После нескольких авиаобстрелов Ирпеня желание оставаться дома заметно ослабело. Речь шла уже о биологическом выживании. И тут боги сжалились, прониклись силой моей молитвы и дали зелёный коридор. Собиралась в спешке. Сварила килограмма три мяса, взяла большое летнее одеяло, несколько ножей и вилок, восемнадцать варёных яиц и семь носков разного цвета. После стирки я сложила стопку старых футболок, которые собралась пустить на тряпки. Именно их я и взяла с собой в эвакуацию. Когда собираешься на стрессе - все может быть . Дочь бережно упаковала старую облезшую уродскую шапку и набрала туеву хучу лекарств. Теперь точно не пропадем)
Почему мозг отказывает в критические минуты - мне неизвестно. В кошельке обнаружилось килограмма три мелочи. Все это я везла через две границы. Разумно, что уж.. . Надо будет бросить в ближайший фонтан.
Мясо не взяла. Как-то тупо его есть в поезде.
За минут двадцать до выхода взвыли сирены и послышался звук летящего истребителя. Крикнув своим, чтобы шли в подвал, я стала торопливо спускаться по лестнице. Подумав, что задерживаю дочку и мужа, решила поторопиться и шмякнулась в подвал без лестницы. Навернулась метров с трёх. Полежала, пришла в себя, выслушала от родственников, какая я быстрая и ловкая, попросила немного обработать кровоточащие ссадины . Дочь на стрессе линула в мою сторону хлоргексидина. Я решила, что этого достаточно, взяла сумки и отправилась в путь на андреналине "и на одном крыле"...
Сумка с хламом пригодилась в поезде. Желающих выехать было столько, что места достались только в тамбуре, стоячие . Шпроты видели? Именно вот так мы разместились, стараясь не вывалиться, когда открывались двери. Иногда я садилась на сумку, когда отказывали ноги. Сидеть на вилках очень даже ничего. Это лучше, чем на полу. И значительно лучше, чем под обстрелами. Путь во Львов занял тринадцать часов. Но это была малая часть пути.
Проезд к границе - отдельная история. Это было настолько тяжело, что мозг отказался фиксировать данный факт. Во Львов мы приехали в два часа ночи и ещё сутки стояли в очереди, чтобы доехать до границы. Выдохнула я только тогда, когда за окном стали мелькать польские дорожные указатели. Меня трясло постфактум крупной дрожью и я осознала, что в ближайшее время снаряды сюда не полетят....
В поезде на Берлин я смотрела на свою поседевшую после обстрелов дочь, на аккуратные домики за окном и понимала, что угрозы для жизни больше нет, что монада нашей жизни перевернулась, жизнь перезагрузилась и есть шанс начать ее по-другому.