Напротив нашего дома, через дорогу, находилась больница. Её несколько корпусов были окружены сквером, где росли хвойные деревья и берёзки. Сквер украшали гипсовые фигуры пионеров и оленей, а также лавочки, на которых любили отдыхать поправляющиеся больные и приходящие к ним родственники.
Среди деревьев сквера, на полянках, мы, мальчишки школьного возраста, частенько играли в футбол, особенно в теплую сухую погоду.
Однажды, по окончании игры, гуляя между деревьями, я заметил в траве под лиственницей какое-то шевеление. Подойдя осторожно, я увидел в траве красивую птичку, размером со скворца, с перебитым крылом. Она лежала на левом боку, а правое крылышко беспомощно висело на траве. Периодически птичка пищала, так как, по-видимому, любое ее движение вызывало боли в перебитом крыле. Она испугалась меня и моей тени, затрепыхалась, попыталась ускользнуть от меня в густую траву, но висячее перебитое крыло мешало ее движению. Она приняла защитную позу и готова была сражаться со мной за свою жизнь.
Птичка имела очень красивую расцветку перьев. Ее головка, шейка, грудка и животик имели красный цвет, а крылья и хвостик – сизые, почти черные.
Но самым интересным элементом ее портрета являлся клюв, который был большим и массивным, но его кончики скрещивались в внахлест, как губки у щипцов. Он очень походил на попугайчика и всячески пытался ущипнуть за руку, когда я его стал ловить. Пришлось накрыть его моей тюбетейкой, а потом взять в руки.
Ему было страшно и больно. Я забрал его домой. Дома нашел ящичек из почтовой посылки, постелил на дно несколько слоев бумаги, газеты и из этого же материала сделал что-то наподобие гнезда. Поставил мисочку с водой.
После этого, когда мама пришла с работы, я из куска голой алюминиевой проволоки сделал копию изгиба сложенного крыла птички. Потом слегка расплющил проволоку, сохранив ее форму и приложив к сломанному крылу, мы примотали тонкой ленточкой крыло к нашему протезу.
Птичка долго сопротивлялась, кричала, пыталась вырваться, но мы все сделали аккуратно и после всего колечком лейкопластыря приклеили больное крылышко к его телу, не зажимая ног и его левого крала. После этой «операции» мы положили птичку в коробок, в гнездо.
На другой день, у нашей «классной биологички», я узнал, что эта птичка называется клёст и питается она зернами из шишек хвойных деревьев, поэтому ее клюв имеет такую форму. И что эти птицы выводят птенцов зимой, после того, как на хвойных деревьях созреют шишки и корма будет в достатке.
Мы назвали птичку «Клёша».
Несколько дней после «операции» Клёша лежал в гнездышке и не пытался двигаться. Но потом я заметил, что он переместился в домике и даже попил воды.
С первого дня я принес ему в домик много шишек от елей, сосен и лиственниц. И вот, настал день, когда я увидел, что Клёша нашел шишки и стал извлекать из них зерна, то есть он почувствовал в себе силы, чтобы держать в лапках шишку и добывать корм.
В первые дни сил у Клёши хватало на очистку одной-двух шишек, но вскоре его силы восстановились и мне надо было почти ежедневно пополнять запас шишек в его коробке.
Постепенно он стал оживать и начал протестовать, когда я производил очистку его домика от всего лишнего и грозно пищал. Кроме того, он начал пытаться запрыгнуть на верхний край коробки домика. Но при наличии работающего одного левого крыла, это ему не удавалось. Месяца через полтора он начал освобождаться от повязки на больном крыле. И мы решили ему помочь. Для этого сняли «протез», освободили больное крыло, но пользоваться им и пытаться взлететь он не мог. Оно еще долго висело «без признаков жизни» и порою мешало ему. Но постепенно расправились перышки, заломанные повязкой, и крылышко стало занимать положенное ему место.
Однажды он подпрыгнул и с поддержкой крыльев сел на край коробки, при этом он очень громко известил всех о своем успехе, он явно хотел крикнуть: «Смотрите, я начинаю летать!».
Я подумал и принес домой несколько хвойных веток с шишками и закрепил их на стенах комнаты, на забитых гвоздях. Конечно, мама была не в восторге от этой затеи. Но смирилась, добавив: «Убирать за ним будешь сам!».
Клёша шишки на ветках обнаружил быстро и стал перелетать от домика на стены и обратно. Правда, от его пребывания на ветках внизу образовывалось большое мусорное пятно из чешуек шишек и других отходов его деятельности.
Мне приходилось, вернувшись из школы, все тщательно убирать до прихода мамы с работы. Но бесследно навести порядок было невозможно, и мне частенько доставалось от мамы. Даже появились угрозы, что однажды она выкинет все мои украшения вместе с Клёшей на улицу.
Но это было на словах. А на самом деле мама была добрая и меня она очень любила. Поэтому наше сожительство с Клёшей продолжалось.
Комната, в которой мы жили была маленькая, но с высоким потолком. По моим воспоминаниям ее размеры составляли 7 - 8 метров квадратных. С началом отопительного сезона у нас всегда было жарко. И мы постоянно держали форточку на окне открытой.
Однажды, придя домой, я увидел Клёшу сидящим на открытой форточке. Я подумал, что он сразу же улетит на улицу. Но нет, он посидел, попел и потом спустился в свой домик.
Постепенно, все чаще, я стал замечать его сидящим на открытой форточке. Обычно он суетился и громко пел, но никто ему не откликался. Меня он почти не боялся. И каждый мой приход из школы, встречал громкими возгласами, как бы радостно приветствуя. Иногда Клёша просыпался утром раньше всех и начинал летать с ветки на ветку с громким криком. Мама выражала недовольство, но терпела. В основном, Клёша вел спокойный образ жизни и не собирался покидать своей жилье.
Но однажды в ноябре, когда уже стабильно лег снег, придя из школы, я не нашел Клёши в комнате. Была первая мысль: «Все, Клёша улетел!».
Я сел у окна и стал искать Клёшу глазами на улице. Вскоре я увидел его на близкостоящей липе. Я взял ветку с шишками и стал махать ею в форточку, звать Клёшу, и о чудо Клёша прилетел. Сел на форточку и что-то долго и громко рассказывал. Я его, конечно, не понимал, но был счастлив, что Клёша снова дома.
Так повторилась еще несколько раз, но Клёша всегда прилетал «после прогулок» домой. Он не улетал в сквер, а по-видимому пробовал силы, долетая до ближайших деревьев и возвращаясь.
Но в один из зимних дней, когда я был дома, Клёша уверенно полетел в сквер на хвойные деревья, хотя свежих шишек я принес ему много. В этот раз Клёша не прилетел ночевать, и я сильно расстроился. Но на следующий день он прилетел, как всегда, на проем форточки, сел и очень бойко, и громко начал что-то мне рассказывать, постоянно пританцовывая на месте.
Я посмотрел за окно и увидел на ближайшей липе серенькую и очень миленькую самочку клеста. Это была новая подружка Клёши и он хотел познакомить её со мной. Но она никогда не соприкасалась с человеком близко, для нее это было табу.
Клёша сидел на окне, громко приглашал подругу в гости, но она без эмоций сидела на ветке и не собиралась лететь к нему.
Вскоре серенькая самка вспорхнула и улетела в сквер на хвойные деревья.
Клёша еще какое-то время сидел на окне, верещал, по-видимому, благодарил меня и одновременно прощался со мной. Его влекла к себе подруга. Наступила зима и пришла пора вить гнездышко и выводить птенцов.
Это были первые годы после долгой и тяжелой войны. Страна и люди входили в новую жизнь. Многие отцы, в том числе и мой, не вернулись с войны.
Но в новом году в наш дом пришел мой отчим, а позднее у меня появилась сестричка. И нашей семье в том же доме дали двухкомнатную квартиру. Мы переехали.
И уже весной, новые жильцы в бывшей нашей квартире рассказали мне, что к ним неоднократно на оконный карниз прилетал очень красивый «попугайчик», он садился, долго щебетал, но улетал при их приближении.
Я был уверен, что прилетал Клёша, он искал меня, чтобы еще и еще раз сказать спасибо за то добро, которое человек подарил ему.
Дикие птицы и звери всегда долго помнят такие события в жизни, порою более долго, чем помнит их человек.
Но жизнь продолжалась, начинался ее новый период у Клёши и у меня.
Март 2022г.