Её появление непредсказуемо, а потому всегда неожиданно. Пустота вокруг, пустота в мыслях, глухое безразличие и прокисшее уныние... И вдруг в какой-то момент она возникает на пороге, невесомо перемещается к столу и останавливается.
Она прекрасна! Прекрасна в любом образе – ироничной интеллектуалки, хитро косящей взглядом и склонной к пикировке в шутливом тоне; женщины-аристократки в дорогом вечернем убранстве с изысканными манерами, неторопливой речью и грациозными движениями... или юной особы в легкомысленно короткой юбочке с непосредственностью и атрибутикой современной студентки.
Она смотрит с очаровательно открытой улыбкой – да, искренне рада видеть тебя за работой, – сдвигает модные солнцезащитные очки на причёску, открывая большие миндалевидные глаза бирюзовых глубин горного озера, и произносит: «Ну, здравствуй, дорогой друг!»
И всё вокруг приобретает глубокий смысл, появляется чувство безмятежной радости, просыпается уверенность, упорядочиваются мысли, образы, наступает ясность и лёгкость мышления.
- Как я рад тебя видеть, моя милая шалунья! Что припасла ты на этот раз?
- Сегодня я поведаю тебе грустную историю…
- А мне грезилось, что я услышу очередной игривый рассказ.
- Сегодня шалостей не будет.
- Подожди! Я не готов расстаться со своей шалуньей. Ты же не оставишь меня?
- Да, мы исповедуем независимость, неограниченную свободу нравов и, порою, покидаем вас без предупреждения, но я не предаю друзей прозябанию, скуке и безделью. Не волнуйся, я пришла и не сбегу, но ни одна из нас не вольна в выборе жанра. Я лишь без остатка отдаюсь твоему настроению и создаю душевный резонанс, а сейчас твои подспудные мысли, ощущения и обработанные впечатления далеки от игривости. Когда ты всё же напишешь свою книгу, эта история войдёт в неё отдельной главой.
- Как же мне называть тебя сегодня?
- Сегодня называй меня просто по сути – своей маленькой музой…
Памяти Александра Грина
Глава 1
которая знакомит нас с чудесным городом Локхардом и его волшебной традицией
Город Локхард не похож ни на один из известных вам городов. Здесь живут весёлые и добрые люди. Он наполнен звенящим смехом, и, сколько бы ни ходили по его цветущим улицам, вы не встретите унылого человека, не увидите грустного лица. Не то, чтобы обитателям были не известны горькие чувства – в жизни никто не застрахован от неприятностей и потерь, но своё плохое настроение они переживают дома в отсутствии знакомых и друзей, а, выходя на улицу, оставляют его за закрытыми дверьми. Жизнь в таком городе протекает легко и приятно. Может быть поэтому, а может быть потому, что здесь почти не бывает пасмурных дней, Локхард называют городом Солнечных Врат, городом веселья и радости.
Люди любят весёлые праздники. Накануне их ожидание окрашивается лёгким нетерпением, настроение само собой приподнимается, усиливая повседневные приветливость и общительность.
У жителей Локхарда много хороших праздников, и ничего, отличающего их от других горожан, в этом, пожалуй, нет. Но есть у них одна волшебная традиция, которая и делает Локхард особым городом, городом счастья и чудес.
Каждый год здесь встречают праздник Весны. На несколько дней город пустеет. Усталый, прибывший издалека путник, в эти дни не увидит на улицах привычного оживления. Быть может, его поприветствуют лишь голуби, деловито выискивающие на брусчатке мелкие камешки, да откормленные коты, нежащиеся на солнцепёке и лениво наблюдающие за голубями. Но он не почувствует себя отчуждённо или неуютно. Локхард встретит его празднично украшенными улицами, приветливо распахнутые окна засвидетельствуют доверие и расположение отсутствующих хозяев к неизвестному гостю. В любом постоялом дворе-отеле, кафе, кабачке, столовой-харчевне с яркой старинной вывеской и гостеприимно раскрытой дверью он найдёт хороший отдых, насытится искусно приготовленной едой и утолит жажду восхитительными напитками. В открытых магазинах-лавках для него разложены превосходные товары, сувениры, изумительные подарки. И если гость пожелает, а пожелает непременно – для чего же он тогда прибыл в Локхард именно сегодня, – дорога, отмеченная забавными указателями в виде традиционных балаганных масок и весёлых игрушечных человечков, закреплённых на деревянных шестах, приведёт его в благоухающую горную долину, к месту весеннего праздника. Путь не столь близок, но заблудиться невозможно. Даже если гость близорук и может на расстоянии не разглядеть одиноко торчащего шеста, то, чтобы упустить из виду протянутые между шестами гирлянды бумажных фонариков, ему пришлось бы весьма потрудиться.
Здесь людно и весело. Звучит живая музыка. Упругой струёй бьёт в дно высоких бокалов золотистое вино, вобравшее в себя солнечный свет и ароматы жарких долин, где выращивают специальные сорта янтарного винограда. Тяжёлые капли перелетают через края бокалов и, блеснув на солнце, тонут в весеннем разнотравье. Сладкое, чудесное вино. Оно не дурманит голову, но веселит душу, приносит бодрость и придаёт силы. Виноделы Локхарда ревностно хранят секрет его изготовления.
Девушки собирают первые цветы и плетут венки. Надевши венок, спешат показать себя в традиционных танцах или присоединяются к играющим.
Один в другом образованы два круга: внутренний состоит из девушек, наружный – из юношей. Между кругами юноша догоняет девушку. Она беспрепятственно пересекает живую границу внутреннего круга, но как только юноша бросается за ней, ловкие девичьи руки хватают его, где придётся – за волосы, за уши, за одежду, всячески препятствуя погоне. Юноша прорвался, поплатившись изрядным беспорядком в одежде, но внутри круга её уже нет. Из-за спин подруг она поддразнивает озорным взглядом незадачливого преследователя. Его манит игривая улыбка, жемчужные зубки и приоткрытые, чуть влажные губы. Юноша демонстрирует попытку поднырнуть под живую изгородь – навстречу тянутся жадные руки. Он резко выпрямляется и высоко прыгает. Отчаянные крики летят вслед обманщику, а он уже с той стороны преграждает беглянке дорогу к спасительному кругу. Девушка бежит прочь, но плотная стена внешнего круга не пропускает её, и вот она уже чувствует на плечах сильные руки преследователя. Он поднимает её на руки, вырывающуюся, протестующую, легко кружит, под одобрительные возгласы юношей и звонкий смех подруг поцелуем закрепляет победу. С алыми от смущения щеками девушка прячется в своём круге, юноша занимает место среди товарищей. Из внешнего круга выходит другой юноша, девичий круг с визгом выталкивает ему навстречу новую жертву и игра продолжается.
На плоском полигоне юноши соревнуются в силе и ловкости. Здесь нет привычных видов спорта, соревнования необычны и зрелищны. Участники демонстрируют искусство управления боевым конём и совершенство владения старинным оружием, прославленным защитниками Локхарда в многочисленных боях с врагами, пытавшимися покорить независимый город. Но есть и потешные соревнования, заимствованные из традиций Нового света, и совершенно мирные виды состязания в зрелищных жанрах.
Люди старшего поколения развлекаются танцами, пением, выступают беспристрастными судьями юношеских соревнований, комедийных представлений, состязаний весельчаков-острословов или за богатым застольем вспоминают времена минувшей молодости.
Поодаль от людей подвижная, живая девочка, уже не ребёнок, но едва тронутая созреванием, с интересом наблюдает за празднеством. Она здесь впервые. Чувство радости не сходит с её лица. Это радость беззаботного детства, радость расцветания и ожидания от будущего только хорошего. За её спиной стоит сурового вида старуха с усталым морщинистым лицом и грустным взглядом – единственный человек, которого не затронула волна всеобщего возбуждения. Старуха отвечает на беспрестанные вопросы девочки, между тем взор её устремлён в конец долины, туда, где прерывается ковёр цветущих трав и начинается царство камней.
Там каменистый откос переходит в дорогу, извилистой лентой ложащуюся между уступами обнажённых скал. В откосе вырублена лестница с овальными, расширяющимися книзу ступенями, выложенными белым с чёрными прожилками мрамором.
- Как хорошо здесь! Ты так часто рассказывала про этот весёлый праздник, но почему раньше никогда не приводила меня сюда? – Девочка разговаривала со старухой, не оборачиваясь; она, видимо, не заботилась о том, доходят ли её слова до ушей старой собеседницы. – А что там?
- Там накрыты столы для молодых пар, день свадьбы которых совпал с днём весеннего праздника, – старуха отвечала, не отрывая взгляда от мраморной лестницы. Её голос звучал негромко и ровно, как голос прорицательницы, и в нём угадывалась та же грусть, что сквозила и в её взоре. – А там разбит весёлый городок. В нём есть карусели и качели, там можно посмотреть цирковые представления и покататься на маленьких пони.
- И я смогу покататься на качелях?
- Конечно,.. – не глядя на девочку, старуха чувствовала, что находится у той в поле зрения, и что интересует её в каждый последующий момент; она, казалось, наперёд знала или угадывала все вопросы, возникающие в голове её подопечной. Между ними, разделёнными многими годами и столь не схожими в манерах, была установлена какая-то особая связь, которая не прерывалась, чем бы ни была занята сейчас каждая из них.
- А почему молодые не садятся за стол? Ведь праздник уже начался?
- Это лишь преддверие праздника. Они ждут появления феи. Вот тогда начнётся праздник, и сегодняшняя ночь, их первая брачная ночь, с благословения феи заполнится необычайными ощущениями волшебной любви.
- Какая она, фея? Она очень красивая, правда?
- Говорят, она красива, как сама красота и вечна, как небо. Она приходит ежегодно в течение многих веков. Вырастают и старятся дети, и вырастают дети их детей, а она остаётся такой же юной и прекрасной. Её называют феей Юности. Глядя на младенца, она дарит ему счастливое детство, благословляя молодых, даёт им верную любовь и счастье семейной жизни. Она приносит счастье каждому, кто хоть раз увидит её. Так говорят… и это, наверное, правда…
О чём-то задумавшись, старуха на минуту умолкла.
- Ты скоро сама увидишь её.
- И мне она тоже принесёт счастье? – девочка обернулась и взглянула старухе в лицо. Та глубоко вздохнула:
- К тебе она будет особо внимательна.
- Правда!?
- Вот увидишь.
Тем временем на дороге показался небольшой эскорт: шесть пар всадников в старинных одеждах на празднично убранных конях. Это провожатые феи, незадолго до того выехавшие ей навстречу. Стучат о камни подковы, блестят украшения на дорогих конских сбруях. Тонконогие кони раздувают ноздри, всхрапывают, косят шальными глазами, но, повинуясь воле наездников, сдерживают ход и лишь изредка игриво пританцовывают на месте. Всадники легко спустились по откосу и застыли вдоль лестницы в торжественном карауле.
К верхней ступеньке приблизилась женщина в белом одеянии. Перетянутое в талии длинное платье из тонкой прозрачной материи, позволяло хорошо рассмотреть идеальную фигуру. Глубокое декольте и просторный воротник в виде короны с изогнутыми зубцами оставляли полуоткрытой высокую грудь и прелестную шею. Оголённые руки – поистине руки богини с гладкой и нежной кожей, ни единой морщинки вокруг глаз. Блестящие волосы уложены причудливыми локонами в изящную причёску. Её, совсем юную, можно было бы назвать девушкой, если бы на прекрасном лице не просматривалось выражение той женской строгости, которая сменяет с течением времени беспечную наивность, присущую неискушённым особам.
В руке фея держит крупный белый цветок на твёрдом, упругом стебле. Глубокая, чуть изогнутая чаша цветка с небольшим венчиком имеет толстые стенки, поверхность её довольно плотная на вид и кожистая на ощупь. Удивительный цветок совершенно не пахнет, на срезе стебля густой смолистой массой застыла капля прозрачной жидкости. В окрестных долинах такого цветка нет. Впрочем, по мнению одного из выдающихся светил ботаники, случайно оказавшегося в Локхарде на весеннем празднике задолго до описываемых событий и ныне уже покинувшего наш бренный мир, этого цветка нет нигде в пределах изученного земного пространства. В мемуарах, описывая этот казусный случай, он довольно сухо отмечает, что если экземпляр, который он издали видел в руках артистки, изображавшей хозяйку сего грандиозного празднества, не является муляжом и атрибутикой её фривольного наряда, то остаётся признать его одним из последних образцов реликтовых растений, исчезнувших с лица земли ещё до Рождества Христова. Далее следовало сожаление о потерянных возможностях научного изучения данного реликта.
Научное сообщество до сих пор не приняло всерьёз воспоминаний своего коллеги, тем более что ему и самому не было ясно, что же он там видел в действительности, но и поныне фея приходит из года в год и в руке её всегда, как символ власти над временем, красуется несуществующий реликт.
Аккуратная ножка, обутая в изящную, отливающую зеленоватым золотом туфельку, величественно ступила на первую ступеньку. Долина преобразилась. Десятки тысяч людей восторженно приветствовали царицу праздника. Девушки бросали под ноги фее цветы и венки, в воздухе кружились клочки цветной бумаги, хлопнули выстрелы – и заряды, заложенные пиротехником, выбросили в небо каскады горящих ракет.
Давно забытые чувства охватили старуху. При виде феи лицо её оживилось. Огонь молодости, некогда пылавший в душе, а ныне тлеющий под пеплом упавших на него лет, на какой-то миг всколыхнулся, необузданной стихией отразился в глазах, разгладил морщины и наполнил дряхлеющее тело живительной силой. В момент она помолодела и так же быстро постарела вновь. Непроизвольная и неразумная попытка вернуться к былым возможностям болезненно отозвалась под сердцем, огонь в глазах погас, жизненное пламя свернулось и щемящим комочком затихло где-то далеко внутри. Старуха глубоко вдохнула прохладную струю, долетевшую с ледниковых вершин, и положила сухие руки на плечи девочки.
Фея шла среди людей прекрасная и величественная, чудесной улыбкой отвечая на приветственные жесты и возгласы. Люди расступались, освобождая дорогу. Её провожали взгляды радости и восхищения. К ней протягивали голеньких младенцев, смешно вращающих глазами и дёргающих крепенькими ножками. Она одаривала их взором, преисполненным материнской ласки и чего-то ещё, чего не понимали, над чем не задумывались счастливые родители младенцев.
Пары в свадебных облачениях встречали фею стоя, в торжественном молчании. Поодаль за ними у богато накрытых столов теснились родственники и друзья молодых. Блистательные невесты опускались перед феей в глубоком реверансе и скромно склоняли голову перед её красотой. Реверанс выражал просьбу освятить предстоящий брак. Подтянутые, элегантные женихи смело смотрели ей в лицо, молчаливо требуя оценить их выбор. Каждый из них получал немое одобрение и чувствовал себя счастливейшим из людей.
Проходя мимо них, фея грациозным кивком благословляет каждую пару, после чего молодые возвращаются к столу, где весельчак-томада просит наполнить бокалы ради первого традиционного тоста.
Толпа в очередной раз расступилась и в глубине её на пути феи неожиданно оказалась древняя старуха с прелестной девочкой. Старуха не отступила. Их глаза встретились. Паутинка тонких морщинок на миг затенила чистый лоб феи, чуть дрогнули брови. Фея остановилась. Длинные ресницы опустились, ненадолго прикрывши глаза, а когда они открылись вновь, в них была беспредельная нежность.
Девочка восторженно смотрела на фею. Ослепительная красота её казалась недосягаемой для человека. Она обвораживала, будила в детской душе новые чувства, незнакомые, ещё не изведанные. Девочке безотчётно захотелось обхватить фею руками, прижаться к её гибкой фигуре и так держаться до тех пор, пока хватит сил. Но она ощущала на плечах руки старухи, чувствовала неясное, исходящее от той предостережение, и оставалась на месте.
Белоснежный платок тончайшей работы выскользнул из опущенной руки феи, невесомым комочком упал на траву. Старуха сняла руки с плеч девочки. Та легко шагнула вперёд, присела у ног феи. Мягкая рука опустилась на её волосы. Девочка подняла голову. Фея склонилась над ней, глаза её казались совсем близко. Девочка встала, забывая о зажатом в руке платке, забывая о старухе, обо всём окружающем. Она чувствовала прикосновение, ощутимым теплом отдающееся внутри. Это было как волшебство, и она не могла внимать ничему более. Рука феи ласковым движением заправила за ухо прядку тонких волос, нежно прошла по щеке, аккуратно, но твёрдо взяла за подбородок и чуть приподняла голову. Прошёл короткий миг. Фея опустила руку. Как заворожённая девочка продолжала стоять и смотреть на неё. Фея приветливо улыбнулась. Быть может, она была довольна впечатлением, произведённым на столь прелестное создание, и в душе радовалась, что смогла понравиться этой бесхитростной девочке, так откровенно-восторженно смотревшей на неё – без зависти, без ожидания волшебных подарков и примеси других подобных чувств, как могут смотреть дети, но уже настолько не по-детски способные оценить женскую красоту и обаяние.
Фея повернулась и пошла дальше, направляясь к весёлому городку. Ещё будучи под действием чар, девочка бессознательно потянулась за ней, сделала несколько шагов, но зов, вдруг прозвучавший в её душе, заставил остановиться. Она оглянулась. Старуха стояла на том же месте, слегка ссутулившись, руки бессильно опущены. Она смотрела вслед фее и на лице её гордость мешалась с горечью.
Девочке почему-то стало жалко старуху. Это была странная жалость, в совокупности с растерянностью пробиравшая чуть ли не до слёз. За всю короткую жизнь она видела рядом одного человека – эту старую женщину. У девочки не было братьев, сестёр, случаи короткого общения со сверстниками выпадали крайне редко. Она росла без родителей, и старуха заменяла ей всех возможных родственников, нянек и учителей. Девочка привыкла видеть старуху сильной, уверенной, привыкла к постоянству её чувств и обоснованности поступков, верила в правоту и верность её суждений. Она не видела причины душевного смятения старой наставницы, но почувствовала её неестественную слабость и подавленность. Девочка подбежала к старухе, взяла безвольную руку обеими ладошками и, заглядывая в старческое лицо, прижала к своей груди.
- Иди… – проговорила старуха. – Там будет весело.
Обрадованная разрешением девочка торопливо сунула в руку старухи воздушный платок – чудесный подарок феи и побежала по чуть понижающейся поверхности долины к весёлому городку.
В городке шумно и суетливо. Карусели, качели, американские горки с быстро движущимися вагончиками для детей и взрослых не пустуют. Прямо на траве размещены замысловатые лабиринты из зеркал и цветного стекла. Развёрнуто множество аттракционов: для стрельбы из лука, метания мячиков по игрушечным фигуркам и мишеням, для игры в кегли и многие другие.
В центре городка установлено несколько столов. Расположенные на них предметы закрыты скатертями. Фея идёт сюда. Со всех сторон сбегаются дети. Фея сдёргивает покрывала, под ними обнаруживаются красивые игрушки, конфеты и экзотические фрукты.
Начались детские игры и конкурсы. Сначала для самых маленьких, потом для более взрослых. От участников требуется решительность, ловкость и сообразительность. Кто-то выходит в круг, остальные наблюдают за разворачивающимся действом, эмоционально переживают успехи и неудачи товарищей. В каждом конкурсе один победитель. Он получает основной приз, остальные – поощрительные за участие. Обиженных нет.
Но вот игры закончились, а подарков на столах остаётся ещё очень много. Они предназначены тем, кому застенчивость помешала выйти в круг в этот раз, но им очень хотелось, и уж в следующий они непременно вызовутся первыми и заслуженно получат приз из рук феи. Выбирая что-либо по своему желанию, дети возвращаются к карусели, качелям, или искусственным горкам.
Фея вышла на плоскую часть долины, где проводились соревнования юношей. Здесь демонстрировалось всё, на что способна только сильная, ловкая молодость. В бешеной скачке проносятся кони. Их седоки, бросив поводья, мечут стрелы и ножи в деревянные мишени. В центре ипподрома несколько любителей, облачившись в рыцарские доспехи, устроили турнир на деревянных копьях. Чуть поодаль худенький, гибкий юноша с завидной ловкостью отражает шпагой и кинжалом нападение четверых противников. В отдельных загонах желающие, предварительно нацепивши соломенную ковбойскую шляпу и облачившись в куртку, которые выдаются тут же, могут взобраться на спину рослого, строптивого жеребца, рискуя в последующие мгновения быть сброшенными в большую яму с мутной водой, или померяться силой с молодым добродушным бычком, пытаясь уложить его на траву и удержать в таком положении. Бычок, впрочем, понимает игру по-своему: прижав мордой к ограде очередного неудачника, методично обрывает пуговицы с куртки, затем добирается до шляпы, пережёвывает её до безобразия и, лизнув напоследок длинным языком через всё лицо, выталкивает несостоявшегося ковбоя за барьер на руки хохочущим друзьям и сочувствующим.
Двенадцать юношей: стрелок из лука и метатель ножей, не давшие промаха ни по одной из мишеней; наездник, показавший умопомрачительные трюки джигитовки; победитель рыцарского турнира; фехтовальщик, уверенно противостоявший четверым противникам; два победителя ковбойских забав – юноша, заставивший строптивого жеребца выполнять сложные аллюры, которым тот, кстати, был хорошо обучен, и широкоплечий крепыш, от которого дрессированный бычок убежал через боковой выход задравши хвост и потряхивая головой; победитель в нескольких видах современной борьбы; молодой боец, продемонстрировавший уникальные возможности владения хлыстом и фехтования на факелах; юноша, освоивший таинства экзотической восточной борьбы, способный молниеносным движением незащищённой руки пробить металлический панцирь; победитель в силовых упражнениях, порвавший кованую цепочку, выдержавшую вес двух тучных быков, а также магистр белой магии – непревзойдённый мастер фокусов – лучшие в своём деле завоевали право быть в почётном кортеже феи на будущий год. Их имена будут занесены в книгу – историю праздника, где отмечаются их достижения и год, в котором они вышли победителями соревнований.
Тем, кому не повезло на сей раз, не стоит терять надежды: они могут оспаривать первенство в состязаниях каждый год, но тот, кто завоевал право встречать и сопровождать фею, не может более участвовать ни в одном виде соревнований – удостоиться чести почетного сопровожда-ющего можно один раз в жизни.
Празднество продолжалось. Когда с гор спустились голубые тени, обращающиеся в долине синими сумерками, а далёкие снежники вершин окрасились в оранжевый, постепенно сгущающийся цвет, на равнине зажглись электрические фонарики, исполненные под старину из бронзы и цветного стекла. Светящиеся змеи гирлянд прорезали темноту. Вспыхнула иллюминация. Вертушки, разбрасывающие снопы искр, чередуются с бегущими неоновыми гейзерами. В два человеческих роста бутафорские вулканы выпускают из своих жерл ароматный дым. Изнутри клубы дыма подсвечиваются мощными прожекторами. Неровный свет, то усиливающийся, то ослабевающий, создаёт иллюзию начавшегося извержения. Часть искусственного дыма поступает в крохотные бассейны, где ниже уровня воды установлены герметичные лампы. Он проходит через толщу воды и лопается пузырьками на поверхности. Вода кипит, но в действительности она прохладна, имеет приятный запах и вкус.
Мигающие прожектора бросают потоки света на экран дымной завесы. Короткие сине-зелёные вспышки, будто молнии, озаряют дым, и окружающие предметы в их отсветах на какой-то неуловимый миг преображаются, предстают как призрак иного мира, имеющего право на существование разве что в воображении сказочника или фантаста.
Так начинается карнавал. Молодые пары, уставшие от докучливого внимания родственников, близких друзей и грубовато-циничных шуток, имеют, наконец, возможность удалиться. Им не жаль покидать карнавал с его чудесами и весельем. Их примет чародейка-ночь, с волшебного благословения феи преподносящая дурманящий напиток искушений. А на карнавале начнутся новые истории, новая любовь, которая спустя время придёт к тому же счастливому финалу.
Девочка нашла старуху одиноко сидящей за большим столом с недоеденными деликатесами и опрокинутыми бокалами. Слабый ветерок раздувал космы старушечьих волос. Цветные блики ложились на неподвижное лицо, тонули в застывшем взгляде. Старуха сидела сгорбившись, опираясь локтями на стол. Склонённая набок голова щекою легла на руку. В руке по-прежнему зажат платок феи.
Девочка показала большой апельсин и похвасталась, что получила его за победу в конкурсе из рук самой феи. Старуха заговорила чуть охрипшим от долгого молчания голосом.
- Нам нужно идти, - сказала она, не меняя позы.
- А праздник?
- Карнавал будет продолжаться до утра.
- А фея?
- Она уйдёт… Уйдёт в самый разгар веселья, лишь только темпераментная тарантелла закружит в людском водовороте бесконечную цепь танцующих,.. уйдёт без провожатых, и никто даже не заметит её исчезновения.
- И никто не пожелает ей спокойной ночи?
Молчание старухи стало ответом на последний вопрос.
- Как это грустно.
- А утром отсутствие феи воспримется как должное: праздник кончился, значит, кончились и чудеса.
- Я хочу увидеть её ещё раз, сейчас, пока она ещё здесь.
- Пора идти, – старуха поднялась, бережно расправила ажурный платок и вернула его девочке. – Завтра нам рано вставать.