Подходя всё ближе и ближе к горизонту своего жизненного пути грех не вспомнить любопытный поучительный бытовой случай из своего разнообразного содержательного активного долголетия.
Хоть и не со смертельным исходом, но при любых напоминаниях о нём оживает психо моторный рефлекс с бегущими мурашками по коже.
Начнём с того случая, когда нам вчетвером с двумя детьми, чуть ли не одного ясельного возраста, срочно пришлось временно переехать к супругиной сестре в декабре месяце в её коммунальную однушку на первом этаже, которая жила с мужем и у них тоже был ребёнок такого же возраста, как и наши малыши.
А переехали мы с многоквартирного одноэтажного домика барачного типа, где временно ютились у спивающегося тестя на 9-и квадратных метрах с общей кухней на два хозяина, не выдержав очередного пьяного скандала уважаемого ветерана ВОВ.
В эти самые не просыхающие дни тестя мною было уже написано письмо Л.И. Брежневу с обстоятельной просьбой об улучшении жилищных условий и на него даже успел придти положительный ответ, где нам назначили жильё, с которого вот-вот должен был съехать прежний жилец на другую квартиру.
Поэтому мы и сдёрнулись со своего насиженного места так смело, иначе бы терпели пока этого орденоносного забулдыгу.
Как человек, он был умеренно сдержан и к нам расположен по отечески добродушно и благожелательно, но были и минуты загульных срывов, терпеть которые у меня не было никаких сил.
Николай Семёнович на производстве являлся высококлассным специалистом по кладке специальных огнеупорных печей при производстве графитовых изделий военного назначения.
Деньги получал хорошие, но они эти самые и сгубили человеку нормальные условия жизни.
Имея трёхкомнатную квартиру с шестью детьми, при разводе с супругой, тесть поменял это шикарное жильё так, что тёще досталась полуторка, а сам, забрав с собой, по их воле, двоих взрослых подростков, стал владельцем маломерной комнаты в коммунальной квартире барачного типа.
В эти самые дни нашей семье пришлось жить на рубль в день, поэтому, имея надёжных родственников в деревне, пришлось съездить к ним на поклон и привезти оттуда мяса с салом на целую зиму.
Когда мы, обеспеченные уверенными, надёжными продуктами переехали к
Тамариной сестре, там срочно стали готовить новое для меня блюдо – манты.
С одной такой манты можно было бы слепить целую порцию пельменей, но не случилось, и прожив там у них две недели, до получения своего собственного угла, уехали от благодарных родственников с пустыми продуктовыми сумками и не весёлыми воспоминаниями о холодной, как северный полюс, квартире.
Я ведь ещё как-то согревался в тёплом помещении Кислородно-компрессорного цеха, когда каждый день ездил туда на работу, а вот мои бедолаги все дни ютились на одеяле, лежащем на полу и служившим нашей семье постелью.
Хозяева этой, насквозь промёрзшей уральскими морозами комнаты, с утра уходили на работу, убедительно наставляя с вечера нашу молодёжь, чтобы она не имела виды на их заправленную постель, которую детки, однажды разыгравшись, по неосторожности. учудили ей детский "погром", как раз в то самое время, когда мама отлучалась в город за продуктами. К великому сожалению,что бы, то было.
После этого случая, указания теперь деткам давались ежедневно, потому что они каждый день что-нибудь делали не так, как надо.
Их мальчик, ровесник нашим, с утра отводился в садик и к любому беспорядку не имел никакого отношения. Люлей к вечеру получала, как старшая на год, только дочка Лена и, наверно, мама, а сыну Жени, как самому младшему, пока всё сходило с рук.
Стёкла окон несли на себе 10-ти сантиметровый слой намороженного льда.
По приходу с работы Тамариной сестры Галины и её мужа Владимира начиналось получасовое проветривание комнаты так, что она охлаждалась, до напоминания о последних минутах легендарного генерала Карбышева.
Как раз сегодня мне хотелось бы рассказать об этом обществе почти в той же кампании, только спустя целое поколение лет.
И так, мы в «трёшке», и гостит теперь уже у нас два с половиной месяца сама хлебосольная Тамарина сестра Галина со своим дошкольным внуком Димой
Не придумав ничего лучшего, расположили мы их на своём шикарном диване в своей комнате с компьютером.
Сам я попробовал устроиться, к тому времени в пустой от всякой мебели комнате, - прямо на полу, приспособив, вместо матраса, первую попавшую ношенную куртёшку.
Подушкой была труба отопления, проходящая по низу стены, на которую для мягкости подложил что-то тряпичное.
Первую неделю, за любопытными разговорами с гостями, мы как-то и не заметили- она пролетела ясным соколом, но потом начали сгущаться какие-то тучки, как это всегда бывает перед наступлением неважной погоды.
А дальше проходило что-то, похожее на моё постепенное испытание на прочность.
Время шло и ничего-нигде даже не треснуло, но тем не менее иногда минуты превозмогания становились похожими сначала на картину Ильи Репина: "Бурлаки на Волге", затем на живопись ещё одного великого мастера кисти Василия Перова:"Тройка" и только под занавес этого не хилого испытания, особенно после их отъезда, в конце всё встанет понятно, повеяло не менее эмоционально, чем на полотне Карла Брюллова:"Последний день Помпеи".
Это были самые горячие месяцы года.
Галина ревностно следила за закрытием жаркой июльской форточки, что очень контрастировало с памятными декабрями Южного Урала, когда намораживалась дециметровая толща льда на застывающих стёклах окон жилого помещения, и форточку тогда открывали на целую половину безжалостно-убийственного часа.
И это всё безапелляционно демонстрировалось с нашими крошечными астматиками.
Вот бы когда стоило устанавливать у ледяной, раскалённой морозом форточки, жестокий контроль, с её непогрешимой принципиальностью, но не случилось.
Поменять оценочную шкалу в низшую сторону допустимых температур комнаты сегодня ей не даёт чрезмерная любовь к внуку.
И я её сейчас очень даже понимаю.
Когда-то мне тоже нужен был такой вот сильный контролёр, потому как дети наши были очень болезненными.
Ведь нам и квартиру дали по этой вот самой причине.
Но вот прошли и два с половиной экстремальных месяца, и наши любимые гости, наконец-то, засобирались домой.
Мы с радостью проводили их с вокзала на поезд и я, придя домой, тяжело вздохнув, плюхнулся на забытую приятную мягкость своего дивана.
Спал в этот раз, как грудной ребёнок на руках у мамы. Утром проснувшись, не забыл повторить мысли о сказочном сне на родном диване.
Приятно потягиваясь вспоминал свои испытательные месяцы на железной трубе вместо подушки.
Боже мой, думал я, какое это счастье и оно вот здесь, совсем рядом.
Тут же захотелось встать и ещё раз насладиться своим неудержимым удовольствием.
Только и успел поправить подушку, как, вдруг, что-то неожиданное пробежало по моей руке.
Поднимая её, приподнял край и не поверил своим глазам.
От меня больно шустро стали убегать какие-то красные жучки.
По виду вроде бы и не клещи, те же передвигаются, как черепахи.
Вместе с супругой стали гадать – что же это за явление Царя Небесного?
Включили компьютер и начали догадываться до самого худшего, только всё оно у нас было ещё впереди.
Жучки оказались клопами и мы этих переловили.
Только самое страшное было, когда стали разворачивать складки постельных принадлежностей.
Зрелище не для слабонервных.
Было их там по обеим сторонам дивана и больших, и маленьких, и разных по окраске, что не приходило никакого умного решения, кроме, как расстаться со всей своей мебелью.
Отходов от них всего за два с половиной месяца накопилось, как будто кто-то высыпал туда целое ведро мусора.
Проживали они тут, создавая трущёбы мусора, так же вольготно, как рыбы в воде.
Вспомнил, когда жили в подаренной случаем квартире.
Чтобы заменить сгоревшую «лампочку Ильича», попросили у старенькой соседки табуретку.
Занеся её к себе в комнату, увидели на ней клопа, а когда перевернули позаимствованную у соседки мебель увидели, что их там видимо-не видимо.
Срочно побежали к газовой горелке, чтобы гадость эту уничтожить кипятком, что и сделали.
От горячей воды появился запах хвои сосновых досок табуретки и, наверное тот, лучше бы которого не было совсем никогда.
Против путешествия по квартире этих паразитов, говорит тот факт, что в двух остальных комнатах, а мы жили там на три хозяина несколько лет, не появилось ни одного любителя пролетарской крови рабочих Челябинского металлургического завода, а теперь уже и комбината.
Видимо, им хватало и подкрашенной бабкиной марганцовки – добродушной и хлебосольной.
Поэтому сделали вывод, что эти твари, когда их не гоняют, с того места, где живут, по всей квартире они не разбегаются.
А нам надо было срочно принимать какие-то меры, что мы и начали делать:
накупили тысячи всяких химикатов и стали их рассыпать, разбрызгивать и размазывать, пока чуть сами не окочурились.
Но здесь опять помог счастливый случай: дочка где-то вычитала про парогенератор.
Стоил он тогда 13 тысяч.
Прогрели им хорошо все проблемные места и закоулки.
Результат показал себя с первого раза.
Галине мы тогда писать не стали, чтобы не обижать человека ненужными подозрениями.
Видимо, эти паразиты прицепились к их чемоданам где-то на пути следования по Российским железным дорогам. Времена-то сейчас ох, какие непредсказуемые.
А ещё этот случай научил меня, при всём уважении к любым визитёрам: напоминать им, чтобы они чувствовали себя, как дома, но не забывали, что в гостях.
И ещё, подумалось, приехавшим в гости на несколько месяцев, было бы разумнее оформить себя в гостинице или в крайнем случае поставить для них раскладушку.
В случае такого же казуса было бы много возможности упредить вовремя описанное безобразие меньшей кровью.
Чтобы не упрекать себя виноватыми словами, не надо никому доверять, своё спальное место и тогда не придётся упрекать себя словами названия этого достоверно правдивого рассказа: «Какие мощи – таков и елей».
А виноват в этой простой, как дважды два, истории, сам(сказать хозяин- язык не поворачивается)хлебосол и учить подобных дураков уму-разуму очень даже надо, когда бы оно не происходило, и, к сожалению, даже под занавес.