Мамка

Егорка бежал по сельской улице от двора ко двору.
– Деда не видели? – вопрошал он в каждую калитку, за которой появлялась живая душа.
Кто отнекивался, кто молча разводил руками и Егорка бежал дальше. На повороте улицы он малость не сшиб почтальоншу на велосипеде,  та едва успела притормозить.
– Ты куда несешься как оглашенный?
– Теть Ань, деда не видели?  – Егорка с надеждой посмотрел на почтальоншу.
– Видела, возле моста. Может на кладбище пошел.  А что, случилось чего?
– Да так, – на ходу бросил Егорка и помчался к речке.
Речка Каменка протекала меж двух холмов и служила некой границей между миром живых и мертвых.  На одном холме раскинулось село Жабки, где жизнь шла своим чередом. На другом –  разместилось сельское кладбище, где почти сотню лет обретали покой жители села и окрестностей. Чтобы срезать путь, Егорка побежал не дорогой, а начал спускаться к мосту извилистой тропинкой. Крапива больно жалила голые коленки, но парень не замечал этого и несся вперед семимильными шагами. На мосту споткнулся о камень и чуть не упал. Со злостью сковырнул камень ногой в реку и  пустился бегом прямиком к кладбищенским воротам.  Деда он увидел издали, тот сидел неподвижно, склонив голову над могилой. Егорка ловко пробрался среди оград да крестов и остановился у деда за спиной.
– Поздоровайся с бабкой, – сказал дед не поднимая головы. – Она будет рада, что ты пришел.
Егорка молча  присел возле деда и положил правую руку на могилу.
– Здравствуй, ба... У нас все хорошо, – голос парня предательски дрогнул. 
Дед внимательно посмотрел на внука.  Затем поднялся,  перекрестился и поклонился со словами:  "Спи спокойно, Варвара Петровна".  Егорка сделал то же самое и они с дедом, не сговариваясь,  молча пошли к выходу.
Выйдя за ворота кладбища Егорка сразу же затараторил.
– Деда, они снова приехали.  Я с речки возвращался,  гляжу – машина возле дома остановилась. Тётка из нее вышла, городская. Я сразу понял, что это за мной и побежал тебя искать. Деда,  не отдавай меня...
Старик сжал руку внука.
– Не бойся, никому я тебя не отдам. Пойдем, будем разбираться, что эти городские опять удумали.
Еще с улицы они увидели на скамейке у дома женщину.  На скрип калитки она обернулась и встала. Медленно сняла солнцезащитные очки.
– Кто такая будете и с чем пожаловали? – спросил дед строго, обращаясь к незнакомке.
– Здравствуйте! Мне нужен Степан Антонович Казаков, – ответила женщина, прищурив от солнца глаза.
– Ну, я Степан Антонович, и что дальше?
–  Я к вам по делу.
Женщина перевела взгляд на Егорку.
– Не отдавай меня, – прошептал Егорка, прячась у деда за спиной.
– Ты вот что, внучок, – сказал дед, – погуляй немного,  мы здесь без тебя потолкуем.  А вы в дом проходите, – обратился он к женщине, – не будем соседям глаза мозолить.
Егорка сразу же нырнул в открытую калитку, а дед с гостьей вошли в дом. Через сени прошли в горницу. Хозяин молча указал на место за столом. Женщина присела на краешек стула, огляделась, задержала взгляд на иконах в углу.
– Значит, вы от Марии Петровны, – не то спросил, не то уточнил старик, присаживаясь напротив. И сразу же продолжил. – Нет, я своего решения не поменяю . Не отдам Егорку в интернат. Так и передайте тем, ко вас прислал. Нечего парню жизнь ломать при живом деде. У меня хватит сил внука на ноги поставить.
Женщина непонимающе смотрела на старика.
– Не знаю я никакой Марии Петровны...
– Значит уже из области пожаловали, – перебил ее хозяин дома. – Что ж вам неймется? Егорка у меня одет, обут, накормлен, в школу ходит и учится хорошо. Да и я еще в добром здравии и здравом уме. Не отдам внука ни в какие ваши интернаты, – старик ударил кулаком по столу, будто поставил точку в разговоре. – И, как говорится,  вот вам Бог,  а вот и порог...
– Погодите; Степан Антонович, ведь вы меня даже не выслушали, – сказала женщин. – Да, я приехала поговорить о Егорке, но речь пойдет не об интернате. У меня совершенно другой разговор и  он касается вашей семейной тайны, связанной с  Егором.
Старик сразу побледнел, опустил плечи и обмяк. Затем вдохнул с разрывом, как будто поперхнулся, и дрожащими губами еле выговорил:
– Так вы мамаша?
– Нет-нет, не волнуйтесь, – засуетилась гостья. – Может вам успокоительные? Или просто водички?
–Окно откройте, – попросил старик, – а то как-то душно стало. Бывает, что дыхание перехватывает, когда волнуюсь. Сердечко поизносилось малость, пошаливает.
– Вам бы доктору показаться, – сказала женщина.
– От старости лекарств нет. А сердечко у меня еще постучит, пока внука на ноги не поставлю.  Вас-то как звать-величать, а то и не познакомились, – обратился старик к гостье.
– Зовут меня Ирина Сергеевна, можно просто Ирина. Приехала я к вам из соседней области. Работаю медсестрой в онкологическом центре.
– Вот оно как, долгая у вас была дорога. А я и чаю не предложил. – Старик поднялся из-за стола. – Попьем чайку и поговорим, видно время пришло для этого разговора. Я пока похлопочу, а вы рассказывайте что да как.
– Валентина, мать вашего внука, наша пациентка, – начала свой рассказ женщина. – Поступила к нам с опухолью... В общем, по женской части у нее проблемы. Прошла курс химиотерапии, теперь вот операция предстоит.  Муж узнал о болезни и подал на развод. У него, как потом оказалось, есть другая женщина и маленькая дочка. Валентина, когда  документы на развод подписала, совсем интерес к жизни потеряла. Даже от операции хотела отказаться. Все твердила, как не в себе, что Бог ее наказал за то, что сына бросила. Я  понять не могла, о каком сыне речь, если с мужем у них не было детей. Тогда Валентина мне и рассказала, что на четвертом курсе института родила мальчика.  Была на практике, влюбилась в женатого, а он ее бросил. Помогать было некому. Валентину бабка воспитывала и к тому времени уже умерла. Вот и сдала дитё в Дом ребенка, чтобы учебу закончить. А перед самым выпуском познакомилась с мужчиной. Вспыхнули чувства и он предложил после окончания института уехать с ним в соседний город. О сыне этот человек знал, но не принял его. Говорил, что это не его ребенок, что хочет воспитывать только своих детей. Он же уговорил Валентину написать отказную на сына, чтобы его могли усыновить хорошие люди. Только после этого они поженились. Десять лет прожили. Своих детей Бог так и не дал им, хотя все врачи в один голос твердили, что они с мужем абсолютно здоровы. А потом Валентина заболела...
Ирина замолчала. А хозяин дома уже расставлял чашки для чаепития.
– Я вам чай на травах заварил, сам собирал, – обратился к гостье. – А вот печенье из магазина. Как моя старуха померла, так и нет у нас домашней выпечки. Вот только на Пасху племяш мне куличи приносит, чтобы освятить в церкви. Так что угощайтесь чем Бог послал.
Некоторое время сидели молча, вдыхая аромат душистого чая. Каждый думал о своем. Молчание нарушил старик.
– Тина-Валентина... Надо же... – приговаривал он, отпивая из чашки.  – А ведь старуха моя сказывала, что мать Егорки Тиной звали. И дочь нашу мы Валентиной нарекли, царствие ей небесное. Надо же... Значит, теперь мамаша хочет сына возвратить.  Я так понимаю?
– Это я решила узнать о судьбе ребенка, – ответила  женщина, – и приехала по собственной инициативе. Валентина даже не знает об этом. Операция у нее скоро, но чтобы оправиться от болезни, ей обязательно нужен интерес к жизни. Зацепка нужна, чтобы могла удержать, придать силы.
– Говорите, болеет мать Егорки, – Степан Антонович зажевал последние слова печенюшкой. –  Вот и наша дочь болела по вашей женской части.  Долго родить не могла. Более десяти лет с мужем прожили, а детей не было. Любили они  друг друга и очень детей хотели. Вот и решили усыновить мальчика, даже документы начали оформлять. И тут Валентина наша забеременела. Все хорошо было. Радовались они с мужем безмерно да и мы со старухой. Роды были тяжелыми, но все обошлось. Внук у нас родился, Егоркой назвали. Ангелочек наш...
Старик замолчал и смахнул со щеки скупую слезу. Затем глубоко вздохнул и продолжил.
– Простужался часто наш Егорка,  вот и посоветовали врачи его на море свозить, будь оно неладное.  Не доехали, авария случилась. Померли все на месте. Старуха моя тогда за одну ночь совсем поседела. Похоронили всех троих в городе, так родители зятя решили. Да у нас никто и не спрашивал...
Мы, когда вещи дочери разбирали, нашли  документы, которые они с мужем на усыновление готовили. Тогда моя старуха и решила, что мы мальчика усыновим, такого возраста, как наш внучок был. А в деревне скажем, что живым он остался, мол, выходили доктора. Кто догадается, ведь дочь в соседней области жила и не часто у нас гостила с внучком.  А дети, они растут, меняются...
За окном раздались шорохи. Старик на секунду прервался и прислушался, затем  продолжил рассказ.
– С усыновлением нам подруга дочери подмогла. Она при должности да и муж у неё вхож в высокие кабинеты. А тут еще нам в помощь случай подвернулся. Детский дом расселяли из аварийного здания и всем, кто хотел усыновить детей, быстро оформили документы. Вот так Егорка к нам и попал. Поди десять годков уже вместе. Роднее человечка у нас с бабкой и не было. Вот только померла моя старуха в прошлом годе. Царствие ей небесное. – Старик перекрестился на иконы. –  С тех пор городские покоя не дают, Хотят Егорку в интернат забрать.  А что в этих интернатах? Без присмотра и тепла пропадет ребятенок.  Еще годок-другой, а там пойдет учится на механика. Двенадцать минуло, а в машинах он не хуже взрослого разбирается. Племяш мой обучил.
Выплеснув свое горе, старик на минуту замолчал. Потом обратился к гостье.
– А вы-то нас как нашили? Нам ведь говорили, что существует эта, как ее, тайна усыновления.
– Существует, – кивнула Ирина. – Но мне Валентина рассказала, в каком  Доме ребенка был ее сын. Затем муж мне помог, как говорится, воспользовался служебным положением. И вот я у вас, приехала просить о помощи. Очень хочу, чтобы вы с Егоркой навестили Валентину. Это придаст ей силы...
Куст калины за окном качнулся и послышался хруст сломанной ветки. Старик встал, подошел к открытому окну и окликнул:
– Егорка, ты что ль? 
– Я, деда, – ответил робкий голос.
– В дом иди, горе-разведчик, разговор есть.
Через минуту Егорка стоял в горнице, переминаясь с ноги на ногу.
– Видно плохо я тебя воспитал, раз ты под окнами взрослые разговоры   слушаешь, – строго сказал старик.
– Деда, я больше не буду, – глаза у парня были на мокром месте. – Только не отдавай меня никому...
– Подойди.
Дед обнял внука и усадил за стол.
– Да кому ж я тебя отдам? Ты мне роднее всех родных будешь. Прости, что мы с бабкой ничего тебе не рассказали, но мал ты еще для таких новостей. А тут вот, да и сам все слышал.
– Я знал, – тихо ответил Егорка, – и уже давно. – Мне сын дядьки Антона рассказал. Да в деревне об этом, поди, все знают, только не говорят.
– Едрить твою... – выругался дед, – а я, старый, голову ломаю, как тебе обо всем поведать.  Сам чего молчал и ничего не спрашивал? – спросил у внука.
Егорка пожал плечами и прижался к деду.
– Годков уже, а еще ребятенок,  – старик погладил внука по голове.  – Ну, ежели так все случилось, давай тогда решать вопрос, с которым к нам гостья пожаловала.
Егорка молча кивнул.
***
Через день Степан Антонович вместе с Егоркой первым автобусом добрались в райцентр. Там сели на электричку и уже к обеду были на месте. За всю дорогу разговорчивый Егорка  не проронил ни слова. В последние два дня он будто повзрослел, даже внешне. До онкоцентра доехали на маршрутном такси. А там уже Ирина приняла их под свою опеку. Повела  длинным коридором к лифту. Вместе они поднялись на второй этаж.
– Ну, вот, дальше сами, – Ирина погладила Егорку по голове. – Палата 202,  вторая слева. Валентине я все рассказала. Она ждет вас и очень волнуется. Идите, а я в сестринской подожду, – указала на дверь напротив лифта.
– У вас же выходной, домой ступайте, – попробовал возразить старик.
– Подожду,  – настояла Ирина.
Де  с внуком медленно двинулись по коридору. Возле палаты немного постояли и вошли...
Сидя в сестринской, Ирина от случая к случаю поглядывала на часы. А время будто замедлило ход. Поговорила с напарницей. Двадцать минут. Ответила на телефонный звонок. Еще пять минут. Выпила кофе, листая кем-то оставленный на столе журнал мод. Еще пятнадцать... Выглянула в коридор. Степан Антонович выходил из палаты, прикрывая за собой дверь. Ирина быстрым шагом направилась к нему.
–  С вами все хорошо? Егорка как? А Валентина? – засыпала старика вопросами.
Тот смотрела на нее почти счастливыми глазами и улыбался. А потом обнял немного растерявшуюся Ирину и поцеловал в лоб.
– Спасибо, дочка! Поклон тебе земной! – сказал растроганно. – Ты Егорке такое счастье подарила. Он ведь сегодня впервые в жизни с родной мамкой говорил. Они сразу друг к дружке потянулись, будто и не виделись всего пару дней.  Эх, жаль моя старуха не дожила...
– А Егорка-то где? – спросила смущенно Ирина.
– Прощаются. Не хотел мешать. Пусть наедине немного побудут.
Вскоре из палаты вышел Егорка. Он, как и дед, светился счастьем и даже немного стеснялся этого. Парень подошел к старику, взял его за руку и тихо сказал:
– Я мамку в гости пригласил. После операции. Деда, ты же не против? У нас и воздух лечит, сам же так говорил. А ей надо...