Пятьсот миль верхом... Пять дней пути... Пять дней тревоги... Пять дней вынужденного ожидания долгожданной встречи... Алексей спешил в Россию, меняя на пути коней и останавливаясь лишь на короткий отдых.
Начало мая радовало то жарким солнцем, то проливным ливнем с грозами. Будто и природа сама была полна всех тех чувств, что мучили путника. Он хотел как можно быстрее вернуться домой, обнять любимую, детей,... вернуться туда, где вся жизнь и весь смысл жить.
Будто кто бил по сердцу со всей силы, заставляя греметь, как барабан. Будто кто сворачивал душу, пытаясь сжать грудь, перекрыть дыхание... Завидев белокаменные стены своей усадьбы, Алексей остановил коня. Он тяжело дышал, уставившись на зелёные заросли расположенного вокруг такого знакомого, такого родного сада.
Видя, что вокруг никого в этот ещё светлый вечерний час, становилось более тревожно. Странное чувство не покидало, но, пришпорив коня, Алексей заставил собрать последние силы и рвануть к дому. Только успел опуститься на землю и отдать уздцы удивлённому, но счастливому возвращению хозяина конюху, как выбежавшая на двор Софья тут же пала в объятия:
-Алёшенька!... Родной!... Любимый! - расцеловывала она его лицо, волосы, обнимала, плакала, дрожала...
Мир будто был потерян и теперь вернулся. Всё возрождалось и оживало. Всё возвращало радость счастья и любви, которые были потеряны...
-Девочка моя, - выдохнул с надеждой избавиться от всего пережитого Алексей.
Он уткнулся в её волосы, крепко прижимая к груди, и вдыхал аромат тот самый: родной, желанный, по которому скучал и к которому спешил.
-Прости меня, - молвил через подступившие слёзы Алексей, удерживая любимую в своих руках и пряча лицо в её волосах.
-Милый, что ты! - плакала она. - Я так люблю тебя! Так ждала! Алёшенька мой,... ненаглядный мой... Живой!
-Я тогда погорячился, прости, - взяв её лицо в тепло ладоней, стал он покрывать поцелуями. - Прости, девочка моя.
-Если ты соберёшься погибнуть в третий раз, я не переживу уже, - шептала сквозь слёзы счастья она.
-Ты тоже, пожалуйста, живи. Умру в ту же секунду... за тобой, - поцеловал Алексей и губы долгим, обжигающим поцелуем.
Казалось, ничто уже не помешает и не разрушит складывающейся идиллии. Лишь послышавшаяся речь на французском появившейся откуда-то женщины заставила обоих обернуться. Видя, что из подъехавшей кареты вышла дама, оба стали вглядываться...
Поражаясь видеть здесь Лойс, Алексей застыл на месте, но предчувствовал то, что теперь произойдёт. Он продолжал обнимать любимую, а Лойс всё приближалась, не скрывая текущих по щекам слёз, и говорила на французском:
-Алекс,... любимый... Ты обещал остаться! Мы же не зря сбежали из Швеции вместе... Не верь никому, всё интриги предателей!
-О чём она? - прошептала Софья, предчувствуя неладное.
-Как же наш ребёнок? - остановившись перед ними, еле сдерживала себя Лойс, чтобы не разрыдаться, и гладила свой живот.
-Что она говорит? - смотрела на милого Софья.
Алексей промолчал, находясь пока в шоке от всего и пытаясь найти слова. Он посмотрел в глаза поражённой любимой, которая не хотела верить в услышанное, но то было реальностью:
-Ты был с ней?... Ты был с ней?!
Сглотнув комок в горле, который мешал произнести и звук, Алексей отвёл взгляд в сторону.
-Мы были вместе, - сообщила взволнованная Лойс дальше. - И не раз!
-Ты был с ней?! - крикнула Софья, толкнув Алексея в грудь. - Скажи же! Был?
-Да, но она меня,... - он не успел договорить, как получил от любимой пощёчину.
Софья попятилась спиной в дом и мотала головой:
-Нет... И ты посмел вернуться?!... Посмел?... Как ты мог?! Как ты мог?! - повышала она голос от горя. - Лучше бы ты и не возвращался!
Скрывшись скорее в доме, Софья исчезла из вида, как и не бывало. Чувство, что не вернул то, к чему спешил, снова разрывало Алексея изнутри, наполняя гневом и давящей печалью...
-Что же Вы за женщина? - повернувшись к Лойс, выговорил он с презрением. - Чего добиваетесь?
-А я подожду, когда ещё Ваш брат приедет со своей голубкой, - с ухмылкой тихо ответила она.
Лойс скорее вернулась в свою карету, которая немедленно отправилась в путь, а оставшийся на дворе Алексей не смел ни уйти, ни войти в дом. Так и стоял он, пока совсем не стемнело. Ни души не было на дворе всё время... Словно жизнь уже давно покинула усадьбу, а мрак бережно охранял сложившийся покой, и так оно останется навсегда...
-Алексей? - вышла на порог, кутаясь в толстую шерстяную шаль, тёща. - Вы бы в дом всё же прошли.
Оглянувшись, Алексей молчал, но не делал ни шагу. Тёща кивнула и позвала за собой:
-Давайте поговорим.
Они тихо прошли по тёмному холлу среди тишины, где слышалось лишь тиканье часов. Минуя гостиную, кабинет, они свернули за угол и скрылись в томно освещённой столовой. Сев к столу, где от самовара ещё чувствовалось тепло, тёща сама налила ему чая и подвинула тарелку, на которой лежало несколько пирожков:
-Поешьте... Расскажите, как было всё...
Она так и куталась в шаль, словно продолжала ощущать холод. Уставшая, будто измученная, она смотрела на Алексея, но он не мог поднять глаз, как не притрагивался и к еде.
-Фёдор Фёдорович, бедный мой супруг, болен... Слёг недавно. Сердцем, - молвила тёща дальше. - Ему уж лучше не знать о таких приключениях. Он за вас обоих очень переживает.
Но Алексей и теперь молчал. Он смотрел в стол, как-будто пустота владела им. Он понимал, что от него ждут ответа, сил, но всё куда-то кануло. Опустошённый он молчал, а тёща сказала:
-Вы не могли предать её... Ведь так?
Медленно поднявшись и опираясь руками о стол, Алексей просто ушёл. Он забрал из конюшни коня и, никому ничего не говоря, не спеша уехал из усадьбы в наступающую ночь...
Продолжение - http://proza.ru/2022/03/23/912