Проснулся я сегодня ночью – буквально вот, ещё и часу не прошло – а отойти назад ко сну так и не смог, сколько ни ворочался. Что ж, думаю: чего вхолостую бодрствовать, раз сон улетучился. Пойду чаёк сварганю.
Для справки отмечу – его улетучили, сон мой. Кот мой разлюбезный постарался. Я зову его Мусогорским – в благосклонном к нему расположении духа. В остальное же время – как, например, сейчас, разбуженный Его Гнусным Преподобием – он может носить самые разные имена: от только что вышеупомянутого до заурядного Подлеца.
И поверьте, он этого заслуживает. Вздумалось ему этой ночью шматок шерсти своей, пардон, извергать в постели прямо возле моей подушки, которую мне часто приходится с ним делить (или ему со мной – уж и не знаю, как вернее сказать). Я его живенько подхватил за подмышки, но из комнаты выкинуть не успел: всё выплеснулось тут же на ковёр. Пока я месиво это отскабливал, сон-то и пропал. Ну, подлец – другого слова для него и не придумаешь!
Но я, в общем-то, не о нём и не об этом. Я…
Хм… а о чём же?
Это я к себе самому сейчас, чтоб Вы знали, обращаюсь: о чём я, спрашивается, посреди ночи тут пишу? Вопрос, конечно, интересный. Хорошо, а я отвечу…
Нет уж, пусть ответит Она!
Кто, Вы спросите?
Моя Муза, прошу любить и жаловать.
— Ну чего, в самом деле, валяться бестолку, ежели не спится? – говорит, – Подъём, и за дело!
— Какое дело? – ворчу, всё ещё вспоминая нехорошим словом своего рыжего подлеца. – У тебя есть, чем меня озарить?
— Наше, Муз, дело – своим присутствием озарять, а не выполнять за вас работу. Зажечь у вас, бесталанных, желание взяться за перо, вдохновить на новые творческие идеи. Короче, дать пинка, а уж там… твой черёд, твои проблемы.
Ну, загорелся я и вдохновился. Ну, сижу «за пером» – за ноутбуком, то бишь… А как быть, если не о чём писать?
Вот оно! Вот суть, квинтэссенция, альфа и омега… фундамент, на чём зиждется творчество… Вот стержень, на котором крепится всё твоё воображение…
И вот сижу я за своим компьютером…
Гляжу на чистый лист бумаги в своём ундервуде…
Тереблю гусиным пером за ухом…
А чернила сохнут.
Стоит на месте каретка и не всаживает литеры словно пули в белизну листа.
Включается скринсейвер, устав от мёртвой неподвижности экрана…
Не достаёт самого малого (ха!) – сюжетного материала, чтобы процесс сдвинулся с места. Похоже, придётся моей Музе поскучать этой ночью вместе со мной.
— Скучать? – восклицает та, – Это, брат, не по мне. Давай, хлебни чего горяченького и начинай печатать – буква к букве, слово за словом, от предложения до абзаца, и так далее. А там, глядишь, и сюжет образуется.
— А как не образуется?
— Мне, что ли, тебя учить? Моё дело маленькое: парить перед тобой и следить, чтоб ты не уснул.
— Постой-ка, родимая… – вдруг осеняет меня, – Бессонница ты рядовая, а не Муза! Я вот сейчас накапаю себе валерьяночки…
— Накапал бы лучше чего покрепче – глядишь, и дело пойдёт.
— Ишь ты! – усмехаюсь, – Бессонница ты или Муза, а секреты писательского ремесла знаешь.
Залезаю в шкафчик и наливаю рюмочку коньячка.
— Твоё здоровье!
— Я субстанция бестелесная, мне здоровье ни к чему. У меня больше о состоянии духа забота; причём, твоего – не собственного.
Бестелесная, говорит, а сама на внешность – дама, скажу прямо, авантажная. Вдохновляет… немножко в ином направлении, правда. Смотри, вон: крылышки, что у златогузки – мягкие и пушистые, как перина.
Наваждение какое-то, ей-богу.
А идея, между тем, так и не рождается – ты хоть тресни.
— Сдаётся мне, любезнейшая, что не по адресу могло тебя ветром сюда занести, – начинаю снова ворчать. – У тебя, это… клиентура-то многочисленная? Или вы, Музы, эксклюзивно с одним лицом работаете?
— А у тебя, – спрашивает та в свою очередь и краснеет, – я что… первая?
Так, думаю, надо ещё одну пропустить – и тянусь к шкафчику. Нет, я не алкоголик, не подумайте. Но когда вас среди ночи вдруг навещает женщина – пусть и с крылышками за спиной – как-то тянет принять для храбрости. Или, скорее, наглости.
Наглости заявить, что:
— Как же, первая! Бывали тут разные и с лирою, и с арфою, и с укулеле даже как-то одна заглядывала. А где, между прочим, твой инструмент? Ты вот лично на чём специализируешься? А то мы байки все умеем заколачивать…
— Да ты что, добрый молодец, – возмущается моя Муза, – в ресторан, что ли, пришёл? Я тебе не чучундра какая. И к твоему сведенью: байки ты, похоже, сам особо заколачивать не умеешь, раз экран твой до сих пор девственно-чистый, аж глаз режет от его белизны.
Так… дама за словом в карман не полезет – надо с ней повежливее.
Однако ж, это просто неслыханно: Муза… не то что не вдохновляет, но и откровенно ставит в унизительное положение! Хамит! Ах ты, думаю…
— Удивительно всё-таки, как ты выполняешь свою функцию! Это что же – твой стиль работы с творческими людьми?
— Угадал, – отвечает игриво. – Глянь-ка: мусолил, рассусоливал, а несколько страниц уже исписал. Так незаметно и роман напишешь, верно?
— Роман… ни о чём?! Да разве так бывает?
— Бывает бывает, – говорит, – и гораздо чаще, чем ты думаешь. Вот были у меня пара известных…
(Глава 1-я из трилогии "Роман ни о чём")