Из книги «Танатология – наука о смерти» С. Рязанцева:
«Древние греки представляли себе царство Аида, царство душ умерших, мрачным и страшным, а «загробную жизнь» - несчастьем. Недаром тень Ахилла, вызванная Одиссеем из подземного мира, говорит, что лучше быть последним батраком на земле, чем царём в царстве Аида.
В печальное царство Аида никогда не проникают лучи солнца, оно полно мрака и ужасов. Бездонные пропасти ведут туда с поверхности земли. Через мрачную расщелину у селения Колона, около Афин, проникли в царство теней античные герои Тесей и Пейрифой с намерением похитить супругу Аида Персефону. Через тёмную пещеру у мыса Тэнар (теперь мыс Матапан на южной оконечности Пелопоннеса) спускался в Аид Орфей, надеясь вернуть Эвридику. Через ту же пропасть у мыса Тэнар в Лаконии пробрался к берегам священного Стикса Геракл, стремясь увести из Аида страшного Кербера.
Мрачные реки текут в Аиде. Там протекает все леденящая священная река Стикс, водами которой клянутся сами боги. Катят там свои волны Коцит и Ахеронт; души умерших оглашают своим стенанием, полным печали, их мрачные берега. В подземном царстве струятся и дающие забвение всего земного воды источника Леты. Души умерших, хлебнувших лишь один глоток из Леты забывают о своей прошлой жизни (отсюда выражение: «кануло в Лету», то есть забыто навсегда).
По мрачным полям царства Аида, заросшим бледными цветами дикого тюльпана асфодела носятся безплотные тени умерших. Они сетуют на свою безрадостную жизнь без света и без желаний. Тихо раздаются их стоны, едва уловимые, подобные шелесту увядших листьев, гонимых осенним ветром. Нет никому возврата из этого царства печали. Трёхголовый безсонный адский пёс Кербер (Цербер) сторожит выход из Аида. С каждой из трёх шей этого пса спадает вниз густая грива из страшных ядовитых змей. Вместо хвоста у Керьера вырос свирепый дракон, который свивается в кольца, высовывает острое жало и шипит.
Через воды священного Стикса на ладье души умерших перевозит суровый старый Харон. Платой за перевоз служит мелкая монетка обол, которую вкладывали в рот умершему. Интересно, что этот древний обычай, пройдя через два тысячелетия христианства, всё-таки кое-где сохранился.
Но ни за какие сокровища Харон не повезёт ни одну душу обратно, туда, где ярко светит солнце жизни. На вечное безрадостное существование обречены души умерших в мрачном царстве Аида.
В этом царстве, до которого не доходит ни свет, ни радости, ни печали земной жизни, правит брат Зевса Аид (Плутон). Он сидит на золотом троне со своей женой Персефоной. Ему служит неумолимые богини мщения Эринии. Грозные, с бичами и змеями, преследуют они преступника, не дают ему ни минуты покоя и терзают его угрызения совести.
У трона Аида сидят судьи царства умерших – Минос, Радамант и Эак. Сыновья Зевса и смертных женщин, будучи мудрыми правителями на земле, после смерти они сделались судьями загробного мира. Согласно Платону, Эак судил европейцев, Радамант – азиатов, а Минос решал сомнительные случаи.
Здесь же, у трона Аида, находится бог смерти Танат с мечём в руках, в чёрном плаще, с громадными чёрными крыльями. Могильный холод веет от этих крыльев, когда прилетает Танат к ложу умирающего, чтобы срезать своим мечом прядь волос с его головы и исторгнуть душу. Лишь единственному из смертных хитроумному царю Коринфа Сизифу удалось обмануть Таната. Почувствовав приближение бога смерти, Сизиф коварно заковал его в оковы. Перестали тогда на земле умирать люди, нигде больше не совершались пышные похороны, перестали приносить жертвы богам подземного царства. Нарушился на земле порядок, заведённый Зевсом. Тогда громовержец посла к Сизифу могучего бога войны Ареса, который освободил Таната из оков. Танат исторг душу Сизифа и отвёл её в царство теней, где она была осуждена вечно вкатывать на крутую гору громадный камень, который никогда не удаётся закатить на вершину.
Рядом с Танатом в Аиде находятся и мрачные Керы. На своих крыльях носятся, неистово, по полю битвы. Керы ликуют, видя, как один за другим падают сражённые герои; своими кроваво-красными губами припадают они к ранам, жадно пьют горячую кровь сражённых и вырывают из тела их души.
В религии древних евреев местопребывание умерших, Шеол, было тесно связано с Иркалой вавилоно-ассирийской религии, мрачным подземным убежищем, состоящим из семи кругов, откуда человеку нет возврата. Это – пещера, пропасть, подземная глубь без дна. Так как древние еврейские писатели и пророки не объявляли руководящими началами земной жизни человека надежды на вечное блаженство или страх вечных мучений, то они лишь неясно очертили учение о будущей жизни, но, тем не менее, мысли, высказанные ими мимоходом, вполне оправдают переводчиков, передающих Шеол словом «Аид» (например, в знаменитом греческом переводе Ветхого Завета Септуагинта – «переводе семидесяти толкователей»).
Итак, Шеол древних иудеев очень напоминает античный Аид и ему соответствует теория «продолжения существования». Подобные представления о жизни теней под землёй не исчезли и тогда, когда в более поздний период у евреев произошёл коренной переворот в верованиях, когда прежние учения о призрачном продолжении жизни уступили место учению о воскресении и возмездии. Древние представления проникли даже в католическую легенду, найдя отражение в иконах, изображающих Христа нисходящим в ад, чтобы вывести оттуда патриархов».
Из книги «Тайна смерти» составитель М. Ошуркова (стр. 487).