И по-прежнему, люблю кофе, роман, глава 52

52
На пороге меня ожидал сюрприз. Возле ступеней лежала тоненькая папка-файл с парой десятков или чуть более напечатанных на принтере страниц. Под прозрачную обложку была сунута рукописная бумажка, на которой коряво было сообщено, «Велено было отдать тебе». И нарисованная рожица…
Я так давно не держал в руках бумажных носителей, привык уже читать все с экрана, что бережно, как некий раритет внес документ в дом, сварил кофе, я по-прежнему люблю кофе, сел в кресло и начал читать…
Прочитанное произвело на меня такое впечатление, что мне захотелось поделиться им с вами, но язык, которым пользовался автор, имени которого, кстати, я до сих пор не знаю, невозможно обнародовать публично. При написании мемуаров, а мне все-таки кажется, что сие не художественный вымысел, а, возможно приукрашенная фантазией, но все-таки действительность, автор использовал определенные словосочетания и фразеологизмы, которые, конечно все слышали и поймут, но произносить которые, в приличном обществе не принято. При всем том, автор проявил недюжинное внимание к деталям, показал глубокое знание предмета и продемонстрировал свое отношение к тем болезненным вопросам секса и этики, которые всех волнуют, но далеко не все готовы, с такой откровенностью об этом рассказывать.
Поэтому, я взял на себя смелость литературно обработать сей труд до такой степени, чтобы его можно было предложить широкой публике или хотя бы той ее части, которая, такого рода литературой интересуется.
Сохранив основную канву повествования, сюжетные линии и персонажей, взял на себя труд заменить принятые в определенных кругах выражения на более, приемлемые, что ли, и сделал сюжет более лаконичным.

- «Детские игры, детские игры. Когда они становятся не совсем детскими или совсем не детскими.
Мне жаль нынешнее поколение юных для которых не существует никаких секретов. Все тайны -устройство тела противного пола, секрет плотских отношений и даже способы и методы удовлетворения себя и партнера, а также самоудовлетворения познаются активацией нескольких функций на смартфоне.
Мы, пытаясь познать непознанное, искали ответы на свои нескромные вопросы в классической античной скульптуре, фресках и живописи, в литературе западной в основном, порой задыхаясь от предположений, не высказанных прямым текстом, не до конца, но понятным при домысливании и раскрашивании буйной юношеской фантазией.
С одной стороны, здесь трудно не согласится с Григорием Чхартишвили, творящем под псевдонимом Борис Акунин, когда он пишет «Русская литература с ее пресловутой целомудренностью, а если хотите – ханжеством, так пока и не научилась эротическим описаниям», хочется верить, что со временем отечественные авторы пробел этот устранят и попытки разнообразного и увлекательного описания того, чем в русской литературе, грешили безуспешно правда пытаясь скрыться под псевдонимами и А.П.Чехов, и А.Н.Толстой, и А.С.Пушкин, и многие другие, а г-н Лермонтов писал довольно фривольные, для своего времени вещи не пытаясь скрыть своего имени. И неважно делал он это из чувства пренебрежения общественным мнением или из желания лишний раз обратить на себя, пусть фраппирующее свет, но дополнительное внимание.
Автору, пытающемуся живописать сие деликатное действо предоставлена отличная возможность использовать не только свое воображение, но опыт предшественников с разной степенью увлеченности пытающимися ступить на столь зыбкую почву, поскольку описание неких эротических процессов и, главное описание связанных с этим переживаний героя, пытаясь передать словами в том числе и свои эмоции, вернее ставшие своими вследствие погружения в тему и ощущения узнанные полученные и осознанные при определенных обстоятельствах, мгновенно начинают соотносить это с автором и, принимая творческую фантазию за быль, начинают судить о человеке, как о некоем сексуально озабоченном маньяке. А если честно, заглянуть в глубину давно спрятанных в тайных закромах воспоминаний, то трудно не согласится с автором, гениально однажды признавшемся «когда б вы знали из какого сора растут стихи, не ведая стыда…»
И стихи тоже… но не всегда из сора, ханжеская советская мораль, утверждающая, что в СССР секса нет, используя весь информационный аппарат для дискредитации любых сексуальных проявлений, в попытках внушить народу и остальному миру, что выведенная в стране особь – Советский человек – пола не имеет и размножается, это же очевидно, почкованием. Добились точно обратного, в пику ей молодые люди начали игнорировать любые навязываемые ей нормы морали и в результате мораль полностью игнорировалась.
Образовывались группировки доморощенных хиппи, пропагандирующих и демонстрировавших беспорядочные половые связи, которые, даже в интеллигентской среде, не то, что не осуждались, но находили приверженцев и имели массу последователей.
А дети, а дети всех времен внимательны и любопытны, разве не интересно на переменке обсудить то, о чем вчера сообщили на родительском собрании и, озадаченная мама, долго обсуждала по телефону с приятельницей.
Сколько интересного.
Оказывается, за прошлый учебный год, несколько десятков учащихся- девочек оказались совсем не девочками и забеременели.
По возможности, кому вследствие уговоров, кому угроз беременность прервали, а тех, кто отказался, по-тихому, без объяснения причин отчислили или перевели в учебные заведения для взрослых, где живот, упирающийся в парту не вызывает столь явного интереса.
А занятия онанизмом, среди мальчиков, а по слухам и среди девочек приобретает повальный характер и даже хорошисты, учащиеся без троек, тоже были замечены в рукоблудии, что советскому школьнику не пристало, ведь во взрослой жизни им умение это не пригодится.
После этой фразы родительница совсем не к месту хохотнула.
Или, совсем шепотом и по секрету, нечто новенькое, конечно, тлетворное внимание Запада и словечко такое, явно не наше – петтинг.
Это, даже стесняюсь вслух произнести, когда девочка и мальчик удовлетворяют друг друга, не знаю, как, руками там или еще чем до, мама краснеет, до состояния, ну ты понимаешь, снова не находит возмущенная мама в своем лексиконе подходящих слов, до полного состояния что ли, но при этом полноценного полового акта не происходит и, соответственно, хотя бы это радует, беременность исключается.
Скажите мне пожалуйста, передавала мама слова классного руководителя и описывала, как возмущенный педагог воздвигает руки к верху, какое желание осваивать материал может быть после такого, с позволения сказать контакта.
Завтра, подслушанный разговор, приукрашенный комментариями и домыслами, пробудивший среди детишек живой интерес, и сначала горячо обсуждаемый в туалете для девочек, среди которых немало участниц подобных мероприятий, делающих все, чтобы не быть заподозренными в этом, а после пятого урока, в сизом дыму дешевых сигарет, приправленный циничными комментариями, конечно не тех, кто имеет к тому прямое отношение, те предпочитают помалкивать или тонко намекать, но тех, кто с дрожью жаждет возможности поскорее присоединится к ним, к классу посвященных, мальчиков уже почти мужчин.
Начинается ознакомление с особенностями человеческого тела, как только человечек, начинает осознавать себя личностью, а потом, вдруг понимает, что мир делится на две половины. На мальчиков и девочек. И различия эти в столь нежном возрасте неочевидны. Все одеты в одинаковые трусики, маечки и чулки на резинках, а в более поздние годы в колготки, сидят на одинаковых горшках, только потом зачем-то мальчики надевают штанишки, а девочки платьица. И хотя пострижены все похоже, девочкам на макушку привязывают бантик, а мальчики остаются без бантиков и им обидно.
Вначале все складывают кубики в пирамидки и копают совком песок, потом. Почему-то девочкам выдают кукол, а мальчикам ружья и машинки.
И все время подчеркивают – ты же мальчик, ты же девочка. Как будто девочке не интересны машинки, а мальчикам куколки.
Возникает законный вопрос – в чем же глобальное отличие и вот оно открытие – девочки писают из писечек, а мальчики из палочек, а Марья Ивановна, как успели подсмотреть девочки из большой рыжей щетки.
Выходит, разница полов в том, кто как писает. После этого открытия, на какое-то время половой вопрос интересовать перестает, действительно, что там интересного.
Новый, более яркий вопрос возникнет, когда дети пойдут в школу, и если первый, да и второй класс, еще достаточно асексуальны, то начиная с третьего, мальчики начинают присматриваться к тому, что у девчонок под юбками, хотя секрет еще не столь велик, штанишки резинки то и дело мелькают из-под подола и ничего кроме смеха видение это не вызывает.
А у мальчишек ничего интересного, кроме вечно вылезающих из штанов рубах и расстегнутых на ширинке пуговиц.
 Другое дело на уроке физкультуры, мальчишки, украдкой теребят и вечно поправляют что-то в тонких обтягивающих штанах и выпуклости эти невольно привлекают взгляды девочек, которые, конечно делают это не явно, а украдкой, из-под руки.
Девочки же стараются чтобы убогий тренировочный костюм обтягивал, по возможности тело, не болтался между ног и в результате, подтянутые до невозможности вверх штаны становятся короткими и приходится делать вид, что на тебе нечто типа бридж.
Уроки же физической подготовки в пятом-шестом классе - целое эротическое шоу, особенно если, как приказывает Министерство образования проходят в так называемой короткой форме, то бишь в трусах, для мальчиков и купальниках или трусах по желанию, для девочек.
Если для мальчика, спортивные трусы являются вполне себе обиходной вещью и отличаются, от исподнего, если повезет, в лучшем случае, цветом, а ежели везения не случилось то спортивными становятся обычные, носимые под брюками синие сатиновые трусы с пришитой мамой по бокам, белой полоской.
Вылинявшие красные или бывшие когда-то белыми спортивные трусы могут достаться только от старшего брата и только в том разе если ему довелось быть участником каких-либо соревнований.
Для девочки появиться в трусах или даже купальнике перед одноклассниками целая история, ведь изменения в фигуре, которых не было еще пару лет назад теперь стали явными и заметными.
Конечно, те у кого процесс формирования фигуры уже почти случился, хотя, с непривычки и смущаясь, но с гордостью выставляют заметную уже грудь и не стесняются еще не оформившихся, но уже заметно отличающихся от мальчишеских бедер.
А некоторые счастливицы, вообще включили в свой гардероб совершенно невозможно-взрослую деталь – бюстгальтер.
Что же делать тем, у кого, вместо груди торчит что-то непонятное в районе подмышек?  На бедра же никаких тебе и намеков не видать. Заранее, чувствуешь себя «гадким утенком».
Но самое страшное не это. Ужасно то, что до эпохи колготок, панталоны, а в СССР для девочек, как, впрочем, и для бабушек и мам и даже девушек были единственно возможным нижним бельем, так вот панталоны с фанатичной преданностью цветам голубому и розовому выпускаемые легкой промышленностью по низу длинных штанин имели резинки, довольно тугие, которые на нежной девчоночьей коже оставляли багровые полосы, сходные с рубцами, которые не проходили даже к концу урока.
Тем самым они выступали бесспорным доказательством того, кто, какие штаны носит, что для мальчишек, которые уже живо интересовались подробностями носимого девочками под подолом служило поводом для смеха и обидных шуток.
Впрочем, далеко не все имели на ногах такие отметины, так же как не у всех они были на одинаковой высоте. У некоторого ненамного выше колена, что было особенно неприятно и конфузливо, у других-же значительно выше, почти возле паха, но все равно обидно.
Другие, надо отметить, как правило самые симпатичные, хотя и не отличницы таких отметок на теле не имели и с некоторым превосходством поглядывали на первых, что не добавляло тем настроения.
Потому мальчики, главной задачей которых в присутствии девчонок было показать свою силу и ловкость, порой совершенно забывали об этом и падали некстати, и били мимо цели, разглядев вдруг на спине подруги полоску и застежку от лифчика. Или, здесь вообще бросало в пот, придерживая по просьбе учителя снаряд, на который тот подсаживал ученицу, поймать сорвавшуюся вдруг девочку и почувствовать руками голое тело или, если повезет дотронуться до груди или, тут вообще дыхание перехватывало, увидеть между раздвинутых ног курчавые волоски, выбившиеся за пределы купальника.
Купальником, строго говоря предмет этот не являлся, вернее сказать он наименовался «Купальник спортивный для девочек». Изготавливался из того же синего трикотажа что и трусы, и поэтому плохо сохранял форму, во время носки, но хорошо терял цвет при стирке. Надевался через верх, поскольку был сплошным что вызывало болезненный интерес у мальчиков. Получалось – чтобы надеть купальник перед занятиями физкультурой девчонке приходится раздеваться догола. Правда многие носили под ним трусики, контур которых хорошо просматривался сквозь тонкую ткань. И все равно, почти догола. Да и трусы были не на всех.
Эта волнующая тайна была почти раскрыта, когда один из учащихся седьмого класса пробрался в отсутствие учениц в раздевалку для девочек и спрятался в антресоли, нависающей над секретной зоной. Там хранились ведра, тряпки и прочий инвентарь, за которыми эротоман и спрятался, но, то ли от волнения и предвкушения он не мог лежать тихо, не то любопытствующий глаз его был кем-то замечен, поднялся крик и маньяк, с позором был извлечен из тайного убежища, что самое обидное, так и не успев ничего увидеть.
Тайна так и осталась нераскрытой. Правда потом, сложив два и два догадались, что большинство, одеваются в форму дома, как и мальчики, которые просто приходят на уроки надев вместо обычных трусов спортивные и никому не приходит в голову, демонстрировать классу голую жопу меняя трусы.
Но загадка осталась, даже мальчишеский коллективный разум, вот что значит отсутствие знаний не мог понять, как те ходят в туалет и как они снимают штаны, если поверх надет купальник.
Не все безоблачно было и на мужской половине, если тренировочные штаны, вытянутые на коленках и болтающиеся на тощей, как правило заднице кроме бугорка впереди ничем не привлекали девичьего интереса, то трусы, особенно доставшиеся в наследство от старших,  и имеющие, как правило несколько больший, чем полагалось размер, которые, крепко держались, если подтянуть резинку чтобы не спускались, то излишняя ширина в части нижней, приводила к совершенно вызывающим явлением как то, во время занятий на турнике, брусьях да, если честно сказать при любых требующих подъема ног занятиях поднимало болтающиеся штанины и все что было ими сокрыто вываливалось наружу.
Это вызывало дружный хохот среди мальчишеской и жгучий интерес, и шепоток среди девчоночьей аудитории. Сам же бенефициант, в зависимости от своего статуса в классе или раздавал подзатыльники более слабым, либо краснел и скрывался за спинами друзей, если не входил в число лидеров.
Те же, кто носил обычные трусы спортивность которых была под вопросом, имел очевидную выгоду, они были более узкими и сидели более прочно, конечно при выполнении особенно изощренных упражнений и они могли подвести и в промежности можно было заметить мелькание, изредка бывало и так, что тонкая ткань не выдерживала натяжения и лопалась, но по крайней мере в столь узкое отверстие предмет не мог вывалиться целиком, что отчасти успокаивало, но все равно беспокоило.
На следующее занятие, все у кого было что надеть, пришли в поддетых под трусы плавках, что поддерживало невеликое мальчишеское хозяйство и делало его, к интересу девочек, более заметным даже через трусы.

Именно в возрасте тринадцати-четырнадцати лет начинает проявляться жгучий интерес к противоположному полу и смутные детские воспоминания о устройстве половых органов противоположного пола требуют освежения и подтверждения.
У девочек в этот период начинается, а у некоторых уже устанавливается менструальный цикл, набухают грудные железы, что помимо физического и психологического дискомфорта характеризуется пока еще не осознанными томлениями, интересу к происходящим с телом изменениям, начинают проявляются и оказываются неожиданно приятными прикосновения к некоторым частям тела. Обостряется интерес к мальчикам, причем ровесники интересуют мало, а вот юноши на два-три года старше очень.
Некоторые, чувствуя нескромные взгляды взрослых мужчин на улице, смущаясь и не зная, как себя вести становятся легкой добычей любителей юных созданий и хорошо, если все заканчивается поцелуями, объятиями и интимными прикосновениями часто провоцирующими первый, пока еще не очень приятный оргазм и не приводят к слишком раннему и не нужному детской психике познанию не всегда приятной половой жизни взрослых. 
Даже, усилием воли и угрозами партнеру рассказать о произошедшем и прекратив такие встречи, девушка, испытавшая подобные ощущения не похожие не на что, подспудно стремится их повторить и даже усилить, делясь пережитым с подружками, у которых это тоже вызывает повышенный интерес и, отчасти зависть, а самой близкой подруге, под большим секретом демонстрируются приемы, которыми маньяк приводил девчонку в тонус, что приводит к возникновению первых лесбийских связей, существующих до тех пор, покуда не появится партнер другого пола, который поможет перейти на новый еще более сладостный и интересный уровень сексуальных ощущений.
Не всем после подростковых лесбийских приключений дано адаптироваться во взрослой жизни к глобальному изменению поведения с новым сексуальным партнером они, став взрослыми и вступив в традиционные половые отношения с мужчиной долго не могут достигнуть полноценного оргазма, половой акт в его традиционном виде их нисколько не волнует, а по причине ложного стыда стесняясь попросить мужчину провести определенные манипуляции руками, языком или другими частями тела, заканчивается разочарованием.
 В самых сложных случаях такие девушки остаются фригидными всю жизнь, выйдя замуж имитируют оргазм или, если отсутствие полноценной половой разрядки доставляет невыносимые страдания пополняют ряды любительниц однополой любви, где опытная подруга знает секреты сладости, да и намекнуть женщине на то, какая зона нуждается в активации не так стыдно, как мужчине.
Таким образом иногда образуются небольшие кружки по интересам, в котором одна из девочек, постигшая по воле случая или вследствие природного влечения к особям своего пола определенных знаний и умений выполняет лидирующую роль и является основным инициатором интимной близости, встречи эти, как правило не являются многочисленными и проходят попарно, как правило с участием лидера.
Хотя все участники кружка знают или, по меньшей мере подозревают о пристрастиях подруг к однополым отношениям они, позволяя себе встречи наедине всячески избегают группового секса.
Я знавал такую компанию из четырех девочек, дочерей благополучных отцов вполне себе нежного, было им порядка четырнадцати лет возраста поведение которых тогда еще мне показалось необычным, но поскольку все это прикрывалось обычной девической дружбой, никого не настораживало. Честно сказать, я и сам не далеко не сразу понял суть.
Одна из подружек была явным лидером, имела несколько мальчишескую внешность, что в этом возрасте выглядело вполне себе естественным, опять же потому, что признаками другого пола были чуть более низкий голос, короткая стрижка и едва пробивающиеся усики над верхней губой. При всем том, ее носили довольно стройные ноги, которые она, предпочитая экстремальное мини всячески выставляла на показ и хорошо развитую для ее возраста грудь. Вполне себе девочка.
Наперсницы же ее были разными, одна внешностью напоминала фарфоровую куклу – большие синие глаза, ресницы длинные белокурые волосы, заметная уже тогда грудь и довольно значительные, грозящие превратится в широкие бедра.
Вторая была высокой, черноволосой, стройной не красавица, но довольно мила – эдакая амазонка, которую при определенной доле фантазии можно было представить себе затянутой в кожу с хлыстом в руке.
Третья была просто симпатичной девочкой. Среднего роста, русые волосы длиной по плечи, миловидное лицо, изящная фигурка, для своего возраста вполне себе оформившаяся.
В глазах ее была некая томность, туман, ее вполне можно было себе представить в постели, в ожидании удовлетворения, покусывающей пухлые губы и, наконец испытывающей чувственное наслаждение.
Вот такая компания верховодила в седьмом классе и в силу завоеванного неизвестно чем авторитета шпыняла тех, кто не входил в похожие группировки и не умел за себя постоять.
Заподозрив девушек в нетрадиционных отношениях любопытно было бы понаблюдать за происходящим, конечно о поприсутствовать и речи быть не могло, но однажды, обозначив место встречи удалось найти знакомого проживающего в доме, напротив.
Среди многочисленных моих приятелей выделялся один о котором было известно, что тот страдает определенной фобией, выражающейся в том, что все свободное время он проводит, наблюдая при помощи специальной оптики за людьми, живущими в доме напротив, банально заглядывая им в окна.
Он знает всех. Его не знает никто. Он знает все или почти все их тайны, по крайней мере те, которые они имели неосторожность продемонстрировать в помещениях окна которых выходили на фасад дома, где обитал фанат- наблюдатель.
Надобно сказать, если это может служить хоть каким-то оправданием, он никогда не использовал полученную таким образом информацию во вред герою подсмотренного им действа, а также за редким исключением и то по пьянке не рассказывал о своем увлечении посторонним, радовался, так сказать, в одиночку.
Вот его и решено было привлечь, дабы заглянуть в комнатку интересующей нас девушки.
Стоящий напротив дом находился на значительном расстоянии и потому жильцам не приходило в голову занавешивать окна.
Они здраво рассудили, если им не видно ничего из происходящего в окнах стоящего супротив дома, то и тем не видно ничего. Так оно и было, но неподалеку жил специалист, для которого таких расстояний, не существовало. 
Он и был приглашен в компаньоны. Рекогносцировка проведена была основательно и выяснилось, что, как правило встречи подружек проходят по будним дням, сразу по возвращении из школы. Пока нет дома взрослых. Интересующие нас два окна, что было большой удачей, как сказал специалист по подглядыванию находились на первом этаже и с высоты имеющегося в нашем распоряжении третьего были как на ладони. Конечно невооруженным глазом возможности увидеть что-то кроме далеких силуэтов, даже пол которых идентифицировать было трудно, было невозможно. Вот тут-то на помощь нам и пришла оптика и не какая-нибудь, а немецкая, которой человек, единственным развлечением в жизни которого было подглядывание денег на хобби не жалел.
Приятель, который любезно предоставил свою квартиру, не особо вникая в наши цели и, почти не заинтересовавшийся экспериментом, отсутствовал.
Появившись на точке с запасом времени, специалист настроил аппаратуру так, что в окуляры было отлично видно обстановку комнаты. В одном окне прекрасно просматривалась зона кровати, функцию которой выполняла тахта в другом прекрасно смотрелось низкое широкое кресло, стоящее на ковре возле журнального столика. Оптика позволяла приблизить изображение настолько, сколько того требовалось наблюдателю. Тестируя бинокуляр у сумел рассмотреть ворсинки на поверхности пледа, покрывающего тахту.
Оставалось ждать. К счастью недолго, но к нашему разочарованию, подруга, неся в левой руке портфель шла одна, оставалось надеяться, что кто-то ее навестит.
Дождавшись, когда девичья фигурка скроется в подъезде и пару минут спустя мелькнет в окне, прильнули к окулярам.
Девчонка поставила портфель на пол, присев поставила звукосниматель на диск и, под музыку, которой мы не слышали двигаться, исполняя танцевальные па.
Двигалась она довольно изящно, хотя танцем это назвать можно было с большой натяжкой.
Однако, внимание наше было вознаграждено нежданной демонстрацией стриптиза. Не прекращая движений девушка начала медленно приподнимать короткую юбку форменного школьного платья и поглаживать себя по обтянутым колготками бедрам. Юбка поднималась все выше, сквозь колготки можно было разглядеть трусы телесного цвета, а рука танцующей начала поглаживать промежность. Затем, взявшись руками за подол она потянула платье вверх, сверкнув небритыми подмышками, но голова не проходила в узкую обшитую кружевным воротничком горловину, мешала не расстегнутая пуговка, подсучив ногами в попытке помочь, рукой расстегнула пуговицу и, избавившись от платья осталась в белом лифчике и высоко до пояса натянутых колготках. Повозившись у пояса, она через ноги стянула дополнительную резинку в форме кольца, по-видимому служащую для того, чтобы сей предмет гардероба не спускался. И, взявшись за пояс стала снимать колготки, спустив их до колена она, села в кресло и освободив ноги встала, оставшись в высоко сидящих, утягивающих талию трусах и лифчике.
Танцы продолжились, только теперь руки из зоны бедер поднялись к груди и стали, довольно жестоко ее мять, только жесткость эта была наигранной, поскольку танцорка, прикрыв глаза улыбалась. Постепенно она стала просовывать руки под бюстгальтер и терзать уже голую грудь, что тоже было ей приятно, поскольку она сбросила лиф на кресло и послюнив пальцы сосредоточилась на сосках, небольших, похожих на изюминки, окруженных коричневато-розовым ореолом.
Грудь, была изумительная, небольшая, но заметная, высоко поднятая и на вид замечательно упругая, даже ничем не связанная, при движениях она почти не колыхалась, а слегка лишь подпрыгивала и, даже после этого была устремлена вперед не делая попыток опуститься не то, что бы отвиснуть.
Доведя соски до требуемого тонуса, они набухли и задорно торчали вперед, пришла очередь последнего элемента одежды еще остающегося на школьнице. Сначала она оглаживала бедра и ягодицы руками. Запуская пальцы глубоко между ног, просовывая руку в область промежности сзади и спереди, пальцем пытаясь проникнуть под край ткани.
 Потом, тряхнув головой, очевидно в такт мелодии которой мы не слышали начала постепенно их спускать, она делала это медленно, подергивая телом, очевидно представляя себе, что кто-то насильно ее раздевает, а она, не имея возможности этому препятствовать поеживается бедрами, стараясь их сжать и не допустить мазурика к сокровенному месту. По лицу ее, однако было видно, какое наслаждение она получает от процесса освобождения тела от трусов и связанных с этим эротических фантазий.
Наконец, несмотря на воображаемое сопротивление, трусы были опущены почти до колен и, будто чья-то чужая, уже неважно мужская или женская рука, устремилась туда где за треугольником темных курчавых волос прячется горячий обильно увлажненный орган. Провели по нему пальцами и сразу нашли ту, самую сладкую точку, активация которой вызывала самые острые ощущения. Губы девушки дрогнули, изогнулись в сладострастной гримасе, рот приоткрылся, и мы ощутили, хотя и не могли это слышать сладкий стон. 
Трусы были сброшены на пол, девчонка встала коленями на сиденье кресла и начала сзади поглаживать анус и влагалище вводя туда попеременно пальчики, возбудившись на уселась в кресло, подняв широко раздвинутые ноги и опершись пятками на край, запустила левую руку в промежность, а пальцами второй зажав сосок левой груди начала движения руками, левой и правой попеременно, потом одновременно. Кресло было поставлено вполоборота к окну, и мы не могли разглядеть какую именно зону влагалища она активировала, но то, какое это доставляло ей наслаждение мы ощущали всеми органами своего тела, особенно теми, которые ответственны за гендерную принадлежность. Глядя на это безобразие так и хотелось присоединиться и запустить руки в штаны.
Что удивительно, просмотр порнографического фильма в котором тебе показывают в подробностях, с озвучкой все нюансы мастурбирования либо совокупления не вызывает таких ярких эмоций, как этот краткий экскурс в подробности интимной жизни юной пионерки.
А происходит это потому, что здесь не игра, не постановка, а просто жизнь, остроты придает сознание того, что все увиденное тайна, что только добавляет остроты ощущениям, я думаю, если бы она знала, что за ней наблюдают ее ощущения от этого только бы усилились.
 Все ускорялись движения и выгибаясь всем телом навстречу воображаемому партнеру, усилия становились резче, губы что-то шептали, а может быть кричали, по крайней мере она не молчала, затем после особенно сильного толчка во влагалище девочка вдруг зажала руку ногами, съежилась и задергалась в конвульсиях, настолько же эмоциональным были нафантазированные ею переживания, что вызвали столь бурный оргазм.
Мы, с облегчением вздохнули, наблюдать такое, не имея возможности присоединиться тяжко.
На десерт, нам было показано маленькое шоу, так сказать стриптиз наоборот.
Наша знакомая вытянув свои немалые ноги, подняла руки и потянувшись всем телом резко встала с кресла, подобрала с пола трусы и медленно их надела, обтянув талию эластиком и похлопав себя по бедрам, затем, повернув лифчик застежкой вперед, опоясала им торс, застегнула предмет и переместив вокруг тела, уложила груди в чашки, продела руки в бретели и оправляя их руками и поеживая плечами. Открыв шкаф и сняв с вешалки короткий халатик надела его поверх белья и напоследок, наклонившись к нам спиной поправляя сбившуюся накидку на кресле, сверкнув трусиками вышла из комнаты.
Посовещавшись и решив, что первый наш опыт, несмотря на то, что девушка была одна, можно считать удачным и позволив себе оставить аппаратуру до завтра, благо с хозяином квартиры ни о каких сроках не договаривались. Возбужденные донельзя понесли свою скопившуюся страсть к подругам, очень было нужно разрядится.
Выйдя на улицу, под майское солнце, медленно пересек двор, поглядывая на теперь такие знакомые распахнутые окна и в одном из них увидел вдруг выглянувшее, высматривающее кого-то, конечно не меня, знакомое теперь и мне лицо.
Девушка мазнула по мне взглядом и, не заинтересовавшись продолжила смотреть через мою голову, невольно оглянувшись я увидел юношу, который улыбался и приветливо махал моей знакомой рукой.
Я замешкался, подумав не вернуться ли мне назад. Вдруг, сегодня будет еще одна интересная серия, но, поняв, что он, сев на скамейку будет ждать подружку на улице очень захотел тоже остаться и посмотреть на ее лицо вблизи, но смутился и боясь выдать свою заинтересованность ретировался.
С нетерпением ждал я завтрашнего дня надеясь на продолжение. И, вдругорядь приперся заранее. Ключи у меня были. Войдя, я направился к оптике и заглянул в оба бинокуляра попеременно. В жилище ничего не изменилось, только на спинке кресла валялись смятые колготки, а на тахте поверх пледа появилась небольшая подушка.
Партнер мой не заставил себя ждать, очевидно ему тоже не терпелось досмотреть сериал и, закурив мы уселись перед окном.
Поглядывали на часы, вот закончилось время пятого урока в школе, а вот кончился и шестой.
Наконец-то. Наша девочка поспешала домой, да не одна, а с подружкой. Интересно, оправдаются ли мои подозрения и действительно ли среди подружек процветает любовная связь?
Заняв места для наблюдения, мы ждали.
Девушки, не заставив себя ждать, появились в комнате, распахнули окна настежь, благо стояла почти летняя погода и уселись друг против друга, подруга в кресло, хозяйка на тахту, а поскольку аппаратура была выставлена так, что каждый прибор показывал только одно помещение, нам приходилось переводить окуляры с одной зоны в другую, дабы не упустить интересного. Но пока ничего и не происходило. Похоже подружки просто сплетничали. Они о чем-то говорили, хохотали и не делали никаких попыток сблизится.
Гостья, навестившая сегодня приятельницу, была значительно выше и крупнее хозяйки, обладала большими не столько выразительными, как хотелось бы, вследствие недостаточно глубокой синевы глазами, длинными, хотя и белесыми ресницами, вздернутым маленьким носиком и маленьким пухлым ротиком. Кукольную внешность дополняли белокурые длинные волосы, завязанные в два хвоста с двух сторон головы над маленькими, опять же ушками. Эдакая куколка, но выросшая до приличных размеров с грудью и оформившейся уже попкой, которую, как и не худенькие бедра, подчеркивал зауженный подол короткого школьного платья, который она тщательно поправила, садясь в кресло.
Однако, ничего не происходило.
Разочарованно поглядывая друг на друга мы уже было собирались заканчивать сеанс и могли надеяться только на что-то похожее на вчерашний показ. Как хозяйка дома встала, подошла к сидевшей в кресле подруге и что-то ей показывая села на подлокотник. Они снова засмеялись, после чего одна нагнулась и поцеловала партнершу в губы, судя по тому, что протестов не последовало у них это было в порядке вещей. Целуя подругу, она начала расстегивать пуговицы на форменном школьном платье которые у этой модели были впереди, расстегнув его почти до пояса, оторвалась от губ, встала на колени перед креслом и распахнула расстегнутое платье. Мелькнула шея, ключицы и грудь, сокрытая кружевным черным лифчиком, который на белой коже смотрелся почти вызывающе. Наша активистка, не мешкая выпростала верхнюю часть тела подружки из рукавов, уткнулась в ложбинку меж грудей губами, одновременно, просунув руку к спине расстегнула замок и, подняв голову, освободила грудь от стягивающих ее пут. Большая белая грудь тяжело колыхнувшись вывалилась наружу. Околососковые кружки были крупными, а сами соски маленькими, как у совсем молодой девушки, хотя, о чем я, участницы действа ученицы седьмого класса.
Наша, более активная и смуглая подруга, жадно хватала их губами и облизывала всю грудь языком.
От многочисленных движений и манипуляций с телом и одеждой узкий подол короткого школьного платья ушел вверх и приоткрыл сначала широкие резинки поддерживающие чулки впереди и сбоку каждой ноги, а потом и высоко, почти к паху поднятые черные панталончики из-под которых эти резинки и выглядывали. Подруга, выполняющая ведущую роль в этом спектакле, протянула руки, и сидящая взявшаяся за них позволила поднять себя с кресла. Подол платья тут же упал, закрыв все то, что так красиво обнажилось. Но при помощи подружки платье было спущено к ногам, и вышагнувшая из него дева предстала нашим взорам целиком.
Я услышал, как мой товарищ засопел, не знаю, какими картинками он пробавлялся у себя дома, но здешние видения его явно возбуждали.
Большая белая грудь была лишь слегка прикрыта длинными белокурыми хвостиками и, начинаясь почти от них тело прикрывал натянутый пояс-корсет, он закрывал талию, а далее был прикрыт черными штанишками из-под которых выглядывали туго натянутые резинки, держащие при помощи застежек с резиновыми кнопками, телесного цвета эластичные чулки в тонкую резинку.
Подойдя к тахте, девочка села и отведя волосы со лба что-то сказала подруге, та, приблизившись, слегка толкнула ее в плечи и посмотрев на распростертое, с опущенными ногами тело, раздвинула их и войдя между опустилась на колени и начала целовать открытые участки ног между чулками и панталонами, стараясь проникнуть к внутренней стороне бедер.
Лица лежащей видно не было, только подбородок и нижняя губка, которую время от времени облизывал острый язычок. Похоже, ей было приятно.
Темноволосая подруга, подхватив ноги лежащей под колени, подняла их вверх, тем самым подняв и попку, с которой она, ловким движением просунув руки под спинку, стащила штанишки, не мешкая, сняла их до конца и бросила в сторону. Приподнялась и полюбовалась делами рук своих. Перед ней, покорно раскинувшись лежало белое юное тело, ниже талии затянутое эластиком корсета. В чулках, пристегнутых к нему резинками, лобком негусто покрытым светлыми волосками и видимым под ними узелком начала половой щели и с грудями, завалившимися на две стороны под собственной тяжестью к почти безволосым подмышкам.
Подруга, потянувшаяся рукой к влагалищу раскинувшегося перед ней тела, второй рукой взяла себя за грудь и только тогда осознала, что одета. Подняв юбку, спустив колготки вместе с голубыми трусами до колен и продемонстрировав тем самым нам приятное видение, несколько раз сжала промежность руками и нагнувшись, раздвинула ноги подруги и погрузила в уже пустившую сок девичью плоть губы и язык, та выгнулась и приподняла тело навстречу в попытке усилить наслаждение. Не отрывая рта от сладкого места, девочка выпуталась из колготок и трусов, поддёрнула норовившее опустится платье повыше до подмышек и подтащив подушку сунула ее под зад лежащей, приподняв тем самым ее и облегчив себе доступ к телу.
Несколько минут мы наблюдали только согнутые в коленях, широко раздвинутые ноги в чулках с резинками и интенсивно двигающийся коротко стриженный затылок более активной девушки, закрывающий нам обзор. Но по тому активному движению, которым сопровождалось действо легко можно было дофантазировать сокрытое от наших взглядов.
Под конец руки лежащей на спине вцепились в затылок и начали проталкивать голову глубже между ног.
Мучение длилось недолго, судя по активным движениям нижней партнерши, ее попыткам вытянуть и снова согнуть ноги она испытывала именно то, ради чего все это и затевалось – оргазм.
Удовлетворенно опустив ослабевшие ноги, она легко выпустила из промежности лицо, доставившее ей столько приятных мгновений и раскинула руки в стороны.
Потратившая же немало сил для удовлетворения подруги и, наверное, получившая от этого психологическое удовлетворение девушка, вполне законно желала для себя и физической разрядки тоже. 
Проведя руками по разгоряченному лицу, она расстегнула пуговицу на вороте платья и сняв его через голову, осталась в одном голубом лифчике. Встала на колени, затем полу легла и сначала потерев свой жесткий волосатый лобок о мягкие волосики, покрывающие лобок подружки стала подниматься по телу вверх, достигнув груди и пощекотав волосами соски груди, добралась до лица и сев на корточки опустила вагину на лицо партнерши.
Очень жаль, что мы наблюдали картину со спины, дорогого стоило взглянуть на выражение лица той которая была сверху. Приходилось довольствоваться видом упругих ягодиц, которые от движений ею совершаемых подергивались и когда она наклонившись проводила половыми губами по лицу партнерши демонстрировали нам маленький анус, который при определенных обстоятельствах и манипуляциях вполне мог принять в себя кое-что довольно крупное. 
Однако, недостаток обзора с лихвой искупался чудесным видом, открывающемся меж широко раскинутых согнутых в коленях и опирающихся на пятки длинных ног в обрамлении чулок на резинках, ее еще недавно подвергнувшаяся раздражению промежность, осененная сверху влажными волосиками, демонстрировала до сих пор сочащееся желанием, слегка воспаленное влагалище манящее и прекрасное.
Ее подруга, очевидно не получая желаемого, встала на колени, перекинула ногу через голову, легла на спину и задрав лифчик жестом попросила подружку раздражать ее грудь, слегка развела ноги в стороны и обеими руками, положив одну поверх другой начала нажимать на волосатый лобок, выгибая тело навстречу своим движениям и все ускоряя темп.
Ее белокурая подруга, не отводя глаз от возбужденного лица, стараясь угадать и угодить, раздражение каких зон груди будут доставлять наибольшее удовольствие сначала начала сильно мять груди в ладонях, затем раздражать руками соски и под конец один сосок покусывала зубами, а второй довольно сильно зажала меж пальцев.
Такой способ получения наслаждения обеим был хорошо знаком и конец не заставил себя ждать. Она задергалась, несколько раз согнула и вытянула ноги, выгнула тело дугой и опустившись на мгновенье затихла, потом взяла партнершу за рука и положила ее ладонь на свое мокрое влагалище, та, поняв, чего от нее хотят начала скользящие движения по органу с погружением пальцев в горячую глубину, что доставляло удовольствие обоим участницам, раскрасневшимся и разлохматившимся.
Оторвавшись от оптического прибора, я взглянул на своего товарища, который был так же красен и разгорячен, как участницы шоу, себя я не видел, но судя по горящим щекам выглядел не лучше, я объявил выходной, пояснив, что в субботу и воскресенье родители дома и вряд ли мы увидим что-то интересное. К тому же у меня, ближайшие два дня рабочие.
Товарищ, согласившись со мной и, как мне показалось с облегчением начал собирать свою аппаратуру, пообещав приехать в понедельник. На том мы и расстались.
Вечером встретившись со своей подругой, получивший днем мощный заряд от просмотра выдал такое эротическое шоу, что она, сначала с подозрением смотрела на меня, а потом прямо спросила, что за возбуждающий препарат мною принят. Не мог же я ей рассказать, про то, что так меня возбудило. Пришлось отшутится, намекнув, что ее сегодняшняя привлекательность и явилась истинной причиной моей активности. Но похоже, она не поверила.
Два дня пролетели в заботах и работах, но увиденное не отпускало, как алкоголь пьющего. Воображение раз за разом прокручивало представшие перед взором картины и если одно стиралось, другое дорисовывалось и виделось с подробностями, которых, возможно и не было. 
Благо ключ от конспиративной квартиры находился у меня и хозяин ее, покуда проживающий на даче не требовал его возврата.
Приехав пораньше, я застал своего приятеля вместе с аппаратурой у подъезда. Тот нервно курил и обрадовался, увидев меня. Пока мы поднимались на третий этаж он успел рассказать мне, что все, что он наблюдал все это время из окон своей квартиры, как он выразился – «слабый чай» по сравнению с крепким кофе, употребляемым им здесь. И он поблагодарил меня, совершенно искренне, хотя не уверен я был, правильно ли поступаю и что дальше мне со всем этим знанием делать.
Ты думал, что девочки-ромашки, занимаются самоудовлетворением. А кто из нас в столь юном возрасте этим не занимался?
Ты убедился, что это не только самоудовлетворение, а попытки лесбийской любви.
А кто из нас в нежном возрасте не имел опыта или попытки опыта однополой любви, как среди девочек, так и среди мальчиков.
Ты, по стечению обстоятельств имеешь уникальную возможность живьем, оставаясь инкогнито наблюдать за сексуальными играми школьниц, которые тебя возбуждают и волнуют.
Хорошим это не закончится, не ты, так твой товарищ где-нибудь похвастается о том, какие изумительные живые картинки он наблюдает и что дальше?
Нет, убедился и ладно, пора с этим завязывать.
Но сегодня же мы уже здесь, сегодня же не считается, придумал я себе оправдание и, впечатленный, помог товарищу установить штативы и оптику.

Сегодня мы едва успели. Сидя у окошка, я издалека увидел нашу героиню, которая шла рядом с юношей лет шестнадцати, несущим ее портфель.
Молодой человек не казался взрослым, но и мальчишкой уже не выглядел. Довольно высокий, для своих лет, русоволосый, одетый в клетчатую рубашку, поверх которой имелась прямая замшевая жилетка и в простые черные брюки.
Еще по пути, разглядывая пару в окуляры, отметил, что мальчишка очень привлекателен, хорошая фигура, юношеские, но довольно широкие плечи, длинные стройные ноги и миловидное, по-детски похожее на девичье лицо с синими глазами и красиво очерченными чувственными губами.
Когда подошли поближе еще раз рассмотрел, знакомую уже довольно близко подружку. Она, как обычно была в своем суперкоротком школьном платье, только сегодня, вероятно по случаю теплого дня на ней не было колготок, а были надеты белые гольфы, что, визуально только удлиняло ее ноги и подчеркивало высоту бедер, которые были прикрыты подолом на высоту примерно в двадцать сантиметров выше колена, при этом оставляя под платьем достаточно длины, дабы не сверкать трусами.
С тоской подумалось, что сейчас провожатый отдаст портфель и ретируется, так что вряд ли сегодня нам удастся увидеть что-то новое.
Ну и ладно, подумал я, действительно пора завязывать, а то превратишься в какого-нибудь тайного эротомана или, наверняка у сексопатологов есть название для таких любителей.
Однако пара вошла в дом вместе. Перенастроив аппаратуру на окна, мы, в ожидании нервно закурили.
Войдя в комнату и, еще шире, за что мысленно мы их поблагодарили, распахнув окна почти жаркому дню, уселись на тахту рядом о чем-то переговариваясь.
Внимательно наблюдая за лицами, я пытался разгадать, о чем разговор. Понять, было невозможно, но потому, как блестели глаза, заглядывающей в лицо собеседнику девчонки, как просяще она теребила его за руку и как, смущаясь он, что-то говорил и взглянув на нее отводил глаза вниз, просила она о чем-то таком, что его и привлекало, и пугало одновременно.
Очевидно, как более старший, он считал себя в большей степени ответственным, смотрел на подружку и, понятно было всем, в том числе и ему, что конечно, он уступит.
Обрадованная, как мне показалось согласием девушка вскочила, нагнулась к юноше чмокнула его в щеку и, продолжая непрерывно говорить, потянула за руки и подвела к стене где, сняв с него жилет, завела руки его за спину и, снова подняв глаза посмотрела в лицо.
Он стоял у стенки и краснел. Девушка подошла, выдернула рубашку из его брюк, подняла вверх обнажив живот и грудь, просунула ее подмышки и прижала руками, чтобы не опускалась. Посмотрела в лицо, поняла, по подрагивающим ресницам, что он подглядывает и улыбнувшись начала пальцами раздражать соски на его красиво очерченной груди, отчего они тут же напряглись и приобрели необычайную твердость, было видно, как он глубоко задышал. Девочка нагнулась положила руку на грудь и стала раздражать соски языком. Мальчишка дернулся, но стоял молча, как договорились.
Оставив соски в покое, девочка взялась за поясной ремень брюк, потянула на себя конец выдернув конец из шлевки, а острие пряжки из отверстия, расстегнула ремень и, на секунду замешкавшись расстегнула тугую верхнюю пуговицу штанов. Было видно, как напряглись мышцы его плоского живота, по которому негустой дорожкой из брюк выходила и заканчивалась возле пупка полоска волосков.
Экзекуция продолжалась и пуговички гульфика поочередно были расстегнуты, расстегивать последнюю не пришлось, брюки упали, обнажив поросшие редкими светлыми волосками ноги и узенькие голубые плавки, сидевшие так низко на бедрах, что впереди из-под резинки выглядывали курчавые волосики. Передняя часть трусиков так сильно оттопыривалась, что сбоку в местах примыкания белья к ногам, образовались зазоры в которых стали видны волосы. 
Лицо мальчика стало пунцовым, грудь вздымалась от глубоких вздохов. Осмотрев тело, но не позволяя себе до него дотрагиваться, хотя скорее всего ей хотелось потрогать и мышцы живота и что-нибудь еще, девочка протянула руки и взявшись с двух сторон за резинку начала опускать плавки вниз, показался негустой венчик русых волос и корень члена, который уже рвался наружу.
Оттянув резинку на себя и освободив страдальца подружка, опуская трусы вниз не удержалась и провела руками по открывшимся бедрам. От чего, наш герой, покачнулся на подогнувшихся коленях, но усилием воли, продолжал стоять в указанной позе.
Возбужденный член, торчащий вперед, слегка подергиваясь принял почти вертикальное положение, багровая блестящая головка приоткрылась, показывая крошечный ротик с розовыми губками. Поросшие волосками яички, подтянутые эрекцией, прижались к основанию.
Плавки, задержавшись на несколько секунд возле колен, упали на брюки.
Мальчишка открыл глаза, взглянул на подружку, взял ее за плечи, рубашка упала и прикрыла ему живот, зацепившись за член, прикрыла попу наполовину, а он, повернувшись и, чуть за запутавшись в штанах поставил ее на свое место у стены. Теперь уже он завел ее руки за спину и приказал закрыть глаза. Она подчинилась. Проведя руками по девичьим плечам спустился на талию, провел по платью вниз и задержал руки там, где юбочка заканчивалась, поднял глаза, посмотрел в лицо и, так же, как и она убедился, что сквозь опущенные ресницы она подглядывает. 
Подцепив пальцами край юбки начал медленно ее поднимать, девочка, стоявшая смирно, начала перебирать ногами, но помех не чинила. Подол юбочки поднимался все выше и выше, показался клинышек трусиков, прикрывающих что-то интересное и наконец платье было поднято до пояса, показав бедра, обтянутые белыми трусами в мелкий цветочек с крошечным бантиком впереди под резинкой.
 Дальше подъем усложнился на талии платье было заужено, к тому же мешала грудь, но наконец преодолев все препоны оно было поднято до подмышек, руки тоже пришлось поднять, тогда достигли шеи, но голова не проходила до тех пор, пока мальчишка не сообразил расстегнуть пуговку. После того, как платье наконец-то было снято, он осмотрел творение рук своих и остался доволен.
Девочка, с ладненькой фигуркой, стояла перед ним в трусиках, розовом лифчике и белых гольфиках.
Он смотрел, не решаясь продолжать, хотя подружка явно ждала, снова спрятав руки за спину, видно такая у них была игра.
Наконец, протянув руки он тронул плечи и спустил на две стороны бретели лифчика, однако тот остался на месте и не желал падать, как штаны мальчишки. Он слегка потянул вниз, но побоявшись причинить боль повернул подружку спиной и покопавшись несколько секунд успешно открыл нехитрый замок, бюстгальтер упал вперед на руки и он, поторопился повернуть подружку к себе лицом увидел перед собой торчащие груди с коричневыми набухшими сосками. Совершенно ненужный лифчик был снят и отброшен.
По лицу девчонки было видно, как ей нравится такая игра, чем бы она не закончилась.
Теперь пришел его черед раздражать ее грудь, соски в этом не нуждались, они давно набухли и торчали еще с того момента как она начала его раздевать.
Потрогав их на вкус, что вызвало на девичьем лице гримасу удовольствия он подержал груди в руках, наслаждаясь их налитой упругостью и замешкался, не решаясь продолжать.
Наконец решившись, взявшись с двух сторон за резинку трусов резким движением спустил их до середины бедер. Девчонка дернулась от неожиданности, возможно она ожидала, что он будет раздевать ее медленно, а оказалась раздетой мгновенно.
Увидев, показавшийся ему огромным треугольник густых волос, прикрывающих девичий пах, нагнулся и сняв трусы до конца не удержавшись попытался заглянуть между ног, но ноги были сдвинуты и кроме волос и скрытого ими начала половых губ ничего не увидел.
Выпутавшись из спущенных брюк и отбросив ногой плавки, нервно стал расстегивать пуговицы своей рубашки, распахнул ее и прижался своим телом к ее.
Поднял руки взял девушку за талию и сильно прижал к себе.
Разница в росте привела к тому, что его член оказался прижатым к ее животику, а ее грудь к его.
Что делать далее, он похоже не ведал, да и она, искушенная в любви женской, опыта общения с мужчиной, похоже не имела.
Постояв так несколько мгновений, дева, решив взять ситуацию в буквальном смысле этого слова в свои руки, снова поставила юношу спиной к стене и, слегка отстранившись, протянув руку, взяла его за поросшие редким волосом и плотно поджатые мошонкой к основанию члена яички и погладив их слегка сжала.
Это было последним, что возбужденный мальчишеский ум мог выдержать. Тело забила крупная дрожь, член задергался и из ротика, который так красиво венчал головку, сначала несколькими сильными толчками, струей ударил фонтан густой белесовато-желтоватой жидкости, забрызгавшей ему шею и грудь, а потом, ослабнув наполнивший ладонь подруги, которая, в растерянности, а может и намеренно не убрала руку и с интересом наблюдала извержение.
Лицо парня одновременно выражало наслаждение и смущение от произошедшего. Он прикрыл глаза и, тяжело дыша, стоял у стены на послабевших ногах.
Первой пришла в себя подруга, она с интересом взглянула на наполнявшее ее руку вещество, понюхала и вытянув язычок лизнула, но очевидно не впечатлившись понесла ладонь к двери и вышла из комнаты, вернулась она с пустой и вымытой рукой и полотенцем, которое протянула юноше, дабы он мог удалить с тела неожиданно возникшие следы не состоявшейся, покуда любви.
Приняв меры к устранению последствий отер тело, член и волосы в паху, посмотрел на свой поникший орган, который, кстати сказать и в не эрегированном состоянии производил приятное впечатление и маленьким не оказался. Кроме того, заметно было, что возбуждение, испытываемое им, не прошло и для того, чтобы вновь прийти в состояние готовности, столь юному и полному сил и задора мужчине много времени не понадобится.
Девушка, совершенно не смущенная произошедшим, как будто ладошка полная спермы является для нее обычным делом, продолжала разгуливать в одних гольфах, не стесняясь наклонялась, по делу и без норовя при этом повернуться к партнеру задом, с совершенно мальчишескими узкими бедрами.  Выглядывающий же из-под ягодиц воспаленный от желания орган совсем не выглядел мальчишеским.
Само собой, долго такое издевательство продлиться не могло и мальчишка, окончательно придя в себя, одной рукой притянул девушку к себе, а вторую, проведя по бедрам запустил сзади под ягодицы. Движение, хоть и было ожидаемым, привело партнершу в волнение, она инстинктивно слегка присела, чем позволила руке пройти глубже. На секунду остановилась и раздвинула ноги еще шире.  Пальцы руки скользнули в горячую очень мокрую глубину.
Пару минут оба наслаждались, она рукой, проникшей в ее вагину и легкими движениями, ласкающими влагалище, невольно задевая клитор, что было особенно приятно. Он от сознания того, что проник в глубину женского существа и наблюдающий, как девочка, двигаясь навстречу его руке, млеет от удовольствия.
Наконец юноша, повернувшись назад, сел в кресло, при том стало видно, что член его снова готов к подвигам и в нетерпении подрагивает, потянул девочку на себя и посадив на колени, спиной к груди, попытался ввести его во влагалище, но партнерша, неожиданно тому воспротивилась и села так, чтобы он, вышел между ног, касаясь ее половых губ не проникал в глубину, но она могла тереться об него, чем активно и занялась, приподнимаясь на пальчики ног, одетых в белые гольфы и подмахивая попкой.
Мальчик, несколько минут назад испытавший оргазм, до следующего извержения имел достаточный резерв времени, чего нельзя сказать о его столь активной партнерше, которой трение крупного возбужденного мужского органа по зоне влагалища, доставляло не меньшее, а наверняка большее впечатление, нежели оральные ласки подруги или прикосновения собственных рук.
Двигалась она так активно, что лицо раскраснелось, волосы на лбу вспотели, не говоря уже о волосах лобка, которые были просто мокрыми. Она подавалась вперед, добиваясь тем самым наибольшего контакта с горячей плотью и наконец запрыгав, и замотав головой, чуть не разбив партнеру лицо затылком, начала очень бурно кончать. Такая страсть не могла не подстегнуть ее эмоционального партнера и его не столь обильный, но оттого не менее сладостный оргазм не заставил себя ждать. Теперь сперма забрызгала ее живот, но ее это не смутило, она, откинувшись назад и подставив шею мальчишеским губам, а груди рукам, своими размазывала ее по животу.
Я оглянулся, услышав стон и легкое подвывание, мой изощренный в подглядываниях коллега, согнувшись, держался руками за паховую область и, похоже испытывал тоже, что и участники действа, которое нам только что удалось увидеть.
- «Доигрался» - произнес я с сочувствием.
- «Может будем закругляться, на сегодня? Да и вообще…»
- «Нет, нет, досмотрим» - попросил друг прерывающимся голосом.
- «Мне такого видеть не доводилось».
Если честно, возбужден я был не меньше, чем мой любопытствующий товарищ, просто накануне, имея возможность и желание, поставил личный рекорд, удовлетворив себя трижды. А подругу, подозреваю даже больше.
Вернулись к оптике, за эти мгновения ничего практически не изменилось. Девочка, закрыв глаза, откинувшись назад сидела на коленях парня, он мял ее грудь руками, а она, сжимая и разжимая бедра как казалось продолжала оргазмировать, по крайней мере выражение ее лица было таковым, мне даже обидно стало за парня, жаль, что он не видит ее лица и не понимает, какого состояния он помог достичь партнерше, хотя ему, я думаю было довольно звуков, которые она издавала, соприкосновений и движений, которые она совершала.
Постепенно девчонка остывала, еще пытаясь нащупать член у себя в промежности сжимала ноги, но после второго оргазма юноше, даже несмотря на его нежный возраст требовалось время на восстановление.
Она подняла руки, оправила влажные волосы и встала, опершись о его колени руками. Он не устоял и крепко сжал ее бедра ладонями, она улыбнувшись обернулась и, что-то сказав юноше вышла из комнаты.
Он встал, огляделся, увидев полотенце, отер гениталии и лобковые волосы, поднял с пола свои плавки и надел их, подумав надел брюки тоже, застегнул рубашку и заправив ее в штаны сел в еще горячее кресло.
Подружка вернулась умытая и причесанная.
На ней был халатик, который, похоже она носила еще во время посещения начальной школы, настолько он был коротким и тесным.
На груди застегивался с трудом и в просвет между пуговицами выглядывала голая грудь, так как лифчик валялся на тахте, вместе со смятым школьным платьем и трусами, похоже под халатиком ничего не было. Выглядела она очень соблазнительно, а еще не снятые белые гольфы придавали облику соблазнительную детскость.
Девочка прошла к проигрывателю поставила диск, опустила звукосниматель и резко обернулась, при повороте полы халата приподнялись и мелькнул краешек трусов в полоску.
Внимательный мальчишка сразу это заметил и, когда подружка подошла к нему близко протянул руки и, сунув их под подол, просунул пальцы под края трусов и провел ими по полукружию сзади вперед.
Притянул тело к себе, спустил тонкие трусы почти до колена, раздвинул короткие полы халатика и приник губами к лохматому, вкусно пахнущему и, как казалось могущему доставить столько удовольствия месту.
Трусики упали сами и удалить их, чтобы не мешали было делом минутным, губы проникли меж раздвинутых от желания ног, и успокоившаяся было после душа женская сущность под языком стала оживать и наливаться соком.
Девчонка сама приподняла халатик и, поставив одну ногу на подлокотник кресла предоставила кавалеру удобный доступ к так желанному им месту сама с интересом наблюдала за тем, как красивые мальчишечьи губы целуют ее в самое секретное место, а она, совершенно не стыдясь этого прижимается к его лицу и очень хочет, хотя и боится, чтобы он проник глубже.
Мальчик, как будто услышав ее мысли, стал помогать себе руками, аккуратно дотрагиваясь до разных интересных объектов, открывшихся его любопытному взору, вводя пальчик в скользящую горячую глубину и даже позволивший себе любопытство взглянуть, подняв ногу повыше и аккуратно помассировать анальное отверстие, которое, к его удивлению тоже стало увлажняться и расширяться, но на попытку проникнуть туда пальцем, легонько получил по руке.
Скоро, удовлетворенная девушка опустила ногу и, очевидно желая отблагодарить партнера взаимностью встала на колени и начала снова расстегивать пряжку ремня на брюках. Парень, не мешкая помог ей она, оттянув резинку плавок вниз выпростала полу эрегированный член вместе с яичками, пропустив резинку трусов под ними, внимательно его осмотрела, взяла двумя руками и вдруг почувствовала, как тот увеличивается в размерах и становится твердым в ее руках. Подивившись устройству мужского организма, она, сместив кожицу вниз и обнажив красную скользкую головку аккуратно обхватила ее губками и стала сосать, помогая себе языком.
 Ей хотелось, чтобы член вошел глубоко в ее рот, но она боялась подавиться, а парень, почувствовав сильное возбуждение стал делать встречные движения и незаметно для себя она почувствовала, что орган почти весь помещается в ее таком небольшом ротике.
Внизу живота у нее опять возникло томление, которое она усугубляла, напрягая и расслабляя мышцы влагалища, как это случается при оргазме.
Она, несмотря на то, что это был первый минет в ее жизни сосала самозабвенно, представляя, что когда-нибудь, когда она будет к этому готова он проникнет ей во влагалище и разбудит, как ей мечталось прятавшиеся в ее глубине еще более сладостные ощущения, о которых втайне грезила.
Он же, неожиданно для себя получивший сегодня подарок в виде двух оргазмов и чувствовавший приближение третьего, находился не в том состоянии, когда мечтается о глубоком проникновении во влагалище, о котором конечно он не мог не думать, но ощутить которое наяву ему, пока не представилось возможности. Он думал о том, что вот-вот кончит и не знал, как себя при этом вести, сливать сперму подружке в рот или вытаскивать член и, здесь он терялся в догадках и, никак не определившись решил положиться на волю случая, а точнее, на инстинкт.
Прикосновения губ к головке не причиняли никакого дискомфорта и он, делая поступательные движения дожидался того мгновения, когда нечаянное либо намеренное движение губ и языка затронут ту зону, после раздражения которой остановить надвигающееся и все еще оттягивающееся семяизвержение уже не удастся.
Долго ждать не пришлось, партнерша, погрузив головку промеж губ проделала языком вращательное движение, от которого кончик его проник в углубление отделяющее головку от ствола и задела уздечку, прикрепляющую кожицу к краю головки…
Этого было довольно, брюшной пресс, державший все это время оргазм под контролем был отпущен и откинув голову назад наш герой в третий раз за пару часов испытал ни с чем не сравнимое наслаждение, удовлетворение и вслед за тем опустошение.
Удовлетворенная достигнутым подружка, покатав во рту, небольшую, вследствие того, что извержение было третьим порцию солоноватой, со специфическим запахом густой субстанции, раздумывая, как с этим поступить, проглотила ее. 
Встала с колен, закружилась по комнате, демонстрируя голое под халатиком тело, а потом, спохватившись, начала что-то говорить парню, который никак не мог прийти в себя, а так и сидел со спущенными штанами и откинутой головой.
Подошла, подала ему руки, подняла с кресла и, продолжая что-то говорить, стала натягивать на него трусы, брюки и застегивать рубашку. Он, пребывая еще полубредовом от всего пережитого состоянии, вяло ей помогал, а потом, с жилеткой в руках был выпровожен из комнаты. Через пару минут мы увидели его выходящим из подъезда, одевающем на ходу жилет и медленно двигающемся к выходу со двора.
Взглянув на часы, стало понятно, рабочий день окончен, скоро родители вернуться домой.
Пора сворачиваться и нам. Товарищ мой, переживший сегодня под впечатлением от увиденного столь сильные эмоции, что не смог сдержать свое естество, с тоской, поправляя штаны в области гульфика, попросил, -
- «Давай завтра. Ну хоть один раз еще». – На что я неопределенно махнул головой и, борясь с собой, ничего не сказал, но и аппаратуру увозить не потребовал. Думай, как знаешь.
Хотя сам, как наркоман, уже мечтал о завтрашней дозе. Но очень надеялся, что она станет последней.
На следующий день приехав на «точку», как обычно около двух часов и привычно поднявшись на третий этаж, открывая дверь услышал топот быстро поднимающихся вослед мне ног и понял, что партнер мой опоздать не может.
Войдя в квартиру, которая в отсутствие хозяина приобрела какой-то нежилой вид и пропахла табаком, просто потому, что кто-то не вытряхивает пепельницы, да и какой жилой вид может быть у помещения в центре которого стоят мудреные аппараты с окулярами на штативах.
Мы, не торопясь, поставили принесенное пиво в холодильник, вернулись в комнату и я, первым заметил какое-то движение в окнах комнаты, к которой по нашим предположениям быть никого не должно.
То ли в школе было мало уроков, то ли наши учащиеся смотались с занятий дабы посвятить время занятиям другим, взглянув на мир, а точнее в окно через мощную оптику, первое, что я увидел – выпученные глаза и раскрытый рот нашей героини, которая, лицом к окну стояла на коленях и локтях на тахте, подол платья ее был задран на спину, колготки вместе с трусами спущены до колен, а стоящая сзади высокая, черноволосая одноклассница с горящими от возбуждения глазами проводила какие-то манипуляции с ее телом, а какие, увы и ах видеть мы не могли.
Судя по выражению лица пациентки, они были не столько приятными, сколько беспокойными для нее.
Стоящая, слегка нагнувшись позади нашей знакомой девушки высокая леди, выпрямилась и в руках ее оказался какой-то продолговатый предмет, напоминающий пластмассовый футляр для зубной щетки, похоже это он и был, состоящий из двух половинок плотно входящих одна в одну со скругленными краями, но сверху на него был надет презерватив, который высокая намазывала чем-то вроде вазелина. Снова нагнувшись, судя по движениям попыталась ввести сей странный предмет в тело нашей подопечной, что вызвало у нее неприятие, сначала она, проявляла терпение, морщилась и пыталась отползти от предмета, потом, очевидно испытав неприятные ощущения дернулась, вскочила, натянула трусы и колготки.
Села и, глядя на растерянно стоящую с предметом в руках подругу начала что-то ей говорить. На что та, усмехнувшись передала ей штуку, расстегнула брюки, сняла их, оставшись в высоких черных трусах, сняла следом и их, и продемонстрировав подбритый до состояния узкой черной полоски лобок встала на четвереньки. Теперь удачно для нас, то есть задом к окну, ткнулась лицом в покрывающий ложе плед, пальцем одной руки мазнула вазелином по анальному отверстию, и стала раздражать его пальцами.
Прямо на глазах проход из маленького плотного узелка превращался в увлажненное приоткрытое отверстие, под ним зовуще смотрелись, действительно крупные большие половые губы, которые в старых учебниках анатомии именовались срамными.
Очевидно, она что-то сказала подруге. Та, заметно опасаясь стала вводить предмет в смазанную дырочку, которая расширилась и сначала туго, а потом легко, от одного нажатия приняла его вглубь.
Девочка начала двигать самодельный фаллоимитатор вытаскивая его и задвигая почти на всю глубину, расположившаяся на тахте подруга, похоже испытывала от этих действий большое удовольствие, поскольку изгибала тело и двигала круглую попку навстречу раздражителю.
Следуя, очевидным указаниям подруги скорость движений увеличивалась, раздражитель легко двигался внутри отверстия, но не довольствуясь этим лежащая, а вернее стоящая на четвереньках девушка просунула руку снизу между ног и параллельно с раздражением анального отверстия, рукой начала дразнить влагалище и клитор от чего тело, получающее судя по вибрациям сильный дополнительный импульс задергалось, потом на секунду остановилось и в уже другой тональности, плавными движениям продолжила сладкую пытку, но недолго, очевидно удовлетворенная опустилась на ложе лицом вниз, предмет, помогавший получить удовлетворение выскользнул и остался в руках у подруги, которая, в недоумении на него смотрела и, наконец положила на край тахты.
Лежащая черноволосая длинноногая дева перевернулась на спину, потянулась своим худощавым телом. Сказала что-то подруге, та подошла ближе, нагнулась и тут же была схвачена за шею, с силой пригнута и погружена лицом в промежность лежащей, которая сильно вжимала ее затылок и закинув ноги ей на плечи несколько секунд держала, потом ослабила хватку, освободив покрасневшее и увлажненное лицо.
Села, что-то весело говоря. Обняла подружку, повалила ее на ложе, задрала юбку и запустила руку под колготки и трусы, азартно там пошуровала, вынула руку и провела ею по лицу лежащей. Встала, подняла в пола трусы, надела их и следом брюки.
Помахала рукой, полулежащей девочке и ушла.
Та, вытирая рукой выступившие слезы, вышла вон из комнаты, а вернувшись, поставила пластинку, села в кресло и задумалась.
Поняв, что сегодня ничего интересного не увидим, мы собрали свою аппаратуру, в ближайшие два дня оба мы были заняты на работе и отбыли, я, с надеждой, что навсегда.

Насмотревшись на чужую страсть и подивившись многообразию человеческих отношений не могу не вспомнить друга моего Саню, о котором, спустя время узнал, что тот гей, или, не то чтобы совсем гей, девок он попортил немало, но, как потом неожиданно от него самого узнал, что предпочитал он всегда мужиков.
Довелось мне со сломанной ногой полежать в больничке с Сашком в одной палате, болен он был серьезно, жить ему оставалось немного, может быть поэтому и поведал он мне о своих сексуальных пристрастиях, говорил он об этом так увлеченно и с таким сожалением, и в результате он меня уверил, и я уверился в том, что единственное, о чем он жалеет, уходя из этого мира это его, как он их назвал, дружбаны.
А началось все еще в детстве. В коммунальной квартире на четыре комнаты в коих ютились, соответственно четыре семьи, если быть точным, то, пожалуй, семей было больше, потому, что у Перцовых, помимо мамы, папы, перца малого, моего друга Юрки жили еще и бабушка с дедушкой, хотя, чтобы не запутаться Перцовы жили в комнате бабушки и дедушки. В другой жили Зыковы у которых была дочка Ирка, и малый Игорек. А у Карпенко папы не было, там жил дружбан мой Серега с мамой своей.
Вот с Серегой-то мы и сдружились, да так, что перец Юрка порою обижался, когда мы, запирались в комнате не брали его в игру. Знал бы он о тех играх.
А началось все с обычной игры в войнушку. Мне было уже лет тринадцать, а Сережке на год меньше и, конечно всерьез в такие детские игры мы уже не играли, но иногда, особенно после просмотра кино о гражданской войне хотелось подурачиться. Доставались детские пистолетики и, целясь из-за угла в коридоре и на кухне мы «стреляли» друг в друга. Тот, в кого попали, должен был падать и изображать мертвого.
Вот однажды, когда в квартире никого не было, а значит был простор для боевых действий, подстрелив Сережку и подойдя проверить точно ли враг убит, толкнул лежащее лицом вниз тело ногой, тот не шевелился, тогда, нагнувшись, похлопал его по заднице, снова тишина, решил, смеха ради снять с него штаны, вот тут он подскочит думал я, но, когда потянув за резинку треников спустил их и увидев черные сатиновые трусы, вдруг захотел снять и их тем более, что «убитый» дружок признаков жизни не подавал. Опасаясь подвоха аккуратно с двух сторон потянул ткань из-под которой показалась худенькая мальчишеская попка. И снова ничего, только тело моего приятеля стало слегка подрагивать.
Лиха беда начало, я перевернул тело на спину, посмотрел на закрытые с подрагивающими ресницами, а мальчишка он был симпатичный, глаза и прикрытый наполовину спущенными трусами пах, потянул их вниз.
Совсем не маленькая пипирка выскочила из-под резинки над ней виднелись несколько русых волосков, которые со временем должны были превратиться в пушистую корону, такую, как я видел у папы, когда мы мылись в бане на даче.
Тельце моего дружка била сильная дрожь, а членик торчал вверх и тоже подергивался. Я протянул руку и, в тот самый момент, коварный Серега, поднял зажатый в кулаке пистолет и в упор выстрелил в меня. Мне ничего не оставалось, как рухнуть рядом, игра так игра.
Теперь пришел мой черед изображать убитого и мне, почему-то очень хотелось, чтобы Сережка, быстро натянувший штаны проделал со мной что-то подобное тому, что делал я с ним. Но ему не было так просто, как мне. На мне были школьные брюки, застегнутые на крючок и все пуговицы, поэтому, подобраться ко мне сзади было невозможно и ему пришлось сразу перевернуть меня на спину.
Он задрал мне рубашку и погладил по груди рукой. Было приятно. Я со страхом и странным томлением внизу живота ждал дальнейшего и вдруг почувствовал, что мой член, набухает и увеличивается в размерах.
Такое со мной бывало по утрам, иногда по вечерам, а порою и днем, если мне, вдруг доводилось увидеть девчонку неудачно нагнувшуюся и показавшую голое тело с резинками над чулками или даже трусы, как недавно случилось с моей одноклассницей, которая катаясь с горки упала и так сильно подняла ноги, что я, стоящий внизу увидел и черные трусы, и чулки на резинках и даже выбившуюся сзади из трусов майку, подозреваю, она того хотела, потому что, дождавшись когда я был внизу, снова упала и так эффектно, что  ноги задрав еще их и раздвинула.
Ничего необычного в этом состоянии не было, я знал от старших мальчишек. Что такое состояние называется … встал и некоторые этим хвастаются говоря, что у них встал, когда девчонки во время бега на физкультуре трясли сиськами.
К тому, что у меня, вставал, я уже привык, хотя постоянное ноющее чувство внизу живота в такие моменты было томительным, а что с ним делать я не знал. Хотя инстинктом понимал, что это гудящее и с трудом подавляемое состояние, должно иметь какое-то продолжение, а точнее решение, но всему свое время. 
Однако ж, я не знал, что встать может и от прикосновений, даже не самих прикосновений, которых мне пока не доводилось испытать, а от их ожидания.
Мой дружок, тем временем, разобравшись с поясной пуговицей пытался расстегнуть крючок моих штанов, что не с руки делать на другом человеке, а я, изображая убитого не мог ему в этом помочь.
Не справившись с крючком, он начал расстегивать пуговицы, расстегнул все, но ни снять брюк ни даже добраться внутрь было невозможно.
Тогда я, призрев условности, одним движением открыл другу доступ к телу. Он на радостях стянул с меня штаны чуть не до колен, а под обтягивающие тело маленькие мои трусики запустил руки снизу. Я вздрогнул, но почувствовав прикосновение рук к своим яичкам, согнул ноги, чтобы ему было удобнее. Он вынул руки и стащил с меня трусы, волосиков у меня на лобке тоже было немного, но побольше чем у друга, да и член стоял, по-моему, увереннее.
Я ждал, чувствуя необычайное возбуждение, не сравнимое даже с тем, которое испытал на горке. А Сережка, не отрываясь смотрел на мой член, потом протянул руку и опять погладил мне яички, каким может быть продолжение мы не знали и, поняв это, как старший решил взять ситуацию в свои руки, поднял руку с оружием и «выстрелил» противнику в грудь.
Упал он красиво и сразу на спину. Натянув трусы и застегнув штаны подошел я к лежащему телу и пробормотав, что наконец-то его добил, начал этот факт проверять.
Сначала задрал Сереге рубашку до самых подмышек, увидел торчащие сосочки и пощекотал их, на что тот, как-то странно засопел. Похлопал по животу и стянул тренировочные штаны до самых тапок. Полюбовался распростертым безволосым мальчишеским телом, почти голым в одних только больших для него черных трусах.
Потянул за низ трусов, они поползли вниз. Остановился, когда резинка наткнулась на торчащий членик и из-под нее показались волосики.
Серегу била крупная дрожь и, кажется я понимал его, потому, что меня, тоже потряхивало.
Аккуратно, приподняв резинку и обойдя, заметно увеличившийся в размерах орган дружка, спустил трусы до низу.
Ничего нового для себя, я не открыл, все увиденное мною мог видеть год назад в своих штанах, но сознание того, что передо мной лежит голый человек, пусть мальчишка, но голый со вставшей пипиркой и сознавая, что он сейчас испытывает то, что несколько минут назад чувствовал я, лежа в изнеможении и желании чего-то того, о чем пока мне неведомо.
Сережка глубоко, совсем не так, как должен бы убитый дышал, протянув руку, я взял его пипирку, она оказалась твердой, как и моя и подергивалась в моем кулачке.
Некстати вспомнились жесты больших мальчишек, которые те, смеясь показывали друг другу или нам, погружая прямой палец в середину сжатого кулака другой руки и делавшие там движения туда-сюда, при этом громко, похабно хохоча, намекая на что-то им совершенно понятное.
Сдвинул руку вниз, поверх ладони показалась скользкая головка с дырочкой посередине и перепонкой, которая не давала кожице опуститься ниже.
Мертвый труп, лежащий передо мной издал стон, которого я, дабы не нарушить условий игры не услышал, а наоборот, не понимая, что делать пробормотав, - «конечно мертвый», нарочито отвернулся и тут же, получил пулю, которой с дрожью, недоступной мне ранее так жаждал.
И снова, я на полу, в ожидании не знаю, чего, но невыразимо приятного. Красный и потный Сережка, натянув одежку, подходит ко мне и тихо говорит
- «Давай, как будто ты мертвый, но можешь стоять».
Я поднялся и, покачиваясь от возбуждения встал. Друг подошел ко мне и снова начал расстегивать брюки, я не стал испытывать судьбу и быстрым движением расстегнул крючок и пуговицы, брюки упали вниз.
Рубашку мне подняли и подсунув подмышки прижали руками. Серега начал пальцами раздражать мне соски, и я понял, отчего он так реагировал, когда я проделывал с ним тоже, было необычайно приятно, настолько, что я почувствовал тянущее приятное чувство не только в паху, но и глубже, где-то внутри заднего прохода.
Я, большой тринадцатилетний мальчик, ученик седьмого класса стоял посреди кухни со спущенными штанами и поднятой вверх до шеи рубашке в одних маленький синих трусиках, оттопыривающихся впереди от вставшей и не желающей ложиться пипирки и с нетерпением ждал, когда их с меня снимут.
Мучитель мой не спешил, он ходил вокруг оттягивал резинку сзади, заглядывал в трусы, потом тоже самое проделал впереди, потом посмотрев мне в глаза, которые были полуприкрыты, я все-таки изображал мертвого медленно потянул их вниз… и в этот момент загремели ключом в замке, дверь заскрипела и послышался голос перца Юрки, который вернулся с бабушкой из магазина. Поднять и застегнуть штаны, каким-то чудом, я успел, а вот заправить в них рубаху времени не хватило, Серега-то был одет, треники застегивать не надо.
Юрка, недоуменно посмотрел на наши раскрасневшиеся рожи, а потом увидев пистолетики, понимающе сказал –
- «А, в войнушку играли». На что мы дружно покивали и разошлись по комнатам.
Вечером, в постели, прижав стоящий как никогда член, я вспоминал, то что случилось днем и никак не мог определиться, чего мне хочется больше, раздевать Сережку, смотреть на него и трогать за все места, чувствуя какое удовольствие он получает, как дрожит его тело и прерывается дыхание от каждого моего прикосновения.
Или, напротив, чтобы он меня раздевал, трогал за все места, а я от каждого его прикосновения съеживался весь внутри и чувствовал, как электрический разряд протыкает меня насквозь от яичек до самой жопы.
Больше всего меня беспокоило другое. Такое удачное стечение обстоятельств какое возникло вчера, бывает очень редко.
В нашей чудной квартире всегда кто-то есть и, даже если никого нет на кухне и в коридоре, то этот кто-то в любой момент может выйти из комнаты и попасть на ту же кухню. И страшно представить, что кто-то из нас предстанет без порток.
Но варианты были, пока мои родители на работе или, когда Серегиной мамы нет дома можно поиграть, мне по наивности виделось, что это все игра, правда у Юрки, да и у других обитателей есть привычка входить к соседям запросто, без стука и с этим надо что-то делать.
С этой мыслью и в ожидании завтрашнего дня я уснул и всю ночь видел настолько реалистичные эротические сны, в которых со мной происходило такое, что даже представить, не то, что ощутить наяву мне не удавалось.
Я видел девчонок, своих одноклассниц, которые по моему жесту или слову поднимали свои юбки и, совершенно бесстыдно показывали мне все тайны, которые там прятались, я видел чулки на резинках, что само по себе сильно возбуждало, но еще больше возбуждал вид голого тела между штанишками и верхним краем чулок.
Приснились мне, наверное, все, которые довелось видеть лишь мгновение штанишки моих подруг – голубые панталоны у Наташки, черные короткие трусы Светки, которые мне подробно показали на горке, розовые штанишки Танечки, которые она показала мне, когда пробегала между партами и белые трусики Любы, неудачно нагнувшейся за упавшей ручкой, остальное мой сон нафантазировал, как мог, все нижнее девичье белье, которое когда-то и где-то видел, мои одноклассницы, сегодня, без стыда мне показывали. Чулки разного оттенка и длины, но все коричневые в резиночку и нет, держались на разноцветных креплениях у кого-то по одной, на каждом чулке, а у некоторых, как однажды удалось подметить и по две и в зависимости от высоты чулка и способа удерживания почти не демонстрировали голого тела, а начинались почти от трусов.
Потом, мне приснился Сережка, стоящий со спущенными штанами, но в трусах и в этот момент я почувствовал какое-то облегчение или разрядку, когда во время кульминации сна, вдруг проснулся и почувствовал, что из моего члена толчками течет какая-то жидкость, я даже испугался, что описался, чего не случалось со мной уже лет семь, но при этом чувствовал какое-то стыдное удовольствие, даже наслаждение, какого не испытывал никогда в жизни.
И я тут же уснул. Утром же, пойдя в туалет и заглянув в трусы увидел, что волосики на лобке моем слиплись и на белье остались белесые пятна напоминающие подсохший клей.
Никому ничего не сказав, я, как мог подмылся под краном в ванной и, запрятав трусы под грязное белье на дно корзины, втихаря от мамы, вынул из шкафа чистые, надел и отправился в школу, хотя мысли мои были далече от школьной программы.
Все пять уроков, я ждал, когда пойду домой и встречу Серегу с которым мы, утром, только и успели обменяться понимающими взглядами и кивками.
Войдя в квартиру и бросив портфель дернулся в комнату Карпенко, Серега сидел за столом и делал уроки. Мамы его дома не было. И не будет до вечера, как сразу же сообщил он мне.
Не мешкая, я поднял его за руки и начал снимать с него школьную форму, он на секунду вырвался и запер дверь на задвижку.
Снял пиджак и развязал пионерский галстук, подумав, расстегнул рубашку полностью, чтобы до сосков, прикосновение к которым было так приятно было легко добраться, но не тут-то было, под рубашкой была надета спортивная футболка, значит у них был урок физры, футболку я просто задрал, она и так хорошо держалась, провел по животу, груди и соскам двумя руками.
Он смотрел на меня и улыбался.
- «А как же война»? – спросил он.
Я, совершенно забывший условия игры, не растерялся и сказал,
- «Ты попал ко мне в плен, бежать тебе некуда, ты связан», - и завел его руки за спину
  Он согласно кивнул, прикрыл глаза и ждал продолжения.
Расстегнуть ремень и школьные брюки труда мне не составило, как только пуговицы были расстегнуты штаны упали сами вниз и глазам моим предстали Серегины спортивные трусы, в которых он ходит на физкультуру, красного, когда-то цвета, а теперь, благодаря многочисленным стиркам, приобрётшим цвет советского флага, провисевшего под солнцем и дождем все лето. То есть что-то среднее между грязно-морковным и бледно-розовым. Но зато, ему они были впору, что с такими вещами случается редко.
Я даже залюбовался Серегиными длинными ногами и всей стройной его фигурой. Похлопав по попе, почувствовал какой-то подвох. Заглянул в трусы и увидел там плавки, сдернув трусы и оставив парня в плавках, которые представляли собой два треугольных сатиновых кусочка ткани, один побольше -назад, другой поменьше - вперед сшитых по двум углам и имеющим застежку в виде двух пуговок на третьем и опять, с удовольствием и предвкушением оглядел мальчишку.
Уже сейчас было видно, что из него вырастет красивый парень, стройный, длинноногий с маленькой задницей и широкими плечами.
У меня тоже были такие плавки, только не на пуговицах, а на завязках, которые я надевал под физкультурные трусы, чтобы пипирка не выскочила в широкую штанину. А у кого их не было, только совсем уж у малышей, которые купались в простых трусах. Но если мои плавки, доставшиеся мне по наследству от двоюродного брата, которому было уже шестнадцать были мне велики, то Серегины были ему впору, до такой степени, что надежно прижимали его вставший уже членик вверх и заглянуть туда было никак, поскольку плавки на резиночке мы видели только в кино, а наши самострочные, резинки не имели и держались только за счет натяжения ткани.
Кого из нас била более сильная дрожь, не знаю. Может быть дружок дрожал от холода. Но меня потряхивало реально не от холода.
Потрогав, сквозь ткань сзади и впереди, расстегнув пуговицы, дал плавкам упасть вниз, где Серегины движения уже связывали штаны и трусы, теперь туда же упали и плавки. Член торчал вверх, почти вертикально и, всякий раз, когда я его, как бы случайно задевал, дергался.
Пропустив руку Сереже между ног, я потрогал и покатал в руке его поджатые мошонкой яички и, потянув кожицу на себя открыл тем самым головку и увидел, на его вершине, прозрачную капельку, которая растекалась по головке и делало ее еще более влажной и блестящей.
Повернув стоящего задом, раздвинул ягодицы и увидел маленькую дырочку, как будто завязанную узелком. Потрогав ее пальцем, почувствовал, как Серега дернулся и вздохнул.
Повернул обратно и сжав член друга рукой, чувствовал подступающее к паху судорожное движение мышц.
Сережка, будто поняв меня, положил руки мне на плечи и сказал,
- «Теперь ты у меня в плену и должен делать то, что я прикажу».
Он выпутался из разного вида штанов, связывающих его ноги, надевать ничего не стал, но упавшая футболка и рубашка скрыли от меня его гениталии.
Отойдя на шаг и. оценивающе оглядывая меня он тихим голосом сказал.
- «Сними пиджак», -я повиновался.
- «Сними рубашку», приказ был исполнен.
На мои возбужденные соски легли прохладные пальцы и сделали им приятное настолько, что я не удержал стона.
- «Расстегни штаны», посмотрев на упавшие к ногам брюки, добавил,
- «Сними совсем»,- я стянул брюки и остался в одних трусиках, маленьких из синего трикотажа в обтяжку, из которых рвался мой возбужденный зверь так, что головка выглядывала сверху, оттопыривая резинку, а оттянутая снизу ткань позволяла увидеть мошонку.
- «Спусти трусы» услышал я и, опустив трусы до колена ждал.
Серега осмотрел меня, снял рубашку и футболку и, оставшись совершенно голым, вернее в одних носках, сделал шаг ко мне и прижался своим горячим телом к моему.
Почувствовав и его член, и грудь, и ноги, пытаясь осознать и запомнить происходящее, как вдруг его губы приблизившись к моим и поцеловали, я невольно и неумело ответил, а Серега, все сильнее приникая к моим губам, вдруг просунул мне в рот, свой язык. Голова у меня закружилась и, вдруг я почувствовал, как прижавшееся ко мне тело друга напряглось, дернулось, потом вдруг ослабло, он взял меня за попку, и я почувствовал, как на мой живот брызжет какая горячая жидкость.
Он что обоссался, подумал я в первый момент. Но увидев закатившиеся глаза и изнемогающее в истоме лицо, понял – вот она разрядка, то, ради чего все и затевается.
Серега опустился на колени, его живот, как и мой был забрызган необычно пахнущей липкой беловатой жидкостью.
Он, неожиданно приблизил свое лицо к моему члену и потерся о него своими нежными, как у девчонки щеками, сначала одной, потом другой, а дальше случилось то, о чем я не забуду никогда, он поцеловал головку моего члена губами, обхватил ее, мне стало немного больно, и я вынул пипирку изо рта друга, но и того что случилось, было довольно, из меня, также, как из Сереги толчками, фонтаном полилась такая же белая жидкость, которая попала Сереге на лицо, на волосы и забрызгала пол вокруг.
А я, в этот момент переживал какой-то странный стыд, но наслаждение, испытываемое мною ни с чем сравнить было нельзя.
Я уже знал, что всю жизнь буду стремиться к тому, чтобы ощущение это повторить и повторять его до бесконечности ибо ничего слаще на свете нет.
- «Ну вот, и ты кончил» - сказал Серега, глядя на залитые спермой юные наши тела и забрызганный пол.
- «Что сделал»? - спросил я.
- «Кончил» - повторил мальчишка.
- «Вкуснее этого ничего на свете нет, так говорил мой первый учитель».
- «Какой-такой учитель»? – опешил я.
- «У тебя, такое» - я не мог подобрать слов.
- «Ну такое, уже было?» - Сережка усмехнулся.
- «Потом расскажу, пойдем мыться, только тихо».
Размазав, сперму по телу, чтобы, хоть как-то одеться мы, на цыпочках побежали в ванну, которая, к слову сказать свою основную функцию выполняла только раз в неделю, когда подавали горячую воду, часов эдак на шесть, в другие дни, вода была только холодной.
Запершись и стараясь делать все тихо, мы снова разделись и, как могли, ладошками, посмывали с наших дрожащих, теперь уже от холода тел тайные следы. Теперь нас с Серегой связывала страшная, стыдная, но такая сладкая тайна. 
Когда мы, выходя из ванной столкнулись с Юркой, тот подозрительно на нас посмотрел и надулся, решив, что мы замышляем какую-то игру не приглашая его. Знал бы он о наших играх.
Захватив по пути тряпку, мы, как могли, затерли следы на полу, чтобы Серегина мама ничего не заметила.
Серега, сняв красные трусы, надел плавки и переоделся в привычные, домашние тренировочные штаны, я подумал и тоже пошел к себе, переодеться.
Раздеваясь, с сомнением потрогал свой липкий живот и осмотрел, опять же возникшие следы на трусах. Но делать было нечего, надев такие же, как у всех штаны, достал из портфеля дневник, посмотреть, что задано.
Однако занятия на ум не шли, жгли слова друга об учителе, очень хотелось узнать подробности, и я снова поперся к соседу.

Отличник Серега, да-да он был отличником, причем с первого и до шестого класса, в котором сейчас учился, готовил уроки.
Войдя и усевшись напротив, я начал мешать другу заниматься и всячески намекал ему на его обещание рассказать.
Прямо так сказать – расскажи, я не мог, было стыдно, а узнать подробности очень хотелось.
Серега, прекрасно понимая, чего от него ждут – слово не воробей, обещал – выполняй, молча доделал упражнение и посмотрев на меня, начал рассказывать.
- «Летом, жил я в деревне у бабушки, там ребят было много, все вместе и городские, приехавшие, как и я на каникулы и деревенские, купаться на озеро, на рыбалку, в футбол, деревенские, конечно с нами мало играли, у них все время дома, какая-то работа, огород, там, куры, свинью кормить…
Вот от них я очень много узнал того. о чем здесь и спросить-то некого. А они там все в одной избе, кто кого и как и куда, все знают, рассказывают со смаком, с подробностями, как парочки по кустам ловили, как за молодыми на сеновале подглядывали и называют все своими именами, словами такими…» - смутившись Серега покраснел и продолжил.
- «Парень там был, из Москвы, Черным его звали, нет, звали-то его Никита, это деревенские его Черным прозвали, он действительно был черноволосым, у него не-то отец, не-то мать, вроде были грузинами или вроде того, не знаю.
Он был красивый малый, спортивный, в футбол играл, бегал и плавал лучше всех, но при всем том, не кичился своим умением и никогда не дрался, от провокаций просто уходил, хотя всем было понятно, что не струсил, в конце концов он завоевал уважение, не подтверждая того силой, а сила там была, стоило посмотреть на его плечи, руки и живот в кубиках.
Одевался он тоже не как мы - в рваные штаны и майки. На нем были штаны, с заклепками на карманах, которые в те времена звались «техассами», а лет через десять превратились в джинсы и футболка, причем футболок было несколько и «Спартак» - с красной полосой и ЦСКА – со звездой и, виданное ли дело, просто белая.
Вообще-то он на грузина не был похож, только волосы черные и усы черненькие пробивались над верхней губой, ему уже около шестнадцати лет было, а мне еще и двенадцати не было, но он, почему-то со мной дружил, хотя там были ребята и постарше, но ему, похоже с ними не интересно было, они тупыми какими-то казались.
Он читал много, но почти все, о чем он говорил, я уже тоже прочел, потому нам было интересно. Он не смущался, что дружит с малолеткой. А мне льстило, что у меня такой взрослый друг.
Короче отдых, как в Артеке. Купались в озере, кто в чем, деревенские, те вообще голышом, мы, городские – в трусах и только у Черного были плавки, настоящие, как в фильме «Три плюс два» у артиста Миронова и что-то в этих плавках лежало такое, что не давало мне покоя.
И когда он отходил за куст, чтобы снять их и надеть сухие трусы и брюки, я, вроде случайно оказывался рядом и успевал заметить черные заросли волос, среди которых, мелькало что-то, как мне казалось огромно-белое, которое тут же скрывалось под, здесь со мной делалось худо, белыми, похожими на женские, но точно не женскими трусами, потому, что впереди было пришито, что-то вроде кармашка, через который можно было, как потом я узнал достать пиписку и, если надо пописать, не оттягивая резинки.
Он, конечно замечал мое внимание, и, похоже, раздеваясь специально поворачивался ко мне, чтобы я хоть что-то успел увидеть.
И вот однажды, сосед, простыл, топил баню, напарился и, чтобы пару не пропадать позвал нас помыться, мол, туда-сюда вода осталась, пару полно, идите ребята.
Дело было к вечеру, мы с Никитой и пошли. Когда стали раздеваться, и Никита снял свои брюки и остался в тех самых белых трусах мне удалось их внимательно рассмотреть, мне нравилось, что они, в отличии от трусов, которые носили мы, синего или черного цвета и не имеющих формы, ловко обхватывали попку и ноги и потому из них ничего не вываливалось, а если что и торчало загадочно, то было прикрыто тканью со специальными вставками и карманчиком, короче – шедевр.
Разделись, пришлось и мне снять трусы, конечно я со своим стручком и тремя волосинами на его фоне смотрелся уныло, ибо под его трусами, теперь-то, наконец мне удалось рассмотреть, пряталось богатство в виде коротенькой, но толстенькой колбаски, отороченной сверху густыми черными волосами и покачивающимися под ним мешочком с яичками, на которых тоже виднелись черные волоски.
Хоть парень я не маленький, с ним рядом казался хилятиком и сопоставимы мы были, пожалуй, только по росту, при том он был вдвое мощнее меня. Ладно, подумал я, мы мыться пришли, а не силой меряться.
Поддали пару, посидели – все как у взрослых.
Налили воды в шайки, моемся. Тут стал я замечать, что товарищ мой все сидит, мочалкой прикрывается и посматривает на меня, как-то странно, а я встал на нижнюю ступень полока и давай намыливаться, как учили, одну ногу подниму, вторую, «петуха» мою, как папа учил.
Потом намылил мочалку и как положено протянул ее товарищу с естественной просьбой, спинку потереть.
Никита, как-то замешкался, но мочалку взял.  Я, нагнулся, опершись руками в лавку, ждал. Он что-то мешкал, я глянул из-под руки и увидел, что маленькая толстая колбаска его превратилась в большую, бордового цвета колбасу, которая торчала вперед и покачивалась.
Я, конечно знал, что … иногда встает, со мной такое тоже бывало, но тогда, когда я думал о чем-то стыдном, например, вспоминал о том, как девчонки писают, мне деревенские показали секретное место откуда за этим процессом можно было незаметно наблюдать.
А сейчас, глядя на вставший орган друга у меня, вдруг, неожиданно тоже подпрыгнул и встал. Конечно по сравнению с Никитой мой писюн был гораздо меньше, но, когда поднялся был более-менее заметной сосиской-сарделькой.
Наконец, наслаждаясь почувствовал, как мою спину массирует большая, сделанная из настоящего мочала, мочалка, которая с плеч опускается к лопаткам, потом ниже на поясницу и под конец, касается и попы, а потом меж моих раздвинутых ног проникает намыленная рука и начинает мылить мой стоящий членик и это тоже, оказывается, вызывает наслаждение, пожалуй, не меньшее, если не большее чем мытье спины.
Дернувшись в начале от неожиданности и попытавшись инстинктивно свести ноги, чего мне не позволила сделать рука, я уже не пытаюсь сопротивляться, а напротив, двигаюсь внутри доставляющей мне столько удовольствия скользкой ладони и непроизвольно сжимаю анус, дабы усилить приятные ощущения.
Дома, иногда я глажу себя по возбужденному члену, это доставляет мне приятные мгновения, но всегда остается чувство того, что чего-то, что должно случиться, не случилось и, кроме того, такие моменты всегда отравлены необходимостью прислушиваться, дабы тебя, за этим занятием не застукали.
Здесь же, конечно тоже может кто-то войти, но дверь закрыта на крючок, и пока жаждущий достучится…
Никита же, вынув руку, повернул меня к себе лицом и, улыбаясь рассматривал, я занимался тем же самым и никак не мог отвести глаз от его, еще больше увеличившегося члена, стоявшего почти вертикально.
Налив в шайку воды, парень облил сначала меня, потом себя потоком, смывая пену потом сел и поманив меня посадил к себе на колени, голым телом, коснувшись его возбужденного органа, я задрожал.
Он провел рукой по моей груди, задевая соски, которые прошлым летом у меня набухали и болели, но сейчас это прикосновение, несмотря на боль было очень приятным и, снова дотронулся до моего стоящего члена, потом, вдруг нагнулся и коснулся его губами, я от неожиданности вскочил, но тут же был притянут обратно и почувствовал на себе язык Никиты. Он потянул кожицу, торчащего, как и у него вверх органа и, открыв головку, потрогал ее языком, мне стало больно, но через несколько секунд боль ушла, осталось легкое жжение, и я начал двигать членом между его губ вперед и назад, а он посасывал его и стонал.
Потом он, опустив меня на колени, сунул багровую головку своего писюна мне в рот и, закрыв глаза, начал двигать навстречу ему мою голову, сначала мне было страшно и неприятно и на каждое его движение вперед, делал движение назад, чего он от меня и ждал, но потом, освоившись, я стал лизать языком головку, покрытую очень нежной кожицей, пытаясь проникнуть кончиком языка в дырочку и посасывать член. Мне было приятно видеть, какое удовольствие он получает.
А он, видимо не желая доводить дело до развязки, на которую у него были другие планы, поднял меня и, вновь поставив перед собой, начал трогать мой очень крепкий членик.
 Несмотря на то, что были в жаркой бане оба мы тряслись, как от холода, Никита в предвкушении развязки из которой он хотел извлечь максимум наслаждения и я, в ожидании чего-то такого, о чем пока не ведал, но чувствовал, что оно где-то рядом.
Никитка, очевидно что-то решив, снова взял намыленную мочалку и мазнул по моему паху, тоже самое он проделал со своей попой, положил меня спиной на лавку, вниз, где было не жарко, перекинул ногу через меня и, вдруг стал опускаться на меня, при этом, он все время трогал и мылил свой зад и когда опустился ближе, стало понятно – он хочет сесть попой на мой член.
Очень аккуратно, взяв мой задрожавший писюн в руку он начал водить им по своей заднице стараясь нащупать вход. Наконец, я почувствовал, что уперся во что-то горячее, пульсирующее и неохотно сопротивлявшееся, он тихонько надавил, но что-то не пускало, я испугался, не сломал бы, надавил посильнее и смазанные мылом части разных тел, слились в одно, я куда-то провалился до самых яичек и почувствовал сжимающую меня горячую плоть.
Он застонал, выпрямил спину и на полусогнутых ногах начал двигаться вверх и вниз, я скользил внутри его плоти ощущение было необычным, но приятным.
А партнер мой все расходился, начал совершать какие-то вращательные движения, стонал и приговаривал, «поглубже, подальше, вот так, ах как хорошо», слушая его я тоже в такт ему начал делать встречные движения, а в ответ чувствовал, как его мышцы сжимают мою плоть, к моему паху подступало какое-то незнакомое, но манящее тянущее ощущение.
Вдруг Никита ускорился, запрыгал на мне быстро-быстро и задыхаясь зашептал – «кончаю-кончаю» охнул и из его маячившего перед моим взором все это время члена, толчками выстрелила густая тягучая жидкость, забрызгавшая мне лицо, живот и грудь, а он все продолжал стонать и подпрыгивать на мне, поток иссяк и превратился в капли, стекающие ему на волосы. 
Он поднялся, покачиваясь, посмотрел на меня и, недоуменно спросил,
- «Ты что, не кончил» - поняв по моему взгляду, что я и рад бы, да не знаю, что это и как, нагнулся ко мне, намылил руку, взял пипирку в свой кулак и начал, сначала медленно, а потом все быстрее двигать кожицу по головке, второй рукой он щекотал мне соски, то один, то второй.
Я, из последних сил сдерживал рвущееся из меня и, незнакомое мне, но такое приятное чувство, потом на секунду ослабив почувствовал…., ,что я буду тебе рассказывать, почувствовал то, что ты испытал сегодня и как говорил Никитка, «слаще и вкуснее, ничего на свете нет» и я с ним согласен.
Как хорошо, что я успел помыться. Теперь стало не до мытья. Невиданное до сего дня ощущение, полностью захватило мое воображение, я смотрел как из того места, откуда кроме мочи, как мне казалось ничего вытечь не может, по каплям вытекала скользкая мутная жидкость, которая только что брызнула Никите в лицо, но он не обиделся, а улыбнувшись, размазал по лицу, потом плеснул себе в лицо водой и сказал,
- «У баб для кожи, считается лучшим средством».
Осмотрев себя, забрызганного с головы до пуза, подумал – хорошая будет у меня кожа, но все-же пошел смывать.
Потом мы сидели на лавке и Черный рассказывал, как год назад отчим, поймав его за мастурбацией, предложил, что не скажет матери, если Никита пососет ему член, деваться было некуда и, хотя было противно, согласился.
Когда матери дома не было, рассказывал мальчишка тот достал свою колбасень их штанов, велел сесть и начал водить мне по губам, сперва я отворачивался и не открывал рта, тогда он, удерживая одной рукой мои руки, другой зажал нос и рот, инстинктивно открылся, меня чуть не вырвало, когда он всунул его почти целиком в рот и начал там шуровать, приговаривая, «хорошая соска, только зубы подбери».
Наконец смирившись с неизбежным, я начал сосать эту огромную штуку и, к своему стыду, слушая, как стонет и охает отчим, тоже почувствовал возбуждение и, поскольку у меня не получилось кончить во время мастурбации мой член встал.
Отчим, тем временем, не желая доводить дело до конца вынул его из моего рта, поводил мокрой головкой по щекам, потом, поднял меня и толкнул на тахту. Не понимая в чем дело, я лежал и смотрел на него, а он смотрел на мой член, который стоял и выпирал из спортивных штанов, нагнувшись он потрогал выпуклость рукой и, сунув руку в штаны, начал его мять. Потом стянул с меня штаны, вместе с трусами и, нагнувшись начал сосать мой член, опешив, но быстро оправившись от неожиданности, я взял голову за затылок и начал, надавливая на него глубже просовывать писюн ему в рот и так увлекся, что скоро кончил, не ожидавший подвоха отчим оторвался и выплюнув сперму в ладонь, на минуту выскочил и я услышал шум воды из крана.
Вернувшись, он мокрой ладонью провел мне по лицу и увидев опавший, но еще мокрый член, перевернул меня на живот.
Услышав, как он пыхтя снимает штаны, с ужасом ждал, от друзей, я слышал, что мальчишек насилуют в жопу и ужасно этого боялся, мне казалось, что после этого жить уже невозможно, все будут об этом знать, показывать, пальцем и ты уже точно на всю жизнь так и останешься пидором с разорванной жопой и скрыть этого невозможно, потому что ты будешь ходить, как баба.
Убежать. После того, что уже случилось не получится, все уже произошло, ты отсосал, да и куда побежишь без штанов.
Отчим, тем временем, сопя мял мою задницу и все старался сунуть в дырочку палец. Я как мог сопротивлялся и у него ничего не получилось. Передумав, он снова перевернул меня на спину и начал сам дрочить перед моим лицом, велел открыть рот, я послушался и смотрел, как он распаляется, рычит, быстро-быстро водит кулаком по огромному, с бордовой головкой члену и, наконец начал кончать мне на лицо, я закрыл глаза, чтобы капли не попали и почувствовал, как ко мне в рот попадают горячие солоновато-горьковатые, капли, мне не хотелось их глотать, но отчим с силой сунул головку в мой рот и немного, непроизвольно, я проглотил. Он, довольно похлопал уже обмякшим членом по моим губам и пошел в ванную. Я утерся рукой и пошел в кухню к раковине, умыться.
С тех пор, мы с отчимом подружились, он всегда защищал меня и много, чему научил».
– Серега закончил свой длинный рассказ и слушал я его со снова напрягшейся пипиркой, не отрываясь, как будто никогда не слушал ничего более интересного и увлекательного, да так оно и было, потому, что все действия персонажей я примерял на себя и, стыдно сказать, но мне все это хотелось пережить, во всем поучаствовать.
- «Ладно» - Серега хлопнул меня по плечу,
- «На сегодня, хватит, отдыхай».
Я поплелся в свою комнату переполненный впечатлениями. Внизу живота, я чувствовал приятное освобождение, как будто, что-то тяжелое скопившееся там, наконец получило выход, место освободилось и теперь там будет собираться нечто очень приятное, наверное, чувства меня не подводили, так оно и случилось.
Стоит ли рассказывать, что после этого случая, мы с Серегой искали любого повода, хоть ненадолго остаться наедине.
Попробуйте уединиться в коммунальной квартире, где все время находятся люди и, если родителей дома нет, то дома соседи, опять же соседские дети, которые считаются друзьями и в любой момент, без приглашения могут заявиться к любому из нас. Если, вдруг ты идешь в ванную, не в банный день, сразу вопрос, зачем. Тем более, вопрос вдвойне, если туда пошли двое.
Потому довольствовались мы краткими прикосновениями, когда, например, на кухне, в отсутствие посторонних, один из нас, прижимал другого, совал руку в штаны, нащупывал пипирку, которая тут же в руках начинала расти, то же делал и другой и после того, как эрекция наступала, кто-то обязательно выходил и шел по коридору в кухню и нам приходилось отворачиваться, наклоняться, садиться дабы торчащее из штанов не было кем-нибудь замечено.
Но если вдруг, обстоятельства складывались так, что мы оставались дома одни, фантазии предела не было и Серега всегда придумывал какую-нибудь ролевую игру, видно было, что он давно с ней носится и все досконально себе представляет, даже я, для которого, с недавнего времени практически ежедневная мастурбация стала нормой и потому не испытывающего недостатка в оргазмах от его придумок так возбуждался, что частенько кончал еще на стадии игры.
Однажды он предложил игру, где мы, якобы захваченные в плен, обязаны были подчиняться чьей-то воле и выполнять все, что прикажут.
Волю захватчиков объявлял Серега, волнующимся шепотом.
Мы встали рядом и нам было приказано поднять руки, мы выполнили, следующий приказ был – снять рубашки, следом майки, повернуться лицом друг к другу и дрочить пальцами соски стоящего, напротив. Соски набухали, вместе с ними поднимались и пипирки, а потом, велено было медленно опускать друг другу штаны до колена, спортивные штаны, как только их приспустили, свалились сами.
Пока мы это проделывали, членики наши торчали уже во всю. Мы смотрели друг на друга, я на Сережку, стоящего в свободных синих сатиновых трусах, он на мои черные и тесные трикотажные.
Протянуть руку, послышался загробный приказывающий голос, просунуть руку вниз трусов и взять за яйца, погладить.
Приказание было выполнено, мы стояли, тяжело дыша и держа друг друга за яички. Убрать руки. Спустить себе трусы.
Исполнили сказанное, но я спустил трусы не до конца, а только до торчащего члена, волосики были видны, а дальше нет.
Спустить совсем. Получил я приказ. Дрожа, выполнил.
Голос велел сделать шаг назад.
Так, действительно, тело товарища со спущенными штанами и торчащим под волосиками членом смотрелось лучше.
Сергей, повернись, нагнись, раздвинь половинки. Он выполнил, и я увидел дырочку сжатую и такую маленькую.
А теперь ты, Саша лижи дырочку. Я засмущался, но голос приказал выполнять. Опасаясь, что там будет нехорошо пахнуть, я принюхивался, но Серега, откуда-то знавший, что мы попадем в плен, помылся и там было чисто.
Я нагнулся, потом встал на колени и стал лизать Серегину попу. Он как-то сильно задрожал и колени у него подогнулись. Продолжал лизать и почувствовал, как дырочка, увеличиваясь, как бы раскрывается, стал совать туда язык…
Сдавленный голос, велел прекратить и встать.
Мы снова повернулись лицом, и я увидел, сокращающиеся мышцы живота и как из Серёжиного члена медленно по каплям вытекает сперма.
Он посмотрел на меня и сказал – дрочи. Подчиняясь, я сжал кулак на члене, но возбуждение от увиденного оргазма друга было так велико, что не успел ничего сделать, ладонь почувствовала, что по каналу, внутри зажатого члена движется к выходу сгусток чего-то что через секунду выплеснется и в этот момент я почувствовал такое наслаждение, которого, почему-то никогда не ощущал, раздражая и возбуждая себя в одиночестве.
Мы потерлись животами друг о друга, и Серега поцеловал меня в губы так, что у меня, где-то между попой и яичками сладко заныло.
Такие прекрасные встречи продолжались больше года, мы подросли, Серега вырос и стал выше меня, волосы на члене у него стали кудрявыми и сам член, стал почти как мой, который тоже вырос.
Для каждой встречи у нас была приготовлена новая легенда, вернее придумывали мы ее заранее, а потом выслушав друг друга выбирали лучшую, а дальше не страдая отсутствием воображения тут же ее воплощая, часто по ходу действия внося коррективы. Само собой, такие, не часто случающиеся встречи потом долго вспоминались и служили канвой и основой для сеансов рукоблудия.
Спустя год, случилось горе, Серегина мама вышла замуж, и они с сыном переехали к новому папе в другой район.
Конечно, поначалу я ездил к Сереге, но у его нового папаши был такой непонятный график работы, что тот, частенько оказывался дома и наша встреча, заканчивалась коротким минетом где-нибудь на лестнице и та, в нервозной обстановке прислушиваясь к шуму лифта.
Так, постепенно встречи наши сошли на нет.
По мере взросления меня больше стали интересовать девушки, с которыми все было проще, не надо было придумывать инопланетян и прочих захватчиков и понятен был весь механизм женщин, а оргазм не хуже.
Бывали у меня и другого пола партнеры, разной степени активности, бывали и приятные моменты.
 И все же, тех ощущений, того полета, которые я переживал в детстве с моим другом достигнуть не удавалось, а теперь, наверное, повторить этот голубой период и не удастся.
Так стоит ли удивляться, что я до сих пор с ищу чего-то и с завистью смотрю на юных мальчишек, которым еще предстоит встретится в жизни и пережить, то что когда-то досталось нам.

И все-таки, я не устоял, когда позвонил мне товарищ оптикарь, от слова оптика и стал умолять посмотреть еще, хоть разик.
Честно сказать мне и самому, без этих острых ощущений было как-то тоскливо и подружка моя, за последние дни привыкшая к моей повышенной, как результат наблюдений, потенции, стала подозвать, что завел я на стороне бабу и потому ей уделяю мало внимания. Я даже стал подумывать сходить туда одному, но что там делать без оптики, потом стал врать, что отдал хозяину квартиры ключи, но в конце концов уступил, и мы договорились о встрече.
Прибыв на место и установив аппаратуру, нервно курили не зная, будет ли наш визит успешным.
Наконец в окно увидели подружек, хохочущих, следующих втроем. Нашего лидера сопровождала, знакомая нам белокурая русалка с кукольными глазами и еще одна девочка, казавшаяся совсем юной среднего роста, с аккуратной стрижкой на русой головке.
Войдя в парадную и через минуту появившись в комнате, к нашему счастью распахнули окна, расселись и начали о чем-то разговаривать.
Вели они себя вольно. Как ведут девчонки в отсутствии мальчишек, не боясь, что кто-то заглянет под юбку. Не стесняясь подтягивали колготки, у кого они были, а у кого не было пришли в гольфах и сидели, задрав ноги то и дело сверкая трусами.
Новая девочка была миленькая, какая-то домашняя, в коротком платьице с белым воротничком и белых гольфиках, похожая на пятиклассницу и только наличие заметной груди намекала, что это не ребенок, а вполне себе подросток. Странно было видеть ее в этой компании. Хотя внешность. Как мы знаем, бывает обманчивой.
Девчонки болтали, мы молчали, все чего-то ждали. Чтобы снять напряжение, спросил товарища, поддел ли тот памперсы, тот сначала не поняв, смущенно улыбнулся и покаялся – бывает, мол, больно уж картинки завлекательны. Ничего не происходило, мы стали посматривать друг на друга, как бы с вопросом, что мол будем делать, похоже «кина не будет».
Но ждали мы не напрасно, хозяйка встала в кресла, вышла и вернулась, от неожиданности я ойкнул, с тем самым юношей, с которым развлекалась в день нашей последней встречи. Я, вопросительно посмотрел на друга, тот пожал плечами.
Прильнув к оптике, мы пытались угадать, что нас ждет. Вряд ли компания, которую мы уже немножко знали собралась просто поболтать.
Парень выглядел слегка опешившим, похоже он тоже не ожидал встретить здесь помимо своей подружки еще двух амазонок. Но худо-бедно, общий разговор у них завязался, девчонки сидели смирно, не позволяя себе задирать ноги, а мальчишка на их обращения, как-то странно пожимал плечами и будто бы от чего-то отказывался. Они явно его подбивали, но пока неясно было на что.
Наконец, хозяйка дома вынула из-под тахты моток веревки или даже, скорее ремней, размотала и, смеясь, как бы в шутку показала, на парне прием связывания, при этом она так ловко захватила его руки ременной петлей, что он, опешив и приняв это за шутку, потянул руки, чем еще сильнее затянул петлю. Ему стало не смешно, он оказался в ловушке, протянул руки, явно с просьбой освободить его, но у девушек были другие планы. Тогда он вскочил на ноги, но тут же от толчка с двух сторон упал на тахту и его ноги были схвачены такой же петлей.
Он начал извиваться и изгибаться, но вырваться из пут не мог. Кричать он не мог, стыдно, да и кого звать на помощь.
Девчонки, глядя на него смеялись и, наверное, он еще думал, что это просто шутка. Но шутки кончились.
Улыбаясь, девочки встали с трех сторон от связанного, одна в ногах и двое по бокам.
Смеясь и что-то приговаривая юные красотки начали неспешно раздевать мальчишку, расстегнули пуговицы на его рубашке и, с удовольствием начали мять ему грудь и постукивать по плоскому и довольно мускулистому животу.
Одна из них, стоящая справа, та, что с длинными волосами и кукольными глазами, нагнулась и стала лизать его маленький сосок, а когда тот набух, вынула из-за пазухи свою приличного размера грудь и сунула сосок ему в рот, тот дернулся, но принялся сосать ее, а она время от времени вынимала ее из его рта и поводив соском по его щекам снова совала в губы.
Вторым соском завладела новая юная нимфетка, которая одной рукой щекотала грудь, а второй пыталась, сквозь брюки нащупать интересующий ее объект.
Лидер группы, стоящая в ногах, не спеша расстегивала ремень, прижимая одной рукой связанные ноги, пытающиеся воспрепятствовать ее действиям.
Ремень поддался легко, следом были расстегнуты пуговицы и рука проникла под резинку в, красного цвета эластичные плавки и пошуровала там.
Потом, что-то раздосадовано сказав подругам потянула брюки вниз и обнажила мускулистые мальчишеские ноги, поросшие светлыми волосками до самых носков. Теперь он лежал перед тремя, явно небезразличными к его прелестям девицами в маленьких красных плавках к которым сбоку был приклеен или пришит белый пластмассовый дельфинчик.
Похлопав рукой по бугорку на плавках, хозяйка дома взявшись за резинку стянула их вниз, к держащим ноги ремням.
Среди негустых светлых кудряшек лежал на боку, небольшой, но и не маленький, аккуратный членик.
Девушка двумя пальчиками приподняла его и смеясь, сказала что-то подругам. Те прыснули и приступили к экзекуции.
Та, которая кормила пленника грудью, нагнулась к его лицу и стала целовать в губы, делала это увлеченно и рьяно, так, что парень начал ей отвечать.
Вторая, юная ухватила его за член и начала сначала медленно, а потом по мере наступления эрекции все быстрее его мастурбировать.
Хозяйка же дома, пока не принимающая в насилии участия, раздевалась. Сняла школьное платье, колготки и синие в полоску трусы, начала мять и тереть свою лохматую промежность, а потом, подойдя к синеглазой подруге что-то ей сказала, та оторвалась от губ мальчишки и на его лицо опустилась сочащаяся желанием промежность, закрывшая ему рот и нос и начала двигаться, совершая поступательные движения. Тот, невольно, дабы не задохнуться тоже двигался.
Юная нимфетка, тем временем получив в руки значительно увеличившийся в размерах орган, с удовольствием его осматривала и указав на него кукольной подружке, которая, тут же взяла член в рот и начала сосать, стала раздеваться, сняв платье с белым воротничком, а следом и крошечный лифчик прикрывающий, скорее для проформы ее похожие на яблоки и, похоже такие-же крепкие грудки, спустила и перешагнула через невесомые трусики, осталась в белых гольфах и, попросив подругу подвинуться, решительно перешагнула через распятого юношу и аккуратно, умело направляя рукой ввела член себе во влагалище, секунду поколебалась и медленно погрузила его в себя. Подвигалась, как бы устраивая его в своем чреве. Нагнулась вперед и начала движения вверх и вниз.
Она постепенно распалялась, по ее порозовевшему с восторженно приоткрытым ртом лицу было видно, что действие, которому она с таким восторгом отдается ей знакомо и крайне приятно.
Мы уже ожидали конца, и друг мой тяжело задышал, как наша красавица, очевидно наученная опытом, поднялась с вибрирующего уже органа. Сунулась в портфель, достала оттуда презерватив, умело раскатала его по стволу и облизав, снова уселась сверху, только теперь к нам спиной.
Я даже пожалел, что не увижу ее такого юного лица в момент оргазма, который она несомненно получит, как, впрочем, и юноша, которого, конечно было жаль, но пытка, которой он подвергался была такой сладостной, что многие мужчины были бы готовы оказаться на его месте и подвергнуться такому испытанию.
А тем временем две подруги, сидящие лицом друг к другу на несчастном, несчастном ли, юноше испытывали, хоть и разными способами настоящее наслаждение оргазмом, одна, от полноценного секса, получаемого путем проникновения молодого и полного сил члена в готовую, несмотря на юный возраст к совокуплению вагину, другая более экзотическим, но не менее эффективным методом, получая оргазм от раздражения половой щели и клитора языком и губами, хоть и связанного, но от этого не менее желанного мужчины.
Сейчас, сидя лицом друг к другу и воочию, вблизи наблюдая чужую страсть от чего их собственная становилась еще ярче. Таким же сильным, хотелось бы надеяться будет и оргазм мальчика, несмотря на путы, сковывающие ему руки и ноги.
Свершилось, первой задергалась девочка в чулочках, которая, очевидно ощутив оргазм юноши не заставила себя ждать и разразилась ярчайшими, похожими на судороги конвульсиями.
Она повалилась лицом вперед, явив нам анальное отверстие и продолжая движения сползала с растерзанного тела. Хозяйка же дома, приподнялась над красным лицом парня и влагалище ее источало какую-то влагу, не то это была его слюна, не то выделившийся в таких количествах ее собственный сок желания.
Стоя на коленях, она ожесточенно терзала свою грудь, которую освободила, подняв лифчик на шею и открыв рот что-то шептала.
И только кукла, осталась без сладкого. Но дабы, хоть как-то компенсировать себе недоданное она, усевшись в кресло и подняв согнутые в коленях ноги, отодвинула полоску трусов и обнажив вагину дрочила себе пальцем клитор, очевидно в ожидании своей очереди.
Две из трех, на данный момент были удовлетворены. Но это только в сей миг, никто на знает, чего им захочется через какое-то время, я стал всерьез опасаться за парня, мало того, что он подвергся сильнейшему физическому насилию, еще более страшным было насилие психологическое, которое неизвестно чем может закончиться если будет продолжено.
Однако, посмотрев на безжизненно поникший член и измотанного парня, красотки поняли - сегодня им вряд ли отломится от него сладкого и развязали его. Умный мальчик, во избежание дальнейших провокаций быстренько оделся, оглядел оголенных подружек, что-то им сказал, вряд ли приятное и отбыл зализывать раны. Теперь у него надолго отбита охота участвовать в сексуальных играх более, чем с одной девушкой. 
Обделенная мужским вниманием блондинка, по-видимому требовала от разморенных подруг продолжения, которые те вяло и безыскусно уделили ей одна, подставив свое влагалище для куинглинга, а вторая, проделав тоже самое самой потерпевшей. 
Смотреть на это было уже неинтересно и мы, забрав с собой приборы отбыли восвояси».
На этом месте рукопись прерывалась, если можно называть рукописью распечатанный принтером текст и все равно мне привычнее называть это рукописью. На данный момент меня мучали два вопроса. Кто автор этого опуса? Своеобразного, местами любопытного, местами шокирующего и почему автор, а я думаю это его воля, решил передать его мне? И еще, пожалуй, третий, кто принес, он бы мог пролить свет и на два первых.
Далее, не вопрос, а утверждение, доставка данного опуса мне, не может быть не санкционированной сверху, а из этого следует – мне предстоит узнать, понять, применить полученную информацию, а вот где, как, зачем мне предстоит узнать.