Как же это, не просто помирать на фронте, под кустом лещины, когда гремит мир, когда всходит и заходит, а девчушка тянет тебя на шинелке, как недобитую тушу...
"Господи, избавь наконец от этой адской боли..." А она достала шприц, оголила плечо и, как Господь-Бог, ширнула... Он постепенно пришёл в себя, приподнялся, с её помощью и таки дошёл до палатки.
Сколько тех госпиталей минуло, сколько раз помирал и воскресал, сколько раз обстреливали поезда, что спешили в тыл? Кто знает... Третий год маялся... Месяц тому Главный хирург погасил последний малый уголёчек...
- Готовься, капитан. Месяц у тебя... За этот месяц раз лежал в реанимации, после того, как вернулась память после старой контузии. Обошёл все окресности в округе, вспомнил, что купался в любое время и искупался в речке, в апреле...
Вчера была комиссия
- Ну, покажись майор... Глядите, люди добрые, а этого анику - он же побил все умозаключения об организме... Вы полностью здоровы, батенька! Нога тоже идёт на поправку, как говорят: "Скатертью дорога." Получайте и домой!
"Хорошо сказано - домой, а как там, ни единого письмеца, как там Люся? Немного повздорили на проводах..."
- Т-п-р-р! Служивый, на станцию?
- Так точно. Ох ты, какая краля!
- Садись, подвезу. Мы, молочары, надо довезти молоком, а не маслом. Трясёт? Звиняй, без рессор, но всё ж транспорт.
- Из-далека, девонька?
- А тебе зачем?
- Может свидимся...
- А, так я Маня, из Овчаровки, энто пять вёрст от госпиталя.
- Понял, Маша, а меня назвали Алексеем, так-то.
Дома, не было - воронка, заростала пыреем да колючкой. Соседи все незнакомые, пришлые... В сельсовете сведений, не было...
Через два дня он вылез на той же станции, а вдалеке стоял Машин мерин, хрупал сено. Маша подошла, развернула треугольник, читала, глаза были хмурые. Чтоб не напугать, он обошёл воз и приблизился так, чтоб она видела.
- Вернулся? Садись, поедем...
Потом протянула письмо.
- Читай. Там и для тебя или нет?
- Расскажи о себе.
- Не интересно, Алексей... Выдал меня тятя, как за долги семейные, конечно, не рассказал, покойник. Мужик, мне в отцы годится, Мучились, не жили.
- Прости...
- Чего уж там, как есть... Вон твой госпиталь.
- Он мне ни к чему, я к тебе вернулся, Машенька. Примешь?
- Не шутишь? Ты ж прочитал...
- Всё верно, голуба, пусть живёт, как хочет.
- Мне стыдно в его хате, а другой нет...
- Купим и хату, купим и ставок. Мне с детства снятся сны - белая хата, под очеретом, гай возле хаты и ставок с мельницей. И ты рядом...
- Приехали. Поставлю воз на место, отпущу мерина пастись, а ты заходи, там открыто, у нас, не воруют и не закрывают.
На пристенной полке, у печи, стояла большая миска, два полумиска, черпак, на припечке - чугун, пару рогачей и кочерга. Пола, не было - "доловка" - глиняный, мазанный глиной, застеленный двумя ручными дорожками.. Деревянная кровать и горка подушек. "Не густо..." Я нашёл дрова, разжёг печку, начистил картошки, задвинул чугун, ближе к огню. Вскрыл банку тушёнки. Картошка уже закипела, отодвинул от огня и ту показалась Маша.
- Иду и как-то, не по себе - дым из трубы, а ты уже хозяйничаешь...
Сидели, обедали. Поглядывали друг на дружку_ знакомились, перебрасывались словцом. Алексей попил водицы...
- А не хорошая вода то...
- Да, не вкусная, отдает песком и железом.
- Расскажи о селе.
- Деревне - пятьдесят дворов, отделение колхоза, от Матвеевки, тоже село. Работа в колхозе, больше ничего...
- Когда в Чану, с молоком?
- Завтра, с утра, как подоят, так и поеду.
- Поедем.
Дорога казалась покороче. Доехали, сдали.
- А теперь давай к военкомату.
- Погоди, думаю, что не долго.
Поглядел подполковник документы.
- Пойдёшь начальником милиции? Был, тоже из раненных, да под суд загремел.
- Коротко, что приключилось?
- Банда, а ниточка в милицию...
- Ладно, разберусь. Спасибо.
- Давай, Маша, в милицию.
Они возвращались в деревню, сдали телегу и мерина,
зашли в хату.
- Тут что-то твоё есть?
- Сапожки да платье, да пару рубашек.
- Забирай, машина подошла, пойдём.
- Ты точно решил?
Алексей поставил жирную точку - впился в губы да так, что Маша повисла на плечах,
у него.
Они получили трёх комнатную квартиру и целая неделя, пока шло расследование, занимались обстановкой и одеждой, для Маши.
- Теперь собирайся, скоро будет машина, нет-нет, то однотонное, кремовое, а это к нему и застегнул на шейке янтарные бусы. И Машины глаза засияли!
- Николай, залети в киоск за букетом.
Их расписали в отдельном зальце, с музыкой, с бокалами Шампанского.
- Теперь, Коля, отвези Машу, к мадам Зотовой, пусть займутся "от и до".
Гости разошлись поздно, плясали, пели на "бис", рвали тальянку, шли в пляс, когда начали петь частушки, неудобные начальству, люди в штатском, вежливо попросили и закончили пиршество. Квартира была рядом, две тени проводили супругов и исчезли.
Маша пришла в спальню в новой, коротковатой рубашке и чувствовала неуверенно, а Алексей, глядя на жену, облизывался, пока...
Отдышавшись, полежал молча и молвил:
- Завтра суббота, намечается пикник, надо бы поспать.
Ага...надо бы, как бы не так. Заря заглянула и подглядела их дела... Не до пикника было молодым. 27.03.22