоценность,  а  то  старушка  шибко  расстроена. Воздыхатель  взялся  за  дело,  написал  несколько  весьма  сложных  программ  и  умудрился  обнаружить  брошку! Это  событие  стало  широко  обсуждаться  не  только  на  станциях,  но  и на  Земле. Это  привело  к  тому,  что  к  влюблённому  лаборанту  обратился  следователь  Поисково-спасательной  службы,  у  которого,  как  они  говорят,  "висело"  несколько  нераскрытых  дел. Следователь - член  нашего  комитета. Он  сам  расскажет,  что  было  дальше. Нгуен,  прошу!
   На  площадку  вышел  молодой  человек  лет  тридцати  в  тропическом  варианте  мундира  спасательной  службы.
   - Я  Нгуен Ван Лям.  Я  обратился  к  лаборанту, имя  которого  я  обязался  не  называть, хотя  это  уже  не  секрет, с  просьбой  отыскать  пропавшего  старика. Чаще  всего  такие  дела  либо  остаются  нераскрытыми,  либо  завершаются  печально. Но  не  в  этот  раз. Старый  хрыч, - простите,  но  я  по  сию  пору  зол  на  него,  -  вознамерился  прогуляться. Проветриться. Надо  сказать,  что  он  принадлежит  к  числу  отказников,  не  желающих  чипироваться,  отключающих  передачу  данных  с  личного  компьютера  и  избегающих  общения  с  врачами. Деменция  лечится  на  раз-два,  но  для  этого  нужна  встреча  с  медиком. Итак,  старый  чёрт  в  Сан-Диего  поднялся  на  борт  сухогруза  и  отправился  в  плавание. Вы  знаете,  что  на  этих  судах  есть  пассажирские  отсеки  со  всем  необходимым  комфортом,  включая  бассейн  и  спортзалы. Многие  люди     семьями  годами  даже  живут  на  таких  судах. Особенно  они  популярны  у  художников  и  писателей. И  плохо  то,  что  компьютер  не  регистрирует  имена  пассажиров,  если  они  не  представляются  сами. Была  сделана  запись  о  том,  что  на  борт  поднялся  пожилой  мужчина  без  личного  чипа. Коротко  говоря, старик  совершил  вояж  по  Тихому  океану,  посетив   Вальпараисо, Окленд, Алотау, Соронг... я  не  буду  перечислять  все  порты. Наконец,  он  сошёл  на  берег  в  Давао  на  Филиппинах,  где  поселился  в  бунгало  и  стал  наслаждаться  океанским  климатом,  проводя  время  на  теннисном  корте  или  в  шезлонге  под  пальмами. А  родные  тем  временем  сходили  с  ума  от  неизвестности! Дома  должен  сидеть  старый  чёрт,  а  не  шляться  чёрт  знает  где! Говорят,  когда-то  давно  по  всей  планете  были  камеры  видеонаблюдения. Было  бы  так  и  сейчас - быстро  нашли  бы.
    Следующее  дело  завершилось  не  так  счастливо,  но  более  интересно. Дело  о  пропаже  трёх  друзей. Начну  с  того,  что  Яли  своею  властью  закрыл  открытие. Вы  удивитесь:  открытие  это  географическое.  Но  обо  всём  по  порядку. Это  дело  оставалось  нераскрытым  почти  два  года. Было  известно,  что  трое  друзей  отправились  в... в  пункт  N  из  Москвы,  затем  вернулись  в  Москву,  извлекли  личные  чипы, отключили  компьютеры  и... и  пропали. Я  обратился  к  тому  же  лаборанту  на  пункте  "Улугбек". Вы  понимаете,  что  нашей  службе  не  принято  отказывать  в  содействии,  ибо  часто  от  нас  зависят  человеческие  жизни. Лаборант  поворчал,  но  принялся  за  работу. Понятно,  что  за  помощь  ПСС  не  накажут - это  не  личные  проблемы.
    Коротко  говоря,  при  первой  поездке  в  пункт  N  трое  друзей  обнаружили  в  земле  дыру. Спустились. Прошли  три  сотни  метров   и  поняли,  что  открыли  нечто  грандиозное. Перед  тем,  как  обнародовать  своё  открытие,  они  решили  детально  исследовать  объект,  для  чего  вернулись  домой,  обзавелись  разного  рода  оборудованием,  для  соблюдения  тайны  извлекли  личные  чипы,  отключили  передачу  данных  с  компьютеров  и,  полагая,  что  они  отменно  подготовлены,  отправились  исследовать  обнаруженную  пещеру. Шондонг, Мяо,  Мамонтовая  пещера  и  многие  другие  - это  жалкие  пародии  на  пещеру  Чебатан,  которую  открыли  друзья. Но  это  открытие  стоило  им  жизни: Чебатан  оказалась  весьма  коварной  и  забрала  жизни  своих  первооткрывателей. Пещера  настолько  уникальна  и  опасна,  что  Яли  своею  властью  засекретил  её  местонахождение. При  исследованиях  мы  потеряли  одиннадцать  дронов.  Чебатан  обладает  собственной  экологической  системой,  исследовать  которую  мы  поручили  группе  под  руководством  Юлия  Васильевича. Они  согласились  отложить  личные  компьютеры,  извлечь чипы  и  проследовать  к  месту  с  чёрными  повязками  на  глазах. Отмечу,  что  это  не  помогло: Гурьев  каким-то  образом  вычислил  местонахождение  пещеры  Чебатан. Он  либо  звёздное  небо  на  миг  увидел,  либо  наткнулся  на  какого-нибудь  эндемичного  паучка  или  червячка. Сам  он  не  сознаётся. Кстати,  они  открыли  неизвестные  ранее  виды  флоры  и  фауны,  включая  один  вид  млекопитающих. Чтобы  не  быть  голословным,  мы  с  Яли  продемонстрируем  изображения  залов  пещеры  Чебатан. Яли,  прошу!
    Академик  ткнул  пальцем  в  компьютер  и  вызвал  тем  самым  голографическую  картинку. В  воздухе  возникло  изображение  подземного  зала  с  плывущим  по  нему  собором  Нотр-Дам-де-Пари.
    - Собор  в  изображение  мы  поместили  для  осознания  размеров.
    И  тут  последовал  вопрос  от  зрителей:
    - Откуда у  пещеры название  Чебатан? У  неё  же  не  было  собственного  имени!
    - Название  придумал  Гурьев, - Лям  сменил  картинку. - Он  решил,  что  будет  справедливо  увековечить  имена  погибших  первооткрывателей:  Чекалин,  Батурин  и  Таненбаум. Чебатан. Если  возникнут  иные  мнения  по  поводу  топонимики,  мы  их  выслушаем. Но  я  лично  полагаю,  что  предложенное  Юлием  Васильевичем  наименование  справедливо.
    Лям  пролистал  ещё  с  десяток  изображений  и  продолжил:
    - Мы  замуровали  все  найденные  входы  в  пещеру. Пришлось  потрудиться. Для  сообщения  с  внешним  миром  входы  остаются  открытыми  и  закрываются  только  тогда,  когда  поблизости  появляются  люди. Найти  и  открыть  вход  можно  только  обладая  уникальным  ключом. Труднее  всего  было  с  телами  погибших. Мы  их  перевезли  и  убедили  родных,  что  они  погибли  в  другой  пещере. А  в  Чебатан  теперь  путь  закрыт  по  двум  соображениям. Первое - безопасность,  второе - сохранение  экосистемы. Если  её  открыть,  там  сразу  всё  вытопчут,  будут  калечиться  и  погибать. Вопросы?
    - Куда  подевалась  бабушкина  брошка?
    Спасатель  удивлённо  вскинул  брови  и  повернулся  к  Председателю  Комкон-2:
    - Действительно,  а  где бабушкина  брошка?
    - Брошку  закатил  под  трюмо  шкодливый  котёнок, - ответил  академик.

    Иисуса  положили  на  крест  и  крепко  привязали  руки  к   перекладине. Он  уже  ничего  не  соображал, тихо  мычал и,  опершись  стопами  в  дерево  и  приподняв  тело,    был  озабочен  только  одним: чтобы  искромсанный  плетьми  зад  не  прижался  к  бревну. Но  легионерам  было  плевать  на  его  страдания,  они  торопились  и,  силой  вытянув  ноги,  привязали  их  к  столбу.  Иисус  уже  не  мог  кричать  и  тихо  завыл.
    - Прибивай! - Скомандовал  декан.
    Солдат  начал  рыться  в  деревянном  ящике,  подбирая  не  раз  уже  побывавшие  в  деле  гвозди. Наконец,  он  нашёл  то,  что  по  его  мнению  подходит,  и  стал  молотком  выпрямлять  их  на  кресте  у  ног  приговорённого. В  это  время  на  дороге  появился  слабоумный  мальчишка,  быстро  взбежал  на  гору  и,  почёсывая  в  паху,  уставился  на  распорядителя.
    - Говори! - Разрешил  декан.
    - Приказ  прокуратора: Иисуса  распять  мёртвым. Оставить охрану.
    - Ступай! - Декан  отпустил  подростка  и  повернулся  к  тессирарию. - Харлампий,  слышал? Исполни!
    Начальник  патруля   ткнул  пальцем  в  ближайшего  подчинённого  и  приказал:
    - Убить его!
    Легионер  был  левшой  и  удар  пилума  пришёлся  в  правый  бок  Иисуса,  пробив  насквозь  лёгкие  и  сердце. Агония  длилась  долго:  жизнь  не  желала  покидать  молодое,  здоровое  и  сильное  тело. Наконец,  судороги  закончились,  солдат  выдернул  оружие,  вытер  кровь  о  набедренную  повязку  убитого,  выпрямил  молотком  погнувшееся  остриё  и  встал  рядом  с  сослуживцем.
    - Прибивай! - Снова  скомандовал  декан.
    Солдат  через  запястье  прибил  правую  руку  и  хотел  приняться  за  левую,  но  взглянул  в  открытые  глаза  Иисуса  и  сморщился:
    - Как  в  душу  смотрит,  демон!
    Прикрыв  пальцами  глаза  Иисуса,  он  прибил  левую  руку,  а  затем  левую  ногу. С  правой  вышла  затыка: гвоздь  застрял  в  пяточной  кости,  согнулся  винтом  и  никак  не  желал  выходить  наружу. Пытаясь  выпрямить  гвоздь  клещами,  легионер  обломил  его, и  декан  махнул  рукой:
    - Оставь! Поднимайте  так!
    Четверо  солдат  подняли  крест,  опустили  основание  в  ямку  и  закрепили  сооружение  камнями. В  это  время  на  соседнем  кресте  громко  замычал  очнувшийся  и  наблюдавший  за  казнью  убийца.
    - Что  это  он? - Удивился  Харлампий.
    - Возмущается, -  пояснил  декан. - Хочет,  чтобы  его  тоже  копьём  ткнули. О  тебе  приказа  не  было! Виси,  пока  сам  не  сдохнешь!
    Солдаты  патруля  кинули  жребий,  кому  остаться  в  охранении. Тот,  кому  повезло,  отдал  сослуживцу  флягу  с  водой  и  развёл  руками  как  бы  извиняясь: жребий  бросают  боги! Все  удалились,  часовой  отошёл  в  сторону  и  присел  на  большой   плоский  камень  под  алычой,  на  которой  уже  набухли  маленькие  зелёные  сливки.

    Завтрак   закончился,  и  Яли  вышел  на  место  докладчика.
   - Прежде,  чем  я  представлю  обещанную  сенсацию,  я  хочу  ознакомить  вас  с  техническими  деталями,  с  физикой  процессов, так  сказать. Мы  думаем  о  будущем,  живём  в  настоящем,  а наблюдаем  прошлое. То  есть,  всегда  опаздываем. Наши  глаза - машина  времени. Вон  те  птицы, что  летят  над  рекой,  уже  не  там,  где  мы  их  видим, пока  свет  достигнет  от  Луны  до  наших  глаз, она  успеет  сдвинуться  на  километр  с  лишним,  на  Марсе  пройдёт  от  четырёх  до  двадцати  минут, а  квазары  мы  видим  такими, какими  они  были  миллиарды  лет  назад. Обычное  зеркало  - простейшая  машина  времени. Когда  мы  утром  умываемся,  мы  видим  себя  на три-четыре  наносекунды  моложе.
   Когда-то  давно, в  конце  двадцатого  или  в  начале  двадцать  первого  века,  было  зафиксировано  любопытное  явление:  одна  из  туманностей  вдруг  заискрилась  блёстками. Так  продолжалось  несколько  дней,  после  чего  явление  сошло  на  нет. Объяснение  нашли  достаточно  скоро: оказалось,  что  это  отражение  вспышки  сверхновой  1054  года. Позже  кто-то  высказал  сумасшедшую  по  своей  фантастичности  идею: а  что  если  когда-то  давно  ушедшие  от  Земли  фотоны  отразятся  от  некоей  структуры, скажем,  от газопылевой  туманности,  и  вернутся  обратно  к  Земле? Ведь  тогда  появляется  возможность  отнаблюдать  прошлое  во  всей  его  красе! Идея  была  безумной  до  тех  пор,  пока  мы  не  построили  Сатурн-20. Интерферометр  позволил  собрать  информацию, а  открытия,  сделанные  с  помощью  ускорителя  позволили  на  порядки  увеличить  вычислительные  мощности. Фантастика стала  реальностью. Было  выполнено  первое  несанкционированное  научно-историческое  исследование: молодой  человек  выяснил  подробности  жизни  своего  геройского  предка. Увы,  как  мы  знаем,  пращур  оказался  мразью. И  теперь  историки  толкаются  с  астрономами  в  очереди  на  исследования. Точнее,  на  поиск  информации  и  обработку  данных. С  подачи  Ватикана  была  запущена  программа  исследования  жизни  Иисуса  Христа. В результате  мы  теперь  не  знаем,  простите  за  каламбур,  что  делать  с  результатами. Что  делать  с  истиной?
    Для  начала  мы  запустили  тестовые  исследования,  для  чего  реконструировали  фрагменты  футбольных  матчей,  записи  которых  сохранились  со  второй  половины  двадцатого  века,  и  получили стопроцентное  совпадение. Исследование  биографии Иисуса  сопровождалось поначалу  необъяснимыми  фактами. Компьютер  пыхтел  и  перегревался,  отыскивая  необходимые  данные  и  единичные  фотоны,  а  потом  вдруг  почти  без  труда  выдавал  пласты  информации  длительностью  в  часы, дни  и  даже  месяцы. Мы  заметили,  что  этому  способствуют слабые сигналы на  длине  волны двадцать  один  сантиметр - излучение атомарного водорода. Мы  назвали  их  сигналами  Елены.
    - Почему  Елены? - Вопрос  из  зала  следовало  ожидать.

    Соломон  и  Яли  сидели  на  кухне  в  доме  Юлия, наблюдали  в  окно,  как  тот  возится  во  дворе  с  лошадьми  и  коровой,  и  ломали  головы,  пытаясь  найти  объяснение  происхождению  таинственных  сигналов  на  длине  волны  нейтрального  водорода, высказывая  самые  фантастические  догадки. Между  тем  Елена  Николаевна  засунула  в  духовку  противень  с  традиционным  рыбным  пирогом,  подошла  к  столу,  налила  гостям  в  стаканы  кумыс  и,  вздохнув,  высказала  своё  скромное  мнение:
    - Вы  мне  напоминаете  стаю  шимпанзе:  мы  кричали, стучали  палками  по  стволам  деревьев, пугали  птиц, но  никто не  откликнулся. Неужели  мы  одни  в  этих  страшных  джунглях? Где  все? Между тем по реке плывут  палки, испещрённые  письменами, которые шимпанзе воспринимают как работу древоточца. Уточните  откуда  приходят  сигналы и  посмотрите, кто их  послал. Кто  бросил  в  воду  палки  с  письменами?
    В  кухне  воцарилась  тишина,  нарушаемая  лишь  едва слышимым шипением пирога в духовке. Два  академика  с  минуту  тупо  смотрели  друг  на  друга,  а  потом  Яли  схватился  за  компьютер:
    - Так... Как  к  этому  подойти? Сначала  уточнить  эфемериды...
    Но  тут  мудрая  женщина  прервала учёного:
    - Оставь компьютер! Успеешь! Сигналы шли  сотни  и  тысячи лет, несколько  часов в  сравнении с  этим - ничего. Сейчас  пирог  поспеет,  а  там  и  спатеньки  пора. Утром со  свежей  головой  возьмётесь  за  дело. И  лучше  после  конной прогулки. Обсудите,  подумаете... Пейте  кумыс!

    В  городе  было  неспокойно. Медленно  приходило  осознание  того,  что  происшедшее  неправильно  и  гнусно. Наказать  распятием  за  перевёрнутые  столы - явный  перебор. Горожане  группами  и  по-одному  приходили  на  место  казни,  молча  смотрели  на  Христа,  а  потом,  виновато  отвернув  глаза,  уходили  восвояси.
    Старцы  Синедриона  срочно  собрались  для  выработки  последующих  действий. Опасения  были  небезосновательны: последователи  Иисуса  могут  выкрасть  тело  и  объявить,  что  тот  вознёсся  на  небо  согласно  пророчеству. Было  решено  как  можно  быстрее  снять  тело  с  креста,  похоронить  и  просить  прокуратора  приставить  к  могиле  охрану. Член  Синедриона  Иосиф  Арифамейский  предложил  для  этой  цели  склеп, недавно  купленный  им  для  себя  в  старых  каменоломнях  поблизости  от  Голгофы. Разумеется,  он  сразу  же  заговорил  о  компенсации,  желая  подзаработать,  но  на  него   зашикали:  потом,  дескать! Была  сформирована  авторитетная  делегация,  которая, не  медля,  отправилась   в  резиденцию  прокуратора,  но  делегатов  не  пустили  даже  на  порог:  наместник  был  занят. К  этому  времени  Пилат  принял  ещё  одну  рюмку  опия,  выкурил  три  трубочки  канабиса  и  был  невменяем,  а  рабы  уже  несколько  раз  меняли  тёплую  воду  в  тазике  на  ледяную  родниковую. Говорить  с  наместником  было  делом  в  высшей  степени  бесполезным,  и  секретарь  выпроводил  старцев  со  двора:  "Завтра  приходите!" А  завтра  будет  суббота,  когда  еврей  лишний  раз  пальцем  пошевелить  не  смеет,  и  решение  проблемы  откладывалось  до  воскресения.
    Ночь  для  прокуратора  выдалась  крайне  неспокойная,  но  к  утру  боль  поутихла,  и  наместник,  наконец,  уснул,  проспав  до  обеда. Проснувшись,  Пилат  потребовал  затрак: канабис  вызывает  чувство  голода. Объедаться  до  блевотины,  в  отличие  от  большинства  богатых  соотечественников,  он  не  любил  и  удовольствовался  куском  хлеба,  чашкой  бульона  и  варёным  яйцом. Еда,  как  ни  странно,  привела  в  порядок  голову,  мысли   стали  более  ясными,  и  прокуратор  вызвал   секретаря.
    Старый  бюрократ  со  своей  неизменной  табулой  коротко  и  чётко  доложил  обстановку.
    - И  чего  ты  ждёшь? - Возмутился  Пилат. - Раз  этот  старпёр...  как  там  его... Иосиф! предоставил  свою  пещеру  для   погребения  Иисуса,  запихните  его  в  неё! Засуньте  тело  в  саркофаг  и  привалите  камень  ко  входу! А  то  завтра  там  начнутся  бесовские   камлания!
    - Но,  игемон...  Сегодня  суббота...
    - У  тебя  что ли  суббота? С  каких  пор? - Оборвал  секретаря  прокуратор. - Может  ты ещё  и  обрезан?! Возьми  пару  рабов,  солдат  и  сделай, как  я  сказал. Часового  поставь  у  входа. Одного  будет  достаточно. Чтоб  не  убежал  покойничек! И  до  каких  пор  ты  будешь  приходить  ко  мне  для  решения  каждой  мелочи? Так  дойдёт  до  того,  что  ты  будешь  приносить  мне  на  подпись  гарнизонное  меню! Я  на  следующей  неделе  уеду  в  Кесарию,  а  ты  останешься  здесь  за  меня. Привыкай  сам  решения  принимать! И  исполнять...
    Трупное  окоченение  давно  прошло. Иисуса   сняли  с  креста,  завернули  тело  в  кусок  старой  армейской  палатки  и  перевязали  верёвкой. Обломанный  гвоздь  так  и  остался  торчать  в  пяточной  кости  правой  ноги. Тело  положили  на  импровизированные  носилки - поперёк  двух  жердей, - и  два  раба  понесли  его  к  месту  погребения.
    Солдаты   откатили  круглый  грубо  отёсанный  камень  и  открыли  вход  в  пещеру. Лезть  туда  никому  не  хотелось,   рабам  было  велено  занести  тело  внутрь  и  уложить  покойника  в  саркофаг,  но  рабы  схалтурили: попыхтели  для  виду  несколько  минут  и  оставили  усопшего  на  полу.
    Вход  в  гробницу  закрыли,  поставили  часового,  и  секретарь  радостно  поспешил  докладывать  начальству  о  выполненном  распоряжении.
    Казалось,  дело  было  закончено. Но  всё  только  начиналось. За  всем  происходящим  наблюдал  хитрый  Варфоломей...
   
    - Вы  хотите  сказать, то  есть  предполагаете, что  сигналы  Елены - это  послания  внеземных  цивилизаций?  -  антрополог  Дробышевский  попытался  пригладить  свою  вечно  всколоченную  бороду.
    - Теперь  уже  не  предполагаем,  а  утверждаем, - усмехнулся  Яли. - Это  факт. И  один  из  них  мы  сейчас  представим:  я  ведь  обещал  сенсацию. Но  представлю  её  не  я,  это  вне  моей  компетенции. Обнародует  данные  наш  друг  и  коллега,  председатель  Комитета  по  контактам  Игорь  Шкловский. Прошу!
    На  площадку  вышел  молодой  человек  со  свёрнутым  в  трубочку  компьютером  в  руке.
    - Я  не  буду  предворять  своё  выступление  комментариями, - начал  Шкловский,  -  а  просто  запущу  видеозапись.
    Игорь  хотел  было  начать  воспроизведение  записи,  но  тут  Яли,  глядя  в  свой  компьютер,  поднял  руку,  прося  слова:
    - Сандра  Гонсалес  звонит,  чёрт  бы  её  побрал! Придётся  ответить. Включаю  громкую  связь.
    Просто  так  позвонить  академику  мог  не  каждый  желающий. Любой  известный  человек,  на  каком  бы  поприще  он  не  достиг  популярности,  был  автоматически  ограждён  от  звонков: почитатели  и  просто  любопытные  не  дадут  покоя. Но  в  случае,  если  известность  двух  персон  находилась  примерно  на  одном  уровне,  компьютер  выполнял  звонок. Разбирайтесь,  дескать,  сами. Сандра  Гонсалес  была  журналистом  с  мировым  именем,  и  Яли  не  мог  не  ответить: ссориться  с  прессой  во  все  времена  было  не  совсем  разумно.
    - Здравствуйте,  Сандра! - Академик  попытался  начать  диалог,  но  напористая  на  грани  наглости  журналистка  тут  же  превратила  его  в  монолог,  обрушив  на  председателя  Комкона-2  массу  претензий. По  какому  праву  вы  заняли  самый  большой  электроход? На  каком  основании  вы  закрыли  посещение  Диринг-Юряха - музея  под  открытым  небом? Почему  вы  скрываете  от  общественности  данные  исследований  на  Сатурне-20? Общественность  требует! Люди  хотят  знать! Яли  отвернул  голову  в  сторону  и,  морщась,  молча  слушал  визгливо-наглый  голос  Гонсалес. Наконец,  поток  претензий  иссяк,  и  академик  смог  ответить:
    - Спасибо  за  звонок,  Сандра. Я  вам  перезвоню  через  несколько  минут.
    Яли  отключил  связь  и  обратился  к  коллегам:
    - Эта  банда  от  нас  не  отстанет. Мы  уже  обсудили  то,  что  нежелательно  предавать  огласке. То,  что  осталось  обсудить,  всё  равно  пришлось  бы  обнародовать,  информацию  уже  не  скроешь,  да  и  ни  к  чему  это. Предлагаю  пригласить  эту  журналистскую  шайку  сюда:  пусть  займутся  своим  делом. Согласны?
    Возражений  не  последовало,  и  академик  задал  другой  вопрос:
    - Где  они?
    У  Юлия  уже  был  готов  ответ:
    - Электроход  "Манчаары". Час  или  полтора  хода  отсюда. - Егерь  указал вниз  по  реке на  силуэт  судна. - Можно  уточнить  время  прибытия.
    - Уточни, - попросил  Яли и  ткнул  пальцем  в  компьютер,  соединяясь с  Гонсалес.   
    Журналистка  ответила  почти  мгновенно,  но  тут  уже  Яли  не  дал  вставить  ей  ни  слова:
    - Ваши  претензии,  Сандра,  мы  признали  частично  справедливыми. А  посему  предлагаю  вам  прибыть  на  Диринг-Юрях  и  наблюдать  за  работой  двух  Комитетов. В  качестве  компенсации  за  ваше  душевное  беспокойство  мы  отложим  просмотр  сенсационного  видеоролика  до  вашего  прибытия. Это  ведь  вы  там  на  борту  "Манчаары"  маячите  на  горизонте?  Да? Тогда  мы  вас  ждём.
    Юлий  вздохнул  и  начал  тыкать  пальцем  в  компьютер,  заказывая  столы,  стулья,  навесы  и  прочую  утварь  для  размещения  незапланированных  гостей. Но  от  нетерпения  он  не  страдал,  ибо  был  одним  из  немногих, кто  знал, ЧТО  будет  предъявлено  в  качестве  сенсации.

    Иуда  счёл  себя  виноватым  в  казни  и  смерти  Иисуса. В  этом  его  активно  убеждали  Андрей,   Пётр  и  Варфоломей. Но  всё  же  Иуда  пытался  найти  хоть  какие-то  оправдания:
    - Иисус   сам  велел  мне  позвать  охрану!
    - И  взять  за  это  деньги  тоже  он  велел? - Опытный  Варфоломей  хлопнул  невольного  предателя  по  карману,  в  котором  послышался  звон  монет.
    - Да,  велел! - Иуда  достал  кошелёк  и  почему-то  отдал  его  молчавшему  Андрею.
    - И  за  сколько  ты  продал  учителя? - Поинтересовался  будущий  апостол,  взвешивая  на  руке  монеты.
    - Тридцать  динариев.
    - Не  так  много, - констатировал  Пётр. - Месячное  жалованье  солдата.
    - Значит  ты,  сволочь,  предал  нашего  учителя  всего  за  тридцать  сребренников, - усовестил  Искариота  Варфоломей. - Всего  за  тридцать!
    - Но  Иисус  сам  велел!  Что  мне  теперь  делать? - У  Иуды  на  глазах  выступили  слёзы.
    - Пойди  удавись, - доброжелательно  посоветовал  Пётр. -  Вали  отсюда!
    Разговор   происходил  в  Гефсиманском  саду. Иуда  повернулся  и,  утирая  рукавом  слёзы,  направился  к  выходу. Вешаться,  вопреки  легенде,  он  не  стал,  забрал  в  гостинице  свой  вещмешок,  здесь  же  в  таверне  купил  на  дорогу  большую лепёшку и  отправился  в  родной  Кериот. Повеситься  на  осине  он  никак  не  мог. Осина - дерево  с  весьма  высоким  и  гладким  стволом,  -  нужно  потрудиться,  чтобы  найти  подходящее  для  суицида  приземистое  дерево  с  достаточно  толстыми  и  низко  расположенными  ветвями. Но  главное  заключается  в  том,  что  в  Иудее осина  не  произрастает.
    А  между  тем  троица   строила  планы  и  думала,  что  же  делать  дальше. Было  решено  привлечь  к  делу  фокусника. Это  решение  было  продиктовано  двумя  соображениями: иллюзионист  обладал  нужной  актёрской  профессией, а  ростом  и  статью  походил  на  Иисуса.
    Компаньоны  наплевали  на  субботу,  разделились  и  отправились  искать  фокусника  и  необходимый  реквизит  для  осуществления  задуманного  плана.
    Ближе  к  вечеру  они  сидели  в  таверне,  пили  вино,  закусывали  и  обсуждали  детали  будущего  спектакля. Обслуживал  застолье  хозяин,  армянин-огнепоклонник,  которому  не  требовалось  соблюдать  субботу. К  разговору  он  не  прислушивался: как  Синедрион,  так  и  римские  власти  этот  момент  проморгали  и  не  дали  агентам  задания  проследить  за  сподвижниками  Христа. Раз  нет  задания - не  будет  и  оплаты. К  чему  слух  напрягать?
    Фокусник  открыл  небольшую  коробочку,  в  которой  был  белый  порошок  со  сверкающими  блёстками.
    - Что  это? - Андрей  осторожно  ткнул  пальцем  в  содержимое. 
    - Тальк, - пояснил  иллюзионист.
    - А  блёстки?
    - Кусочки  слюды, - артист  отпил  вина  и  долил  свою  чашку  из  кувшина. - Посыплю  волосы  и  плечи. В лунном  свете  будет  весьма  эффектно.
    - Ты  на  винцо-то  не  налягай, - Пётр  придвинул  кувшин  к  себе. - А  то  того... Представление  испортишь. Кстати,  всех  касается. А  раны  как  ты  устроишь?
    - Раны  любой  попрошайка  делать  умеет, - фокусник  хотел  было  хлебнуть  вина,  но  передумал  и  вылил  содержимое  чашки  обратно  в  кувшин. - Так  вы  говорите,  рана  от  копья  у  Иисуса  на  правом  боку?
    - Именно  на  правом, - уточнил  Варфоломей. - Солдат  был  левша  и  ударил  в  правый  бок  наискось  снизу  вверх.
    В  подтверждение  своих  слов  он  ткнул  иллюзиониста  пальцем  в  рёбра,  показывая  куда  и  в  каком  направлении пришёлся  удар.
    - Не  показывай  на  мне! - Подскочил  суеверный  артист.
    - Успокойся! - Грозно  произнёс  Пётр. - А ты  пальцами  не  тычь!
    - Кстати, - вмешался  в  разговор  Андрей, - Иисуса  выпороли. Задницу  в  клочья  изодрали. Тоже  нужно  как-то... отобразить.
    - Ну,  это  просто, - усмехнулся  фокусник. - Ты  мне  поможешь  нанести на  спину  и  ляжки  несколько  полос.
    - А  может  тебе  для  натуральности  настоящей  плетью  загримировать? - Пошутил  добродушный  Пётр.
    - Не  надо! - Не  оценил  шутку  артист. - Как-нибудь  без  этого  обойдёмся.


    Игорь  Шкловский  ткнул   пальцем  в  компьютер  и  запустил  видеозапись. Солнце  уже  опустилось  за  горизонт  и  не  мешало  просмотру. В  воздухе   возникла  картинка. На  газоне  футбольного  поля  стояли  люди:  женщины,  мужчины и  дети. На  траве  сидели  и  лежали  несколько  хищных  животных,  по  всей  видимости,  аналог  земных  собак. Впрочем,  это  были  не  совсем  люди. Точнее,  совсем  не  люди. Их  лица  имели  сходство  скорее  с  лошадиными  мордами,  если  бы  не  округлые,  присущие  высшим  приматам,  уши. Пропорции  тел  были  практически  неотличимы  от  человеческих,  и  было  очевидно,  что  женщины  в  среднем  гораздо  выше  мужчин. Одеты  они  были  так  же,  как  одеваются  земляне:  кроссовки,  кеды,  футболки,  гетры,  шорты. На  некоторых  мужчинах и  мальчиках  были  юбки,  похожие  на  шотландские  килты. Приматы,  как  и  люди,  имели  различные  оттенки  кожи,  что  указывало  на  формирование  рас  в  разных  климатических  условиях.
    Камера   медленно  переместилась  слева   направо,   демонстрируя  собрание  во  всех  подробностях,  вернулась  назад  и  приблизилась  к  двум  индивидам:  мужчине  и  женщине. Было  любопытно  то,  что  на  майке  мужчины  был  изображён  вполне  земной  человек европеоидной  расы,  а  на  майке  женщины - улыбающийся  негр-землянин. Женщина  сморщилась, показав   небольшие  элегантные  клыки,  демонстрируя  тем  самым  свою  плотоядную  сущность,  и  стукнула  себя  ладонью   чуть  ниже  уха:  стало  ясно,  что  кровососы  не  дают  покоя  теплокровным  и  на  этой  планете.
    Мужчина  начал  говорить:
    - Вы,  конечно,  недоумеваете:  что  за  клоунада  на  футбольном  поле? Объясню  это  позже. Сначала  о  важном. Если  вы  меня  видите,  слышите и,  главное,  понимаете, это означает  то,   что  ваш  вид  достиг  качественно  нового уровня  технического  и  общественного  развития.  Ваш  древний  мудрец  вопрошал: "Где все?" Мы здесь. Нам  известно  четырнадцать  цивилизаций, включая вашу  и  нашу. Вы  полагали,  что  мы  будем  тыкать  в  небо  лазерными  указками  немыслимой  мощности  или  тратить  огромные  ресурсы,  посылая  сигналы, только  для  того,  чтобы  заявить  о  себе. Но  мы  не  кричим. Мы  шепчем. Кому  надо - тот  услышит. Ваши  попытки  заявить  о  себе,  посылая  в  космос  сигналы  наобум,  несколько  неуклюжи. Вас  и  так  все  видят. И  слышат. Все - это те,  кто  достиг  нужного  технологического  уровня. А  вот  отправленные  на  борту  зондов  диски  с  записями  просто  смехотворны! Сейчас  вы  можете  эти  зонды  догнать  и  вернуть! Но  кому  они  нужны? К  тому  же  записи  на  них  фальшивые. Вы  рассказали  о  том,  какие  вы  добрые  и  миролюбивые. А  почему  вы  умолчали  о  кострах  Инквизиции, Варфоломеевской  ночи,  отряде  семьсот  тридцать  один,  Освенциме,  Нанкинской  резне,  атомных  бомбардировках  и  многом  другом,  весьма  неприглядном? "Тьмы  низких  истин  мне  дороже  нас  возвышающий  обман"?
    В  этот  момент   раздался  грохот  падающего  стола,  и  присутствующие  повернулись  на  шум. Шкловский  остановил  воспроизведение  записи. Сквозь  столы,  стулья и  сидящих  на  них  людей   к  видеоизображению  продирался  антрополог  Дробышевский,  опрокинув  по  дороге  стол  с  закусками  и  питьём.
    - Что  с  тобой,  Станислав? -  Изумился  Шкловский.
    - Они... они... это... они  настоящие! - Антрополог  вошёл  внутрь  изображения,  с  удивлением  рассматривая  изнутри  фигуры  приматов.
    - Настоящие! - Подтвердил  астроном. - Но  зачем  же  из-за  этого  столы  опрокидывать? И  откуда  ты  знаешь,  что  настоящие? Может,  это  искусная  подделка? Мультик?
    - Такое  невозможно  подделать! - Дробышевский  замялся,  не  зная,  как  аргументировать. - Я  вижу...
    - Эта  запись,  и  не  только  эта,  будет  общедоступной. Поэтому  твоё  членство  в  Комконе-2  не  ограничит  твоих  возможностей  исследователя. Вернись  на  место,  Стас,  дай  нам  досмотреть.
    Людовед  не  успел  вернуться  на  своё  место,  а  видео  о  том,  как  он,  выпучив  от  восторга  глаза,  наткнулся  на  стол,  уже  отправилось  в  Паутину  и  получило  первые  сотни  просмотров. Шкловский  возобновил  воспроизведение,  и  инопланетный  оратор  продолжил:
    - Вы  можете  перелопатить  архивы,  извлечь  и  уничтожить  неприглядные  документы,  заменить  их  фальшивками,  но  никому  не  дано  изменить  светопись  Вселенной. Никто  не  может  нарушить  законы  сохранения. В  том  числе  и  Закон  сохранения  информации. Вы  не  можете  изменить  информацию,  ушедшую  вместе  с  фотонами. Если  кто-то  что-то  натворил,  хорошее  или  дурное,  это  сразу  же  стало  всеобщим  достоянием. Вопрос  о  том,  как  извлечь  эту  информацию - вопрос  технически  разрешимый.
    Теперь  вы  стали  не  просто  участником,  но  и  пользователем  внутригалактического  интернета. По  крайней  мере,  обозримого  сектора  Галактики. Вы  можете  пользоваться чужими  технологиями и  посылать  в  общее  пользование  свои. Отказаться  нельзя,  ибо  сведения  о  вашем  мире  постоянно уходят  в  пространство. Вы  спросите:  а  не  опасно  ли  более  развитым  старшим  цивилизациям  делиться технологиями  с  молодыми? Опасно! В  первую  очередь  для  отстающих. Для  вас  это  испытание. Я  сказал,  что  нам  известно  четырнадцать  цивилизаций. Уточню:  было  известно. Одна  из  культур,  получив  технологии,  устроила  войну  на  самоуничтожение. Теперь  этот  мир  свободен  от  разума. Кстати, эта  планетная  система  находится  ближе  всего  к  вам:  семьдесят  световых  лет. И  вы  первые  претенденты  на  освоение  этого  мира,  разумные  обитатели  которого  самоустранились,  не  сумев  совладать  с  полученными  знаниями. Вам  не  совсем  удобно  наблюдать  этот  мир  напрямую,  между  вами  газопылевая  туманность,  но  сведения  легко  получить  из  галактического  интернета,  воспользовавшись  чужими  наблюдениями. Кстати,  ещё  ни  одна  цивилизация  не  смогла  освоить  иной  мир.
    Бояться  того,  что  кто-то  прибудет  с  недобрыми  намерениями,  не  стоит. Положим,  мы  решим  захватить  вашу  планету. Для  этого  мы  должны  построить  огромный  флот,  потратив  немыслимые  ресурсы. Мы  двинемся  в  многовековое  плавание,  полагая,  что  будем  с  борта  фрегата расстреливать  из  пушек  папуасов,  скачущих  с  копьями  по  пляжу. Но  когда  наш  изрядно  потрёпанный  фрегат  с  поредевшей  командой  приблизится  к  берегу,  его  встретят  стальные  линкоры  и  бастионы  с  ракетным  вооружением. Прибыв  на  место,  мы  обнаружим  планетную  систему  с  изрядно  обкусанными  ресурсами  и  вооружёнными  до  зубов  воинственными  аборигенами. Предположу,  что  вы  давно  не  воевали. Но  как  только  дело  коснётся  защиты  родной  планеты,  вы  быстро  вспомните,  как  это  делается. А  воевать  ваши  предки  умели  отчаянно - мы  видели.
    Потратив  огромные  ресурсы,  мы  на  выходе  получим  фигу. Война  нерентабельна. Поэтому  мы  разрабатываем  технологии  и  планируем  послать  роботов  для  освоения  ближайших   необитаемых  миров. Разумеется,  караванами  с  ресурсами  воспользуются  внуки  наших  внуков. Забавно: все,  кого  вы  видите,  давно  умерли. Даже  дети. Медленная  штука - свет.
    Теперь  другой  вопрос: а  что  же  молодые  цивилизации  смогут  предложить  продвинутым? Оказывается,  много  чего. Например,  бумеранг, - мальчик  в  килте  шагнул  вперёд,  левой  рукой  запустил  дугу  в  воздух  и,  не  двигаясь  с  места,  поймал  вернувшийся  снаряд  правой. - Или  лук, -  на  этот  раз  оружие  продемонстрировала  девочка,  но  пускать  стрелу  не  стала,  а  просто  подняла  лук  над  головой. - Вы  будете  удивлены, -  продолжил  докладчик, -  но  мы  не  догадались,  что  стрелы  можно  пускать  прямо  с  рук.  Мы  сразу  сделали  арбалет. Вы,  верно,  обратили  внимание  на  сходство  нашей  одежды  с  земной. Это  не  сходство,  она  и  есть  земная. Мы  понятия  не  имели  о  фасонах,  стилях,  моде  и  прочем  до  тех  пор,  пока  не  получили  сведения  о  вас. Мы  не  заморачивались  с  одеждой:  в  тропиках  нам  хватало  набедренной  повязки,  а  то  и  вовсе  мы ходили  голыми,  а  в  высоких широтах   довольствовались  меховым  мешком  с  прорезями  для  рук  и  головы,  да  лаптями  с  онучами. Мы  шили  только  спецодежду  исключительно  для  производственных  нужд.
     Но  самое  главное  заключается  в  том,  что  вы  научили  нас  бездельничать! Да,  да! Именно  бездельничать. Мы  трудоголики. Но  трудиться  без  отдыха  никак  нельзя,  и  в  нашем  календаре  исстари  были  установлены  дни  отдыха,  когда  каждый  из  нас    обязан  отдыхать. Подобно  вашим  пятницам,  субботам  и  воскресеньям. Наш  отдых  сводился  к  безудержному  пьянству,  непомерному  чревоугодию,  сопровождался  массовыми  кулачными  боями  и  заканчивался  тем,  что  женщины  жёстко  пресекали  побоища  и  растаскивали  мужчин  по  домам. В  результате  многие  делались  нетрудоспособными  на  долгое  время. Первыми  на  такое  развлечение,  как  земной спорт,  обратили  внимание  дети,  начавшие  делать  тряпочные  мячи  и  гонять  их  по  лужайкам. Мы  же  никак  не  могли  понять:  зачем  в  тропиках  строить  огромное  крытое  помещение и,  заморозив  в  нём  площадку  с  водой,  гонять  на  коньках  шайбу? Зачем  на  севере  строить  то  же  самое, засеивать  газон  травой  и  пинать  по  нему  мяч? Но  взрослые  присоединились  к  детям  и  поняли,  что  от  игры  так  просто  не  оторваться. И  вскоре  у  нас  появилась  целая  индустрия  для  изготовления  спортивной  одежды,  инвентаря  и  строительства  спорткомплексов  и  стадионов. Самое  интересное  заключается  в  том,  что  в  игре  можно  не  только  участвовать  лично,  но  и  быть  зрителем. И  теперь,  как  вы  видите,  моя  супруга  без  ума  от  вашего  Пеле,  а  я  страстный  поклонник  Льва  Яшина. Могли  вы  предположить,  что  ваши  великие  спортсмены  будут  так  популярны  через  сотни  временных  и  световых  лет  на  чужой  планете? Кстати,  на  хоккейной  площадке  можно  отлично  подраться!
      По  рядам  зрителей  прошёл  тихий  шум,    Шкловский  поставил  воспроизведение  на  паузу  и  дал  справку:
      - Я  заранее  подготовил  информацию,  чтобы  вы  не  тратили  время  на  её  поиск. Пеле, Эдсон Арантис ду  Насименту, Бразилия,  лучший  футболист  двадцатого  века,  нападающий; Яшин  Лев  Иванович,  Советский  Союз,  лучший  футболист  двадцатого  века,  вратарь. Удивительно,  друзья! Люди,  казалось  бы  давно  ушедшие  и  основательно  забытые,  как  бы  продолжают  жить  в  квантах  света,  несущихся  в  пространстве. И  не  просто  продолжают  жить,  а  умудряются  менять  к  лучшему  чужой   и  далёкий  мир. Запись  подходит  к  концу. Я  продолжу  воспроизведение?
      Получив  утвердительный  ответ,  Игорь  ткнул  пальцем  в  комрьютер,  и  видео  возобновилось:
      - Когда-нибудь,  надеюсь,  ваша  команда  встретится  с  нашей  на  футбольном  поле. Только  вашим  мужчинам  придётся  играть  с  нашими  женщинами. Как  вы  могли  заметить,  в  ходе  эволюции  случилось  так,  что  женщины  нашего  вида  гораздо  сильнее  мужчин. Зато  мужчины  умнее!
      В  ответ  на  эту  реплику  супруга  оратора  показала  мужу увесистый  крепкий  кулак,  угрожая  физической  расправой. Было  не  совсем  ясно,  шутка  ли  это. А  докладчик  закончил:
      - Итак,  теперь  вы  вступаете  в  новую  эпоху. Предположу,  что сейчас всё  человечество,  как  вы  выражаетесь,  будет  стоять  на  ушах. Удачных  исследований  и  плодотворного  труда! Кстати,  мой  рост  восемь  волн.
      Запись  закончилась. С  полминуты  длилось  молчание. Наконец,  Гонсалес  задала  первый  вопрос:
      - Что  значит  восемь  волн?
      - Я  полагаю,  -  ответил,  не  задумываясь,  Шкловский, - что  это  длина  волны  нейтрального  водорода. Рост  парня  примерно  сто  шестьдесят  восемь  сантиметров.
    
(Продолжение сочиняется)