Женщина с прошлым. Глава 5

 
                Глава пятая
 

 Дорожку к ларисиному прошлому нашла Ася. Жена Лужина, Саша училась у довольно известного в прошлом режиссера Ростовцева Станислава Романовича, и она договорилась о встрече с ним.    
  Марию Сергеевну пригласили в большую комнату с высокими окнами и липниной на потолке. Она очень любила эти просторные и вверх и во все стороны комнаты в старых московских домах. Ей как то сразу становилось в них покойно, казалось, что здесь должны жить непременно хорошие интеллигентные люди. Хотя прекрасно понимала, что стены этих замечательных помещений повидали всякого. Но кажется хозяева этой квартиры отвечали ее представлениям.  Заслуженный деятель искусств Станислав Романович Ростовцев выглядел именно так, как должен выглядеть владелец этой старой хорошо сохранившейся мебели, высоких темных стеллажей с книгами, уютного подноса с горячим чайником и розенталевским сервизом.

  - Проходите, Мария Сергеевна. Разрешите представить - хозяин подвел ее к накрытому для чая столу, где их ждала приятная улыбающаяся женщина.- Это моя жена и верная подруга Екатерина Львовна. Она кажется уже любезно приготовила нам чай с печеньем. Садитесь вот сюда, пожалуйста. Угощайтесь, печенье на мой взгляд Катенька печет замечательные.
  - Спасибо большое, что вы с Екатериной Львовной согласились со мной встретиться. Я не задержу вас надолго, - ответила она, устраиваясь в удобном кресле.
  - Никакого труда вы нам не составите. Мы располагаем сейчас достаточным количеством свободного времени, к счастью или к сожалению не знаю. Саша сказала, что вас интересует какие-то подробности того времени, когда я работал в .Драмтеатре в  Краснодаре. Если это не будет касаться каких-то вещей, которые я не имею права предавать огласке, то постараюсь вам помочь.
 Екатерина Львовна с улыбкой посмотрела на мужа и покачала головой.
  - Какие такие секреты ты хранишь? Театр не был бы театром, если в нем уже через полчаса не стало бы всем  все известно. Мария Сергеевна, вы какой чай предпочитаете, черный или зеленый, с  молоком? - обратилась хозяйка к гостье.
  - Черный без молока, пожалуйста. Я надеюсь, что не поставлю вас в неловкое положение своими вопросами. Меня интересует практически только один человек - Лариса Русланова.
  - Понятно. Саша мне рассказала, что произошло у них в театре. А я даже и не знал, что Лариса в Москву перебралась. Печальная история.
  - Вы меня извините, но я почему-то не удивилась, когда узнала про такую ларисину смерть,- жена видимо не удержалась от комментария и виновато посмотрела на мужа.
  - Катя, ты ее всегда демонизировала. Просто очень красивая, извините, стерва, которая знала себе цену и пользовалась этим. Таких пруд пруди и не все так заканчивают. Но если без эмоций, то я застал появление Руслановой в краснодарском театре. Лариса закончила Киевский театральный, и ее пригласили в городской театр, а мы с Катей в это же время приехали туда поработать ненадолго. С ее приходом обстановка явно наэлектризовалась. Она была конечно красива, но я и лучше нее встречал. Ну фигура безупречная, волосы роскошные. Но было что-то в ней такое, что заводило мужчин. Она не кидалась на шею, но как бы рассматривала каждого, как потенциального претендента, и дарила, именно дарила, шанс попробовать ее завоевать. И многие включались в игру. Пока это ее колдовство действовало, какие два сезона мы получили!! Все выкладывались, превосходили себя.
  - Но отрезвление наступило суровое. Я до сих пор чувствую свою вину, что включилась в общую гонку. Может быть, если бы не идея со Строптивой, то пронесло бы, - печально сказала Екатерина Львовна.

 Станислав Романович поднялся со своего места, пододвинул стул поближе к жене и обнял ее за плечи.

  - Я тебе уже сколько раз говорил, что вины твоей никакой нет, ты не могла их спрятать друг от друга. Катя винит себя за то, что именно она предложила тогда поставить Укрошение строптивой под Русланову и Николая Антонова, ведущего артиста театра. Спектакль получился. Искры от Катерины и Петруччо такие летели, что до последних рядов галерки доставали. Весь сезон аншлаг. 
  - Нет, все таки из-за этого спектакля она его одолела. Николай один из немногих, который на ее фокусы не купился. Он сам был еще тот красавец, так что доказывать ему себе ничего не нужно было. Легко женщину завоевать мог. Почему она на него глаз положила не знаю, но как только не соблазняла, - вспоминала Екатерина Львовна все еще виновато.
  - А Николай свою жену любил. Такие разные они были. Он этакий жгучий южный брюнет, думаю с цыганской кровью , а она прям Аленушка с картины Васнецова . Хорошая семья, сын. Его Вера брала в театр, когда не с кем было оставить. А как она своего Коленьку любила. Помню одну молоденькую актрису, которой досталась роль влюбленной, я посылал к  Вере. Понаблюдать, как она глядит на своего мужа, поучиться. Вообще то Русланова наших актеров только дразнила, нужны они были ей, голодранцы. Она себе быстро нашла денежного покровителя из новоявленных латифундистов.
  - Цапок не Цапок, но что-то в этом роде. Чтобы было понятно о чем идет речь, - подсказала жена.
  - Да, вроде того. Так вот, Ларису свои не интересовали, а Антонова выделяла, и так и клеилась к нему. И видимо тот не устоял. Нашли его однажды сильно избитого в парке, еле выжил, но лицо попортили сильно, и хромота осталась. Виновных конечно не нашли, но всем было понятно , что это ларисины бандюганы поработали. Сами представьте - Вася Лановой со шрамом на все лицо, делать в театре такому нечего. Выписался из больницы, мы старались сколько могли больничный ему оплачивали, что-то в театре предлагали делать. Но он больше там ни разу не показался. А где-то месяца через три нашли его в сарае повешенным. Вот такая страшная драма, - закончил Станислав Романович.
  - За Веру очень боялись, девочки по очереди первое время у нее ночевали. Но ничего, справилась, о ребенке надо было думать. Ларисины чары как-то сами растворились. Ее все силы теперь уходили на то, чтобы преодолевать всеобщее отчуждение,- добавила жена.
  - Да, как грустно. Станислав Романович, вы говорили, Вера приводила сына в театр. Она тоже там работала? - спросила Мария Сергеевна.
  - Да, но не актрисой, гримершей. Хорошие руки у нее были. Она и с костюмами помогала. К тому времени, как нам уезжать, Вера уже более менее пришла в себя, много сыном занималась, он в мужа пошел. Уже тогда был красивый мальчик.      
  - Спасибо за рассказ. Последний вопрос. А как личная жизнь Ларисы потом сложилась? 
  - Вполне благополучно. Ее «Цапка» довольно быстро убили в какой-то разборке, а она вышла замуж за сына местного чиновника, так что не прогадала, - ответила за мужа Екатерина Львовна, - Мария Сергеевна, а хотите фотографии посмотреть? У нас целый альбом Краснодарский есть. Колю Антонова покажу вам, Верочку и других актеров. Интересные встречались личности.   
  - С удовольствием посмотрю, - ответила гостья, она даже не рассчитывала на такую удачу.
      
 Мария Сергеевна попрощалась с милыми хозяевами красивой квартиры, и направилась к метро, но потом передумала и решила дойти до дома пешком, чтобы насладиться только что выпавшим свежим снегом, пока его не затоптали и не заездили. 
 Ну что ж, вот это уже горячо. Одна Вера Антонова работает в театре. Может быть конечно однофамилица, но если одно и то же лицо, то мотив у нее был. Бедная женщина вполне могла свою боль все эти годы хранить, и в какой-то момент не удержаться. Несмотря на то, что версия выглядела очень правдоподобной, Марии Сергеевне не хотелось, чтобы она оказалась верной. Русланову было не жаль, а женщину, потерявшую любимого человека и прожившую много лет с этой болью, было как раз жалко. Так что пусть пока Фемида не подглядывает, может быть менее безобидный подозреваемый выплывет. И она решила не мучить себя долго, а выяснить сейчас же, та ли Верочка работает в асином театре. У Ростовцевых она попросила разрешения сделать на телефон снимок с фотографии труппы краснодарского театра, и сейчас отправила его Асе.
    Ее опасения подтвердились. Ася почти сразу узнала их гримершу на старом снимке.
  - Мария Сергеевна , вы думаете, это она убила? Ой как мне не хочется, чтобы это было так. Она такая замечательная женщина. Никогда не откажет никому, всем поможет всегда, всякие капризы со спокойной улыбкой переносит. Какая беда, - сказала расстроенная Ася.
  - Асенька, а как мне не хочется. Я же всю ее грустную историю знаю.      
Она разъединилась, и поплелась печально к троллейбусной остановке. На душе было тяжело.

  Мария Сергеевна вошла в небольшую комнату,  уставленную столами с баночками, кисточками и другими аксессуарами для грима.
 За одним из столов сидела немолодая седая женщина в сером халатике. Мария Сергеевна узнала в ней Верочку Антонову. Она очень постарела, и выглядела старше своих пятидесяти с небольшим лет, но милое славянское лицо было по-прежнему привлекательным. Женщина улыбнулась и спросила:
-  Чем могу помочь?
 Именно так, «чем могу помочь», а не что-то вроде «что вам нужно». И Мария Сергеевна решилась.

 - Вера Семеновна, здравствуйте. Меня зовут Мария Сергеевна. Я мать следователя Александра Дубровского. Его коллегу Леонида Кремера обвиняют в убийстве Ларисы Руслановой.
  - Здравствуйте. Я вас ждала. Не вас конкретно конечно, но того, кто придет и спросит, я ли убила Ларису. Да, я ее убила. Если бы вы не пришли, я сама все равно пошла бы к следователю и все рассказала, - женщина поставила на стол баночку, в которой мешала крем, и устало опустила руки на колени.   
  - Я знаю вашу печальную историю..
  - Может быть вы и знаете историю, но вы не знаете каким был мой Колечка. Мой Колечка. Самым самым добрым, самым веселым, самым красивым, самым лучшим, - взволнованно перебила ее Верочка. Она вскинула голову и посмотрела на стоящую напротив нее женщину. 
 Марии Сергеевне было больно смотреть на нее, она чувствовала эту многолетнюю боль, эти слезы и бессонные ночи, это не случившееся примирение с судьбой.
 
  - Вера Семеновна, я знаю, что вы очень любили своего мужа...
  - Любила. То, что было у нас было нельзя только этим словом назвать. Мы же с ним из одного детдома. Вы наверное выросли в семье, где вас любили, заботились о вас, страдали за вас. И вы думаете, что так же должны относиться к другим людям. А ребенок в детдоме, без этой ласки и заботы становится недоверчивым и злобным. Свою обиду на мир он вымещает на тех, кто вокруг него. Ему нечем поделиться кроме своей боли и обиды. А когда у нас появился Колечка, то мне кажется что-то изменилось. У него хватало доброты на всех. И мы, дети,  тоже стали лучше. Меня он с самого начала  особенно опекал. Такая я наверное жалкая была, что каждому хотелось меня обидеть. Четыре года мы были вместе с ним в этом детдоме. Потом однажды приехали киношники и стали набирать у нас детей для массовки. Колю взяли, и дали ему даже небольшую роль в фильме. Режиссер, который фильм снимал, приметил его и рекомендовал своему знакомому из местного театра. Как из детдома Коля вышел,  поступил в театральное училище и почти сразу стал играть в нашем театре.  Я на два года младше его была. Вышла. Дали комнату на двоих с одной девочкой. Жить с ней было мне совсем невозможно, шалава еще та была. А у Коли как раз родитель, которого еще раньше родительских прав лишили, умер и дом к сыну перешел, и он меня и еще одного нашего мальчика туда жить взял. Я, чтобы к нему поближе быть, закончила курсы гримера, устроилась в театр работать. Потом мы поженились. Не знаю любил ли он меня тогда, но жили мы с ним хорошо, ни разу он мне не дал понять, что он такой красивый и успешный из жалости со мной живет. Только ласку и заботу от него видела.      
  - Вера Николаевна, но ведь вы его так любили, для него это тоже было важно и нужно. 
  - Конечно, он мне и говорил. Так как ты, меня никто никогда не любил и любить не будет. А когда сын Славочка родился, он меня на руках просто носил, сам все делал. И Слава его очень очень любил. Когда отец погиб, я за сына так боялась, что кажется и своего горя не замечала. Он ведь большой уже был, подросток, в таком возрасте все переносится очень тяжело. Единственное, что себе позволила, ушла из театра, не могла там больше оставаться. А Слава у меня очень заботливый сын. Когда в Москве устроился, позвал меня к себе. Мы дом продали и взяли квартиру в ипотеку.  Хорошо жили. Тяжело мне стало, когда Лариса здесь в театре появилась, но я себя в руках держала. Сына только на те спектакли приглашала, когда Русланова не играла. Но однажды он неожиданно пришел до спектакля, хотел своей жене показать театральные кулисы. А я как раз Ларису гримировала. Он ее узнал. Вечером дома, наверное первый раз в жизни, сильно напился и бушевал долго. Кричал, что не успокоится, пока ее не убьет. Мне стало страшно за него, я должна была сама это сделать, пока глупостей не понаделает и жизнь свою не сгубит. Не могла допустить, чтобы и моего сына она забрала. Арестовывайте меня,- она закончила свой рассказ, привычным движением расправила складки платья на коленях, пригладила волосы, и выпрямилась, готовая ко всему.   
  - Я не для этого пришла к вам. И я не хочу, чтобы вас арестовали. Не нам тут судить, кто и насколько виноват. Мы сделаем так. Вы пишете признание, я его отдаю, но только после того, как вы уедете из Москвы туда, где вас не найдут. Есть такое место?
  - А вы знаете есть. Подруга моя единственная из детдома давно меня к себе зовет. У нее недавно муж умер, хозяйство осталось, говорит вместе легче управляться будет. Слава недавно женился, и я понимаю, что лишняя здесь теперь. Он конечно ничего не говорит, но я чувствую.
  - А подруга в Краснодаре?
  - Нет, в Сибири.
  - Это очень хорошо. Там вас труднее будет найти. Купим вам билет на поезд, только не из Москвы, и из какого-нибудь Владимира, где поезд останавливается и куда можно на электричках доехать. Вещи потом вам отправим.   
  - Спасибо Вам. Не знаю, заслужила ли я этой пощады. Давайте, я все напишу, невиновный человек не должен из-за меня страдать. 
      
     Продолжение следует.....