Иван Александрович был человек верующий. Он верил Богу, как сын верит отцу. И общался с Ним просто и естественно, не замечая даже, что мысленно ведет с Ним непрерывный разговор. Им не надо было никаких слов. Потому что Бог был рядом с ним всегда, как родной отец, как собственное дыхание.
Вот и крик больного Иван Александрович услышал сердцем. Но когда присел к больному на кровать, заговорил с ним по-немецки. И тот ответил ему ... тоже по-немецки ...
Дело в том, что Иван Александрович был русский немец. Такие появились в Российской империи при Екатерине Второй (1762-1796), которая издала Манифест от 22 июля 1763, в котором иностранные граждане приглашались для поселения в Россию.
Важнейшие положения этого Манифеста гласили:
1. "Всем иностранцам дозволяем в Империю Нашу въезжать и селиться где кто пожелает, во всех Наших Губерниях".
2. "Всем прибывшим в Империю нашу на поселение иметь свободное отправление веры по их уставам и обрядам беспрепятственно" и далее....
Так немецкая семья Кляйн оказалась на русских землях близ Одессы, селение их называлось Грослибенталь.
Немцы в России селились отдельными колониями, но общались с местными русскими запросто.
Бывало по утрам, когда загорелые босоногие мальчишки играли на дворе, из окна какого-нибудь дома раздавался зов матери: "Фелице, ком эссен! Жареная картошка и чай с цвибеками!"
Сейчас 50-ти летний Иван Александрович находился ИТЛ Печорлага НКВД СССР( исправительно-трудовом лагере строгого режима) уже, отбыв свой срок. И как "вольнонаемный" работал здесь на лесопилке, а по ночам еще и истопником в лагерном лазарете. А вот больной в ИТЛ значился "осужденным" и мучался от гангрены рук и ног, обмороженных на лагерных работах.
... Так что русский немец Иван Александрович хорошо говорил и понимал по-русски, в семье говорил по-немецки, а с Богом - вообще без слов. Как в данный момент он разговаривал с больным Иван Александрович вряд ли давал себе отчет. Но они прекрасно поняли друг друга.
(продолжение следует)