Несколько лет спустя.
Летели годы, летели в ярко-синем небе облака. И два стремительных силуэта, с рёвом нарезающие круги по кольцевому треку мотодрома, тоже делали попытки оторваться друг от друга, и от земли, чтобы стрелой вонзиться в прозрачный воздух, по очереди вставая на дыбы на толстых цепких задних покрышках. Но через сто метров, словно пугаясь собственного вызова, роняли передние колёса на асфальт, и тут же пластались по раскалённой поверхности, уходя в очередной вираж. Мощные, с блестящими обтекателями, что превращали мотобайки в капли ртути - один чёрный, как грех, второй белоснежный, цвета ангелова крыла. Управляемые бесстрашными наездниками. Они на мгновения увеличивали расстояния между собой, по очереди возглавляя гонку, но неумолимо возвращались, избегая безоговорочной победы. Словно были неразрывны, как инь и ян.
Многоярусные трибуны, нависшие над сумасшедшей гонкой, были пусты. Только уборщики копошились в паре мест, иногда бросая взгляды на ревущие болиды. Да в вип-ложе, которую обычно занимают всякие шишки, сидели два представительных мужчины. Один, тот, что постарше, с тронутыми сединой волосами, уложенными в безукоризненную причёску, выглядел как заправский мотогонщик, в дорогущем облачении, которое было идеально подогнано, и смотрелось на нём, как смокинг. Магнус чуть постарел, но юношеский задор в глазах, нетерпение, словно он ждал своей очереди на этот опасный аттракцион, не давали замечать ни морщинок по краям губ, ни чуть припухших суставов кистей, что лежали на шлеме с глухим чёрным забралом лицевого щитка.
— Хорошо идут. Как обычно, амбиций выше головы. — вздохнул он, закидывая руки за голову. — Уже иногда даже жалею, что купил ей этот байк. Мало того, что сама носится, как безумица, так еще и твою подсадила.
— Да уж, за это отдельное спасибо я тебе еще не говорил. Но еще напомню. — Вид Бьерна тоже причислял его к когорте байкеров, но совсем из другого клана. Кожаная косуха с многочисленными накладками, карманами, швами, потёртая, повидавшая виды, простреленная в двух местах, штаны-карго и тяжёлые берцы. Он гораздо гармоничнее смотрелся на огромном чоппере, хромированные дуги которого выступали по бокам, и делали это средство передвижения широким, как автомобиль. Основательным, как трактор. Да и сам норвежец был основательным, и ранее, и сейчас. Только теперь к его объёмным мышцам и могучей фигуре добавилось на лице и во взгляде такой матёрости, такой каменной твёрдости, что мало кто осмеливался приближаться к нему даже в самой мирной обстановке. И настолько комичной были его растерянность и нежность при взгляде на пухлого карапуза, сидящего у него на коленях. Малёк двух лет от роду внимательно и серьёзно следил за белым байком на треке, и так же обстоятельно сосал чупа-чупс. Когда его фаворит вырывался вперёд, он одобрительно кивал головой, и хлопал в ладоши/
— Не хочешь составить им здоровую конкуренцию? — Магнус показал большим пальцем на соревнующихся?
— Если вам с мелкой дьяволицей нечего терять, то можете убиваться добровольно, а моему семейству нужен минимум один родитель.
— Ну, у него есть минимум еще один дядя и одна тетя.
— Но и мама с папой у них одни, да Герман?
— Ага, — серьезно пробубнил мальчик, не отрывая синих глаз от увлекательной гонки.
— Вот, — Бьерн жестом указал на сына, — Даже ребенок со мной согласен. Маг, я прекрасно помню, как еще два года назад то и дело пытался поймать смерть за хвост, но сейчас времена изменились. И рисковать собой ради лишних десяти минут драйва уже как-то не очень хочется. “Медвежья деревня” приносит достаточно неплохой доход. Да и Стеллкино дело идет неплохо.
— Ну, да, еще скажи, что на коп за эти годы не выезжал.
— Почему же, несколько раз были, не спорю. Но сам знаешь, прежнего запала уже нет. Тем более, что сейчас у нас такое мелкое стихийное бедствие местного масштаба растет.
— Ага, а вон оно и приближается. — старший норвежец немного прищурился, присматриваясь. — Опять от няньки сбежала!
По зрительскому ряду к ним бежала девочка лет пяти, с длинными, почти до поясницы растрепанными непослушными волосами цвета темного каштана, и чуть раскосыми, аквамариновыми глазами. Она вихрем подскочила к Бьерну, и без лишних слов забралась ему на свободное колено.
— Подвинься, — сказала она мальчику с неоспоримым авторитетом, после чего подняла на отца глаза с тем особенным выражением, которым обладают только женщины. — Папа, а почему меня няня называет Торнадо?
Мужчины прыснули от смеха, а следом и захохотали, не сдержавшись. Малыш на секунду взглянул на них недовольно, не понимая, почему ему мешают смотреть за любимым действом.
— Потому что ты, моя милая принцесса, и есть торнадо. Ничто не устоит на твоем пути.
Девочка замерла на секунду, погрузившись в глубокие и такие важные раздумья.
— Тонадо, — все еще не отрываясь от гонки, произнес Герман.
— Пааап, - потянула девочка снова, — а что такое торнадо?
— Вихрь такой, большой, из ветра. Прямо как ты, если где появится, то там беспорядок и поломанные игрушки остаются.
— Ааааа, — снова потянула девочка и обняла Бьерна, — папочка, я тебя так люблю.
— Леди Ева, — Бьерн нахмурился, глядя на нее, и девочка посмотрела на него преданными щенячьими глазами, хлопая длинными пушистыми ресницами, ну истинная лисица, — что ты уже наделала?
— Ничего, папочка!
— Вот ты где! — пожилая женщина, запыхавшись и держась за сердце, приблизилась к компании. — Я всю округу обыскала, уже хотела полицию вызывать.
— Что ещё успела натворить моя дочь? — норвежец обратился к няне.
— Открыла окно в игровой комнате и улизнула, да так аккуратно, что я сразу и не заметила. Ох, меня скоро инфаркт хватит с ее побегами.
— Ева, ты почему не сказала няне, что пойдешь ко мне?! — В голосе Бьерна было лязгнул металл, но тут же словно расплавился, потому что в глазах девочки как по команде набухли слезы и губехи затряслись. Он вздохнул, откидываясь, на спинку сидения. — Манипуляторша. Вот как они это делают?
— Природный талант. — пожал плечами Магнус.
— Ева, милая моя принцесса, — Медведь обнял дочь за плечи, — я очень тебя люблю, и сильно огорчаюсь, когда ты не слушаешься няню. Нина Сергеевна, можете пока посидеть отдохнуть, сейчас придет моя жена и серьезно поговорит с дочерью. Обещаю, что она в ближайшее время не будет расстраивать вас.
Губы девочки затряслись еще сильнее, няня вздохнула, с улыбкой качая головой. Тем временем рёв моторов и визг покрышек затихли, байки встали рядом, чуть наклонившись к опорным подножкам, и повернув передние колёса в одну сторону. Ночь и день снова были вместе.
— И что тут у нас опять за разборки? -— Две еще совсем молодые, ослепительно красивые сестры не спеша направлялись к родным, на ходу снимая шлемы. По плечам их тут же волнами рассыпались длинные волосы.
Стелла шла первой, раскрасневшаяся, ещё часто дыша от адреналина соперничества, но сразу заметила, что в семье какое-то происшествие. Она не сильно изменилась, выносив двоих детей, и белая кожа комбинезона обтягивала по-прежнему стройное тело. Но ситуация требовала непреклонности. На её вопрос Бьерн молча указал на дочь и женщина на мгновение посуровела.
— Хендрикссон Ева Бьерновна, не соблаговолите ли подойти ко мне?
— Ну вот, никто не заступится за ребенка. — с лица девочки тут же исчезла капризная маска, она вздохнула, слезла с колена отца и, заложив руки за спину, подошла к матери.
Мужчины проводили ее взглядами и Магнус с кривой улыбкой покачал головой.
— -Не разрешай ей смотреть “Машу и Медведя”, она воспринимает ее поведение, как руководство к действию.
— Вот не поверишь, — Бьерн вздохнул, — у меня не хватает воли запрещать ей что-то. Тут только мама может регулировать, что и когда смотреть. А я отец, я должен баловать.
— И иногда давить авторитетом! Иначе выйдет, что мама злая, а папуля ясно солнышко. — Няня устало потянула спину. — Ева очень гиперактивная девочка. Ее нужно не только постоянно занимать, но и быть с ней немного строже, иначе сядет на шею. И не будет уважения.
— Вот, я тебе то же самое говорю! — Магнус поднялся на ноги и подошел к женщинам.
Стелла все еще продолжала разговаривать с Евой, и на удивление, с матерью та не пыталась выдавить из себя слезы. Здесь подобная уловка не прокатывала. Дочь серьезная стояла перед ней, глядя снизу вверх самыми честными глазами. Мужчина прошел мимо и остановился возле своей жены, которая за эти годы из симпатичной девочки-подростка превратилась в настоящую красавицу, с огромными ореховыми глазами, и чудными соблазнительными формами. Он подал ей руку, и девушка вложила свою ладошку в его, подходя ближе.
— Ну как, накаталась? — он с улыбкой поглядел ей в глаза.
— Есть немного. Но я была бы непрочь еще покататься, — Линда хитро прищурилась, глядя на мужа искушающе, — пару часиков.
— Посмотрим-посмотрим. — Маг улыбнулся. — Еву защищать не собираешься?
— Зачем? Я же не собираюсь скандалить с сестрой по поводу ее воспитательного процесса. Тем более, я сейчас с ней полностью согласна. В детстве я была еще той занозой. А сейчас смотрю на нее и понимаю, что мама со мной порядочно намучилась. Но, в отличии от Евы я была еще и страшно вредной.
— И ты еще хочешь усыновить ребенка?
— А как же! Мне не хватает быть только тётей. Я хочу своего собственного.
Она обошла сестру и подойдя к Бьерну, забрала Германа у него из рук.
— Привет, серьезный мужчина, пойдешь со мной байк загонять на погрузчик?
Мальчик расплылся в улыбке и быстро начал утвердительно качать головой.
— Эй, Пуля! — обратилась Линда к Еве, — пошли и ты со мной!
— Линда, — Стелла нахмурилась, — я еще не договорила с ней.
— Успеешь еще, дай я пока займу их. Им скучно тут с нами.
— Только не разнесите ничего! — женщина улыбнулась и девочка с радостными криками побежала за тетей.
Норвежец в это время встал рядом с женой, глядя в сторону уходящих.
— Устал от своей маленькой Пули? — Стелла взяла мужа под руку.
— Нисколько. — мужчина улыбнулся. — Она мой лучик света, моя любимая принцесса, хоть и с шилом в попе. Будь моя воля, еще бы парочку завели.
— Нет-нет-нет, даже и не думай! Ты уезжаешь на неделю, а я сама и с ними, и по дому, и в студии. Везде! Вот не надо! Пока.
Скандинав посмотрел на нее и криво улыбнулся.
— Ах, надежда-надежда! — он мечтательно прикрыл глаза, но мысль которая пришла внезапно, заставила невольно вздрогнуть.
Ведь тогда, в первый раз он едва своей глупостью не погубил и жену, и ребенка. Они как раз поехали в дом отдыха, проверить работы. Стелла напросилась ехать с ним. Он понимал, что ей страшно надоело сидеть в четырех стенах. Хотя и ходить было не очень легко с таким крупным плодом.
И все же они поехали за город. Благо, “Тигр” в ходу был достаточно мягкий и ее не должно было растрясти. И все же. Уже в районе подземелий Стелла внезапно пожаловалась на тянущую боль в животе. Норвежец неслабо струхнул в этот момент. От города их дом отдыха был довольно далеко.
Стараясь не нервировать жену, с которой перед этим только успели расписаться, он отвел ее обратно и посадил в машину. Вроде бы боли утихли, но через какое-то время все повторилось вновь и он понял, что не ошибся. У Стеллы начались схватки. Преждевременные. Бьерн думал вызвать “скорую”, чтоб довезти ее до больницы с комфортом, но когда посчитал промежуток между потугами — ужаснулся. Выходило так, что вот-вот должны были начаться сами роды. И тут его накрыло во второй раз. У любимой ведь был высокий болевой порог. Скорее всего, это началось у неё не только что, но в силу особенностей своего организма, будущая мать просто не почувствовала спазмов или списывала все на постоянный дискомфорт. И только когда другую бы на ее месте уже бы вовсю корежило, она пожаловалась. И мужчина понял, что как раз “скорую” уже поздно вызывать, надо мчаться в больницу самим.
И они помчались. Вот только “Тигр” хоть и был очень мощным внедорожником, но никогда больше восьмидесяти километров в час не разгонялся. Уже на подъезде к городу у нее отошли воды, а буквально через несколько минут на свет появилась Ева. В рубашке. Бьерн принял её в свои руки, как опытный акушер. Для него это действительно было не первым опытом, но такого потрясения с ним в жизни не было. Он едва ли не боготворил дочь. Не нужны ему были никакие первенцы-пацаны. Он обожал свою малышку с первого ее крика. Девочку, недоношенную, рожденную в рубашке. Которую он завернул в свою футболку. Побаюкал перед тем, как передать её бледной и безмерно уставшей Стелле, не издавшей во время родов ни звука. В принципе, как обычно.
Она прижала дочь к груди, а он целовал ее руки и рыдал от счастья. И имя девочки придумано было само собой, как данность. Впопыхах Ева родилась, вот такой торопыгой и стала. Казалось, что этой девочке никогда не хватало обычных суток, так много у нее было дел.
— Я тебе когда-нибудь говорил, как сильно я вас всех люблю? — прошептал он и поцеловал ее за ухо.
— Каждый день, но я готова слышать это снова и снова! — Стелла боднула его лбом в шею. — Мой любимый Медведь.
— Ты моя самая яркая Звезда.
***
Белый байк затормозил на безлюдной проселочной дороге напротив черного Чоппера BMW, водитель которого, полусидя в удобном треугольном седле, задумчиво ковырялся в смартфоне. При приближении Стеллы, он снял шлем и по плечам рассыпались роскошные рыжие кудри. Оказавшись девушкой, примерно такого же возраста, как и сама миссис Хендрикссон.
— Какие люди и без охраны! — немного растягивая слова, будто мяукая низким грудным голосом, произнесла рыжая, и осклабилась, показывая белоснежные зубы с немного удлиненными клыками. — Чего это ваша королевская особа решила воспользоваться услугами подобной мне?
— Потому как услугами твоего компаньона пользуется мой муж, а я пока не очень хочу, чтоб он знал об этом деле. Сюрприз ему сделать желаю. На годовщину свадьбы. А с тобой нас уже судьба ни один раз сводила, и ты показала себя с наилучшей стороны. Хотя и вредная.
— Приятно слышать такие слова из твоих уст. — женщина опустила голову, изобразив шутливый реверанс, после чего выпрямилась и поправила волосы. Виски у нее оказались выбриты, причем очень высоко. Вообще весь вид рыжей было совсем неформальный, включая макияж в стиле смоки айс. А глаза, зеленые, словно два изумруда, придавали ее виду какой-то колдовской шарм.
— Не ерничай, тебе это не идет. С твоим происхождением на моем месте должна была быть как раз ты.
Рыжая снова улыбнулась. Встала с седла и подошла к байку женщины. Они обменялись рукопожатиями, и лисоподобная незаметным жестом засунула в карман небольшой мешочек. Фокусница, не иначе.
— Оплата, как обычно, по возвращению. — промурлыкала она, возвращаясь к своему мотоциклу. Грациозно перекинула ногу, седлая железного коня, завела мотор.
— Банши! — окликнула ее Стелла, отчего та на секунду замерла. — Будь осторожна.
— Все в вине и шоколаде будет Ваше Величество, не в первый раз.
— Почему тебя зовут Банши?
— Ору громко… — двусмысленно улыбнулась рыжая, надела шлем и поехала прочь от места рандеву.
Стелла ухмыльнулась, опустила на лицо непрозрачное снаружи забрало, и отправилась домой, где ее ждала семья. День подходил к концу, завтра нужно было ехать в студию танца, которую они открыли с одной достаточно именитой танцовщицей. Да и с детьми еще было много забот. Солнце уже садилось за горизонт, байк белой птицей летел по гладкой поверхности дороги. Которая никогда не кончалась за горизонтом, нанизывая на себя день за днём, год за годом, и так до скончания времен.