По всей Англии были зажжены костры, чтобы отпраздновать избавление моего отца от соприкосновения с адским огнём. Из своего окна в Ковентри я видела, как арки из мерцающего оранжевого цвета появляются то там, то сям в ночном небе. Никто не пригласил меня ни посмотреть на костры, ни пойти на танцы и на пир с возлиянием, которыми всё это сопровождалось. Но даже в охраняемом доме мистера Хопкинса я чувствовала лихорадочное возбуждение.
Что-то ужасное было предотвращено, - даже если детали были скрыты в тумане. Поглощающая темнота была побеждена. Демоны были убиты. Те, кого взяли в плен живыми, скоро будут казнены. Король провозгласил, что дата его избавления от смерти будет праздноваться ежегодно. Каждый год пятого ноября будут зажигаться костры, а угроза Хенри и членам Парламента не будет даже упоминаться.
Как только люди поверили, что все "пороховые заговорщики" - под этим названием они стали известны - либо мертвы, либо сидят в Тауэре, я вернулась в Комби. Леди Энн, оставленная там для того, чтобы не проговориться о моём бегстве, была всё ещё возбуждена обрывками полученных новостей. У неё не было осмотрительности мистера Хопкинса, или, возможно, его настороженности, и она нетерпеливо вливала эти обрывки мне в уши.
Лидер заговора, Роберт Кейтсби, был убит в Холбеч-хаусе, недалеко от Ковентри, вместе с несколькими другими, включая Томаса Перси, кузена герцога Нортумберлендского.
"Роберт Кейтсби... - подумала я. - Робин..."
- Он был известным смутьяном-папистом, - сказала Энн. - Хотя и джентльменом. Их обоих убили одной пулей - его и Томаса Перси, чей кузен, герцог Нортумберленд (1), живёт в Сионе и сам был допрошен лордом Солсбери и королём, Вашим отцом. - Я почувствовала в ней то же самое лихорадочное волнение, какое и сама ощутила в Ковентри.
- Мой дядя приказал разжечь здесь такой чудесный костёр! - радостно продолжала она. - Он даже разрешил мне посмотреть танцы, - хотя, конечно, мне не позволили бегать в поле с фермерами-арендаторами. - Она наклонилась поближе. - Я даже умудрилась стащить кружку eau de vie (2), перегнанной нашим экономом; только не говори дяде! - Она взглянула на меня, ища одобрения. Энн так редко смела что-нибудь мне предлагать!
- А что там с другими заговорщиками? - Я не хотела упоминать имени Дигби.
- Тебе надо спросить у дяди. Я знаю только то, что слышу в имении.
Я затаилась и стала ждать. Мне стало интересно, что мой отец имел в виду под "зрелищем, которое очистило бы её мысли".
Рождество прошло c ограничением в общении с себе подобными и с правильным, благопристойным оформлением - что в том числе касалось и правил поведения, - которого можно было ожидать в семействе, где папистское слово "месса" вызывало беспокойство. В доме, который когда-то был католическим аббатством, мы отмечали праздник только тем, что молились более часто, и протестантскому Богу, в часовне, построенной для монахов. Однако, хотя мой опекун-протестант говорил только о "времени Христовом", старое, запрещённое слово "месса" продолжало жить в кухне, в садах и на конюшне. У других, ещё более старых, духов, также были свои дары. В стойлах у коней висели пружинки оберегов из остролиста и падуба, на маслодельне молочной фермы проросла омела. Чтобы ублажить призрак аббата, я оставила в углу моей спальни тарелку сладких, с анисовым вкусом, "плетёнок" (3), и на следующее утро обнаружила, что они наполовину съедены.
Я пользовалась наиболее часто произносимыми молитвами для того, чтобы упросить Хенри ответить на моё письмо, если он вообще когда-нибудь его получил. Прошло семь недель. Ни Абель, ни Клэппер из Лондона ещё не вернулись. Иногда я ловила лорда Харрингтона на том, что он, нахмурившись, изучал меня. И, воображала ли я в его глазах жалость или холодность, и в том, и в другом случае я чувствовала трепет ужаса. Я пыталась отвлечься тем, что играла с моей обезьянкой и с собаками, и ездила верхом, когда бы ни позволила мрачная, сырая январская погода. И никогда больше меня уже не оставляли одну.
Как животное, я чувствовала надвигающийся шторм. По ночам я засыпала с кусочком гранита с эдинбургского утёса в одной руке, и с Белль, чьё пушистое тепло я, обнимая, прижимала к себе, в другой, - каждый раз, когда я умудрялась тайком пронести её мимо леди Харрингтон с её страхом по поводу того, что маленькая собачка может испачкать постельное бельё.
В конце января король прислал солдат, чтобы забрать меня в Лондон.
1. Допустимое в повседневных, неофициальных разговорах, сокращение дворянских титулов.
2. Eau de vie - дословно: живая вода (фр.), здесь - крепкий напиток, возможно, водка.
3. "Плетёнка" - кондитерское изделие, часто хлебное, выпечка.