Иван Фёдорович не был охотником. Не то, чтобы он любил или жалел зверей. Они были ему безразличны. Звери жили, где-то там в лесу, своей жизнью, а он в Питере, своей.
Он ни разу не был на охоте, не имел знакомых охотников, никогда не стрелял из ружья, кроме как из пневматички в тире. Но ружьишко у него было. Хорошая горизонтальная двустволка, тульского завода. С инкрустацией, красивым литым рычажком, с прикладом и цевьём из тёмного, лакированного дерева.
Ружьё досталось ему от деда и много, много лет пролежало на антресоли, завернутое в старый, холщовый мешок.
Но жизнь шла, времена в стране менялись. Иван невольно всё чаще стал представлять, как его, вдруг, вызовут в полицию и спросят: «А нет ли, Иван Фёдорович, у вас дома оружия?» Что ответить?
А если с обыском придут, и ружьё незарегистрированное обнаружат, так ведь и в терроризме могут обвинить.
Конечно, это маловероятно, с чего ему обыска боятся, если он простой работяга, но одна мысль не давала покоя. Однажды, по пьянке, показал он ружьё соседу Гришке. Да и ляпнул, доверительно, что оно не зарегистрировано, а спустя примерно полгода, как назло, переругались они с ним.
Всё началось из-за собачонки Гришкиной. Она жену Ивана Фёдоровича, Валентину укусила, прямо на лестнице. За ногу тяпнула ни с того ни с сего. Хорошо, не до крови, но колготки порвала. У этих маленьких собачек зубки остренькие. Зачем только Гришкина жена завела такую тварь. И выгуливает ведь её не сама, а Гришку заставляет. Ему, дескать, двигаться полезно.
Кто бы такое стал терпеть, чтобы твою жену собаки кусали. Ясное дело, никто, и Иван Федорович не стерпел. Высказал Гришке, всё что о нём думает. Хотел было даже врезать своим коронным слева, но Гришка тоже здоровый малый, поэтому ограничились матом и полным разрывом добрососедских отношений.
Но если теперь, этот Гришка, вспомнит про ружьё, да настучит на него, куда следует, то в нынешние времена запросто могут с обыском-то и нагрянуть. Двадцать второй год на дворе.
В районной разрешительной системе, где ружья регистрируют, народу тьма, но, до того, чтобы туда на приём прийти, оказывается, нужно ещё кучу бумаг собрать. От нарколога две справки, от психиатра, от участкового, да ещё и курс лекций каких-то прослушать, по стрельбе.
Выписал Иван адреса всех учреждений, откуда справки нужны и решил начать с психдиспансера. К наркологу лучше завтра, потому как вчера маленечко тяпнули на пару с женой, вдруг нарколог унюхает. Праздник ведь вчера был, день святого Валентина. Жену Валентиной зовут, поэтому они всегда этот день празднуют, уже много лет.
На первом этаже психдиспансера, отсидев часик в очереди, Иван зашел в кабинет, надеясь, что ему тут же выдадут справку, в том, что он на учёте в этом учреждении не состоит. Но в кабинете строгая девица в медицинско маске лишь распечатала несколько листов, испещрённых мелким шрифтом, попросила Ивана расписаться на некоторых из них, и направила в кассу.
-Так, это платно что ли? -удивился Иван.
-Это платная услуга, -девица пододвинула к Ивану Фёдоровичу коробку с одноразовыми медицинскими масками, - а вот маску можете взять бесплатно.
-Блин, - буркнул Иван и, взяв маску, направился в кассу.
Оттуда, держа в руке выданные ему бумаги, он отправился на четвертый этаж к кабинету, перед которым стояла очередь. Посетители, что были перед ним на первом этаже, перетекли сюда. Дождавшись своей очереди и зайдя в кабинет, Иван увидел кресло, как у зубного, рядом с ним большой прибор, от которого отходит с десяток разноцветных проводков.
Две женщины в медицинских масках и в белых халатах, усадили его в кресло и тут-же одна начала прилеплять к его голове датчики, другая уселась за компьютер.
-Что это? - спросил Иван Фёдорович.
-Не волнуйтесь, мужчина. Сделаем электроэнцефалограмму. Положено так.
Через пять минут дамы сообщили, что с ним всё в порядке, и он отправился к соседнему кабинету.
Иван зашел к доктору, положил ему на стол бумаги, и результат электроэнцефалограммы.
Доктор стройный, лет, примерно, около тридцати. На вид добродушный и располагающий к себе. Белый халат, медицинская маска. Придвинув его документы, сразу взял ручку и начал что-то писать, одновременно спрашивая:
-Здравствуйте, что у вас?
-Справочку на оружие надо.
-Оружие? Хорошо. Что за оружие?
-Ружьё охотничье.
-Ага, так вы охотник?
-Да нет, просто ружьё храню. Мало ли что, пригодится.
Доктор поднял глаза на Ивана Фёдоровича.
-Вам кто-то угрожает?
Иван невольно рассмеялся. Ну и вопросы этот доктор задает. Ну для чего люди ружья держат, ну не из-за того же, что им угрожают. Вот государство, к примеру, армию содержит, ведь не из-за того что ему кто-то угрожает, а просто, для солидности. Прикалывается видно доктор.
-Угрожают конечно, - выпалил, улыбаясь, Иван Фёдорович, - обстановка вон какая внешнеполитическая и внутриполитическая. Того и гляди.
-Того и гляди, что?
-Как что? Того и гляди, нападут.
-Кто нападёт-то?
-Ну как? Врагов полно. Эти вон, в первую очередь, хохлы.
-Хохлы? Кто это? Украинцы, я так полагаю?
-Ну конечно, они вон Донбасс хотят у нас отнять и за Крым злятся. Они там все фашисты.
-Ну вы живёте, -доктор взглянул на документы, - в Санкт-Петербурге. Что же, вы полагаете, что на нас могут напасть украинцы и вы в Петербурге будете от них отстреливаться из охотничьего ружья?
Хотя медицинская маска и скрывала лицо доктора, но было видно, что тот, слегка улыбается, поглядывая на Ивана. Остроумный. Вот что значит, интеллигентный человек. Поговорить приятно. Не то, что коллеги на заводе, или Валька. Она, конечно, хорошая женщина, но с общением у неё тяжко. Телек, только и смотрит. Сын Вадька, тот в компьютере все вечера. С ним и не пошутишь, и серьёзно не поговоришь. Что у него в голове, вообще никто не знает.
- Так не только они. Хохлы только начнут и тут же все полезут. Все, кто против нас. С севера финны ударят со шведами. Прибалтика вступит. Ракеты натовские полетят. А ещё ведь, сколько внутренних врагов: нетрадиционные гомосексуалы всякие, навальные, правозащитники. Вся эта шваль тут же голову поднимет. Все кто хотят матушку Россию на кусочки разорвать и поиметь. Им наши богатства нужны, сами знаете. А всеми этими врагами, конечно же, Америка верховодит.
Доктор продолжал слегка улыбаться, время от времени, что-то записывая.
-И вы от всех будете обороняться?
-Ну не я один, конечно, армия и флот. Но и мы, простые русские мужики с ружьишками, да с топорами. Каждый на своём месте, так сказать. Пятую колонну будем истреблять, предателей всяких искать.
-Это кого, например? Как вы определите, кто предатель?
-Да это запросто. Вон, хоть сосед мой, Гришка. Он извращенец. Я к нему первому приду, яйца отстрелить.
-А почему вы решили, что он извращенец?
-А кто ещё заведёт вот такую малюсенькую собачку, - Иван раздвинул ладони сантиметров на тридцать, словно рыбак, показывающий размер пойманной рыбы, - разве нормальный мужик, заведёт? Ну, завел бы овчарку или ротвейлера, я бы понял, а это. Тьфу.
-Послушайте, -доктор снова взглянул на бумаги, потом поднял глаза, - Иван Фёдорович, на дворе двадцать первый век. Неужели вы думаете, что в наше время возможно такое безумие, как война, нападение одних цивилизованных стран на другие. Простите, конечно, но среди мировых лидеров нет сумасшедших, чтобы сейчас, в две тысячи двадцать втором году развязать войну. Сейчас весь мир давно уже живёт другими категориями…
-Другими!? – Иван сорвал с себя медицинскую маску и помахал ею в воздухе. – А это вон чего! В двадцать первом веке вон чего придумали, вместо обычного гриппа эпидемию мировую сделали. А всё, кто?
-И кто?
-Мировая закулиса, и их прихвостни. И не где-то там, в Китае, а именно в Киеве это всё и создали, в лабораториях. По телевизору дядька выступал, не помню кто, так говорит, что на Украине ковида вообще нет. Потому что этот вирус только славян поражает. А то, свалили всё на Китай. Китай нам друг. На него надежды большие. И ему сильная Россия нужна, как союзник, он бы на нас вирус не напустил.
Доктор, удивленно покачал головой и продолжил, что-то писать.
Иван взглянул, что он там пишет. На справку было непохоже. Это был рецепт.
Доктор протянул ему этот рецепт и все его бумаги.
-Иван Фёдорович, купите вот этот препарат, он хороший, пейте перед сном каждый день, не смотрите телевизор, гуляйте больше. И с соседом помиритесь.
-А справка? – спросил тот.
-Сегодня я вам её не дам. Вы агрессивны очень и живете в мире каких-то выдуманных страхов. В мире искажённой действительности. В таком состоянии оружием владеть нельзя…
-Как? Я же заплатил тысячу восемьсот!
-Вы заплатили за приём врача, а не купили справку. Придёте ко мне через месяц, бесплатно и без очереди. Я вас запомню. Снова побеседуем и, если уровень агрессии снизится, получите вашу справку.
Белая пелена ярости моментально затмила и кабинет, и доктора и зарешеченное окно. Иван резко поднялся. Доктор тоже, но от коронного удара слева, не увернулся.
В носу, что-то хрустнуло, в глазах брызнули звезды, но всё таки доктор, перед тем как упасть, успел нажать кнопку вызова охраны, под столешницей.
«Лишь бы она сработала», - промелькнуло в его голове.
К своему облегчению, доктор увидел, что посетитель не стал его добивать, а открыв свою сумку, лихорадочно принялся сгребать со стола все бумаги без разбору, прихватив, заодно и печать доктора. Иван выскочил из кабинета, промчался мимо отпрянувшей очереди, пробежал по коридору, затем бросился по лестнице вниз. «Все же будут теперь против меня. Весь мир! Даже Валька и Вадька! Проклятье! Менты искать будут! А за что? За правду? Надо срочно бежать, в Псковскую, в дедов дом, там не найдут!»
Охранники попытались остановить его в холле первого этажа, на выходе из диспансера. Один из них тут же познакомился с коронным левым Ивана Фёдоровича. Другой, с ударом ногой в пах.
-Суки! Я просто за справкой пришёл! Я, блин, заплатил! – сотрясали стены диспансера крики, вселившие ужас в посетителей, разбегавшихся по сторонам.
Выросшие, словно из ниоткуда, двое крепких парней, в коротких зеленых халатах, набросились на Ивана сзади. Им удалось повалить его на ступени лестницы и завернуть за спину руки. Подошедшая, быстрыми уверенными шагами, медсестра ловко приложила к лицу Ивана, мокрую марлю. Иван Фёдорович почувствовал, показавшийся знакомым, запах какого-то лекарства. Что это? Кажется, так пахла одна настойка, которую он очень давно пил. Веки отяжелели, глаза закрывались, а телом овладевала слабость.
Доктор, с измазанным кровью лицом и с забрызганным красными каплями халатом, вбежал в холл. Пропитавшейся кровью, медицинской маской, он зажимал разбитый нос.
Медсестра вопросительно посмотрела на него.
-Оформляйте, оформляйте! - хрипло выкрикнул психиатр. Каждый звук отдавался болью в его голове.
Санитары, подхватив под руки, вялого и почти засыпающего, Ивана Федоровича, потащили его по коридору.
Незадачливые охранники отряхивали свои чёрные формы и ругались сквозь зубы.
Доктор, шагая мимо перепуганных посетителей, поспешил в комнату отдыха для персонала. Засунув в ноздри тампоны с перекисью водорода, посидел минут пять на диване, потом, когда кровотечение остановилось, умылся. Поменяв халат и почувствовав, что, кажется, берет себя в руки, вышел на улицу.
Из-под подтаявшего снега, уже начинали прорываться весенние запахи. Доктор глубоко дышал, стараясь окончательно успокоится. Стоял солнечный февральский день две тысячи двадцать второго года.
Мимо диспансера люди спешили по своим делам. Проезжали машины. По железной дороге, тянувшейся вдоль улицы, на которой находился диспансер, пронёсся бело-красный скоростной поезд на Хельсинки.
«И ведь найдется же, среди миллионов людей, один такой вот», - думал доктор. - «А не начни мы с ним, весь этот разговор, подойдя формально, я выдал бы ему справку. А оказалось, налицо, сильное импульсивное расстройство личности, невроз, а возможно и шизофрения».
Доктор, ещё раз глубоко вздохнул. Пора было возвращаться в диспансер и продолжать приём посетителей. Он шёл по коридорам с гордо поднятой головой.
Появилось чувство удовлетворения от собственного профессионализма, от того, что он увидел то, чего не заметит никакая электроэнцефалограмма.
Осознание того, как важна его работа, как важно не поставить ошибочный диагноз, когда он пишет в справках: «Психически здоров, противопоказаний нет».