Перо

Моей несравненной Амаль посвщается***


 


Перо
                1
Это был дом мечты: уютный, сказочно необычный, красивый и очень теплый.  Несколько сторон этого многогранного дома с черепичным строением, плавно переходящего от треугольной формы к куполообразной крыше,  с большими прямоугольными и круглыми окнами, были облицованы отесанными разноцветными камнями. Посередине двора протекал чистый широкий ручей с берегами, обложенными белыми камнями с двух сторон. Вода в нем была  настолько прозрачной, что  можно было увидеть содержимое его дна на любом участке протока. Через ручей был проложен красивый каменный мостик, выводящий прямо к порогу  входа в дом. Невысокие вечнозеленые кустарники и  лиственные деревья, которые росли в пределах двора, невероятно украшали ландшафт этого дома, придавая ему настолько необыкновенный уют, что казалось, будто только в таком доме может поселиться счастье.
    В таком доме жила счастливая семья: папа, мама, мальчик по имени Диль и девочка по имени Ману. Диль в свои четырнадцать лет был вполне смышленым и самостоятельным мальчиком. Он старался всячески помогать своему отцу по хозяйству. Его сестренка Ману, будучи младше своего брата на два года, помогала своей больной матери, занимаясь уборкой дома и мытьем посуды. Каждый вечер семья собиралась за одним столом, ужин за которым проходил в веселой и дружеской обстановке. Единственным огорчением для всех членов семьи было то, что мама была неизлечимо больна. Через семь лет, после строительства дома и рождения Ману, мама, так и не выздоровев, скончалась.

   Прошло еще два года, и печаль утраты вылечило время.
  Как-то раз отец привел домой гостью. 
 «Меня зовут Макира», — нежно улыбаясь, представилась она детям.
Она была высокой женщиной, с идеально пропорциональным худым лицом, белокожей, с большими карими глазами и длинными ресницами. Черные пряди ее распущенных волос, спускались на плечи, подчеркнутые фасоном платья темно-синего цвета. Она была похожа на царицу. Гордо приподнятый подбородок и необыкновенно оценивающий взгляд не мог оставить равнодушным никого из тех, кто, вольно или невольно, наблюдал за ней. Она казалась необыкновенно красивой даже когда просто стояла, молча впившись взглядом вдаль.
Весь вечер после совместного ужина отец был необычайно весел. Он беседовал с Макирой,  прогуливаясь с ней по двору дома. Казалось, что с ее появлением, с его лица исчезли все тени печали, которые невольно бросались в глаза, после кончины его супруги.
    -Как она тебе? – спросил Диль сестру, наблюдая за прогулкой отца и Макиры, которая молча кивая отцу в ответ, внимательно  рассматривала  строение черепичной крыши дома. Особенно, как показалось Дилю, ее привлекала конусообразная башенка – крыша, возвышающаяся над вторым этажом, над комнатой Ману.
-Не нравится она мне! – ответила Ману, состроив на лице гримасу, выражающее презрение.
-Это в тебе говорит ревность или женская суть?- спросил Диль, улыбнувшись и обняв сестренку за плечи.
-Я не хочу, чтобы она заняла место нашей мамы, — вполголоса ответила Ману, прислонившись виском головы к груди брата.
- Ну…, не стоит судить о человеке по первому впечатлению, — внимательно всматриваясь в прогуливающуюся пару, произнес Диль.
  Прошло немного времени. Макира все чаще и чаще стала появляться в их доме, иногда, оставаясь даже на ночевку.
- Есть ли у этого дома своя история? – с улыбкой на устах спросила Макира отца, за очередным ужином.
- Да, — ответил отец. – На этом месте был прежде другой дом. В нем жила многодетная семья. Говорят, что в этом доме начали происходить некоторые необъяснимые странности, после чего семья переехала из этих мест, а дом, впоследствии, сгорел. Люди многое сочиняют. Я купил эту землю, и к рождению дочери построил этот дом мечты, которым очень доволен. Сейчас у каждого из детей есть свои комнаты. Надеюсь они счастливы… — проговорил отец, нежно взглянув на сына и дочь, сидящих молча за столом, увлеченные поеданием ужина.
- А что за странности происходили в доме? – не унималась Макира.
-Я же говорю, люди любят небылицы, — ответил отец. – Говорят, что члены семьи, не  выходя из дома, попадали в какое-то пространство, — смеясь, сказал отец. Многие из соседей, живущих недалеко отсюда, отзывались о них, как о ненормальных людях, бегающих с выпученными от страха глазами, с просьбой спасти их. Но, говорят, что переехав отсюда, семья обрекла покой и все странности исчезли.
Макира, слушала отца, впившись взглядом в  тарелку, лежащую перед ней. Её правая рука  держала столовый нож и изредка подрагивала. Желваки челюстей ее красивого лица иногда  вдруг приходили в движение, что очень странным показалось Дилю, который все это время сидел напротив  и наблюдал за ней.
- Мама была очень счастлива в нашем доме, — медленно произнося каждое слово, сказала Ману, прямо глядя на Макиру, сидящую слева от нее, прервав паузу,  возникшую после слов отца.
Встрепенувшись, как ото сна, Макира, часто моргая глазами, надев на лицо улыбку, обвела взглядом всех присутствующих и принялась доедать содержимое своей тарелки.
  Через несколько дней, отец, посадив напротив себя своих детей, сказал:
- Дорогие мои! Вы же знаете, на этом свете у меня больше нет никого, кроме вас. Также, вы знаете, что я люблю вас двоих больше жизни. Но… в жизни так случается, что люди умирают, так же, как умерла ваша мама. Эту образовавшуюся пустоту не может заменить ничто, лишь время немного сглаживает ту боль, которую эта пустота доставляет. Но…, надо продолжать жить и жить полноценно. Я бы хотел привести в наш дом Макиру. Хотел бы, чтобы она с нами пожила. И, в связи с этим, хотел с вами посоветоваться. Конечно, она никогда не сможет занять место вашей мамы, потому что таких людей больше нет, но, мне кажется, она достойна того, чтобы жить в нашем доме мечты.
- Если честно, она мне не нравится! – высказалась Ману. - В ней есть что-то странное, как мне показалось.
- Что именно? – недоумевая, спросил у нее отец.
- Не знаю… - неуверенно ответила Ману, — только, как мне кажется, она не такая на самом деле, как пытается представляться тебе.
- Да, — начал Диль, — мне тоже показалось, что она со странностями. Эта улыбка…, этот взгляд…
- Улыбка и взгляд? – вновь не понимая, спросил отец.
- Да… На тебя она смотрит иным взглядом, чем на нас и … особенно на наш дом. – ответил Диль. – Она смотрит на него, как будто чего-то ищет.
- Странно, — произнес отец, смеясь. – Что она может искать в нашем доме, где никогда не была прежде?
- Не знаю как это объяснить, но что-то в ней не так – вставил Диль.
- Может это банальная ревность? – ласково, посмотрев на лица своих детей, спросил отец.
- Это совсем не ревность! – выразила Ману. - Это правда!
-Ну хорошо, — привстав с места, сказал отец. – Давайте сделаем так: мне надо будет уехать на одну неделю по неотложным делам. Эту неделю вы проведете с Макирой, притретесь друг к другу. И если ваше мнение за эти семь дней не поменяется, то мы примем правильное решение вместе.
- Как? Целую неделю? – недовольно спросила Ману. – Может, эту неделю мы проведем с братом, а после твоего приезда попробуем с Макирой? Ты можешь за нас не волноваться. Все будет в порядке.
- Нет, доченька, - возразил отец. - Вы еще очень молоды, чтобы оставаться одним. Мне будет спокойнее, если с вами останется человек взрослый.
Так и решили.
Отец привел в дом Макиру и на следующий день собрался уезжать.
Утром, перед отъездом, отец вновь усадил детей перед собой. Рядом с ними на диване, справа от Диля, села и Макира.
- Ну что ж, мои дорогие, - начал отец, - всего шесть дней и, дай Бог, я вернусь живым и здоровым домой и мы закатим хорошую вечеринку.
- Вечеринку? – переспросила Ману, сидевшая слева от брата.
В этот момент, Макира, не отрываясь от дивана, немного склонившись вперед и, пытаясь, вытянув свою шею, взглянуть на Ману, повернула голову в ее сторону и пристально посмотрела на нее.
Диль, наблюдавший, с удивлением, за этим движением, даже немного вдавился в спинку дивана, от неожиданности, не отрывая взгляда от вытянутой шеи и повернутой головы Макиры. Ману, увидев это,  посмотрела на отца, в надежде, что он тоже заметил эту странность. Но, отец, в этот момент нежным взглядом, полной отцовской любви, одаривал своих детей перед отъездом, ничего не замечая.
- Ну, надо ехать! – наконец, произнес он. – Прошу вас, — обратился он к детям, — слушайтесь Макиру, так как она остается единственной взрослой среди вас.
Весь день, после отъезда отца, дети, вместе с Макирой, занимались уборкой дома и двора. Макира была в приподнятом настроении и обращалась к детям с милой улыбкой на лице.
 Вечером, после ужина, Макира пожелав всем доброй  ночи, удалилась в спальню отца. Сидя на скамье у ручья, с Ману, Диль сказал:
-Ты знаешь, а Макира вроде неплохая, как мне показалось в первый раз.
-Мне так не кажется, - ответила Ману. – Сколько бы ни называли это ревностью, но мое чутье подсказывает мне, что она ненормальная.
-Прямо так сразу и «ненормальная»? – смеясь, возразил Диль. – Ну… с некоторыми странностями, это да, но категорически «ненормальная», думаю, что ты преувеличиваешь.
-Ничего я не преувеличиваю!- возразила Ману. – Вам мужикам этого не понять!- махнув рукой и повысив голос,  произнесла она.
-Тише! Тише! – Макира еще не спит и может услышать, — оборачиваясь в сторону дома, беспокойно прошипел Диль.
- Пусть слышит! Она мне не нравится… и совсем не потому, что хочет занять место мамы, а вот… не нравится и все!- делая многозначительные паузы между словами, выражая, таким образом, свои чувства, ответила Ману.
-Так что же конкретно тебе не нравится в ней? – все допытывался Диль. – Она красива, в общении с нами улыбается. Никаких грубостей в ней я не заметил.
- Взгляд… - выдержав очередную паузу, глядя на ручей, сказала Ману. – Ты не заметил, что и на нас с тобой она смотрит по-разному?
-Это как? – не понимая, переспросил Диль.
-Как, как? Да вот так! На тебя и на меня смотрит разным взглядом… оценивающе что-ли… Вымахал дылдой, а таких вещей не замечаешь, - огрызнулась Ману.
-Вам женщинам, вечно нужны интриги. Если интриг нет, то вы их сами и создаете. Вам хочется доминировать в той или иной ситуации, подтверждая самим себе, что вы непревзойденные, рассматривая всех остальных в качестве своих конкурентов и недоброжелателей, — негромко, но нервно, произнес Диль.
-Ага…- меняя тональность,  язвительно произнесла Ману. – Наверное, для того, чтобы видеть очевидное, надо быть «бабой». Вы же, мужики, увидев симпатичную «бабу», теряете все, виляя хвостиком перед ней, как собачонки с выгнувшейся шеей и поднятой головой, с высунутым языком и текущими слюнями, вымаливающие подачку.
-Ну, ты и заноза! Это ты про отца? От горшка два вершка, а большая заноза!- улыбаясь, произнес Диль и обнял за плечи сестренку. – Ладно, уже поздно, пойдем спать.

                2
   На следующий день, Диль и Ману, проснувшись, спустились со своих комнат на кухню, располагавшуюся на первом этаже здания.
   Макира, раскладывала завтрак на столе. Она  с обворожительной улыбкой поприветствовала детей. Она села  за стол и наблюдая за ними, произнесла:
- У меня к вам будет большая просьба.
Диль, перестав есть, вопросительно взглянул на Макиру, ожидая продолжения. Ману, не переставая поедать свой завтрак, и не отрывая взгляда от тарелки, только приподняла правую бровь.
- Недалеко отсюда, за западным горным хребтом, есть большая пещера. Почему-то люди называют ее «золотой пещерой». Она там одна. Место очень неудобное для пастбища и, поэтому, растущие там травы обычно остаются нетронутыми и свежими, даже в жаркое лето, так как прорастают в тени пещеры. Мне ваш отец говорил, что Диль хорошо разбирается в травах, и я думаю, для вас не составит труда собрать в этой пещере хмель, молодую крапиву, душицу, корень лопуха и полынь. Не спрашивайте, откуда я знаю про пещеру и, тем более, зачем мне нужны эти травы, - улыбаясь, сказала она. – У вас это займет всего лишь неполный день.
- Да, конечно, - согласился Диль. – Все равно делать нечего. Правда… мы с отцом хотели заняться ремонтом конусной крыши, над комнатой Ману, которая протекает во время ливневых дождей.
- Ты такой трудолюбивый! – восхищенно глядя на Диля, произнесла Макира. – Ну, до ливней еще много времени, так, что после возвращения отца, этим с ним и займетесь.
-А вы что, болеете? – вытерев рот салфеткой, и обратившись к Макире, укоризненно спросила Ману.
- Не совсем. Но  мне очень нужно. Возможно, и тебе понадобится, - глядя в глаза Ману, произнесла Макира. – Я бы и сама сходила, но, с моими способностями лазать по склонам гор, это займет уйму времени, так, что я не успею вернуться к ночи. И ещё…
   Брат с сестрой вопросительно взглянули на Макиру.
- Там… у пещеры… — медленно, делая паузы, начала Макира, - должна обитать птица: бело-зеленая сорока. Сорок там много, но только одна осмеливается залетать внутрь пещеры. Её гнездовье, как говорят,  расположено прямо над самой пещерой. Мне очень нужно ее перо, лишь одно перышко.
   Диль и Ману,  удивленно взглянули друг на друга, после чего, Диль открыл рот, собираясь задать вопрос. Однако  Макира, наблюдавшая за ними, произнесла:
- Просто выполните мою просьбу, пожалуйста, потом я все вам объясню. Через два дня будет полнолуние, и мне надо успеть.

Дети, озадаченные этой просьбой весь день провели, занимаясь каждый своими делами.

                3
      Ранним летним утром, когда восходящее солнце ласково коснулось крон невысоких деревьев, растущих вокруг двора и черепичных крыш дома мечты, брат с сестрой, позавтракав, пошли по своим комнатам, собираться в дорогу.
-Я возьму рюкзак, - сказал Диль, направляясь в свою комнату, обращаясь к Ману, - а ты надень брюки, чтобы не поцарапать ноги.
-Да знаю я! - недовольно огрызнулась Ману, направляясь к двери своей комнаты.
   Переодевшись, Ману подошла к окну своей комнаты и посмотрела на двор с высоты второго этажа. Внизу, у берега ручья, ходила Макира, поворачивая голову по сторонам, хихикая, потирая ладони и что-то себе приговаривая.
- Она точно чокнутая! – вслух произнесла Ману, наблюдая за Макирой. – Неужели все это вижу только я?

    Взяв с собой, в рюкзак, походные принадлежности, в которые входили: спички, маленький котелок, нож, соль, сухой чай, две алюминиевые чашки, фонарик и бутерброды с сыром. Диль, надев теплую кофту и куртку и обувшись в свои любимые ботинки, в которых он обычно лазил по горам, вышел во двор дома.
  За ним следом вышла и Ману, одетая в брюки и теплую курточку, тоже с рюкзаком.
-Зачем тебе рюкзак? – спросил Диль.
-Там мои вещи, - ответила Ману.
-Ты теплую кофту взяла? – допытывался Диль.
-Я даже семечки взяла, - буркнула в ответ Ману.
- Я буду ждать вас к ужину, - подходя к ним ближе и улыбаясь, произнесла Макира. – Спасибо вам, что выручаете.
Брат с сестрой вышли со двора и направились к реке, протекающей у подножья горы, через которую им предстояло перелезть.
-И что отец нашел в этой Макире? – не успокаивалась Ману, идя рядом со своим братом. – Она очень странная. Ты видел, как она разговаривает сама с собой?
-Ой, не знаю… - неуверенно отвечал Диль. – Я, как-то привык доверять отцу в его решениях. Может, мы с тобой не все знаем о ней? Может там есть достоинства, которые скрыты от наших глаз. Понимаешь?
-  Это, о каких это достоинствах ты говоришь? – приподняв брови и, посмотрев на брата, спросила Ману.
- Да нет! – отмахиваясь и смеясь, ответил Диль. – Отец всегда был уверен, что ценностью семьи является взаимодоверие и взаимная забота, приподняв палец, цитируя слова отца, произнес он. - Когда «личное пространство каждого члена семьи уважается и не может быть принесено в жертву своим эгоистическим желаниям…»
-Ты можешь говорить по-человечески? Я тебя совсем не понимаю! – раздраженно произнесла Ману.
-Я думаю…, у отца есть свои планы, — рассудительно произнес Диль, взяв сестру за руку. –Ты помнишь, как, после смерти мамы, он, держа нас за руки, говорил, что мало быть братом и сестрой, надо стремиться быть настоящими друзьями? Я думаю, что он с мамой добился этого. К сожалению, недолго, но они были настоящими друзьями, родив на свет нас с тобой, где нет места обидам, предательству и лжи. Я видел, как тяжело он переживал ее потерю, наверное, оставив надежду на то, что сможет еще встретить такую женщину.
- То, что ты сейчас сказал о маме, совершенно не соответствует Макире! Разве не так? – возмущенно спросила Ману.
- На мой взгляд, да, но…
-Что «но»? – прервав Диля, спросила Ману.
- Мы ее еще не хорошо знаем. В нас говорит естественное не восприятие, после нашей мамы. Мы ее знаем в присутствии отца. Надо бы присмотреться к ней, пока отца нет, — как будто размышляя, произнес Диль. – И знаешь, если мы с тобой ее не примем, то нужны веские доводы для этого, отвечающие на вопрос «почему?».
- Какое перо? Какие травы? Она чокнутая и все! Здесь и доводов никаких не нужно! Надо было ей сказать, чтобы сама плелась в эту пещеру!
-Ладно, — успокаивая сестру, произнес Диль, — давай выполним ее просьбу и посмотрим, что будет дальше.
    Тропинку, извилисто протянувшуюся в вершине хребта горы, они нашли сразу. Поддерживая сестру, протягивая ей руку на крутых подъемах, Диль все думал о сороке, о которой говорила Макира.
-«Как ее определить среди множества сорок, если они там есть, а главное, как ее поймать, чтобы вырвать одно перо их хвоста или крыльев, думал он. – Сколько времени  нужно, по мнению Макиры, на то, чтобы выполнить просьбу, если она ждет нас к ужину?
Взобравшись на хребет горы, брат с сестрой присели на свежую зеленую траву немного передохнуть.
- Я б ее убила! – воскликнула Ману, повалившись на спину и глядя перед собой в небо.
 - Ты заметила? – спросил Диль, вытаскивая из рюкзака бутерброды.
- Что? – недоуменно спросила Ману, приподнявшись на локте и глядя на брата.
- Ни одной живой души… Ветер. Мы с тобой одни, идем к черту на кулички,  и ближе у нас никого нет, - глядя по сторонам, произнес Диль. – Не хочу умничать, но было бы здорово, если по жизни и в будущем мы были бы также близки. Порой мне кажется, что и отъезд отца как-то с этим связан…
- Ты хочешь сказать, что все это придумано папой? – не отводя взгляда от брата, спросила Ману.
- Не знаю… - задумчиво произнес Диль. – Как-то он часто, после мамы, стал говорить на эту тему.
-На какую тему? – встав в полный рост, над сидящим Дилем, непонимающе и громко спросила Ману.
- О том, что мы по жизни должны заботиться друг о друге и быть хорошими друзьями.
- Ты знаешь… - начал Диль, - как-то мы сидели с папой вечером, у костра во дворе, после мамы. Он курил и неотрывно смотрел на пламя огня. Не знаю, но это задумчивое лицо у меня запечатлено в памяти, как мне кажется, навечно.
      Ману присела перед братом, взяв его за руку, и нетерпеливо ждала продолжения рассказа, не отрывая взгляда от его лица.
- Я чувствовал… понимаешь, я чувствовал, как папа переживает, стараясь не показывать это никому. Он продолжал делать свои дела по дому и всячески поддерживал нас с тобой. Сидя тогда у костра, папа в раздумьях сказал, что в лице  мамы получил подтверждение тому, что между мужчиной и женщиной вполне может быть настоящая дружба со своими законами, в противовес общему мнению, что от женщины такой дружбы ждать неестественно. Ведь  она все равно не сможет перешагнуть через желание в каждом действии видеть к себе достойное внимание, что является природным качеством ее сути. Но, разве взаимная близость во всем, в радости и горе, настоящая дружба, нуждается в этом? Если нуждается, то это признак того, под лозунгом «я – женщина», пытаются решить вопрос своего преимущества, которая исключается в дружбе, используя его в удовлетворении своих возникающих прихотей».
- Он сказал, — продолжал Диль, — что таких женщин, как наша мама, сравни одной жизнеспособной планете, как наша Земля, во всей вселенной.
- Все здорово!- произнесла Ману. – Не пойму причем здесь Макира?
- Дальше отец сказал, — не отвечая на вопрос, продолжил Диль, — что также, может и наивно, верит в то, что может быть настоящая дружба между братом и сестрой, имея в виду нас с тобой. Благодаря этой вере он и живет, чтобы увидеть, что он прав.
- Ну конечно же мы с тобой друзья! – уверенно произнесла Ману.
- Я бы так не сказал, слыша твои дерзкие ответы на мои просьбы или обращения.
   Наступило продолжительное молчание.
- Ладно, давай пойдем дальше, — предложил Диль, прервав молчание. – Сейчас будет спуск. Он немного легче чем то, что мы уже преодолели. Уже полдень. Надо успеть.
Сказав это, накинув на спину рюкзак, Диль тронулся в сторону тропы, которая вела вниз по склону. За ним следом пошла и Ману, не произнося ни звука.
Спустившись вниз по склону горы, они оказались на небольшой равнине. За равниной виднелась следующая гора, у подножья которой была пещера.
- Осталось собрать траву и поймать сороку, — произнесла с сарказмом Ману, глядя на темный разинутый рот пещеры.
- Пойдем осторожно, чтобы не спугнуть птиц, - скомандовал Диль и направился немного левее пещеры, чтобы подойти к ней сбоку.
-А как мы будем ловить сороку? – недоумевала Ману.
- Пока не знаю, посмотрим. Не разговаривай, спугнешь! – понизив голос до шепота, сказал Диль.
    Украдкой они дошли до склона горы, и шаг за шагом стали приближаться ко входу в пещеру.
Внимательно осматриваясь вокруг, Диль заметил, что на поляне, заросшей травой, действительно проглядывались все те травы, которые перечислила Макира. Там была и крапива и душица, полынь и лопух.
- У меня есть идея!- прошептала Ману, -  следи за входом в пещеру.
Не успел Диль спросить, что за идея возникла у Ману, как она, хлопая в ладоши поднятых над головой рук, громко крича, побежала к входу пещеры.
Диль настолько оторопел от выходки Ману, что не смог произнести ни слова, стоя в стойке лыжника с рюкзаком на спине и глядя на сестру огромными, выпученными, от неожиданности, глазами.
В то же мгновение, из зарослей травы, выпорхнула бело-зелёная сорока с красивым зеленым длинным хвостом и влетела в пещеру.
- Ты видел? – радостно воскликнула Ману, обращаясь к Дилю.  – Ты видел сороку?
- Ненормальная! – воскликнул Диль. – Ты бы хоть предупредила! Я, от неожиданности, сделал сороку в штаны! Так и заикой остаться можно! Хотя…, - успокоившись продолжил Диль, не обращая внимание на хохочущую сестренку, - это было гениально!
- Теперь мы знаем, где она, эта сорока! – радостно прокричала Ману, подпрыгивая на месте.
- Как же нам ее поймать? – спросила Ману, прислонив голову к плечу своего брата.
- Есть идея!- произнес Диль.
-И у тебя тоже есть идея? – улыбаясь, спросила Ману.
- Нет, - улыбнувшись, ответил Диль, - мы не будем орать. Я тебе покажу траву, которую надо собрать. Ты займись этим, а я приготовлю ловушку.
- Ловушку… - повторяя за братом и совсем не воображая ее, произнесла Ману.
Диль сорвав по одному стеблю полыни, крапивы, душицы, хмеля и вырванный с корнем лопух, вручил их Ману, в качестве образца, и попросил собрать это в небольшие отдельные снопы. Сам же направился к входу в пещеру, вытащив из рюкзака фонарик.
 Перед входом в пещеру, Диль обернулся к Ману и попросил:
- Присматривай за входом и, если вылетит сорока, постарайся запомнить место, куда она сядет.
  Диль, включив фонарик, вошел в пещеру. Осветив себе дорогу, он увидел, что проем пещеры, в виде тоннеля, удалялся куда-то вглубь. Ожидая неожиданного вылета сороки, которая влетала туда после крика Ману, он медленно шагал вперед, касаясь плечом горной породы правой стороны этого, созданного природой, тоннеля.
 Через еще несколько шагов,  перед ним был поворот влево, перед которым он остановился. Это были лабиринты. От ожидания внезапного появления сороки, сердце его билось так часто, что казалось его гулкий стук раздавался по всей пещере. Тем не менее, преодолев свой страх, Диль двинулся дальше. Как только он повернул налево, им овладело чувство необъяснимого трепета и волнения,  в ушах раздавался тихий неприятный свист, а по телу пробежала волна.  В таком состоянии Диль прошел еще два поворота.
 Сделав очередной шаг вглубь, от пролетевшей мимо его головы птицы, задевшей крылом его левое ухо, Диль остановился в оцепенении. Его сердце билось так сильно, что, казалось, его шатало целиком.
 Опершись в стену пещеры, Диль, повернув голову назад в темноту, крикнул:
-Ману! Сорока!
-Что можешь ты из того, что не могу я?- вдруг, раздался низкий хрипловатый, похожий на  женский, голос.
  Диль, потерявший дар речи от всех неожиданностей, в ужасе стоял, выпучив глаза впереди себя, светя неподвижно фонариком прямо перед собой.
-Что можешь ты из того, что не могу я?- повторил вопрос голос, теперь уже, раздававшийся прямо из стены пещеры, на которую опирался Диль.
- Кто вы? – еле выдавил из себя Диль, дрожащим голосом, после нескольких попыток произнести свой вопрос, которые заканчивались молчаливым открыванием рта.
В ответ было молчание. Только свист в ушах Диля немного усилился, и разболелась голова.
 -«Там Ману одна!» - пронзила мысль у Диля в мозгу.
-Кто вы? – уже уверенней спросил Диль, глядя вперед, в пустоту, направляя луч света фонаря в разные стороны и ничего не видя, кроме стен пещеры.
- Что ты можешь…? –вновь прозвучал неизвестный голос.
- Что вы имеете в виду, я не понимаю? - воскликнул Диль, все больше приобретая уверенность.
Подумав, что этот голос не имеет плоти, Диль произнес:
- Я могу оставить след!
- Что значит «оставить след»? – спросил голос, после минутной паузы.
В этот момент, под ногами Диля сверкнула вспышка огня, отчего он даже отпрыгнул.
- Ты этот след имел в виду? – спросил голос.
- Видно это не человек…, — взяв себя в руки, произнес Диль. – Если ты дух этой пещеры, которому неизвестны человеческие чувства, то я могу многое из того, что  не можешь ты.
Вдруг, прямо перед глазами Диля, появилось широкое женское лицо с огромными желтыми кошачьими глазами и необычно тонкими губами. Фонарь светил прямо и было видно, что тела у  лица не было. Оно висело в воздухе, прямо у носа Диля, впиваясь в его лицо  своими вертикальными полосками черных зрачков.
- Например, что? – спросило лицо, нисколько не отдаляясь от лица Диля.
Глядя в лицо, рассматривая тонкие губы, Диль, вдруг вспомнил, как отец говорил ему в шутливой форме, что стоит опасаться женщин с тонкими губами, которые свидетельствуют об их генетической неудовлетворенности и предрасположенности к стервозности.
Можно ли относиться к этому лицу, или духу с лицом, как к женщине?- подумал Диль. – Скорее всего, надо определиться с этим, и только тогда можно будет вести беседу с этим неугомонным существом, задающим столько вопросов, отталкиваясь от его интересов, слабостей и возможно какого-то преимущества, имея в виду способность, зажигать огонь под моими ногами».
- Любовь! – совсем успокоившись, произнес Диль, после очередного оцепенения от появления лица.
- Любовь?- переспросило лицо.
- Да! – не отрывая взгляда от кошачьих глаз, ответил Диль. - Обыкновенная человеческая любовь! Любовь человека к человеку, любовь к своей земле, к дому, к Родине, любовь к природе…
- Хм… Действительно…- рассудительно произнесло лицо. – Я не знаю, что такое любовь. Надеюсь ты сможешь мне объяснить всю суть, да бы понять, что этого я не могу.
Совсем уже успокоившись, Диль полностью взял себя в руки и произнес:
-   Любовь – это чувство, рождающее способность жертвовать собой ради того, что или кого ты любишь.
- Не понимаю…,- произнесло лицо, исчезнув из поля зрения Диля.
- Ты не в состоянии понять, что такое жертва?- вращая лучом фонаря по стенам пещеры, спросил Диль.
-Да, я не понимаю… - ответил голос немного отдаленно из темноты.
- Для того, чтобы жертвовать, надо иметь что-то дорогое  сердцу: то, что приносит  умиротворение, радость, спокойствие, уверенность и то, без чего  некомфортно жить на этом свете, если ты… человек, — как-то неуверенно закончил свою мысль Диль.
Наступила долгая тишина. Казалось, что появившегося лица не было и в помине. Казалось, что все это привиделось Дилю.
- Ты еще здесь? – неуверенно спросил Диль, задав вопрос в темноту.
- Да, — ответил голос в стороне от него. – И что есть у тебя из того, ради чего ты можешь пожертвовать собой?
- Моя сестренка, которая сейчас там одна, у входа в твою пещеру. Отец, который воспитывал нас. Мой уютный дом, в котором жила моя мать, и мы, всей семьей, были очень счастливы в нем…, до ее смерти. А что есть у тебя?- выдержав паузу, спросил Диль.
- У меня есть все, во всяком случае, то, зачем приходили сюда другие люди, до тебя, рискуя своей жизнью. Там, немного дальше, лежит груда костей, оставшихся от них. Вот я и пытаюсь связать твои слова. Они жертвовали собой ради того, что они любили.
-И что же это? – немного разволновавшись, спросил Диль.
 - Иди за мной! – произнес голос.
В темноте, перед Дилем, вспыхнула движущаяся красная точка, постепенно удаляясь от него. Диль, подсвечивая себе дорогу, не упуская из виду светящуюся точку, направился за ней. Пройдя несколько поворотов, точка остановилась. Диль, приблизившись к неподвижной точке, посветил перед собой и увидел три человеческих  скелета, прислоненные спиной к стенкам пещеры, в сидящей позе. Рядом с каждым скелетом лежали блестящие куски золотых самородков.
- Эти были последние, — проговорил голос. – Давно уже сюда никто не приходил.
-Так зачем они сюда приходили? – спросил Диль, не отрывая взгляда от скелетов и самородков  рядом с ними.
-Иди за мной и все сам увидишь,- ответил голос, как только точка начала движение.
Пройдя еще два поворота, точка остановилась. Диль посветил впереди себя. Перед ним было огромное овальное помещение, стены которого состояли из неотесанного, торчащего в разные стороны, золота. При освещении фонарем, все это сверкало так, что приходилось щурить глаза.
- Так они пришли за золотом?- спросил Диль. – И как они погибли?- не дождавшись ответа, после длинной паузы, на первый вопрос, спросил вновь Диль.
- Они заблудились, — коротко ответил голос. – А время здесь течет не по обыкновению.
- Здесь невозможно заблудиться, - стал возражать Диль. – Идя за тобой, я запомнил все повороты, которые мы с тобой проходили.
- Ты уверен? – спросил голос.
- Конечно! – уверенно ответил Диль, у которого начала болеть голова от постоянного непонятного свиста в ушах.
 - Хорошо, — произнес голос. – Но, перед уходом скажи мне,  зачем ты пришел сюда, не зная, что это за пещера и что здесь есть золото?
-Я пришел сюда за сорокой, которая влетела в пещеру, — не надеясь на то, что голос ему поверит, неуверенно ответил Диль.
- Сорока? – недоумевая, переспросил голос.
- Да, сорока, но это длинная история, а у меня нет времени рассказывать ее, так как там меня ждет моя сестренка.- Прошу прощения, но мне надо идти.
- Ты даже не возьмешь с собой немного золота?
- Что мне от этого золота, когда я волнуюсь за свою сестренку? – сказав это, Диль направился в обратный путь подсвечивая дорогу перед собой. Диль очень долго ходил по лабиринтам пещеры, каждый раз считая количество поворотов налево и направо, однако выхода из пещеры так и не нашел.
  Разволновавшись до дрожи в руках, Диль тщетно пытаясь найти выход, доходил до развилок, где дорога уходила как влево, так и направо. Каждый раз, выбирая поворот, он доходил до следующей развилки, разворачивался и уходил обратно. Итогом всегда была развилка с двумя поворотами. Фонарь, в руках Диля уже почти не светил. Диль был в панике. Он сел, уперевшись спиной в стену пещеры, чтобы взять себя в руки и успокоиться от панического волнения, нахлынувшего на него при мысли, что в темноте его сестренка останется одна у входа в пещеру. Представив Ману, зовущую его у входа в темную пещеру, от сознания своего бессилия, у Диля накатили на глаза слезы.
-«Это мне в наказание за мою самоуверенность, — подумал Диль, сидя в кромешной темноте. – Но, моя маленькая Ману, причем здесь она? Она говорила, что Макира ей не нравится… Если бы Макира не послала нас сюда, всего этого бы и не произошло! И зачем я только согласился с такой легкостью пойти за каким-то пером, какими-то травами? Что было ее истиной целью? Она во всем виновата! О, если бы время вернуть назад, я бы резко ответил ей. И чего это она появилась в нашей жизни? Что, действительно, отец нашел в ней?»
Попытавшись еще раз включить фонарик и убедившись в том, что он не светит, Диль, в отчаянии, швырнул его в сторону, разбив его вдребезги.
Думая о Ману, прикрыв ладонями свое лицо, Диль расплакался. Всхлипывая, он, обращаясь в пустоту,  произнес:
- Помоги! Помоги, пожалуйста! Ты же где-то здесь, я знаю. Ты же мне не привиделась? Помоги, пожалуйста! Во имя моей маленькой сестренки, которая, не дождавшись меня, сильно напугается и не сможет вернуться домой, помоги! Ты можешь оставить меня здесь, но позаботься о Ману, пожалуйста. Она ни в чем не виновата! Помоги, пожалуйста!
- Это и есть любовь?- вдруг, раздался знакомый голос.
- Да, да! – искренне обрадовался голосу Диль,-она моя сестренка! Мы от одних родителей, мы всегда вместе… Я не представляю своей жизни без нее так же, как и она, — поворачиваясь в разные стороны во тьме беспрерывно, на одном дыхании говорил Диль. - Мы потеряли маму и остались втроем. Нам не на кого положиться, кроме нас самих. Эта жизнь прекрасна, когда мы все вместе, когда  радуемся изнаем, что  есть друг у друга. Тем не менее, жизнь  становится невыносимой, бескрасочной и унылой, когда мы  на время отдаляемся друг от друга. Мы  любим искренне и бескорыстно, стараясь проявлять заботу, нежность и сострадание, которые намного выше, чем все то, что есть на свете.
Сказав это, Диль, неожиданно для себя разрыдался.
- Давно я здесь нахожусь, но все, что сейчас я слышу, для меня – откровение. Хм…значит жизнь имеет смысл тогда, когда ты живешь ради кого-то, кроме себя? Это интересно.
Через несколько минут, в течение которых раздавалось лишь всхлипывание Диля, голос произнес:
- Сделай шаг, и дорога появится сама собой!
 Диль, опираясь руками о стену, встал на ноги, которые, сидя на корточках, у него порядком онемели, и не спрашивая «в какую сторону ему двигаться», сделал шаг вправо от себя. Вдали появился тонкий луч света и Диль, уже ничего не опасаясь,  помчался сломя голову. Он бежал на свет, совершенно не обращая внимания на количество поворотов, которые ему пришлось совершить. Свет становился все ярче и ярче, пока Диль не оказался на выходе из пещеры.
   Выскочив из пещеры, Диль побежал к тому месту, где оставил Ману. Солнце было высоко. По-весеннему весело распевали птицы и в лицо Дилю дул свежий ветерок. Прибежав на место, Диль увидел Ману. Она сидела на корточках и складывала собранную траву в снопики.
 Ману побежал к сестренке и схватив ее в свои объятия, приподняв,  долго не отпускал её.
- Что с тобой? – недовольно воскликнула Ману. – Ты зашел в пещеру и тут же вылетел обратно за сорокой. Ты чего-то испугался?
- Нет, моя хорошая! – не отпуская сестренку, произнес Диль ей в ухо. – С тобой я ничего не боюсь!
 Оказавшись на земле, Ману долго и пристально смотрела на брата, не понимая, что с ним происходит.
- Ты говоришь, что я зашел и сразу же выскочил? – переспросил Диль.
- Ну да! Такое впечатление, что ты на входе увидел медведя. Да, кстати, перед тем как ты выскочил, вылетела из пещеры сорока. Посмотри, над пещерой растет высокое ветвистое дерево. Я проследила, там ее гнездо.
Диль посмотрел в сторону, которую указала Ману, и действительно, увидел между ветвей, почти на кроне большого дерева, большое гнездо, откуда маячил неугомонный длинный хвост сороки.
- Мне надо подумать, — сказал Диль и тут же улегся на траву, лицом к небу.
Глядя в голубое небо, Диль никак не мог расставить по соответствующим полкам в своем мозгу то, что недавно с ним приключилось.
- Просто волшебство! – произнес вслух Диль, не отрывая взгляда от синевы неба.
- Ты долго еще будешь думать? – прокричала Ману издалека. – Я уже заканчиваю. Как будем доставать сороку?
- Слушай, — начал Диль, приподнявшись, — ты говорила, что взяла с собой семечки.
- Да, в рюкзаке! — ответила Ману.
Диль вытащил из своего рюкзака нож и направился к густому кустарнику, растущему на поляне. Отрезав около двадцати длинных прутиков, очистив их от листвы, сплел из них широкий конусный колпак.
   Ману закончив свою работу,  наблюдала за всем происходящим с огромным интересом.
Взяв у Ману пакетик с семечками, Диль направился к дереву, на котором было гнездо сороки.
- Сейчас мы насыплем семечек у ловушки, - сказал Диль. – Вывернем наизнанку пакетик, на котором есть блестящая фольга.  Сороки не могут устоять перед блеском, и, таким образом, когда мы отдалимся и спрячемся, она, наблюдающая сейчас за нами, обязательно спуститься к нему и попадется в ловушку. А ты уверенна в том, что это именно та сорока, что вылетела  из пещеры? – спросил Диль.
- Да, да, точно! Это она! Я за ней следила, — уверенно ответила Ману.
   Подойдя к дереву, Диль положил колпак на землю и, приподняв одну его сторону, подпер палочкой так, что при любом касании о палочку, колпак опускался вниз и, таким образом, ловушка срабатывала. Посыпав семечками у ловушки, Диль вложил в центр, под плетеный колпак, скомканную фольгу пакетика.
- Ну, все готово, - довольно произнес Диль. – Теперь, осталось только ждать.
Отойдя подальше от ловушки, Диль и Ману, лежа на животах, на траве, стали наблюдать за сорокой, которая
все это время, с  любопытством, наблюдала за ними сверху.
Так они лежали, не произнося ни звука несколько минут. Диль, держа во рту стебель сорванной травы, проигрывал в памяти все то, что с ним произошло в пещере.
 - «Удивительный этот дух пещеры…, если это дух, - думал Диль. –Чем –то я ему понравился, видимо. Про любовь это я сказал здорово и правильно. Наверное, потому, что это правда. Что есть на свете дороже, чем  капризная девчонка, что лежит рядом со мной? У нее за показной капризностью  смелости и любви больше, чем даже у меня. И чтобы это понять, мне надо было попасть в пещеру…».
- Что ты сказал? – шепотом спросила Ману.
- Нет, ничего, — ответил Диль, улыбнувшись, и нежно поцеловал сестренку в макушку головы.
- Какой-то ты странный, после твоей встречи с медведем, - произнесла Ману, не отрывая взгляда от сороки.
В это мгновение, сорока, убедившись, что близко нет живой души, слетела с дерева вниз, к ловушке, увлекаемая блеском, исходящим от фольги в лучах солнца.
  Брат с сестрой, наблюдая за происходящим, лежали, боясь пошевелиться.
Сорока, пару раз поклевав семечек, осторожно, оглядываясь по сторонам, вошла в ловушку, не задев подпорки.
Диль, следя за сорокой, в напряжении слышал стук своего сердца. В эту секунду, у своего левого уха, где лежала Ману, раздался дикий визг Ману, отчего Диль, от неожиданности, чуть не потерял сознание.
Сорока, инстинктивно, пытаясь  вспорхнуть, от испуга, взмахнула крыльями и накрылась плетеным колпаком.
- Ура! – закричала Ману и, вскочив с места, побежала к сороке.
- Моя сестренка меня когда-нибудь убьет! – вслух проговорил Диль, вставая и направляясь вслед за Ману.
  До приближения Ману, сорока била крыльями изо всех сил, пытаясь высвободиться из ловушки. С приближением Ману, она вдруг, замерла, сидя неподвижно.
Подойдя к ловушке, Диль присел на корточки и с интересом стал разглядывать сороку.
-И что в ней необычного? – спросил самого себя Диль.
-Как будем брать перо? – спросила Ману, также рассматривая пойманную сороку, через плетеный колпак.
-Я сейчас засуну руку под ловушку и выдерну перо из ее хвоста. Только прошу тебя, не ори! Я уже боюсь твоей непредсказуемости, - укоризненно произнес Диль.
-Да если бы я не напугала эту сороку, то твоя ловушка так бы и не сработала, и мы бы наблюдали за ней на ее издевательской игрой с этой фольгой на макушке дерева, — самодовольно возразила Ману. – Меньше говори и быстрее дергай ее за хвост. Скоро уже солнце сядет.
Диль, приподняв одну сторону плетеной ловушки, просунул руку к сороке со стороны ее хвоста. Сорока, развернувшись клювом к руке, стала защищаться, клюя протянутую кисть Диля.
  Двигая рукой в разные стороны, Диль, в конце концов, ухватился за хвост сороки и резко дернул его на себя.
  Вытащив руку из ловушки, в которой все еще билась крыльями обезумевшая сорока, Диль посмотрел на содержимое своей ладони. В руке у него было два красивых, с темно-зеленым оттенком, пера.
- Отпускаем? – спросила Ману, показывая взглядом на сороку.
- Подожди, как только я вложу эти перья в рюкзак, тогда отпускай, - ответил Диль.
-Ишьты, какой предусмотрительный! – с улыбкой произнесла Ману.
 Вложив перья в рюкзак, застегнув его, Диль выпрямился и, держа руки на поясе, скомандовал, улыбаясь:
- Теперь отпускай и ори, сколько влезет!
  Ману подошла к плетеному колпаку и, резко дернув его вверх, выпустила сороку на свободу. Взлетев, сорока полетела не к своему гнезду, а влетела в пещеру.
Увидев это, Диль довольно произнес:
- Вот теперь, у меня нет сомнений, что это именно та сорока, которую мы искали.
  Снопики трав, которые собрала  Ману,  Диль связал в одну вязанку и водрузив ее поверх рюкзака,  собрался направиться в обратный путь.
- Подожди здесь минутку, - попросил Диль, обращаясь к сестре.
- Ну что...опять? – недовольно спросила Ману.
- Всего минутку, - попросил еще раз Диль и оставив рюкзак на траве, направился ко входу в пещеру.
  Подойдя к пещере, Диль остановился и, не входя в нее, произнес:
-Спасибо тебе большое за все! На твоем месте, с твоим любопытством, я бы покинул это место и пошел гулять по свету, чтобы многое понять из того, что тебя так интересует. Не стоит делать выводы обо всех людях по тем, которые тебе попадались в твоей пещере. Хотя…, у каждого свой выбор. Прощай!
Вернувшись, Диль взял рюкзак, с вязанкой трав, на плечо и направился на тропу, ведущую домой через горный хребет.
-И все же, ты какой-то странный, - держа за руку брата, произнесла Ману.


- Вы вернулись? – с нескрываемым удивлением спросила Макира, высунувшись из окна столовой, когда Диль и Ману вошли во двор дома, уже в последних лучах заката.
- А вы нас не ждали что-ли? – съязвила Ману, заходя на кухню и глядя на Макиру.
- Я ждала вас, а как же? – ответила растерянно Макира. – Правда за ужин еще не бралась, но сейчас быстро что-нибудь приготовлю.
  Диль, наблюдая за Макирой, действительно увидел в ее поведении, что она их не ждала.
-«Что-то здесь не так…» - подумал он про себя, положив вязанку трав на стол.
- А вы именно там собирали траву, где я вам говорила? – спросила Макира, развязывая вязанку.
-Да, именно там, у пещеры, - ответил Диль и направился в свою комнату, вслед за Ману.
  Поднявшись по узкой лестнице с перилами на второй этаж, перед тем как разойтись по своим комнатам, Ману обращаясь к Дилю, тихо произнесла:
- Ты заметил, что про перо она не спросила?
-Думаю, еще спросит, - ответил Диль. – Но, ты права, все это очень странно.
   Приведя себя в порядок, голодные брат и сестра спустились вниз, в предвкушении ужина.
    Макира приготовила на скорую руку блюдо «ку-ку» (нарезанная зелень, размешанная с яйцами и обжаренная на сковороде с двух сторон)и нарезав его на сектора подала на стол.
  Начало ужина было молчаливым. Диль заметил, что Макира, стараясь быть незамеченной, украдкой бросала изучающие взгляды то на брата, то на сестру.
-Ну…, и как прошло ваше путешествие за травой? Там, где вы ее собирали, особенная земля. Там трава более целебная, чем та, что растет на нашем склоне или продается на базаре, — нарушив молчание, проговорила Макира с натянутой улыбкой на лице. –Вы молодцы!
Вновь наступило молчание. Ману с Дилем, не сговариваясь, не поднимали тему пера сороки.
- А… что по поводу пера? – не выдержав, спросила Макира.
- Перо мы нашли, - начал Диль.
- Откуда вы знаете, что это перо именно той сороки? – с горящими глазами, взволнованно спросила Макира, глядя на Ману.
- Мы нашли его под деревом, которое растет над пещерой, - быстро вставил Диль, когда Ману открыла рот и хотела ответить на заданный вопрос.
- Да, — подтвердила Ману слова Диля, поняв, что всего рассказывать не стоит.
- Да…?- неуверенно переспросила Макира.- А можно его увидеть?
- Оно здесь, — сказал Диль и вытащил из-за пазухи одно темно-зеленое перо и положил его перед собой на стол.
  При виде пера, глаза Макиры преобразились. Они стали завороженными, зрачки расширились, а голова стала покачиваться немного из стороны в сторону.
- Похоже…, что это оно… - не отрывая взгляда от пера, пробубнила Макира
- Да! – еще раз подтвердила Ману, непрерывно наблюдая за Макирой. – Если трава растет на особенной земле, и это почти понятно, то зачем вам перо, да и еще особенной сороки?
-Я… могу объяснить все… Но, боюсь, что вы мне не поверите, — произнесла Макира, при этом ее глаза сузились и  - стали злыми. – Видишь ли, Ману, я – женщина, — повернув голову в сторону Ману, сказала Макира. - Со временем и тебе придется стать женщиной, когда повзрослеешь. Может, тогда и поймешь. Может, сейчас мои рассуждения могут  показаться странными и неправдоподобными, но я этим живу,  верю в это, это моя мечта и моя цель…, которую не способно изменить на свете ничто! 
  Брат с сестрой, перестав уплетать пищу, внимательно прислушивались к произнесенным Макирой словам.
- Мы, с вашим отцом, познакомились, почти случайно, — начала Макира. – Мне порекомендовали его и сказали, что он необыкновенный человек. Он живет в своем мире,  не зависимо от того, что вокруг реальная жизнь с совершенно иными понятиями, которые в его правила не вписываются никак.
Познакомившись с ним ближе, я поняла, что в нем все это действительно есть. Он говорит о стремлении к дружеским отношениям, независимо от пола. Он говорит, что у дружбы очень строгие законы, которые нарушить очень просто. Лишь тогда появится та степень любви, доверия, надежности и простоты в общении, когда свобода каждого из членов круга общения, не будет ущемлена.  Понятно ли я излагаю? – спросила Макира, глядя на брата и сестру.
 Диль, при этом, задумчиво кивнул, однако во взгляде Ману был вопрос: «И что ты этим хочешь сказать?».
   Убедившись, что ее внимательно слушают, Макира продолжила:
- Однако, я женщина! Я знаю, что понравилась вашему отцу, прежде всего внешне. Его привлекает во мне мои природные данные, включая мой голос, мое тело, моя красота, позволю себе эту нескромность. От этого никуда не денешься. Все то, что он говорит о дружбе, возможно, это правильно, но это уже внутренний мир.
Но, куда девать суть каждой настоящей женщины? Куда девать желание владеть? Куда девать желание быть единственной, непревзойденной и постоянно востребованной? Куда девать желание каждый раз видеть знаки внимания, получать подарки? Куда все это девать, если это сущность женщины?
Макира умолкла. Казалось, что она потеряла мысль.
Ману посмотрела на Диля, который сидел в ожидании продолжения монолога и ответа на вопрос «при чем тут перо?», и встретившись с ним взглядом, приподняла правую бровь, что говорило: «А она не такая дура, как казалась…».
  Макира стояла у подоконника, впившись взглядом в перо, лежащее перед Дилем. Придя в себя, с трудом оторвав взгляд от пера, она продолжила:
-В общем…я понимаю, что я привлекаю вашего отца внешне. Но  оставаясь всегда молодой, я смогу добиться своих целей. В будущем ваш отец простит мне все то, что не вписывается в его понятия дружеских отношений.
- Но, отец, живя с мамой, несмотря на свое лидерство в семье, как раз и добился тех дружеских отношений, о которых вы говорили. Благодаря такой атмосфере и таким их  отношениям мы жили счастливо и, по словам отца, мама  была настоящей женщиной. Он всегда восхищенно отзывался  о ней, — возразил Диль.
-Хм…, может быть и так, — задумчиво и протяженно произнесла Макира.- Но, я думаю, если ваша мать и была таковой, во что я не особо верю, а не придуманной вашим отцом, то, поверьте, больше таких людей нет. И, если вам это нравится, может она была единственной женщиной, которая смогла преодолеть вложенную природой программу.
- Одним словом, — вновь заговорила Макира, - перо… именно это перо, и те травы, что вы принесли, нужны  для выполнения церемонии достижения вечной молодости, к которой я стремлюсь. Ты же дашь мне его? – обратившись к Дилю, спросила Макира, впиваясь взглядом в Диля так, что его охватил озноб.
- Да, конечно, — выдержав паузу, ответил Диль, держа в руках перо и  рассматривая его со всех сторон.– Оно ваше.
Сказав это, он подошел к Макире и передал ей перо.
Макира, с пером в руках, светилась от счастья.
  Закончив с ужином, все разошлись по своим комнатам.

                4

               
Утро началось, как обычно, с завтрака. Макира, приготовившая необычайно тонкие и вкусные блины, положила на стол целую стопку и большую чашу сметаны.
- Думаю сделать сегодня генеральную уборку в доме, - складывая блин в треугольник, сказала Макира.-К приезду вашего отца все будет блестеть. Надеюсь, вы в этом мне поможете?
- Да, я уберусь на втором этаже, - согласилась Ману.
- Ну, а я приберу весь двор, предложил Диль.
- Очень хорошо, только давайте влажную уборку во всех комнатах сделаю я сама.
- Почему? – удивленно спросила Ману.
- Ну, скажем, мне это очень нравится. Вы займетесь двором, на котором работы очень много, а я в это время, протру все в доме, начиная с верхнего этажа.
  После завершения завтрака, Диль и Ману занялись уборкой двора. Ману взяла большую метлу и принялась мести двор и газоны, на которых лежало немало листьев. Диль занялся чисткой ручья, в котором затором скопилось множество веток.
  Макиранабрала в ведро воды и вошла в дом.
Ману, занимаясь своей работой, видела, как Макира открыла нараспашку все окна в ее комнате и в комнате Диля.
- Как-то не совсем похоже, что она такая трудолюбивая, - проговорила Ману, когда проходила с метлой мимо, сидящего на корточках у ручья и опустившего руки в поток воды Диля.
 Услышав это,  Диль задумался о своем иухмыльнулся.
- Все это очень странно… Все эти слова о вечной молодости... произнесла Ману, остановившись, и понизив голос, опасаясь быть услышанной.
-Я думаю, что тема «вечной молодости» для отца будет интересной, когда он вернется, — произнес в ответ Диль. – Посмотрим…
-  Я схожу и посмотрю чем она там занимается, — сказала Ману и  положив метлу на травяной газон и вошла в дом.
  Через несколько минут, она выбежала растерянная из дома, подбежала к Дилю и произнесла:
- Её нет в доме! Я все посмотрела. Её  нет нигде! Но из дома она точно никуда не выходила! Что это может быть?
Диль встал с места и взяв за руку Ману, сказал:
- Ты побудь, пожалуйстаздесь и никуда не ходи. А я перепрячу второе перо, на всякий случай и вернусь. Следи за домом. Если она появится и спросит меня, скажи, что я ушел в свою комнату.
 Сказав это, Диль ускоренным шагом направился в свою комнату. Войдя туда, он увидел, что все в комнате лежало на своих местах, как это было и вчера. Другими словами, он убедился, что никакой уборки  у него в комнате  не производилось. Быстро подойдя к своему рюкзаку, он вытащил  второе перо сороки и засунул его за пазуху.
После этого Диль направился в комнату Ману. Зайдя в комнату, Диль, молча, внимательно прислушался ко всем звукам, доходившим до его слуха. Кроме щебетания птиц на улице, через распахнутое окно, других звуков, свидетельствующих о присутствии Макиры, не было. Спустившись вниз и пробежавшись по всем помещениям дома, Диль убедился, что Макира исчезла. Вновь, поднявшись в комнату Ману, он подошел к окну, на которое смотрела Ману снизу, со двора, и показав жест, что ее нигде нет, он приложил палец г губам, давая понять, что нужно хранить молчание.
 Отойдя от окна, он направился к винтовой, очень крутой и неудобной для подъема, лестнице в комнате Ману, которая вела на чердак, под куполом крыши ее комнаты. Держась за поручни, Диль стал подниматься к чердаку, где должны были лежать всякие разные старые принадлежности, используемые в хозяйстве. Уперевшись в люк чердака, Диль подпер его плечом и откинул во внутреннюю сторону чердака. Вступив на чердак, он почувствовал неприятный свист в ушах. Ему показалось, что по телу пробежалась какая-то волна. На секунду Дилю показалось, что это ощущение ему знакомо. К своему удивлению, вместо темноты, старых и пыльных вещей, он увидел большую веранду. Закрыв за собой люк, Диль направился к выходу из веранды. Приблизившись к стеклянной  двери, он открыл ее. За дверью была какая-то улица, по обеим сторонам, которой росли старые и очень высокие ветвистые лиственные деревья. Все, что бросалось в глаза Дилю, было в каком-то сероватом тумане. Было светло и тепло, но солнца не было. Погода, казалось, была неопределенной.
В мозгу Диля, все происходящее не вмещалось.
-«Идти дальше, или вернуться к Ману?» - никак не мог решиться Диль.-«Если вернусь, то не смогу объяснить всего того, что сейчас со мной происходит…» - думал Диль. На всякий случай сильно ущипнув себя за ягодицу, чтобы убедиться в том, что все с ним происходит наяву, и почувствовав обжигающую боль, он направился по улице, которая была уложена исключительно брусчаткой. За деревьями по обе стороны улицы, виднелись какие-то странные строения, необыкновенной архитектуры с волнообразными крышами и окнами неопределенной формы. Выйдя на пересечение улицы с другой стороны, Диль посмотрев назад, попытался все запомнить, чтобы легко найти обратную дорогу домой. Пересекаемая улица, по которой ходили люди, совершенно не обращая внимания на него, слева, вдали,  упиралась в лесной массив, а справа выходила на какую-то площадь. Решив пойти направо, Диль, засунув руки в карманы широких штанов и немного сгорбившись, быстрым шагом двинулся в направлении площади. Идя по улице, он обращал внимание на прохожих, которые необъяснимо отличались от обыкновенных людей по выражению лица, одежде и движениям.
- Если мои ощущения, при входе на чердак, были такими же, как в той «золотой» пещере, то надо быть готовым к аномалиям по отношению к моему восприятию и сознанию - думал про себя Диль. Дойдя до площади, он увидел, что посреди самой площади стояла очень высокая каменная темно-зеленая колонна, упирающаяся в небо, с позолоченной, вращающейся от ветра, короной, на тонком шпиле. Вокруг колонны были расположены большие белокаменные строения с огромными окнами, за которыми, в проемах между зданий, было видно море.
 Не обращая внимания на людей, Диль пошел по кругу, обходя фасад каждого здания. Из всех красочных вывесок, которые были в виде флагов и транспарантов на каждом здании, его взор привлек флаг, развевающийся на слабом ветру, с изображением пера, точно такого же, по окрасу, как тот что он принес домой.
 Вспомнив о нем, Диль засунул руку за пазуху и, вытащив перо, сравнил его с изображением на флаге. Засунув перо обратно, Диль направился ко входу этого здания. Войдя в здание, Дилю представился широкий холл с дорожкой, красного цвета, уходящего куда-то вниз. В помещении никого не было. Диль решительно зашагал по красной дорожке. Плавно спустившись вниз, он очутился у деревянной двери. Открыв ее,  он увидел темное помещение, освещаемое, по периметру  огромными толстыми свечами в человеческий рост. Он обратил внимание на  сооружение, похожее на  церковный алтарь, за которым виднелось пламя горящего огня. Перед ним на коленях стояла женщина, покрытая с головы до плеч платком с опущенной головой. Диль, войдя внутрь, застыл у стены, пытаясь не дышать и преодолевая волнение, которое им овладело.
- Ты действительно этого хочешь? – спросил низкий голос, раздававшийся в районе алтаря и пламени.
- Да! Я хочу этого! – ответила женщина, в голосе которого Диль узнал Макиру.
- Но, почему? Откройся мне. Я приму твое предложение, если  пойму, что для тебя это действительно является  смыслом жизни, без которого сама жизнь будет для тебя мучительной и невзрачной.
- Я женщина, — начала Макира, не меняя своей позы. – Сейчас, пока я еще молода и красива, я остаюсь востребованной, подтверждение чего я наблюдаю каждый день, обласканная вниманием окружающих, особенно мужчин. Все мои прихоти и желания выполняются мгновенно. Я понимаю, что все это ради одного: владения мной. Почему? Потому, что я молода и красива. А люди очень падки на это. Таким образом, ничем не выделяясь среди всей этой серой толпы, я отличаюсь  своей красотой и молодостью, что бесспорно являются единственными факторами моей значимости. Ну, а коль это так, то я бы хотела всегда чувствовать себя счастливой и пользоваться этими благами, которыми несправедливо природа меня одарила на короткое время.
Я поняла, что человеческая душа не является ценностью, ибо ее никто не видит, ну или просто не хочет замечать. А внешность – это ценность сравнимая с бриллиантом, непрерывно глядя на который можно любоваться веками и эта его ценность не меняется. Я буду обеспечена всем тем, чего захочет моя душа, благодаря данной кому-либо надежды обладать мной.
- Так ты хочешь заложить душу навсегда, во имя своей обеспеченности? Она так тебя волнует? – спросил низкий трубный голос.
-Да, но дело не только в обеспеченности! Я могу добиться всего, начиная от сокровищ, путешествий и заканчивая властью.
- Ну, а как же все это человеческое… женственность, материнство, когда женщина, наконец, доходит до вкушения  смысла прелести этой временной жизни во имя своих детей, рожденных в муках, готовой на самопожертвование, открывающая в себе  не проявленные чувства, ощущения и силы, когда меняется сознание от груза ответственности и меняется смысл ее жизни, когда пересматриваются все ценности, которые являлись для нее таковыми?
- Я не познала материнства и вовсе не хочу этого. Меня вполне устраивает мое понятие счастья, чтобы следовать ему и добиваться его. Поэтому я к тебе долго шла…, и пришла наконец, переступая через многое. А то, что люди говорят о материнстве и других «прелестях» духовной, семейной или еще какой-либо жизни…, то… они лукавят. Человеческий эгоизм и себялюбие непреодолим. Те же матери укоряют своих детей, каждый раз напоминая им, что ни кто-нибудь, а именно они родили на свет своих детей, будто эти дети просили об этом. Все это больше напоминает сцену обыкновенного дешевого шантажа. Сколько семей рушится только из-за того, что люди думают сами о себе, щадят и жалеют самих себя, часто переступая даже через благополучие и счастья своих детей, во имя своих эгоистических амбиций. Такого сорта тещ, свекровей и матерей неисчислимо много.
- Мне все ясно, — ответил голос, после минутного молчания. –Ты сказала, что долго шла ко мне… Мне очень важно понять, насколько сильно твое желание, и чем пришлось тебе пожертвовать ради достижения твоей цели, отвернуться от человеческого и добровольно стать ведьмой. Как ты достала перо?
- Я пошла на хитрость… Мне никак не удавалось войти в золотую пещеру, куда залетала птица. Как только я пыталась войти туда, за сорокой, мне становилось дурно, и я теряла сознание, после чего долго приходила в себя.
 Узнав о месте портала перехода к вам, на котором сейчас стоит дом, я завела знакомство с мужчиной, хозяином этого дома и втерлась в его доверие. У него двое детей, которые поверив в то, что я избранница их отца, достали мне перо. По их словам, они не входили в пещеру. Но, я то знаю, что птица, ища убежище,  влетает туда и не вылетает обратно, если не спугнуть ее изнутри пещеры. А то, что я не могу войти в пещеру, лишний раз доказывает мою способность превратиться в ведьму и достичь вечности в молодости и красоте.
-Хорошо! – произнес низкий голос. – Завтра в полнолуние. Но… твоя зависимость от твоих приобретений будет смертельна!
  Диль, слушавший весь этот разговор, увидев, что Макира собирается подняться с колен, незаметно выскользнул за дверь и изо всех ног побежал по площади к той веранде, которая вела через чердак в их дом.
 Влетев на веранду, Диль немного переведя дыхание, вошел в помещение, в углу которого оставался прикрытым люк чердака. Подойдя к люку, Диль приподнял его и спустился по лестнице в комнату Ману, прикрыв люк за собой.
 Выглянув из окна комнаты Ману, Диль увидел Ману, которая стояла на том же месте, где он ее оставил, с метлой в руках.
Подойдя к Ману, и обращаясь к ней, Диль спросил:
- Сколько меня не было?
- Ты издеваешься надо мной? – нахмурив брови, недовольно воскликнула Ману. –Ты только, что отошел от меня, тут же вернулся и спрашиваешь, сколько тебя не было? Я же говорю, ты совсем странный какой-то!
- Я все тебе объясню, но позже. Просто доверяй мне, пожалуйста. И если какая-нибудь ворона или мышь заговорит с тобой моим голосом, не удивляйся. Верь моему голосу, в какой ипостаси бы я не был. Поняла?
- Вокруг одни чокнутые, или мне все это кажется? – разведя руки по сторонам, воскликнула Ману.
- Сейчас появится Макира, займись своим веником! – скомандовал Диль и присел к ручью.
- Это не веник, это….
 В этот момент из дома во двор вышла Макира.
Изучающе она окинула взглядом брата и сестру и улыбнувшись произнесла:
- Скоро закончу уборку и будем обедать.
Сказав это, Макира вновь вошла в дом. Через окна было видно, что она протирала полы и приводила в порядок содержимое комнат.
 Пообедав, Макрира сказала, что пойдет в город по своим делам и вернется вечером.
  Переодевшись, приведя себя в порядок, она взяла женскую сумочку с длинным ремешком,  накинула его на плечо и, пожелав хорошего дня, грациозно вышла со двора на дорогу, ведущую в город.
 Убедившись, что Макира ушла, Диль вошел в комнату Ману, которая сидя в кресле, читала книгу, и тихим голосом произнес:
- Слушай, сестренка!
-Диль! Когда ты так таинственно начинаешь говорить, мне становиться страшно. Ты можешь объяснить, в чем дело?
- Ну да, я поэтому и пришел. Хочу кое-что тебе показать. Только прошу, держи себя в руках.
-Маааамочки! – съязвила Ману, с интересом наблюдая за братом. – Ну…, держу, держу…
- Иди за мной! – скомандовал Диль, предварительно выглянув в окно и убедившись, что никого нет, и направился к винтовой лестнице, ведущей на чердак.
- Ты что задумал? Я не переношу пыли! – выразила недовольство Ману, идя следом за братом.
 Диль, уперся плечом в люк чердака, оттолкнул его и открыв, опрокинул. Вступив на чердак, он подал руку сестре и помог взобраться к себе.
- Видишь? – восторженно произнес Диль, показывая рукой на веранду.
- Ну, сундук как сундук! – непонимающе ответила Ману.
-Какой, к черту, сундук? Где ты видишь здесь сундук! Посмотри сюда! – в полусогнутой позе, вытянув руку и показывая направление на выход из веранды, раздраженно произнес Диль.
- Диль! У тебя галюники! Тебя лечить надо! Ты совсем съехал с катушек! Ты даже не представляешь как  ты выглядишь сейчас! Ты тычешь пальцем в старый сундук, стоишь в позе человека, которого шарахнул радикулит, и с  вытаращенными глазищами орешь на меня, за то, что я вижу этот старый пыльный сундук, в который ты уперся пальцем! 
- Черт! Черт! Черт! – выругался Диль. – Так ты сейчас видишь сундук?
- Все! Я пошла за доктором! Меня пугает твое состояние! Ты совершенно не в себе! Я тебя таким не видела.
- Я все понял! – радостно вскрикнул Диль, резко прикрыв себе рот, боясь, что кто-либо мог его услышать.
Ману уже убегала, спускаясь по очень неудобной лестнице от ненормального брата, который разговаривал сам с собой.
- Стой! – крикнул Диль, схватив ее за руку.
- Отпусти меня, ненормальный! – потребовала Ману, пытаясь вырвать руку.
- Прошу тебя, очень прошу! Еще минутку! Дело в пере! – сказав это, он вытащил из-за пазухи зеленое перо.
- Подержи его, пожалуйста, и не двигайся, — попросил  Диль, передав перо в руки сестре.
Тут же, развернувшись, сделав пару шагов, по ступенькам лестницы, он просунул голову на чердак. Там действительно стоял старый деревянный сундук.
- Да, я прав! –радостно воскликнул Диль, спустившись вниз к ничего не понимающей и испуганной  сестре.
- Теперь влезь на чердак с пером и… как я просил тебя, ничему не удивляйся.
  Ману, недоверчиво и с опаской оглядываясь на брата, держа перо в руке, преодолев несколько ступенек, высунула голову на чердак.
   Она будто оцепенела от увиденного зрелища. Длилось это все довольно долго, пока Диль не вернул ее обратно.
-Но… что это? – растерянно спросила Ману.
- Вот теперь, когда ты во всем убедилась сама, я спокойно смогу тебе рассказать то, что обещал. И я надеюсь, что мне не придется тратить кучу времени на твои недоверчивые остроты — сказал Диль, прикрыв люк чердака и подталкивая в спину сестру, предлагая быстрее покинуть комнату и выйти во двор.
  Закончив работу по двору, Диль рассказал Ману все, что произошло  с ним в пещере и на чердаке, а также о том, что время там течет иначе.
Ману слушала его внимательно, не совсем доверяя, но, вспомнив увиденное ею на чердаке, все же склонилась к тому, что рассказанное Дилем, является правдой.
- И что нам делать с Макирой? – спросила Ману. – Отец наивно верит в то, что она порядочная женщина.
- Меня тоже это беспокоит, — ответил, задумавшись, Диль. – Посмотрим, что произойдет в полнолуние и дальше будет видно. – На всякий случай, возьми и сохрани второе перо у себя. Она об этом не знает.
   После возвращения Макиры, поздно вечером, все вместе поужинав, разошлись по своим комнатам. На ужине Макира была очень весела, пытаясь привлечь к беседе ни о чем, брата и сестру.
Диль, все время, думая о ней, и перебирая в памяти все, что он подслушал у алтаря, подыгрывал Макире, улыбаясь ее шуткам и  кивая в поддержку, когда она рассуждала о человеческой жизни. Ману же была молчалива и внимательно следила за ходом беседы, стараясь сдерживать свои эмоции, особенно когда речь заходила об отце.
- Ваш отец, — приподняв подбородок, как бы пытаясь подобрать нужные слова, начала Макира, - необычный человек. Но, как мне кажется, он живет не совсем в той реальности, придумав себе идеальные отношения между людьми, в которые искренне верит. Надо ли его переубеждать в этом? Ведь мир совершенно другой…
- Какой? – прервав Макиру, спросила Ману.
- Мир эгоистичен…, — подумав, ответила Макира, не отводя взгляда от Ману. Я не зря говорила, что и ты, Ману, будущая женщина… Поэтому, могу тебя спросить, только чистосердечно, не обращая внимания на то, как оценит твой ответ Диль, сидящий здесь или я, как ты представляешь себе твое женское счастье?
    Диль, оторвавшись от своих раздумий, тоже перевел взгляд на сестру в ожидании ее ответа.
- Ну…, — неуверенно начала Ману.
- Ты хочешь быть красивой? – перебив Ману, спросила Макира.
- Да, конечно! – ответила Ману.
- Ты хочешь быть красивой для чего?- не успокаивалась Макира.
- Как для чего? Каждый хочет быть привлекательным или красивым…
- Видно, что ты не задумывалась серьезно об этом. Ну это и понятно. Это вложено в нас природой в подсознание. А ответ на самом деле очень простой. Мы хотим быть привлекательными, от слова «привлекать», чтобы на нас был «спрос», если так можно выразиться, или «быть желанными», во всех смыслах этого слова, только для того, чтобы иметь предложенный выбор и иметь удовольствие или счастье выбирать из предложенного, если этот выбор может удовлетворить желания.
- Я посмотрела вокруг внимательно и сделала вывод, что у людей спросом пользуется внешняя привлекательность, в которую, само собой, включается и молодость. Людям совершенно все равно на то, какой ты там в глубине души, на все твои качества. Они думают лишь о выгоде, о владении, о достатке, нисколько не задумываясь о другой стороне жизни, которая бесспорно есть, но им она не интересна. Их беспокоит личная обеспеченность. При выборе между той легендарной порядочностью и выгодой, они легко отдадут предпочтение выгоде, без зазрения совести, переступая через порядочность, совсем не брезгуя предательством и подлостью.
Наступила длинная пауза. Каждый по-своему переваривал сказанное Макирой.
- Таким образом, — продолжила Макира,  обращаясь к Ману, — если бы тебе предложили купить вечную молодость и привлекательность, что бы ты отдала взамен… как женщина?
- Я бы отдала все! – не дожидаясь ответа, сказала Макира. – Правда, ваш отец, думает иначе. Он считает, что мои восприятия о ценностях женщины, в результате всего этого ведут к классической системе «тещи и свекрови». Якобы, таким образом  с ужасом воочию убеждаясь в том, что их «ценности» с годами исчезают, создавая невыносимые условия не только себе, но и своим близким, включая родных детей, изрыгая злобу, нервозность и неудовлетворенность. Если послушать вашего отца, то материнство истинной женщины преодолевает ее природный эгоизм. Таким образом, женщина, переоценив все вокруг и сделав  выбор единожды, начинает понимать  красоту и прелесть  жизни.  По его словам, женщина осознает, что с некоторых пор она начинает жить во имя  детей,их благополучия и счастья, что мне кажется слишком идеализированным. Если и есть такое, то оно настолько редко, на фоне всего многочисленного общества, что можно считать это исключением из правил.
 - Мама прожила с нами недолго…, - произнес Диль, сидя за столом, — но, прожила настолько в любви и доверии, создавая в семье такую же атмосферу, которую мы ощущали и чувствовали все, постоянно стремясь быстрее вернуться домой, откуда бы то ни было, чтобы окунуться с головой в домашний уют и взаимной любви, где всегда царило настоящее счастье. Для меня она была настоящей женщиной,  которая совсем не руководствовалась такими  понятиями как красота и молодость, выгода и привлекательность. Она была счастлива, когда видела огонек счастья в наших глазах, включая отца. Мама прекрасно знала, что именно она вносит огромный вклад для того, чтобы это счастье жило в нашем доме.
-Вы правы в одном, — продолжил Диль, —  что такую женщину, как моя мама, найти или встретить будет нелегко…
- Как много зеркал в вашем доме, - вдруг произнесла Макира. – Я посмотрела, на зеркалах нет даже крючочка, чтобы зацепиться.
- Какие крючки, - не понимая спросил Диль.
- Ну… если, вдруг, придется их завешивать… всякое может случиться, то прицепить простынь не к чему…, - глядя на большое зеркало в столовой, сказала Макира. – Надо бы сделать…
 Как бы, очнувшись, натянув улыбку на лицо, она произнесла:
- Ну…, - посмотрев на часы,  время уже позднее, а «утро вечера мудренее», пора спать.
   Пожелав спокойной ночи, Макира, удалилась в спальню.
Ману сидела глубоко озадаченной после слов Макиры. Сидя за столом и уткнувшись взглядом в свои ладони, лежащие на ее коленях, она представляла разные ситуации, связанные с высказыванием Макиры, примененными к себе, о чем свидетельствовала ее постоянно меняющаяся мимика лица.
- Мне показалось, что она говорит искренне. Но… только что произнесенные слова… как они вяжутся с твоим рассказом о том, что ты видел там, за чердаком? - произнесла Ману, после долгого молчания.
- Ну да… она же женщина! Я иногда сомневаюсь, что она сама понимает, что говорит. Клубок желаний. Захотела и сказала. А что и зачем не имеет значения. Она же женщина! – съязвил Диль и, поцеловав сидящую  Ману в  голову, направился к себе в комнату.

                5
   Диль сидел на кровати, у себя в комнате, глубоко задумавшись о том, как могут развиваться события дальше, после услышанного там, у алтаря.
-Значит, она лишь использует нас и отца, который верит в ее чистосердечность. Макира использует дом из которого была возможность выйти в портал и все это ради вечной красоты и молодости… Она продала душу во имя этих ее ценностей. Боже! Какое будет разочарование у отца, когда он узнает правду. Для него, как и для любого другого, быть использованным во имя своих эгоистических целей, очень унизительно. Прежде всего, унизительно от того, что тебя обвели вокруг пальца, пользуясь твоей воспитанностью и порядочностью, когда барьером стоит опасение обидеть другого своим недоверием.
  Наступила полночь. Диль, не включая освещение в комнате, подошел к распахнутому окну. Стоя у окна, на верхнем этаже, он любовался полной луной, от которой свет, причудливо падал на деревья, что росли во дворе дома, отбрасывая от них темные бесформенные тени. Шум ручья успокаивающе подыгрывал всей прелести этого весеннего вечера, наполняя его свежестью и уютом, от которого хотелось, закрыв глаза, унестись свободным ветром в сторону мудрых и величественных гор.
  Его мысленный полет прервало освещение, исходившее из прихожей нижнего этажа. На фоне освещения появилась тень, двигающаяся наружу. Прислонившись к боковой раме окна, Диль стал наблюдать за происходящим.
  Во двор из прихожей вышла Макира. Она была в белой ночной сорочке, босая, а волосы ее были распущены. Молча и как-то замедленно подойдя к старой иве, растущей подле ручья, она остановилась. Повернувшись лицом к Луне, она вытянула две руки, держа перед собой, ладонями кверху.
  Диль, наблюдал за ней, не отрывая взгляда, скрываясь за окном. В следующую минуту, на ладонях Макиры, что-то заблестело, и она исчезла из вида.
  Диль, постояв еще немного у окна, потрясенный увиденным, спустился во двор, и оглядываясь по сторонам с опаской, медленно направился к тому месту, где недавно стояла Макира.
  Подойдя к иве, он убедился, что Макиры там не было.
- Не меня ли ты ищешь?  - раздался неожиданно голос Макиры из-за спины Диля.
Вздрогнув от неожиданности, Диль отскочил на шаг вперед.
- Чем это вы здесь занимаетесь? – прерывистым голосом, не владея собой, спросил Диль, повернувшись лицом к ней.
- Всего лишь, воплощаю свою мечту в реальность, — спокойно ответила Макира.- Но, к твоему несчастью, ты оказался не в том месте.
  Сказав это, Макира щелкнула пальцами и, на месте, где стоял Диль, на траве, у ручья, осталась лежать небольшая палочка, похожая на тонкую ветвь дерева, обломанную с двух сторон.
Небрежно пнув ногой эту палочку в сторону ручья, Макира, довольная направилась к себе в комнату.
 Палочка, пролетев небольшое расстояние, угодила в поток ручья, который понес его прочь со двора, в сторону селения, располагавшегося недалеко от их дома.




                6

  Утром, Ману спустилась в столовую, где Макира накрывала на стол завтрак на троих.
Поздоровавшись, Ману села на свое место и спросила:
-А Диль, все еще спит?
- Наверное, — равнодушно ответила Макира.
-  Что – то на него это не похоже, — взволновалась Ману и, встав с места, направилась в комнату Диля.
Войдя в открытую дверь комнаты, Ману увидела не расправленную постель и открытые створки окна. В комнате был порядок, но Диля там не было.
  - Вы не видели его? В комнате его нет! – взволнованно спросила Ману, спустившись вновь в столовую.
- Он достаточно самостоятельный молодой человек, — спокойно ответила Макира, продолжая раскладывать на столе съестное. –  Наверное, возникла какая-то необходимость, и он, решив нас не беспокоить, ушел по своим делам. Думаю, вскоре он вернется.
  Ману сердцем чувствовала, что произошло что-то плохое. У нее в груди очень беспокойно билось сердце. Разные несвязанные между собой мысли пробегали в голове, включая воспоминания о рассказе Диля и его просьбе сохранить у себя перо.

 В это время, течение ручья, принесло палочку в небольшой водоворот, у маленького деревянного мостика, через ручей, ведущий на дорогу в направлении большого базара.
 Через мостик проходил старый дед, тыкая прутиком в бок своего серого осла,  нагруженного вязанкой хороших дров.
- Помогите мне, пожалуйста, — вдруг донеслось до слуха деда.
 Ошарашенный дед, посмотрев вокруг себя, и убедившись, что рядом с ним, кроме ослабольше никого нет, произнес вслух:
- Бог мой! Что за день? Я готов сознать, что в моем возрасте может происходить многое из того, что может показаться странным. Я могу назвать свою бабку чужим именем, а в ответ, выслушивать весь день, что она, из-за меня дуракапотратила свою драгоценную жизнь впустую. Я могу забыть, ходил ли я сегодня по нужде. Глядя на внука, могу спросить, как его зовут, но…слышать голоса… это уже слишком.
- Ну помогите мне, пожалуйста, — вновь прозвучал голос где-то внизу.
 С седой бородой и пучком волос, оставшихся на голове, которые от удивления встали дыбом  дед подошел к морде осла. Он наклонился и, глядя ему в глаза и в рот, спросил:
- Это ты со мной разговариваешь?
В ответ, осел смотрел молча на землю, двигая длинными ушами.
- Я здесь, помогите мне! – вновь раздался голос.
Дед, почесал лысеющую голову и не выпрямляясь прошел к задней части осла, прикасаясь щекой к его крупу.
- Да нет же, посмотрите ниже! – прозвучал вновь голос.
- Если со мной говорит ослиная задница, то мне, видно, уже пора… -  вслух, произнес дед.
- Ничего вам не пора! – раздался голос. – Просто сделайте то, что я вам скажу!
  Старик, нервно засмеялся и произнес:
- Я сумасшедший! Боже! Я сумасшедший! – глядя на задницу осла, повторял дед. – Это только я слышу?
- Да, ты сумасшедший, но если хочешь вновь стать нормальным, повернись!
  Дед, как по команде, развернулся, стоя на месте, не выпрямляясь,  с выкатившимися от ужаса глазами.
- Теперь повернись направо! – скомандовал голос.
  Дед повернулся вполоборота направо.
- Теперь посмотри на ручей и загляни под мостик! – скомандовал  голос.
Дед уперся взглядом в водоворот ручья под опорой мостика.
- Ты видишь палочку в воде? – спросил голос.
- Ну…? – тупо таращась на прутик в воде ответил дед, стоя в позе поклона.
- Возьми его! – скомандовал голос.
  Дед, послушно спустился к ручью и взял в руку прутик.
- Теперь отнеси его, не далеко отсюда  в дом с куполами  и передай девочке по имени Ману. Но только ей и никому больше! Как только передашь, ты в ту же секунду станешь нормальным. Я тебе говорю правду.
  Дед, наконец, выпрямившись, долго рассматривал прутик, переводя взгляд то на осла, то на прутик, держа его в руке.
  Взглянув с мостика вдаль, он действительно увидел дом, над которым возвышался конусный купол коричневого  цвета, покрытый черепицей.
Повернув своего осла обратно, дед поплелся к дому с куполом. Подойдя к калитке двора дома, дед остановился и внимательно посмотрел на дом. В это время из дома вышла Макира. Она с уверенным взглядом открыла калитку и вопросительно взглянула на старика с ослом, стоящего у ограды.
 Старик, рассмотрев вблизи Макиру, убедившись, что это не «девочка по имени Ману», спросил:
- Не купите ли вы у меня дрова, милейшая?
- Нет, нам не нужны дрова, - ответила Макира, взглянув на осла, нагруженного двумя вязанками дров, свисающих по бокам.
- Жаль, дрова то очень хорошие! Когда они горят, то они не трещат, а поют, - улыбнувшись, сказал дед.
- Я оценила вашу способность торговца, - холодно ответила Макира и, закрыв калитку, направилась по дороге, ведущей на базар.
  Подождав немного, убедившись, что Макира скрылась вдали, старик, открыв калитку, вошел во двор дома.
Ману, провожавшая взглядом Макиру из окна своей комнаты, увидев старика, выбежала к нему на встречу.
- Вы что-то хотели, дедушка? – поздоровавшись, спросила Ману.
- Как тебя зовут, внучка? – спросил дед.
- Ману, - коротко  ответила она, - с интересом рассматривая старика.
- Ты сочтешь, что я ненормальный, внучка, но… меня попросили передать тебе это, - протягивая прутик Ману, неуверенно сказал дед.
- Кто просил? – удивленно спросила Ману, взяв в руку и непонимающе разглядывая прутик со всех сторон, переданный прутик.
- А вот сейчас будет самое интересное, - серьезно произнес старик, - я ни черта не знаю, кто меня об этом попросил.
- Как это? – не поняла Ману.
- Да я это, я попросил, - раздался голос.
Старик чуть не потерял сознание. Выполняя просьбу голоса, по дороге к дому Ману, он уже почти был убежден, что все это ему привиделось.
-Ты слышала это? – спросил дед,  у которого глаза вновь были на выкате от ужаса, обращаясь к Ману.
-Да, - испуганно подтвердила Ману.
- Значит не один я повернутый. Вдвоем уже веселее, - пробубнил старик.
- Отпусти дедушку, - скомандовал голос. – Купи у него его дрова и отпусти с миром.
- Подождите минутку, - попросила деда Ману. – Я сейчас вернусь.
Сказав это, Ману побежала в дом за деньгами. Вбежав в свою комнату, она положила прутик на свою кровать и стала выдвигать ящики из своей тумбочки.
- Пройди в мою комнату, у меня на книжной полке лежат деньги, - сказал голос.
- Диль! Это ты? – не веря своим ушам и, глядя на прутик, воскликнула Ману.
- Да, конечно, я! – ответил недовольный голос. – Проводи старика, потом поговорим.
- Да, сейчас, — ответила Ману и бегом направилась в комнату Диля.
   Подбежав к старику, Ману протянула ему деньги и спросила:
- Дедушка! Хватит ли этого?
- Да, с лихвой! Спасибо большое тебе и … этому, - указывая взглядом на дом, в который Ману отнесла прутик, ответил дед. – Вы избавили меня от необходимости стоять весь день на базаре в надежде продать эти дрова.
- Спасибо вам большое, дедушка. Идите с миром!- попрощалась Ману, испытывая неудержимое желание скорее вернуться к прутику.
- И тебе счастья внученька, - сказал старик и, оглядываясь в сторону дома, вышел за калитку.
  Ману, также бегом, влетела в свою комнату и, взяв прутик в руки, уселась на кровать.
- Что все это значит? – спросила она, глядя на прутик. – Как вернуть тебя? – не ожидая ответа на свой вопрос, вновь спросила Ману.
- Это Макира! Она  ведьма!
- Подожди Диль! - воскликнула Ману, сейчас попробуем. Сказав это, она достала из своего шкафа перо и легонько дотронулась им до прутика.
Прутик лежал на кровати и, после прикосновения, с ним ничего не произошло. Расстроившись, Ману стала лупить пером по прутику изо всех сил.
- Хватит меня лупить! – возмутился прутик. – Видно, для перевоплощения нужно что-то другое.
- А куда ушла Макира? – спросил прутик.
- Она ничего не сказала, просто ушла, - ответила Ману.
- Я очень волнуюсь за тебя, Ману,- сказал прутик. – Завтра должен вернуться отец… Я не знаю, что задумала Макира… Она не зря нас посылала к пещере. Заколдовав меня, она не успокоится. Что-то у нее в ее больной голове уготовано и для тебя, а может и для отца. Ей нужен был наш дом. Теперь для нее мы лишние…
- Что я могу сделать? – спросила Ману.
- Прежде всего, надо уничтожить ее перо, я так думаю. Все связано с этим пером, благодаря которому она попадает в портал.
-Я сейчас сбегаю и поищу у нее в комнате, - сказала Ману и бегом направилась в спальную комнату.
 Через некоторое время она вернулась с пером в руках к прутику, и радостно сообщила, что нашла его в туфле Макиры.
- И что мы с этим будем делать?- спросила Ману, обратившись к прутику.
- Сожги его под ивой! – ответил прутик.
-А как же быть с тобой? – спросила Ману.
- Если все это связано с пером, то…, - немного подумав, ответил прутик, - возьми меня в руки и с нашим, вторым пером, поднимись на чердак, может это поможет. Но, только не перепутай перья.
- Подожди немного, я сейчас, - сказала Ману и с пером в руках, забежав на кухню, и взяв спички, выбежала во двор.
Посмотрев по сторонам, она направилась к иве и, встав под ней, сожгла перо Макиры.
Прихватив с собой прутик, Ману взяла в своей комнате второе перо и направилась к винтовой лестнице, ведущей на чердак.
  Поднявшись по лестнице, она подперла плечом люк и ступила на чердак, оказавшись на веранде. Подойдя к выходу из веранды, она сделала шаг на улицу.
В это время, будто из ее руки выпал на пол Диль, в позе калачика.
-Ничего себе! – произнес он, хорошенько плюхнувшись на пол.
-Диль! – с радостью воскликнула Ману.
- Спасибо тебе, сестренка! – встав на ноги и улыбаясь, поблагодарил Диль.
- Что теперь? – спросила Ману, достаточно потрясенная всем происшедшим.
-А вот теперь, мы спустимся обратно и сожжем второе перо!- решительно произнес Диль.
Спустившись с чердака, брат с сестрой направились во двор и под той же ивой сожгли второе перо.
Глядя на горящее перо, Ману с опаской поглядывала на брата, боясь его повторного превращения.
 Когда перо сгорело полностью, брат с сестрой радостно обнялись.
- Когда вернется Макира, не говори ей, что я здесь. Скажи ей, что я ушел по своим делам.Боюсь, что и без пера она может щелкнуть  пальцами и я, вновь, превращусь во что-нибудь. Я буду за ней присматривать, чтобы с тобой ничего не случилось,
 
 Наступил вечер. Макира вернулась домой счастливая. На ее шее блистало бриллиантовое ожерелье, сверкающее при малейшем ее движении. Стоя в прихожей у огромного зеркала и любуясь своим приобретением, Макира была нескрываемо довольна собой. Мимо нее, направляясь в столовую, проходила Ману.
   - Ну что, Диль не возвращался? – равнодушно спросила Макира, обращаясь к Ману, с выражением лица, которое говорило, что любой ответ на ее вопрос ей давно известен.
- Диль ушел по своим делам, - ответила Ману.
 От этого ответа Макира, на секунду, застыла на месте неподвижно. Глаза в отражении зеркала выражали удивление и недоверие.
-Ты ...уверена? – спросила Макира, повернув голову в сторону Ману.
Ману сделав вид, что не услышала вопроса, воскликнула:
- Какое ожерелье! Просто глаз не отвести! Какая прелесть! И где такое дают?
- А, это… плоды тех ценностей, о которых я тебе говорила, - оторвавшись от своих мыслей, ответила Макира и еще раз восхищенно взглянула на свое отражение в зеркале.
  Постояв в раздумье и не отрывая взгляда от своего отражения, Макира вдруг бросилась в спальню.
Ману была напряжена. Ожидая какой-либо пакости от Макиры, она, не выходя из столовой, украдкой  поглядывала наверх, где располагалась комната Диля.
  Выбежав из спальни, сверкая своим ожерельем, Макира впившись взглядом в Ману, спросила:
-Ты заходила в спальню?
-У меня есть своя комната, слава богу, — резко ответила Ману.
Ничего не ответив, Макира решительным шагом направилась наверх, в комнату Ману. Войдя в комнату, она ступила на винтовую лестницу, ведущую к чердаку. Открыв люк чердака, держа его одной рукой, к своему ужасу, она увидела стоящий в темном углу пыльный сундук.
- Неееет! – прокричала Макира срывающимся голосом, и в это время, оступившись на винтовой лестнице, кубарем покатилась вниз, ударяясь лицом о крутые ступени.
 Ману прибежала на крик из столовой, где нашла Макиру в бессознательном состоянии с совершенно разбитым лицом. С помощью подошедшего Диля, вдвоем они перенесли ее вниз.
- Давай к иве! – скомандовал Диль.
  Макиру перенесли под дерево.
- Принеси мокрое полотенце, - попросил Ману Диль.
  Ману сбегала за полотенцем и вернувшись, передала его Дилю. Красивое, но распухшее, лицо Макиры было совершенно разбито и истекало кровью, которое заливало бриллиантовое ожерелье на ее шее.  Диль, стоя над Макирой на коленях, протер ее окровавленное лицо мокрым полотенцем. Даже, несмотря на глубокие раны, на лице Макиры, ее лицо, с закрытыми глазами, с  вычерченными линиями подбородка и скул, оставалось   невообразимо красивым.
-Теперь принеси зеркало, - попросил Диль.
-Зачем тебе зеркало? – недоуменно спросила Ману.
- Так надо, просто принеси зеркало из спальни.
  Ману прибежала с большим зеркалом овального типа, с подставкой, которое находилось на комоде, в спальной.
Протерев раненое лицо Макиры еще раз, Диль почувствовал движение ее головы. Макира приходила в себя.
- Возьми зеркало и стой рядом! – скомандовал Диль.
Ману, взяв зеркало в руки, присела у изголовья Макиры.
-Что со мной? – тихо произнесла Макира, очнувшись.
- Вы упали с лестницы…, - успел известить ее Диль.
 - Чердак! – вскрикнула Макира, резко приподняв голову.
 Растерянно, медленными движениями пальцев, она прошлась по своему лицу и ужасом в глазах воскликнула:
-Что с моим лицом?
По знаку Диля, Ману, дрожащими руками приблизила зеркало к лицу Макиры.
Ужас, охвативший Макиру, был неописуем. Ее красивый рот исказился, глаза увеличились, взгляд был такой, что, казалось, она в отражении увидела лицо смерти.
- Неееет! – протяжно крикнула она. Увидев свое отражение, она исчезла, превратившись в клубок серого дыма.
  Ману, не веря своим глазам, продолжала держать зеркало на вытянутых руках, направляя его в сторону, где только что находилось разбитое лицо Макиры.
               
                7
  Утром следующего дня  брат и сестра, не сомкнувшие глаз ночью с огромной радостью встретили своего отца, вошедшего в калитку двора.
  Счастливый от встречи с детьми, отец спросил:
-А где Макира?
- Пойдемте папа, я вам все расскажу, - взяв под руку отца и направившись к дому, произнес Диль.


КОНЕЦ.