Изменение систем представлений для вызывания анестезии и аналгезии
Аналгезия — обратимое угнетение болевой чувствительности. Анестезия — обратимое угнетение всех видов чувствительности.
Почему измение систем представлений может вызвать анастезию и аналгезию у пациента? Дело в том, что буквально каждый человек воздействует буквально на каждого своего собеседника. Это можно достигнуть подбором слов, нюансами интонаций, скоростью речи и жестов, направлением и длительностью взгляда, паузами, мимикой, положением в пространстве… Можно сказать, что все мы – обладаем разговормым гипнозом, но лишь некоторые обучены.
М. Эриксон опроверг распространенный миф, о том, что существуют люди, не восприимчивые к разговорному гипнозу. Они говорят, что у кого большая сила воли, того загипнотизировать нельзя. Влиянию М.Эриксона поддавались все.
Суть его метода была в том, Милтон Эриксон пользовался не одним каким-то специфическим методом гипноза, а целой палитрой инструментов. Поэтому, если один из них не срабатывал как надо, психолог преходил к следующему быстрее, чем окружающие могли заметить его ошибку. Эриксон продемонстрировал, что гинтоз может быть незаметным. Что человек может побывать в гипнотическом трансе, не заметив его. Что внушения можно давать в самом обычном разговоре.
+++
Как направлять мышление и ассоциации пациента по терапевтическим каналам
М. Эриксон: «Когда я хочу, чтобы пациент развил аналгезию, я, скорее всего позволю пациенту рассказывать о своей боли до тех пор, пока по его выражению лица мне не станет понятно, что он думает, что я его понимаю. Я не возражаю против того, чтобы сказать пациенту несколько вещей – какие-нибудь мелочи, что заставят его думать, что я определенно его понимаю.
Вы можете достичь анестезии косвенно – за счёт смещения привычных рамок рассуждений человека. В этом случае, решающий сдвиг был сделан в направлении вопроса: «Какое у тебя было любимое занятие в детстве?». А затем я смог действительно над этим поразмышлять.
Иначе говоря, надо очень осторожно поставить вопрос. Ты ставишь его так, чтобы можно незаметно проскользнуть мимо трудности и начать разворачивать другую последовательность мыслительной активности, эмоциональной активности, которые устраняет возможность ощущение боли.
При разговорном гипнозе меняются ориентиры реальности.
Эриксон: «Когда наводишь аналгезию анальгезию, просишь своих пациентов у какой-то степени утратить контакт с реальностью. Ты просишь изменить её. И тогда они начинают чувствовать себя странно – осознают они это или нет. Но могут отреагировать на это выходом из ситуации, потому что она странная и неудобная. Таким образом, каждый раз, когда наводишь анальгезию или анестезию, нужно смотреть, чтобы пациенты никоим образом не испугались потери обычного контакта с реальностью. Поэтому твоя обязанность сказать им, что одна из поразительных вещей, которые с ними произойдут, заключается в том, что они будут чувствовать себя более комфортно или больше заинтересуются чем-то, например, заметят, что свет в кабинете стал более мягким. Довольно часто я говорю пациентам в своём кабинете: «Надеюсь, вы не будете возражать, если свет будет автоматически становиться более приглушенным и мягким, пока мы продолжаем нашу работу». Каждый раз, когда меняются ориентиры реальности, я знаю, что пациенты будут сообщать мне, что в кабинете стало светлее или темнее, теплее или холоднее, или что они чем-то испуганы, или что в кабинет становится больше или меньше, а они сами стали выше или ниже. Они получают всевозможные изменения в ощущении реальности каждый раз, когда когда мы исследуем анестезию или аналгезию.
Затем я, вполне вероятно. Задам ему один вопрос, который уведёт его от темы боли: «Где ты проводил прошлое лето?» Пациент может быть весьма удивлён таким вопросом о прошлом лете.
Прошлым летом у него этой боли не было. Мы можем заняться вопросом об удовольствиях, радостях и удовлетворении, которые были прошлым летом, о физической легкости, которую он ощущал прошлым летом. Когда станет видно, что пациент начинает слегка нервничать, я напомню ему о том времени, когда он греб на лодке и натер на руке волдырь, который немного поболел, но, к счастью, прошел.
Я не побоялся упомянуть о травме, боли или страдании, но всё это далеко от той боли в спине, о которой пациент принялся мне рассказывать. Я упомянул о том, как болел волдырь на руке, натертый им веслом прошлым летом, и не был потрясён его беспокойным выражением лица.
Потому что ты понимаешь, что это задача в гипнозе – направлять мышление и ассоциации пациента по терапевтическим каналам.
Очень хорошо известно: если у тебя что-то болит, и ты идешь смотреть какой-нибудь захватывающий фильм, то погрузившись в действие, происходящее на экране, забываешь о том, что у тебя болит нога, рука, зуб или что-либо ещё. Ты это знаешь, так почему бы тебе не сделать в точности то же самое со своим пациентом? Если работаешь с пациентом в своём кабинете и осознаешь тот факт, что можно направить мышление пациента в некую область отдалённую от ситуации боли.
Я вспоминаю одну свою пациентку, которая говорила: «Я боюсь идти к стоматологу, я так сильно мучаюсь, я так страшно потею, я так страдаю». Я тут же спросил пациентку: «А у тебя было это в в детстве?». И она стала говорить о страданиях своего детства, но они были настолько далеко, что меньше беспокоили её, и она чувствовала себя немного комфортнее. Следующим шагом я спросил её, какое у неё было любимое удовольствие в детстве. Ей было очень приятно переключиться на другую тему и обсудить со мной своё любимое детское занятие.
После того как она рассказала мне о том, какие у неё в детстве были любимые удовольствия, особенно в одном из них, я внушил ей, что, когда она пойдёт в стоматологический кабинет, то ей надо будет как следует усесться в зубоврачебное кресло. На самом деле, оказавшись в зубоврачебном кресле, она должна начать ёрзать в нём и ощущать свой зад на сидении, свою спину на спинке кресла, руки на подлокотниках, а голову на подголовнике, при это её должны были наполнять воспоминания о её любимом занятии в детстве, которые взяли бы верх над всей ситуацией. Что я сделал? Я взял неприятную реальность зубоврачебного кресла, ерзание и попытки удобно устроиться в нём (я и сам ёрзал на стуле, изображая то, как она должна ощутить себя в зубоврачебном кресле), и установил связь с одним из её любимых занятий в детстве. С тем, которое она вспомнила – игры с листьями на лужайке. Осенью из листьев можно строить целые дома. Делать в кучах из опавших листьев забавные проходы, зарываться в листья. Ты можешь ёрзать, и в этих листьях тебе может быть приятно и комфортно, и весь остальной реальный мир окажется где-то далеко. Благодаря этому, оказавшись у зубного врача, она просто погружалась в очень приятный анестетический транс, без каких-либо прямых внушений по поводу анестезии. Она выдержала хирургическое вмешательство, не испытывая при этом никакого беспокойства.
Вы можете достичь анестезии косвенно – за счёт смещения привычных рамок рассуждений человека. В этом случае, решающий сдвиг был сделан в направлении вопроса: «Какое у тебя было любимое занятие в детстве?». А затем я смог действительно над этим поразмышлять.
Иначе говоря, надо очень осторожно поставить вопрос. Ты ставишь его так, чтобы можно незаметно проскользнуть мимо трудности и начать разворачивать другую последовательность мыслительной активности, эмоциональной активности, которые устраняет возможность ощущение боли.
При разговорном гипнозе меняются ориентиры реальности.
Эриксон: «Когда наводишь аналгезию анальгезию, просишь своих пациентов у какой-то степени утратить контакт с реальностью. Ты просишь изменить её. И тогда они начинают чувствовать себя странно – осознают они это или нет. Но могут отреагировать на это выходом из ситуации, потому что она странная и неудобная. Таким образом, каждый раз, когда наводишь анальгезию или анестезию, нужно смотреть, чтобы пациенты никоим образом не испугались потери обычного контакта с реальностью. Поэтому твоя обязанность сказать им, что одна из поразительных вещей, которые с ними произойдут, заключается в том, что они будут чувствовать себя более комфортно или больше заинтересуются чем-то, например, заметят, что свет в кабинете стал более мягким. Довольно часто я говорю пациентам в своём кабинете: «Надеюсь, вы не будете возражать, если свет будет автоматически становиться более приглушенным и мягким, пока мы продолжаем нашу работу». Каждый раз, когда меняются ориентиры реальности, я знаю, что пациенты будут сообщать мне, что в кабинете стало светлее или темнее, теплее или холоднее, или что они чем-то испуганы, или что в кабинет становится больше или меньше, а они сами стали выше или ниже. Они получают всевозможные изменения в ощущении реальности каждый раз, когда когда мы исследуем анестезию или аналгезию.