Отдельные сцены из нашей киберпанк-вселенной. Буду просто оставлять их здесь, с целью поддержания аккаунта.
Пациенты исчезли.
Все одиннадцать человек будто в воздухе растворились, вместе с аппаратурой и кроватями.
Зато посередине помещения появился стол-бюро, за которым сидел никто иной, как доктор Хейгель — вивисектор, наркоторговец и по совместительству главный врач крупнейшей и самой современной клиники громадного Мегаполиса.
При виде Дэннера доктор поднял голову.
— Добро пожаловать, Маэстро. Вот мы и встретились. Или лучше звать тебя Дэннер?
— Лучше так, — согласился Владимир, привычно изучая поведение собеседника. Осторожничает в движениях корпуса и плечевого пояса, машинально касается пальцами ключицы — прослушка.
— Присядь. — Хейгель махнул рукой на стул.
"Я задержусь, езжайте," — морзянкой отстучал Дэннер. Со стороны этот жест выглядел так, будто он просто задумался и машинально теребит тёмно-рыжую прядь, выбившуюся из-под медицинской шапочки.
Владимир усмехнулся и принял приглашение, развалившись на стуле и закинув ногу на ногу.
— Ты не пришёл меня осмотреть, — заговорил он. — Это, знаешь ли, обидно.
Хейгель подался вперёд, переплетая пальцы на столе и улыбаясь своей мягкой улыбкой.
— Ну, прости. Столько работы.
Дэннер перестал улыбаться и переменил позу на спокойно-сдержанную — даже ему надоело представление. Зелёные глаза сузились, точно перед прицелом, в спокойном голосе зазвенела ледяная сталь.
— Вижу, работа кипит. Двое суток до полной потери рассудка — потрясающий результат. Твой коллега Марков такого бы точно не добился. Но откуда у тебя образец? Неужто, из моей крови?
— Твой штамм слабоват, ты же сам сказал, — поморщился доктор. — А вот маленькая Фрейя — моя гордость. Антитела в её крови сделали из неё превосходную альфу, не находишь?
Рука Дэннера под столом сжалась в кулак, ломая всю фальшивую невозмутимость.
— Не заговаривай мне зубы. Откуда у тебя образец?
Хейгель улыбнулся, так тепло и ласково, что казалось, будто он вот-вот поднимется из-за стола и погладит Владимира по голове. Но он, разумеется, ничего такого не сделал.
— Я смотрю, это для тебя очень важно.
Дэннер явственно ощутил, что теряет контроль. Ещё немного — и... Что именно "и", он и сам не сумел бы предсказать. Просто всему есть свой предел прочности. И враг его мастерски штурмовал.
Дэннер выдохнул и непринуждённо улыбнулся. Нельзя позволить вывести себя на эмоции.
Однако умён фашист, знает, за какие струны дёргать.
— Разумеется, важно, — кивнул Дэннер. — Должен же я знать, куда направлять ракету.
Хейгель прищурился.
— Спорим, ракету ты в этот раз не направишь? Хотя, — небрежно обронил он тут же, — тебе не должно это доставить неудобств. Город-не город, уничтожил же ты целую планету.
— Можешь написать мою биографию. Всё денежка. Ремонт сделаешь, а то вся краска облезла, и лампочки то и дело гаснут.
— Сейчас ты шутишь. Когда ты родной дочери шею сворачивал, тебе тоже весело было?
Дэннер подался вперёд, глядя в глаза собеседнику.
— Провоцируешь. Никак в психолога не наиграешься, доктор Менгеле?
— Ты не успеешь отправить эту запись своим волкам. Я нажму кнопку на браслете, и дочка твоей обожаемой фрау Зингер умрёт.
— Ага, пожертвуешь ты чистой альфой, как же.
— Хочешь проверить?
— Никакой записи нет, — обрадовал Дэннер. — Это прямая трансляция. Моя подруга, к которой ты направил силовиков, немного побаловалась со связью. И теперь мой передатчик транслирует нашу дружескую беседу на весь Парадайз. — Владимир улыбнулся. — Помаши подчинённым ручкой, Хейгель.
Доктор вскочил, опрокинув стул. Голос по-змеиному зашипел.
— Брешешь. Брешешь, волк!
Дэннер невозмутимо закурил.
— Подумай сам, — устало разъяснил он. — Вы с Марковым заманили меня в ловушку с целью заполучить штамм, уничтоживший Четыреста тринадцатую колонию у Альтаира. Я внедрил тебе Декстера — а он, хоть и медик, но, в первую очередь, «волк», солдат. И он способен защитить моих друзей от твоих бандитов. А я, знаешь ли, не настолько идиот, чтобы таскать с собой столь мощное оружие, и вирус у меня ослабленный, почти дохлый. Я его и использовал, чтобы побыстрее попасть в клинику и заодно твоё внимание привлечь. Как ты знаешь, для меня Морена не опасна, и носителем мне также не стать.
Владимир поднялся.
— А теперь мои друзья будут здесь с минуты на минуту. И подкрепление тоже. — Дэннер вдруг улыбнулся. — Власть переменилась, скидай сапоги.
Некоторое время Хейгель молча буравил Дэннера взглядом, потом повторил, не очень уверенно:
— Ты блефуешь.
— А ты проверь.
Доктор неожиданно засмеялся.
— И что теперь будешь делать, убьёшь меня?
Дэннер уселся на краешек стола, мирно положив автомат на колени.
— Изначально я так и планировал, — признался он. — Но ты одарил меня неизгладимыми впечатлениями, и теперь судить тебя будет конфедеративный трибунал.
Хейгель замер. Даже в тусклом свете бункерной лампы было заметно, как он побледнел.
— Нет, — быстро возразил он. — Ты этого не сделаешь.
— Мы оба знаем, что сделаю.
Доктор выдохнул резко, уцепившись за ворот, будто его душили.
— Что-то же человеческое в тебе осталось... — голос сорвался, но Хейгель упрямо сглотнул и продолжил: — Даже такие...
— На всю башку отмороженные убийцы? — любезно подсказал Дэннер.
— ...такие, как ты...
Владимир поднялся.
— Какие — такие? Убийцей меня честишь? Молодец, потому что я и есть убийца. — Дэннер выпрямился и отчеканил: — Но тебя, фашист, я и пальцем не трону. Зато свидетельствовать против тебя буду с радостью. Даю тебе честное слово.
Хейгель презрительно сплюнул. Он уже взял себя в руки.
— Всё служишь конфедератам, как собака.
Губы Дэннера медленно растянулись в улыбке, вот только взгляд обжигал холодом.
— А я и есть собака. Сторожевая собака. Охраняю людей от таких, как ты. И я служу не Конфедерации. Я служу — людям. Впрочем, не утруждайся, всё равно не поймёшь.
— Примитивен до абсурда, — поморщился доктор. — Людям он служит... Лично я служу идее. Впрочем, — передразнил он Дэннера, — ты всё равно не поймёшь.
— Разумеется, — согласился Дэннер. — У меня, вообще, трудности с пониманием идей, базирующихся на массовом геноциде.
— Галактика перенаселена!
— Слушай, — скривился Владимир, — доктор. Мы не дискутируем. Руку.
В общем-то, выбора у Хейгеля особо не оставалось, и руку он всё же протянул. Дэннер сделал инъекцию и дождался, пока доктор обмякнет.
— Объект захвачен. Отсыпается. Как у вас там дела? Джейми, Сэд? Кто в эфире?
— Мы, — отозвалась Октябрина. — Через три минуты встречай нас в реанимации.
В груди похолодело.
— Кого реанимируем?
— Твою подругу. И пока что, не реанимируем. Может, и не придётся. Ты не будешь любезен расчистить нам тут дорогу?
— Придушить Артура — всегда пожалуйста.
— Э-эй, не души! — всполошилась Октябрина. — Отвлеки его как-нибудь, а мы быстренько прошмыгнём в бюджетку.
Дэннер закончил вязать пленника и тщательно проверил надёжность связки.
— Очень жаль, а я уж надеялся.
— Не вздумай. Это сын Хейгеля и правая рука наркодельцов.
— Подумаешь, какие мы, — насмешливо фыркнул Дэннер. — Ладно, исключительно ради вас.
— Спасибо, — сказала Октябрина, и он услышал, как она переключилась на пациентку — голос изменился, зазвучал ласково. — Давай, милая, дыши. Дыши...