Чужая территория. полная версия

ЧУЖАЯ ТЕРРИТОРИЯ


Гл.1


Сотрудники местной лаборатории, где проводились анализы продуктов питания на предмет соответствия всем нормам, то есть, чтобы овощи и фрукты не содержали вредные химические вещества, такие, как пестициды, а также соли азотной кислоты - нитраты, наконец-то получили разрешение отправиться на базу отдыха "Спутник", чтобы провести там долгожданные выходные.

Пусть всего два дня, суббота и воскресенье, но это уже радость, потому что раньше туда ездили только работники администрации, начальство из милиции и им подобные, а до лаборатории, хоть она и славилась на всю страну, очередь не доходила. Даже заведующая ближайшим садиком, Гурьева Екатерина Семёновна, будучи любовницей главы администрации, и та побывала там дважды, и это особенно раздражало Ивана Евгеньевича Салогубова, самого главного начальника лаборатории. Ведь себя он считал важной персоной, приносящей пользу всем, кто покупает на рынке и в овощных магазинах яблоки, помидоры, клубнику и многое другое, что могло бы навредить здоровью всему живому человечеству, кабы не бдительность Ивана Евгеньевича.

Взяток он не брал. А зачем, его и так всё устраивало. Хорошая зарплата, уважение отовсюду, также много значит и то, что жена Ивана Евгеньевича понятия не имела покупать на рынке редиску для окрошки или какую-либо ягоду на варенье. Привозили на анализы ящиками, но назад никто ничего не забирал. Плохие показатели продуктов случались редко, потому свежие груши и заморские бананы всегда были на столе в семье Салогубовых.

Он догадывался, что ему и его подчинённым позволили посетить Спутник, потому что эта огромная база уже почти полностью закрылась, осталось несколько коттеджей, так, на всякий пожарный, вот "элите" данного городка и не стало там интересно, так почему бы не уступить эту поездку Салогубову, он ведь "отслужит" в разы больше, чем было сделано для него.

Но Ивану Евгеньевичу не нужны бары со всевозможными спиртными напитками, дискотеки, с их шумными песнями на английском языке, не нужны блондинки со всем нарощенным, что можно нарастить на своём теле, он любил единственную женщину, свою супругу Алёну Никитичну, спокойную, ласковую, домовитую и опрятную.
Ивану Евгеньевичу очень хотелось подышать лесным воздухом, послушать соловья на рассвете, если повезёт, то порыбачить на удочку, а также самоутвердиться в собственных глазах и обрести значимость среди любопытных: "Где, в Спутнике? Бывал, а как же?!"

Правда, добираться туда долго, почти двести километров, да то ничего, дают автобус и выехать можно пораньше. Вот жалко, что вокруг деревни там опустели, а то можно было бы и творога домой прикупить, сметанки, курочку или утку. Молодёжь в города подалась, а старики все поумирали, так и стоят теперь русские деревеньки с повалившимися избами и заросшими бурьяном огородами, где ещё недавно росли арбузы с дынями и кукуруза с картошкой, а почти из каждого двора были слышны песни голосистых молодаек да звонкий смех вездесущей ребятни.

Да, жизнь поменялась, ни у кого не спросив, нравится это кому или нет. Правила и законы тоже диктует наступившее время.

Иван Евгеньевич дал команду всем своим, чтобы припасли продуктов на несколько дней, мало ли? Может такое статься, что там и столовой никакой и близко нету, ну не голодать же потом? В путь-дорожку собрались далеко не все его сотрудники, у многих свои дела и проблемы. У кого мать лежит в больнице, как бросишь? У кого дети малые, а к кому-то родственники приезжают.

-   Ну и ладно, - махнул рукой Салогубов. - меньше народу, больше кислороду.

Всего насчитывалось чуть поболее десяти человек, так и то, кто с женой, а кто с мужем. Таня Симонова, молоденькая старшая лаборантка, та своего парня пригласила на базу, никто и не возражал, всё равно мест лишних было навалом. Парень Татьяны, Матвей, только что закончил институт и подал документы в одну из школ, где собирался устроиться учителем физкультуры, а в оставшиеся три недели августа решил хорошенько отдохнуть, ведь впереди его ждала нервная и напряжённая работёнка с детьми.

Почти все спали в автобусе до самого Спутника, встали-то рано, а Матвей и Татьяна занимали последние места и всю дорогу проговорили, отвлекаясь лишь на поцелуи и изучение мелькающего мимо пейзажа.
Встретил их сторож. На сегодняшний день, это был единственный представитель из всех сотрудников базы. Он и разместил всех "по койкам", что не составило никакого труда, потому что свободных коттеджей в наличии имелось всего какая-то парочка. Третий заняли отдыхающие, приехавшие сюда днём раньше.

-   Столовая? А как же?! - ответил он на вопрос Ивана Евгеньевича. - С голоду не дадим вам помереть, даже не сомневайтесь.

Мужчины поселились в одном домике, женщины в другом. Матвей и Татьяна, ни на минуту не уснувшие по пути, а после столовой их так разморило, что они не присоединились к экскурсии на ближайшую гору, откуда открывался завораживающий вид на всё окружающее пространство. Парень и девушка отправились каждый к себе на отдых, а вечером встретились на танцплощадке и договорились уединиться в лесу, как говорится, подальше от любопытных глаз и ушей.
Татьяна не могла сразу найти полотенце и поэтому прихватила с собой всю сумку, где находились её и Матвея вещи.

Молодые шли по сумеречному густому лесу, Татьяна радовалась, что ей предстоит ночь с любимым, но как-то страшно было в незнакомом месте.

-   Матвей, мы не перестарались?

-   В смысле?

-   Мне кажется, что мы уже далеко зашли.

-   Я специально привёл тебя сюда. Ну мало ли, вдруг кто-то напьётся и тоже захочет переночевать в лесу.

-   И такое может быть... - сказала девушка и опасливо посмотрела по сторонам.

-   А волки тут водятся?

-   Ты у меня спросила? Я здесь впервые, также, как и ты. Но, думаю, что никакого зверья здесь нету и в помине.

-   Почему ты так уверен?

-   Тань, ну какие тут волки? Долгие годы здесь находится база отдыха. Люди, шум, случаются выстрелы, бесконечные костры. Ну какая животина выдержит такое соседство? Кто и был тут поблизости, все давно смылись за тысячу километров. Не переживай, я же с тобой.

Татьяна улыбнулась, но тут же представила картину, как на них, из кустов, прыгает огромный серый волк. И в этом поединке её Матвей сильно проигрывает представителю здешней фауны. Но она не подала вида, она так была счастлива снова оказаться в объятиях того, с кем у неё вполне серьёзные отношения и за кого она будущей осенью собиралась выйти замуж.

Матвей нашёл подходящую полянку, окружённую голубыми елями и под лапами самой большой из них он расстелил махровое полотенце.

-   Ну иди ко мне, моя боязливая. В этом уютном уголке мы до утра будем любоваться звёздами и наслаждаться друг другом. Эту ночь мы постараемся запомнить на всю свою жизнь. Представляешь, только лес, мы и соловьи?! Я люблю тебя, моя Танька!

-   И я тебя. - девушка нагнулась, убирая колючие ёлочные ветки, и не очень решительно прильнула к груди Матвея. Её напрягало, что вокруг тёмный лес и неизвестность. Вот бы ей в эти минуты такую смелость, как у Матвея, но, к сожалению, она женщина, потому на его месте ей не быть никогда. Но через пару часов, после выпитой на двоих бутылки вина, Татьяна тоже немного набралась храбрости, а когда они засыпали, уже почти под утро, она даже сама себя мысленно поругала:

"Вот глупая, что боялась. А тут так здорово, такой воздух, такая природа! Правда, немного прохладно, но это пустяки..." - и девушка тут же уснула самым крепким сном.

Таню разбудил какой-то шум. Она открыла глаза и сразу обнаружила Матвея, он стоял посреди поляны и о чём-то сосредоточенно думал. Тане показалось, что её парень сильно расстроен.

-   Матвей! - девушка приняла сидячее положение. - Что-нибудь случилось?

-   Не то, чтобы... Просто ходил во все стороны и не могу вспомнить, а куда нам идти обратно?

-   Как?... И что нам теперь делать? - Таня ещё не понимала всю пагубность их положения.

Матвей промолчал. Он вновь принялся искать дорогу назад, метаясь среди кустов и деревьев во всех направлениях. Татьяне пришлось подскочить и тоже к нему присоединиться.

-   Да что тут можно угадать, мы пришли сюда уже в сумерки. Я не увидела никакой особой приметы. Боже, какие мы глупые.

-   Да вроде вчера я заметил надломленное дерево, но куда оно делось - ума не приложу.

-   Возможно, оно не на поляне?... И зачем только мы сюда пришли?

Матвей снова промолчал, но было очевидно, что парню не понравились её слова.

-   Давай покричим?! Может, кто-то услышит? - предложила Таня.

Они звали на помощь минут двадцать, но им никто не ответил.
На базе играла музыка, а Татьяна с Матвеем её не слышали. А значит, на Спутнике, тем более их никто не мог услышать.

-   Я же говорила, что не надо уходить так далеко, помнишь? Между прочим, это была твоя идея уйти в лес подальше.

Матвей одной рукой грубо взял её за плечо и повернул к себе.

-   Знаешь, просто есть такие люди, ты, например. Когда всё хорошо, они приветствуют идею, даже сами принимают в ней участие. А если вдруг плохо, то они тут же переваливают всю вину на другого, им удобно обвинить кого угодно, только не себя. Да, это я предложил уединиться в лесу, я не отрекаюсь от своих слов. Но ведь ты не возражала, верно? Ты тоже хотела остаться со мною наедине, разве не так?

И Таня заплакала. Ей было обидно, что они заблудились, что её парень повышает на неё голос, что вокруг никого, а ей надо помыться, почистить зубы и всё прочее, что она привыкла делать каждый день, вот уже два с лишним десятилетия. Но нынче всё изменилось в одночасье, они оба допустили непростительную ошибку, убежали далеко от базы, никого не предупредили и теперь понятия не имеют, как им возвращаться обратно.
Матвей притянул Татьяну к себе и крепко обнял.

-   Прости, Танюш, я очень волнуюсь. Не за себя боюсь, а за тебя. Пожалуйста, успокойся! Мы обязательно найдём выход из положения, а сейчас укажи путь, по которому мы пойдём назад, к Спутнику.

-   Я? - девушка посмотрела на него с удивлением. Она быстро вытерла ладошкой мокрое от слёз лицо. - Но почему я? Я же говорила, что ничего не запомнила.

-   Не обижайся, Танечка. Если я возьму инициативу в свои руки, то ты снова потом меня упрекнёшь. Я же - не скажу тебе ни слова.

-   Хорошо, давай уже идти куда-нибудь.

Они снова шли долго, Таня крепилась изо всех сил, чтобы не жаловаться на создавшиеся условия. Она старалась не обращать внимание на мокрые от росы брюки и нижнее бельё, ведь Матвей тоже весь промок до нитки, но молчит. А тут ещё туман, от которого ещё больше добавлялось сырости и холода.

-   Матвей, - девушка прислонилась к стволу высокого клёна. - теперь я точно уверена, что мы заблудились. Неужели мы целый час вчера потратили на то, чтобы уйти от базы? А идём уже сколько.

-   Я тоже не сомневаюсь, что мы заблудились. Но двигаться всё равно куда-то надо, не стоять же на месте? Нам необходимо переодеться во всё сухое и потом снова пойдём. Ничего не остаётся. - парень поставил перед Таней их совместную спортивную сумку с одеждой.

-   Интересно, а бутербродов там нету или печенья? - с дрожью в голосе спросила Таня.

-   Чего нет, того нет. Мы всё в автобусе съели.

-   Жалко. - и она вновь заплакала.

-   Тань, возможно, наше вынужденное путешествие только начинается, а у тебя уже второй раз глаза на мокром месте. Как думаешь, я потом выдержу вот такое твоё поведение, или мне легко от того, что случилось?

-   Прости, Матвей, прости. Я не хочу, а слёзы сами льются. Понимаешь, обидно. Ведь не так далеко от нас люди, но мы не в состоянии догадаться, какая из сотни спасительная тропинка. И самое страшное, что нам некому помочь... И кто только выдумал эти леса?

-   А раньше они тебе нравились. - но не дождавшись ответа, он продолжил:

-   В пустыне, думаешь лучше? Везде хорошо, где нас нету. Особенно, если вот такие критические ситуации.

Таня молча стянула с себя мокрые брюки и трусики и переоделась в приготовленный спортивный костюм. И Матвей тоже надел спортивный костюм.

-   Ну вот, теперь жить можно. - он пытался хоть немного поднять ей настроение.

-   А толку? Вокруг такая роса, что и эта одежда за считанные минуты промокнет.

-   Не промокнет. Видишь, солнышко уже светит во всю. Теперь не будем торопиться, надо сохранять силы. И густые заросли травы тоже надо обходить. Ничего, всё, что случается с человеком плохое, оно его только закаляет.

"Он сам-то верит в то, что сказал? - подумала девушка. - Врагу не пожелаешь такой закалки."


Гл.2


Татьяна всё время плакала, сначала украдкой, чтобы Матвей ничего не заподозрил, а потом ей было всё равно, видит он или нет. Конечно, он всё видел и слышал, потому сердце его, от горя и безысходности, разрывалось на части. Тут и так плохо от сознания того, что они заблудились, а ещё и Таня добавляет негатива ко всему случившемуся. Он не собирался обвинять её во всех тяжких, понимал, что мужчины - это одно, а женщины, это уже совсем другое. Но и допустить, чтобы у любимой девушки начался нервный срыв, он тоже не мог. Не имел права.

Несколько раз пытался отвлечь её или успокоить, но Танька начинала реветь ещё больше, громко, в голос. И Матвею ничего не оставалось, как припугнуть её, чтобы она, наконец, взяла себя в руки.

-   Тань, ты доревёшься, что скоро всех зверей леса известишь о нашем здесь появлении.

-   И что? - закричала девушка. - Пусть слышат, я никого не стесняюсь.

-   Ты серьёзно? Даже волков и медведей?

И она сразу притихла. Но через десяток метров быстро заговорила:

-   Ты знал, что здесь полно диких зверей, но всё равно привёл меня в этот лес. Ты рисковал моей жизнью.

-   И своей тоже, не забудь. Если бы было и на самом деле так опасно, я бы сюда ни за что не сунулся. Прежде я проконсультировался у туристов из первого коттеджа, они тут не впервые. Сказали, будто смело можно спать в самом лесу и никто тебя не потревожит. Здесь всегда так делали и ничего страшного никогда не происходило.

-   Тогда чего пугаешь? - Татьяна остановилась и швырнула в Матвея кусок жёлтого мха, который она оторвала со ствола засохшего дерева.

Матвей рассмеялся.

-   Вот такая ты мне больше нравишься, а то идём по колено в воде от твоих слёз.

Таня почувствовала, что веселье у Матвея наигранное, он просто её приводит в чувство, потому что переживает. И ей стало очень стыдно за себя, всё-таки не ребёнок уже, а взрослая девушка.

-   Тань, если честно, то, разумеется, мы рисковали. Всякое может быть. Не было зверей, а потом... раз и кто-то объявился, ведь у всех правил есть исключения. Но тогда и жить не надо, понимаешь? Иначе вышел из дома, а тебя или трамвай переехал, или кирпич на голову упал. Но я не об этом, на самом деле - главное вот что. Тогда мы рядом с базой находились, а сейчас уже зашли вглубь леса слишком далеко. Потому, прошу тебя, будь осторожнее. Животные обладают исключительным слухом и чутьём, надо наоборот быть потише и не привлекать к себе особого внимания, а ты, как та Ярославна на городской стене, воешь на всю округу. Клянусь, я не знаю, угрожает ли нам что-то или кто-то в этом угрюмом уголке, но давай сами себя побережём, ведь мы с тобой абсолютно без понятия, что нас там ожидает впереди.

Татьяна молча за ним наблюдала, а потом тихонько спросила:

-   Почему ты этот уголок называешь угрюмым?

-   Но ведь всё, что приносит несчастье, оно серое, чёрное и одновременно угрюмое. А мы с тобой не на танцы сейчас идём, мы пробираемся по лесу, потому что конкретно заблудились. Извини, я решил называть вещи своими именами, чтобы ты до мелочей осознавала происходящее. Смотри сама, - он вытянул руку и развёл ею вокруг. - в самом начале мы видели почти что редколесье, на пути встречались большие поляны, а деревья были значительно поменьше от этих великанов, что сейчас нас окружают со всех сторон. В иных местах заросли, совершенно непролазные, везде густота и непроходимый кустарник. А у нас ничего нет, чтобы вырубить всё, что мешает нашему передвижению. Но вся эта гуща говорит о том, что мы с тобой уже углубились, дальше просто некуда. А тут ещё и ты ноешь.

-   И что нам делать? Скажи, как при этих обстоятельствах взять себя в руки и не плакать?

-   Не знаю. Но бери, Танька, выхода нету. И идти нам обязательно надо, стоять нельзя.

-   Почему?

-   Какой прок от этого? Когда идём, то есть какая-то надежда, что куда-то, но выйдем, а под лежачий камень и вода не течёт.

Парень и девушка, застигнутые судьбой в такой опасной ситуации, цеплялись за всякую возможность выжить, выйти либо к посёлку, либо к реке или хотя бы к проложенным рельсам, которые, в итоге, приведут их к спасению. Иногда кустарники так переплетались, что совсем невозможно было пробираться, но они ломали ветви, пролазили через узкие проходы между корневищами старых деревьев, все перепачкались, руки и ноги у обоих, и даже лица, исцарапаны до крови. На одном из привалов Таня нервно сказала, кивая на свою обувь:

-   Посмотри на мои кроссовки. Их пора выбрасывать, вроде они мне лет десять прослужили. А я ведь недавно их купила.

Матвей мельком глянул и на свои кроссовки, они тоже были грязными, зелёными от травы и мха, и им ни за что не дашь всего два-три месяца, когда Матвей их приобрёл. Он тяжело вздохнул и ничего не ответил.

-   Долго ходим. - продолжила Татьяна.

-   Долго. - парировал Матвей. -  Тань, ты не о том думаешь. Обувь ерунда, нам бы самим уцелеть.

-   Что я такого сказала? Я тоже пытаюсь отвлечься и тебя отвлечь, неужели не ясно?

-   Прости, Танюха. Я чувствую себя последним идиотом и неудачником. Раз в жизни хотел устроить своей любимой незабываемую ночь, ну и чем это закончилось? Хочешь правду? Хоть я тогда и рассердился на тебя, но я только себя одного виню в этом происшествии. Если я придумал сценарий, то просто обязан был запомнить обратную дорогу. А я, как влюблённый придурок, даже не подумал об этом. А обязан был, повторяю. Но всё казалось таким сказочным, таким детским, что и в голову не пришло, будто у нас возникнут какие-то проблемы.

-   Не мучай себя, Матвей. Я находилась рядом с тобой, поэтому с меня тоже не снимается никакая ответственность. Могла бы ни ушами хлопать и с улыбкой выслушивать комплименты, а больше по сторонам глазеть. Может, что-то и заметила бы, деревце там кривое, или банку консервную на орешнике. Но мне так боязно было, ведь я впервые в таком лесу, что всю ответственность переложила на тебя. Мы оба виноваты, Матвей. Прости меня, пожалуйста. Но у меня противный характер, я иногда забываю, что пообещала и вновь начинаю капризничать.

Он взял её руку в свои ладони и вымученно улыбнулся.

-   Я понимаю, потому тоже прошу у тебя прощение. Я также склонен к некоторой грубости, но это оттого, что я очень страдаю и хочу, чтобы мы с тобой выпутались из этого лабиринта.

Они с неохотой поднялись и снова побрели вперёд. А вперёд ли? Возможно, ходят по кругу, здесь везде вся местность, как под копирку одинаковая. Матвей часто об этом думал. А ещё плохо то, что у них не было воды и пищи. Часто они испытывали настоящую духоту, сквозь густые заросли совершенно не пробивался даже маленький намёк на дуновение свежего ветерка. Тело исходило потом, организм обезвоживался, но поправить положение нечем. Без пищи человек ещё может продержаться, а вот без воды...

Наступал вечер, хотя здесь такие высоченные деревья, что даже днём казалось, будто это уже тёмное время суток, и Матвей лихорадочно соображал, где же им провести предстоящую ночь? Вокруг звери, которые скоро выйдут на охоту и очень опасно попадаться им на глаза. В одном месте Матвей видел обглоданный скелет оленя, который, возможно, сам умер от старости, а если нет? А если это своеобразное предупреждение, что тут навалом волков и медведей. Прогноз не очень утешительный.

-   Я больше не могу. - услышал юноша. - У меня уже почти сутки во рту не было ни росинки.

-   Ну да, а у меня была аж тысяча росинок. Тань, я что, не с тобой?

-   Матвей, перестань цепляться к словам, ты сам прекрасно понимаешь, что нам следует что-то перекусить, иначе мы просто упадём и не встанем. - её голос снова задрожал.

-   Да, Тань, следует что-то перекусить, кстати, уже давно, ты права. Но почему-то рядом нет ни одного ресторана, представляешь?

-   Ты зануда, понятно? Я вообще не хочу с тобой разговаривать.

Девушка уже не знала, по-прежнему ли любит его? Дома, в городе, она жить не могла без своего Матвея, а здесь совсем другие, очень суровые обстоятельства. Да они и сами стали другими, всего за несколько часов. Это борьба за выживание, между человеком и природой. Вроде матушка-природа проверяет некоторых людей на прочность, мол, я тебя сильным растила, а ты почему раскис? Ну-ка вставай, борись за своё существование, а иначе... я не стану тебе помогать, слабым тут не место.

Да, у матушки-природы тоже случается плохое настроение, потому что мы нарушаем все её "заповеди."

-   И не надо. - ответил юноша. - Не разговаривай, зато есть ты будешь со мной.

Татьяна расширила глаза от удивления, неужели Матвей умом тронулся от сложившейся обстановки. Девушка заметила, что он куда-то внимательно смотрит, она перевела взгляд в том же направлении и увидела десятка два грибов, окружающих трухлявый, почти рассыпавшийся пень.

-   Грибы? - воскликнула она. - Нет, я это есть отказываюсь.

-   Почему?- спросил довольный Матвей. - Они же съедобные. - парень поднялся и подошёл к грибному скоплению.

-   Ты думаешь, что говоришь? То хоть надежда есть, пусть и слабая, что мы отсюда выберемся живыми, но с такой едою на это рассчитывать не приходится.

-   И напрасно. - Матвей ловко собрал весь урожай. - Некоторые из них можно есть сырыми, например, сыроежки. Они так и называются, мол, ешьте нас сырыми.

-   А это точно они? - Таня сглотнула слюну, но тут же сморщилась, сухое горло доставляло боль при глотательных движениях.

-   Они, родимые. Мы с отцом в лесхоз ездили и однажды собрали их целое ведро. Вот папка и просветил меня, насчёт сыроежек. Бери, не бойся! Смотри, я уже два штуки съел, прямо на ходу.

И Таня подумала: "Будь что будет".

Матвей аккуратно положил грибы на прошлогоднюю траву, а Таня взяла в руки один грибок, крутанула его за ножку, чтобы осмотреть "еду" со всех сторон. Вроде чистый. Потом понюхала и сразу же отправила в рот.

-   Жареные вкуснее, но и эти ничего. - Татьяна потянулась ещё за одним.

Через считанные минуты от сыроежек ничего не осталось, но парень и девушка могли поклясться, что им сделалось намного легче, общее состояние изменилось в лучшую сторону. Они будто духом воспряли и дальнейшее путешествие их уже не особенно пугало.

-   Тань, ещё немного пройдём и потом начнём готовиться к ночи.

-   А ты уже думал на эту тему?

-   Да.

-   И? Где мы ляжем?

-   Наверное, надо влезть на дерево.

-   Да, согласна. Но от медведя там не спрячешься.

-   Тань, будет ли проходить мимо тот медведь, а если окажется рядом, то, может, и не захочет нас беспокоить. Но если мы останемся на земле, то это в сто раз рискованней. Я не прав?

-   Прав. Конечно, прав.
 
Молодые люди прошли ещё где-то с полчаса и вдруг Матвей увидел просвет среди деревьев.

-   Танька, что там такое, просека, что ли? Аж дышать стало свободнее и ветерком пахнуло, чувствуешь?

-   Да! - радостно сказала Таня. - Знаешь, как будто речкой пахнет.

Матвей молча ускорил шаг, Таня едва за ним поспевала, и они действительно вышли к узкой горной речушке. Но она не везде была узкой, иногда расширялась, давая понять всякому, что без труда ещё много лет будет нести свои маленькие волны в неизведанные дали, а также сполна послужит всему живому, ведь им без воды - нету жизни на этой земле.

-   Боже, вода какая чистая! - крикнул довольный Матвей. - Танька, налетай, мы спасены!

Они долго пили воду, смеялись, брызгались друг на друга, но эта встреча с горной речушкой вселила в них очень даже большие надежды. Да, берег не сравнить с тёмным и неприступным лесом. Каждый человек свободу воспринимает по-разному. А многим лес - это дом родной. В городе они задыхаются.

-   Переночуем здесь, а утром пойдём вдоль берега. Речка обязательно нас куда-нибудь приведёт. - сказал Матвей.

-   Я тоже счастлива, Матвей! Но всё равно как-то страшновато. Ведь ночью на водопой придут сюда разные звери, как представлю медведей или волков...

-   Мы будем думать над этим, Танюха, и что-либо обязательно придумаем. Только ты меньше представляй.


Гл.3


Темнело быстро и парень с девушкой вновь забеспокоились. Только радость мелькнула, что, наконец, они к чему-то вышли, в данном случае, к реке, но на берегу было множество следов животных, которые периодически подтягиваются сюда, чтобы утолить жажду. Правда, в основном это были парнокопытные, может, лоси или олени. Есть вероятность, что волки, медведи и другие хищники также посещают водопой, им ведь тоже требуется вода.

К тому же молодые люди, среди оставленных везде следов, заметили и отпечатки маленьких копыт. И они не были похожи на следы лосёнка или оленёнка, скорее всего к речке приходили дикие поросята, взрослые особи которых бывают ещё хуже тех же волков.

Таня и Матвей, уже в сумерках, шли по берегу и внимательно всматривались на грязь и мокрый песок, что обычно бывают на берегу, они искали место, где животные меньше всего пользуются выходом к водопою. Вроде нашли, уже хотели расстелить какие-либо вещи и, если получится, быстро уснуть под открытым звёздным небом, а не в лесу, где за каждым кустом таится опасность. И здесь не очень-то надёжно, но всё равно намного спокойнее, чем оставаться в бесконечных зарослях и отовсюду ждать нападения злобных и вечно голодных хищников. И вдруг Матвей обратился к Тане:

-   Тань, смотри, здесь река расширена, а что там посередине темнеет, вроде островок какой-то?

-   Может, это просто камыши?

-   Не похоже.

-   А почему ты спрашиваешь, ты думаешь, что там укрылась какая-то угроза?

-   Да нет, наоборот. Может, мы там заночуем, если это и правда островок?!

-   Точно, пошли скорее, Матвей, проверим, что там! Надеюсь, здесь не глубоко?

-   Не должно.

Молодые люди разделись и, по пояс в воде, дошли до середины реки. Татьяна с энтузиазмом бросилась в воду, вроде ничего не случилось, а они просто приехали на пляж, чтобы позагорать. Вода была слегка холодная, но их разгорячённым телам приятно было ощущать эту прохладу. То неизвестное, действительно, оказалось крохотным островком, метров пять в длину и немного меньше в ширину. На нём лежало несколько больших камней, вот по ним Матвей и определил, будто в реке что-то виднеется, а так бы прошли мимо и ничего не заметили.

Ещё тут было полно песка и мелких камешков, потом они нашли обгоревшую древесину, по всей видимости, тут разводили костёр. И это говорило о том, что наши молодые люди совсем не первые посетители этого крохотного участка суши.
Конечно, совсем не выход из положения прятаться здесь от волков или медведей. Для  зверей не составит труда запросто до них добраться, но в любом случае - так спокойнее, ведь тут наверняка услышишь плеск воды и фырканье, подбирающегося к ним животного, и хотя бы успеешь схватить в руки палку или камень, дабы попробовать защититься самому и защитить свою девушку. А вот шаги хищников, умеющих тихо подкрадываться, там, на берегу, это уж точно можно прозевать.

У Матвея были мысли, чтобы предложить Татьяне спать по очереди, но юноша так ничего и не сказал. Не успели они закрыть глаза, как тут же уснули крепким сном, подавляя все душевные страхи и тревоги. Слишком много им пришлось вынести за последнее время, а силы - они не бесконечные, даже у молодых они когда-то кончаются.

Ночь минула спокойно и их никто не потревожил. Не было никакого шума рядом, хотя чутьё у животных отменное, они давно их "запеленговали", но раз не тронули, то, возможно, тут были те, кто сами боятся человека, им хоть бы он их не тронул. А что касается хищников, то те, возможно, близко не появлялись, или не были голодными. Сейчас не суть важно, главное, утро началось без приключений и плохого настроения.

Здорово, когда можно сразу и зубы почистить, и даже искупаться, а после водных процедур Таня затеяла стирку, они брали с собой на экскурсию брусок хвойного мыла. Матвей засомневался, не задержатся ли они здесь надолго? На что Таня ответила:

-   Ты только посмотри, какое солнце встаёт! А камни даже за ночь почти не остыли. Да при таких условиях наша одежда высохнет за считанные минуты. Матвей, ну не таскать же за собой грязное бельё вместе с чистым, ведь не трудно всё ополоснуть, а уже потом и двинемся дальше.

И правда, не прошло и часа, как все вещи уже высохли.

-   Эх, сейчас бы сюда хотя бы чашечку чая. - сокрушалась Таня.

-   Я тоже есть хочу, Тань. Всё в желудке сосёт. Ну давай потерпим, не исключено, что впереди нам снова в чём-то повезёт. Мы вот спали, а на самом деле ничего и не знаем. Вдруг посёлок какой-то совсем рядом, скажем, в двух шагах. Может, поэтому и зверей тут нету, потому что люди кругом.

-   Вряд ли, Матвей. Такое мы бы точно услышали. Где люди, там лай собак, крик петуха на рассвете. Гул трактора или мотоцикла, крики, свист и прочее, а тут только тишина. Чувствую, поголодать нам ещё придётся и придётся... - девушка горько вздохнула. Матвей не стал её разубеждать, чтобы вновь не поругаться. Между ними теперь образовался постоянный хрупкий мир. Не успеют они покаяться друг перед другом, прощение попросить, как через некоторое время снова начинают спорить и выяснять, кто прав, а кто виноват. Точнее, кто больше виноват.

На одном из привалов Таня промолвила:

-   Знать бы заранее, чем закончится наше путешествие. Если не судьба нам выжить, то так и остались бы на месте, чего ноги зря бить?

Матвей посмотрел на неё с укором, а ей только и нужна была какая-то зацепка.

-   Что? - с недовольством спросила Татьяна. - Снова не о том говорю? О лесе говорила, что я его боюсь - не так. О кроссовках, вроде тема-то одомашненная, снова не так. О чём тогда говорить? - её голос дрожал.

Матвей начал спокойно:

-   Кроссовки, говоришь, одомашненная тема? Ну где же она одомашненная, когда ты жаловалась, будто долго идём и твоя обувь пришла в негодность. Тань, у тебя сложный характер. Я не представляю, как бы мы с тобой жили вместе. Я долго думал. Потом догадался, что всегда ссоры начинаются, когда деньги заканчиваются или возникают какие-то другие отрицательные обстоятельства. Если всё хорошо, то и в доме, как говорится, та погода. А мы с тобой, не успели столкнуться со сложной ситуацией, как тут же превратились в кошку и собаку.

Матвей сделал паузу, выжидая, что скажет девушка, но она молчала. Ей снова хотелось ему напомнить, что это он предложил провести в лесу романтическое свидание, но она также помнила и то, как лично его заверила, будто не снимает и с себя никакой ответственности, мол, оба они виноваты. Ну и как теперь включишь заднюю?

Не дождавшись ответа, Матвей продолжил:

-   Тань, я вижу, как тебе тяжело, что ты уже еле ноги передвигаешь. А я где в это время, не с тобой ли?

-   Ты мужчина. - парировала она.

-   И что, мужчина не может выбиться из сил? Я и так старался, в лесу шёл впереди и расчищал нам обоим дорогу, одновременно держа тебя за руку, дабы ты не споткнулась и не поскользнулась. А где буреломом повалило деревья, там я нёс тебя на руках. Тань, я тоже вымотался и кроме сумки теперь ничего не могу нести. Здесь ровный бережок, идти легко, тут уже ты сама, ладно?... Потерпи, Таня! Я учился на одном курсе с Колей Лесниковым, так он рассказывал случай. Как-то они с отцом шли вдоль реки и недалеко от берега лежало ведро, почти скрывшееся под водой. От нечего делать Коля поднял то ведро, а там рыбы десятка полтора, краснопёрочка с ладонь. Вот и я надеюсь на чудо, понимаешь, иначе нельзя.

И Тане снова стало стыдно за себя.

-   Да ладно, Матвей, всё наладится. - сказала она грустным голосом. А потом улыбнулась и добавила:

-   Между прочим, и кошка с собакой иногда дружат.

Матвей улыбался.

Вскоре им повезло. Прямо на берегу, в небольших лужицах, они обнаружили немного рыбы.

-   Это что такое, волшебство? Два часа назад ты упоминал именно рыбу. - воскликнула Таня.

-   Никакого волшебства. Видимо, впереди дожди пролили, вот река и разлилась в этом месте. Потом вернулась в своё русло, а в небольших ямках осталась рыбка. Смотри, а вот яма поглубже и тут рыбы навалом. - Матвей стал на колени и принялся руками вытаскивать краснопёрку, прежде он специально замутил там воду. Рыба замерла и легла на дно. Такую легко поймать, проверенный способ. - Танюха, мы сейчас устроим настоящий пир, мы это заслужили!

-   Мы её сырую будем есть? - девушка поморщилась. - Нет, до такой степени я ещё не изголодалась.

-   Зачем же сырую? У меня в ветровке зажигалка. Курить бросил, а зажигалку забыл выложить, так получилось. И вот, пригодилась.

Таня вытащила из сумки свою железную расчёску, ею они почистили "улов", а потрошили острым концом ручки. Это очень неудобно, но у них больше ничего не было. Матвей принёс из леса сломанные крепкие прутики, на них нанизали "добычу" и пожарили над разведённым костром.

-   Вкуснее не ела рыбы, хоть она без соли и приправ. - призналась Таня.

-   Ну и хорошо. - Матвей был доволен. - Знаешь, так лес напугал и надоел, что даже за дровами не хотелось в него заходить.

-   Да, я тоже испытываю к нему те же чувства. А представь, если такое останется с нами на всю жизнь. Люди поедут в рощи отдыхать, а мы их будем сторониться.

-   Тоже мне проблема. А мы тогда в Сахару махнём. - и они оба громко засмеялись.

К вечеру они добрались до такого места, что их настроение моментально упало, плакать хотелось даже Матвею.
Они мечтали, что река их приведёт к спасению и к людям, но на пути встали высокие скалистые горы. Река пробивалась между скалами и никакой дороги там не было.

-   Боже мой, что же нам делать дальше? - глаза Татьяны наполнились слезами.

-   А шут его знает! Ну кто такое предвидел?

-   Может, нам надо было идти в другую сторону?

-   Может. Но теперь рассуждать об этом поздно. Кроме того, ещё неизвестно, что нас ожидало в той другой стороне. Возвращаться бессмысленно.

-   Ну и как мы теперь пойдём?

Матвею претило это объявлять вслух, но ситуация требовала ясности.

-   Через лес.

-   Опять? Опять там блудить? Я не пойду.

-   Твоё дело. Значит, останешься здесь.

Татьяна зарыдала в голос, а он и не пытался её успокаивать, понимал - бесполезно. У него самого нервы были на пределе, но юноша держался, как только мог.
Когда девушка примолкла, Матвей тихо проговорил:

-   Танюша, вон выступ на скале, там проведём нынешнюю ночь. Пошли.

Она подняла глаза и внимательно изучила тот выступ.

-   Там метров пять от земли, как мы туда влезем? - её глаза и нос были красными, так глаза ещё и припухли. Но жалеть нельзя, снова расплачется.

-   Будем пытаться. Потому что надо себя обезопасить.

На скалу они взобрались благодаря густой траве и мелкому кустарнику, за который они цеплялись. Ведь на высоте спокойнее ночевать, чем на земле. Они поужинали оставшейся рыбой, запили водой, которую набрали в пластиковую бутылку из-под лимонада, и снова заснули мертвецким сном, даже Таня больше не капризничала. А бутылку Матвей специально приберёг, ещё в самом начале, когда понял, что они заблудились. И вот, не зря. Путникам всегда нужны запасы воды, пусть даже незначительные.


Гл.4


-   Матвей... - донеслось до юноши.

Парень открыл глаза.

-   Что? - спросил он у Татьяны, она проснулась раньше него.

-   Да ничего, просто я про твоё имя думала. Оно старинное.

-   Наверно. Меня по прадеду назвали.

-   По прадеду? А почему именно по нему, а не по деду?

-   Деда тоже звали Матвей.

-   И отца?

-   Нет, ты же знаешь, что я Александрович.

-   Да, точно. - девушка казалась совершенно спокойной.

-   Тань, ты пойдёшь через лес?

-   А у меня есть выбор? - она ответила вопросом на вопрос.

-   Тань, но у меня тоже его нет.

-   Да, я знаю. - и она легла на спину, обращая лицо к небу. Матвей внимательно смотрел на неё. Яркая брюнетка, с вьющимися по плечи волосами, карими, почти чёрными глазами и длинными ресницами, которые и красить не нужно было. Пухленькие губки, тонкая талия и стройные красивые ноги. Это он видел раньше. А сейчас всё это куда-то делось. Лицо приобрело сероватый оттенок, глаза потускнели, переливающиеся волосы скрыты под белой пляжной шапочкой, похожей на детскую панаму. Конечно, даже и сейчас можно заметить, что эта девушка так ничего собой, но прежнего лоска тут и грамма не осталось.

Матвей понимал, что в трудных ситуациях каждый человек ломается, даже самые сильные, а она всего лишь женщина. И тут юноша вспомнил один случай, как однажды он на троллейбусной остановке встретил свою маму. Она торопилась в больницу, проведать знакомую, пригласила и его с собой, ссылаясь на то, что на обратном пути надо заехать на рынок и закупить продукты на всю неделю. Матвей согласился. Мамину приятельницу он увидел такой бледной и страшненькой, что Матвей удивился, особенно когда познакомился с её мужем, тот тоже приехал проведать супругу. Высокий мужчина приятной наружности, неужели он смог полюбить эту серую мышку?

Но прошло несколько месяцев, его мама отмечала очередной день Рождения. В дверь позвонили, Матвей открыл их и был приятно шокирован, какие симпатичные дамы пришли поздравить его родительницу. Одна из них особенно. Блондинка с красивым лицом, одетая со вкусом. Фигура, ноги - всё чертовски привлекательно, юноша был поражён, что в таком возрасте некоторые женщины умеют за собой следить. Блондинкой оказалась та приятельница, которую они с мамой проведывали в больнице.
А Татьяне, если вернуть прежнюю обстановку, уж она-то знает, как привести себя в порядок.

"Да, только когда мы окажемся в этой нашей прежней обстановке?"

Матвей собрался тяжело вздохнуть, но передумал, нельзя показывать Татьяне, что и он частенько раскисает и тоскует за домом. Парень держит себя в руках, потому что она рядом. Не было бы Татьяны, он, возможно, уже бы и заплакал не раз.

-   О чём ты задумался?

И Матвей не выдержал:

-   Да вот думаю, за что нам даны такие испытания? За то, что без лишних глаз покувыркались в ночном лесу? И это преступление?

-   Без понятия. - Татьяна продолжала сохранять спокойствие. - Но мы сейчас терпим то, что не под силу многим закалённым людям.

Парень обнял её и крепко прижал к себе.

-   Получается, мы с тобой сильнее всех закалённых, да, Танюха?

-   Не сглазь, пожалуйста! - сказала она с нервным смешком.

-   Всё будет хорошо, обещаю.

Хотя Матвей чётко осознавал, что не имеет право обещать то, чего сам не знает. Что с ними случится через пять минут - он даже этого не знает, не говоря о долгом и опасном путешествии. Потом юноша решил:

"И всё-таки я имею право обещать. Я обязан постоянно настраивать её на всё самое лучшее. И то она без конца ревёт. А если ещё начну и я трястись да сомневаться на её глазах, что тогда будет? Совсем плохо."

Им обоим так не хотелось снова заходить в этот ужасный лес. Но другого выхода не наблюдалось. Как лезть через горы или отвесные скалы? Да, это тупик. Поэтому и остаётся лес. Когда они двигались вдоль берега, то у них была полная уверенность, что идут они правильно и речка приведет их куда надо. Но как ориентироваться в этих зарослях, если нет даже простого компаса. Кроме того, они даже не деревенские и не имеют никакого навыка и умения, как вести себя в подобной ситуации. Чтобы всё это сформировать, нужно достаточное время учиться и практиковаться по данному вопросу. Ну где и когда они бы этим занимались, городские жители. Поэтому получается, что молодые люди крутятся теперь, как могут и до сих пор ещё целы, благодаря терпению и огромному желанию выжить. Да, в том числе и Татьяна. Хоть и жалуется, плачет, но всё же идёт дальше.

Судьба вновь сжалилась над ними. Тут горы не распространялись по всей территории, на другой стороне реки, возможно, всё иначе, но здесь они строго, будто охранники, правильной цепью расположились вдоль реки. Идти было легче, парень и девушка продолжили свой путь - снова тем же маршрутом, только за горами.
И всё равно очень трудно пробираться среди сплошного кустарника, поваленных деревьев или густого молодняка сосенок и ёлок. Лес смешанный, тут вдоволь хвойных и лиственных насаждений, но вся эта природная красота доставляла им слишком большие проблемы. Одежда постепенно превращалась в лохмотья, они цеплялись за сучья и невидимые колючки. А зашить вещи было нечем, разве Таня и Матвей предполагали, что их ждёт на этой базе отдыха, вот и не прихватили с собой ни ниток, ни иголок. А вообще, если бы парень и девушка хотя бы догадывались, что их ожидает, они бы совсем сюда не приехали, а также и другим не посоветовали.

Есть обоим хотелось очень сильно, а тут ещё и вода закончилась. Матвей внимательно наблюдал, вдруг они найдут просвет между неприступными скалами, тогда можно будет пробраться к реке и набрать там воды в бутылку. Пока не случилась такая возможность. Им встречались какие-то ягоды и грибы, но молодые люди решили их не трогать, так надёжнее, когда понятия не имеешь, что перед тобой.

-   Я не могу больше. - сказала Татьяна, хватаясь за ствол молодого дуба.

-   Можешь, Таня, можешь. Просто ты этого ещё не знаешь.

-   Я-то не знаю? Сколько уже иду...

-   Вот поэтому я и говорю, что можешь.

Матвей прошёлся вперёд по нужде и вдруг увидел, что впереди, преграждая им путь, течёт река, а рядом никаких гор.

-   Тань, скорее сюда, я воду обнаружил!

Татьяна поспешила к нему.

-   Ой, это та же река, просто поменяла русло?

-   Всё может быть, но она наше спасение в данную минуту.

Матвей и Татьяна напились вволю, снова наполнили бутылку на всякий пожарный и решили немного передохнуть.

-   Мы опять пойдём вдоль берега? - спросила повеселевшая Татьяна. Потому что тут дорога снова была чистой, никакой поросли, лес будто отступал перед водной стихией, хоть совсем и маленькой.

-   Перейти на ту сторону не так уж и сложно, но зачем? - вслух размышлял Матвей. - Мы с самого начала ориентировались по водоёму, поэтому и не будем ничего менять в нашей задумке. Когда рядом хотя бы вода, так оно надёжнее. Правда, нужно бдительно к этому относиться, звери ведь тоже приходят на водопой.

-   До сих пор всё было нормально.

-   Ну и замечательно, если и дальше бы так.

-   Действительно. Мы и так несчастные, ещё нам всякого зверья не хватало.

Через пару часов река закончилась. Сначала они заметили, будто она постепенно сужается, превращаясь в тоненький ручеёк, затем и он закончился, лишь несколько метров сохранялось влажное песчаное русло, вернее, то, что от него осталось.

-   Это была не река, Танька. Наверное, рукав от неё.

-   И что теперь? - расстроилась девушка. - Мы назад повернём?

-   Назад нельзя, нужно только вперёд.

-   Но куда? Там только лес.

-   Вот по нему и пойдём.

-   Да что такое, Матвей? - закричала Татьяна.

-   Если ты помнишь, то мы с самого утра собирались идти именно этим маршрутом. Даже ты согласилась, сказала, что у тебя нет выбора. Я не буду возвращаться назад, это плохая примета, понятно?

-   С каких это пор ты стал придерживаться всяких там примет?

-   Тут не придержишься, как же...

Таня плелась сзади и плакала вслух, даже немного завывала. Матвей терпел, он лишь молча повернулся к ней, чтобы пропустить её вперед себя, но она его оттолкнула. Ну так, значит, так, и он снова пошёл первым.

-   Реви, реви, когда надоест - скажешь. - кинул ей через плечо Матвей. - Уже достало тебя уговаривать, ты же не ребёнок. А я тоже человек, между прочим, может, также хочу, чтобы меня кто-то поддержал или успокоил. А то я здесь и нянька, и проводник, и утешитель, и... да таких синонимов ещё куча наберётся. Вижу, ты неплохо тут устроилась. А меня кто пожалеет?

-   Да пошёл ты... - крикнула Татьяна и уселась на траву. - Проваливай!

Матвей разозлился как никогда.

-   Ты что ставишь из себя? Я запросто без тебя обойдусь, мне даже легче станет, а вот ты - сможешь ли без меня? - он уже не контролировал свою речь, кричал во всё горло. - Думаешь, не пойду? Ну и оставайся, никто никого уговаривать не станет!

Он бросил к своим ногам сумку, краем глаза видя, что Татьяна аж дар речи потеряла, она не ожидала услышать от него такого напора. А Матвей присел на корточки, выбрал из сумки свои вещи, завернул их все в синюю рубашку с длинными рукавами и двинулся дальше, не обращая внимания на свою подругу. Потом вооружился палкой, сам не знает зачем, и со спокойной душой продолжил свой нелёгкий путь.

"Пусть меня потом осуждают, как им вздумается. Но терпеть все её выходки я больше не намерен. Она сама отказалась идти, я что должен делать, на руках её нести? У меня никаких сил на это не хватит."

И тут он услышал истерический крик, кричала Татьяна. Матвей мгновенно повернул обратно и бросился к ней.
Таня убежала к высохшему руслу реки и с ужасом смотрела куда-то в лес, на ближайшее дерево. Матвей проследил за её взглядом. На дереве висел человеческий скелет, который или звери обглодали, рыси, например, или сам разложился. Одежды на нём не было, что странно, кое-где на голове виднелись клоки волос, а кости имели красноватый цвет, что говорило о том, будто покойник "свежий", то есть похоже, что ему не сто лет в обед.

-   Матвей! - приглушённо крикнула девушка и кинулась к своему парню.

Он подхватил её и прижал к груди, продолжая зорко осматривать местность и скелет того, кто в этих лесах закончил своё земное существование. Там, где должна быть у него шея, виднелась толстая верёвка. Значит, не звери повинны в его смерти. Но кто? Ведь им идти дальше. В неизвестность.


Гл.5


-   Кто это? И что всё это значит? - спросила Таня, стараясь не смотреть на скелет.

-   Если бы я знал ответы на твои вопросы. Тань, не стоит так шуметь, теперь ты это поняла?

-   Нам угрожает опасность? - она подняла на него мокрое от слёз лицо.

-   Пожалуйста, не задавай глупых вопросов.

-   Матвей, ты и правда бросил бы меня?

-   Честно? Понятия не имею. Возможно, и вернулся бы через несколько сотен метров, но на первых шагах я так и думал, что дальше пойду один. Тань, ну сколько можно, ведь ты заставляешь меня...

-   Я согласна. - перебила она его. - Давай уйдём отсюда, ну что мы тут стоим?

-   Ты права.

Матвей пропустил девушку вперёд, Татьяна дрожала всем телом, как осинка. Да он и сам был не очень-то спокоен, совсем разволновался. До этой страшной находки он боялся встречи с дикими животными, а теперь к этой проблеме, плюс сюда же, добавилась другая - надо опасаться ещё и человека. А он ведь где-то рядом. Это не то, что в детективах, бандиты завезли жертву в посадку, повесили её на дереве и вернулись в город. И в посадке некого пугаться. Но здесь нет рядом города, а значит, убийца тоже, как и они, находится в лесу. Наверняка вооружён, а что есть у них?

У Матвея аж голова разболелась от таких мыслей.

"Кроме палки, что в моих руках, у нас и нечем обороняться... А, кстати, почему преступник повесил этого человека, а, например, не застрелил? Вешать хлопотно, ни то, что нажал на курок и все проблемы. Может, всё-таки у него нет огнестрельного оружия? Это уже полегче. Ладно, живы будем, посмотрим."

-   Тань, а как ты обнаружила этот скелет? Прости, что спрашиваю о неприятном, но это напрямую связано с нашей безопасностью. Или наоборот опасностью, уже не соображаю, что говорю.

-   Мне показалось, будто на меня кто-то смотрит. Я и оглянулась. - тихонько объяснила она, озираясь по сторонам.

-   Откуда смотрит? - насторожился он.

-   Ну оттуда, где висел этот скелет.

-   Хух, я думал, что из кустов. А останки, они не страшны, он ни на кого уже не смотрел, ты его почувствовала интуитивно.

-   Матвей, а может быть такое, что этот человек сам повесился?

Надо же! Матвей и не подумал об этом.

-   Конечно! - радостно заявил он. - Почему нет? Заблудился, как мы и не выдержал. Может, заболел и не смог дальше передвигаться. А чтобы не быть растерзанным злобными хищниками, сам наложил на себя руки.

-   Тогда где его одежда и откуда у него вдруг взялась верёвка?

-   Да мало ли... Одежду могли звери растащить, или он сам потерял. Например, речку форсировал на плоту и плавающее средство затонуло вместе с вещами.

-   Но не голый же он форсировал?!

-   Тань, в таком опасном путешествии случаются всякие неожиданности.

-   Обычно туристы не боятся подобных неудач.

-   Это обычно. Но мы с тобой вынужденные туристы, ну и что мы в этом соображаем? Вот так и с другими может произойти.

-   Да, верно. - с облегчением вздохнула Таня.

-   Но всё равно нам следует быть осторожными. Впереди лишь неизвестность.

Матвей немного успокоил Таню, но сам он слишком мало верил в подобные совпадения. Скорее, тот человек умер насильственной смертью.
 
-   Если б ты знал, Матвей, как мне страшно.

-   Мне тоже, Тань. Вдвойне. И за тебя, и за себя.

Несколько километров они шли по редколесью. И деревья были не такими высокими, и меньше непролазных зарослей. К радости молодых людей на их пути встретилась дикая груша с мелкими плодами, некоторые из них, ещё зелёные, висели на дереве, но больше всего их валялось на земле. Эти плоды были жёлтого цвета, хоть и не скажешь, что сладкие, но зато сочные и вполне даже съедобные. Матвей и Татьяна с жадностью набросились на это угощение. Хотели ещё и с дерева нарвать зелёных груш на дорогу, но потом передумали, потому что те сильно вязали во рту и подобное есть было невозможно.
Парень и девушка немного передохнули тут же, Матвей ни на минуту не терял бдительность, всё время осматривался по сторонам. Таня это заметила.

-   Ты любуешься окружающей природой? - спросила она.

-   Ага. Это как раз та красота, которая не радует.

-   Да уж, нельзя не согласиться.

*****

Начальник лаборатории, Салогубов Иван Евгеньевич, ещё в первый вечер их приезда спросил у своих подчинённых:

-   Слушайте, а чего я не вижу нашу старшую лаборантку, Симонову Татьяну? Куда она подевалась со своим кавалером?

-   Дело молодое. - ответили ему. - Чего им быть с нами, со стариками? Наверное, куда-то уединились, а таких мест здесь предостаточно.

Но на утро он вновь поинтересовался:

-   А Симоновой так и нет?

-   Да вроде. И парнишка её тоже отсутствует. - сообщил заместитель начальника лаборатории, Берест Игорь Владимирович, которому, также как и Салогубову, до пенсии оставались считанные годочки.

-   А где же они? - Иван Евгеньевич уже начал беспокоиться.

-   Тут вчера отдыхающие уезжали с первого коттеджа, может, молодым людям здесь чем-то не понравилось и они уехали вместе с ними? - предположила Нина Семёновна Кравцова, главный бухгалтер лаборатории.

-   А кто-нибудь видел, чтобы они садились в этот автобус?  И почему нас никто не предупредил? - допытывался Иван Евгеньевич.

-   Свидетелей их отъезда и действительно нету, но ведь вещи парня и девушки тоже исчезли вместе с ними. - добавила Алёна Никитична, его жена.

-   Это всё не точно, лишь догадки. Думаю, настала пора что-нибудь делать. - и он заторопился к сторожу.

-   Простите, как вас звать-величать? - спросил у него Салогубов.

Старик прокашлялся, правой рукой дотронулся до своих седых пышных усов, провёл по ним указательным пальцем и громко ответил:

-   Михаил Фёдорович я, Костенко. А зачем вы интересуетесь? Да вы проходите в сторожку, чего стоять-то на пороге?

Салогубов вошёл в маленькое помещение, состоящее из одной комнаты. Там находилась старая мебель: диван, стол и два стула, а у двери деревянная лавка, покрашенная в синий цвет, на которой стояло ведро с водой. Единственное окно, совсем небольшое, было завешено белой ситцевой тканью, чистой и выглаженной. Стены тоже побелены, на подоконнике горшок с алоэ, уже большой, разросшийся во все стороны.

-   Вы присаживайтесь. - Михаил Фёдорович дёрнул подбородком в сторону стульев, а сам присел на диван, накрытый зелёным коневым покрывалом.

-   Да ничего, я на пять минут. -  признался Салогубов. - Вам не жарко в телогрейке? Простите за бестактность... Август же на дворе... - Салогубов улыбался, глядя на этого странного человека, который поверх байковой рубашки с длинными рукавами, надел на себя ещё и телогрейку. А тут дышать нечем.

-   Жарко. - улыбнулся в ответ сторож.

-   А зачем же тогда...

-   Да радикулит надоел, может прихватить даже среди лета. А болеть мне нельзя. У меня старуха и дочь с внуками на мне. Дочь разошлась, вот помогаем... А вы по какому вопросу сюда?

-   Я хотел разузнать, а куда вы обращаетесь, если вдруг что-то случается. Например, если пропали люди.

-   У вас кто-то пропал?

-   Да вот уже второй день у нас нет одной девушки и её парня. И где они, никто не в курсе. Может, я напрасно наговариваю, потому что есть предположение, будто они уехали с туристами из первого коттеджа, но опять же, этого никто конкретно не подтверждает.

-   Я вас понял. Раньше тут и милиция дежурила, и нанимали охранников со специальных ведомств, теперь пусто, никого нету. Вот, я один. И рад, что есть работа.
В нашем посёлке имеется участковый, но на нём несколько деревень, вот потому и появляется он редко. Если что, мы только ему обо всём докладываем: кто заявление пишет, а кто на словах.

-   Ясно. Я тут записку черкнул, в ней имена и фамилии пропавших. На всякий случай передайте их вашему участковому. Мы сегодня уезжаем, а я волнуюсь, понимаете? Мало ли что.

-   Да я тоже вас понимаю, но представьте следующую картину. Вдруг с ними всё нормально, а мы тут тревогу забьём, вызовем спасателей, люди по лесам будут мотаться, а ваши жених с невестой танцуют себе спокойно в своём городе, в местном клубе. Или в ресторане шампанское попивают. Вы узнайте всё хорошенько, а потом уже будем действовать и составлять какие-то планы. А то ведь это огромные затраты и когда всё зря, то как-то не очень правильно получается, согласны?

-   Да, наверное, так и поступим, вы правы. Если они не вернулись назад, то сюда обязательно передадут, я об этом побеспокоюсь.

-   Хорошо, договорились. А вам счастливого пути.

Оказавшись дома, Иван Евгеньевич не мог сразу позвонить Симоновой Тане, у него не было номера её стационара, к тому же стояла ночь, зачем в такое время поднимать людей из постели? В лаборатории с утра он сначала принялся за всё накопленное неотложное, а уж потом, где-то к обеду, попросил секретаршу позвонить родителям Тани и узнать, где их дочь, ведь на работу старшая лаборант так и не явилась. Может, заболела?

Но её мама сама сюда приехала и со слезами спросила, почему все вернулись с экскурсии, а её дочери до сих пор нет? Вскоре сюда подтянулись и родители Матвея, они дружно обвинили Ивана Евгеньевича, мол, он, как старший, обязан был приглядывать за их драгоценными детками.

-   Я старший только здесь, а там мы все были равны. - парировал начальник. - Ваши дети уже взрослые, они должны были сами за себя отвечать, а я не уполномочен вести наблюдение за каждым членом экскурсионной группы. Скорее всего, они убежали в лес и там заблудились. Но почему Матвей и Татьяна никого не предупредили, неужели я должен был привязать их, чтобы молодые люди не потерялись? И если вы считаете, что они ещё совсем несмышлёныши, то зачем тогда отпускали их в это опасное путешествие?

Естественно, поднялась паника, горе и волнение родителей было безмерным. Срочно сообщили в милицию, те созвонились с МЧС и на базе отдыха сразу же начались поиски пропавших Симоновой Татьяны и Тихонова Матвея.
Розыски длились две недели, но безрезультатно, не обнаружено никаких следов.

Как вариант - не сбрасывали с весов, будто их разорвали дикие звери, но те, кто жил в этих местах, все в один голос заявили, что тут таких случаев отродясь никогда не было. Базы отдыха построены здесь давно, а всякое там зверьё не любит соседствовать с человеком, потому они все и ушли отсюда, а встретить можно было лишь оленей, лося или зайчишку. И то очень редко, если только специально за ними следить. Подобное подтвердили и охотники.

Консультировались и с лесником, тот тоже сказал, будто в лесу есть и волки, и медведи, а также рыси, шакалы и лисы. Но все они далеко от базы и никто из старожил не помнит, чтобы хищники на кого-то нападали. Однажды лось погнался за грибником, но тот влез на дерево и на этом погоня закончилась. Единственное, чем сохатый навредил тому мужчине, это перевернул корзину с грибами и растоптал всё, что там имелось.


Гл.6


Матвей и Таня искали место для очередного ночлега. Но вокруг были деревья, достигающие пятидесяти метров в высоту, а толщина ствола - полтора метра.  Этим исполинам было уже лет по пятьсот, ну как на такое влезешь? И несколькими километрами раньше затруднительно было выбрать удобное дерево, потому что молодые люди проходили одну из просек, на этот раз состоящую из рябины и сплошного кустарника из шиповника или боярышника. Были кое-где и тополя с липами и вязами, но Матвей больше предпочёл бы лиственницу или ёлку, из лап последней наверху можно соорудить весьма удобную и мягкую "кроватку".

Однажды они набрели на внушительный малинник, тянущийся на дальнее расстояние, но, к сожалению, сезон на эту ягоду давно прошёл. Видели и ежевику, она также уже отошла.
Парень и девушка разглядывали встречающиеся деревья, но не одно из них им не подходило. Обидно было и то, что приходится ложиться на голодный желудок, вода в бутылке тоже уже закончилась. К великой радости и счастью, а сейчас они восторгаются каждому такому моменту, они обнаружили небольшой родник, вода текла тонкой струйкой из кучи поваленных, поросших мхом деревьев, прямо на землю, где образовалась довольно внушительная впадина, но воды там собиралось маловато, не успевала: наверное, впитывалась в землю или её выпивали животные.

Утолив жажду и снова наполнив бутылку, Матвей и Таня отправились дальше. Татьяна предлагала найти начало того ручейка, вдруг он приведёт их к реке, но Матвей засомневался, будто рядом есть водоём, скорее всего, это просто подземные воды.

Наконец, они облюбовали сосну средней величины, на ней было множество сучьев, напоминающих лестницу, вот по ним Матвей ловко взобрался на самую середину. А Таня от него сильно отставала.

-   Ты что, Тань, по деревьям никогда не лазала? - весело спросил он её.

-   Нет, не приходилось.

-   Даже в детстве?

-   Даже в детстве.

-   А что, в вашем дворе не было никакой растительности?

-   Была. И акации, и берёзки. Но как-то мы находили другие занятия, у нас по деревьям не лазали даже мальчишки. Во всяком случае, я не видела.

Матвей протянул девушке руку, помогая ей взбираться всё выше и выше. Он выбрал для них отличную "лежанку", вернее, там они поместились только сидя, но ведь спать можно и в таком положении. Здесь так крепко переплелись между собой сосновые ветки, ну как будто сама природа специально для кого-то готовила это чудесное "гнёздышко."

-   Мне нравится здесь, а как хвоей пахнет... И всё вокруг видно, что ниже нас. - сказала Таня, а Матвей был доволен, что она не капризничает, ведь они давно ничего не ели. - Я представляю себя птицей. О, если бы это так и было. Мы бы вспорхнули и полетели к людям.

-   Если бы мы могли превращаться в птиц, то мы бы ещё на базе не заблудились. Взлетели бы в небо и огляделись. А там всё, как на ладони. - Матвей вовремя спохватился, понимая, что затеял не ту тему. Вернее, её затеяла Таня, а ему надо было промолчать, но он продолжил. Парень тут же исправился:

-   Вот и здорово, я рад, что угодил с привалом! Но привязаться нам всё равно надо. Вот как заснём да и свалимся.

-   А чем мы привяжемся, верёвки у нас нет.

-   Штанами со спортивных костюмов. Всё равно потом их выбрасывать.

Матвей намертво прикрепил к сосне сначала Таню, а потом себя.

-   Ну вот, теперь надёжно, птенцы не вывалятся из гнезда. - юноша улыбался, а Таня брала с него пример.

Они тихо разговаривали между собой, чтобы не привлекать внимание здешних обитателей. Иногда засыпали на несколько минут, но потом спохватывались и чутко прислушивались к ночным шорохам и звукам. Стало очень страшно, когда их окутала беспощадная ночная темнота.

Ещё там, у ручья, Матвей заметил след большой кошки, без отпечатков когтей. Он кое-что читал о рысях и было похоже, что это именно она наследила. Тане, естественно, он ничего не сказал, а теперь парень очень сильно тревожился, чтобы к ним не запрыгнула здешняя опасная визитёрша. Добраться к ним - для неё сущие пустяки, как говорится, в туалет и то сложнее сходить. Разумеется, всё это сильно портило настроение молодого человека.

Из-за туч показалась полная луна, освещая верхушки столетних исполинов, а учитывая их плотность и гущину различной поросли под ними, её свет не мог проникнуть до самой земли.

-   Ой, что-то там мелькнуло с ёлки на ёлку. - Таня показала рукой куда-то вперёд.

-   Белка, наверное. - скрывая свой страх сказал Матвей, стараясь быть как можно беспечнее.

-   Да, белка и есть. Потому что зверёк маленький... Я и спала, Матвей. Луна меня разбудила, я думала, что уже день.

-   Спи, ни о чём не беспокойся. - Матвей радовался услышанному, о том, что зверёк был маленький.

Юноша незаметно задремал, но вскоре, даже во сне он почувствовал, будто та ветка, на которой они устроили лежанку, еле слышно дрогнула. Матвей тут же размежил веки и, через считанные метры от них, он увидел тёмное очертание рыси. Именно очертание. Зверь же, удостоверившись, что его обнаружили, рыкнул, но даже с места не сдвинулся.

Крик Татьяны раздался внезапно, Матвей и не подумал, что она на такое способна. Казалось, что  девушка разбудила всю округу, а кошка, от внезапности, подпрыгнула вверх, но обратно не попала на прежнюю основу под её лапами, да так и полетела вниз с приличной высоты.
Матвей грубо накрыл рот Татьяны своей ладонью, она брыкнулась разок-другой, но почти сразу же затихла.

-   Это кто был, тигр, да? - девушка задыхалась, она снова повысила голос.

-   Тань, успокойся! Чего ты орёшь, уже никого нету.

-   Это тигр был? Почему молчишь? - снова спросила она, но уже тише.

-   Нет, рысь.

-   Надеюсь, она разбилась. - пожелала Татьяна после короткой паузы.

-   Вряд ли. Это кошка, а значит, она приземлилась на лапы.

-   Я же говорила, что и вверху опасно.

-   Таня, в лесу везде опасно, даже в избушке. Её по брёвнышку может разобрать медведь.

-   Зачем ты мне сейчас говоришь такие страхи? - девушку трясло, она совершенно собой не владела.

-   Прекрати истерику! Не привлекай внимание других зверей.

-   А ты, конечно, спал! Это я тебя разбудила!

-   Нет, я не спал.

-   А представляешь, если бы она прыгнула на нас?!

-   У меня есть палка, я бы защищался.

-   Что та палка, в сравнении с её клыками и когтями.

-   Не скажи. Умеючи, дубинкой можно и слона завалить. А у меня она ещё и с острым сучком. То, что надо.

-   Ты умеешь с ней обращаться?

-   Ну, на медведя не ходил, а так... Один человек, сведущий в этом вопросе, кое-чему меня обучил.

Таня тяжело вздохнула и некоторое время переваривала услышанное.

-   Как думаешь, она ещё раз сюда полезет?

-   Не знаю. - честно признался Матвей. - Она хоть и весит в среднем всего двадцать килограммов, но всё равно это очень сильное животное. Хорошо плавает, способна пройти в сутки несколько десятков километров. Но когда преследует добычу, быстро выдыхается, всего сто метров и всё. Да, и всё... - зачем-то добавил он.

Матвей и Таня больше глаз не сомкнули. Как тут уснёшь, после такого? Проговорили до утра, но и рысь тоже не появлялась, слава Богу. Когда первые солнечные лучи начали хозяйничать в лесных угодьях, молодые люди решили потихоньку спускаться вниз. Они с особым вниманием следили за общей окружающей обстановкой, не теряли бдительности и во время ходьбы.

-   Тань, говорят, что рысь никогда не прыгает на добычу сверху. Затаивается внизу. Я бы не стал доверять этим словам, поэтому смотри везде в оба, куда только глаза достают, хорошо, Тань?

-   Я так и делаю, Матвей.

-   Умница. - юноша был доволен настроем подруги, а сам он очень крепко сжимал в руке единственное их оружие защиты - обыкновенную деревянную палку. Но крепкую и с острым сучком на конце.

Рысь выскочила внезапно, из-за огромного дерева. Она громко зарычала и как бы привстала на задние лапы, готовясь к прыжку, и тут же закричала Татьяна. Но на этот раз хищница не испугалась. Матвей замахнулся, пряча девушку за свою спину. Всё произошло в считанные секунды. Хоть зверь и увернулся, а всё равно удар его достал. Вскользь, но ощутимо, Матвей это почувствовал. Рысь громко мяукнула и скрылась в гущине кустов. Татьяна не смолкала ни на мгновение, Матвей её еле успокоил.

-   Тань, пошли, ну чего ты стоишь и орёшь?

-   Действительно! У меня же нету причины! - кричала она.

-   Не сходи с ума, всё уже закончилось. Кажется, я её ранил. Хотел по голове, но она отпрыгнула и получилось по боку. Резвая кошара. - Матвей притворялся настоящим боевиком, хотя сердце его колотилось, как бешеное. И не только сердце, ему казалось, что у него всё внутри пришло в беспорядочное движение. И кровь стучала в висках, и голова кружилась, и даже на глаза давила какая-то невидимая сила.

-   Так ей и надо. Может, после этого она не будет нас преследовать?

-   Я бы не стал на это надеяться. Раненая рысь ещё опаснее, а мы её разозлили.

-   О Боже!

-   Тань, не останавливайся, иди, прошу тебя! Чем дальше мы уйдём от неё, тем быстрее наступит спасение. Не будет же она вечно за нами гоняться.

Буквально почти сразу Матвей обнаружил в кустах труп косули.

-   Таня, стой, мы сейчас будем делать преступление.

-   Какое? - девушка ничего не понимала.

-   Воровать мясо у рыси, смотри, какая свежина! Наверное, недавно охотилась.

-   А почему преступление? - Татьяна заглядывала под кусты. - Везде в лесах такой закон, кто не успел, тот опоздал.

-   Ладно, я не так выразился. Скорее это называется "приключение на свои мягкие места." - парень крутил головой по сторонам, он знал, рысь где-то рядом. Но он уже вошёл в азарт, кроме того, им надо было что-то покушать. Срочно.  - Рысь будет недовольна, если мы будем покушаться на её добычу.

Теперь уже и Татьяна увидела косулю.

-   Да она её почти всю сожрала. Глянь, передней части уже нету, только задние окорока ещё не тронуты. Кошка почему-то разделила добычу на две половинки.

-   Тем легче будет её забрать, зачем нам кости? - сказал Матвей. - Только у нас вдруг возникают некоторые трудности. Как я буду обороняться с грузом на шее?

-   Матвей, может, ну его нафиг с этим мясом? Она и так на нас злая. - от страха Таня вновь заплакала. В ней сейчас боролось два человека. Один помирал от ужаса, а другому очень сильно хотелось наполнить желудок. - Вдруг у неё детки малые, а мы возьмём и заберём.

-   Тань, у неё есть возможность охотиться, а мы этого начисто лишены. Мы умрём, если не будем кушать, это понятно?

Таня промолчала, оглядываясь по сторонам.

-   Потому она и прыгала на нас. Вот и ответы на все вопросы.

-   Да прям. - не согласилась Татьяна. - А на дереве, что ей надо было от нас? Если ты утверждаешь, будто косуля ещё свежая.

-   Это так, да она ещё и остыть толком не успела. - Матвей погладил окорок погибшего животного. - Выходит, рыси не понравилось, что мы нарушили её покой. Могу её понять, только жаль, что она нас не понимает, что мы здесь не по своей воле.


Гл.7


Матвей взвалил себе на плечи заднюю часть косули, это то, что не доела рысь, и они двинулись дальше, продолжая более тщательно следить за окружающей обстановкой. Молодые люди сильно осознавали опасность, ведь они забрали добычу у матёрого зверя, им, естественно, было отчаянно жутко от всего происходящего кошмара. Но голод переборол. Парень и девушка очень надеялись, что всё обойдётся, им бы продержаться несколько километров, а потом можно будет разжечь костёр и на прутиках поджарить вкуснейшее мясо. При этих мыслях у обоих рот наполнялся обильной слюной.

Также они понимали, что рысь просто так не расстанется со своим законным трофеем, но на свете порой всё случается, например, многие звери, даже если они сильные, стараются обойти стороной все города и сёла, потому что там поселяются люди.
Правда, кошка уже нападала на них два раза и хотелось бы верить, что подобное больше не повторится.

Матвей одной рукой придерживал окорок косули, который понемногу истекал кровью, вымазывая парню шею и красивую майку. Но в этих условиях они оба свои вещи перестали считать какой-то ценностью, самим бы выжить.
Матвей планировал сразу бросить мясо на землю и что есть силы обороняться, если хищник снова рискнёт перейти в нападение. Он сильно переживал за Таню, успеть бы вновь спрятать её за свою спину, но только с какой стороны появится зверь, этого никто не может предугадать.

А тут, ну как назло, заросли стали ещё гуще, пробирались медленно, не забывая о безопасности, но всё, что они могли, это зорко наблюдать по сторонам и надеяться на благополучный исход.
Очень тяжело такое переносить морально, страх давил на мозги, внутри от него у обоих всё переворачивалось и холодело. Не стоит забывать, что рысь несомненно опытный и бывалый охотник, а вот кто такие они? Таня совсем не в счёт, Матвей, он да, физически развит, усиленно занимался спортом, имеет кое-какие достижения в этом направлении, но любому зверю на это глубоко наплевать.

Тут другие законы на выживание, и иметь приличные данные в области физкультуры - подобного слишком мало, в сравнении с тем, что дикие животные родом отсюда, из этой чащобы, и у них была более жёсткая подготовка ко всем неожиданностям суровой жизни, такое они впитали ещё с молоком матери. Если молодые люди до сих пор живы, то значит, рыси не очень-то и хотелось их убивать. А то, что Матвей сильнее кошки и хищница спасовала перед ним - да, такой шанс возможен, но он один из тысячи. Что ж, рождаются в этом мире и счастливчики, с этим фактом иногда следует считаться.

Им несказанно повезло, что Матвей первым обнаружил кошку. Та спряталась за кучкой бурелома, её выдали едва виднеющиеся кисточки, которые отличают рысь от других кошачьих. Матвей сам удивился, как вовремя он её заметил, ведь вокруг полумрак, будто уже наступил глубокий вечер. Наверное, всё дело в огромном стремлении выжить, оно сосредоточило в организме всё его внимание и интуицию, а также усилило так важный в эти минуты контроль самозащиты, который иногда крепко выручает в критических ситуациях. Матвей быстро скинул останки косули, крепче сжимая в правой руке палку, одновременно он призвал Таню остановиться и зайти к нему за спину.

-   Таня, быстрее прячься, я вижу её.

-   Матвей, да отдай ей это мясо, прошу тебя! Как-нибудь обойдёмся и без него.

-   Ты уверена, что тогда она перестанет нас преследовать?

Таня ничего не ответила.

-   Вот и я не уверен. У домашней собаки неизвестно, что в голове, а это дикая зверюга.

Рысь поняла, что её разоблачили, потому что люди не пошли к её засаде, а остановились на месте. Она тоже, скаля пасть и издавая рычание, вылезла из укрытия. Мяуканье было страшным и противным, оно выдавало в хищнике готовность перейти к атаке. И вдруг Матвей сам пошёл на неё, нервы не выдержали чрезмерного напряжения.

-   Стой, где стоишь. - крикнул он Тане.

-   Что ты делаешь? Немедленно вернись! - истерически закричала девушка.

-   Я сказал, стой на месте! - приказал он ещё жёстче.

-   Ты дурак! - кричала она ему вслед. - Полный! А обо мне ты подумал?

Но Матвей молчал. Он схватил палку обеими руками и, немного пригнувшись, медленно пошёл на дикого зверя.
Было всё на равных. У него отсутствовал нож и огнестрельное оружие. У неё когти и зубы, а у него палка и высшее образование по физической подготовке. Нет, будем честными, у рыси-то, конечно, подготовка получше.
Хищница не ожидала такого исхода, даже замешкалась, но потом неохотно, продолжая порыкивать и, не спуская с Матвея своих горящих глаз, цветом песка, тоже двинулась к нему навстречу.

У Тани похолодело всё внутри, она даже присела, потому что из-за нервного перевозбуждения ноги отказывались её держать.

-   Всё, это конец. - тихо повторяла она.

Но на последних метрах - рысь вдруг замедлила шаги, она не вынесла уверенного взгляда юноши, который выражал всё его психологическое состояние. А животные, как никто другой чуют то, что не под силу ни одному человеку. Вот и она не почувствовала в нём нерешительности, а главное - трусости. Всё как раз наоборот, этот двуногий готов сражаться до последнего.
Рысь громко зарычала и на мгновение отвлеклась на шум за своей спиной, Матвей воспользовался этим и собрался нанести животному сокрушительный удар по голове, но кошка была быстрее. Она отпрыгнула в сторону и ещё одним прыжком скрылась в ближайшем кустарнике.


-   Мы выиграли, Танька! - повернувшись к ней через минуту, сказал радостный Матвей. Он и сам до сих пор не верил, что это именно так.

-   Ты ненормальный. - прошептала Таня. Она была близка к потере сознания. Далее пойти в путь они смогли не сразу, долго приходили в себя после несостоявшегося поединка с рысью, считая, что это был не иначе, как сон, который только фантасты могут называть реальностью и явью.

-   Ты почему обо мне не думаешь? - спросила его Таня по дороге. - Не желаешь дальше продолжить своё бренное существование - пожалуйста! Но моей жизнью ты не имеешь право так рисковать. Я до сих пор сомневаюсь в том, что мы живы.

-   Тань, а я считаю, что ты не права. Если бы мы оставались на месте, она бы обязательно кинулась на нас. И неизвестно, чем бы это закончилось. Она тут хозяйка, понимаешь, всё время нападала она. И вдруг идут на неё с большой палкой. Всякое изменение пугает, вот и рысь убежала на всякий случай, потому что всё пошло не по её сценарию.

-   Всё равно ты не прав, ты не мог знать, что будет дальше. Матвей, я думала умру.

-   Я тоже. Мотор до сих пор не может успокоиться, так и бухает, вроде из пушки. Расскажи кому, не поверят.

-   Дай Бог, чтобы была такая возможность, кому-то рассказать.

-   Тань, думай о хорошем и только тогда нам повезёт. Потерпи немного, ещё несколько километров и мы устроим долгий привал. Возможно, с остановкой на ночь.

-   Но, наверное, ещё и обед не наступил. Ты нам не позволял такую роскошь, долго отдыхать и бездельничать.

-   Нам предстоит много работы, как раз до самой ночи. И прежде всего, что мы должны сделать, это пожарить всё мясо, которое потом понесём с собой. Иначе оно завоняет. Кто, кто, а я сильно расстроюсь, если косуля испортится. Я так за неё сражался...

-   Знаешь, о чём я сегодня ночью думала?

-   Ну-ка... - Матвей насторожился, от Тани всего можно ожидать. Если ещё и она сейчас затеет скандал, то его нервы могут не выдержать.

-   О том, что здесь столько много разных птиц и некоторые из них так красиво поют, что в другое время просто заслушаешься. Я не разбираюсь в птицах, мне хорошо знакомы такие, как воробей, ворона, голубь, лесных я совсем не знаю, особенно самых голосистых... - Таня судорожно вздохнула.

-   Ну и? - Матвей не понимал, куда она клонит.

-   Просто. Мне противно их слушать, Матвей.

-   А, ты об этом? Я же говорил, что эта та красота, которая нынче не радует. Мы её даже не замечаем, потому что сосредоточены совсем на другом. Чтобы выбраться отсюда и остаться в живых. А в данный момент - насытиться мясом, до отвала.

-   А нам плохо не будет? Заворот там кишок и прочее.

-   Отчего, от мяса косули?

-   Хотя бы от него. Мясо тяжело для желудка, а мы долго не ели. Знаешь же, какие бывают случаи?

-   Прекрати умничать, то не про нас. Это для тех, кто не ел неделю и более, а мы-то всего и поголодали - сутки.

Таня несла сумку с вещами, раньше это была обязанность Матвея, но сейчас он и так нагружен "провиантом", ещё и увесистая палка в руке. Таня нервничала, особенно когда они пробирались по непроходимым зарослям, сумка постоянно цеплялась за кусты, а потом больно била девушку по ногам. Таня принималась ныть и причитать, как же ей плохо и очень неудобно, и Матвей сорвался, он грубо повысил на неё голос:

-   Повесь сумку на плечо. Что ты из всего делаешь трагедию?

-   Ну да, я ведь каждый день в городе ходила по высокой траве, ещё и с тяжёлой поклажей.

-   По-твоему, я родился и вырос в лесу? Тань, как говорится, мы с тобой в одинаковых весовых категориях, поэтому не выноси мне мозг.

Наконец, они вышли к большой широкой поляне, на которой было полно сваленных засохших деревьев. Матвей не скрывал своей радости.

-   Я думал, что нам целую вечность по окрестностям тут шнырять, чтобы раздобыть дрова и хворост, потому что этого добра нам сегодня потребуется много.

-   Зачем?

-   Узнаешь. - Матвей так сильно был опустошён морально и физически, что ему каждое слово давалось с трудом.

Первым делом они принялись доводить до ума мясо косули. Его надо было разделить на более мелкие части и приготовить над костром. Таким образом продукт сохранится надолго. Но всё оказалось не так-то просто. Ножа и ничего острого у них не было. Кроме железной расчёски, но ею невозможно было работать, это не рыба, а косуля, которая была гораздо жёстче, чем краснопёрка. Один раз расчёска соскользнула и воткнулась Матвею в руку, чуть выше кисти, потом они еле остановили бегущую кровь. Матвей порвал свою рубашку на ленты, а Таня перевязала ему рану.

На разделку убили уйму времени, затем они развели костёр и долго возились с этим шашлыком, бесконечно меняя прогоревшие прутья. С первых кусков парень и девушка сняли пробу, к тому же требовалось узнать, хорошо ли прожарились большие порции? Но, видимо, косуля была ещё молоденькой, поэтому претензий никаких не последовало, всё получилось вкусно, сочно и неповторимо. Матвей завязал на узел свою футболку и у него получилась неплохая сумка, только без ручек. Туда он и поместил остальное мясо. Это была драгоценность, ведь им ещё идти и идти.

-   Матвей, как здорово, что у нас с тобой вода почти целая. - сытая Таня была доброй.

-   На то есть причина. Потому что голодный желудок не просил воды. Но теперь мы наелись... Тань, старайся экономить наши запасы, сама понимаешь, тут не текут ручьи через каждые пять метров.

-   Да, я знаю.

-   Вот и отлично. А теперь помогай мне носить дрова.

-   Зачем, мы ведь управились.

-   А на ночь для костра? Лезть на дерево нету желания, толку?

Они натаскали много брёвен, раскладывая последние буквой "о". В середине тоже горел костёр, Матвей и Татьяна заготовили поленья и про запас. Газ в зажигалке берегли, он для них был дороже золота. Матвей поджигал хворост только в одном месте, а уж потом, при помощи веток, огонь переносили везде, куда он требовался.
Когда стемнело, то близлежащий лес озарило высокое пламя, сушняк разгорался вкруговую, а парень с девушкой сидели внутри кольца, прижавшись к друг другу спинами. Таким образом, они повсюду контролировали обстановку, хотя Матвей был уверен, что на такой "кошмар" звери уж точно не полезут.

А всё равно не спалось. У Матвея болела раненая рука, и в костёр тоже, в отдельные его места, требовалось ещё и ещё подкидывать валежник. Но самая главная причина - это страх перед обстоятельствами. Последняя встреча с рысью уже забылась за хлопотами и дневными заботами, но теперь, когда на них опустилось тёмное покрывало ночи, всё вспомнилось, рисуя в мыслях парня и девушки такие подробности, какие они сразу и не заметили.

Было очень даже не по себе. Ничего не оставалось, как отвлекаться на разговоры, Матвей и Татьяна ещё теснее прижались друг к другу.


Гл.8


Молодые люди ничего не слышали со стороны леса, к ним тоже никто не стремился попасть, всё было тихо, лишь шипели дрова в костре, разбрасывая вокруг яркие искры и даря тепло нашим усталым путникам. Хоть сезон летним ещё считался, но в лесу уже похолодало даже днём, потому что туда не проникали солнечные лучи, а уж про ночи и говорить не стоило.

-   Матвей, знаешь, я любила поздним вечером сидеть на балконе с чашечкой чая. - Матвей чувствовал, что Таня улыбается.

-   Да? А я там всё время курил. Теперь бросил, буду там зарядкой заниматься.

-   У нас балкон маленький, ну, как у всех, а поместилось туда много. Два шкафа для посуды, а ещё кресло и столик.

-   А почему шкафы для посуды на балконе?

-   Да там только кастрюли и сковородки, их просто некуда девать на кухне.

-   Понятно.

-   У нас много такого добра. И в кухонном гарнитуре полно сервизов и всяческих блюд с тарелками, потом ещё и в мебельной стенке, которая в зале, а в спальне -  там горка полностью забитая.

-   Горка?

-   Ну, есть хельги, казачки, серванты. А это горка.

-   А, вот как...

-   Мы с мамой любим это всё... С получки всегда что-то покупаем, то салатник, то селёдочницу. В общем, не можем устоять перед чем-то красивым.

-   А зачем столько?

-   Не знаю, но нам нравится, чтобы всякой кухонной утвари было достаточно. Такой запас и выручает тоже конкретно. Например, моя сестра двоюродная замуж выходила, так мы им посуду давали на это мероприятие. Потом тётя Света маму благодарила, они ни одной вилки у соседей не попросили, нашего всего хватило. А попробуй накупись, если большое торжество.

-   Молодцы. - Матвей не знал, как ему поддержать такую тему, в которой он ни бельмеса. Но к его счастью Татьяна затихла, а вскоре послышалось её мирное сопение. Матвей понимал, что и ему необходимо поспать хотя бы пару часов, тем более, уже скоро наступит рассвет. Парень позволил себе закрыть глаза и тут же мгновенно провалился в глубокий сон.

Проснулись они уже поздно, солнце светило вовсю, но молодые люди ни о чём не жалели, перед дальней дорогой им и требовалось немного отдохнуть, теперь предстоит идти до самого вечера, лишь с недолгими остановками на туалет и короткий привал. Самое главное, нужно найти какой-то источник воды. Вчера, после слишком сытного ужина, они выпили почти всё. С утра пить не хотелось, но это пока не завтракали.

Матвей страдал от осознания того, что воду не так-то просто раздобыть, если не знаешь где. Сам бы он смог потерпеть, но выслушивать капризы своей девушки, это для него невыносимая пытка.
Юноша часто задумывался, сможет ли он продолжить отношения с Татьяной, когда они окажутся в безопасности? Больше склонялся к ответу "нет".

"Она показала свой характер, вот такая из неё и жена получится. Улыбка на лице лишь тогда, когда всё благополучно, но стоит чему-то случиться, то всё, на неё надёги маловато. А как же те слова, где "... и в горе, и в радости." Нет, Танька не для меня, мне надо что-то попроще, без нервов там всяких и прочего в том же духе."

Потом, немного поразмыслив, он вдруг приходил к другому мнению.

"Это всё обстановка виновата, непредвиденная. Тут любой свихнётся, даже мужик, а она всего лишь слабая женщина. Именно Таня меня и сдерживает, а то бы я давно "караул" кричал. А так, вроде ответственность перед нею, потому я и играю роль сильного и бесстрашного человека."

Матвея очень сильно напрягало то, что он уже давно не знает точного ответа на вопрос: - по-прежнему ли он любит Татьяну? И решил пока всё оставить так, как оно есть, а когда снова приедут в свой город, вот тогда он и послушает, что ему подскажет его собственное сердце.

Рука разболелась до такой степени, что Матвей застонал и упал в траву.

-   Что, Матвей, тебе плохо? - забеспокоилась Таня.

-   Рука... -  парню было стыдно показывать свою слабость. Ему казалось, что Татьяна всё время держится, то есть, хоть и с нервотрёпкой, но идёт, благодаря ему, ведь именно он показывает ей пример самоотверженности и несгибаемой силы воли. Стоит ему захныкать, подобно сопливой девчонке, то о дисциплине потом не может быть и речи. Но юноша и так долго терпел, просто боль стала невыносимой, казалось, что она тянется к самому сердцу, а может, это сердце и есть? Вернее, ещё и боль в сердце. Но он никогда на здоровье не жаловался, а иначе - какой потом из него учитель по физкультуре?
Так часто случается: болит что-то одно, а такое впечатление, что весь организм ему вторит. Например, беспокоит какой-то отдельный зуб, а нам уже слышится ощущение рези по всей полости рта.

-   Это плохо. - Таня задумалась.

-   Прям дёргает... - Матвей поморщился.

-   Напухает, потому и дёргает. Это говорит о том, что идёт воспалительный процесс. А у нас ничего нет, чтобы его предотвратить. Разве что...

Матвей с надеждой глянул в её сторону.

-   Мыло. У нас есть хвойное мыло. Говорят, оно лекарственное.

-   Так уж и лекарственное? - не поверил Матвей.

-   У тебя есть выбор? Не надо искушать судьбу.

Он только вздохнул. А Таня полезла в кармашек сумки и вытащила оттуда пакет со средствами личной гигиены, её и Матвея. Они теперь всё реже пользуются зубными щётками, потому что постоянно экономят запасы воды. Девушка расчёской отделила от бруска мыла малую часть стружки и посыпала её на рану Матвея. А потом ещё и мятной зубной пастой сверху намазала. И снова перевязала руку чистым лоскутом, оторванным от рубашки Матвея.

-   За неимением ничего лучшего и это ничего, будем надеяться, что всё обойдётся. Вроде всё не так уж и страшно, я проверила.

-   Хорошо бы. Спасибо, Таня, нам болеть нельзя. Ну что, поднимайся, теряем драгоценное время.

Рана и правда немного затихла, болело чуть-чуть, едва слышно, и это совершенно было не сравнить с тем, что недавно пришлось вынести Матвею.

"Вот дурак, раньше не признался, зачем мучил сам себя? А Таня молодец, тоже смогла пригодиться. Значит, она не обуза, если умеет выручать."

Через несколько километров Таня вдруг сказала:

-   Матвей, какие мы глупые.

-   Почему?

Девушка шла первой, теперь она слегка развернулась корпусом в его сторону и улыбалась самой счастливой улыбкой. Матвей тоже остановился, он понимал, Татьяна хочет сказать, что-то важное.

-   Вокруг лес хвойный, а мы с тобой мыло царапаем.

Матвей вытаращил на неё глаза, он решительно не понимал о чём речь.

-   Я говорю, лекарство вокруг нас, а мы с тобой глупые. - повторила она. Матвей огляделся, он до сих пор пребывал в неведении, что Таня имела в виду, но на всякий случай кивнул.

-   Матвей, я нарву иголок сосны, а ты пожуёшь их и потом этой смесью мы намажем твою рану.

-   Как я их пожую, они же колючие?

-   Я оторву остриё. Вот увидишь, тебе сразу полегчает.

-   Да и сейчас помогло.

-   А то конкретно поможет. Смолы бы ещё сосновой найти... - девушка разглядывала ближние деревья.
Матвей молчал, он полностью подчинился обстановке, потому что осознавал, когда болячка гноится, то это уже не есть хорошо.

Ближе к вечеру Матвей обнаружил, что затянувшуюся рану прорвало и на её поверхности показался жёлто-зелёный гной. Он сказал об этом Тане, а она вновь нарвала сосновых иголок и снова заставила их жевать.

-   Будем лечить тебя при помощи матушки-природы. Видишь, какая у неё богатая лекарственная кладовая?! Только жаль, мы плохо в этом разбираемся. Насчёт иголок знаю точно, в нашем дворе росло несколько сосен и многие жители с успехом пользовались этим подарком. В ходу у них было всё: и кора, и шишки. И чаще всего помогало.

-   А что, может и не помочь?

-   У каждого свой организм. Но тебе-то помогло? Это дерево большой враг бактериям, потому все туберкулёзные лечебницы стараются строить в сосновых борах, если есть такая возможность.

-   Ну надо же?! Я и не предполагал.

Шли ещё несколько часов. Молодые люди уже было начали рассуждать, где им провести наступающую ночь, как вдруг Таня вскрикнула и присела.

-   Тань, что? - испугался Матвей, думая, что девушку прихватил живот.

-   Вперёд смотри! - сказала она. Матвей послушался и немного поодаль, в зарослях боярышника, увидел ветхую деревянную избушку.

-   Боже мой! - воскликнул Матвей и оба, не сговариваясь, заторопились в направлении найденного жилья. Даже если там давно никто не живёт, это всё равно вселяет надежду, что где-то рядом населённый пункт. Но также Матвей понимал, что не всегда такое происходит, иногда вокруг из соседей, только хищники и непролазная чаща.
Но как только они открыли скрипучую незапертую дверь, на них сразу же пахнуло дешёвым табаком, что-то вроде махорки. А значит, помещение жилое или тут недавно кто-то присутствовал. Но не медведи же с волками папиросы курили.

В единственной комнате стояло две самодельные деревянные кровати, накрытые старыми ватными одеялами, без пододеяльников. Стол тоже самодельный, большой, находился посреди комнаты. Окно маленькое, закрытое газетой, прилепленной прямо к стеклу. Почти у входа, с правой стороны, расположилась печка, рядом огромная куча дров, а на самой печке - эмалированная кастрюля, когда-то синяя, теперь вся покрыта толстым слоем сажи, лишь ручки были василькового цвета, потому что за них часто брались, тем самым вытирая грязь. Перед печью, на толстых верёвках висела доска, заменяющая полку, а верёвки были накручены на крупные гвозди, прибитые прямо к стене.

-   Вода! - закричала Таня и побежала к ведру, стоящему у окна на невысокой круглой чурке. Там же сверху плавал алюминиевый ковшик. Они целый день почти не пили, если не считать остатков воды в бутылке, которая закончилась ещё до обеда. После жареного мяса пить хотелось нестерпимо, но утолить жаду было негде. Теперь появилась такая возможность.

-   Странно. - сказал Матвей. - Если предположить, что здесь периодически живёт лесник, то почему нет ничего съестного в избушке? Понимаешь, не очень похоже. Обычно у лесников есть сухари, чай, сахар, а тут везде пусто.

-   Зато воды вдоволь напились. - сказала Таня. Сухари её мало интересовали, у них ещё в достатке имелось мясо косули.

Думать о чём-то постороннем - совсем не было сил, молодые люди заняли две кровати, напротив друг друга, и незаметно уснули, несмотря на неудобные подушки, вернее, их подобие. Обыкновенные мешки, набитые сухим разнотравьем.
Почти сразу их разбудили громкие шаги на пороге. Матвей и Таня подскочили, а поскольку за окном ещё не было темно, то они хорошо смогли разглядеть вошедшего человека.


Гл. 9


Это был мужчина лет сорока или больше, высокий, волосы тёмные, длинные, чуть не по плечи, также он имел бороду и усы. Нос крупный, немного приплюснутый, глаза узкие миндалевидные, цвет карий. Одет а какую-то тёмно-синюю робу: куртка и широкие штаны. Обеими руками незнакомец держал за ноги убитого поросёнка, которого взвалил себе на плечи. Что говорило о его недюжинной силе.

Увидев непрошеных гостей, мужчина удивился, действительно, не каждый день в лесной глуши встречаются молодые люди, но такое замешательство было мгновенным. С ехидной улыбкой он алчно разглядывал фигуру девушки, даже облизнулся, проводя кончиком языка по верхней губе, но когда его взгляд переместился на Матвея, то лицо сразу сделалось злым и беспощадным, он аж зубами скрипнул.

Незнакомец швырнул на пол поросёнка, тот упал с грохотом, разбрызгивая повсюду кровь из разрезанного горла, и, нагнувшись, из голенища ботинка вытащил длинный кухонный нож. Он тут же направился в сторону Матвея. Таня заорала не своим голосом, но, привыкшая к тому, что её постоянно одёргивает Матвей, чтобы она не привлекала лишнего внимания, девушка прикрыла свой рот обеими руками.

Всё произошло за считанные секунды. Матвей подскочил с кровати, как пружина, и с лёгкостью, одним махом, запрыгнул на стол. Правой ногой, что есть силы, он ударил незнакомца прямо в кадык, мужчина даже не успел ничего сообразить, потому и не защищался. Он закатил глаза под лоб и замертво шлёпнулся на живот, даже ни разу не дёрнувшись, а нож выпал из его рук и немного посунулся по полу.

-   Ничего себе, как у тебя удар поставлен! - истерически закричала Таня, видя, что Матвей победил.

-   Ну так... - парень притворялся, что гордится собой и будто ничего не произошло. На самом деле, его так колотило, вроде он сидит на электрическом стуле. Убивать кого-то - не входило в его планы. Пожизненно. - Я же всё-таки физкультурник. - Матвей пересилил себя и подошёл к незнакомцу, чтобы проверить пульс на шее. Пульс отсутствовал.

-   Ты его насмерть убил? - хриплым голосом спросила Таня.

-   А что, надо было подождать, пока он меня прирежет? А с тобой бы он побаловался некоторое время, а потом бы тоже прикончил. Зачем ему свидетели?

-   Да нет, я ничего... Я даже радуюсь. Вернее, мы не хотели лишать его жизни, но он же сам напросился, верно?

Матвей кивнул.

-   Тань, я его вытащу наружу, куда-нибудь в кусты. А то как спать рядом с покойником?

-   Мы здесь останемся на ночь?

-   А куда идти, уже скоро стемнеет.

-   А сюда никто больше не придёт? Я боюсь, Матвей.

-   А кто сюда должен прийти?

-   Его сообщники, например.

-   Таня, ночью в этой глуши никто не решается передвигаться, даже бандиты. И если бы у него были сообщники, то зачем бы они ходили порознь? Тань, не выдумывай, итак тошно на душе.

Матвей взял за ноги незнакомца и потащил его к выходу. Таня зажмурила глаза, чтобы ничего не видеть. Потом они разделывали поросёнка на улице, ножом, спешили до темноты. Матвей не мог нахвалиться, получалось быстро, ни то, что расчёской. Но сначала Таня возражала:

-   Неизвестно, Матвей, кого он резал этим ножом.

-   Я его хорошенько вымыл. Глупо отказываться от комфорта, не в нашем положении.

Шкуру животного всю срезали и выбрасывали.

-   Бабушка рассказывала, что они всегда поросёнка сначала смолили, обязательно в соломе, а потом уже дальше до ума доводили. - сказала Таня.

-   Я так не умею. Да и возможности нет.

-   Ты же говорил, что ты деревенский.

-   Говорил. Потому что родился в сельской местности. Но когда мне ещё и года не было - мы переехали в город.

Немного помолчали.

-   Матвей, это он повесил того человека?

-   Похоже.

-   Но скелет висел за много километров отсюда.

-   Тань, мы прошли это расстояние, так почему убийце не пройти?

-   А чего он его не зарезал? Вот же нож...

-   Может, холодное оружие он здесь нашёл, в избушке, после того как... А может, каприз такой. Маньяки, они не от мира сего.

-   Кто?

-   Я не оговорился. Помнишь, мы ещё в школу ходили, в соседнем городе тогда маньяка поймали, который убил больше десятка человек. Когда я учился на четвёртом курсе, то в газетах и журналах писали, вроде он сбежал. Как умудрился - уже не помню подробностей, но вот этот мужик заросший, он так сильно на него похож.

-   Да ты что? Ну тогда вдвойне так ему и надо.

Матвей хотел добавить, мол, представляешь, какой бы смертью ты потом умирала, если бы он меня одолел, но выбрал правильное решение - не проронил ни слова.

Дров хватало возле печки, чтобы они частями сварили всего поросёнка. Всё это готовилось в дорогу, здесь долго задерживаться они не собирались, уж слишком негативное место.

-   Матвей, как он смог добраться до свиньи без ружья? Эти животные очень быстрые и юркие.

-   Потому что он сам заверь.

-   Слушай, он где-то набрал ведро воды, значит, рядом источник? Ну не за тридевять же земель он ходил за нею? Ополоснуться бы, Матвей, а то когда последний раз мы купались? Ещё на речке.

-   Тань, я думал об этом, но давай завтра. В тёмное время суток, что мы там найдём, к тому же все звери сейчас на водопое, хищники в том числе. Нам торопиться надо, Тань, на запах крови много кто может сюда заглянуть.

Почти всю ночь варили мясо, сало Матвей тоже использовал для варки. Таня кривилась, но Матвей сказал, что если вопрос стоит о жизни и смерти, то будем есть и сало.

Перед наступлением рассвета - молодые люди всё же немного вздремнули, ведь впереди их снова ожидала опасная дорога.
Ручей они быстро нашли, недалеко от избушки. Он бежал откуда-то из скалы, падая на землю небольшим водопадом. Матвей и Таня по очереди становились под струи воды и с удовольствием мылись, используя шампунь и мочалку. Было прохладно, но это ерунда, если чувствуешь, что твоё тело стало чистым и от него пахнет свежестью. Потом Таня постирала грязное бельё, некоторое время они не могли продолжить путешествие, ждали, когда высохнет одежда. Мясо они упаковали в порванные вещи, из которых Матвей смастерил удобные для этого сумки. Также прихватили с собой нож, а это уже было настоящее богатство.

-   Может, и ведро с собой возьмём? Всё же поболее воды туда поместится, чем в бутылке. - предложила Таня.

-   Нет. Его тяжело нести. Расплескаем больше, это же не канистра. До сих пор обходились бутылкой, надеюсь, что и дальше нам повезёт.

-   Ну ладно. Ты такой смешной, всё лицо в щетине... Никогда тебя таким не видела.

Матвей тяжело вздохнул.

-   У меня есть электробритва, но нет условий ею пользоваться.

Ещё была одна проблема - то, что у Тани совсем порвались кроссовки. Спереди, из большой дырки, выглядывало два пальца.

-   Тань, это не дело. - заметил Матвей.

-   Тогда можно надеть босоножки, они на маленьком каблуке.

-   Не выдумывай. Уже сколько недель мы в лесу, а тебе всё снится, будто мы дома. Тань, я знаю выход из положения. - он подозрительно замолчал.
От Тани это не скрылось.

-   Какой выход?

-   Ты пойдёшь в моих кроссовках, они ещё нормальные.

-   Они на меня велики.

-   Мы подложим туда носки.

-   А ты в чём, босиком? Нет, я не согласна.

-   Я пойду в его ботинках...

-   В чём?... Что? Фу, Матвей, как ты их снимешь, возможно, он за ночь уже завонялся. - сморщилась Таня.

-   Я ещё вчера их снял, на всякий случай. Я же видел твою обувь... Они стоят под порогом.

Запасов еды хватило на неделю, несмотря на то, что мясо подвергалось термообработке и что в лесу стало по-осеннему прохладно, всё равно оно уже подавало признаки испорченности, даже пришлось выкинуть несколько кусков. Ели мало, потому что старались больше идти, а уставшим было не до еды. Воду находили в небольших лесных озёрах или родниках, бьющих из-под земли. Не так часто они встречались, но с изменением погоды не только не елось, но и не пилось.

Молодые люди постепенно привыкли к тому, что они вынужденные туристы, они почти что срослись с этим лесом, вроде тут родились и всё время жили. Но как смириться с той мыслью, что скоро наступит зима, а здесь уже стало холодно даже днём, не говоря о тёмном времени суток. Ночью они грелись у костра, теперь на деревьях не спали, там огонь не разведёшь. Газ в зажигалке стремительно таял, чем сильно подрывал и без того пакостное настроение Тани и Матвея. Они всё время мысленно спрашивали сами себя: - "А что же будет дальше? Ведь морозы не за горами, не успеешь оглянуться, как и снегом припорошит всю землю."
А у них из тёплой одежды только рваные спортивные костюмы и ботинки, которые Матвей снял с убитого незнакомца.

Таня уже не плакала и не кричала. Наверное, свыклась. Или поняла, что от её едких словечек, в которых она постоянно обвиняла Матвея, ничего не изменится. Но главное, она осознавала, что если с Матвеем, что-нибудь случится, то ей ни за что не выжить в этих условиях.
Чаще всего парень с девушкой молчали, каждый думая о своём. Не без того, мечтали о лучшем, как они возвратятся в город и вновь заживут своей вольготной весёлой жизнью. С мороженым, тортами и любимым вишнёвым вареньем. Сладкого хотелось до умопомрачения.
Но что-то подсказывало молодым людям, будто прежними они уже не станут никогда. Внешне они молодые, а в душе, хлебнувшие столько горя и невзгод, перетерпевшие немыслимые испытания, им можно было смело дать лет по пятьдесят, как не более.

Разумеется, возникали и такие предположения, что они уже никогда не увидят ни своего дома, ни дорогих сердцу родственников. Обидно, что родители так и не узнают, где они и что в итоге с ними стряслось. Никто никогда не услышит о их пройденном маршруте, с такими трудностями, о борьбе за жизнь, хотя бы и в схватке с той же рысью. Для Матвея это было важно, слишком. Он не считал себя героем, но этим моментом, то есть их пересечение с диким животным, а после радостными последствиями - он тайно гордился. Неужели всё это было зря? Если потом суждено погибнуть.
Свою победу над заключённым - Матвей не любил вспоминать, хотя от этого напрямую зависели их жизни. Потому что юноша убил его, а это ужасно, в любом случае. Даже несмотря на то, что это был маньяк, который собирался с ним расправиться.
Они оба думали, что их конец наступит от предстоящей зимы. Поединок с каким-то животным, а потом с человеком - можно выиграть, а вот с зимой невозможно тягаться, если нет крыши над головой, еды, дров и тёплой одежды.
Тайно друг от друга парень и девушка тихонько вздыхали, не переставая надеяться на чудо, пока не догадываясь, что оно уже скоро произойдёт.
Только на пользу ли?


Гл. 10


На пути вдруг возникли скалистые горы. В одной из них, самой крайней, молодые люди нашли углубление, пещеру. Решили отдохнуть здесь пару дней и выспаться вволю. До сих пор они плохо спали, всё время наблюдая за окружающей обстановкой и за костром, заботясь, чтобы он не погас. Здесь тоже следовало опасаться диких зверей, но вход можно было завалить камнями, вокруг их валялось в достатке.

Матвей нарезал еловых лап, расстелил их в пещере, создавая тем самым импровизированные постели. Но укрыться было нечем, только теми же еловыми лапами. Таня хныкала, мол, иголки искололи ей всё тело, но Матвей ничего не ответил, не маленькая, сама должна понимать, что это не гостиница, где имеются одеяла и пледы на любой вкус и фасон.

В последние дни они питались грибами, поджаренными на костре, летом и осенью их росло множество в этом глухом лесу, ведь тут урожай никто не собирает. Поэтому путники не были голодны. Воды они тоже набрали в речке, которая пробивала себе путь через горы.

Матвей согрелся, ему было хорошо. Как дома, когда выходной и не надо иди на занятия, за окном зима, а он в тёплой кроватке.
Тут же созрела мысль, а что если остаться тут на зиму? Ну сколько можно проверять на прочность свой организм, сил уже совсем не осталось.
И парень начал взвешивать все "за" и "против". Но "против" оказалось гораздо больше, чем "за."

И снова всё упиралось в тёплую одежду. Если сейчас можно натаскать дров на первое время, то потом куда за ними выйдешь без куртки и шапки? Парень и девушка в основном пользовались деревьями, поваленными буреломом. Но они им требовались всего лишь на ночь и потом молодые люди шли дальше. А здесь такие дровишки быстро закончатся, сушняк горит, как порох, а чтобы заготовить нормальные "долгоиграющие" чурки, для этого нужен топор. Если им, в их нынешнем положении, разыскивать хотя бы сухие брёвна, то нужно время, которое также неразрывно связано с тёплой одеждой. Долго ли продержишься на морозе в рубашке и тонких штанишках?

Теперь охота. Один шанс из тысячи всё-таки существует, чтобы при помощи ножа, а не огнестрельным оружием, убить какое-то животное. Но для этого следует долгие часы сидеть в засаде. В чём сидеть, в шортах и в майке?
Да и в самой пещере прохладно, не будешь же всё время пользоваться костром, где валежника столько напасёшься?

"Нет, нужно идти дальше. Чтобы не ждало нас впереди, а идти всё равно надо." - подумал Матвей и утром пораньше разбудил Таню.

-   Тань, вставай! Мы уходим.

-   Не ори, я не сплю. Ты же сказал, что на отдых выделяешь двое суток, ну что опять случилось?

-   Ничего, кроме скорого наступления заморозок. Осень уже входит в свои права, видела, как листья теряют первоначальный цвет? Они уже краснеют, желтеют, золотеют или как там правильно?

-   Блин, я только согрелась, всю ночь дрожала от холода.

-   Вот что значит - впервые не развели костёр. Ладно, сейчас организуем тебе огонь, только сначала грибов надо насобирать для завтрака.

Шли ещё почти неделю. Они уже давно не помнят число, например, какое наступило в определённый день. Первое время, когда заблудились, было не до того, даже спорили, Таня говорила, что десятое августа, а Матвей утверждал, будто девятое. А они в пути уже скоро месяц, потому приблизительно считали, что уже сентябрь и до холодов оставалось всего ничего, а это было печально.

Матвей уже сто раз успел пожалеть, что они ушли из той избушки, в которой он убил маньяка, то хоть крыша над головой была, а теперь, при самом первом лёгком морозце - они просто погибнут. Сидеть на одном месте, у костра, не имеет смысла, да и газ в зажигалке не вечный.
А вот реки им встречались всё чаще. Не очень, чтобы широкие, но вода в них чистая, виден каждый камешек на дне. Всё как назло. Раньше, в жару, пить сильно хотелось, но воду экономили, потому что её днём с огнём было не найти, а теперь водоёмов полно, но с наступлением осени уже и жажда их совсем не мучила.

Матвей старался занять Таню какими-нибудь разговорами, она соблазнялась на них с неохотой, в основном отмалчивалась, и Матвей уже не мог определить, что лучше: когда Таня плакала, скандалила, или вот это её страшное молчание.

-   Где твоя палка? - вдруг спросила девушка. И Матвей обрадовался, что она заговорила с ним.

-   Я потерял её, когда в туалет ходил. Это случилось ещё перед тем, как нам выйти на ту избушку. Вот и пришлось преступника бить ногой в горло, а была бы палка, я бы не запрыгивал на стол... Странно... Его называю преступником, а я тогда кто?

-   Всё к лучшему, что ты её потерял. - Таня не обратила внимание на последние слова Матвея. - Если бы оборонялся палкой, то ещё неизвестно, чем бы закончился этот поединок. Некоторые люди бывают хуже зверей.

-   Ты права.

Спали на золе, так теплее. Сначала разводили один костёр, а когда он прогорал, то стелили еловые лапы или что-то из своей одежды, а вокруг вновь разводили ещё несколько костров. Это было очень неудобно, собирать сушняк становилось всё труднее, потому что за день уставали от бесконечной ходьбы и вечером уже ничего делать не хотелось. К тому же ослабли от постоянного недоедания, ведь кроме грибов и орехов лещины - им ничего больше не попадалось, дабы вдоволь насытиться. Орехи и те не так часто встречались на их пути, так, отдельными кустами.

-   Таня, давно собирался предупредить, но что-то не получалось. Нам сейчас везёт, никто нас не трогает, но если вдруг на нашем пути появится, например, волк, то не смотри ему в глаза, ладно?

-   Чего это ты? - Таня обернулась к нему.

-   Я на всякий случай. - на самом деле - Матвей лукавил. Ночью до него доносилось волчье завывание. Таня спала, ничего не слышала.

-   А почему нельзя смотреть ему в глаза? Я читала, будто звери при этом думают, вроде человек показывает перед ними своё превосходство, поэтому и пытаются доказать обратное.

-   И это тоже. Просто понимаешь, волки, они отличные психологи. Через твои глаза он вывернет наизнанку всю твою душу, прощупает в ней все укромные уголочки. И если хоть немного найдёт там страха, то всё, нападение последует ту же минуту. На смелого человека вряд ли пойдёт, если это не стая, а одинокий волк, а вот трусишкам точно не поздоровится.

-   Где только взять этой храбрости? Тут хоть бы не заорать на всю округу, а ты из меня Рэмбо собираешься сделать.

-   Я собираюсь тебя немного чему-то поучить, в нашем с тобой положении всё пригодится.

-   Спасибо, только бы не накаркал.

На одном из привалов, на берегу очередной реки - Матвей немного прошёлся вперёд, чтобы осмотреться. И вдруг заметил избушку, совсем рядом с их привалом. Юноша позвал Таню.

-   Тань, ты тоже видишь то, что и я? Или у меня уже галлюцинации начались от усталости? - сказал довольный Матвей, он бы сейчас с удовольствием бросился в пляс.

-   Если ты видишь избушку, то да, это она и есть.

-   А почему отвечаешь так грустно? - Матвей широко улыбался, парень уже хотел подхватить Таню на руки и покружиться вместе с нею, бесконечно выкрикивая слово "ура." Но она отстранилась.

-   Хватит, в один домик мы уже зашли и слава Богу, что вышли оттуда живыми. Я боюсь, Матвей.

Молодые люди, примерно час просидели в кустах, наблюдая за хижиной. Но никто туда не заходил и, соответственно, никто оттуда не выходил. Матвей пробрался к окошку и тихонько заглянул во внутрь. Потом махнул Тане рукой, мол, всё в порядке.

-   Тань, там паутина везде. Как минимум полгода тут никого и близко не было.

Дверь была подпёрта обыкновенной палкой, толстой и крепкой.

-   Разве от медведя спасут такие меры предосторожности? - спросила Таня, чтобы унять свой страх, ей надо было на что-то отвлекаться.

-   А что, разве от медведя замок спасёт? Скорее всего тут иногда проживают охотники, потому звери этот домик обходят стороной, и медведь в том числе. Потому что здесь стреляют.

-   Слушай, а может, мы по кругу бродим, это не та, случайно, избушка?

-   Да нет, та совсем старая, а эта поновее. Ну что ты, Тань, такая не наблюдательная? Эта побольше, с пристройкой. Видимо, дровник.

-   А я там помню? Постоянно чего-то или кого-то надо опасаться, как тут будешь внимательной?

Открыли двери, но сначала попали в коридор. В нём стояло корыто из жести, выварка и два ведра. А в комнате, довольно вместительной, расположились три кровати, стол у окна, полочка возле печи на стенке, а сама печка находилась в правом углу, маленькая, очень аккуратная. Прямо у входа, тоже по правую сторону, была ещё одна дверь. Матвей вздохнул с облегчением, это же доступ в тот дровник прямо из комнаты, если снегом заметёт, то и на улицу выходить не надо. Парень не выдержал и юркнул туда, чтобы проверить наличие заготовленных поленьев. Да они имелись, но их и на месяц не хватит, а зима будет долгой. Это плохо, теперь надо забивать ими сараюшку до самого отказа.
Тут же парень обнаружил старый тулуп и тёплую рубашку с длинными рукавами, всё это было брошено на поленницу.

А на полке стояло две алюминиевые кастрюли, очень грязные снаружи, почти до самого верха в саже. Сковорода, такая здоровенная, как в столовых, чтобы туда много котлет помещалось. С ними соседствовали три алюминиевых чашки, две кружки, ложки и вилки, помещённые в одну из кружек.

-   Такое впечатление, что хозяин дома работает на алюминиевом заводе.

-   Здесь это самая ходовая посуда. Представь, если бы это были обычные тарелки. Вот они разбились, из чего есть, из кастрюли?

Таня улыбнулась.

В жестяной коробке, из-под чая, лежали россыпью спички, их было много. Матвей не сдержался, всё-таки закричал "Ура!" Но это ещё не всё. А в стеклянной баночке, семисотке, они нашли засахарённый мёд. Банка не совсем полная, но этого было достаточно, чтобы и Таня начала плясать от подступившей радости. Ей уже неделю снились конфеты и прочие сладости и она думала, что сойдёт с ума, если этого не попробует. А тут мёд...
Из-под стола виднелась ещё одна банка, теперь уже трёхлитровая.

-   Это тоже мёд? - воскликнула Таня.

Матвей снял капроновую крышку и понюхал содержимое банки.

-   Нет, это подсолнечное масло. Я так и думал. Немного старым попахивает, но мы его всё равно не выбросим.

-   А что там ещё за мешок? - Таня пыталась вытащить его наружу.

-   Там их два. Погоди, Тань, я сам. - И Матвей, по очереди, достал два тюфяка. Один был чем-то заполнен наполовину, а другой полный.

-   Это что, пшеница, что ли? - Матвей развязал тот, который полный.

-   Покажи. - Таня заглянула в мешок через плечо Матвея. - Нет, это перловка. Только зачем столько много?

-   Не знаю. Может, для еды, а по какой-то причине не воспользовались. А может, охотники этим прикармливали глухарей. Это я так думаю. Но нам-то от этого только польза, правильно?

-   Конечно! Углеводы нам давно требуются. Прямо сейчас съедим этот мёд. - Таня указала на маленькую баночку.

-   Тань, давай лучше для чая его оставим?

-   А где чай? - Таня надула губки, ей так хотелось расправиться с желаемой сладостью.

-   В сарае стоит таз, а в нём какая-то измельчённая трава, сушёные ягоды и корешки. Я мяту почувствовал. Кто-то заготавливал лесной чай. И топор там валяется, представляешь?

-   Хорошо. А что в другом мешке?

Матвей и его развязал.

-   Соль. А я и догадывался... Думаю, охотники сразу же и засаливали мясо, чтобы оно не испортилось.

-   А если предположить, что всё это принадлежит леснику? Перловка для птиц, но от варёной и звери не откажутся. Соль для лосей и оленей.

-   И то верно... Ой, Танька, мы не спим?

Но не менее главную находку они заметили под кроватью. Завёрнутые в газету там покоились большие толстые свечи, их было несколько десятков, привезли их сюда надолго. Но молодые люди договорились всё равно свечи экономить, зажигать только с вечера и то на пару часов перед сном.

-   Интересно, как всё это сюда доставлялось? - спросила Таня.

-   Ты глянь, какая поляна перед домом. Туда сразу с десяток вертолётов поместится, если им нужно одновременно приземлиться.


Гл.11


Матвей и Татьяна ещё толком не знали, будут ли они оставаться в найденной избушке на всю зиму, но всё склонялось к тому, что всё-таки они здесь перезимуют. На носу холода и морозы, куда соваться в опасное путешествие, если нет никакого представления: в каком направлении они движутся и сколько им ещё предстоит идти.
Но однажды Таня решила перестелить кровати, девушка с них всё сняла: матрасы, тонкие покрывала, которые служили вместо простыней, а также тёплые одеяла. Постельное бельё было чистым, видимо, за ним следили, меняли вовремя и стирали. Одно не очень удобно, это маленькие подушки, как в больнице, поэтому на каждой кровати их было по две, а значит, можно положить одну на другую, чтобы было повыше.

Наволочки белые, тоже стиранные, похоже, что здесь всё заменили, но почему-то этим не воспользовались. А Таня, когда стянула на пол матрас, увидела там тетрадный листок, сложенный вдвое. Девушка развернула его и тут же закричала от восторга:

-   Матвей, теперь мы будем знать где находимся. Смотри, у меня есть карта местности!

Карта являлась ручной работой, наверное, кто-то для себя её составлял. Если бы для других, то она бы лежала на самом видном месте.
Матвей в это время таскал воду из речки. Молодые люди сразу набирали её много: во все вёдра, в выварку и корыто, чтобы не ходить за нею по сто раз на день. Да и местность им незнакома, мало ли какие тут звери обитают, ведь водоём рядом и кто туда приходит утолять жажду, пока им ничего неведомо. Купались в корыте. Нагревали воду в ведре, а потом разбавляли холодной. И рады были, что есть возможность помыться.

Парень сначала не понял о чём речь и какая тут ещё карта, но когда взял её в руки, то ему сразу стало всё ясно. От избушки до самого ближнего селения - двести семьдесят километров. Матвей и Таня, обнявшись плакали. Если раньше впереди была лишь одна неизвестность, то теперь-то они точно в курсе, что селение людей находится от них в разнице почти триста километров. Но это разве расстояние, в сравнении с тем, сколько они уже прошли. И самое главное, парень и девушка часто переживали, ведь они и понятия не имели, в каком направлении движутся, а есть ли вообще города и сёла на том маршруте, где пролегает их нелёгкий путь. Но теперь-то всё ясно и понятно, а узнав подробности, Матвей и Таня решили следовать к населённым пунктам, зачем сидеть в лесу до самой весны, если есть возможность выйти к народу и попросить их о помощи.

Конечно, уже холодновато даже днём, но они нашли тулуп в дровнике и тёплую рубашку. Матвей собирался Тане отдать тулуп, а сам наденет на себя несколько рубашек и ещё куртку от спортивного костюма. Ничего, дойдут, сейчас их будет согревать надежда, то, что они скоро окажутся в компании себе подобных, а не с рысями и волками по соседству.

Деревня, куда они намечали отправиться, называлась Панино. А перед этим им предстоит миновать "дуб", надо думать большой, потому что он отмечен на карте. И это здорово, ведь по приметам и идти будет намного легче и спокойнее. Далее, какая-то "река." Молодые люди очень сильно надеялись, что она не будет широкой, потому что весьма проблематично её пересекать, вернее, переплывать. За рекой - "шалаш." А вот это загадка. Что ещё за пристанище такое, шалаш? Видимо, крепкий очень и вместительный, чтобы путники в нём могли передохнуть и согреться. Дальше - "молодая сосновая роща." Да, так и написано от руки. По всей вероятности, старый лес вырубили и на его место высадили молодняк. Правильно, по-хозяйски. А потом ничего не написано, просто стоят точки. Где сосновая роща, там деревья нарисованы, а тут точки. Может, это кусты? Вот после этих кустов и начинается село Панино. У парня и девушки дух захватывало, даже говорить не могли, какая радость! Ну наконец-то!

Матвей и Таня вслух обсуждали, что они возьмут с собой в дорогу, они были счастливы, у них теперь есть спички, нож, топор, свечи. А ведь с самого начала - у них почти ничего и не было.

Поход назначили на утро, с вечера было много разговоров, мечтаний и куча разного позитива. Уснули мёртвым сном, а чуть свет проснулись в полном разочаровании: всю ночь шёл дождь, об этом можно было догадаться по огромным лужам вокруг дома. Дождь не прекращался и теперь, Матвей и Таня наблюдали за ним из окошка. Совсем разбитые горем, они не понимали, что им делать дальше? Пускаться в дорогу нельзя - это однозначно. Одежда в считанные минуты промокнет, а на улице зябко, ещё и сильный ветер. Таня и Матвей с большой неохотой смирились с тем, что надо подождать до завтра. Обидно, они же настроились.

Но и завтра, и последующие две недели - дожди почти не прекращались. Если морось переставала сыпаться с неба, то всего на какой-то часик, затем снова лило, как из ведра, или шёл мелкий и частый дождик, что было почти одно и то же.
Река вышла из берегов и соединилась с лужами у домика, теперь создавалось впечатление, вроде избушка находится посреди какого-то огромного водоёма. Вокруг тишина, всё живое попряталось. Изредка на дерево сядет какая-то птица, так и то на секунду, как усидишь, когда холодно и мокро.

-   Ты как будто рад, что мы в лесу остаёмся, смотрю, не отчаиваешься... - как-то съязвила Таня.

-   Ну давай, и я начну реветь во всё горло, тебе полегчает? Тань, я что, должен выпрыгнуть из штанов, изображая страдальца?

И Таня вдруг рассмеялась.

-   Ты посмотри на свои рваные штаны. Было бы из чего выпрыгивать.

Матвей радовался такому диалогу, всё ж получше, чем Таня ругается и без конца проливает слёзы. Поэтому парень решил заранее всё сказать своей подруге, что им, как не крути, а всё-таки предстояло переживать долгую зиму в этом ненавистном лесу. Есть вероятность, что кто-то заглянет сюда зимой, ведь не зря же в избушку привозились кое-какие заготовки, но это была очень маленькая надежда, они уже привыкли, что им, в основном, постоянно не везёт, всё происходит помимо их согласия. Только задумали идти в деревню и вот он дождь, хотя стояли нормальные деньки, даже солнышко постоянно светило. А теперь небо заволокло серыми и чёрными тучами, это говорило о том, что непогода ещё долго продержится. И капли в воде пузырились, это тоже к непрерывным осадкам.

-   Тань, если мы... - Матвей вздохнул и прокашлялся. Нелегко начинать, а вдруг Таня устроит истерику, ведь у Матвея тоже нервы не железные. Хоть бы ей не нагрубить, ещё не хватало им поругаться без видимой причины. Наоборот надо друг друга держаться, если в данный момент у них одно на двоих общее несчастье.

-   Говори, Матвей. Я примерно догадываюсь, что ты хочешь мне преподнести.

-   Ну и ладненько, значит, мне легче будет изъясняться. В общем, Тань, нам надо что-то заготавливать в зиму. Кроме перловки у нас ничего нет из съестных припасов.

-   На кабана пойдём с топором?

-   Тань, я ценю твой юмор, но сейчас речь не об этом. Я заметил тут настоящие заросли лещины. Пока орехи не осыпались, а то смешаются со слякотью... И грибов везде полно, вылезли после дождика.

-   Да может ещё распогодится... - Таня не отходила от окна. Матвей подкладывал дрова в печку, в комнате было тепло и уютно. В кастрюле сварена перловая каша, утром пили чай из разнотравья, с мёдом.

-   Я бы тоже этого хотел, но что-то не верится, будто всё за день наладится. Тут лужам высыхать неделю, с условием, если солнце будет палить, как бешеное. Но надо помнить, что всё-таки осень на дворе, а не жаркое лето. Да и дрова тоже нужны.

-   Они же мокрые.

-   Ну и что, пойдут даже такие. А чего ждать, когда морозы их к земле прикуют, что после не отдерёшь друг от друга? А всё мокрое можно возле печки высушить.

-   Матвей, ну как выходить на улицу, если льёт беспрерывно?

-   Вчера пару часов дождя не было. И ночью не стучал по окнам. Но ночь отпадает, а вот в такие просветы надо действовать. Тань, за нас это никто не сделает.

И закипела работа. Хватались сразу за всё: собирали грибы, расстилали по полу газеты, обнаруженные в дровнике, видимо, для растопки, и сыпали на них тонким слоем найденный урожай для сушки. Лещины тоже мешок нарвали, Таня возмущалась, зачем так много? Матвей говорил, будто в их условиях много не бывает. И дрова таскали в сарайчик, благо он вместительный. С объёмных поленьев водопадом рассыпались дождевые капли, но они всё равно их носили и носили.

-   Вот обидно будет, если распогодится и нам придётся уйти, так и не воспользовавшись тем, на что потрачено столько силы.

-   Не жалей, Тань. Кому-то наше усердие с лихвой пригодится. Вот как нам, кем-то оставленные спички, свечи, перловка и всё остальное.

Молодым людям ещё повезло, что в туалет не надо выходить на улицу. В дровнике находилось такое место, отделённое широкими досками. А иначе... тут даже днём иногда опасно выйти на порог, а если приспичит в тёмное время суток? Таня ночью и носа никуда не покажет, да и с вёдрами всё время таскаться не очень удобно, без конца потом их в речке приводить в порядок.

Сначала трудились в те часы, когда дождь прекращался, а затем вошли в азарт, работали даже под ливнем. Одежду было где посушить, над печкой, вот и пользовались тем, что после зайдут в натопленную хату. Матвей сам собирался искать валежник, сухие деревья, поваленные буреломом, а потом переправлять их в сараюшку, но Таня не согласилась на такой подвиг любимого человека, она во всём старалась ему помочь. Вскоре в дровнике с трудом можно было протиснуться, они до самого верха заполнили его дровами. Матвей любовался на их общий труд, вот теперь точно зимушку можно не бояться, а наоборот встречать её смело.

Таня оказалась права. Однажды выглянуло солнце, в последующие дни снова и снова. Заметно потеплело, даже Матвей поверил, что они задержатся здесь от силы на сутки и снова начнут собираться в очередное путешествие. На встречу с людьми и навстречу своей выстраданной мечты.

*****

Любовь Сергеевна Симонова, мама Тани, воспитывала дочь сама. С мужем они развелись, когда Таня только-только научилась ходить. Девочка медленно подбиралась к отцу и ручонками обхватывала его ногу, чтобы не упасть, при этом звонко смеялась, радуясь своей первой победе. Но мужчина никогда не разделял радость собственного ребёнка, он уехал в другой город и больше они его никогда не видели.

На алименты Любовь Сергеевна не подавала, она работала заведующей в кафе и на жизнь им с дочерью вполне хватало, потому что почти все продукты им доставались бесплатно. А это большая экономия, ведь ощутимую долю с полученной зарплаты все люди тратят на свой желудок.
Любовь Сергеевна растила дочь, если можно так выразиться, в спартанских условиях. Имеется в виду то, что девочка свою мать почти не видела. Любовь Сергеевна уходила в столовую, а Таня ещё спала, когда возвращалась, то дочурка снова уже досматривала десятые сны. А иначе никак нельзя, профессия очень выгодная, менять её на другую - не было никакого смысла.

Таня на мать не обижалась, всё понимала, у них к друг другу родилось доверие и взаимное уважение: у дочери, что мать её любит и старается только ради неё. У Любовь Сергеевны - что дочь не подведёт её и не принесёт в подоле, пользуясь свободой и вседозволенностью. Любовь Сергеевна иногда говорила:

-   Танюш, только не опозорь меня. Прошу тебя, доченька. Если твой отец не убил меня своим уходом, то ты точно добьёшь, если прогуляешься.

-   Не беспокойся, мамочка, у меня всё под контролем. Я недавно встретила парня, его зовут Матвей. Он хороший, мама, и у нас с ним всё серьёзно.

Таня не успела представить маме своего кавалера, собиралась это сделать после поездки на базу отдыха, но... не случилось. Матвей тоже говорил своим родным о Тане, но те тоже с девушкой так и не познакомились.

Горе объединило родителей. Отец Матвея - таксист, а мама - домохозяйка. После операции у женщины до сих пор были немалые проблемы со здоровьем, а тут ещё и единственный сын пропал куда-то.
Любовь Сергеевна приходила в гости к Тихоновым, они тоже к ней забегали. Все разговоры велись только о детях, они каждый день мечтали о том, что когда-нибудь обязательно с ними повстречаются. Потому очень часто навещали ближайшую церквушку и усердно молились за здоровье своих кровинок - чтобы все напасти и неудачи обошли их стороной.

Как-то Любовь Сергеевна позвонила Тихоновым, трубку сняла Ольга Петровна.

-   Олечка, это Люба. У меня хорошие новости.

-   Что-то о наших детках? - обрадовалась Ольга Петровна.

-   Можно сказать и так. Мне посоветовали аж трёх гадалок, говорят, что они правду предсказывают на будущее. Ну как, навестим?

Когда пропадают дети, самое дорогое, что есть у родителей, то взрослые цепляются даже за соломинку, ни то, чтобы отказаться и не пойти к гадалкам.
Обе женщины, со слезами на глазах, рассуждали так:

-   Если уж суждено им погибнуть, не дай Господи, то как потом земле их придать? Где их после найдёшь в том огромном лесу?

Все три гадалки, глядя на фотографии молодых людей, сказали, что те пока ещё живы. Любовь Сергеевна и Ольга Петровна поинтересовались, мол, а они выберутся из этой страшной ситуации, мы увидимся со своими детками или уже не суждено?
Гадалки отвечали неопределённо. Одна заявила, будто впереди сплошной туман и ничего невозможно там разглядеть заранее. Две другие утверждали почти одно и тоже, мол, если человеческий разум и физическая сила победят самого духа лесного, то дарование жизни будет ему вознаграждением за это.

-   Ну и что тут можно понять? - сокрушалась Ольга Петровна, когда они возвращались обратно.

-   Да ну их, этих гадалок. Они как будто с другой планеты. Попробуй пойми, что они говорят.

-   Но человечность у них присутствует, жадность к наживе ещё ни одну не одолела.

-   Ты права. Денег с нас не взяли. Сразу видно, сами матери.


Гл.12


Уже и сумка была собрана в дорогу, и сами они снова настроились, но ночью Матвей внезапно проснулся от стонов Татьяны. Девушка металась во сне и бормотала что-то непонятное. Сначала он подумал, что ей снится какой-то страшный сон, даже толкнул её в плечо, но тут же почувствовал, что всё её тело горячее, как будто горит огнём.

"Да она заболела..." - пронеслось в его голове.

Теперь уже стонал Матвей, от безысходности. У них ничего нет, чтобы бороться с болезнью, даже градусника измерить температуру. А по всему видать, жар у девушки очень сильный. Также нет таблеток, ни одной, ни отчего.

-   Я как с ума сошла. - сказала утром Таня хриплым голосом. - Всегда на работу брала с собой небольшую аптечку, а перед поездкой на базу выложила, чтобы место свободного было побольше.

-   Это сказывается твоё усердие мне помогать. По дождю. Вот и промёрзла до костей. - Матвей не находил себе места. И жалко было Таню, и одновременно злился на неё. Вспомнился случай, когда он отправился на занятия налегке, в осенней курточке, а когда вышел из института, то на улице уже совсем другая погода, с таким ощутимым морозцем. Как назло ещё надо было сбегать в магазин, за хлебом и молоком. Результат - ангина. Так он всего час и побыл-то на холоде, даже удивлялся, какой у него слабый иммунитет. А Таня по полдня с ним возилась на холоде, теперь вот сама страдает, да и Матвей, как не в своей тарелке, потому что ничем помочь ей не может.

-   Что ты упрекаешь меня, я же хотела, как лучше. - Таня заплакала от обиды.

-   Я знаю, Танечка. Но теперь видишь, чем это всё закончилось? Я просто сильно боюсь за тебя, понимаешь?   

Таня болела долго, ночами Матвей почти не спал, всё время держал её маленькую ручку в своих ладонях. Ему казалось, будто он таким образом передаёт ей силы и своё хорошее самочувствие.

Есть Таня отказывалась, её душил такой кашель, что она говорить не могла, ни то, чтобы ещё чем-то подкрепляться. Она хныкала и отворачивалась, когда Матвей подносил ей еду. А парень варил супы из перловки, добавляя туда грибы, соль и подсолнечное масло. Получалось весьма неплохо, но Таня протестовала.

-   Отстань, Матвей! Я ничего не хочу, неужели не ясно?

-   Да ты умрёшь, понятно тебе? Мало того, что нет лекарства, ещё и кушать уклоняешься. И как, по-твоему, организму бороться с болезнью?

Подумав немного, Таня повернулась к нему и протянула руку к алюминиевой чашке с супом. Хмурилась, но ела, а Матвей ликовал. Он сам мёд не трогал, а наводил Тане чай с этим лакомством. Однажды, выйдя на улицу подышать свежим воздухом, он нашёл за речкой несколько кустов калины. Ночью выпал небольшой снежок, уже начались морозы, поэтому сразу было видно, что у калины тут появились свои любители из пернатых - снег под кустом был кроваво-красного цвета. Но ягоды птицы не все склевали, Матвей торопливо сорвал все оставшиеся гроздья, ведь на данный момент - это их единственное лекарственное средство, а что калина помогает при простуде, это давно всем известно.

Конечно, если только в сочетании с правильным лечением, но за неимением абсолютно ничего - найденные ягоды являлись бесценным природным даром. Матвей заваривал чай с калиной, подслащивал всё это мёдом и заставлял Таню пить вкуснейшее снадобье. Она кривилась, но Матвея слушалась во всём, понимая в какой опасной ситуации она оказалась.

Выздоровление наступало медленно, но уже были видны первые его признаки. Лицо Тани приобрело свой естественный цвет, а то постоянно было красным из-за температуры. Губы потрескались, голос стал хриплым. Теперь девушка разговаривала нормально, даже улыбалась иногда. Матвей не решался ей сказать, мол, мы победили твою болезнь. Не дай Бог ещё сглазит.

Как-то он ушёл за водой. Несмотря на сильные морозы, река не вся замёрзла. Видимо в её русло добавлялось какое-то тёплое течение. Но Матвей не переживал, даже если бы и вся речка покрылась толстым слоем льда, он бы прорубил топором полынью и пожалуйста, пользуйся сколько требуется.
Когда Матвей вернулся, то обнаружил, что Таня сидела в кровати и горько плакала.

-   Что случилось? - Матвей опустил вёдра возле входа и бросился к своей девушке. Ведь только обрадовался, что ей полегчало, неужели опять Тане стало плохо?

-   Матвей, я виновата перед тобой, я весь мёд съела. Хотела всего ложечку, а потом не могла остановиться. Какая я сволочь, Матвей!

-   Боже, Таня, как ты меня напугала! Ну съела и на здоровье, всё равно я берёг его для тебя. Сколько там его было, забудь, лишь бы тебе на пользу. - юноша дотронулся своей рукой до её лба.

-   Таня, кажется, у тебя больше нет температуры! Ура, Таня!

-   Да? - девушка светилась от счастья. - Наконец-то я искупаюсь, а то сколько раз была вся мокрая от постоянного жара, мне даже противно, я чувствую себя, будто я вся грязная. Матвей, поставь воду на печку.

-   Таня, вода горячая есть, но купаться ещё рановато. Оботрись влажной тряпочкой, это всё, что пока тебе можно.

-   Жаль. - Таня вздохнула. - Мы теперь никуда не пойдём, верно?

-   Да, Тань, мы теперь зимуем здесь. Ты болела больше двух недель, за это время начались заморозки и уже выпал снег. Ну куда идти?

Она кивнула, но в её глазах появилось столько грусти.

-   И почему нам так не везёт?

-   Разве это не везёт? Таня, у нас есть кров, тепло, какая-никакая еда. А представь, если бы мы до сих пор шли по этому бесконечному лесу?!

-   Мы бы не шли. Уже б давно замёрзли.

-   Вот именно!

-   Я всё понимаю, Матвей, я не спорю. Это просто мысли вслух от отчаяния.

Снег шёл каждый день, в некоторых местах, перед домом, уже было по пояс. Матвей отыскал совковую лопату в углу дровника, она была закрыта сложенными поленьями, теперь старые дрова заканчивались, поэтому и лопата нашлась.
Парень расчищал себе дорогу к реке, чтобы не ходить за водой, утопая в сугробах. Приходилось проделывать это часто, потому что снег почти всё время падал и падал.

Таня почему-то начала комплексовать по поводу своей внешности. Из-за того, что она стала плохо выглядеть в этих условиях.

-   Матвей, на меня, наверное, страшно смотреть?

-   Тань, а на меня? Или мы с тобой не осознаём всю серьёзность нашего положения?

Таня осталась довольна его ответом.

-   Ну хорошо, что ещё шрама у меня нет на лице. - сказала она.

-   Ты о чём?

-   Да вот, вспомнилось... В нашем доме живёт одна девушка, она раньше работала продавцом в воинской части. И вот так получилось, что она без ума влюбилась в тамошнего генерала. Тот хоть и старше её значительно, но выглядел очень даже недурно: подтянут, симпатичен, не лысый, не седой и на лице почти нет морщинок. Он тоже проявлял к ней интерес, и уже всё шло к тому, что они скоро окажутся в одной постели. Но как-то раз девушка задержалась в магазине, подсчитывая выручку, домой ей потом поздно пришлось возвращаться. Вдруг кто-то выскочил из темноты и полоснул её ножом прямо по лицу. Мастерски так порезали, от одного глаза и наискосок - вниз к самой щеке, задевая нос и губы. И сделали это специально, чтобы не убить, а изуродовать, а она слыла красавицей неповторимой, я тогда была помладше и всегда ею любовалась. Так вот, откуда у бедной девушки деньги на пластическую операцию, а шов был такой страшный, он тянулся через всё лицо.

-   И что же, не нашли того, кто это сделал?

-   Нет, не нашли. Следствие постоянно тормозило, мол, нет никаких улик, то да сё. Наоборот ещё и её обвинили, что не рассмотрела того человека, кто ударил её ножом. Но как тут рассмотришь, всё произошло очень быстро, ей разве до этого было?

-   И что же дальше?

-   Она долго не выходила на люди, а потом пересилила себя, не сидеть же всё время в четырёх стенах. А кормили её родители, они тогда ещё работали. Конечно, было много стрессов и различных неприятностей, что все на неё смотрят, как на прокажённую, но человек ко всему привыкает, когда-то и у неё наступил такой день, что она перестала обращать внимание на любопытные взгляды. И вот однажды к ней в парке подсела неизвестная женщина.

-   Ну и как вы себя чувствуете? - с ехидной улыбкой спросила незнакомка.

Девушка узнала в ней супругу генерала и сразу всё поняла.

-   За что так? - спросила она у женщины. - Ведь между нами ещё ничего не было.

-   А как ты хотела? Если бы это был простой солдат, то ты бы отделалась всего лишь пощёчиной, но ты замахнулась на самого генерала. За всё, милочка, надо платить в этой жизни. Вот так-то...

-   Ничего себе, жёнушка!

-   Да, Матвей, это реальная история. Если честно, то я тоже немного поговорила с этой девушкой. Мне бы поддержать Марину, так её зовут, а я наоборот тогда спросила у неё:

-   Марина, а тебе бы понравилось, если бы кто-то заигрывал с твоим мужем?

Естественно, ей вопрос пришёлся не по душе.

-   Ну не таким же способом увечить человека. - с недовольством ответила она.

-   Согласна. А был бы толк, если бы его супруга просто выругала тебя при встрече? Вряд ли. А так надёжнее, хоть и жестоко. Марин, я на твоей стороне, в том смысле, что так и правда нельзя, но мы тоже хороши, думаем только о себе, а о том, как увечим чьи-то души, уводя чужих мужей к себе в постель, об этом мы меньше всего беспокоимся. Душу ведь не видно, как она изранена и как истекает кровью. Просто тебе не повезло, Марина, и с этим надо смириться. Вот такой он, этот жестокий мир.

Одну кровать молодые люди поставили возле печки. На ней Таня развешивала стиранные вещи, а когда и сами присаживались туда, чтобы погреться. Таня сказала Матвею, что скоро закончатся шампунь и мыло, стирать потом будет нечем. Матвей посоветовал не использовать шампунь для стирки одежды, приводить в порядок вещи можно и без мыла, если уж так припекло, но как голову промоешь без шампуня?

Возле речки Матвей обнаружил  волчьи следы. Просто они похожи на собачьи, только если собака крупная. По его наблюдениям, это был одинокий волк, что несказанно радовало.

"Стаи здесь ещё не хватало, тогда и за водой не выйдешь."

А ночью этот волк так выл, так старался, что на сердце становилось тяжело и тоскливо. Таня пока его не слыхала, но это до поры. Потом она как-то проговорилась, вроде сквозь сон ей послышалось чьё-то завывание. Матвей сделал вид, будто тут нет ничего особенного. Сошлись на том, что это, возможно, проказничал трусливый шакал, хотя Матвей заметил внушительные следы и они совсем даже не шакальи.

"Интересно, как давно за нами наблюдает этот волк? А ведь наблюдает... Теперь ухо нужно держать востро, когда-то точно выпрыгнет из засады. И нож постоянно надо держать при себе, вот такие тут законы, кто сильнее, тот и прав. В принципе, подобные правила и среди людей.
Скорее всего - волк одиночка, которого изгнали из стаи. В основном, причина одна - старость. Зачем остальным такая обуза, что от него толку? Но может и такое статься, что он и сам ушёл, добровольно. Чтобы спокойно умереть. А тут я ему попался. Вот волк и подумал:

"Дай-ка я кого-то завалю напоследок, перед походом в вечность."

Да уж, шутка не из весёлых. Но это страшновато осознавать, что ты на мушке у матёрого зверя. Даже если зверюга очень стар, всё равно он в сто раз лучше разбирается в окружающей лесной обстановке: с какой стороны на тебя напасть и в какое время. Поэтому может победить. Он же дикий хищник и это уже преимущество перед любым человеком. До сих пор было всё хорошо, я спокойно передвигался по местности, а теперь ходи и оглядывайся. Хорошо, что перед домом большая поляна и нет никакой растительности. И возле речки открытый берег. Придётся носить всего одно ведро, а в другой руке - нож. Да, всё верно, это не наша территория. Чужая. Она принадлежит волкам, медведям и рысям. Вот они и воюют за место под этим солнцем. А ещё им постоянно хочется кушать. Чем я не добыча для старого и больного волка? Разве сравнить меня с лосем или другим животным? У меня нет клыков, когтей и сильных копыт, поэтому волк и выбрал именно меня. Самое главное, что, возможно, он не всегда караулит избушку. Отбегает куда-то по своим делам, но я-то этого не знаю и трясусь постоянно. Таню следует предупредить, чтобы даже на порог ни шагу. А то пойду за водой, а она выскочит, а на неё... Ёлки-палки, даже подумать ужасно..."


Гл.13


Матвей понимал, что отходить от дома страшно, тем более углубляться в лес, тут опасно даже во дворе лишний раз появиться, надо так и крутить головой по сторонам, но парень всё равно вышел и удалился от избушки на несколько сот метров.

Ему надо было разведать, что и как творится в округе, потому что всё время готовить одну перловку и грибы, это не выход из положения. Без хлеба не наешься. Таня всё время грезила о жареной картошке, а Матвей хотел борща со сметаной и чесноком. Но это пока несбыточные мечты, а вот мясо им требовалось срочно. Ведь после ихней еды, уже через час-другой организм снова просил подкрепления. И если молодые люди так часто будут налегать на свои запасы, то совсем скоро они у них закончатся. И что тогда, голодная смерть?

Раньше они сильно уставали в дороге, поэтому и кушать сильно не хотелось, просто надо было принимать пищу, чтобы не упасть где-то от бессилия.
Теперь же, без всяких забот и лишнего напряга - они просто отдыхали сутками напролёт: принести воды из речки - это не работа, нарубить дров из запасов сушняка - тоже не сравнить с тем, как они пробирались через заросли и скользили по влажному мху, чуть не падая и не ломая себе конечности. Вот это был труд, а сейчас встают с утра, разводят печку, готовят еду, а иногда и с ужина что-то остаётся. Стирала Таня редко, а где им вымазываться, лёжа на кроватях?

Юноша хотел посмотреть, нет ли рядом следов оленей или кабанов. Хотя, насчёт кабанов он не очень-то помышлял, те обычно передвигаются всем стадом, если начнут обороняться, то от любого охотника и мокрого места не останется. И съедят потом за милую душу, дикие свиньи ещё никогда от мяса не отказывались.
Да и оленя тяжело подловить, это очень чуткое и осторожное животное. Ружьё бы, а не нож с топором. Это тоже оружие, но с ними удобно на коротком расстоянии: с дальнего его не достанешь, а близко ни одна косуля к себе не подпустит.

Но нельзя всё время находиться в избушке, необходимо знакомиться с окружающим миром, добыча сама не придёт на порог, её надо только добывать. Матвей мало надеялся, что рядом с человеческой хижиной будет водиться множество парнокопытных. Уже давно все отсюда убежали, кто представляет у людей, скажем так, интерес на сковородке, но звери-то должны чувствовать, что в этом жилище долго никого не было, поэтому может и повезёт, кто-то да бродит неподалёку, замёрзший и слабый, потому что снегом завалило всю сухую траву и некоторым животным действительно тяжеловато переносить суровую зиму.
 
И снова Матвею не очень-то верилось в его затею, если вдруг каким-то попутным ветерком и занесло сюда подобное животное, то оно бы сразу было замечено волком, который бы благополучно завалил и съел этого оленя или косулю. Не стоит забывать, что в этих местах ошивается хищник, а ему уж точно всё известно, что творится в его владениях. Но зачем бы он тогда охотился на человека, если сыт по горло? Значит, никого не удаётся убить? Но это тоже не особенно радовало, потому что говорило о следующем - все парнокопытные убрались отсюда так далеко, что отсюда, как говорится, не видать.

И всё-таки парень отправился в лес. Таня возражала, мол, а что со мной будет, если ты не вернёшься? Матвей запретил ей даже думать на эту тему, аргументировал тем, что ей ничто под крышей не угрожает, еды на один рот хватит до весны, а потом - карта в помощь и иди спокойно к людям. Говорил, а заранее знал, что она ответит. Правильно, Таня не справится. За их общее странствие уже дважды приходилось бороться за собственные жизни: с рысью и человеком. Разве Таня, будь она одна, выкарабкалась бы из этой ситуации? Ответ - тысячу раз нет.
Но юноша должен был пойти и он пошёл.

Сначала страх не сильно давал о себе знать, парень по-хозяйски приглядывался ко всему вокруг, заодно подмечая сухие поваленные деревья. Заготовленных должно хватить, но на всякий случай, мало ли, а так он уже будет в курсе, где и чего ему искать.
Следов не было никаких. Что это? Совсем тут никто не пробегал или волка испугались? И только подумал о последнем, как тут же обнаружил его следы. Причём свежие, вроде он пять минут назад здесь стоял, под этой огромной елью.

"Это ж он меня сопровождает." - Матвею сделалось не по себе. Он уже пожалел, что не послушался Таню. То сидел бы сейчас в тёплой избушке и горя не знал, а так нашёл себе приключения на одно место.

Внутри всё похолодело и затрепетало, он выхватил нож из кармана тулупа и держал его наготове в левой руке, в правой - топор. Но как вовремя среагируешь на прыжок матёрого зверя, если тут заросли кругом и не успеваешь контролировать создавшиеся печальные обстоятельства.
Матвей, крадучись, то задом, то передом - продвигался к домику. Волк себя пока никак не проявлял, его совсем не было видно, но парень чувствовал - тот где-то в двух шагах от него. Смотрит и наслаждается, как человек трясётся и из кожи вон вылазит, дабы остаться в живых.

Вдруг на плечо юноши упал ком снега и он закричал. А потом понял, что сам лично зацепил сосновую ветку, потому и оказался весь в снегу. И сразу же вспомнил, читал где-то, что надо громко кричать, чтобы напугать дикое животное. И он стал орать во всё горло.

"Да уж, напугаешь голодного волка, как же... - и Матвею стало неловко. Перед серым разбойником, как ни смешно это кажется. - Ну где та храбрость, с которой я шёл прямо на рысь? Но кошка тогда - вся была на виду, а этот, гад такой, где-то тихонько затаился."

В стороне хрустнул валежник, Матвей панически повернулся в том направлении, но ничего не заметил. И никого. Как в фильме ужасов.
Впереди затрещала сорока.

"С чего бы? Со мной эта птица сто раз знакома, потому трещать ей нечего при моём появлении. Значит, волк?... Ну да, можно думать она волка ни разу не встречала, сорока здешняя жительница, она всех тут знает наперечёт. Наверное, предупреждает, что где-то укрывается большая опасность. Спасибо, заботливая птичка, но я и сам уже в курсе."

Матвею не верилось, что он целым добрался до избушки, взобравшись на порог, парень уже было подумал, что сам выдумал какого-то волка, будто тот так и норовит полакомиться человечиной.

"А следы? Я же не слепой. Причём свежие... Ну и что, ну стоял там волк, потом услышал приближение человека и смылся от греха подальше... Нет, я чувствовал, что он постоянно где-то рядом. И это объяснимо. Может, этот волк жил тут неподалёку, а мы пришли и потревожили его бренное существование, вот он и прячется теперь."

Уже открывая входную дверь, парень вновь ощутил на себе то неприятное чувство, вроде кто-то пристально за тобой наблюдает. Матвей быстро обернулся и увидел огромного волка, тот стоял на краю поляны и не спускал с него тяжёлого уставшего взгляда. Такое "внимание" молниеносно вызвало у юноши прежние страх и трепет, которые он испытывал в лесу, а ещё - этот взгляд не сулил ничего хорошего. Матвей толкнул дверь ногой и скрылся в коридоре, он сейчас не мог сообразить, сказать ли Тане о том, что их караулит волк-одиночка? Если логически рассудить, то Тане не следовало знать о таких подробностях, но с другой стороны...

"А если меня не будет дома, а она выйдет во двор?... Не хочется, а говорить надо."

-   Ты чего такой бледный? - Таня подошла к нему и внимательно на него посмотрела.

-   Тань, я скрывал от тебя, но дальше так не может продолжаться...

Девушка не перебивала, но в её глазах чётко отразилась тревога.

-   Тань, тут с нами по соседству волк живёт. Или прибегает откуда-то. Хищник ищет возможность, чтобы напасть, своим появлением, во всей своей красе, он негласно так и заявил об этом.

-   Правда? А он точно один?

-   Думаю, да. След единственный. Я предполагал, что зверь старый и был изгнан из стаи, но когда "заценил" его с ближнего расстояния - да зверюга ещё и нас переживёт. Неудачное сравнение, прости, но я очень волнуюсь. Он следил за мной в лесу, я думал не увижу тебя больше.

Матвей ожидал, что Таня упрекнёт его, мол, я же предупреждала, но девушка лишь обняла его и сказала:

-   Волки заботятся о своих стариках. Разве что, какой-то сам ушёл из стаи, дабы не быть обузой.

-   А чего тогда тут делает крепкий здоровый самец, где его стая?

-   Может, стаю убили, а он уцелел. - Таня вернулась к кровати и села на неё.

-   Кто убил?

-   Да ты раздевайся, суп погреть?

-   Пока не хочу.

-   Волки убили, из другой стаи. Они же воюют между собой. Или охотники, или болезнь всех положила. А бывает, что волк не сумел стать вожаком, не получилось пока, вот потому зверь и живёт отдельно, терпеливо ожидая своего звёздного часа.

-   Лучше бы он был старым и немощным.

-   Он и такой сильнее нас, особенно если нападёт внезапно. Волки сразу хватают за горло, а это неминуемая смерть.

-   Откуда такие познания?

-   Баба Поля рассказывала, мамина тётя. А она родилась на Севере.

Два дня Матвей и носа не показывал из дома, только всё в окно поглядывал, надеясь там обнаружить виновника своего заточения. Но всё было тихо, даже нигде ветка не шелохнётся, как будто деревья боялись уронить свой тёплый изысканный наряд, который переливался на редком солнце всеми цветами радуги. Природа прекрасна, это Матвей осознавал, но не было желания ею любоваться, чтобы познать для себя что-то новенькое и сказочно чудесное.

А вот ночью парень слышал, как кто-то ходит кругами вокруг домика и не надо угадывать с трёх раз, Матвей и с одного скажет, что это волк.

"Хищник вызывает меня на поединок. Нетушки, дураки закончились. Чего он сравнивает себя, в доску лесного и матёрого, со мной, который лишь умеет лису отличить от барсука. Я жить хочу, вот и весь сказ... Да, а как же вода? За нею нужно ходить на речку. Благо принёс накануне, заполнив ею всю посуду, но всё на свете имеет свойство заканчиваться. Да то потом решится. Может, походит, походит, а если я не покажусь ему, то зверюга и убежит восвояси. Но так ли это? И откуда я узнаю, что он убежал, так и буду постоянно дрожать и оглядываться. Всё равно на улицу мне надо, что ж, возьму топор, нож и... вперёд. А ведь раньше у нас ничего этого не было и мы, с Татьяной, как-то сумели выжить. Словно кто-то берёг нас от подобного волка, кабы на тот момент он встретился на нашем пути, то нам бы точно не уцелеть... Чего это я прибедняюсь? А кто рысь напугал и маньяка обезвредил? Всего лишь палкой! А теперь есть оружие посерьёзнее. Ничего, обойдётся."

И утром Матвей вновь пошёл на улицу. Теперь Таня его не задерживала, знала, что бесполезно. Через неё перешагнёт и двинется дальше, уж лучше не трепать себе нервы. А ещё девушка понимала - для него это слишком важно, а она верила в своего парня, он всё сделает, как положено.
Матвей повернулся у самой двери, но Таня стояла к нему спиной и делала вид, что смотрит в окно. По её трясущимся плечам он догадался - девушка плачет. И такая жалость у него к ней появилась.

"За что сейчас она страдает? За то, что я волку собираюсь доказать, как я его не боюсь? Детский лепет. Волка не обманешь, он давно почуял, что я его боюсь. Тут дело в другом, нам всё равно нельзя сидеть в четырёх стенах. И даже если бы в доме был проведён водопровод, то весной, так или иначе, нам предстоит одолеть путь в двести семьдесят километров. И он постоянно будет идти за нами, а кому это надо? Вот потому здесь и сейчас необходимо разрешить этот вопрос. Я не имею намерений убивать животное, которое с рождения живёт по своим законам, но также мне не улыбается погибнуть от его клыков. Было бы всем хорошо, если бы хищник навсегда удалился отсюда... А кто, собственно, я такой, чтобы знать, что для волка хорошо, а что плохо? Борьба. Вечная борьба человека с природой. А ведь можно было уладить всё рукопожатием, но теперь уже всё слишком далеко зашло."

Матвей удалялся и удалялся в лес. В голове до сих пор мелькали мысли от недавнего рассуждения самого с собой, а это ему мешало тщательно следить за ситуацией. Он лишь топором размахивал, иногда что-то выкрикивая, юноша изо всех сил старался хоть немного напугать серого хищника.
Матвей несколько раз углублялся в непролазные заросли и снова возвращался к порогу избушки, но лишь однажды юноша заметил, как среди деревьев мелькнула чья-то тёмная тень.

Матвей устал пробираться по сугробам, снег выпал настолько плотный, что даже если несколько раз пройти по собственному следу, то дорожка всё равно не получалась, оставались большие углубления от его шагов, присыпанные снегом, куда он наступал и тут же вновь проваливался, иногда даже по пояс.

"А волки неплохо бегают по таким вот завалам, надо бы мне получше остерегаться, не ходить по сильно заснеженным местам. Ведь я там и защититься нормально не сумею, а он наверняка прыгнет удачно, для него это плёвое привычное дело.
Ну где ты? Выходи, зверюга, я жду тебя! Настал такой момент, что кому-то следует уйти из жизни, надеюсь, тебе. Ты же не понимаешь, что я в твоём лесу вынужденно, знал бы ты, как я мечтаю оказаться в своём городе и в своей привычной среде. Если бы можно было пообещать тебе, что мы больше никогда сюда не вернёмся, я бы даже поклялся, но у тебя, к сожалению, другие правила на всё происходящее. Тебе нужна моя смерть. Так приди и возьми, я вот он! А ты прячешься, получается, трус не я, а всё-таки ты. Или на войне все средства хороши? Ладно, будь по-твоему. Давай, иди, я принимаю все твои условия."

Матвея всего колотило, он так возбудился от осознания, что ему предстоит поединок с опаснейшим из зверей. Он чувствовал, что это случится очень скоро. Потому что, когда носил воду в последний раз, то обнаружил у реки царапины на дереве. Волк специально там оставил эти метки. Он даёт понять, что это его территория и он её никому не уступит, ни за какие коврижки.


Гл.14


То, что волк нападёт прямо у порога, Матвей об этом не мог предположить даже в самом страшном сне. Парень уже и не надеялся, что хищник выйдет к нему, думал, что тот будет ждать подходящего момента где-то там, в лесу, подальше от дома, но чтобы здесь...

Матвей стоял спиной к порогу, на углу избы, парень наблюдал как несколько глухарей уселись на высокую сосну. Птицы с любопытством посматривали на человека, но не испугались, когда он им помахал рукой.

"Тяжеленные какие, смотри, как ветки нагнулись под их весом. Вот бы хоть одну на суп." - и не успел он об этом подумать, как вдруг глухари снялись с места, и, тяжело хлопая крыльями, быстро улетели куда-то в глубину леса.

"Чего это с ними?" - и тут же парень услышал лёгкий скрип снега за спиной. Он резко развернулся вместе с ножом, оружие находилось в правой руке. А волк уже был в прыжке. Матвей мгновенно среагировал и с силой выбросил руку вперёд, насаживая волка на острое лезвие ножа. Удар пришёлся прямо в брюхо. Хищник дёрнулся, ещё в полёте, сбивая с ног человека, но рухнув на землю, затих сразу, как будто смирившись с неизбежностью. Из его пасти тоже сочилась кровь.

Матвей поднялся, подобрал нож, выбитый из рук мощным толчком сильного животного, и который хотелось закинуть куда подальше. Юноша чуть не плакал, глядя на красивого, но, увы, мёртвого хищника.

-   Дурашка ты и больше никто. - сказал он ему. - Зачем на меня охотился, то жил бы себе и жил.

Матвей нервничал, он не гордился безоговорочной победой, даже скривился, увидев как белоснежный снег сделался тёмно-красного цвета. В отдельных местах кровь тут же замерзала, превращаясь в рубиновые капли.
Парень собирался оттащить волка подальше, чтобы всего этого не видела Татьяна, но она выскочила на порог и всё предстало перед нею во всей своей красе.

-   О Боже, ты всё-таки убил его?

-   Отвечаю так, как говорил тебе раньше: А что, надо было дождаться, пока он меня убьёт? Он прыгнул на меня, соображаешь? А я защищался.

-   Матвей, да я не ругаю тебя. Мне всё понятно, дорогой. Если выбирать между тобой и этим волком, то ты мне значительно дороже, поверь, пожалуйста!

-   Ну слава Богу, что я дороже. - они оба были взволнованы этим трагическим событием. До сих пор волка им приходилось видеть только в зоопарке. А тут - вот он, лежит бездыханный, зарезанный человеком, потому что зверь напал первым. Виноват? Да. За это и поплатился. А всё равно жалко его было, прямо до боли в сердце.

Матвей взял волка за задние лапы и утащил в кусты, а окровавленный снег засыпал белым, вроде тут ничего и не было. Но душа не могла успокоиться, мы-то помним все свои поступки. Иногда и благородные не дают покоя, после их свершения. А убить здравое и прекрасное животное - этим гордиться вовсе не стоит. Никогда.

-   А ты чего выбежала, что-то слышала или заподозрила?

-   Ничего я не слыхала. Я заметила, что ты возвращаешься, потом не заходишь и не заходишь. Думаю, ну куда делся? Как раз хотела спросить у тебя кое-что.

-   Что спросить?

-   Ну, помнишь, мы карту рассматривали? И там точки стоят. Мы ещё подумали, что это кусты, помнишь?

-   Ну помню и что? -  Матвею было не до разговоров, Таня тоже старалась взять себя в руки, но получалось плохо.

-   Вот я и подумала, а вдруг это не кусты, а болотные кочки? Что болото там впереди, понимаешь?

-   Ну болото, так болото. Тань, что за мысли, до нашего путешествия ещё долго, потом разберёмся, хорошо?

-   Угу. Просто я как лучше хотела, чтобы мы были готовы ко всяким неожиданностям.

-   Молодец, Танюш, давай помолчим?

Ночью, с той стороны, где он оставил волка, явно слышалась возня и повизгивание каких-то животных. Они дрались за кусок волчьего мяса.

"Вот она, лесная жизнь. Где каждый готов поужинать своим соседом. А у людей не так? Так, немножко в переносном смысле, но именно так. И очень многие на это способны. А самое главное, считают это нормой жизни."

Теперь Матвей смело выходил на улицу. После того, как он избавился от волка, сразу перестал чувствовать за собою слежку. Он и за Таню больше не боялся, просто для порядка предупреждал её, чтобы без него она не принимала опрометчивых решений, например, походить по зимнему лесу.

-   Матвей, у меня нет желания и по нашей полянке походить, которая перед домом, а ты мне такие страсти рассказываешь. В этом лесу живёт далеко не один волк, есть ещё и другие зверушки: рыси, шакалы. Поэтому напрасно не беспокойся, без тебя я и шагу никуда не сделаю.

-   Вот и умница, успокоила. Моя задача - доставить тебя домой целой и невредимой, понятно?

-   Когда-то такое обязательно случится. - сказала Таня с улыбкой, но на её глаза навернулись слёзы.

*****

Матвей стоял возле дома и смотрел на глухарей, в последнее время они всё чаще прилетали к избушке.

"Может, лесник их подкармливал? Но как же вас поймать, хотя бы одного?"

И вдруг парень боковым зрением заметил, как с десяток ворон кружат над небольшой балочкой, находящейся в сотне метрах от хижины. Ему стало интересно, что же так привлекло внимание этих горбоносых птичек? Вороны просто так не будут терять драгоценные минуты по всяким пустякам, там точно что-то есть. Или кто-то.
Матвей побежал туда бегом, проваливаясь в снег по колено. Но когда сугробы стали выше, то движение стало весьма затруднительным.

-   О Боже! - сказал вслух юноша, когда обнаружил в балке огромного лося, истекающего кровью. Сначала не было понятно, что с ним случилось, а когда животное заметило человека, то сохатый сразу же попытался встать, но у него ничего не вышло, зато Матвею всё стало понятно - исполин сломал себе ногу.

"Да он уже не жилец. Что ж, кажется, нам повезло."

Матвей, насколько позволяла ситуация, как можно быстрее поспешил назад в избушку.

-   Таня, одевайся! Там лось ногу сломал. Где топор? Его добить надо, Таня! - кричал Матвей, а сам метался по комнате, не зная, что схватить в первую очередь.

-   Я, что ли его буду добивать? - Таня отрицательно затрясла головой. - Я лучше с голоду помру.

-   Нет, этим займусь я. Тоже не могу, поверь, но надо. Понимаешь, он и до ночи не доживёт, его раздерут на части. Зима, холодно и голодно, а раненый лось - это просто находка для остальных обитателей леса. Поэтому нам нужно торопиться. Таня, бери лопату и разгребай проход от балки до порога. Мясо неудобно будет носить по таким сугробам. Давай, скоренько, а я побежал.

Но исполин сам умер, видимо, от разрыва сердца, когда перед ним появился человек. Матвей обрадовался, что не приложил к этому руку, он и не знал, как будет действовать топором и как смотреть лосю в глаза. Его сердце сжималось от страха и боли, но также Матвей понимал, что в этом суровом уголке нельзя иначе, а им с Таней обязательно надо выжить.

Лося разделывали больше полдня, мясо резали ножом и рубили при помощи топора. Старались, чтобы куски были поменьше, так они хорошенько промёрзнут в коридоре. Стелили газеты и на них клали свежину, радовались, друг другу подмигивали, теперь точно протянут до весны, наверное. Ну, если немного не хватит, то не беда, только бы перловка осталась и грибы с орехами, а сегодня они устроят настоящий пир, ужин при свечах.

Выбросили шкуру, копыта и голову, а также кишки. Этого и так было достаточно, чтобы накормить нескольких зверушек. И не успели молодые люди закончить свою работу, как тут же, со всех сторон, на останки накинулись лисы и шакалы, рыча и лая друг на друга.

-   Представляешь, животинки наблюдали за нами, ждали когда мы уберёмся. - сказал Матвей. Они смотрели на зверушек в небольшое окошко из коридора.

-   Смотри, сколько их много. Как же они на нас не напали?

-   Подумали, что мы сильнее, раз лося завалили. Откуда им знать что он сам ногу сломал? Шакалы - они по своей природе очень трусливы, а лисы... да я не помню такого случая, когда лисы нападают на человека. Если они не бешеные. Тань, чего стоим? Бери кусок мяса и пошли жарить его с грибами.

-   Слушаюсь. Перловку добавлять?

-   Пока нет, немного надоела. Потом будем придумывать всякие блюда. Выбор у нас не так уж и велик, я имею в виду продукты, но когда есть мясо, то мы уже считаемся богачами.

-   И соль есть. Помнишь, мы всё ели без соли? И ничего. А теперь у нас много чего есть, только жаль хлеба нету.

-   Да, это так, хлебушка и правда очень не хватает. Хотя бы мука была, а я умею пышки жарить. В студенческие годы научился, когда деньги заканчивались, то мука хорошо пользовалась спросом. Правда, пышки без яиц и на воде, но очень вкусные получались.

-   А мы блины пекли на воде и без яиц. Снимали их со сковороды, а они с дырочками, как кружева. Вот время классное было, как же я домой хочу!

-   Тань, мы не ту тему затеяли. - строго сказал Матвей.

-   Да нет, я не заплачу. Просто вспомнилось...

Молодые люди вдвоём готовили ужин. Таня порезала мясо на мелкие кусочки, а Матвей его пожарил, а потом добавили грибы и всё это залили водой. Посолили в самом конце, чтобы у мяса сохранились его чудесные вкусовые качества. По комнате разносился такой запах, что хотелось немедленно попробовать содержимое кастрюли, но лосятина - считай та же говядина, готовится не скоро.

Спали, впервые за долгие недели, словно младенцы, крепко и спокойно.
Конечно, не сравнить условия, когда они шли долгие километры, не имея крыши над головой и засыпали где придётся. Да и что это был за сон? Вечная тревога, вечный страх за собственные жизни. Теперь у них есть избушка. Но всё равно Матвей переживал, что в какой-то момент вдруг закончатся съестные припасы. Летом хоть грибов можно насобирать или ягод каких-нибудь, а что тут отыщешь зимой, когда снегом завалило даже некоторые молодые деревья.

Можно пищу добыть, если попробовать поохотиться, но это, как карта ляжет. Бравым охотникам и то не всегда везёт, бывает, что и зайчишку худого не подстрелят. А что спросить с Матвея, у него абсолютно нет никакого навыка, а самое главное, нет ружья.
Зато теперь у них есть мясо с огромного лося, которого, они надеялись, должно хватить надолго.

А ещё Матвей иногда задумывался насчёт избушки, всё-таки чья она, кому принадлежит? Славно, если бы нормальным людям, а если худым? И снова защищайся, кого-то убивай. Этого парень больше не хотел. А может такое случиться, что и их убьют, если это банда из нескольких человек. Предположительно, что это охотники, которые охотятся вопреки закону. Вот этим точно свидетели не нужны. Особенно, если они все из начальства - ох, тогда даже костей, его и Тани, никто никогда не найдёт.

"Пусть хижина будет лесника. Доброго такого лесника." - мечтал Матвей.

Утром он поспешил в коридор, чтобы проверить - всё ли мясо промёрзло? Всё, вот и замечательно.
Потом они варили разные супы: в одни добавляли перловку, в другие - грибочки сушёные, а в третьи - орехи. С лещиной суп у них в шутку назывался, что-то вроде сациви с лосятиной. Всё было вкусно и сытно, теперь, после принятия пищи, долго есть не хотелось.

Также готовили перловку с мясом, как второе блюдо. Очень сокрушались, что нет хотя бы лука, чтобы налепить котлет. Мясорубка тоже отсутствовала, но мороженное мясо можно нарезать помельче и получатся отличные рубленые котлеты. Пытались делать и отбивные, отбивали лосятину обухом топора, предварительно промытого в чистой воде. Чеснока бы сюда, но где взять? Просто солили и жарили на раскалённой сковороде с обеих сторон.

Что ни говори, а с прибавлением такого ценного продукта, как лосятина - жизнь у них пошла значительно веселее. Продолжить свои дни каждый мечтает, кому охота умереть голодной смертью? В наше-то время... Но в лесу время всякое, даже доисторическое, когда у них ничего не было и рыбу они чистили расчёской. Расчёска - это уже цивилизация, но кому она здесь нужна? Был бы желудок полон, а что при этом волосы не чёсаны, то при таких обстоятельствах им совершенно не перед кем стыдиться.
Рыси да волки смеяться не будут.


Гл.15


Матвей почувствовал, будто кто-то на него смотрит, парень открыл глаза. За окном ещё было темно, а Таня уже не спала, именно её пристальный взгляд был направлен на юношу.

-   Тань, ты чего?

Девушка не ответила.

"Ну начинается... - подумал Матвей. - Давно фокусов не было, так нате вам, пожалуйста."

-   Тань, я задал вопрос.

-   Я беременна. - выпалила Таня на одном дыхании.

-   Что?... Точно?

-   Представь себе... Может, ещё спросишь, твой ли это ребёнок?

-   А чей ещё? Медведя или волка?... Прости, в последнее время я не то говорю. Дурной какой-то стал, а на тебя обижаюсь.

-   Ты не дурной, просто огрубел от такой жизни. Я тоже. Но почему ты так равнодушно к этому отнёсся?

-   К чему?

-   К моей беременности. Это же трагедия, Матвей.

-   На вас, женщин, не угодишь. Ругаемся - плохо, ничего не имеем против беременности - тоже не так. Тань, что мне делать? Цыганочку врезать из-за печки или выть от горя на всю комнату?

-   Матвей, мне не до шуток.

-   Мне тоже. А что прикажешь, убить тебя за это? Значит, судьба.

Парень и сам не давал отчёт своим словам. На самом деле, для него было сущим кошмаром услышать от Тани такую новость. Если бы они были в городе, честно сказать, он, скорее всего, обрадовался.

"Ну а что, институт закончил, на работу устроился. Жить есть где: можно и у нас, а можно и у Тани. Да мы бы и квартиру потянули, в смысле, если бы её сняли. Родители всегда помогут, тёща, как говорится, трудится в выгодном местечке, потому наша молодая семья на продукты бы почти не тратилась. Так почему не стать отцом, всё этому благоприятствовало. А как рожать здесь? Ни медиков вокруг, ни условий. Да, в избе всегда чисто, Таня очень аккуратная девушка, постоянно следит за порядком. Но как тут быть младенцу, в этой глуши, да у нас даже марганца нет, чтобы его обмыть, когда он появится на свет. Пелёнок и распашонок тоже нет, их и пошить не с чего и шить тоже нечем.
Да и родит ли Таня, сможет ли без медпомощи? А как быть с пуповиной, Боже, зубами её, что ли перегрызать? Или ножом, которым кого только не резали... Ёлки-палки, а как же раньше рожали? Говорят, под скирдой сена. Отлежалась баба немного, полюбовалась на свою кровиночку, встала и пошла. Да, нынче время не то, мы стали очень нежные, избалованные комфортом и цивилизацией. Цивилизация, конечно, нужна, но люди стали слабее и немощнее. Да тут сотня причин на то, что детки должны появляться только у здешних лесных обитателей, для человеческого ребёнка тут не та территория, во всяком случае - у нас пока нет возможности обзаводиться наследниками. Вот, элементарное: а если у Тани не будет молока, ведь случается же такое. Как-то мама говорила, что у соседской Алёнки совсем молоко пропало, потому малютке покупали детскую смесь. А что есть у нас на этот случай, лосятина?"

Но как это всё скажешь Тане, она ждёт от него ответа. И каких-то важных слов, которые её согреют и успокоят.

-   Всё будет хорошо, Танюша, поверь мне. - он обнял девушку и почувствовал как она дрожит от страха.

-   Прости меня, Матвей, я не знаю, как это всё... произошло, вроде считала...

-   Тебе не за что извиняться. Всегда думал и думаю, что за беременность в ответе два человека - будущая мать и будущий отец. Легче всего обвинить женщину, только потому, что именно она носит дитя под своим сердцем.

-   Матвей, но у нас ничего нет для этого, ничего...

-   Просто мы не готовились к такому событию, вот потому и кажется, будто всё выглядит очень страшно. Но ведь у нас есть время всё обдумать и принять какие-то решения. Насчёт пелёнок и прочего. Не думай о плохом, просто успокойся и прими всё, как есть. Потому что выбора у нас, Танюха, нет никакого, уже ничего не изменить.

Таню тошнило, что не поест, тут же всё выходило наружу. Матвей по несколько раз на день таскал тазик к реке, чтобы хорошенько его промыть. Таня уже боялась что-нибудь принимать в пищу, старалась пить один чай, но Матвей насильно её заставлял. Девушка похудела, капризничала по разным пустякам, а это всё сильно отражалось на нервную систему Матвея.

"Мне, что ли легко? Правильно, не я беременный, но мужчины ведь тоже люди. Взвалила всё на мои плечи, весь негатив, будто я обязан сутками её успокаивать и убеждать, вроде у нас всё идёт по плану и всё до мелочей мы обязательно обдумаем. Когда-нибудь... Хотя и я ни черта не смыслю: как быть дальше, как поступить в данных обстоятельствах? Ну я же не волшебник, в конце концов. Ладно, согласен, я не белый и пушистый, да, есть и моя вина в этом зачатии, но а она куда смотрела, ведь ей же виднее, ёлки-палки..."

-   Матвей, не дотрагивайся ко мне больше, никогда! - вынесла "приговор" Татьяна.

-   Хорошо, Таня, как скажешь.

Матвей со всем соглашался, лишь бы Таня не нервничала и не трепала ему нервы. Он уже сам весь на взводе и если бы не беременность, он бы давно наорал на неё, а так старается говорить спокойно, да, приходилось терпеть, скрепя зубами. Но главная причина крылась в другом, Матвей боялся, что ребёнок родится с отклонениями в нервной системе. Это уже калека, если всё так плохо с самого рождения. Он пытался это объяснить Тане, мол, меня и себя не жалеешь, так пожалей хотя бы малыша, он же ни в чём не виноват. Таня на время затихала, но когда ей становилось дурно, она вновь забывала, что несёт ответственность ещё за одну жизнь.

Матвей её почти не осуждал. Редко какая девушка в данной ситуации повела бы себя по-другому. Вокруг лес да заросли, ничего нет, ни одного плюса, чтобы ожидать благополучного разрешения всех вопросов, связанных с родами и беременностью. Тут любой умом тронется, с этим парень соглашался. Но разве он хотел, чтобы именно так всё получилось? Да никогда.

Матвей вспомнил, как у его друга, женившегося ещё в студенческие годы, супруга, будучи в положении, запросила клубнику или малину среди зимы. Будто ей кто-то подсказал, что в каком-то ресторане такой десерт запросто продаётся. Он среди ночи искал ресторан по всему городу. Нашёл, только клубника там закончилась, но ему обещали привезти. За баснословные деньги. И мужчине пришлось их потратить, залезая в долги. А его жене было наплевать, как он будет выкручиваться. В итоге, когда родился мальчик, они вскоре разошлись, потому что так и не научились друг друга понимать. Сынишку мужчина не забывает, помогает деньгами, продуктами, а также частенько покупает ему вещи. Но разве это главное для мальчонки? Ему не только мама нужна, но также и папа.

"Я бы сейчас тоже сбежал куда подальше, опять же, если бы мы были в городе. Пусть бы мозги сушила своей маме. Но куда отсюда убежишь, а на произвол судьбы я её не брошу."

Но иногда Таня более-менее успокаивалась, заговаривала с ним:

-   А почему ты газеты не читаешь? У нас их полно в сараюшке. - спрашивала вдруг она.

-   То же самое я могу спросить и у тебя, а ты повышаешь свой культурный уровень?

-   Боюсь расстроиться. Вот потому и не беру их даже в руки. - честно призналась Таня. - Там где-то жизнь течёт привычным руслом, её и описывают, эту счастливую жизнь. А мы, будто на другой планете, будто не для нас это печатали.

-   Вот и я потому не читаю. - парень тоже был откровенен.

Раньше Матвей не позволял себе любоваться местными красотами. Во-первых, и на самом деле было не до этого. А во-вторых... Он как бы внутренне мстил здешнему лесу, мол, ты ко мне сурово, а я не собираюсь признавать, как ты прекрасен на самом деле.
Понимал, что всё это глупости в его голове, ведь лес - не живое существо и никого не приглашал к себе в гости, тем паче не способствовал, чтобы в нём заблудились двое молодых людей. Но тут же Матвей признавал, что лес живой, как не живой? А звери, а вся растительность? Мёртвое не движется и не благоухает, а здесь всё кипит, бьёт ключом, и летом глаза разбегаются от этого дивного лесного волшебства, иначе не назовёшь. И душа поёт от всех сразу ароматов разнотравья и множества различных цветов и их невообразимой окраски. И всё же, Матвей не позволял себе остановить взгляд на том или ином пейзаже.

Но не теперь. Чем всё время выслушивать незаслуженные обиды и постоянное ворчание, парень уходил в чащу и с увлечением разглядывал заснеженные макушки деревьев. Которые ветви пониже, те уже уронили своё белое алмазное покрывало: то птицы на них садились, то ветер ночной нашкодил, нанося сугробы под основания сосен, елей и берёзок с клёнами. Парень вздыхал, он мечтал порой превратиться в какую-нибудь ёлку, тогда и в избушку не надо возвращаться. Стой себе и стой, никакой заботы и никаких тебе стрессов. Подумаешь, медведь поцарапает, то не беда, а вот Таня сейчас - это самая настоящая беда. Потом он понимал, что снова думает о всякой ерунде, ведь ёлки ломаются под напором ветра и снега, а ещё их рубят на новогодние праздники. Никто из народа даже не поинтересуется, а хочется ли данному дереву продлить свою жизнь? Или оно готово отдать её людям?

"Да, везде хорошо, где нас нету. - это точно."

Потом он начинал сочувствовать Тане, мол, я тут попсиховал и весь такой целый и невредимый. Ну ладно, малость понервничал. А каково Тане, испытывать душевные и физические мучения?

Но когда приходил домой, Таня вновь начинала свои капризы, как будто специально для этого ждала его возвращения. И Матвей тут же прочь откидывал все благие мысли в её пользу.

Когда терпение вовсе заканчивалось, Матвей хватал тулуп и выскакивал на улицу, иногда вновь углублялся в лес, который ещё недавно был таким ненавистным, а сейчас являлся весьма ощутимым душевным лекарством: он успокаивал, молчаливо обещая благополучие и надёжность всегда и во всём. Здесь Матвею нравилось, среди лесной тишины он научился забывать о своих тревогах и досадных неприятностях.

Но как-то он не нашёл Таню в хижине, когда вернулся из очередной прогулки. Матвей выбежал на порог и внимательно изучил все, ими расчищенные от снега тропинки: одна вела к реке, другую, что Таня чистила к балке, уже почти занесло снегом, но всё равно следов Матвей там не обнаружил. Дрожа всем телом, юноша разглядывал свои следы, которые вели к лесу, там тоже не видно, чтобы поверх его ботинок, кто-то наступал кроссовками.

"Дура! Ещё матерью собралась становиться. Ни тёплой одежды, ни обуви, а она рванула в неизвестном направлении."

Наконец, он обнаружил следы, ведущие в сосновую рощу, Матвей тут же помчался в том направлении. Таня сидела под сосной в полу-километре от дома, она горько плакала, крича на весь лес, он её и услышал, благодаря рыданиям. Вся замёрзшая и замученная, молодая женщина вызывала жалость, но... одновременно и злость.

-   Зачем ты за мной явился? - нервно спросила она. - Я хочу умереть, чтобы никому не быть обузой. Уходи отсюда!

-   Если сейчас я попрошу тебя не страдать глупостью и пойти со мной в нашу хижину, а ты откажешься, то я и правда уйду. Слышишь, уйду! - повысил голос Матвей. - А ты тут окочуришься от холода или звери дикие тебя сожрут. И моей вины в этом не будет: я не выгонял тебя, я сразу же поспешил за тобой, но ты воспротивилась возвращаться, я всё правильно сказал? Итак, ты со мной? Или я пошёл? Матвей сделал назад несколько шагов и Таня протянула к нему руки.
Матвей закутал её в свой тулуп и чуть ли не на руках нёс до самого дома. Она причитала всю дорогу, а он молчал. Но когда они переступили порог избушки, он грубо усадил её на кровать и громко спросил:

-   Ты ненормальная, Тань?... Хотя я догадывался, что ты такая, но не до такой же степени?

-   Ты постоянно уходишь, торчишь в том лесу долгими часами, а мне одиноко, понимаешь?

-   Ага, нянька ушла, а надо срочно высказать ей всю накопившуюся злобу. Значит так, ещё раз сбежишь - скатертью дорога! Я не пойду следом, ты слышала, Таня, я не побегу тебя разыскивать?! Я не твоя служанка. И как-то странно, не находишь, иметь прислужниц в таких условиях. Относись ко мне по-человечески и получишь взаимность. Достала уже! Не хочешь жить - не живи, но меня изводить не следует, я не железный. Поэтому запомни - больше не стану возвращать, исчезнешь - да на здоровье! Клянусь, Тань, не подумаю даже пальцем пошевелить в следующий раз. Желаешь проверить? Вперёд!

Таня не сказала в ответ ни слова, она легла на кровать и отвернулась к стенке, укутываясь тёплым одеялом.

-   Тань, попей сначала чаю горячего, ты же до костей промёрзла. А ведь только болела, осенью, это не шутки.

-   Я не хочу.

-   Ну как хочешь, устал уговаривать. Ты уже взрослая и сама знаешь, что надо тебе, а что нет.

Ужинать Таня тоже отказалась, Матвей снова не стал уговаривать. Сам поел, хоть и без аппетита, и улёгся спать.


Гл.16


Прежде чем уснуть, Матвей всё обдумывал их создавшееся трагическое положение. Где-то в начале апреля он предполагал, что они с Таней двинутся в новое путешествие, теперь уже радостное и счастливое, потому что они прямиком направляются в селение, где есть люди, где течёт настоящая реальная жизнь.
Есть карта, есть и огромное желание выбраться отсюда навсегда.

Но теперь вновь ничего не получится. Им ещё осенью могло бы повезти, но заболела Таня, теперь её беременность. Парень ни в коем случае не винил свою девушку, просто ещё раз сам себе напомнил, что они довольно сильно невезучие, ну как будто их кто-то заколдовал.
Попасть в эту "трясину" было слишком легко - раз и заблудились, а вот выкарабкаться из неё... Матвей уже сомневался, что это когда-нибудь удастся.

"Ну, а как иначе тут поступишь? Пусть на сегодняшний день у Тани срок беременности всего месяц. Зима не закончилась, а ещё плюс весна, тут хотя бы с её середины пуститься в опасный путь. Ну и куда тащить Таню с её животом? В непролазные чащи, где мы ложились прямо на землю? Пусть стелили еловые лапы, но разве это комфорт для беременной женщины? А если придётся лезть на дерево от хищных зверей, Таня туда влезет? Каждый день нервы и волнения за свою жизнь - выдержит ли Таня такие испытания? Вряд ли. Вот потому и не светит нам дальнейшее передвижение. Навсегда, что ли мы тут затормозили, потому что после родов тоже надо пробыть здесь достаточное время. Куда рыпаться с малюткой на руках? Себя и ребёнка загубить? Одна надежда - если кто-то сюда вдруг заглянет. Охотники или лесник. Но в это я почти не верю."

Наконец, Матвей провалился в глубокий неспокойный сон, но у них уже так заведено, что не первый раз парень просыпается по "вине" Татьяны. На этот раз девушка приглушённо всхлипывала, она снова горько оплакивала свою судьбу. Матвей не среагировал, мол, меньше в туалет по маленькому сходит, посчитал, вроде Таня хочет его разжалобить, а её слёзы, на самом деле, больше притворы, чем правда. Но потом прислушался и понял, что Таня вовсе не ломает комедию, а что-то и действительно случилось и это что-то отчаянно её беспокоит.

-   Таня, что с тобой? - спросил Матвей.

-   Я вся в крови, Матвей. Мне очень страшно.

Молодой человек подскочил в мгновение ока, рукой нащупал на окне спички и зажёг одну из свечей, которая стояла там же, в банке из-под мёда.

-   Где кровотечение? - он внимательно всматривался в её лицо.

-   Здесь. - Таня распахнула одеяло и он увидел тряпку между её ног. Но парень ещё ничего не понимал.

-   Я уже вставала, это по счёту третья тряпочка, я их рву со своей поношенной одежды, всё равно не пригодится. Прокладки быстро пропитываются кровью, у меня маточное кровотечение, Матвей.

-   Как маточное? А ребёнок? - у него затряслись руки. Ему казалось, что уже начались эти самые роды.

-   Его больше нет, Матвей. Что-то такое было... Похожее на яйцо, только красное какое-то. У меня, наверное, выкидыш случился. Из-за нервов. И перемёрзла я достаточно, когда раздетая убегала отсюда. - Таня говорила, а её зубы выбивали чечётку и вся она аж подпрыгивала на кровати от дрожи.

-   И что нам теперь делать, ты же кровью вся изойдёшь? Может, ты знаешь, какой-то куст или дерево, кора или ветки которых помогут твоей болячке? Я прямо сейчас отправлюсь в лес за этим лекарством, только скажи, Танечка!

-   Не знаю, ничего не знаю. - она вновь заплакала. - Но если честно, когда зародыш вышел из меня, то крови стало поменьше. Может, само прекратится?

-   Таня, я не гинеколог, поэтому не помощник тебе. Растопить печку и погреть воды, это с удовольствием, а в таких делах - я совершенно ничего не смыслю. Прости.

-   За что? Ты не виновен. Печь топить не надо, в комнате тепло, а вода ещё и остыть не успела. Я мылась уже, но толку? Кровь не прекращается и все труды напрасны, а для меня сейчас это и правда труд. Голова сильно кружится. Уже утром будем смотреть по ситуации, ты просто посиди со мной, ладно?

-   Конечно. Мне нравится, когда ты такая ласковая. - Матвей присел на краешек кровати, где лежала Таня и глянул в сторону двери. Там стоял таз, а рядом - несколько тряпок, пропитанных кровью. Таня проследила за его взглядом.

-   Я уберу потом.

-   Я и сам уберу, только бы всё обошлось. Таня, ты точно ничего сама не предпринимала, чтобы убить ребёнка? - Матвей даже был рад, что всё так разрешилось. Нет, он никакой не монстр, а просто условия пока не позволяли, чтобы они с Таней становились родителями. Но за Таню он переживал несказанно, кровотечение - это не шутки.

-   Ты что, Матвей? Я и дома не стала бы этим заниматься. Опасно. А здесь и подавно. - Таня говорила правду и юноша ей поверил.

К утру выделение крови становилось всё меньше и меньше. А днём совсем всё закончилось, к всеобщей радости молодых людей. Но всё равно Матвей дня два не разрешал Тане вставать с постели, носил ей туда еду и всё, что она попросит.

-   Знаешь, а я сегодня ночью опять плакала. - сказала Таня тихонько.

-   Чего? - Матвей насторожился.

-   Понимаю, что здесь не место заговаривать о ребёнке, но мне очень жаль его, всё-таки это наше с тобой дитя.

-   И мне жаль, что ему суждено погибнуть. Но, прости, Таня, что Бог даёт, то всё к лучшему. У нас ещё будет время подумать о том, когда нам стать отцом и матерью. Я про наше возвращение домой.

-   Если потом не разбежимся. Мы так порой с тобой ругаемся...

-   Это ерунда, Танюша. У всех бывают конфликты и ссоры. А мы с тобой пока посуду не бьём и друг друга не оскорбляем. А это очень важно. Я порой так злюсь на тебя, что готов хоть завтра расстаться, а когда всё проходит, то всем сердцем осознаю, как же я люблю тебя, моя Танечка!

-   Я тебя тоже, Матвей.

-   Ну как нам разбегаться, Тань, если мы вместе столько прошли и пережили?!

-   Ты прав, это уже навсегда.

Таня уже давно приступила к своим обязанностям: готовила еду, стирала и убиралась в комнате. Матвей пытался ей помогать, но девушка его отстраняла, мотивируя тем, будто они только мешаются друг другу.
Матвей круглосуточно следил за печкой, а это была уже его непосредственная обязанность. А ещё наносить воды, но он её заготавливал сразу на несколько дней, иногда на неделю, если Таня не затевала стирку.
Но вскоре снова выпал снег, он опускался на землю большими пушистыми хлопьями. И снова Матвей принялся за расчистку дорожек вокруг дома. На следующий день с треском отвалилась крупная кленовая ветка, не вынесла тяжести снежного покрывала. Матвей, при помощи топора, порубил её на поленья и занёс их в сарайчик - много дров не бывает, особенно в их положении.

*****

Любовь Сергеевна Симонова, мама Тани, вернулась домой после работы. В их прихожей стояло старое узкое кресло. Когда они с Тане купили новую мебель, то Любови Сергеевне жалко было выкидывать это кресло, оно же ещё абсолютно целое и выглядит очень даже неплохо. Поэтому и поставили его здесь, чтобы сидя удобнее было снимать обувь или застегнуть молнию на сапогах. Вот сюда и присела Любовь Сергеевна.

Женщина была без настроения, она два дня почему-то вспоминала случай, который родом аж из её детства. Родители Любы отправили девочку в пионерский лагерь. Недалеко от него находилась небольшая деревенька и однажды из этой деревни пропали трое подростков. Ушли в лес и, как говорится, с концами. Искали их долго, но так и не нашли. Лишь через несколько лет писали в газете, будто в десяти километрах от того места наткнулись на кости одного из мальчишек. А где ещё двое его друзей, так никому и неизвестно.

С тех пор Любовь Сергеевна всегда боялась леса, а теперь и её дочь тоже потерялась именно в лесном насаждении. Наваждение какое-то.
Женщина вздрогнула от телефонного звонка. Это звонила Ольга Тихонова, мать Матвея. Она плакала.

-   Люба, мне такой сон плохой приснился. Вот думала, рассказывать тебе или не надо?

-   Говори, Оля, если уж позвонила.

-   Вроде вижу - стоит мой сын, а в руках у него младенец.

Я говорю:

-   Матюша, это у вас с Таней ребёночек родился?

А он молчит. И смотрит на меня такими страшными глазами, как будто он пришелец с того света. Я снова спрашиваю:

-   Сынок, хоть кто это, мальчик или девочка?

А он опять молчит, представляешь? Потом я куда-то отвлеклась, поворачиваюсь, а у него уже нет этого младенца. Только держал на руках, и дитя, ну, вот как будто испарилось.
Реву с утра, Любочка. Наверное, их уже нету в живых. У него такие глаза были...

-   Оль, и так плохо, ещё ты... Может, моя Танюшка была беременной, раз снился младенец, который потом куда-то подевался.

-   Может. - сразу затихла Ольга Петровна. - Тогда, всё указывает на то, что они живы?

-   Ну да. А ты ревёшь, коровушка. - успокаивала её Любовь Сергеевна, но и сама тоже в любой момент готова разреветься.

-   Тогда почему до сих пор не объявились и ничего не сообщили?

-   Наверное, нет у них такой возможности.

-   Да, может... Ладно, мы готовы ещё ждать сколько угодно, лишь бы они были живые. Правда, Любочка?

-   Правда, Оля, правда.   
 
Чтобы не расстраиваться лишний раз, Любовь Сергеевна редко заходила в комнату дочери, а сегодня зашла.
Огляделась по сторонам, везде чистота и порядок. А кому сорить? Таня спала на диване, Любовь Сергеевна осторожно, как обычно она делала, когда поздно возвращалась из своей кафешки и боялась, чтобы не разбудить дочурку, присела на краешек дивана. Погладила подушку, тяжело вздохнула и всё-таки заплакала.

-   Мне плохо без тебя, доченька. - вслух сказала она. - Внутри пустота, я даже сердца своего не слышу, существую, вроде я зомби, а не человек. Вот сегодня вновь принесла твою любимую запеканку с творогом и изюмом, а тебя нет. Я каждый день что-то ношу для тебя, чтобы ты не застала меня врасплох, а ты всё не приходишь и не приходишь...

Любовь Сергеевна внезапно замолчала.

"Что это я? Оплакиваю своего дитя, словно покойника. Неправильно." - а вслух сказала:

-   Я буду ждать тебя, ласточка моя. Пусть пройдёт ещё какое-то время. Только возвращайся скорее, потому что силы мои, как будто медленно куда-то уходят. Без тебя мне, родная, совсем нет никакой жизни.

*****

Матвей всё больше задумывался, как ему поймать хотя бы одного глухаря. Уж очень хотелось куриного мяса, говорят, у этой птицы именно такой вкус. Сварить бы её в воде, с добавлением соли, а потом бы бульончика горячего похлебать, заедая его нежным мясом. Но как обмануть эту умную птицу, если в наличии только топор и нож? Ружьё бы сюда...

Таня как-то сказала:

-   А давай рассыплем перловку, может, глухари и клюнут на эту приманку.

-   А если нет? Вдруг они таким не питаются. Только зря крупу переведём. Но если допустить, что они всё-таки спустятся на землю, ради этого угощения, как незаметно к ним подобраться? Не такие они и доступные, как нам кажется, иначе глухарей, как таковых, уже бы совсем не было, как вида.

Матвей помнил, как ещё был подростком и они, целой ватагой, ходили за город, там ставили ловушки на щеглов. Это был обыкновенный картонный ящик, который переворачивали вверх дном и он держался лишь на тонкой палочке, а к ней была привязана верёвка или же крепкие нитки. А когда птицы прилетали на хлебные крошки или подсолнечные семечки, пацаны, спрятавшиеся в кустах, дёргали за верёвочку и ловушка закрывалась.

Да, но то были мелкие птички, а где найти такой ящик для глухаря: нет ни единой доски и ни единого, даже ржавого гвоздика.
Парень с сожалением наблюдал за глухарями, в уме перебирая, что же можно сделать, чтобы обмануть эту птицу? На ум приходила идея о петлях, но опять же, нет верёвок. Мелькнула мысль:

"А что если бечёвку сплести из старых вещей?... Не пойдёт. Это сколько тряпок потребуется? Таня почти всё уже использовала для своих нужд."

И вдруг справа от него мелькнула чёрная тень. Парень заметил это боковым зрением и быстро повернулся в ту сторону.


Гл.17


Примерно, шагах в двадцати от него стоял огромный дикий кабан, килограммов под двести и, не шелохнувшись, смотрел на Матвея. У парня всё перевернулось внутри: дело в том, что он, как убил волка, редкий случай теперь брал с собой нож или топор, думал, что всё обойдётся и больше их с Таней никто не потревожит.

"Хотя... ножом не пробить такую толстую шкуру, да и вообще, это очень грозное и сильное животное." - мелькнули мысли.

Дикие кабаны непредсказуемы, Матвей знал об этом, от кого, уже не вспомнить, а может и сам где-то прочёл. С ними надо держать ухо востро, потому что никогда не догадаешься, как поведёт себя данная особь в следующую минуту.
Даже если человек не трогает кабана, то причиной нападения на него может стать, якобы самозащита дикого зверя. Вот почудилось вепрю, что ему угрожает опасность и всё тут. Ещё очень агрессивны больные животные, а для тех - все вокруг враги.

"Как же этот себя поведёт?" - гадал юноша и вдруг кабан побежал на него, очень быстро набирая скорость. Матвей был готов к такому исходу, потому тоже побежал, благо есть подготовка, по бегу его в группе никто не мог опередить.
Кабан, уже набравший обороты, не сразу перестроился на другое направление и эта его заминка помогла Матвею. А так, если в лесу встретишь такого секача, то бесполезно спасаться бегством, эти животные всегда тебя настигнут, если ты вовремя не спрячешься на дереве.
Матвей так напугался, что первые двери закрыл аж на два засова, и тут появилась Таня, парень крикнул ей, чтобы она уходила в комнату, но девушка медлила, начала расспрашивать, что произошло? А когда услышала сильный удар по дверям, только тогда поняла, что им вновь кто-то здорово угрожает.
Оба заскочили в помещение, Матвей и здесь заперся на крючок, по инерции.

-   Это кто? - крикнула Таня.

-   Кабан.

-   Он что, и сюда доберётся? - Таня не спускала глаз с крючка.

-   Вряд ли, хотя... Ну и удары!

-   Где ты его нашёл, Матвей? Ты что, из леса его притащил?

-   Ага, притащил. Сто лет он мне надо. - Матвей не мог отдышаться и совсем не от нагрузки, что он там преодолел десяток метров, всего ничего. Нервы. - Он сам притащился. Я стоял на улице, а кабан припёрся в наш двор. Может, больной? Обычно они игнорируют встречу с человеком, уходят подальше с той дороги, где им суждено встретиться. А этот, такой наглючий...

-   Матвей, он нам коридор разнесёт, слышишь, что вытворяет?

Животное не прекращало биться головой о двери. Они стонали, скрипели, но пока держали оборону. Здесь ключевое слово "пока." Материал уже старый, когда-то и они поддадутся такому натиску.

-   Разнесёт, согласен. А чинить будет нечем. Ни досок, ни гвоздей. Могу столбики вставить в пробоины. Но весь снег и дождь постоянно будут в коридоре.   

Молодые люди некоторое время прислушивались к грохоту снаружи. Секач явно собирался до них добраться и за что-то отомстить. Что у него не заладилось в жизни - большой вопрос, но во всём этом он почему-то обвиняет человека. Возможно, тут и правда жили охотники, стреляли всех подряд, а у этого секача, может, убили его любимую самку, а то и детёнышей, а он запомнил, теперь явился за должком. В поле зрения попал Матвей. Ну откуда знать этому дикарю, что парень не имеет к охотникам никакого отношения.

-   Пора с этим завязывать. - проронил Матвей и направился к двери.

-   Ты куда собрался? - Таня подскочила с кровати.

-   А чего ждать, пока он весь дом нам развалит? Ты прислушайся, он ведь не собирается останавливаться.

-   Я с тобой.

-   Не выдумывай. - Матвей покрутил в руках нож, но потом положил его снова на подоконник. Топор лежал возле печки, вот его парень и прихватил с собой. Осторожно выглянул в коридор, дверь на улицу едва держалась. Матвей посмотрел в окошко.

-   Ты глянь, дело своё знает туго: разгоняется, а потом со всей силушки, что есть, лупит чугунным лбом по дверям. Вот это упорство!

-   Матвей, что ты намереваешься делать? - Таня чуть не плакала.

-   Я сказал - зайди! - громко объявил Матвей. - Я намереваюсь открывать двери.

-   Ты с ума сошёл! - крикнула Таня, но послушно убежала в комнату.

Секач притих, услышав голоса людей, но потом снова продолжил своё разрушительное действие.

Матвей всё рассчитал: когда дикий зверь отошёл от дома на несколько метров для разгона, одновременно восхищаясь ловкостью грузного животного, ведь он запросто запрыгивает на порожки и скорость его, при этом, не убавляется, но когда он был уже совсем рядом, юноша резко открыл двери и швырнул в кабанью голову увесистый топор.
Матвей надеялся, что лезвие пробьёт череп разъярённого пришельца и на этом поединок закончится. Но как бы не так. Топор отыскал свою цель, то только обухом. Да и этого было достаточно, чтобы кабан упал, как подкошенный, получив сотрясение мозга. Ещё бы! Встретились две такие скорости: его собственная и топора.

Физическую боль секач переносил молча, лишь когда он с бока перевалился на брюхо, пытаясь встать, тогда только издал протяжный визг, в котором послышались угрожающие нотки. Это говорило о том, что он ни в коем случае не сдаётся.
Матвей осознавал концовку этого "состязания", если секач успеет подняться на ноги, поэтому одним прыжком очутился рядом с холодным оружием, валяющемся недалеко от кабана, схватил его двумя руками и что есть силы начал молотить им по голове вепря, снова обухом. В общем, юноша и не думал, каким способом ему убивать этого зверя - как получилось, так и получилось. Лупил до тех пор, пока Таня его не остановила.

-   Матвей, он уже давно мёртв, довольно!

-   Да? Ну извини. - парень хватал ртом воздух, бухающее сердце не давало нормально дышать. - Я хотел, чтобы наверняка, понимаешь, иначе труба...

-   Я знаю. Ты молодец, Матвей. Смотри, что он с дверью сделал.

Матвей оглянулся.

-   Хорошо хоть насквозь пробить её не успел. А то не натопишься. Таня, принеси мне ветровку и куртку от спортивного костюма, а тебе я дам свой тулуп. Мы сейчас будем разделывать этого чёрного клыкастого разбойника.

-   Прямо здесь, у входа?

-   А где? Где взять такую силищу, чтобы оттянуть его куда подальше? Как мы обычно делаем, засыпаем кровавый снег белым. Так поступим и в этот раз.

Разделка заняла много времени. Тяжело было обрезать волосатую щетину, потому что смолить убитого секача было нечем. Голову тоже выбросили, хотя Матвей помнил, как их соседка однажды запекла целиком голову поросёнка. Было очень вкусно, но здесь, к сожалению, не было таких условий, даже сварить нельзя, из-за густой и грубой шерсти. Вырезать долго, хоть бы с мясом и салом управиться до темна.
А также кишки, шкуру - всё это Матвей тазиком отнёс от дома в кусты, дабы ночные гости: шакалы, лисы, а, возможно, и волки, не нарушили их спокойного сна, и Таню лишний раз не пугали. Да если честно, Матвею тоже будет не очень приятно слышать всю эту возню с драками и рычанием. До сих пор не может привыкнуть в волчьему вою, вот как будто сердце холодеет при этих душераздирающих звуках.
Очень сильно мёрзли руки, Матвей на минутку заскакивал в комнату, чтобы погреться. Таня оставалась за сторожа. Матвей не мог допустить, чтобы девушка долго находилась на улице без него, мало ли, потому, не успев зайти в дом, он тут же выскакивал к ней на порожки.
У них теперь была соль, потому и сало можно было засолить. Плохо, что есть его придётся без хлеба, ну ничего, по чуть-чуть допускается.
Решили сварить свежину, Матвей порезал на более мелкие куски часть окорока и они поставили кастрюлю на пылающую печку. Таня так её раскочегарила. Нынче подкладывать дрова была обязанность девушки.

Молодые люди предвкушали вкусный ужин, лосятина уже приелась. Матвей засолил последние куски сала и уселся на кровать рядом с Таней. Они не спускали глаз с кастрюли, когда же, наконец, будет готова их поздняя еда.
Но как только вода закипела, по комнате разнеслось зловоние застарелой мочи.
Если сказать, что молодые люди были разочарованы, то ничего не сказать.

-   Таня, точно, как я забыл! Такой аммиачный запах издают взрослые не кастрированные кабаны.

-   И что теперь? - Таня чуть не плакала.

-   А ничего. В домашних условиях хозяйки, кому "повезло" купить такое мясо и если его не удалось вернуть продавцу, то как-то вымачивают в соли и уксусе. Но это весьма долгая процедура, которая тянется несколько суток. И стопроцентной гарантии тоже нет, будто мясо окажется без неприятного запаха.

-   А как же охотники убивают диких свиней и с удовольствием их уплетают?

-   Некоторые уже привыкли. Но в основном они знают в кого стрелять. Я слышал, что молодые кабанчики, которые ещё не были в случке, на сковороде и в кастрюле не будут потом издавать подобное "амбре."

-   Матвей, мы завоняем весь дом, как потом тут спать ляжем?

-   Потерпи, Танюш, как только ужин будет готов, мы потом всё проветрим. Если не хочешь это есть, там в коридоре в чашке стоит вчерашняя лосятина. Её только надо разогреть. Давай я свининой всё время буду питаться, зря, что ли на морозе возился с этим незваным гостем? Мне жалко его выкидывать.

-   Да ладно, ничего, потихоньку и я попробую.

Но когда мясо сварилось, то на пробу оказалось очень вкусным, запаха вообще не чувствовалось. Посолив его, Таня с Матвеем, кусочек за кусочком уплетали свой ужин за обе щеки.

-   Даже не верится, что он ещё днём бегал. - сказала Таня.

-   Сам виноват, зачем сюда приходил? Ещё и напасть на меня хотел. А потом нашу дверь чуть не разломал. Вот за это и поплатился.

Матвей больше не беспокоился, что им грозит голодная смерть, потому что запасы продуктов с лихвой пополнились. А то было дело, парень частенько думал, если лосятина закончится и вдруг не получится что-то ещё раздобыть. Это просто повезло, что лось сломал ногу. Теперь снова повезло - дикий кабан заглянул, как говорится, на огонёк.
Матвей читал в журнале, будто когда человеку плохо, возможно, даже грозит ему самое страшное, то у него вдруг раскрывается резервный запас энергии, который и помогает ему выжить. Наш организм борется вместе с нами. За это ему спасибо, тем самым и наши дни продлеваются. Не зря же поговорку придумали, мол, хочешь жить - умей вертеться.

-   А если мы не съедим наши заготовки? - спросила Таня.

-   Может и съедим. Нам в дорогу много еды потребуется. А если будет остаток, то вытащим его на улицу, пусть и звери полакомятся. Тоже мне, Тань, нашла проблему.

-   А курочки всё равно охота.

-   Да, от глухаря и я бы не отказался. Но как до него добраться?

-   Матвей, если дело в верёвках, то я смогу тебе помочь. Свои кроссовки я выбросила, а шнурки приберегла на всякий случай. И у меня ещё есть кое-какие вещи, из которых можно сплести несколько метров этой верёвки.

Из еловых лап Матвей соорудил себе шалаш, а чтобы не лежать на снегу и мёрзлой земле, парень принёс в тот шалаш корыто, на дно которого тоже накидал еловых веток. Глухари никогда не прилетали в определённый час, потому юноша понятия не имел, сколько ему суждено находиться на холоде. Но сегодня повезло. И часа не прошло, как они появились. Для приманки Матвей рассыпал почти стакан перловки, птицы спустились к замаскированной петле, внимательно рассматривая угощение. Матвей дёрнул за конец верёвки, испуганные глухари сразу же сели на крыло и скрылись за высокими деревьями. Было обидно.
Парень волоком притащил в дом корыто, Таня только глянула на него и сразу всё поняла.

-   Не получилось?

Матвей отрицательно затряс головой.

-   Я больше и пытаться не буду.

-   И правильно. Когда окажемся в нашей привычной обстановке, вот тогда и будем объедаться любимыми деликатесами.

А Матвей подумал:

"Ну, хотя бы попробовал. А то всё время бы об этом думал и строил планы."


Гл.18


Сорокин Егор Павлович, он же серийный убийца, которого обезвредил и отправил к праотцам Тихонов Матвей, был пойман за совершённые им преступления, в результате которых он зверски расправился с более чем десятком ни в чём не повинных советских граждан. Среди них был и подросток Лёня Земцов, мальчик оказался свидетелем одного из гнусных убийств Сорокина. За это и поплатился. Его маньяк отвёз далеко за город и утопил в болоте, которое простиралось в тех местах на десятки километров, не давая возможности построить там базы отдыха и оздоровительные центры.

И вот, на следственном эксперименте, когда Сорокина привезли на то место, дабы он указал последнее пристанище Лёни Земцова, маньяку удалось бежать. Ему освободили руки от наручников, чтобы он продемонстрировал, как всё происходило, а он толкнул в воду охранника с автоматом, а сам, с быстротой лани, помчался, перепрыгивая с кочки на кочку, преодолевая несколько десятков метров до ближайшей поляны, да и был таков в неизвестном направлении.

Сорокин знал на болоте каждый кустик и каждое дерево, они с пацанами, кто из пригорода, здесь провели всё своё детство, но стражи порядка подобного не учли.
Все сильно переживали, некоторые боялись и на улицу вечером выходить, когда вновь вырвался на свободу опаснейший из всего рода человеческого, но, примерно, через полгода по городу разнеслись уже благоприятные новости, мол, нашли убийцу, в болоте загинул. Грибники увидели ноги человека на суше, а голова и туловище находились в липкой и грязной жиже. Правда, по лицу невозможно было определить, кто это на самом деле, да и одежда, как говорится, не арестантская, но ведь вещи и раздобыть где-то можно было за такой срок. Зато рост точно совпадал и зубы все целые, как и у преступника. Все поражались, что к сорока годам он смог сохранить "голливудскую" улыбку. По возрасту тоже эксперты утверждали, будто кости указывают на тридцать восемь или сорок лет. В общем, надоел всем этот маньяк, сколько шума из-за него, потому с удовольствием собрались закрывать это дело, мол, погиб убийца и туда ему дорога. Ну а кто ещё там может лазать в том гибельном и роковом уголке, ведь и о пропаже людей, если предположить, что это кто-то другой, не поступало ни одного заявления.

Но Сорокин был живее всех живых, он даже не догадывался, что в болотах был найден человек, имеющий с ним уйму сходства, потому его, Сорокина, уже давно похоронили.  Не все, правда, некоторые сотрудники милиции не верили в его смерть, но основная масса была настроена положительно, помер так помер и шут с ним, со злодеем. Дружки егошние, которые только недавно освободились и вернулись в родные просторы с дальнего расстояния, тоже были не в теме, потому подсказать беглецу, будто он почти что амнистирован - некому, а иначе он бы так не осторожничал и не прятался от всего живого.
Разумеется, ему приходилось туго в лесу, но это поначалу. Потом зверь легко вписался в такую же звериную атмосферу и даже помышлял навсегда остаться в бескрайних лесных просторах. Только уйти надо подальше, чтобы ничто никогда его не беспокоило. Он рассуждал так, мол, лучше быть от всего общества подальше, чем расстрелянным на зоне. Пусть не очень жизнь, но это всё-таки жизнь.

Сорокин с каждым днём всё больше и больше углублялся в лесонасаждения, но ему требовался проводник, чтобы тот указал на свободную избушку, которая является бесхозной и куда никто не заглядывает. В одной из деревушек он как-то постучался в бедную хатёнку, находящуюся на отшибе. А прежде - из кустов вёл наблюдение за хозяевами этой "нищеты." Но хозяин был один, мужчина лет пятидесяти. Из охотников, местность знает на пять с плюсом. Но не имеет телевизора и даже радио, о каком-то там маньяке и слыхом не слыхивал. А представший перед ним мужчина показался ему честным и очень добрым, хорошо заплатил за услугу, если мужик приведёт его к заброшенному жилищу, в котором он намеревается поселиться до конца дней своих. Незнакомец мотивировал тем свой поступок, будто в автомобильной катастрофе погибла вся его семья, жена и двое детей, вот потому и не мил стал ему белый свет, решил превратиться в "затворника".
Денег у Сорокина было валом, накопил ещё до тюрьмы, кражами и разбоем. Все сбережения он прятал на том же болоте, в дупле засохшего дерева, в жестяной коробке из-под чая. Но к тому дереву не так-то просто добраться, оно находилось на крохотном островке и безопасную дорогу к нему знал только Сорокин.

Собирались в путь быстро, убийца спешил, пока этот мужик никому не разболтал о его желании поселиться в непролазной глухомани. А в пути, когда уже Сорокин и сам мог добраться до одинокой избушки, он убил своего проводника, чтобы не оставлять свидетелей. Под предлогом переночевать на дереве, он там же и повесил ничего не подозревающего мужчину. Мог бы и зарезать, у проводника был отличный нож, но не стал этого делать, опасаясь, будто на запах крови здесь соберётся целая кодла диких животных. А когда их много, то любому грозит не отбиться от этой голодной своры. Потом тут же благополучно уснул, не обращая внимания на покойника. А утром забрал у него свои деньги, мужик почему-то не оставил их дома, может, побоялся, будто украдут? Но Сорокин, который понимал, что в лесу деньги не нужны, пожадничал, вернул все до единой купюры обратно в свой карман. А вдруг в какое село когда зайдёт в местный магазин, а там бесплатно не дают. Потом пожелал убиенному счастливо оставаться и отправился в дальнейший путь.

Но обитание в лесу не очень ему понравилось. Нет огнестрельного оружия, а охотиться с голыми руками, хоть в них и острый нож - очень даже неудобно, все звери быстро бегают и попробуй их догони. Приловчился прятаться на дереве рядом с водопоем и прыгал сверху на свою жертву. Но это болезненно и очень хлопотно.
В городе лучше, там своровал - пошёл в ресторан. А тут еда сильно недосягаема, для него украсть было легче, чем поймать быстроногого зайца.
Ещё ему не хватало любимой еды, питья, сигарет. Что было припасено, уже давно выкурено и выпито, но за продуктами надо идти за девяносто километров, во всяком случае, такую карту ему составил проводник.

Жаль, что Таня с Матвеем не имели в ту пору представления, куда они идут. На самом деле, молодые люди были ближе чем в ста километрах от ближайшей деревни.

Однажды Сорокин вернулся с охоты, а в его хате вдруг случились незваные гости, парень с девушкой. Он быстро сообразил, что с ними делать. Парня убить, а с девицей побаловаться немного, а после и её ликвидировать.
Но не суждено.

А до этого:

Сорокин всё-таки пошёл к людям. У него созрел кое-какой план, потому что убийца помнил, что из зоны уже вернулись трое его друзей, которые сидели за ограбление магазина. Там, возможно, им бы светил всего лишь условный, ведь они ещё не успели потратить украденные деньги, а только выпили несколько бутылок водки и закусили её дорогой колбасой. Просто они сильно избили сторожа и тот навсегда остался калекой.

Главный в этой компании был Шайба, в миру Курносов Вадим Петрович. Он главенствовал над двумя остальными друзьями, но не над Сорокиным, с погонялом Монстр. Егор сам приказал так его называть. А ещё двое - это Толстый, он же Толстых Николай Витальевич. Кличка по фамилии, сам же он выглядел тощим, словно дистрофик. И второй - это Моська, маленький, юркий воришка. Таскать кошельки из сумок и карманов - никто не умел так ловко, как это получалось у Моськи, в миру - Дружков Анатолий Борисович. Тут тоже погоняло по фамилии, а из-за того, что росточком не удался - потому и Моська.

Троица с почтением относилась к Монстру, всё-таки выросли на одной улице, в школе дружили, вместе бегали в леса и на болото. Между ними и разница в годах, всего два или три года.
Друзья знали, что Егор убивает людей, сами-то они "мокрухой" не занимались. Но от этого у них не стало к нему уважение меньшим. Если Монстр что-то делает, значит, так надо. А для них он нормальный кореш, денег иногда даёт и никогда не подводит, если что-то обещает.

Вот и Егор теперь хотел помощи от своих корешей.
В магазин зайти не решился, там было много народу, а вдруг кто узнает... Наверняка его фотографии украшают все газеты и журналы. Он засел в кустах, со стороны леса, то есть с задней части милицейского участка. В деревнях редко тут найдёшь телефон, в основном их проводили только у участкового, фельдшера, если тут есть медпункт, и очень редко в магазине.
Сорокин караулил участкового, нет, не убивать задумал, зачем ментам преподносить готовые данные, где он находится. Он сам не знал, зачем тут сидит и что будет делать в дальнейшем, просто ему надо было срочно позвонить Шайбе. У последнего кличка "по вине" хоккея, который Шайба просто обожал. Когда река замерзала, то Шайба, а тогда он был ещё просто Вадик, уже тут как тут на бережку, уже готов к состязаниям. Но для начала подросток проверял, а выдержит ли лёд?

Вместо шайбы использовали банку консервов "завтрак туриста", они были дешевле всего. Покупали по очереди. И вот однажды Вадику прилетело в лицо вот этой "шайбой", даже нос сломался, такой был силы удар. Нос навсегда так и остался неровным, его кончик, как бы немного был повёрнут в правую сторону. Выглядело смешно - Курносов, а шнобель-то кривой.

Сорокин услышал гул тяжёлого мотоцикла, а потом заметил, как в участке милиционер, уже зрелого возраста, открывает единственное окно. День выдался жарким, потом, это уже было через несколько часов, участковый поехал в люди, а окно осталось открытым. То ли он забыл про него, то ли уже повторяет подобное не в первый раз, потому что никто никогда не смел забираться в этот кабинет без его ведома. А Сорокин посмел. Весь дрожал от нетерпения и страха, умирать не хотелось. Убийца сильно рисковал, но выхода у него больше не было никакого, даже если телефон Шайбы прослушивали менты. Свидетелей-то нет, он убил проводника, но толку от этого? Сам же лично теперь продиктует Шайбе своё место нахождения. А что делать? Ещё была боязнь того, что Шайбы не окажется дома.

Но тот был дома, спал. Накануне они так бурно отметили своё освобождение, что Шайба лишь один раз утром оторвал голову от подушки, чтобы приказать Моське сбегать за пивом. И тут звонок... У Шайбы аж мозги затрещали от этого звука. Но подойти надо, вдруг срочно. Когда Шайба узнал, кто его потревожил, то сразу протрезвел в считанные секунды.

-   Братан, вот неожиданность... А мы вот уже дома... Толстого мать не дождалась, померла, Моську родители выгнали взашей, он теперь у меня живёт, а моя бабуля тоже меня не дождалась, жалко, она меня так любила. Ходили к твоим, хотели про тебя узнать, но, оказывается, они продали всё и уехали отсюда. Краем уха слыхали, что тебя посадили за мокруху, но где ты, братан, и откуда звонишь?

Сорокин рассказал Шайбе, что он сбежал со следственного эксперимента и сейчас живёт в лесу. Ему требуется паспорт на другое имя, потому что навсегда в этой глуши нельзя оставаться. Шайба с Толстым и Моськой должны принести ему новые документы, а за деньгами дело не постоит, он сполна с ними расплатится. Ещё пусть принесут продукты, а поскольку идти далеко, то сгодятся только консервы и копчёная колбаса. Да сигарет с выпивкой побольше. И оружие. Он заставил Шайбу нарисовать карту, указал километраж и некоторые приметы по пути следования. Напоследок добавил, что ждёт их не дождётся, а у Шайбы лицо тут же сделалось белого цвета. Во-первых, идти к чёрту на кулички ему никак не улыбалось, но, во-вторых, с Монстром шутки плохи, он потом найдёт и на краю света. Ведь он частенько их выручал, а теперь и ему требуется помощь. И Шайба зашевелился.

На самом деле, Сорокин и с друзьями хотел расправиться, как и с проводником. Немного жаль, конечно, дружили с пелёнок, можно сказать. Но собственная шкура дороже.
Когда Сорокин вернулся обратно, он не зашёл в свою избушку, жил неподалёку в кустах и зорко наблюдал за дверью. Но ни одной человеческой души не было вокруг, кроме его самого. Да и кто будет? Его многие списали, он мёртв, и никто телефон Шайбы не прослушивал.

Наверное, когда Сорокин умирал, то думал, что как же так, его, матёрого убийцу, вдруг завалил какой-то пацан.
А друзья долго к нему добирались, но всё-таки пришли. А их никто тут не встретил.

-   На охоту кореш, видать, рванул. Хочет нас свежатинкой угостить, ещё и дичью. - предположил довольный Шайба.

Они принесли ему много продуктов, курево, выпивку и оружие. Им столько пришлось перетерпеть в дороге, из-за тяжёлого груза, а самое главное, они добыли ему документы на другое имя. Теперь Сорока, как друзья тайно его называли, пусть летит подальше из этих мест. Шайба в этом сильно заинтересован, ему требовалось безоговорочное подчинение всех его корешей, а Монстр не подчинялся, ещё и разлагал дисциплину, именно его все боялись, а он никого.

Через три дня Моська заныл, весь искусанный комарами, потому что костёр они редко разводили.

-   Долго мы ещё будем здесь торчать?

-   Наверное, Сорока далеко ушёл от дома. - сказал Шайба, а сам почти не верил своим словам. Ему думалось, что их корешка захватили менты, не дай Бог и их тоже заметут за участие. Придётся соврать, что решили пойти в путешествие, а ксивы и оружие надо спрятать где-то в кустах.

Вездесущий Моська искал место для тайника и наткнулся на скелет Сороки. Вернее, вор ещё не знал, что это он и есть, а с криком забежал в избушку.

-   Шайба, надо валить отсюда. Там жмурик в кустах валяется.

-   Чего ты орёшь? - урезонил его Шайба. - У нас калаш, кого бояться? - но новости про покойника ему не понравились. И правда, территория тут не безопасная.

Все трое стояли над останками усопшего.

-   Это Монстр? - спросил Толстый.

-   Думаю, он. - ответил Шайба. Главарь пока не определил, радоваться ему или плакать. Ведь затрачено много денег на Сороку, а последний так и не расплатился. А Шайба и в долги залез из-за него, в надежде рассчитаться по возвращении.

-   Откуда знаешь, что это он? - поинтересовался Моська.

-   Чувствую. - Шайба зорко огляделся по сторонам. - Он это, даже не сомневайтесь.

-   А может, его медведь задрал? - снова спросил Моська.

-   Может и медведь... - но Шайба мало верил в эти сказки для взрослых.


Гл.19


Шайба, Толстый и Моська стояли над останками поверженного друга в небольшом овраге. Главарь так и зыркал по сторонам, ему не нравилась эта территория, ещё ему не нравилась оглушающая здешняя тишина, вот как будто что-то должно случиться. И случилось.

-   Ты прав, Моська. Надо валить отсюда. - сказал Шайба, резко развернулся и не заметил камень на пути своего следования. Поскользнулся на нём и сломал ногу в лодыжке.

На всю округу раздался страшный крик боли, Шайба, как змея изворачивался на земле, а Толстый и Моська не могли понять, в чём дело. Моська первый кинулся к нему, но Шайба заорал на него ещё громче:

-   Не тронь, дебил! Там, кажется, нога сломана.

Лишь спустя некоторое время, подопечные занесли его в избушку и уложили на кровать, а Шайба был уже без сознания.
Это называлось приговором, мужчине требовалось срочное медицинское вмешательство, но где тут найдёшь врачей в этой глуши? Когда Шайба очнулся, то перед ним предстала весьма кошмарная картинка. Даже если друзья соорудят носилки из лесного материала, то до ближайшего населённого пункта почти сто километров. Тщедушный Моська не выдержит.

"Да и не вариант, будто там имеется медик. - думал расстроенный Шайба. - Возможно, и есть фельдшер, но гипс мне наложить он всё равно не сможет, в этих деревнях нет такой услуги. А сколько оттуда до райцентра - ничего в той карте не описано, вернее, Сорока не давал таких данных. Сука, он лежит себе спокойно, а ты тут думай, как теперь выкрутиться и выжить? Дурак я, что его послушался, то сидел бы сейчас в своём уютном домике, да водочку попивал. Кстати, водка же ещё есть..."

-   Толстый, принеси пузырь и стакан. - попросил он, морщась при каждом движении другой ноги или руки, а сам удивлялся, что в строении человеческого тела всё взаимосвязано. Даже говорить больно.

-   А закусь? - спросил тот.

-   Не полезет.

Толстый налил ему пол-стакана.

-   Лей ещё, чего застыл? - зарычал Шайба, а Моська от страха отпрянул аж до двери. Его все всегда пинали под горячую руку. Он был похож на подростка, а не на взрослого мужчину.

"Не бросят ли они меня здесь?" - после выпитого стакана водки, Шайба исподлобья изучал своих корешков. Но преданность в их глазах заставила его усомниться.

"Не должны. А если бросят, то пистолет при мне. Застрелюсь и все дела. Обидно так рано подыхать, только всего сорок три, но что поделать, видно судьба мне лежать рядом с Сорокой. Это всё из-за него..." - Шайба скрипнул зубами от злости. Сейчас он почти ненавидел друга, смелостью которого всегда восхищался и брал с него пример.

Шайбе хотелось заплакать, даже завыть, громко и протяжно. Но он не мог себе такое позволить, рядом подчинённые, тогда они сразу в нём разочаруются и точно бросят.
Главарь знал много случаев, когда кости срастались и без гипса. Иногда криво, но сейчас это не так важно, главное, чтобы не началось воспаление и ничего там не загноилось. Радовался, что перелом закрытый, он хоть и строил из себя слишком крутого и грозного, но от вида крови его всегда мутило. Подобный факт он скрывал, как мог.
Шайба наблюдал за сильными изменениями в левой ноге, произошла отёчность в области голеностопного сустава, саму стопу так раздуло, она раза в три стала толще прежней.

Для Сорокина они принесли кое-какие лекарства, а также шприцы. И Толстый начал колоть ему антибиотики, внутримышечно.

"Придётся здесь зиму коротать. - рассуждал Шайба. - Но как им об этом сообщить?" - он вновь с недоверием глянул в сторону Толстого и Моськи, которые резались в карты.
И он решил покончить со всеми загадками сразу, ему надо было прямо сейчас выяснить, как его друзья отнесутся к тому, чтобы остаться в избушке до самой весны?

-   А ну, бросьте игру на минуту... - приказал он.

Моська с Толстым тот час подчинились и, не мигая, уставились на своего главаря.

-   Нам придётся сидеть на месте и не рыпаться, пока моя нога заживёт. Не пропадём. Жратвы много притащили, хватит на пару недель, а то и больше. А дальше - охотиться. А что мешает? Есть пистолеты и один автомат. Да, водка и курево закончатся скоро. Ничего, побережём здоровье. А вот зверей погонять - вы просто мечтали, помните?" - Шайба замер и воззрился на подопечных.

-   Так, мы знали это. А куда тебя нести? Далеко. Моська не сможет. - ответил Толстый.

-   А за охоту спасибо. - улыбнулся Моська.

И у Шайбы всё внутри отлегло.

Они за ним ухаживали, как за отцом родным. Но нога долго болела, не давала Шайбе покоя ни днём, ни ночью. Они терпели все стоны и проклятия, совершенно молча переносили все свалившееся на них невзгоды и его отвратительный характер. А когда доели последнюю тушёнку, то Толстый с Моськой отправились за добычей. Через несколько часов принесли убитого оленя, еле дотащили. Шайба ликовал, он был уверен, что они продержатся. Жаль только, что нет топора, потому Толстому и Моське приходилось искать, исключительно, один сушняк, который можно было и руками разломать, предварительно ударяя поленья о коленку. Складывали дрова возле домика и очень много валежника заносили в комнату, чтобы сушился возле печки.

Потом с добычей свежины стало хлопотно. Звери поняли, кого и откуда им следует бояться, потому майнули поглубже в непролазные кущи. Толстому и Моське приходилось идти за ними по следам, оставленным на снегу. Иногда тяжело доставалась еда, но компания ни одного дня не голодала. Шайба был доволен, что подопечным нравится стрелять по диким животным, потому проблем не происходило, чтобы там заставлять их идти куда-то в лес, когда метель с утра никак не может угомониться, ещё и мороз с каждым днём всё крепчает и крепчает.
Они сами шли, представляя себя заядлыми охотниками. Тёплые вещи несли для Сорокина, но теперь и им они с лихвой пригодились.

Пища была, вода тоже, снег набирали в ведро и ставили на печку. В комнате теплынь, ну что ещё надо? Плохо, что кровати всего две, но они из веток соорудили Моське "логово" возле печки, а Моська и не жаловался, ему было удобно.
Зиму друзья переживали очень даже неплохо, всем бы так везло, единственное, отчего страдала троица, что здесь невозможно было достать выпивку и курево. Моська один раз было решился сходить в посёлок, который за девяносто километров от избушки. Но пройдя пару километров, вернулся обратно. Побоялся идти дальше, несмотря на то, что в кармане у него лежал пистолет. Расстояние далёкое, тут два-три километра и то героизм, если кто пройдёт по заснеженному холодному лесу, полному диких животных, которые постоянно не прочь подкрепиться. А если целую сотню надо преодолеть, то это уже несбыточная мечта. Ведь ещё где-то нужно останавливаться на ночь. Неприспособленному человеку сразу смерть, природа шутить не любит.

К концу зимы Шайба уже помаленьку вставал в туалет, теперь подельники его не носили. И к столу сам ходил, и воды чтоб зачерпнуть кружкой из ведра. Однажды, когда Толстый и Моська ушли на охоту, Шайба решил исполнить свою давнюю задумку - обследовать домик на предмет спрятанных денег. Он знал, что у Сороки хранятся немалые сбережения. Нашёл почти сразу, заметив, что под кроватью у Толстого часть половицы, вроде как снимается. Шайба отодвинул кровать и вскоре на свет Божий явились пачки купюр, которые когда-то принадлежали Монстру.

Деньги Шайба до поры припрятал под свой матрас, он потом скажет про них Толстому и Моське, но не сейчас. Шайба осторожничал. Вроде подчинённые не были падкими до богатства, в наличных они нуждались лишь для покупки еды, курева и спиртного, но за какую-то ценность - деньги они не считали. А там мало ли, лучше бы после во всём признаться, например, в городе. Тем радостнее будет об этом сообщать рядом с кафе или рестораном, а кому тут нужны эти купюры?

В середине марта троица друзей выбрались на улицу, чтобы побыть на солнышке. Светило всё чаще стало выглядывать из-за серых облаков. Развели костёр и на нём собрались поджарить мясо дикого поросёнка, недавно убитого двумя корешами. Тут-то Шайба и вытащил из заначки литр водки, которые берёг вот для такого случая, когда он сам, без помощи, уже твёрдо стоит на ногах, правда, при ходьбе прихрамывает, а нога осталась деформированной, ну, хоть сам живой.

-   Ничего себе! - удивились Толстый и Моська. - Откуда такое добро?

-   От верблюда. - улыбнулся Шайба.

-   У тебя что, день Рождения? - спросил Моська.

-   Моська, ты иногда вынуждаешь меня хорошенько врезать тебе, но я сильно сдерживаюсь, помню, что мы выросли на одной улице. Ты каждый год в июне пьёшь за моё здоровье и никак не запомнишь, что я июньский, твою мать, а ни какой-нибудь кот мартовский. - Шайба разозлился.

-   А я и число помню. Пятое. - сказал Толстый.

-   Вот, бери пример. - Шайба дружески похлопал Толстого по плечу, а испуганный и осрамлённый Моська, косо посматривая на Толстого, который только что его подставил, машинально вытащил из кармана брюк какую-то бумажку и бросил её в костёр. Все замерли. Дело в том, что бумага - вообще здесь считалась огромным дефицитом, потому Толстый и Шайба заинтересовались: что это и откуда? А Моська в последний момент понял свою оплошность, он резко вырвал из пламени обгоревший листок.

-   Карта? - не своим голосом закричал Шайба, а Моська от страха чуть сознание не потерял.

Толстый грубо выхватил у него оставшийся уцелевший листок, изучил его молча, а потом, глядя на Шайбу, изрёк:

-   Вся правая часть сгорела, мы теперь не знаем, что там находится.

-   Это та территория, что к нам ближе всего? - Шайба задыхался от ярости.

-   Угу. - подтвердил Толстый. Моська, на всякий случай, отдалился от костра.

-   Да чтоб ты сдох, сука, что же ты натворил? - Шайба орал не своим голосом, брызгая слюною. Он готов был тут же пристрелить Моську, но нельзя. Одному Толстому будет тяжеловато с ним в дороге. Из-за перелома Шайбы теперь им передвигаться не быстрее черепашьего шага. А Моська, как не крути, здорово пригодится в этом деле и убивать его - последняя глупость.

-   Я не хотел, Шайба, веришь мне? - пискляво оправдывался маленький вор.

Никто из них не женат, так договорились ещё в бурной молодости. Чтоб даже ни в кого не влюбляться, не дай тебе Господи. Всю свою жизнь они посвятили друг другу, везде и всюду втроём. А если что-то потребуется, то для этого всегда есть девицы лёгкого поведения. Моська надеялся на прощение. А как иначе, они же друзья?! Пусть Шайба главный, но всё равно для каждого из них - дороже этой дружбы ничего никогда не существовало. Сорока особенный, он всегда был отдельно, как только закончилось детство.

-   Какого хрена ты вообще её брал, дебил конченый. - Шайба аж охрип. Все его планы разрушились в мгновение ока. Главарь представлял, будто они в день будут проходить по десять километров. Он постарается. А там... Имея такие деньги - любой найдёт способ, как быстрее добраться до собственного города.

-   Я же уходил в магазин, ну помните, тогда, когда вернулся? Вот и прихватил карту с собой.

У Шайбы немного отлегло от души, он уже заподозрил Моську, будто тот без них хотел куда-то свинтить.

-   Лучше бы ты мозги прихватил, ещё тогда, в роддоме. Толстый, а ну глянь, какая теперь деревня ближе всего? - Шайба сморщился, от нервов заболела нога. Он стал легонько постукивать по ней ладонью, одновременно пытаясь успокоиться.

-   Сейчас. - Толстый развернул почерневший лист, ища по карте ближайший населённый пункт. От усердия даже брови сдвинул, безмолвно шевеля губами.

-   Ну? - Шайбе не терпелось. А Моська стоял в сторонке и переводил затравленный взгляд с одного друга на другого.

-   Да вот, Панино, получается. - озвучил Толстый и протянул Шайбе карту. Тот взял её и потихоньку разгладил на коленке.

-   Твою мать, да туда же больше пол-тысячи километров. - проревел главарь, наводя ужас на Моську.

-   Слышь, Шайба, а может это, мы наугад пойдём? Ведь знаем же, что деревня будет через девять десятков километров. Ну его, это Панино, а?. - предложил Толстый.

-   Даже слушать не хочу! - противился Шайба. - Там приметы были, ты их помнишь?

-   Нет. - честно признался Толстый.

-   Вот именно! Пройдём мимо деревни и будем блукать по лесу, пока не сдохнем. Ещё и я тут с больной лапой... Нам точность нужна, Толстый. Мог бы и сам догадаться.

Моська остался доволен, что Толстому тоже немного прилетело. И почти через месяц - вся эта компания двинется к той деревне, куда пойдут и Матвей с Татьяной. Но друг о друге они ещё не знают, потому что их разделяли несколько сотен километров.


Гл.20


Приближалась к концу зимняя спячка. Первыми об этом напомнили певчие птицы, но вскоре и ветки с кустами потяжелели от набухающих почек. Пожелтевший мох приобретал себе другой окрас, ярко-зелёный, благодаря молодым растениям. Но не только мхи стараются побыстрее укрепиться и отвоевать под солнцем лучшие уголки, то же делает и молодая травка, она стремительно набирает высоту, пока не распустились лиственные деревья. Потом, из-за их густой кроны, ей никогда не увидеть света.

Всё преображается. Небо с каждым днём становится всё более голубое, а серые тучи превращаются в белоснежные пушистые облака.
Снег ещё не везде растаял, но в воздухе уже витал запах весны и вся природа радовалась приближающимся переменам.

Таня подолгу стояла на порожках и полной грудью вдыхала лесные ароматы. Матвею не очень нравилась такая её затея, после схватки с волком и кабаном, а ещё и рысь была, не считая маньяка, парень стал слишком осторожным. Если его не было рядом с Таней - он не допускал, чтобы девушка долго находилась в одиночестве.

-   Ну что ты, Матвей, сейчас тут никакой опасности. Все звери заняты мыслями о продолжении своего рода и заботами о будущем потомстве, им нынче не до меня.

-   Ошибаешься, во время гона некоторые из них особенно агрессивны. Они подумают, что ты их соперница. Да и медведи уже проснулись, если тебе интересно.

-   Как я могу быть им соперницей? Я человек, а они животные.

-   Ага, это им и объясняй. Они же не умеют думать, как люди.

-   А знаешь, пока ты печку растапливал, я слушала кукушку. Так тепло стало на сердце. Она прям рядом куковала, я даже видела её.

Матвей кивнул, мол, да тут полно всяких птиц и зверей, это же не пустыня Сахара, а настоящий русский лес.

-   Хотя, если честно, я не очень хорошо отношусь к кукушке. - продолжила Таня.

-   Почему?

-   Да хватит, Матвей! Вроде не знаешь... Плохих мамаш всегда называют кукушками, которые подкидывают свои яйца в чужие гнёзда.

-   Называют те, кто ничего не знает об этой птице. В их семействе сто сорок видов и только пятьдесят из них подбрасывают свои яйца.

-   Вот видишь, всё-таки подбрасывают!

-   Не потому, что не хотят заботиться о своём потомстве, а как раз, чтобы уберечь его от всех подступающих напастей.

-   Ты о чём?

-   Есть мнение большинства учёных, которые утверждают, будто кукушка не способна сама высиживать кладку. Это связано с особенностями строения её грудной клетки. Яйца развиваются по-разному, если иметь в виду сроки, а когда кукушка сядет в гнездо, в котором уже есть вылупившиеся птенцы, то она их просто-напросто раздавит.

-   Обалдеть! Первый раз слышу.

-   А ещё самцы кукушки очень сильно обожают белок, потому могут запросто расклевать и выпить яйца. Или даже съесть собственных детей. И это правда, Таня. И если бы не заботливая самка, то многих видов кукушки уже бы давно не было на свете.

-   Ну надо же! Век живи и век учись. Правильно бабушка говорила. Ну всё равно, Матвей, у кукушки даже детки очень жестокие. Не успев появиться, он уже выталкивает из гнезда остальные яйца или чужих птенцов. У него с рождения в крови уничтожать всё живое вокруг.

-   Да что он понимает, это не специально. Просто у птенцов кукушки сильно чувствительная кожа и всякое прикосновение к ней вызывает сильнейшее раздражение. Вот он и борется за собственное существование, ему и в голову не приходит, что он кого-то лишил жизни, просто отодвигает всё, что ему приносит страдание. Да брось ты, Таня, а как же птенцы орла? Сильный поедает слабого, чтобы самому выжить. И ничего, это же орёл! Гордая и величественная птица. И никто не задумывается, что орёл, он убийца ещё "с пелёнок", причём ни кого-нибудь, а своих родных братьев или сестёр.

-   Матвей, ты так много знаешь! Мне очень приятно, что у меня такой умный парень.

-   Мы в седьмом классе сочинение про птиц писали. Мне досталась кукушка, а материал я искал в библиотеке... Тань, тут если копнуть, то весь мир состоит из несправедливости. Но поскольку мы говорим о птицах, то их есть великое множество, кто паразитирует даже на гнёздах.

-   Это как?

-   Своё не хотят строить, отнимают его у других. Даже среди насекомых полно паразитов. Тема бесконечна, Тань, а я есть хочу. Давай разогревать лосятину.

Перловка, грибы, орехи и растительное масло у них уже закончились, осталось только мясо. Зато на выбор: свинина и лосятина. Как ни странно, свинина, издающая ужасный запах при приготовлении, на вкус оказалась нежной и очень вкусной, потому на неё больше всего и налегала молодёжь, но мяса лося ещё было в достатке, хватит и на первые дни путешествия, которое Таня ждала изо дня на день.

Но Матвей пока не решался. Иногда ночью ещё морозило, не каждый раз, но март очень коварный месяц, ещё и снег может выпасть, и ветер пронизывающий подуть. А куда идти почти раздетым, если один тулуп на двоих, а у Тани и тёплой обуви нету. У них вообще вещей почти не было, все истрепались ещё в прежней дороге, сумка стала лёгкой и её запросто унесёт даже Таня.

По их предположениям уже наступил конец марта, но Матвей ждал апреля, он и Тане заявил, что выйдут они тогда, когда на деревьях появятся первые листочки. Были случаи когда и в апреле ударяли морозы, но это уже редко, ни то, что марток, хитрый и сердитый.
И вот снова пришло время собираться в путь. Брали с собой самое необходимое, пожарили всю лосятину, упаковали её в сумку, вместе с солью, а сверху аккуратно разместили целую одежду, рваньё выбросили, чтобы оно и место не занимало. Обязательно взяли топор и нож, на всякий случай кружку и чашку, пару ложек. Свечи, спички. Таня вновь настаивала на том, чтобы прихватить ведро для воды, но Матвей воспротивился. Лишний вес никому не нужен, это сейчас вроде хорошо и легко, когда лежишь на кровати, но потом, в пути, это будет тяжело. Воды они набрали в неизменную бутылку, в надежде, что им ещё встретятся ручьи или какие-нибудь водоёмы. Позаимствовали из избушки одно тёплое одеяло, если вдруг придётся постелить на землю или укутаться в него при пониженной температуре.

Матвей волновался перед походом. Вроде и карта есть, и сами молодые люди идут не с пустыми руками, ни то, что когда заблудились, ничего у них не было, кроме зажигалки, и как они боялись, что газ закончится и нечем будет даже костёр развести. Теперь и опыт уже имелся, но всё равно у юноши внутри созревало какое-то неопределённое чувство растерянности или даже паники, он и сам не понимал, что происходит. Надо наоборот Тане пример подавать, а он нервничает и брови хмурит. А Таня открыто радовалась, её пока не пугало скорое путешествие. Правильно, это ж замечательно, если есть на кого положиться. А вот Матвею не на кого, лишь на себя. И несёт он ответственность ни только за собственную жизнь, но и за жизнь своей девушки.

Матвей сравнивал их сейчас с теми черепашками, которые, не успев выбраться из песка, уже спешили к спасительному океану. А сколько у них врагов затаилось на берегу! Вот так и они теперь. До сих пор молодые люди сидели в четырёх стенах, были недосягаемы для хищников. Закрылись на засов и спят себе спокойно, а нынче они будут открыты для всех, кому не лень за ними поохотиться.

"Хватит киснуть, завтра уже выходим. - приказывал он сам себе. - Не стыдно глупости в уме перебирать? И это тот, кто не струсил с самой рысью силушкой потягаться, потом прикончил убийцу и волка с кабаном... Вот именно! Когда ты ещё не в курсе, что тебя ожидает впереди, то как-то и не сильно беспокоишься, а когда уже попробовал все адовы муки и точно знаешь, кто может встретиться на твоей тропинке, вот этот страх, никому не пожелаешь. А может, и не встретится ничего такого. Хоть бы... Теперь карта... Да, там есть отметки "дуб", "река", "шалаш", "молодая сосновая роща", потом какие-то точки нарисованы, а уж потом село, даже километраж отмечен. Вот например, чтобы дойти до того дуба, нам с Таней следует прошагать пятьдесят километров. Но как его найти тот дуб, если нет компаса? А вдруг промахнёмся? Тогда как искать селение? Вопросы, вопросы... Но вот реку точно не минуем, она течёт горизонтально нашего маршрута. Хоть в этом повезло. Кстати..." - он позвал Таню.

-   Помнишь, ты говорила, будто нас ожидает болото?

-   Я не утверждала. Просто там стоят точки, я и подумала, что это и есть болото.

-   Глупые мы. Как на болоте может происходить вырубка леса, сама подумай. Это пеньки, Танюха, пеньки. Наверное, ликвидировали старый лес, теперь высадят там молодые саженцы. Берёзки, ели, а может и кедры.

-   Ой, точно. Матвей, это же отлично, что не болотные топи.

-   И я за это.

Утром посидели на дорожку, по обычаю. Всё-таки не в клуб идут, а в неизвестность. Беспросветную. Мысленно поблагодарили домик, который любезно приютил их когда-то, подпёрли палкой входную дверь, как было ещё до них, чтобы любому путнику без проблем можно было забраться внутрь помещения, и, не оглядываясь, дабы не расплакаться, поспешили удалиться из этих мест.

Что ни говори, а привыкли здесь за долгие месяцы, уже избушку считали своей, но им надо обязательно добраться к людям, не будешь же всю жизнь прозябать в лесу?!
Ноги и тело отвыкли от длительных похождений, Матвей и Таня без конца останавливались, чтобы перевести дух, но одновременно и боялись, что до темноты не удастся осилить и десяти километров за день. Но тут и не их вина, кругом заросли, пока пролезешь через гущину кустов, а тут завалы от бурелома. Возможно, к дубу есть и почище тропинка, да где её найти, они и сами без понятия, куда идут, к дубу ли вообще? Или уже давно сбились с правильной дороги.

Ручьи встречались чуть ли не на каждом километре, хотя вода не очень-то и требовалась. Ещё было прохладно, разогрелись лишь от физической нагрузки. Таня шутила, мол, когда они раньше шли, то умирали от жажды, а сейчас и не нужно столько воды, а ручьи так и журчат под ногами.
Матвей объяснил ей, что летом всё высыхает от жары и духоты, а сейчас на дворе весенняя погодка, только недавно снег растаял, вот потому и водоёмов, больших и малых, пока в достатке.

Первую ночь спали на дереве, влезли на мохнатую красивую ёлку. Её крепкие лапы позволяли не строить себе лёжку, тут всё уже предусмотрено и до них. На толстые ветки кинули тулуп, а укрылись одеялом. Вот где себя похвалили, что догадались взять его с собой. И ночью совсем не замёрзли, но когда забрезжил рассвет, то вставать было неохота. Привыкли валяться в тёплой постельке, сколько заблагорассудится, но тут другое дело, как говорится, труба зовёт, побыстрее добраться до цивилизации.

К концу четвёртого дня пути, молодые люди запаниковали, потому что нигде не было видно дуба. Да, собственно, и почему он отмечен на карте, ведь мимо него сто раз можно пройти, тем более, если нет компаса. Таня с Матвеем были уверены, что они уже миновали пятьдесят километров. Сначала было тяжеловато, с непривычки. Да и заросли не позволяли разогнаться. Потом стало полегче, насаждения не отличались особенной гущиной. Но последние, так это километров двадцать, они продвигались очень быстро: кости уже размялись, правда, мышцы побаливали немного, но то ерунда, в сравнении с тем, что их гостеприимно встретило редколесье и продлевалось оно аж на целые десятки километров.

Потом Матвей и Таня поняли, почему на карте отмечен дуб, потому что его не заметить было невозможно и обойти тоже было нельзя. С обеих сторон горы, а само величавое дерево, не обхватишь даже вдвоём, взявшись за руки, стояло на возвышенности. Тут тропинка одна, не перепутаешь.

-   Матвей, я хочу к тому дубу. - радостно взвизгнула Таня.

-   Я тоже, идём. Там можно и отдохнуть, и подкрепиться.

-   Уже скоро вечер, может, рядом с ним и заночуем? - Таня вся сияла от счастья. Они идут по карте, не сбились.

-   Посмотрим. - Матвей зачем-то оглянулся назад.

-   Ну почему ты вредничаешь? - Таня надула губки. - Смотри, какой он, весь особенный!

-   Я не вредничаю. - Матвей проследил за её рукой, которая указывала на столетнего великана. Столетний - всего лишь домыслы, наверняка ему много больше.

-   Тогда чего?

-   Мне кажется, что за нами кто-то следит.

-   Люди? - Таня тоже осмотрелась по сторонам.

-   Нет, зверь. Матёрый. Потому что ни разу не выдал своего присутствия. Это у меня уже чутьё, потому что по праву считаю себя лесным человеком.

-   Наверное, волк? - голос Тани дрожал и Матвей пожалел, что распустил свой язык. Но рядом нет избушки, спрятаться некуда, потому Матвей просто был обязан сообщить Тане, что за ними слежка. В таких обстоятельствах считается преступлением, вовремя не предупредить товарища.

-   Матвей, нам придётся снова влезать на дерево? Но с дубом... Тут бесполезно даже пытаться. Он такой огромный.

-   Посмотрим. - повторил Матвей и по привычке оглянулся назад.


Гл.21


У подножия дуба нельзя было остаться на ночь. На земле валялось полно желудей, ещё прошлогодних, поэтому даже в тёмное время суток сюда могут заглянуть дикие кабаны, так сказать, на поздний ужин.

"А эти бестии, наверное, и огня не боятся." -  подумал Матвей.

Молодые люди подкрепились у раскидистого великана, полюбовались неземной его красотою и пошли дальше искать себе место для ночлега. Вот уже несколько километров позади, но так и не найдено подходящее дерево, чтобы там оставаться до утра. То низкорослые попадались, то такие, как дуб, здоровые, что не влезешь на него. Вот-вот уже стемнеет, потому Матвей и Таня решили спать внизу, на еловых лапах и тулупе. Но пока ещё видно - нужно раздобыть побольше сушняка для костров, да чтобы последние горели до тех пор, пока не будет светло.

Закончили работу поздно, Матвей весь издёргался от страха, особенно за Таню. Ему казалось, будто за каждым кустом сидит хищник, преследующий их, а при удобном случае, он обязательно набросится. Кто он, пока неизвестно, но не только Матвей, Таня тоже видела, как что-то мелькнуло в глубине леса.
Ещё недавно Матвей держал при себе только нож, от топора рука заболела. Но холодное оружие и требовалось постоянно, дабы расчищать себе дорогу, теперь юноша вытащил из сумки ещё и топор.

Костры разожгли быстро, Таня валилась с ног и, невзирая на грозящую им опасность, уснула моментально. А Матвей бдел.
Конечно, правильно бы заснуть, отдых нужен перед завтрашним путешествием, но парень чувствовал, будто зверь кругами бродит возле них и только высокие костры сдерживают незваного гостя. Несколько раз в глазах хищника отражалось красным цветом пламя костра, от этого он был ещё страшнее и ужаснее. Но кто он? Вот загадка.

"Только бы не медведь. - тяжело вздохнул юноша. - Этого зверюгу тяжело положить, скорее, мы с Таней ляжем... Да и не похоже на него, медведь бы не церемонился, уже бы давно напал, ещё днём. Он всегда чувствует своё превосходство."

Таня мирно спала, а Матвей и глаз не сомкнул, ему казалось, что хищник будто этого и ждёт. После полуночи юноше сделалось так страшно, что он разбудил Таню.

-   Матвей, ну что такое? - зевала девушка.

-   Таня, у меня уже голова болит вертеть ею по сторонам. Давай сядем так, как мы это делали раньше: спина к спине. Ты будешь контролировать свою территорию, а я свою. А одному не уследить.

-   Ты думаешь, что всё так серьёзно? - спросила девушка дрожащим голосом.

-   Кто знает... - Матвей пожал плечами.

-   Ты же говорил, будто звери костра боятся.

-   Тань, знать бы ещё, что там за животное такое... Да, были случаи, что и через костры хищники перепрыгивали. Как сейчас всё случится - я не волшебник, понимаешь?

Парень нервничал. От сложившейся обстановки, но больше от неизвестности. И только когда стало светать, он так и заснул сидя. Таня не будила его, чтобы Матвей хоть немного поспал.

-   Ну что тут новенького? - спросил он, когда проснулся.

-   Ничего особенного. - Таня произнесла это тихим голосом и её сосредоточенный вид Матвею вовсе не понравился.

-   Таня, что?

-   Да так... - девушка оглянулась назад. - Знаешь, постоянно чувствовала на себе чей-то взгляд.

-   Вот так же и я. Вроде спину мне кто-то сверлит... - и тут юноша закричал:

-   Я видел кто это! Рысь! Она только что спрыгнула с дерева и убежала. Вот кто плетётся за нами и ночью тоже она наблюдала.

-   Почему ты уверен в этом? - Таня смотрела в том направлении, куда указал Матвей, но ничего там не заметила.

-   В смысле?

-   Может, шёл кто-то другой, а рысь только ночью нас стерегла.

-   Нет, это она. Кошки умеют тихо подкрадываться и преследовать, это неоспоримый факт.

-   Но мы уже преодолели значительное расстояние, неужели и хищница столько нас преследовала?

-   А что удивительного? В программе "В мире животных" говорили, будто каждой такой кошечке принадлежит территория до ста квадратных километров. И что тут странного?

-   Матвей, это та же рысь? Ну, помнишь?...

-   Почему сразу та? У нас что, на весь лес только одна рысь?

-   Я вот что думаю. Может, она не хочет нас использовать, ну, как добычу. Например, у неё есть детки и она защищает своё потомство.

-   Ага, и поэтому идёт за нами уже больше пол-сотни километров, бросив на произвол своих голодных детей... Первая рысь была поменьше, а эта крупнее. Наверное, это самец.

-   Она и дальше за нами пойдёт? - поинтересовалась Таня, когда они собирали вещи после ночлега.

-   Тань, пойди у кошки об этом спроси.

-   Не обращай внимание, это просто мысли вслух.
 
Матвей немного повеселел. Тревожно на душе, когда неизвестность, а с рысью он уже имел дело. Тоже страшновато, но уже не до такой степени.

Закончилась лосятина, а чтобы добыть что-то ещё, то тут возникала огромная проблема. Не так просто выследить какое-то животное, а ни то, чтобы ещё его и убить. Матвей с Таней засели у ручья, в надежде, что звери придут на водопой, но они напрасно прождали несколько часов, никто так и не явился, хотя следов было множество. Звери чуяли рысь, потому на пушечный выстрел никто не решался сюда приближаться. Молодые люди не ели много часов, уже вечером Таня обнаружила старые, ещё осенние грибы, но до сих пор упругие, видимо, зимовали под снегом и почти не повредились. Матвей их пожарил над костром на прутьях, это и была их еда за целый день, ещё и на утро немного осталось.

Рысь продолжала следовать за ними и однажды выскочила на тропинку, по которой они продвигались. Молодые люди застыли, и кошка смотрела на них, не спуская глаз. Вот такой это был своеобразный поединок. Затем она громко мяукнула и длинными прыжками скрылась в гущине зарослей боярышника.

-   Что это было? - лицо Тани сделалось бескровным.

-   Ни что, а кто. - Матвей старался быть спокойным. - Рысь это была, ты не видела?

-   Да уж не слепая. Что она хотела этим сказать? Что ей надо, мы же её не трогаем.

-   Это её территория. И пока мы с неё не уберёмся, она не успокоится.

-   А где заканчиваются её владения?

-   Ты у меня спросила?

-   Хорошо хоть только пугает, а не кидается. - загладила Таня свой неуместный прежний вопрос.

-   Как говорится, ещё не вечер. Потому что у меня в руках топор и нож, а она тоже не слепая. Но кошка умеет подыскивать моменты, например, когда я хворост собираю... Она нападёт, Тань, будь осторожна, прошу тебя.

Таня не ответила, Матвей понимал, что сейчас творится в душе у девушки. Он также был напуган, даже вдвойне. Чем им питаться, вот вопрос. Обидно будет умереть голодной смертью, когда уже цель намечена и столько пройденного уже позади.

И рысь напала.

Матвей не выпускал Таню из вида, даже когда она шла в туалет. Он стоял рядом, в двух метрах. Воспользовавшись, что Матвей бросил топор с ножом на землю, чтобы и самому облегчиться, пока есть возможность, кошка нацелилась на Таню и уже собралась прыгнуть. Матвей повернулся и тут же быстро кинулся за топором, но случилась настоящая беда. Таня, заметив хищницу, закричала не своим голосом и побежала, на ходу натягивая брюки. Рысь последовала за нею, прыжок...

Матвей кинул топор в зверя и он попал ей по передней лапе. Рысь жалобно мяукнула и скрылась между деревьев.

-   Ты что делаешь? - со злостью закричал Матвей. - Ты от рыси собралась убежать? Дура! - Матвей не мог унять биение своего сердца, а Таня только плакала. Наконец, она сказала сквозь слёзы:

-   Я очень сильно испугалась.

-   Это не повод убегать, Таня, и поворачиваться к хищнику спиной. Даже если зверь не собирается преследовать человека, но последний из глупости даёт дёру на его глазах, животное обязательно помчится следом. Это инстинкт, ты не знала об этом?

-   Знала. - Таня захлёбывалась слезами. Матвей подошёл к ней и обнял. Ему жаль было свою девушку, но и злиться на любимую - юноша тоже не перестал. Потому что он её чуть не потерял. Только что. А с этим Матвей не мог смириться. Достаточно одного рысьего взмаха лапой по шее девушки, или укуса туда же... И всё, Тани не стало бы за три секунды.

Он взял её за плечи и легонько тряхнул.

-   Обещай мне немедленно, что никогда больше так не поступишь.

Она смотрела на него полными от слёз глазами, девушка часто-часто закивала, но он настаивал.

-   Обещай!

-   Обещаю. - наконец, поняла она, чего ждёт от неё Матвей.

И вдруг начались ночные морозы. Не к добру. Теперь молодые люди шли только до обеда, а потом собирали дрова для растопки костров. Это стало сложным занятием, потому что густой лес закончился. С одной стороны удобно, нет больше непроходимой кущи, но именно в куще и дров было полно, а здесь приходилось срубывать молодые ёлки и сосенки. Жалко их, а что поделать? И с едой начался напряг. Снова питались прошлогодними грибами, а в зарослях лещины отыскивали в сухой траве мелкие орешки, тёмные от переизбытка влаги. Но однажды повезло.

Ещё издали молодые люди услышали хлопанье крыльев и громкие одиночные щелчки. Так поют только глухари.

-   Токовище, что ли? - предположил вслух Матвей.

-   Глухари? - спросила Таня.

-   Да. Только тихо, у них в это время обострение слуха. Видишь, как помогли школьные сочинения, теперь я многое знаю про птиц и некоторых зверей.

-   Ты же про кукушку писал.

-   Я - да! Но кто-то сочинял и про глухарей. Мы потом вслух читали - каждый своё сочинение.

Но напрасно Матвей предупреждал Таню, чтобы она не шумела, один из самцов, а это и правда было токовище глухарей, не испугался человека, вернее, даже двух, а быстро посеменил в их направлении, распустив крылья, как индюк. Матвей выбрался из кустов к нему навстречу, но птица так и норовила клюнуть парня за ногу или, высоко подпрыгивая, за руку. Таня смеялась.

-   Ты только глянь, какой смелый?!

-   Это он перед самкой так выпендривается, баллы зарабатывает. - улыбнулся Матвей.

-   Перед какой самкой, все улетели.

-   Но он это не видит... Всё-таки нам удастся полакомиться "курочкой."

Матвей схватил птицу за голову, крутанул её в воздухе, а потом хладнокровно зарубил топором.

-   Напрасно ты сюда прибежал, дружище. Прости, но нам надо выжить. - сказал юноша.

Это был пир на весь мир. Матвей с Таней, как говорится, от пуза наелись свежего мяса, ещё и на дорогу пожарили. Глухарь большой, хватит на несколько дней, если немножко поэкономить.

-   Матвей, - спросила Таня, когда они ночью сидели у костра. Спали мало, было холодно. А ещё опасались рыси. - ты тогда попал кошке по лапе остриём или обухом?

-   Я не знаю, Таня. А почему ты вдруг про неё вспомнила?

-   Может, отстанет после этого?

-   Не думаю. Да и удар был не очень, по касательной. Она юркая, попробуй, попади!


Гл.22


Становилось всё холоднее. Матвей замерзал, несмотря на то, что надел на себя множество рубашек и две лёгкие куртки, но когда они вышли на берег реки, то сразу стало всё понятно.
Ледоход здесь ещё не начался по-настоящему, льдины медленно передвигались по течению, иные достигали больших размеров, словно это был какой-то отдельный островок. А в некоторых местах ледостав ещё совсем не нарушался, речка полностью была скована льдом, на котором ни трещинки.

Кругом затишье, сюда бы ветер посильнее, так и поверхность бы воды уже давно очистилась от шуги.
Саму реку нельзя назвать широкой, то тем не менее - ни о какой переправе пока не могло быть и речи.

Молодые люди расстроились. Придётся жить на берегу несколько дней, а то и неделю, чтобы потом форсировать это препятствие. Тут же недалеко, в ближайших кустах, Матвей и Таня обнаружили плот, состоящий из брёвен, скреплённых между собой цепью. Вот это радость была, даже двойная. Оттого, что плот теперь не нужно строить, ведь нет ни одной верёвки, вновь пришлось бы распускать на ленты последнюю одежду, а в чём домой тогда ехать? А второе то, что здесь были люди, уже хоть какие-то проблески цивилизации.

Матвей нарезал мохнатые еловые лапы и постелил их на плот, со всех сторон тоже наставил сосновые ветки, а вокруг разожгли несколько костров, чтобы согреться и обезопасить себя от хищников. Они знали - рысь где-то рядом.
С едой образовалась нескончаемая проблема. По пути сюда немного нашли грибов, орехи лещины больше не попадались. Легли спать на голодный желудок. И то, одно название - спать. Без конца просыпались, следили за кострами и прислушивались к ночным звукам.

К утру ещё оставались дрова, потому Матвей подбросил в огонь добавки, а сам отправился в лес, чтобы немного разведать, что тут и где. Таня ещё почивала. Обычно он не бросал девушку одну, но нужда заставила, необходимо срочно что-то раздобыть для пропитания, иначе, сейчас ещё и холод такой, они долго не протянут.
Матвей надеялся на горящее пламя, которое отпугнёт всякое зверьё и с Таней ничего не случится.

Пройдя сотню метров, парень заметил высокую сосну, на которую влез, чтобы осмотреться по сторонам. Топор и нож были при нём, иначе рысь не остановишь даже на дереве, это её стихия. Ничего особенного он не увидел. С той стороны, откуда они сюда прибыли, без конца и края везде простирался лес. А впереди, за рекой, тоже лесонасаждения, но пока ничего нельзя было понять. Берег реки просматривался далеко, деревья как бы уступали территорию для водной стихии, но ни одно животное не пришло на водопой.

"Да, не лето. Жары нет, вот и вода не пьётся." - подумал Матвей.

Он устроился удобно на сосновых ветках, вот так бы сидел и сидел целую вечность, никуда неохота идти, спускаться с дерева ему тоже не хотелось. Пригрелся, даже глаза начали закрываться. Матвей понимал, что ему надо срочно возвращаться к шалашу, там Таня одна, но он никак не мог себя пересилить. Сказывалась усталость и постоянное недоедание.

Внезапно снизу до юноши донёсся какой-то лёгкий шум, он нагнул голову и обнаружил несколько косулей, которые щипали молодую травку, едва проклюнувшуюся сквозь слой старых сосновых иголок. У Матвея всё похолодело внутри, вот она, еда, но как бы не промахнуться.

Едва дыша, юноша тихонько выставил вперёд руку с топором, надо было спешить, потому что это был самый выгодный участок сверху, без сучков и лишних веток, если косули передвинутся немного назад или вперёд, всё, топор даже до земли не долетит, застрянет где-то на дереве.
Матвей разжал пальцы, а у самого аж сердце закололо от переживаний, он сейчас мысленно молился, дабы холодное оружие достигло своей цели. И его молитвы дошли до пункта назначения, одна из косулей упала, как подкошенная, несколько раз дёрнула ногами и затихла. Топор пробил ей голову, из которой теперь текла горячая кровь, исходя густым паром. Остальные животные мигом скрылись с места происшествия, вроде их тут и не было.

Матвей не спускался, а летел с дерева, чтобы никто раньше него не забрал косулю. За неё он теперь готов драться даже с медведем, вот так она была ему дорога.
Таня встретила его со слезами:

-   Матвей, я даже крикнуть боялась. Но теперь не буду ругаться, вижу, ты был на охоте. Какой ты молодец!

Парень не стал рассказывать, что это всё получилось случайно, косули сами его нашли, а не он их. Но, если логически рассудить, не задержись он на той сосне и тогда не встретил бы свою добычу.

Мясо жарили долго, до позднего вечера. Сырым его нельзя было оставлять, оно быстрее испортится. Боялись, что ночью их атакуют дикие звери, из-за вкусного запаха. В том месте, куда они выбросили кишки косули, голову, ноги и шкуру, там долго слышался шум и бесконечные рыки каких-то животных, но к шалашу никто не приближался. Или Матвей с Татьяной не заметили. Но они знали, что рысь за ними наблюдает.

Таня как-то сказала:

-   Матвей, я так боюсь переправляться на плоту.

-   Почему? Вряд ли речка тут глубокая. Мы бы могли её без всякого плота, сами переплыть, если бы это был летний сезон. Нынче температура низкая, мы не выдержим. И насчёт плота... Ты не волнуйся, я умею управлять этим плавсредством. В студенческие годы я не пропустил ни одного турслёта, также часто приходилось форсировать реки. Да ещё какие! Бурные и сердитые. А эта - не речка, а сказка. Смирненькая, неприметная. Всё будет хорошо, Танюха, слово даю.

Таня мучилась, оттого, что нельзя было помыться. В алюминиевой чашке грели воду, потом она мочила в ней тряпочку и обтирала ею своё тело. То же делал и Матвей. Вот такие пока у них были условия. Мыло и шампунь закончились ещё в избушке.

Однажды Матвею не спалось, он вышел из шалаша, чтобы проверить костры. Всё горело, всё было в порядке, но почему-то сердце заныло от плохих предчувствий. Парень стал вглядываться в темноту леса и в освещении огня заметил кошку, спокойно сидящую в десятке метров от их привала. Она следили за каждым движением Матвея, юноша тоже замер, не спуская глаз с хищницы.

"Неужели кинется даже через костры? - гадал Матвей с замиранием сердца. - И будить ли Таню?"

Но кошка вскоре скрылась из вида, принося своим действом успокоение на израненную душу Матвея.

"Может, блефует зверюга? Сделала вид, будто уходит, а сама подкрадётся совсем с другой стороны. До утра парень бродил вокруг шалаша и контролировал обстановку. К счастью, никто на них так и не покушался.

"У меня уже мания преследования бурно развивается. Хотя, почему развивается, так и есть. Разве нас никто не преследовал? Сто раз. Интересно, где кончаются владения этой рыси? Наверное, тут же, на берегу. Но пока нет возможности покинуть этот уголок. Мы бы с удовольствием, но погода не позволяет. И что ждёт нас на той стороне? Живыми бы добраться до людей. Тут уже и осталось, а приключения вроде выстроились в очередь, чтобы подвергать нас очередным испытаниям. Ну сколько можно?!"

С утра начался пронизывающий ветер, сильный и холодный. От реки тоже несло морозным дыханием. Шалаш почти разрушился, ветки от него унесло на десятки метров. Матвей собирал их заново, Таня дала несколько пар дырявых носков, вот ими парень и привязывал еловые лапы друг к дружке, чтобы хоть как-то они держались. Пламя костра задувало ветром, они теперь и днём жгли валежник, чтобы согреться. Сегодня не стали подкидывать дрова, чтобы не начался пожар. Да и приберечь нужно было поленья, их и так не хватало на ночь.
Матвей предложил Тане совместно пойти в лес за хворостом, она не возражала, но были кое-какие препятствия.

-   Матвей, нам придётся и мясо косули с собой тащить. Иначе его съедят в наше отсутствие.

-   Ты права. Тогда понесём, а что делать?

-   Да и страшновато, ветер такой... Мы можем не услышать приближение рыси или другого хищника.

-   Таня, ночью будет ещё страшней, если сушняк закончится. Его явно не хватит на тёмное время суток, надо пополнить запасы. Можешь остаться в шалаше, я беру тебя с собой, чтобы не оставлять одну.

-   Нет, спасибо, я с тобой.

Поблизости они уже давно собрали все дрова, пришлось углубляться в лес. Было неудобно, потому что молодые люди прихватили с собой ещё и сумку с мясом косули.

-   Мы больше привлекаем внимание жареной едой, чем собою. - всхлипнула Таня.

-   Оставить всё это без присмотра мы тоже не могли. - развёл руками Матвей.

-   Когда уже закончатся наши мучения? Ещё и дров этих не хватило. То сидели бы сейчас в тёплом шалаше. - Таня всё больше и больше заводилась, Матвей молчал. Он был с нею полностью согласен и её слова почему-то его не раздражали, как обычно.

Наконец, нашли поваленное дерево, но оно было большим, тут и десять человек его не утянет, ни то, что двое, вернее, один Матвей, потому что Таня отвечала за поклажу с едою.
Матвей обрубил дерево от боковых веток. Вот их и таскал к шалашу по несколько штук. Ещё и тяжёлый топор в руке. И Тане было мучительно таскаться с провиантом, но бросить его бесхозным в шалаше - это означало голодать потом неизвестно какое время.

Ветер стал потихоньку затихать и Матвей вновь разжёг долгожданные костры. Таня, вымученная походами в лес и обратно, на свой страх и риск не пошла с Матвеем за очередными дровами. А ему пожелала быть осторожным.
Парень и сам это понимал, что нужно вертеть головой на все триста шестьдесят градусов. То Таня наблюдала за обстановкой, когда он возился с сушняком, теперь самому нужно везде успевать. Хорошо, что ещё заранее были заготовлены брёвнышки, их не надо рубить, а то бы контроль за безопасность не назовёшь стопроцентным. Теперь Матвей нёс дрова в одной руке, в другой находилось холодное оружие. Он им размахивал и кричал на весь лес, чтобы отпугнуть желающих за ним поохотиться. И пока получалось, никто здесь не выдавал даже признаков жизни. Лишь в последнюю свою ходку Матвей задумался о чём-то своём, при этом сохраняя молчание, рысь выпрыгнула из кустов уже у самого шалаша. Матвей выронил брёвна, топор выставил вперёд и приготовился к следующему нападению. Но рысь только зарычала и с недовольством убежала в лес.

"Таня права. Когда уже закончатся эти мучительные испытания?!" - тяжело вздохнул юноша.

Таня услышала голос зверя и осторожно выглянула из шалаша.

-   Что тут было, Матвей?

-   Она прыгнула вон из тех кустов. - парень показал на гущину боярышника.

-   И что?

-   Разве не видишь, я цел и невредим.

-   Хорошо. - кивнула Таня, делая вид, будто она спокойна. - А кусты мне давно не нравятся, всегда кажется, что за ними кто-то сидит.

-   Надо их проредить, прямо сейчас этим и займусь.

-   Матвей, там на речке такой шум был, когда ты ушёл. - сказала Таня за ужином.

-   Это ветер льдины разгоняет.

-   Я думала, что он на шалаш их загонит. Всё выскакивала на улицу, из опасения быть раздавленной.

-   Сегодня уже поздно, ещё и устал сильно, все мышцы болят. А завтра сходим на берег. Может, уже нам пора покинуть эту чужую территорию.

-   Но там она тоже чья-то. У зверей не бывает бесхозных владений.

-   Не бывает. Но всё же люди ближе. Километр за километром.

-   Угу. Не дождусь, когда наши страдания подойдут к концу.

-   Через сто семьдесят километров.

-   Да ты что? Ещё так много.

-   Зато теперь мы знаем, куда идём и что нас ожидает впереди.

-   А знаем ли?

-   Почему нет? Дуб был, теперь река...

-   Ещё неизвестно, правильно ли мы подошли к реке. Берег-то длинный...

-   Таня, не нагнетай.


Гл.23


Река ещё не была готова принять путешественников. Вернее, для них же и опасно. Льда вокруг плавало очень много, некоторые льдины становились торцом, как конь на дыбы, и если такая "дура" заскочит на плот, то наверняка он сразу же уйдёт ко дну под её тяжестью, ну а людей просто-напросто раздавит. Мелкой крошки тоже было навалом на поверхности, пока переплывёшь, то и простуду с температурой можно схватить. А кому оно надо?

-   Придётся ещё подождать. - с сожалением промолвил Матвей.

Таня осознавала, что он прав, но ей так не терпелось оказаться на том берегу, вроде на той стороне закончатся все их проблемы. Девушка вздохнула и дёрнула плечиком, мол, какая досада.

-   Не расстраивайся, Таня, возможно, уже завтра нам будет сопутствовать зелёный свет.

-   Правда?

-   Конечно! Река ведь не стоит на месте. Да и солнце сегодня, смотри, какое! Оно тоже делает своё дело, лёд тает и крошится, превращаясь в воду.

Матвей и Таня уже думали, будто им больше не предстоит запасаться дровами, но вышло так, как вышло. Пришлось вновь заготавливать их не только на день, но и на ночь. Таскали несколько часов, вновь Таня носила за собой тяжёлую сумку с мясом. Костры разводили даже днём, всё опасались рысь и других животных, которые могли внезапно расхрабриться ради куска жареной косули. А Матвей боялся медведя, молодому человеку никак не хотелось, чтобы этот опасный зверь подошёл к их временному жилищу.

Утром следующего дня Таня даже боялась открывать глаза. Матвей понимал её состояние.

-   Иди один на берег. - сказала девушка. - Мне страшно увидеть то, что нас вновь затормозит на месте.

-   Мне тоже. Но я пойду, а иначе как обнаружим лучшие перемены?

Назад Матвей бежал быстрее ветра.

-   Таня, я не поверил своим глазам. Как реке удалось так скоро избавиться от всего лишнего? Льда почти нет, веришь? Мелкий только, а что покрупнее - то единицы в поле зрения, я думаю, что уже можно пробовать.

-   Пробовать или всё-таки форсировать? - Таня сияла от счастья, но это было показное. Девушка сильно боялась переправы. Плавала она неплохо, но когда вода холодная, то очень опасно перевернуться или что-то ещё в этом роде. Может сердце не выдержать даже у молодых.

-   Форсировать! Не придирайся к словам. Я иду шест себе готовить, сделаю на всякий случай два. Ты со мной?

-   Нет, ты же не задержишься?

-   Не должен. Хорошо, собирай наши вещи. Потом вместе потушим костры.

Так Таня и не пользовалась шестом, Матвей сам был за капитана. Девушка сидела посреди плота и тряслась от каждого его покачивания на волнах. Чтобы её успокоить, Матвей сказал:

-   А глубина не очень. И двух метров здесь нет. Летом будет ещё меньше, испарение.

Когда очутились на середине, Матвей крикнул Тане:

-   Смотри, кто нас провожает!

Таня оглянулась и увидела на берегу рысь. Заметив, что её присутствие обнаружено, кошка грациозно удалилась в заросли.

-   Теперь она спокойна, на её территории никого больше нет. - сказала Таня.

До противоположного берега добрались благополучно, не считая того, что Матвей уронил в реку шест. Хорошо, что он заготовил два, как говорится, запас карман не тянет.

-   Матвей, что у нас дальше по карте?

-   Шалаш.

-   Ну вот, из одного шалаша в другой. - засмеялась Таня. - И сколько к нему километров?

-   Шесть десятков.

-   Ого!

-   Дней за пять доберёмся, может и за четыре. Всё зависит от гущины леса. Вот, пока вижу, что он не такой густой, как нам приходилось встречать непролазные заросли.

-   Да, согласна. Только куда идти?

-   Видишь, за поворотом реки, вроде какая-то дорога?! По-моему, тут иногда проходит какой-то транспорт. Возможно, лесовозы. Я даже издалека вижу накатанную грунтовку, потому ошибиться невозможно. Идём, Таня, скорее!

Это действительно была наезженная машинами грунтовка. Ещё с осени, но растаявший снег не очень повредил её структуру, видимо, машин прошло здесь много. Солнышко подсушило дорожку и по ней передвигаться было вполне удобно.

-   Мы так и за три дня можем добраться до места назначения. - шутила Таня.

-   Я только что об этом подумал.

-   Даже странно, Матвей. Вокруг лес, а мы запросто, без помех, шагаем, как по асфальту. Это же здорово, нам впервые так повезло!

-   Да уж, пришлось раньше. Чем ближе люди, тем легче наши скитания.

Всего два раза останавливались на отдых и то, чтобы подкрепиться, попить воды и сходить в туалет. Матвей и Татьяна мечтали поскорее добраться до деревни. А оттуда в родной город. Неужели закончатся все испытания?
Но молодые люди не знали, что судьба готовит им новые экзамены, не менее опасные и ужасающие по своей природе.

-   Где будем спать? - спросила Таня под вечер.

-   Вот думаю... Если на земле, то пора выбирать лежанку и готовить дрова.

-   Матвей, у меня сложилось впечатление, что с переправой на эту сторону - остались позади все наши кошмары, в виде маньяков и диких зверей. По-моему, нас больше никто не потревожит.

-   Я бы не стал на это надеяться, Таня. Вокруг лес, а там животные. Разные.

-   Но все опасные звери живут подальше от человека.

-   Таня, до людей ещё полторы сотни километров. Как раз та территория, где можно без помех поселиться всяким хищникам.

-   Матвей, да здесь же грузовики проезжают.

-   И что? Волки и шакалы даже в деревню заходят, а ты говоришь...

-   Так что будем делать? - Таня начала озираться по сторонам, после разговора с Матвеем ей стало почему-то страшно.

-   Тань, так неохота дрова собирать, уже нет на них никакой силы. Полезли на дерево, кажется, я нашёл подходящее. Оцени вон ту ель. - и парень указал рукой на высокую раскидистую красавицу. Она была настолько пушистой, что казалось, будто это не хвойное, а какое-то лиственное дерево.

-   А не замёрзнем? - засомневалась Таня, но ей тоже не хотелось собирать валежник.

-   Морозов уже нет ночами, а у нас есть тулуп и одеяло. Там было холодно, потому что от реки тянуло сыростью. Здесь другие условия, благоприятные для нас.

-   Ты прав, что теплее здесь, то теплее. Ну что, полезли?

Молодые люди заснули мертвецким сном, но лес не спал, он продолжал бодрствовать. Некоторые животные только начинают вести свой активный образ жизни. Они наделены специальным обонянием, зрением и слухом, чтобы чувствовать себя комфортно в ночное время суток.
На охоту выходят волки, лисы, барсуки. Есть в лесу и маленькие хищники, такие, как ежи, а также пернатые: совы и филины. У каждого своя территория и уже привычное ночное существование.

Тихонько послышался шорох в прошлогодней траве, в ней прячется мышь, надеясь, что её никто не видит и не слышит. Но сову не обмануть, которая обладает очень тонким слухом, а также у этой птицы совершенно бесшумный полёт.
Неподалёку ухнул филин, Матвей и Татьяна подняли головы, они немного напуганы неожиданным криком.

-   А, это филин, Танюха, давай спать. - сказал Матвей и тут же закрыл глаза.

-   Угу. - успокоилась Таня и тоже намеревалась продолжить свой сон.

Под их деревом пробегали лисы и шакалы. Последние, понюхав воздух, тут же поджимали хвосты и трусливо убегали за многие километры. Лисы же, просто сторонились, но охоту на грызунов не прекращали. Рыжие плутовки также чуяли жареное мясо, находящееся у человека, но напасть они бы никогда не решились, даже если бы люди спали на земле. Украсть - пожалуйста, такое случалось. Но туристы сами виноваты, оставляли продукты на улице, а сами закрывались в палатке.

Ни то, что медведь. Тот и в палатку залезет, чтобы забрать у людей сгущёнку, потому что считает себя хозяином леса.
Знали бы, Матвей и Татьяна, кто подходил ночью к их дереву, они бы точно получили сердечный приступ.
А это был огромный бурый медведь. Он долго стоял под сосной и смотрел на лежанку, сооружённую людьми. Ему хотелось потрясти дерево, громко порычать и показать, кто тут главный, но полный желудок требовал своего - укромное местечко и достойный отдых.

Он отобрал у волков тушу оленя, наелся до отвала, потому двое путешественников не очень его заинтересовали. А вот если они появятся на той тропинке, где и он обычно ходит, скажем, через пару деньков, то за счастливый исход никто не может поручиться. С медведями получается по-разному, одно и то же животное ведёт себя не всегда одинаково. Иногда убегает от человека, а иногда и нападает. Но опасаться стоит столь грозного зверюгу, бывало такое, что он намеренно преследовал туристов, которых потом убивал.

Матвею с Татьяной повезло, данный медведь обитал в том уголке, где река, а им надо идти всё дальше от неё. Но это не значит, что косолапый в лесу в единственном количестве, их много, просто не всегда мы их видим.

Матвею снился сон. Один и тот же, вот уже сколько лет. Не каждую ночь, много реже, но иногда ему приходится снова и снова переживать во сне то, что было пережито годами раньше.
Как-то, на очередном турслёте, они сделали привал на большой красивой поляне. Вокруг лес, цветы, бабочки... Настроение испортили местные, рядом находилась какая-то деревенька. Они советовали уйти отсюда, мол, не тот уголок вы выбрали для ночлега и вообще... На вопрос: "почему?", ответили просто:

-   Здесь люди пропадают.

И ушли.

-   Что за чушь? - командир отряда сплюнул себе под ноги. - Это в наше-то время всякая ересь?

Но утром не досчитались одного из туристов. Позже нашли его в камышах, он сидел в воде и дрожал всем телом. Как попал сюда - не знает. Вроде пошёл в туалет, а потом... Ничего не помнит. Командир объявил сборы. На всякий случай.

"Вот и мы с Таней, наверное, оказались не в том месте и не в то время, что до сих пор блудим." - Матвей уже почти не спал.

Светало. Сквозь ресницы парень заметил белку. Такая вся настороженная, стала на задние лапки и всё внимание на людей. Матвей лишь пошире открыл глаза, а её уже и след простыл.

"Напугалась, глупенькая." - улыбнулся парень. Он глянул вниз, там было всё спокойно.

"Надо Таню будить. Пока позавтракаем, то да сё, а потом снова идти. Да, снова. Но когда-то этому придёт конец. Только какой конец, знать бы заранее..."


Гл.24


До пункта под названием "шалаш" оставались считанные километры, молодые люди это чувствовали. Вдруг лес исчез с правой стороны, а с левой отдалился, оставляя путников одних посреди накатанной дороги.

-   Оказывается, мы всё время шли рядом с речкой, вон она. - Матвей махнул рукой в сторону водоёма. - Просто за лесом её было не видно.

-   А мы ручьи бегали искали, когда река в двух шагах. - подтвердила Таня.

-   Поэтому и отмечены на карте все эти названия, что их невозможно миновать, даже если захочешь. Дуб стоял на самой высокой точке в той местности, реку не обойти. А к шалашу тоже один путь, мы же не пойдём сейчас по бездорожью, все выбирают лёгкие тропинки, а они, как раз, все ведут туда, куда надо. Зря я переживал.

-   Я ещё больше. Думаю, ну как найдём?... - вдруг Таня остановилась. - Матвей, ты ничего не слышишь? - девушка побледнела.

-   Да нет, я тебя слушал. А что?

-   Вроде кто-то рычал... - молодые люди крутили головами по сторонам, но никого не видели.

-   Обидно будет, если что... И до шалаша не успели дойти. - сожалел юноша.

-   Да что там тот шалаш, это не избушка. - в сердцах выкрикнула Таня. - Вот опять, слышишь?

-   Нет. - Матвей старался прислушаться, но не получалось, он ничего не слышал.

-   Ну как же так? Я явно слышу рычание какого-то зверя.

-   Успокойся, Таня! И не привлекай внимание. - Матвей растерялся, он не знал, что сказать в этом случае. Он ещё ничего не заметил и как себя вести в данной ситуации - он не имел и малейшего представления. Нож и топор были в его руках, он крепче их сжал и напомнил Тане, что у них есть оружие.

Откуда доносится рычание, Таня не могла понять. Леса нет рядом, только иногда встречались кусты шиповника и боярышника, а в одном месте они наткнулись на настоящие заросли сирени.

"Неужели из кустов этот рык?"- Таня повнимательнее осматривала все заросли, которые уже давно покрылись нежными зелёными листочками. Они были достаточно густы и ничего невозможно там разглядеть, что именно скрывается за ними. Или кто.

А Матвей сделался сам не свой. Ему почему-то мерещились медведи. Вот это будет пострашнее соперник, с таким тяжело выиграть битву холодным оружием. Надо быть настоящим виртуозом, каковым парень себя не считал. Просто везло до сих пор.

-   Я не привлекаю внимание. Рычание как раз потому, что этот зверь нас обнаружил. - губы девушки побелели от страха. Ну вот, всё было так хорошо и вдруг... Что же им так не везёт?

-   Никакой это не зверь! - выкрикнул вдруг парень. - Это обыкновенная собачка. Правда, огромная, выглядит ужасно, но зато её появление говорит о том, что люди скоро будут совсем рядом.

Таня посмотрела в том направлении, куда с улыбкой уставился Матвей и чуть не вскрикнула от страха. В нескольких десятках метров от них стоял здоровенный серый волкодав. Лохматый, злой, как сам дьявол и, видимо, совсем не дружески был к ним настроен.

-   А почему он готов нас растерзать, если он домашний? - тихо спросила Таня.

-   Он отрабатывает свой хлеб, гавкает на всех незнакомых. Но мы не против познакомиться, да, пёсик? - Матвей засунул топор за пояс и протянул к собаке свободную руку, при этом свистнул, как обычно это делают, когда подзывают собак. Но волкодаву не понравилось такое приветствие.

Он бросился на людей, остервенело рыча, роняя из пасти пену на сухую траву. Таня закричала, а Матвей поднял топор над головой, давая понять собаке, что они намерены защищаться. И пёс остановился, но грёб, как бык, лапами по земле, он бесился, что "жертвы" умеют за себя постоять.

-   Видимо, он в курсе, что такое топор. Ишь, сразу нажал на тормоза. - с эмоциями воскликнул Матвей, а Таня тряслась всем телом и не находила себе место. Она то бросала сумку с вещами на дорогу, то вновь её поднимала. Поклажа стала лёгкой, мясо косули уже закончилось.
Волкодав понял, что и сам может получить увечье, поэтому скрылся в кустах, несколько раз выбегая оттуда, он поливал молодых людей громким лаем, потом и вовсе куда-то убежал.

-   Не следует строить иллюзии. Он умный, нападёт тогда, когда его будто и не ждали. - сообщил Матвей.

-   Так давай всё время ждать его. - всхлипывая, сказала Таня.

В пути Таня взмолилась:

-   Матвей, уже не могу терпеть, хочу в туалет.

-   А чего терпишь, язык есть сказать?

-   Боюсь волкодава.

-   Тогда выберем место, что на виду. И чтобы кусты подальше.

-   Да, я так и думала, но ты всё равно приготовь топор.

Матвей с Татьяной правильно разгадали повадки пса, он выжидал момент. Таня присела, а Матвей стоял в шаге от неё. С топором, а поблизости даже ни одной травинки. Волкодав появился из-за кустов, что метров за сто от них. Он гавкал от бессилия, потому что подойти не решался. Понимал, что быть раненому плохо, наверное, уже испытал это на собственной шкуре.
   
-   Откуда он здесь? - Таня постоянно оглядывалась.

-   Кто его знает. Может, бросили, а бывает, что уйдёт собака в лес и заблудится.

-   Собака заблудится, ты ничего не путаешь?

-   Я имел в виду щенка несмышлёного.

-   Ерунда. Щенок бы не выжил.

-   Тогда сдаюсь.

-   Матвей, а может, он охраняет шалаш? Вот представь, там в определённый сезон живут люди. Потом они уезжают, а он остаётся.

-   Не вариант.

-   Почему?

-   Он бы был добрее, если бы жил с людьми. Да они бы и не бросили его, с собой забрали. Скорее всего, он дикий. А такие собаки ещё хуже волков.

-   Да, я читала. А как же он один, где его стая?

-   Может, и не было никогда никого. Он постоянно жил в одиночестве.

-   Матвей, у нас как будто на лбу написано, что мы жертвы и на нас нужно постоянно нападать. Уже кто только не пытался лишить нас жизни, но слава Богу - нам пока везёт. Это благодаря тебе, Матвей. Я горжусь тобой, правда.

-   А я тобой. Не каждая девушка вынесет такие испытания.

-   Я уже начинаю привыкать.

-   Кроме того... У меня ответственность перед тобой, потому мои силы умножаются на два, даже больше.

-   Спасибо тебе за всё, Матвей. Если бы не ты...

-   Да ладно, Танюш, пустое. Это моя обязанность, я же мужчина. Да и умирать нам ещё рановато. А помнишь, ты мне руку вылечила? Никто не знает, чем бы дело закончилось.

-   В общем, мы оба молодцы.

-   Точно.

Шалаш - это только название. На самом деле, это был обыкновенный деревянный дом, просто крыша сделана в виде треугольника и опускалась она очень низко, на манер шалаша. К окошку, изнутри, был прилеплен тетрадный листок, а на нём карандашом написано:

"Ключи найдёте вверху."

-   Вот спасибо, даже подсказка есть. - сказал Матвей и пошарил рукой в выступе бревна, что над самой дверью. И точно, там оказались ключи, которыми они и открыли большой замок.

Порог низкий, сам домик тоже, будто в землю врос, хотя строение выглядело новым. Помещение было просторным, две кровати, а сверху ещё две, как в плацкартном вагоне. Никакого белья и подушек, но это не являлось проблемой. Молодым людям главное, чтобы была крыша над головой, остальное приложится. Печка совсем малышка, рядом высокая поленница дров. Даже как-то не по себе стало, увидев эти дрова, везде такая чистота в комнате, а от них сразу столько сора. Но без дров не растопишь печку, хотя они и так не замёрзнут, но надо было выкупаться хорошенько. В углу стоял таз из жести, а в нём такие же два ведра, одно вставлено в другое. Посредине комнаты деревянный стол и четыре табурета. На столе записка.

"Кто бы сюда не зашёл, знайте правду и будьте осторожны. В округе бегает бездомный волкодав. Он охотится на людей. Покусал нашего товарища, пришлось вызывать по рации вертолёт. Волкодав опасен и очень агрессивен, если вы охотники, то застрелите его не раздумывая. Мы встречали лесника, тот сказал, что пёс насмерть загрыз одного мужчину. Теперь на него объявлена охота, но он как чувствует, перебегает с одного района в другой.
Кстати, большой рюкзак раненого товарища мы решили здесь разгрузить, потому что наши заполнены под завязку. Продукты в столе. Будьте здоровы."
И подпись: "Геологи."

-   Вот, значит, как! Бездомный. Я так и думал. - Матвей бросил листок снова на стол.

-   И опасный. - добавила Таня. - Благо, что мы успели к этому домику.

-   А толку? Это ещё не конечное путешествие.

-   Я знаю. Но хоть ночью спокойно выспимся. Матвей, там что-то о продуктах геологи написали. Давай проверим?

-   Давай. Подкрепиться не мешает.

Их ожидало настоящее богатство. Большие пакеты сухарей, гречки, риса и вермишели. С десяток банок рыбных консервов и столько же мясных. Упаковка спичек, но у них спички ещё и свои оставались, а свечи они почти не использовали в дороге, все целые. Молодые люди решили и здесь оставить несколько штук, вдруг кому-то пригодятся. Ещё в столе стояло пять банок сгущёнки, отчего Таня начала плясать по комнате. Три пачки печенья и две пачки листового чая.

В первую очередь растопили печку, Матвей собрался идти к реке за водой, но ручей оказался ближе, он был буквально в нескольких шагах от дома. Потому "шалаш" тут и построили, чтобы и водичка рядом.
Подогрели воду до кипятка, мылись в тазу, разбавляя горячую холодной. Затем Матвей ещё принёс два ведра про запас, а Таня сварила вермишель, которую перемешали с рыбными консервами в томатном соусе. Попили чай с печеньем и сгущёнкой, закрыли окна, а их всего четыре по всему дому. К каждому, вверху, прибито по два гвоздика и натянута резинка. В неё вдеты простые тонкие занавесочки голубого цвета.
Легли спать со спокойной душой, сытые и счастливые.

-   Таня, - позвал Матвей. - ты не бойся, постройка крепкая. Её даже медведь не разломает. А если и вытащит оконные решётки, то всё равно сам сюда не пролезет.

-   Я знаю. - сонно ответила Таня. - Спи, Матвей. Дался тебе этот медведь.

Но Матвей уже её не слышал. С его кровати раздавалось мирное сопение, а Таня тихонько засмеялась.

-   Вот жук. Я засыпала, а он меня разбудил. И сразу потом заснул с чувством выполненного долга.

Матвей и Татьяна не слышали, как всю ночь вокруг дома бродил волкодав. Он догадался, что люди спрятались именно здесь, а ему очень хотелось до них добраться. Он обнюхал всю округу и понимал, что они ходили за водой, вот где можно было поохотиться. Но ему было некогда, пёс отлучался по своим неотложным собачьим делам.


Гл.25


Таня, вставшая утром пораньше, тихо сказала:

-   Посмотри в окно. Только занавесочки не отодвигай.

Матвей понял, что случилось что-то серьёзное. Да и сама Таня была хмурой и задумчивой. Парень не стал ни о чём спрашивать, если сказано посмотреть в окно, значит, там и кроется ответ на все вопросы. Он осторожно выглянул на улицу и то, что он увидел, повергло его в шок. Недалеко от порога на земле лежал волкодав, положив морду на передние лапы. Он весь был в крови и Матвей сначала подумал, будто в собаку кто-то стрелял или же его погрызли хищные животные. А теперь он медленно и мучительно умирает. Но когда получше всё рассмотрел, что было вокруг псины, то чуть не заорал от неожиданности.

Невдалеке валялся разорванный волк, а кто его убил, то тут догадаться не так уж и сложно.

-   Представляешь? - к Матвею подошла Таня.

-   Да уж, не собака, а нечистая сила.

-   Я поражена, Матвей. Чуть заикой не стала, когда всё обнаружила. Как это так, собака и одолела волка?

-   А что удивительного? Тань, это же волкодав. Ну не зря же так назвали породу.

Таня немного помолчала, отворачиваясь от окна.

-   Матвей, он теперь нас стережёт.

-   Догадываюсь. Но нам бояться нечего, у нас еды навалом. Воды я тоже вчера наносил, туалет под носом.

Матвей был прав, в уборную не надо было выходить на улицу, к домику, с задней его части, было пристроено небольшое помещение, то есть в него заходили прямо из комнаты и это, во всех смыслах, было очень удобно.

-   Продукты имеют свойство заканчиваться, мы каждый день будем их есть. Ты уверен, что он уйдёт? А если всё-таки будет ждать, когда мы сдадимся?

-   Тань, почему ты сразу думаешь о плохом?

-   А о чём ещё думать, Матвей? Если мы в лесу, столько зверей на нас охотилось, а теперь вот, огромный волкодав. Именно о плохом сейчас и надо бы поразмыслить. Нет?

-   А толку? Что можно придумать, если закончатся продукты, а пойти на охоту нет возможности?

-   Почему нам так не везёт? Всё время. До людей осталось чуть-чуть, мы бы сегодня, если всё нормально, продолжили наше путешествие. А теперь... - они разговаривали тихо, чтобы никакие звуки не доносились до собаки. Не хотелось потом слышать надрывного лая и остервенелого рычания. А то начнёт сейчас прыгать на двери и окна, ну и какое терпение надо иметь?

-   Таня, у меня есть кое-какой план.

Девушка только вздохнула.

-   Помнишь, как я кабана убил? Открыл двери и швырнул в него топор. Вот так поступим и с собакой.

-   Матвей, мне страшно.

-   Верю. И мне страшно. Но давай лучше надеяться на то, что мы скоро окажемся в деревне.

Таня нехотя кивнула.

-   А когда ты собрался открывать двери?

-   Может, позавтракаем и потом? Но я могу прямо сейчас...

-   Нет, лучше после еды. - Таня умышленно тянула время. Они доедали вчерашнюю вермишель с консервами, передвигались по комнате неслышно, чтобы случайно не разбудить свирепую псину. А за столом Таня сказала:

-   Понимаешь, ему везде зелёный свет. Захотел есть - побежал на охоту. А мы не можем себе этого позволить. Он же не объясняется, когда уходит, а вдруг сидит рядом, где-то в кустах. Кстати, надо это иметь в виду. Некоторые собаки очень умные, таким образом он попытается нас обмануть.

-   Я понял. Ешь, Тань, всё будет хорошо. - Матвей с удовольствием пил чай со сладкой сгущёнкой.

Таня долго тянула резину, всё отговаривала Матвея, чтобы тот не спешил воевать с волкодавом.

-   Тань, чего откладывать? Всё равно нет другого выхода. Сама говоришь, будто псина добровольно отсюда не уберётся. Всё, присядь на кровать и не мешайся, пожалуйста.

Девушка судорожно вздохнула, но подчинилась.

-   Надо его раздраконить, а потом уже действовать. - промолвил Матвей и, отодвинув в сторону занавеску, постучал в окошко. - Эй, приятель! - крикнул он волкодаву, тот сразу же поднял морду вверх и грозно зарычал. - Ты что, специально притащил сюда труп старого волка, типа вон какой ты бесстрашный?! Да этого волка и заяц бы завалил, а ты расхвастался, дурья твоя башка.

Даже Таня улыбнулась, услышав такое от Матвея, а собака вскочила и, с громким лаем, направилась к порогу.

-   Давай, подходи поближе! - крикнул Матвей. - Я тебе тут сюрприз приготовил. - и тут же поспешил к двери. Парень распахнул её, а волкодав уже на всех парусах нёсся к нему. Таня вскрикнула, а Матвей со всей силы швырнул топор в приближающееся "чудовище." Но пёс увернулся и холодное оружие даже вскользь его никак не задело. Собаку только сильно разозлило, что в него чем-то там кинули, он бросился на топор со злобным рычанием, потом стал его кусать и царапать когтями. Вроде перед ним находился одушевлённый предмет.

-   Закрывайся немедленно! - крикнула Таня. Матвей, ошеломлённый промахом, послушался, молодые люди заперлись на все засовы.

-   Ну вот, теперь и топора у нас нет. - парень чуть не плакал. - Вроде всё правильно рассчитал...

-   Не переживай, зато мы живые. - успокаивала его Таня.

-   И ведь не выйдешь, не заберёшь... - Матвей был на своей волне.

-   Ничего, отойдёт куда-нибудь, а ты быстренько выберешься и занесёшь его в дом. Не вечно же он тут будет сидеть около двери?!

Матвей так расстроился, что ему даже разговаривать не хотелось.

Зверь будто чувствовал, что отходить от дома нельзя больше чем на десяток метров. Иногда его не было видно, когда он пил воду у ручья, но Матвей не стал рисковать из-за потерянного холодного оружия. Дело в том, что псина ниоткуда не заметен, когда утоляет жажду, только появишься на улице, а тут волкодав наперерез и у него шансов поболее - первому добежать до порога.
Вот и сидели Таня и Матвей в четырёх стенах, словно узники, мысленно считая, что они сейчас - уже могли бы быть километров за пятьдесят отсюда.

Тане не давал покоя вопрос, а что ест собачка в это время? Волк куда-то делся... Но Матвею пришлось наблюдать, как волкодав утащил его в кусты, потому они вынуждены были считать, что собака питается волчатиной. Было ужасно это осознавать, но наши путники немного понимали волкодава. Когда-то и они питались хоть бы чем, лишь бы желудок не урчал и не просил пищи. Испытывать чувство голода - это очень плохо, такие мучения не передать никакими словами. Вот и он выживает, как может.
Собственно, у молодых людей нет к нему претензий, относительно его рациона, только бы собака их не трогала, но ведь трогает же. Таня однажды выразила Матвею свои догадки, может потому он хочет к ним добраться, что уже попробовал на вкус человеческое мясо?
Матвею от этого тоже сделалось не по себе.

Псина стал истошно выть ночами, голос у него грубый, будто с хрипотцой. И получалось, вроде это вытьё доносится из самой преисподней. Матвей и Татьяна не высыпались, жутко было слышать такую "серенаду".

-   Как же я мог промахнуться? - сетовал Матвей.

-   Ты не промахнулся, просто собака попалась хитрая. - выразила своё мнение Таня.

-   То бы уже в деревне были, а мы до сих пор здесь.

Матвей понимал, что не стоит начинать этот разговор, Таня может тут же на него негативно среагировать, у неё и так глаза постоянно на мокром месте. Но иногда юноша не мог сдерживать сам себя, уж слишком многое сразу легко на его плечи, в наше-то мирное время, без войны. Ясное дело, что виноваты сами, если надумали уединиться в лесу, то хотя бы можно было старших предупредить, но безрассудная молодость решила иначе, теперь вот, расхлёбывают.
Что случилось, то случилось, но никто не отменял борьбу за собственные жизни. А когда борьба, там слёзы, ушибы и разочарования. Матвей не железный, потому и на него порой находит плохое настроение, что никак невозможно удержаться. Надо говорить и говорить...

-   Матвей, я слышала, что если воет собака, то обязательно будет несчастье.

-   И я слышал такое, только про сыча. Если сыч орёт ночью, то случится что-то плохое. Птице, прям, и покричать нельзя. Так и с собаками.   

Однажды псина куда-то исчез, его не было ни днём, ни ночью. Обычно слышно его в тёмное время суток, он воет или бродит вокруг дома, а то тихо вокруг. На следующее утро Матвей не выдержал, выскочил за топором.

-   А вдруг он за домом, специально прячется? - кричала ему вслед Таня.

Матвей, с топором в руках, забежал в комнату и захлопнул за собой двери.

-   Какая бы умная ни была собака, но мы всё равно бы её услышали, будь она рядом. Его здесь нет, Таня, и нам пора собираться.

-   Матвей, я боюсь, он нас догонит.

-   У нас теперь есть топор. - Матвей понимал, что звучит не очень убедительно, ведь ещё недавно это оружие несколько суток валялось во дворе, охраняемое собакой, но Матвей верил, что с топором всё-таки надёжнее убегать.

-   Таня, ну сколько ещё тут сидеть? Мы не можем тут долго находиться, еда и вода закончатся когда-то, всё равно придётся выйти. Давай, поторопись, возможно, он навсегда отсюда ушёл.

Взяли с собой только сухари и консервы в банках, а крупы и вермишель оставили здесь, может, кому-то пригодятся. Просто их неудобно готовить над костром, это надо тянуть с собой кастрюлю. А такая посудина большая, занимает много места. Везде, где они останавливались в избушках - кастрюли и сковородки просто необъятные. Это говорит о том, что там периодически живут по несколько человек сразу.
Гречки и риса с вермишелью они вволю наелись, добавляя к ним мясные и рыбные консервы, потому и поделились с теми, кто в этом будет нуждаться. Ещё оставили спички и свечи, логически рассуждая, что им уже совсем немного осталось до цивилизации.

Волкодав бегал за несколько десятков километров, чтобы поквитаться со своими главными врагами - волками. До встречи с людьми он наткнулся на логово, его волки приготовили для того, чтобы беременная самка принесла в нём потомство. Вот это потомство и собирался извести под корень ненасытный зверюга, а заодно и самку. Щенки ведь когда-то вырастут и превратятся в матёрых хищников, а зачем ему такие соперники?
Но спешил туда напрасно, волчата появились на свет, но у них была надёжная охрана - четверо особей из молодого поколения. Если таких хищников несколько, даже если они подростки, то связываться с ними не следует, хлопотное это и очень опасное занятие.
Разочарованный волкодав вернулся обратно. Устав с дороги, он упал рядом с домом и тут же уснул. Потом вдруг насторожился, раньше из дома были слышны хоть какие-то звуки, теперь же - мёртвая тишина.

Понюхав воздух, псина сообразил, что люди давно покинули это местечко. По их следам он кинулся вдогонку.
Добежал до молодой сосновой рощи и остановился, как вкопанный.

Дело в том, что здесь по нему стреляли, ранили в заднюю лапу и он долго выкарабкивался. С тех пор зверюга никогда не появлялся в сосновой роще, обходил её стороной.
Волкодав чуял, что путешественники где-то совсем рядом, он грёб лапами землю, рычал от бессилия, но перебороть свой страх так и не смог.

А ещё через несколько дней - он погибнет от клыков волчьей стаи. Те тоже решили избавиться от него раз и навсегда. В лесу много зверей, которые не терпят друг друга, но как-то уживаются, потому что территория общая. Волкодав же - ни с кем не мирился, всех ненавидел и по возможности истреблял местных животных.
Вот за это и сам поплатился.


Гл.26


Матвей и Татьяна шли по молодой сосновой роще, к которой они добрались почти бегом.
Деревца здесь небольшие, самое высокое - метра полтора. Всё вокруг просматривалось на далёкое расстояние, но парень с девушкой всё равно пребывали в постоянной тревоге. Они же не знали, что волкодав их преследовал, а потом вернулся назад, им казалось, будто злобная собака их скоро нагонит и разорвёт на мелкие кусочки. И ещё они думали, что волкодав прячется где-то в этой рощице, просто затаился, чтобы его не заметили. Матвей и Таня, когда сели подкрепиться, периодически вставали, чтобы застать зверюгу врасплох, который, как они представляли, уже потихоньку к ним подкрадывается.
Но вокруг ни души.

Также Матвей и Таня переживали, как и где им провести наступающую ночь. На земле нельзя, ведь собаку вряд ли напугает костёр. Да и где взять дрова, не губить же молодые сосенки? Лес отступил, примерно, на километр справа и столько же слева. Что ж, придётся идти туда, где есть высокие "исполины", которые безропотно примут их для ночлега. Таня заранее предупредила, что не следует особенно углубляться в лесонасаждение, чтобы снова не заблудиться. Будет обидно, когда уже к людям рукой подать.

Матвей открыл ножом сардины в масле и они с удовольствием поели их с сухарями. Прежде развели костёр, чтобы в алюминиевой чашке заварить пару кружек чая. У них ещё оставалась банка сгущёнки и пачка печенья.
Мясные консервы они почти не трогали, такая пища им ещё в избушке надоела. Считай год Матвей и Таня питались в основном только мясом.

Влезли на высокий клён, выбрали там местечко поудобнее и уснули, предварительно привязавшись верёвками. В последнее время молодёжь, если им приходилось ночевать на высоте, уже не привязывали себя к веткам или стволу какого-либо дерева. А сейчас решили, что стоит подстраховаться. Они устали за день, что еле добрались до середины клёна. Не мудрено, если крепко заснут, то потом могут и свалиться. А волкодав тут как тут. Парень и девушка до сих пор опасались его появления.

Утро их встретило ярким весенним солнышком и "васильковым" небом, на котором ни тучки. Радость молодых людей портило тревожное ожидание злобной псины, они по-прежнему считали, вроде он идёт по их следам. Прежде чем спуститься вниз, Матвей и Таня тщательно осмотрели территорию, но ничего подозрительного не обнаружили. Откуда им было знать, что жизнь самой собаки уже висит на волоске.

К деревне они добрались через двое суток. Примерно, за километр от поселения, Матвей с Таней обнялись и заплакали, даже юноша не постеснялся своих слёз.
Наконец-то! Наконец-то закончились их испытания. Так они думали.

-   Ой, да деревня совсем невеличка. - с разочарованием сказала Таня, когда они подошли к ней совсем близко.

-   Не суть важно, Танюха. Главное, тут есть живые люди, при помощи которых мы скоро переместимся в свой родной город.

-   Да что-то и не видно этих живых людей. Смотри, большая часть домов обрушилась, а дворы поросли сорняками. Матвей, что-то не очень приветливо нас тут встречают.

-   Мы же с тобой ни какие-нибудь министры, чтобы нас встречали с музыкой и цветами. Кто знает, что мы пришли и что оставили позади себя.

-   Да я не хочу быть никаким министром. Просто обидно будет, если эта деревня окажется заброшенной.

-   Нет, тут ещё живут. Смотри, в крайнем домике на верёвке бельё висит.

-   Ну слава Богу. Так что, сюда и завернём?

-   Давай. Обычно все стучатся в крайний домик.

-   Ну что, начнём? Три-четыре, хозяева! - крикнула Таня и тут же упрекнула Матвея. - Ну, чего молчишь?

-   Подумал, что достаточно и одного твоего голоса.

Таня позвала ещё несколько раз и на порожки вышла старушка, низенькая такая, её короткие седые волосы были зачёсаны назад, их держал большой коричневый гребешок. Без головного убора, зато в тёплой куртке и тёплом байковой халате синего цвета, на ногах простые чулки и короткие сапожки с меховым отворотом.

-   Ну чего кричите? Вы туристы?

-   Мы, бабуля, вынужденные туристы. - пояснил Матвей.

Старушка посмотрела на них более внимательно, мол, о чём говорят - непонятно, потом подошла к калитке.

-   А как это, вынужденные? Или кто насильно вас заставлял к нам приехать? Кстати, а на чём вы сюда добрались?

-   Пешком. - сказала Таня. - Бабушка, пустите нас, пожалуйста. Мы уже восемь месяцев бродим по лесам и впервые вышли к населённому пункту.

Старушка всплеснула руками.

-   О Господи! Проходите, деточки, конечно, проходите! Вы и так намучились, ещё и я вопросы тут задаю.

-   И правильно, что спрашиваете, мы вот отдохнём, так и сами всё расскажем.

-   Меня зовут Лизавета Павловна Короткова. - представилась старушка. -  А вы кто, как к вам обращаться?

-   Я Матвей. - первым отозвался юноша.

-   А я Таня. - улыбнулась девушка.

-   Вы женатые? - тут же последовал очередной вопрос.

-   Пока нет. Но мы пара. - пояснила Таня.

-   Ладно, всё потом. А сначала вам надо искупаться. Баньки у меня нет, я всю жизнь купаюсь в корыте. Вода всегда на печке стоит в большой кастрюле. А вот он ковшик. - Лизавета Павловна указала на табурет. Там, в жестяном ведре с водой, плавал пластмассовый ковшик, когда-то он имел оранжевый цвет, теперь весь выгорел или от времени краска поблекла, что стал грязно-серого цвета, лишь на его ручке слегка сохранилась первоначальная красота.

-   Есть во что переодеться? - суетилась Лизавета Павловна. - Вообще, называйте меня бабой Лизой, так мне привычнее.

-   У нас с собой много было одежды, но вся износилась по пути. Есть кое-что, но хотелось бы сохранить её, а то и домой не в чем будет поехать. Если можно, то дайте что-нибудь на время, а я постираю нашу одежду и мы сразу переоденемся. - сказала Таня.

-   Ничего, не беспокойся, деточка, носите, сколько угодно. - она протянула Тане ещё один байковый халат, совсем новый. Розовый в жёлтый цветочек. - А тебе, Матвей, сейчас принесу. Я быстро. Живу сама, потому мужской одежды у меня нету. - и баба Лиза быстро посеменила к выходу. - Обмывайтесь, не надо стесняться. Я не зайду в вашу комнату.

Хатка маленькая у бабы Лизы, деревянная, как и все тут. Но веранда, со множеством окошек, была вместительной. Там стоял стол на железных ножках, венские стулья, штук пять, на окнах тюлевые простые занавески, на стене много прибитых гвоздей, а на них пучки укропа зонтиком, ещё какие-то травы, сушёные ягоды калины и ещё много чего, название которому Таня и Матвей не знали. Домик поделён на две комнаты. В первой две железные кровати, убранные красивыми сиреневыми покрывалами и по несколько подушек, установленных друг на дружку. Подушки прикрыты капроновыми накидками, а там, где кровати - прибиты бархатные ковры, один с тигром, другой с оленями. Пол состоял из широких досок, покрашенных в кирпичный цвет. Окно большое, занавески тоже простенькие, но белоснежные, видно, что за ними тщательно "ухаживали". У окна стол, снова венские стулья, два штуки, но эти были поновее. Между кроватей помещена высокая этажерка, на ней лежали какие-то книги, похоже, что художественная литература. Было приятно, что старушка грамотная, даже почитывает что-то на досуге. Везде лежали круглые половики, самодельные, из разноцветных лоскутьев. Обычно такие мастерят из старой ненужной одежды.

Вторая комната, видимо зал, или как принято говорить - гостиная. Тут два окна, на подоконниках герань в огромных горшках, вернее, горшки заменяли старые кастрюли. А гардины тут уже подороже, шёлковые, с фиолетовыми и зелёными разводами. Занавески везде крепились на толстой деревянной багете, на некоторых ещё висели тонкие новогодние гирлянды. Если в прихожей на потолке находилась обыкновенная лампочка, то в зале, к середине потолка, была пристроена стеклянная люстра, со множеством висюлек, которые так плохо отмываются от грязи и вездесущих мух. Но люстра у бабы Лизы имела вполне приличный вид. Справа старинный массивный диван тёмно-зелёного цвета, между окон тумбочка с двумя дверцами. На ней чёрно-белый телевизор. Но что удивительно, так это печка, её почему-то поместили во второй комнате, с той стороны, где и диван. А слева расположился буфет жёлтого цвета, в нём стопы тарелок, рюмки и стаканы. Рядом с буфетом, тоже жёлтого цвета, двухдверный шифоньер. Всё скромненько, но уютно.

Баба Лиза крикнула из прихожей:

-   Вы ещё одеты?

-   Одеты. - хором ответили Матвей и Татьяна.

-   А я совсем глупая, послала вас купаться, а корыто-то на улице. Вот, принесла. - она ловко поставила на пол овальную жестяную посудину с невысокими бортиками. Там же молодые люди увидели брусок розового мыла и мочалку.

-   Шампунь на этажерке, а полотенце сейчас из шифоньера достану. Плескайтесь, я ухожу.

Баба Лиза от Борьки Назарова принесла Матвею синее трико и серую рубашку.

-   Не жадничай, Борька! - говорила она тридцатилетнему молодому человеку. - Они на время берут, потом принесу обратно.

-   Да мне не жалко, просто удивительно, что к тебе из леса люди пришли. А можно на них посмотреть?

-   Что это тебе, обезьяны в зоопарке? Вот очухаются они маленько, тогда и позовём всех наших, посидим у меня в беседке, а то давно не собирались.

Уже за столом, куда баба Лиза поставила разогретые вареники с картошкой и компот из малинового варенья и свежих яблок, немного разговорились. Молодые люди поведали ей, как они заблудились с самого начала. Что пришлось им вынести, как зимовали и всё, что с этим связано.
Пожилая женщина лишь вскрикивала, не в состоянии поверить, что с ними такое было на самом деле, один раз она даже валерьянки себе накапала в рюмочку. Потом, когда немного отошла от их откровений, и о себе кое-что рассказала:

-   У меня нет никого. Муж умер, ещё мы молодыми были, детей не успела родить. Замуж звали ни раз, но я не пошла, так любила своего мужа покойного. Я и сейчас его люблю. Вы не думайте, у нас тут раньше много народу селилось, до сотни срубов стояло. Потом старики умерли, а молодёжь в города подалась. Работали доярками и свинарками, тут две фермы были построены, да и нынче ещё можно развалины от них увидеть. И поле распахивали, выращивали овощи, в основном картошку. Дома тоже развалились, но есть и целые, можете в любой поселяться и жить себе на здоровье.

-   Нет, мы лучше в свой город поедем. - сказал Матвей. - Там родители до сих пор не знают, где мы и что с нами.

-   А я бы не отказалась, если бы вы у нас затормозили. Тут жилых всего несколько домов. Я, потом Мария Семёновна Дудник, тоже пенсионерка. Все мы пенсионеры, только Борька ещё молодой. Дальше Валентина Николаевна Манаева, Андрей Иванович Чуприн и Колосовы, Людмила Фёдоровна и Игорь Петрович, они муж и жена.

-  Как так получилось, что с вами тут живёт этот Борька? А где он работает? - спросил Матвей.

-   Да он тут почти не живёт. Ездит на вахту, его по полгода не бывает и больше. Борька здешний, родители умерли, а парень так и остался в своей хате. Есть ещё у нас тут один человек, участковый. Он расположился в своём участке. Зовут его Леонид Анатольевич Сысоев. Сам из райцентра, до которого почти двести километров. Раньше Анатольич на мотоцикле приезжал в начале недели, плот у нас тут огромный был на берегу. Вот и переправляли его на том плоту. Потом в пятницу он уезжал обратно, на выходные стало быть. Но егошняя жинка не вынесла постоянной разлуки, с другим загуляла. Теперь он почти всегда с нами, раз в райцентре уже никто его не ожидает. Участковый чуток от нас помоложе, но мы находим с ним общий язык. Сейчас Анатольич отсутствует, лёг на операцию. А что с ним - помалкивает. Сказал, что будет в середине лета.

-   А почему его на плоту сюда доставляли, моста, что ли тут нет? - спросил обеспокоенный Матвей.

-   Есть, но он далеко. Туда расстояние, как и до райцентра, если отсюда. Но от моста к райцентру - дорога длиннее будет в два раза. И то неизвестно, отремонтировали ли его, он же недавно сильно поломался.

-   И как же вы тут существуете? - поражалась Таня.

-   А разве нам привыкать? Всегда так было, только народу тут жило побольше. Вот такие дела, детишки. Ничего, главное, вы целы и невредимы, и что никакой зверь вас не разодрал. Вот радость-то будет родителям...


Гл.27


Молодые люди долго общались с бабой Лизой и она им поведала весьма неутешительные новости.

-   Подождите, - Матвей собрался прояснить ситуацию. - вы хотите сказать, что отсюда никак нельзя выбраться? Только через речку?

-   Правильно. Но теперь и через речку нельзя.

-   Почему? - поинтересовалась Таня.

-   Там медведей полно. Раньше не было такого безобразия, а нынче туристы разбаловали косолапых, еду им кидали из автобуса, вот и приучили их к лёгкой "добыче", что те теперь, так и осели на краю посадки. Туристов привозят не в само село, а на тот берег реки, а косолапые их терпеливо дожидаются.

-   Кошмар. И что, эти медведи как-то опасны для людей? - не унималась Таня.

-   Ещё как! Кидаются. Тут мужик один недавно еле ноги унёс. В воду прыгнул, а они не погнались дальше.

-   И в деревню звери заходят? - спросил Матвей.

-   Да нет, никого не видели. Может, кто ночью прошмыгнёт, а днём всё спокойно. Слышим волчий вой, но далеко и только в тёмное время суток. Нас никто не беспокоит, разве что медведи по ту сторону реки. Да, их стоит опасаться.

-   А как у вас с магазином? - снова продолжила расспросы Таня.

-   А никак. Тут нет никакого магазина. Кто его здесь откроет, если народу и десятка не наберётся? Какая выгода, только себе в убыток.

-   А где же вы продукты берёте, не святым же воздухом питаетесь? - вмешался Матвей, парень был шокирован. Он представлял эту деревню другой, а тут тупик какой-то получается.

-   Вертолёт прилетает, в нём и привозят нам продукты. В основном мы берём соль, сахар, муку и крупы. Овощи сами выращиваем. Колосовы коз держат, нас молоком и маслом снабжают. Варенье варим, сушим фрукты и ягоды.

-   В лесу собираете?

-   Нет, Танечка, ноги уже не те. Мы выкопали там ежевику, малину, землянику и всё у себя во дворах посадили. Теперь ягодки свои. А яблоки, вишни, абрикос и другое, это всё у нас ещё раньше было посажено.


-   А если кто заболеет? - Матвей всё больше и больше удивлялся стойкости местных жителей. Им с Таней пришлось не сладко, а тут люди живут в спартанских условиях. И не жалуются.

-   У нас фельдшер есть, Колосов Игорь Петрович. Сколько лет он здесь проработал и до сих пор следит за нашим здоровьем. Мы тут все дружные. Иногда пожурим друг дружку для порядка, а так и жизни не представляем, если бы любого из нас поселить в другом регионе. Мы уже не можем друг без друга. А ну, сколько лет вместе. А если что-то серьёзное, так участковый вертолёт вызывает, вот так и выкручиваемся.

-   Баба Лиза. - обратилась к ней Таня. - А откуда нам можно позвонить, чтобы сообщить родителям?! Мы ведь нашлись... И вертолёт бы вызвать. Нам же, как-то надо выбираться отсюда.

-   Надо, деточки, надо. Но как? Один телефон на всю деревню и тот у участкового. А его пока нет, будет аж летом.

-   Как? А разве он никому ключи не оставил? А если и правда, например, срочно позвонить?

Баба Лиза только плечами пожала.

-   Мы как-то и не думали об этом.

-   Тогда придётся нам вертолёт подождать, вот с ним и улетим в родные просторы. - радостно предположил Матвей.

-   Какой вертолёт? - спокойно спросила баба Лиза.

-   Ну вы же только что сказали, будто он привозит вам продукты.

-   Правильно. Но он был уже весной два раза. Теперь аж летом прилетит.

-   Вот это попали... - сокрушался Матвей. Он так любил вареники с картошкой, но аппетит вдруг сразу пропал куда-то. - Хоть какое число сегодня?

-   Двадцать седьмое апреля.

-   Ничего себе! Говорю же, что мы восемь месяцев блудили по лесу. С августа.

-   Жалкие вы мои. Наверное, изголодались без домашней пищи? Ничего, я вас откормлю. Что у меня есть, всё будет на столе, никаких продуктов не пожалею. - у старушки на глаза навернулись слёзы. А Таня и Матвей почувствовали себя виноватыми, что из-за них расстроилась эта добрая бабушка.

Вечером баба Лиза спросила у Тани с Матвеем, как им стелить: вместе или раздельно? Молодые люди переглянулись с улыбкой и сказали, что пусть хозяйка сама рассудит, как ей удобно, так их и положит, а они на всё согласны. Баба Лиза велела Матвею приготовить в зале диван, вот на нём они и легли. Утром проснулись от вкусного запаха, доносившегося откуда-то из коридора. Там баба Лиза готовила борщ на керогазе. Матвей с Таней никогда не видели такого чуда.

-   Что это за печка такая? - спросила Таня.

-   Это называется керогаз. Да он за ненадобностью стоял у меня в сарае, в ящике. Теперь я его достала. Вы спите там, чего буду мешаться, а так всё время готовлю на печках. Зимой в хате, а летом во дворе. Рядом с беседкой у меня ещё одна печка. Пока холодновато возиться на улице, а керогаз как находка.

Матвей давно мечтал о борще, он спросил у бабы Лизы, а есть ли чеснок? У неё была и сметана. Обычно все супы едят в обед, но молодые люди не стали испытывать своё терпение, наелись борща с утра пораньше.

-   У меня есть пара десятков курочек, а с ними три петуха. И два из них бьются не на жизнь, а на смерть. Думаю, что завтра гости к нам придут, вот одного из петушков и приготовим к столу. Танечка, ты мне поможешь?

-   Конечно, баба Лиза! Обязательно! - сразу же отозвалась Таня.

-   Что-то я у вас не видел холодильника, а где вы еду храните? - спросил Матвей.

-   В погребе. У нас там натуральный ледник, даже летом зуб на зуб не попадёшь.

Таня поинтересовалась, а чем сегодня помочь, но баба Лиза отмахнулась, мол, ничего не надо. Во дворе она убралась с приходом весны, а на участке ещё рановато копаться, пусть землица получше прогреется. Но Таня не послушалась бабу Лизу, затеяла стирку. Кое-какие грязные вещи нашлись и у хозяйки.
Матвей растопил печку на улице, а Таня поставила на неё ведро с водой. Стирала хозяйственным мылом, баба Лиза сказала, что не признаёт никакие порошки, в которых одна химия.
Потом Таня перебрала посуду в буфете, а Матвей с хозяйкой сидели на диване и наблюдали за её работой.

-   Танечка, я к Новому году всё там перемыла и перетёрла.

-   Я вижу, тут чисто, баба Лиза. Просто хочу красиво расставить посуду.

-   Ну расставляй, - смеялась Лизавета Павловна. - вот делать тебе нечего.

-   Баба Лиза, а этот ваш Борька женат? - спросил Матвей.

-   Был. Прошлым летом у него жена умерла. Вот горе-то какое...

-   Она болела? -  Глаза Тани выражали сожаление.

-   Да нет. Её гадюка укусила.

-   Тут у вас гадюки водятся в большом количестве? - взволновалась Таня.

-   Сколько живу, так всего два раза было. - сказала баба Лиза. - Ещё в моей молодости, помню, дети отправились малину собирать и увидели гадюку. Они и убежали оттуда. А ещё к одним в сарай заползла. Женщина зашла выбрать яйца куриные, а там змеюка. Она и закричала. Её муж и убил палкой, ту гадину. Вот и все случаи. Правда, бабушка моя мне рассказывала, вроде ещё одна женщина явилась на свой участок с маленьким ребёнком. Нянчить некому, а сорняки нужно прополоть. Постелила одеялко и посадила на него малыша. А потом как повернулась, а его змеи обвили и он ими играет. Ни одна не укусила ребёнка. Женщина со слезами стала приближаться, она не знала, как забрать своего дитя из змеиных объятий, а они все повернули головы и зашипели на неё. Когда уползли, только тогда и получила мать своего мальчонку. Целого и невредимого. Вот как было, но не знаю, правда ли это? А Ирочка, так звали жену Борьки, босиком гуляла по огороду, откуда та гадина там появилась, ума не приложу, вот и цапнула она Ирочку за ногу. Пока дождались помощь с вертолётом, девочка и померла. У фельдшера нашего нету же противоядия. Обычно не умирают от нападения нашей местной гадюки, говорят, не очень у неё яд токсичный. Мужчина из другой деревни признался, его за лето дважды гадюка кусала, так температура поднималась до сорока градусов. Поколотило его несколько дней и отпустило, а у Ирочки, значит, слабенький организм.

-   Какой ужас! - Таня даже посуду бросила расставлять.

-   Да, беда, так беда. Борька сильно её любил. Он на вахте бульдозеристом работает на какой-то стройке, а она там поваром трудилась. Девушка городская, а вот согласилась приехать с Борькой в нашу глухомань. Мы так радовались, Борька изменился, пить бросил и на тебе, такое несчастье. Да её и сейчас змеи не оставляют в покое.

-   Кого, покойницу? - округлила глаза Таня.

-   Ну да. Наши несколько раз видели, как на её могиле гадюки лежат.

-   Кошмар! - Таня театрально схватилась рукой за сердце. - Может, они просто на солнышке греются?

-   Таня, всё кладбище освещается солнцем, а гады ползут на определённую могилу. Не странно ли это?

-   Странно. Я хочу сама лично такое понаблюдать. - вдруг сказала девушка.

-   С ума сошла? - возмутилась баба Лиза. - Хочешь, чтобы и до вас змеи добрались?

-   Вот именно! - поддержал хозяйку Матвей. Он ненавидел этих пресмыкающихся.

-   Да мы осторожно, Матвей! Только зырнём краешком глаза и сразу домой.

-   Вот неугомонная. - покачал головой Матвей. - Таня, тебе мало тех приключений, которые мы с тобой перенесли?

-   Матвей, ну пожалуйста... - взмолилась Таня. - Знаешь, как интересно?!

-   И что может быть интересного в гадюках? - не понимала Лизавета Павловна.

-   Да мы туда и обратно, баба Лиза. - пообещала Таня. - А где у вас кладбище?

-   За деревней, откуда вы и пришли.

-   А мы и не заметили. - признался Матвей.

-   Просто не обратили внимание. - заключила баба Лиза.

-   А вы с нами пойдёте? - предложила Таня.

-   Нет, я уже там была. Мы все туда ранней весной ходим, убираем всё кладбище. Жители уехали отсюда, а могилки оставили. И Борька молодец, здорово нам помогает.

-   Ну и хорошо. - повеселела Таня. - Вот завтра и соберёмся.

На ужин Таня с бабой Лизой пожарили картошку, посыпая её чесноком, а Матвея послали в погреб за солёными огурцами. Ужин был вкусным, молодые люди с удовольствием уплетали картошечку, которой им так не хватало эти долгие месяцы. К чаю хозяйка поставила на стол стеклянную вазочку, наполненную пряниками и шоколадными вафлями. Это была роскошь. Баба Лиза не знала чем угодить дорогим гостям, ей так понравились эти молодые люди. Ну такие хорошие и такие отважные, а ну, сколько невзгод  перетерпели, но ничуть не спасовали перед сложившимися обстоятельствами.

Раньше баба Лиза не переживала, что у неё нет дочки или сына, что ж, если так получилось. А теперь она чувствовала себя одинокой. Хотя никакая она не одна, у неё есть друзья, такого же возраста, как и Лизавета Павловна. Но у них у всех имеются дети, которые всякий раз зовут родителей к себе. Пока никто не соглашается, а вдруг когда-нибудь они уедут, ну и как она одна тут будет прозябать? Правда, есть ещё Борька... А что Борька, он умотает на вахту и всё, у неё в соседях останется только лес и его обитатели.
А это страшно.


Гл.28


С самого утра Татьяна была настроена посетить кладбище. Проснулась она в прекрасном расположении духа, что не скажешь о Матвее.
Несмотря на то, что они уже вышли к людям и находятся в населённом пункте, к которому так долго стремились, Матвей всё равно был расстроен новыми обстоятельствами. Какой прок, что они уже среди народа? Как долго ещё им терпеть разлуку с родными? Таня спокойна на этот счёт, для неё главное, что они сами себя обезопасили, а с мамой она теперь точно когда-нибудь увидится.

Матвей воспринимал все эти вещи иначе. В его душе образовался какой-то камень, вот не комфортно ему было и всё тут. Как будто что-то должно случиться. Юноше не нравилась затея Тани идти на погост. Что интересного может быть в безмолвных могилах,  ещё лучше - со змеями на надгробиях. Он пытался отговорить свою девушку от этого похода, но они опять чуть не поругались. Таня ему ответила, мол, не хочешь, так не сопровождай меня. Я сама управлюсь. Но он не мог себе такое позволить, отпустить Таню одну в неизвестном направлении. Вернее, известном, но что с ней может произойти, то никому не ведомо.

Баба Лиза тоже пыталась замолвить своё словечко, что лишний раз нельзя покойников тревожить, но Таня и на это нашла что сказать, мол, проведать усопших - это святая обязанность живых.

Матвей ненавидел змей. И боялся, и терпеть их не мог, причём даже на дух не переносил. И вот, приходится мириться с этой проблемой, из-за каприза любимой девушки.
Однажды, дело было в походе, ещё в его студенческие годы, Матвей и двое его однокурсников, спали в одной палатке. Всего в поход пошло десять человек. Утром они встали, позавтракали бутербродами с сыром и вчерашней рисовой кашей с тушёнкой. Быстро собрались и отправились в дальнейший путь. На очередном привале, километров через десять от точки отправления, они решили попить чайку, при этом развели костёр. Тот студент, у которого находилась заварка, с шутками и прибаутками открыл свой рюкзак. А там лежала змея, видимо ночью она туда заползла.

Конечно, парень не ожидал такой встречи, поэтому и был укушен. Их командир отряда, тренер по вольной борьбе, на руках нёс пострадавшего юношу до ближайшего посёлка, хорошо всё было рядом, а также то, что там оказалась больница и в ней в наличии имелось противоядие.
Но этот случай Матвей запомнил на всю жизнь, как и многие другие, они редко обходились в походах без приключений, иные серьёзно угрожали их здоровью.

С тех пор Матвей потом постоянно вытряхивал весь свой рюкзак, прежде чем вытащить оттуда какую-то одну вещь. А вдруг и к нему заползла такая точно гадина? Кстати, могла тогда и его вещи выбрать, а он, точно также, ничего бы и не заподозрил.
Ещё ему пришлось терпеть душевные страдания в родном городе, тоже из-за змей. Оказалось, что в его подъезде нашёлся умопомрачительный их обожатель, который развёл в своей квартире настоящий серпентарий. Никто ни о чём и не догадывался, пока у него индийская кобра не убежала из клетки через окно.
Вот страху-то было... Ведь у неё один путь, а у жителей этого дома - тысяча думок. Матвею чудилось, что она заползла именно в его комнату, он сутки сидел на диване и внимательно контролировал обстановку. Родители уехали на дачу.
Может, покажется всё это смешным, что взрослый парень так панически боится ползучих животных, но многие поддерживают такое его опасение, потому что с этими "милыми" существами шутки довольно плохие, вернее, шутить они вовсе не умеют, а сразу приступают к действиям.

К счастью, "индианка" никого не успела травмировать, но пыталась. Она продвигалась в направлении игровой площадки, где в это время находились дети. Кобру случайно переехал автомобиль, хотя хозяин "копейки" потом признался своим друзьям, что "пешехода" раздавил он умышленно.
А у любителя разводить опасных пресмыкающихся, разумеется, конфисковали всех его "сожительниц" и только тогда Матвей вздохнул облегчённо.
Он часто думал, как это здорово, что у них не живут анаконды и всякие там мамбы. Но есть страны, население которых терпят их соседство всю свою сознательную жизнь. Множество людей погибает от их "поцелуев" и крепких "объятий", а что ты поделаешь, вот так природа определила - где и как плодиться любой Божьей твари.

Матвей понимал, что всё в этом мире взаимосвязано. Например, змеи, они отличные ликвидаторы различных грызунов, доставляющие человеку большие неприятности. Но также он считал, что ничего бы с человеком не случилось, если бы с лица земли исчезли все пресмыкающиеся, а грызуны... Сейчас столько изобретено всякой химии, которая способна отправить на тот свет всё живое на нашей планете, так что, разве не справились бы с какими-то крысами? Просто иногда следует, как бы это ни выглядело грубо, заткнуть свои рты защитникам природы. Коснулось бы кого-то такое несчастье, что обрушилось на некоторые семьи, так они бы не защищали так рьяно тех же бездомных собак, каждый день жаждущих чьей-то крови.

Но то, что как-то рассказал им их тренер, там же в походе, как раз после случая со змеёй, Матвея потрясло до глубины всей его ранимой души.
Тренера друг, журналист, со своим братом, отправились в Таджикистан, чтобы снять на камеру змеиную "свадьбу", иными словами - тот огромный клубок ползучих тварей, который можно обнаружить с наступлением брачного сезона у пресмыкающихся.
Местные жители отказались составить им компанию, потому что данное занятие представляло собой огромную опасность, в этот период змеи особенно агрессивны, но таджики указали в каком обычно уголке эти гады так усиленно заботятся о продолжении своего рода.

Место безопасное на самом деле, высокий обрыв, а в его низине собрались сотни или даже тысячи змеек. Брат журналиста как глянул, так чуть сознание не потерял, а друг тренера начал жадно снимать на камеру всё происходящее, предвкушая весомое вознаграждение. Сорвался он с обрыва случайно, слишком близко подобрался к краешку, так эти гады моментально вовлекли его в свой клубок, что человека из-под них совсем не было видно уже через считанные секунды. Брат погибшего, хоть страшно и боялся этих пресмыкающихся, но ещё больше - он на них разозлился, ведь только они виновны в смерти любимого старшего родственника. Парень выпросил у аборигенов канистру бензина и вылил её на то скопление с исчадиями ада, а потом бросил туда зажжённую спичку. А сам едва увернулся от пламени, даже немного волосы с бровями у него обгорели. Конечно, не все змеи погибли, кое-какие успели спастись бегством, но уничтожил он их великое множество, за что и осудили его, мол, за вред, причинённый природе.

Для Матвея это было самое ужасное воспоминание. Он свою жизнь планировал так устроить, чтобы всякие там гадюки были подальше от его пребывания. Но судьба всегда готовит какой-нибудь сюрприз, вот и сегодня. Надо идти на кладбище, чтобы увидеть ту гадину, которая забрала жизнь у жены бульдозериста Борьки. Да и та ли это змея, просто мистика какая-то. И ведь ничего не придумаешь, Таня и слушать не желает. А выпроводить её туда одну - он не имел права.

Погост не был большим, но и не сказать, что он маленький, если учитывать, что когда-то здесь находилось большое количество народа. Везде чистенько, сразу заметно, что тут постоянно следят за порядком. Каменных памятников было раз-два и обчёлся, в основном, железные гробнички, но были тут и просто земляные холмики. Некоторые "бугорки" сравнялись с землёй, но осудить за это местных жителей было бы не совсем честно. Кто-то бросил могилы своих родных и с тех пор никто здесь не появляется, а чужим людям приходится за ними ухаживать, а ведь здешние пенсионеры никому не обязаны. Сами уже старенькие, но земляков не забывают, хоть те уже давно не с ними. Если бы не эти старики, то основная часть погоста уже бы поросла высоченной травой, да так, что и крестов не было бы видно.

Могилу Иры Назаровой они нашли сразу. Она самая крайняя, как и объяснила им баба Лиза. Над холмиком возвышался крест, с обеих сторон и с передней части захоронения, вставлены между колышек деревянные доски, чтобы не рассыпалась и так быстро не оседала земелька. Иногда так делают временно, перед тем, как поставить памятник.
В бутылке из-под шампанского, в которую налита вода, стояли несколько веточек вербы, шесть искусственных цветочков, воткнутые рядом с бутылкой, а на кресте висели два венка, смастерённых из еловых веток, с вплетёнными в них траурными лентами. Ни надписи никакой, ни фотографии. Тане хотелось глянуть на эту несчастную молодую женщину, но не получилось.

Гадюк тоже не было, ни одной. Таня разочаровалась, даже прикусила нижнюю губу от недовольства. Она предложила Матвею посидеть на лавочке, расположенной рядом с могилой Ирины. Матвею не понравилась эта идея.

-   Тань, ты мечтала проведать Иру. Проведала? Чего тут сидеть, кого выжидать? Никаких змей тут и близко нету, а нам надо бабе Лизе помогать. Помнишь, к нам вечером гости придут?

-   Помню. Баба Лиза сказала, что начнём с обеда. Что там готовить, собственно говоря. Тебе трудно посидеть совсем немножко?

-   Не трудно. Объясни мне смысл этих посиделок. Ты гадюк поджидаешь?

Таня молчала.

-   Так вот знай. Змеи не такие безмозглые, как ты их представляешь. В основном, они стараются не попадаться человеку на глаза. И если они где-то затаились, то будут там находиться, пока мы не уберёмся отсюда.

-   Это не простые гадюки, Матвей. Мне это напоминает какую-то мистику, понимаешь?

-   Тань, что с тобой? Даже если ты права, то нам тем более надо отсюда драпать, пока ветер без сучков.

-   Ладно, пошли, а то мне что-то тревожно, вроде за нами кто-то пристально наблюдает.

-   И у меня такое чувство. Дурак я тебя послушал, надо было не идти и тебя не пускать.

И только он это промолвил, как на той стороне кладбища обнаружили мужчину, лет сорока - сорока пяти. Голый по пояс, волосы светлые, до плеч, на лице борода и усы, а глаза... Даже издалека заметно, что взгляд его был страшен.

Таня, увидев незнакомца, вскрикнула. Молодые люди остановились и с опасением смотрели на этого мужчину, а он на них. Затем он правой рукой резко указал на деревню, мол, проваливайте, и Матвей с Татьяной послушно ретировались.

-   Матвей, как думаешь, кто это?

-   Может, Борька, о котором говорила баба Лиза?

-   Думаю, ничего общего нет между тем Борькой и этим лешаком. И почему баба Лиза нас не предупредила о таком внезапном сюрпризе?

-   Она просила не ходить, но ты настояла.

Лизавета Павловна встречала их у калитки.

-   Уже хотела пойти следом. Что-то так душа заныла.

-   И не зря. - поведала Таня. - Нам встретился голый мужчина. Вернее, по пояс голый. Весь лохматый и смотрел так, как смотрят дикие звери.

-   Боже, неужели это снова он явился? Давно не было, года три.

-   Кто он? - хором спросили Матвей и Татьяна.

-   Да жила у нас тут давно одна женщина. Вела она себя плохо, разбивала семьи, потому что гуляла со всеми подряд женатыми мужчинами. Мы всей деревней как-то собрались у ворот этой молодайки и грубо попросили уматывать отсюда, пока мы её не прибили. Шутка, конечно, никто на такое не был способен, а просто припугнули. Не думали, что она нас послушается, но девка вдруг куда-то исчезла. Все так и посчитали, будто подалась куда-то в город, но потом несколько человек, спустя годы, видели её в лесу и слышали плачь маленького ребёнка. Получается, она ушла беременной, но как выжила там в таких условиях, никто даже представления не имеет. У нас там землянки есть в лесу, строили их во время войны, если немец придёт в наше село, то местные жители должны были скрываться в этих землянках. Вот она и заняла одну из них. Но у нас ничего никогда не пропадало: ни еда, ни вещи. Иногда мы вообще забывали о её существовании. По прошествии ещё многих лет - кто-то наткнулся на могилу недалеко от этих землянок, а потом и сынок её объявился. Он начал мстить нам. В лесу невозможно было показаться, он или в болото затащит и бросит там помирать, или с горы столкнёт всякого зазевавшегося. Никого не убил, как-то обходилось, врать не стану, но встреча с ним не сулит ничего хорошего. Вас не тронул, потому что вы, к изгнанию его матери, не имеете никакого отношения. Но гулять больше никуда не ходите, я должна знать о каждом вашем передвижении. Договорились?

-   Договорились. - с готовностью ответил Матвей. А Таня кивнула.

-   А теперь пошли работать, у нас нынче гости намечаются. Не забыли?

-   Нет. - сказал Матвей.

-   Не забыли. - подтвердила Таня.


Гл.29


Баба Лиза попросила Матвея топором отрубить петуху голову, на которого она указала, сама же потом, хорошенько окунув его в кипяток, начала ощипывать и разделывать большую птицу. Матвей растопил печь на улице, а Таня протирала и мыла все тарелки и стаканы, которые потребуются вечером. А когда тушка петуха была готова, Таня порезала её на кусочки, каждый из них обжарила в растительном масле и всё сложила в кастрюлю, перекладывая мясо кореньями, лавровым листом, солью и перцем. Таня уже много раз так тушила курицу на скорую руку, её близким всегда нравилось такая стряпня.

Баба Лиза радовалась, у неё есть помощница, а то самой бы пришлось скакать возле кастрюль да сковородок. Лизавету Павловну не напугать любой работой, но пришло время, когда возраст уже многое не позволяет, вот поэтому каждое пособление со стороны - просто бальзам для души и уже немолодого тела.
О том, что старушка одна в этом свете, не считая друзей, баба Лиза почувствовала недавно, когда начала жаловаться на ноги и спину. Да и давление высокое уже сколько раз поднималось. Но ничего нельзя поправить в наступившей жизни, самой уж не родить, это совершенно точно, но если бы эти двое остались с ней навсегда, она бы стала самой счастливой пенсионеркой в мире. Да только это невозможно. Баба Лиза понимала, что у ребятишек есть родные и близкие, которым они нужны и которые столько вынесли, столько выстрадали, прежде чем узнают, что Матвей и Танюша живы.
Лизавета Павловна вздохнула, знать судьба у неё такая, весь век находиться в глубоком одиночестве, даже перед самой смертью. Но Господу виднее.

Таня и Матвей не всю съели тушёнку, ещё есть несколько банок и они её отдали бабе Лизе, а та велела открыть парочку из них, разогреть и подать отдельным блюдом. А также сварили картошку и обильно посыпали её сухим укропом. Капусту солёную полили маслом и порезали туда лучок.

-   Ну и хватит. - сказала баба Лиза. - Всё равно мои пустыми не наведаются.

А вечером пришли гости, почти все к пяти часам, как и было договорено. Пока задерживался Андрей Иванович Чуприн, а с ним и Борька Назаров.

Молодые люди с улыбкой присматривались к пришедшим, а те - к ним. Познакомились. Мария Семёновна Дудник и Валентина Николаевна Манаева, они как сёстры. Обе сухонькие, в тёмных длинных юбках и светлых блузочках, а на голове лёгкие косынки. Только баба Маша высокая, а баба Валя пониже. Супруги Колосовы, Игорь Петрович и Людмила Фёдоровна, разительно отличались от всех: и одеждой, и манерами поведения. Как будто они с дворянского дома, а вокруг крепостные. В хорошем смысле слова.

Людмилу Фёдоровну не назовёшь бабой Людой, как-то и язык не поворачивается. У неё модная причёска - волосы по плечи, покрашены в вишнёвый цвет, платье шерстяное, которое не стыдно надеть и в городе. Туфельки чёрные на низком каблучке, когда её подруги надели простые тапочки. А Игорь Петрович чем-то похож на русского классика Антона Павловича Чехова, каштановые волосы зачёсаны назад, почти нет седин, в очках, при костюме коричневого цвета, хотя на улице было не холодно, и голубую рубашку. Не хватало галстука и можно прямиком на партсобрание.
Ни то, что баба Лиза. Достала с шифоньера столетнее трикотиновое платье, грязно-жёлтого цвета, и вишнёвую кофту фабричной вязки - этот наряд, видимо, хранился у неё долгие годы, как и юбки с блузками у бабы Маши и бабы Вали. Они их надевали только по каким-то важным случаям, а приобрели всё это давненько, возможно, ещё в свои лет сорок или чуть-чуть поболее. А зачем тратить деньги зазря, куда тут выряжаться? Лучше поэкономить пенсию на продукты или лекарства, а может, и внукам на гостинцы.
У пожилого человека мало потребностей в покупке вещей, а у молодого - экономия на лекарстве. Есть исключения, но, в основном, почти все старики и молодёжь одинаковы.

Баба Маша принесла два десятка варёных яиц и шматок сала, примерно, с килограмм. Сало уже было порезано на длинные кусочки, Лизавета Павловна лишь уложила его на тарелку.

-   Ой, Маша, как хорошо, что ты яйца принесла! - похвалила её баба Лиза. - А мои ещё плохо несутся. Я ребятне отдаю на яичницу каждый день, но всего три-четыре в сутки, а Танечка с Матвеем так соскучились за яйцами, жаль, что у меня нет возможности вдоволь их накормить. Вроде и тепло уже, а не хотят курочки пока нас баловать, вот, забастовку устроили.

-   Да мои тоже занеслись совсем недавно, а то также выделывались. - ответила ей баба Маша.

Баба Валя поставила на стол пол-литровую баночку грушевого повидла.

-   Это к чаю. - пояснила она. - А вот и маслице. - следом за повидлом на столе очутилось сливочное масло, граммов триста, завёрнутое в бумажный пакетик.

-   Валечка, как я люблю твоё знаменитое повидло! - воскликнула Людмила Фёдоровна. - А я пирог испекла с мороженной земляникой, вот и почаюем. Вы знаете, девчата, я так намучилась сегодня с этой выпечкой, прям хоть "караул" кричи.

-   Чего так? - спросила баба Лиза и все, как по команде, обратили свои взоры на Людмилу Фёдоровну.

-   Течёт моя ягода и всё. В духовке всё шипит, тесто сырое, я так расстроилась, думала, ничего не получится.

-   А крахмальчиком ягодки не посыпала? - спросила баба Маша.

-   Посыпала, но, видимо, мало. Когда ещё добавила, вроде получше дело пошло. А вкусно-то как! Я два пирога испекла, мы с Игорьком уже пробовали.

Скрипнула калитка и все сразу забыли про сдобу, даже на пару банок шпрот, поставленные Игорем Петровичем на середину стола, никто особо не обратил внимание. Все смотрели на вошедших. Это были Андрей Иванович Чуприн и Борька Назаров.

-   Ничего себе приоделся! - послышалось со всех сторон, а Андрей Иванович широко улыбнулся, обнажая белые ряды зубов добротного протеза. Он нагнул голову и тоже посмотрел на свои джинсы.

-   Да внук мой похудел, потому мне его штаны и достались. Ну как я выгляжу?

-   Да что ты! Прям умереть и не встать. Такой модный, такой помолодевший! - продолжала улыбаться Людмила Фёдоровна.

-   А я, девчата, и не собирался сюда идти. - сообщил Андрей Иванович.

-   Почему? - удивился Игорь Петрович.

-   Потому что у меня только суп, ну могу ещё картошки пожарить. Так что, это разве угощение для всех? Хочешь, Лиза, я тебе сахарку насыплю? У тебя, как раз, гости. Но есть ещё вариант - замуж тебя возьму, пойдёшь?

Все засмеялись, а баба Лиза отмахнулась:

-   Да иди ты, старый дурак. - но было видно, что ей понравилось то, что сказал Андрей Иванович. - А вот от сахара не откажусь. Дети мои наголодались в лесу, ничего вкусного не ели, потому неси, сладкое им не помешает.

Баба Лиза права, Матвей и Таня за день умяли у неё большой кулёк конфет, а потом и до сахара добрались, чуть ли не по десять ложечек добавляли на кружку чая.

-   Договорились, Лизонька, завтра же и занесу. - присаживаясь на свободный стул, пообещал Андрей Иванович.

-   А ты чего застыл, как истукан? - обратилась баба Лиза к Борьке. - Садись со мной, вот он стул...

Борька кивнул и направился к бабе Лизе. Он передал ей пакет, в котором лежал батон копчёной колбасы и коробка конфет с бутылкой коньяка.

-   А это ещё зачем? Мы договорились только чай пить. - баба Лиза вытащила коньяк и покрутила в руке необычную пузатую бутылку, хорошенько её разглядывая.

-   А чего так? - всполошился Андрей Иванович. - Один чай не вызывает интереса. Для веселья положено по пять капель.

-   Ой, сиди уже, пять капель ему... - проворчала баба Маша. - Давно ли Петрович откачивал тебя от твоего самогона? Алкаш несчастный.

-   Всё, девчата, с самогоном я завязал, бражку уже не ставлю. Слышали, даже сахар раздаю. Но коньяк-то, бабоньки, это же благородный напиток, грех такое не принять, особенно, если кто-то бесплатно угощает. - и Андрей Иванович подмигнул Борису.

Борька Назаров молчал, всё больше удивляя общество. Обычно он такой балагур, никогда не переслушаешь, а сегодня как глянул на Татьяну, так и дар речи потерял. Таня видела, что он порой не спускает с неё своих глаз, она тоже украдкой его оценила. Атлетическая фигура, сам среднего роста, волосы красивые, волнистые, пепельного цвета. Заметно, что молодой человек давно не стригся, но ему шла такая причёска, он напоминал кого-то из эстрадных исполнителей восьмидесятых годов. Одет тоже чистенько, в чёрные джинсы и серую майку. На ногах модные кроссовки.

"Наверное, неплохо получает. Весь из себя парниша." - подумала Таня и тут же про него забыла. Потому что начались другие разговоры, которые ей интересно было послушать. Вроде говорили ни о чём: о погоде, об участковом, которому здоровья желали, снова пожурили Андрея Ивановича, чтобы со спиртным уже не увлекался в таком возрасте, но Тане нравилось наблюдать за общением этих людей.
Игорь Петрович тоже не удержался, высказал своё мнение:

-   Ты, Андрюха, так и хочешь от нас уйти.

-   Куда? -  уставился на него Андрей Иванович.

-   На погост, куда.

-   Да ладно тебе, Игорёк, начинаешь тут...

-   Я серьёзно. В крайний раз думал, что не спасу тебя. Прекращай, нам уже не по двадцать. И даже не по пятьдесят.

-   Ну завёлся... - сетовал Андрей Иванович, но полную рюмку коньяка он всё равно выпил.

Борька тоже выпил только рюмочку, остальное баба Лиза забрала, с обещаниями, что всё сбережёт к следующему важному событию.

-   Ты, Андрейка, на нас не обижайся. - присоединилась к разговору баба Валя. - Мы просто не хотим тебя потерять. А ну, сколько лет все вместе дружим! Да мы уже, как одно целое.

Таня прислушивалась к их речи, пытаясь понять, какая жизнь в прошлом была у этих пенсионеров, что им пришлось перенести на своём веку и почему они не уезжают отсюда в город, ведь каждого из них, кроме бабы Лизы, забирают к себе дети, но они ни в какую не соглашаются. Ну что тут такого? Леса, волки да медведи. Ни удобств нормальных, ничего хорошего, а они вцепились в этот уголок и ни на шаг никуда не отступают.

"Просто у них вся жизнь протекла в этих местах. Ну разве они встречались с чем-то лучшим? Им просто не с чем сравнивать. Вот нам с Матвеем есть с чем. Например, я бы сюда ещё заглянула, но только на отдых. Чтобы навсегда - нет. А они не сумеют в мегаполисе, а также друг без друга." - про себя размышляла Таня.

У Тани было приподнятое настроение. Всё-таки здорово сидеть вот так, среди себе подобных, а не скитаться где-то в зарослях и не трястись от страха, что на тебя рысь нападёт или какая-нибудь дикая собака. А здесь они вволю пообщаются в этой старенькой беседке, которую, если верить бабе Лизе, построил ещё её муж. Вот она и дорожит ею, красит, чтобы доски подольше не выходили из строя, следит, вроде это не беседка, а жилая комната в доме. Таня зевнула, наелись, чаю попили, скоро уже и спать пора, но Игорь Петрович попросил их рассказать, как так получилось, что они столько месяцев по лесам бродили.
Таня толкнула Матвея в бок, мол, давай, ничего не утаивай, а Матвей и не против.
Он с самого начала поведал про эти кошмарные скитания, выпавшие на их долю. Бабульки охали, а некоторые и плакали, а Борис не отрывал от Тани своего восхищённого взгляда. Но когда Матвей и Таня отвлеклись, о чём-то секретничая между собой, Борька наклонился к бабе Лизе и зашептал ей на ухо:

-   Баб Лиз, а эта Танька вылитая моя Ира, ты заметила?

Лизавета Павловна аж опешила от такого признания. Она внимательно посмотрела на Таню, а потом так же тихо, ему ответила:

-   Сказился, что ли? И что тут общего? Твоя Ирка, царствие ей небесное, высокая была и полненькая. А Таня, глянь, малышка. Да и худющая, как велосипед.

-   А ты на глаза посмотри. И губы такие же. - настаивал Борька.

-   Ну да, глазки похожи, есть что-то... Но это маленькое сходство. Не выдумывай, Борька, это две совершенно разные молодые женщины.

-   А я бы не спешил с такими выводами. - стоял на своём Борька.

-   Ой, отстань ради Бога. - зашипела на него Лизавета Павловна.

-   Что это вы там шепчетесь? - казалось, что у Людмилы Фёдоровны никогда не сходит улыбка с её лица.

-   Да ну его! Выдумщик ещё тот. - баба Лиза не хотела заострять на этом внимание. Но Матвей, каким-то шестым чувством, понял, что речь идёт о Татьяне. Или догадывался. Он тоже не упустил из вида, как Борька таращится на его законную невесту. Ревности не было, но вот обида в душе уже начинала созревать.

"Хоть бы поинтересовался, это моя девушка или она свободная? А то прёт, как танк, которому наплевать на последствия. У меня нет желания устраивать тут драму, но если придётся, то что поделаешь." - подумал парень.

За Таню он был спокоен, она на Борьку ноль эмоций. Зато тот всё время и взгляда от неё не отводил, поэтому и вечер у Матвея был испорчен.

"Уехать бы отсюда поскорее, но как назло ничего пока не получается. Разведать бы надо ту сторону реки, может, баба Лиза преувеличивает насчёт медведей?! Потому что ей так неохота, чтобы мы её покидали."


Гл.30


С утра ничего не предвещало беды.

Баба Лиза и Матвей перекапывали приствольные круги плодовых деревьев. Вернее, Матвей работал, а баба Лиза командовала "парадом". А Таня подбеливала эти деревья. Лизавета Павловна принесла ей разведённую водой известь в старом, специально отведённом для этого дела ведре, а также щётку.
Такое занятие Тане не в новинку, будучи ученицей старших классов, Таня принимала активное участие в субботниках, она и многие другие девочки подбеливали тополя, акации и грецкий орех, которые в большом количестве были высажены возле их школы. И в лаборатории, где Таня трудилась - девушка с коллегами каждую весну наводили "красоту" тем деревьям, которые росли на близлежащих участках.

Чтобы не мешаться друг другу, Матвей прихватил лопату и отправился на задворки, там, в начале огорода, у бабы Лизы находилось несколько яблонь, которые она сама посадила всего год тому назад. Саженцы привёз Никита, сын Андрея Ивановича, но последний отказался их высаживать, мотивируя тем, что яблонь у него в саду и так предостаточно, аж целых десять штук, ну и зачем ему лишние?

Сын его убеждал, что это сорт хороший, урожайный, но Андрей Иванович был без настроения, потому подарок не оценил, а саженцы принёс Лизавете Павловне, к которой он неровно дышит вот уже ни один десяток лет. С женой он давно развёлся, она уехала с этих мест в неизвестном направлении, Андрей Иванович никогда в жизни её больше не видел. После смерти Павлика, мужа бабы Лизы, который умер от сердечного приступа, Андрей Иванович много раз делал предложение Лизавете Павловне, но та ни в какую не соглашалась.

Людмила Фёдоровна всё выпытывала у бабы Лизы, мол, в чём дело, он тебе не нравится? Как самой-то? Ведь когда мужик в доме - всё ж легче. Но баба Лиза отмалчивалась или отшучивалась, но распространяться на эту тему совсем не желала.
Подруги обижались. Они тут всё про всех знают, доверяли друг другу такие вещи, что иногда родная сестра своей сестре подобное не доверит, а тут вдруг глухая стена непонимания.

Хотя Лизавете Павловне нечего было скрывать, она до сих пор испытывала горячие чувства к своему покойному мужу. Часто разглядывала его фотографии, перебирала их все, сохранённые ещё с бурной молодости. Особенно свадебные. Простенькие, наряд невесты слишком скромный: венок подружки сплели из искусственных цветов, а фату сделали из занавесок. Платье Павлик ей привёз из города, он взял его у двоюродной сестры. Вот так, с миру по нитке, а какой восторг было почувствовать себя невестой, да во всём белом покрасоваться! Казалось, что счастье не закончится никогда. Закончилось и очень даже скоро.

А Андрея она не любила, зачем мозги пудрить своему другу? Валя и Маша догадывались о её отношении к Чуприну, часто наставляли Лизавету на путь истинный, мол, Лизка, какая такая любовь в нашем возрасте? Хоть стакан воды Андрейка подаст, когда захвораешь, а то помрёшь, а мы и знать ничего не будем. Не ходим же к друг другу по несколько суток, вот так и пропустим нечаянно последний твой вздох. Или ты наш. Да, времечко наступило...

Баба Лиза оборонялась, мол, вы ведь живёте без мужей и ничего? Но те смеялись и говорили, что их, в отличие от неё, никто не берёт. Да и брать-то некому по существу, только один Андрей и есть завидный кавалер, а Игорёк женатый, Борька в сыновья годится. Всё, женихи закончились.
Понимала Лизавета Павловна, что ей, пенсионерке, не нужна страсть и какие-то высокие чувства, в их годы важнее моральная поддержка, а то и физическая, в отношении друг друга. Но за столько лет женщина притерпелась к одиночеству и кто-то другой ей будет только мешаться в её привычном естественном быту. Кроме, конечно, Матвея с Таней, вот если бы они здесь остались, тогда б она точно ничего против не имела. А не захотели бы с нею жить в одной хате, так вон их сколько свободных, что люди побросали, любую можно использовать для своих нужд, но старушка чувствовала, что её мечты никогда не исполнятся. Вздыхала и украдкой вытирала набежавшие слёзы.

Баба Лиза постояла немного около Тани, удостоверилась, что у девушки неплохо получается, потому и пошла к Матвею, теперь его проверять. С ним баба Лиза и задержалась где-то на часик или даже поболее. Матвей расспрашивал, чем они хозяйство кормят, кур и козочек, которые есть у фельдшера Игоря Петровича и его жены. Пенсионерка ответила, мол, она вроде уже объясняла, что тут все выращивают кукурузу, только ещё рановато возиться на участке, потому что земля хорошенько должна прогреться. А кукуруза, это вообще теплолюбивое растение, оно абсолютно не переносит холода. Слово по слову, так время и пролетело незаметно. Матвей отлично справился с поставленной задачей, баба Лиза его похвалила и они вместе направились к Татьяне, но почему-то не застали её во дворе.

-   Где же она, может, уже закончила деревья белить? - баба Лиза крутила головой во все стороны.

-   А чего к нам тогда не подошла? - вслух поинтересовался Матвей.

-   Мало ли? Устала дивчина, например.

Матвей пожал плечами и выглянул за двор, там тоже росли акации и несколько ёлочек.

-   А за двором не белила. - сказал он. - Ведро с известью стоит и щётка валяется. А где же Танька?

-   Матвей, да она, наверное, в уборную пошла. - предположила баба Лиза.

-   Мы же мимо проходили, чего она не откликнулась?

-   Прямо из уборной будет нам кричать?

Матвей побрёл к деревянному туалету, расположенному у самого забора заднего двора. Баба Лиза видела, как он постучался в двери и что-то сказал, и у неё впервые закололо сердце. Прежде такого никогда не было, чтобы в груди стало больно и одновременно панический страх сковал всё её тело.
Матвей повернулся к бабе Лизе и развёл руками, потом показал на дом, мол, она там, где ещё-то ей быть? Лизавета Павловна даже обрадовалась, а действительно, в хате же ещё не проверяли, но, подойдя к порогу - она скорее почувствовала, чем догадалась, что Тани там не будет, поэтому женщина не пошла за Матвеем.
Парень сразу же и вернулся.

-   Странно, ничего не понимаю. - сказал он, а в его глазах появилась тревога.

-   Матвей, да она на кладбище! - вдруг громко сказала баба Лиза. - Ну вспомни, как она расстроилась, что вы не увидели там змей. Вот теперь она и побежала, чтобы застать их на могиле Ирки Назаровой.

-   Нет. - отрицательно махнул головой Матвей.

-   Что нет?

-   Без меня она туда не пойдёт. Тем более, мы там того ненормального встретили. Нет, не вариант, баба Лиза. - повторил юноша.

-   А пошли удостоверимся? - предложила пенсионерка.

-   Ну что ж, всё равно другой версии пока не наблюдается. Пошли. - и он быстро зашагал к погосту. Потом заметил, что баба Лиза значительно от него отстаёт, остановился, поджидая старушку.

Матвею тоже сделалось страшно, он не верил, будто они Таню застанут на кладбище. Так и получилось.

-   Я ж говорил... - тихо сказал он, озираясь по сторонам. Баба Лиза запыхалась бежать за Матвеем, но зато сердце отпустило, перестало колоть.

-   А может, мы опоздали? - скорее себе, а не Матвею сказала расстроенная старушка.

-   Куда?

-   Сюда. И он её уже в лес уволок.

-   Кто? Тот мужик?

-   Ну да...

-   Тани здесь не было, я уверен. Пойдём домой, баба Лиза.

-   От горечко... - всхлипнула старушка. А Матвей и не успокаивал её, не до того было.

Когда вернулись, первым делом баба Лиза вновь послала его в комнату, может, Таня уже давно дома, а они переполох тут устроили. А сама присела на лавочку за двором. Ей было очень плохо душевно, она не знала куда себя деть.
Снова Матвей, как говорится, одна нога там, другая здесь и он принёс плохие новости.

-   Как сквозь землю провалилась.

-   Да ты что, Матвей, разве так можно?

Парень молчал, притихла и баба Лиза. Она ненавидела такие моменты, которые порой случались в её жизни, когда совершенно не представляешь, что делать дальше. Как помочь человеку, которого она полюбила, словно родную внучку. А то, что с Таней произошли какие-то неприятности, об этом бабе Лизе подсказывало её сердце.

-   Может, зверь какой её уволок? Вы же тут в лесу живёте.

-   Матвей, о чём ты говоришь? У нас такого сроду тут не было.

-   Всё когда-то начинается впервые. - парень начинал уже злиться. От безысходности и безумного страха за любимую девушку.

-   Не пугай меня. Итак едва сдерживаюсь. - и баба Лиза заплакала, этим она ещё больше разозлила Матвея.

-   Да что у вас за деревня такая? Стоило ли нам к людям выходить, чтобы вот так...

-   За что ты надо мной измываешься, я-то в чём виновата, Матвей?

И парню стало стыдно. Он сел рядом с бабой Лизой и обнял её.

-   Ну прости, ба, пойми, я сам не свой. Что думать и куда бежать, я без понятия. Ну что мне делать?

-   Господи, - вдруг охнула старушка. - кажется, я знаю где наша дивчина.

Матвей уставился на пенсионерку, ожидая дальнейшего разъяснения. Парень был удивлён, как это баба Лиза в курсе, а у него, на этот счёт, ни единой мысли.

-   Ну и где она? - тихо спросил он, как будто опасаясь, что баба Лиза передумает говорить.

-   У Борьки.

-   У Борьки? Да ну...

-   А я говорю - она там. Больше негде.

-   Таня не такая...

-   А кто сказал, что-то плохое о ней?

-   Тогда зачем?...

-   Она не по своей воле туда попала.

Матвей нервничал, он никак не мог врубиться, куда клонит баба Лиза?

-   Вчера вечером он мне сказал, будто Таня похожа на его умершую Иру, представляешь?

-   Она и правда похожа?

Лизавета Павловна отмахнулась.

-   Ага. Как свинья на ежа, только щетина не та. - старушка сделала короткую паузу, справляясь с дыханием, а потом продолжила:

-   Он влюбился в неё, Матвей.

-   И что, пригласил к себе?

-   Да нет, Таня бы не согласилась. Насильно увёл...

-   Что?

-   Он иногда вытворяет чудеса, когда напьётся...

-   А где живёт этот Борька, показывай, ба!

-   Одного не пущу, пойдём только вместе. Он дурак, когда примет лишнего на грудь, то и побить может.

-   Да мы битые, не боимся. Только бы с Таней было всё в порядке... Убью гада.

-   Плохо, что участкового нету, он умел его урезонить, а мы всё панькаемся с ним. А Борька от этого только наглеет... Идём, Матвей, скорее! Тане нужна наша помощь.


Гл.31


Баба Лиза громко позвала Борьку, когда они с Матвеем добрались до его дома. А Матвей больше всего боялся, что выйдет Борька на порог и скажет, будто понятия не имеет, где его девушка и он к этому совершенно не причастен. Тогда где искать? Но настойчивость бабы Лизы придала и ему уверенности.

Сначала никто не отзывался и, казалось, у этого дома нет хозяина, вроде он ушёл куда-то по своим делам. Потом из коридора донеслась нечленораздельная речь пьяного Борьки, который предлагал пришедшим проваливать с его двора, иначе все пожалеют, что явились к нему с претензиями.

-   Ах ты бесстыжая твоя морда! - крикнула баба Лиза. - Ты зачем  украл нашу Танюшку? Вот приедет участковый, мы напишем на тебя заявление и он тебя в тюрьму посадит.

-   Таня не ваша, а моя. - ответил Борька хриплым голосом. - Она мне Богом послана, понятно?

-   Да у тебя, от водки, уже ум за разум зашёл. - продолжала баба Лиза. - Ты хоть раз в церкви-то был, что Бога поминаешь?

-   А я говорю, что она моя. Потому что Ира умерла и тут же ко мне пришла Таня.

-   Дурак, она ко мне пришла, а не к тебе. Где дивчина и что ты с ней сделал?

-   Ничего не сделал, в кладовке закрыл. А когда она ко мне привыкнет, тогда я её и в комнаты пущу.

Баба Лиза ещё что-то хотела крикнуть, но её перебил Матвей.

-   Слышь, абориген местный. Отдай нам Таню и мы сделаем вид, будто ничего не произошло. - Матвей лукавил. Ему казалось, что такое он не простит Борису никогда в жизни.

-   Это ты послушай, жених тут выискался. У меня ружьё в руках. Я могу и дырочку в голове нарисовать и будет очень больно.

Матвей заскочил на крыльцо и со всего маха стукнул ногой по двери. Та немного подалась назад, но натиск выдержала.

-   Да ты ещё пушкой похвастайся! С оружием можно воевать, верю, а на кулаках тебе слабо? Давай, выходи, если ты мужик!

-   Матвей, зачем ты его дразнишь, он же и правда выстрелит. - боязливо предупредила баба Лиза.

-   Да пусть стреляет! Никто его не боится. - грубо и громко одёрнул её Матвей. - Ну что, ты выходишь? Или мужиков тут днём с огнём не сыскать? - снова обратился парень к хозяину дома. И дверь внезапно открылась.

Матвей спрыгнул с порога, чтобы уступить место для Бориса, тот вышел без ружья, но вдруг споткнулся обо что-то невидимое и упал ничком, ударившись лицом о землю.

-   Божечки, ещё не дрался, а уже всё рыло разбито. Как на работу поедешь с синяками, придурок? - запричитала баба Лиза. Но Борька что-то проговорил в своё оправдание и тут же уснул, даже не поднимая головы. Матвей бросился в дом. В тёмном углу прихожей он услышал стук, юноша догадался, что это Таня.

-   Танечка, я здесь. Потерпи, милая. - парень резко рукой отбросил крючок, закрывающий двери кладовки, а ещё через секунду Таня оказалась в его объятиях.

-   Матвей, - девушка едва не плакала. - он меня чуть не задушил. Я белила деревья, а он сзади подкрался, я его поздно заметила. Этот урод закрыл мне одновременно рот и нос своей огромной лапищей, я думала задохнусь. Он вовремя заметил, что мне дышать нечем. Вот медвежара непутёвый, как пушинку меня сюда притянул и запер в кладовке.

-   Успокойся, всё позади.

-   Да чего вы не выходите? - в комнату вошла баба Лиза. - Я переживаю, а они стоят, не могут наговориться. У меня чуть сердце не остановилось.

Таня бросилась к Лизавете Павловне и обняла её.

-   Всё нормально, бабушка. Он и пальцем меня не тронул.

-   Ну и хорошо. Пойдёмте отсюда. А ты, Матвей, молодец, смелый.

-   У меня были превосходные учителя, волки да рыси. Ещё и маньяк. - ответил ей парень.

Вести быстро здесь распространяются, домов-то раз-два и обчёлся. К бабе Лизе вечером заглянули Колосовы, Игорь Петрович и Людмила Фёдоровна, за ними следом подтянулись и баба Валя с бабой Машей.
Все Борьку ругали, говорили, мол, когда приедет Леонид Анатольевич, придётся ему всё рассказать и пусть он с этим хулиганом принимает какие-то меры, но за содеянное непременно нужно кому-то ответить.

-   Дети столько в лесу натерпелись, пришли к нам за помощью, а этот чёрт неумытый опозорил нас, такое натворил. - возмущалась баба Валя.

-   Да, Валечка, правильно. - поддержала её Людмила Фёдоровна.

-   Девчата, так он ружьём грозился. Я слышала это своими ушами. Неужели бы выстрелил? - сообщила Лизавета Павловна.

-   Нет, не выстрелил бы. Он просто пугал. Ружья у него уже давно нету, участковый забрал. Говорит, не надо нам тут обезьяны с гранатой.

-   Да что с ним стряслось такое? - вмешалась в разговор баба Маша. - Когда с Ирой они поженились, так человек человеком был, а потом как подменили.

-   Ты сама, Маша, и ответила на свой же вопрос. Тогда Ира была жива. - сказала Людмила Фёдоровна.

-   И что теперь? У нас почти у всех случалось какое-то горе в семье, но мы людей не воровали.

-   Да я разве против, Маша? Я тоже недовольна его поведением. - пояснила Людмила Фёдоровна.

-   Вы чай будете? - внезапно спросила баба Лиза.

-   Нет, мы только из-за стола. - сказала Людмила Фёдоровна. Спасибо, Лизонька.

-   А вы? - обратилась Лизавета Павловна к Марии Семёновне и Валентине Николаевне.

-   И мы не будем. Только у Маши по две кружки чая выпили. - пояснила баба Валя.

-   Тогда давайте расходиться. Не обессудьте. Денёк нынче на славу выдался, я землю пробовала рукой, уже картошку и лук можно высаживать. Пока ребятишки у меня, так помогут, мы сейчас покушаем и на огород, так? - она посмотрела на Матвея и Таню.

-   Конечно! - хором подтвердили молодые люди.

Женщины вышли за калитку, кое-кто из них тоже собирался уделить внимание приусадебному участку, а Игорь Петрович подозвал Матвея.

-   Можно тебя на минутку?

-   Какие проблемы? Разумеется, можно. - ответил парень и они отошли в сторонку.

-   Ты не обижайся на Борьку, ладно? Он неплохой на самом деле, просто всё сразу на него навалилось...

-   Что именно? - поинтересовался Матвей.

-   Смерть жены, потом онкологию у него подозревали. Только ты молчи, об этом никто не знает, он мне по секрету поведал. Вроде всё уладилось, с точки зрения медицины, но счастливым он себя всё равно не чувствует.

-   Только поэтому и других надо сделать несчастными?

-   Ну зачем ты так? Он бы не убил, это просто слова.

-   А то, что Таню уволок к себе в "берлогу", тоже пустяки? Он же преступник. - распалялся Матвей.

-   Просто нужно уметь прощать. У нас у всех иногда что-то происходит. Ты, юноша, подумай над тем, что я сказал. А исковеркать жизнь человеку можно в одно мгновение.

-   Именно это он и замышлял. Исковеркать жизнь мне и Тане.

-   Чем ты лучше, если тем же самым ответишь? Да и не собирался он никому ничего коверкать, просто в эти минуты думал только о себе. А более высокие мысли, тут не судьба, они, к сожалению, его голову не посетили.

-   Игорь Петрович, зачем вы это всё мне говорите?

-   Потому что стыдно мне за Борьку, это раз. А второе то, что я не хочу ему плохого. Вдруг вы с Таней заявление на него напишите. Это же статья.

-   Не волнуйтесь, Игорь Петрович, заявлений не будет. Но простить я его тоже пока ещё не готов.

Высадкой картошки занимались до самого позднего вечера. Матвей копал лунки, а Таня и баба Лиза опускали туда проросшие картофелины. Причём баба Лиза внимательно наблюдала, чтобы клубни Таня не бросала в ямку, а аккуратно их опускала, дабы не повредить росточки.
И часа не прошло, как баба Лиза выдохлась. Она стала тяжело дышать и жаловаться на сильную боль в ногах и пояснице. Молодые люди сразу же отстранили её от работы, посадив на меже на освободившееся от картофеля перевёрнутое ведро.
Посадку закончили лишь по той причине, что уже начало темнеть.

-   Ну хватит, дети. - распорядилась баба Лиза. - И так герои, он какую латку одолели. На завтра совсем немного осталось, ещё и лук воткнём. Спасибо вам, мои золотые, помогли старухе. А то у всех дети, а у меня не случились. Но наши меня не бросают, уже два года, как я сама на огороде не толкусь. Айда домой, ужин разогреем, помоемся и на отдых.

-   Вам спасибо, что приютили нас бездомных. - с улыбкой возразила Таня. А баба Лиза лишь рукой махнула, мол, о чём вы, пустое.

А утром постучался Борис. Баба Лиза зашла в дом и позвала Таню с Матвеем.

-   Выйдите за двор. Там вас зовут.

-   Кто? - спросил Матвей.

-   Вот выйдите, так сразу и увидите. - тем самым баба Лиза поддерживала предстоящий разговор.

Показавшись на пороге, Таня тут же хотела повернуть обратно, но Матвей взял её за руку и тихо сказал:

-   Надо выслушать, это не трудно. Идём.

-   Доброе утро. - Борька замялся. Ему никто не ответил. Он опустил глаза, переминаясь с ноги на ногу, даже покраснел. Что говорило, будто у этого человека ещё есть совесть. А вот на его лицо страшно было глянуть. Оно было опухшим, под глазами синяки, нос разбит и поменял форму - стал немного искривлённым. Борьке каждое движение создавало неудобства и сильнейшую боль. Он подозревал, что ещё и рёбра у него сломаны.

"Да, не хило он вчера приземлился." - подумал Матвей. А Таня злилась, она с какой-то ненавистью наблюдала за Борькой.

-   Простите меня, пожалуйста. - выдавил из себя Борька. - Не знаю, что на меня нашло...

-   Все так говорят, когда в душу кому-то нагадят. - выкрикнула Таня. - Мол, не ведали, что творили. А вот об столб - ни один головой специально не ударился.

-   Тань, я не хотел. Честное слово. - промямлил Борька жалостливым голосом.

-   Но сделал. - сквозь зубы проговорила Таня.

Борька замолчал. Он понятия не имел, как продолжать беседу, если его так грубо одёрнули. Но сам виноватый, обижаться не на кого.

-   Тебя Игорь Петрович прислал? - спросил его Матвей.

-   Нет. Я даже не видел фельдшера. - Борька впервые поднял на них свои глаза и в них Матвей прочёл не какой-нибудь холодный расчёт, а настоящее неподдельное раскаяние. - Я сам решил... Да мне наплевать, напишите вы на меня заявление или нет, я не боюсь. Просто стыдно за свой проступок. Вам и так досталось, а я, сволочь... - он махнул рукой и, круто развернувшись, заспешил к своему дому.

Таня и Матвей долго смотрели ему вслед.

-   Ты точно его не простишь, верно? - спросил Матвей.

Таня пожала плечами, она тоже почувствовала, что Борька был искренен.

-   А ты?

-   Да вроде он неплохой. Но другим я об этом не скажу.

-   Почему?

-   Чтобы тебя не обидеть.

Тане было лень обсуждать эту тему и молодые люди вернулись в комнату.

-   Ну, до чего договорились? - поинтересовалась у них баба Лиза.

-   Он нам не дал возможности озвучить своё мнение. - нехотя сказал Матвей.

-   Как так? - не поняла старушка.

-   Извинился и убежал. Вот так. - пояснила Таня.

-   Ну, хоть извинился... - пробурчала баба Лиза. - Я не ожидала, что придёт. Знаете, Борька в том году отпуск взял, хотя он ему был не нужен. Чтобы помочь мне с огородом. Я не оправдываю его, не подумайте, сама удивляюсь, как он мог? Я же всей душой его уважала, он никому тут ничего не сделал плохого, только хорошее. Это с молодыми Борька всегда скандалил, если кто из туристов ему не понравится, а стариков он с самого детства почитал. Когда не позови, всегда откликнется.

-   Но это нисколько его не оправдывает, как он поступил со мною. - возразила Таня.

-   Конечно! Потому и говорю, что удивлена.


Гл.32


Первое мая отмечали у Колосовых. Людмила Фёдоровна накрыла стол на веранде. Баба Лиза вытащила из погреба последние две банки тушёнки и тот коньяк, который не допили Андрей Иванович и Борька Назаров. Таню она попросила отварить курицу, уже готовую тушку. Пока молодые люди спали - баба Лиза немного похозяйничала. Потом, когда курица остыла, старушка натёрла её чесноком и сушёным укропом с солью.

А Людмила Фёдоровна угощала гостей сырниками, политыми сметаной, курица тоже у неё была, только жареная. Потом пюре картофельное, бутерброды из шпрот и полная тарелка заготовленного болгарского перца с петрушкой и чесноком. Тане очень он понравился, девушка попросила рецепт.
Все принесли к общему столу всё, что смогли, поэтому на нём и места не осталось свободного. Даже Андрей Иванович отличился, он поймал на удочку несколько небольших лещей и зажарил их в духовке.

Гулянье получилось на славу, хотя спиртное никто не пил. Людмила Фёдоровна на всякий случай выставила бутылку ежевичной настойки, но к ней гости не притронулись. И Андрей Иванович тоже. Он сказал, что если бы это была водка, а компот он и дома может сварить. Что касается коньяка, то Андрей Иванович напомнил, что у него в середине лета день Рождения, вот тогда, мол, Лизок, и пригодится твой напиток богов.
Все поняли, что Андрей Иванович постеснялся выпивать один, ведь Игорь Петрович, как только у него обнаружили язву желудка, стал несколько разборчив в обыкновенных напитках, не говоря уже о креплёных.

Борька не присутствовал на торжестве. И Таня и с Матвеем были рады такому стечению обстоятельств. Иначе было бы неловко, как за столом сидеть и бросать друг на друга косые взгляды. Самое удивительное, что никто и не вспоминал о Назарове, вроде тот и не живёт в этой деревне. Матвей понял, что всё специально сделано, только бы им не испортить настроение. Подвиг он оценил, даже стало как-то неудобно и немного жаль Борьку Назарова.

Пенсионеры вспоминали молодость, такие рассказы Тане очень нравились. Ещё они вспоминали, что раньше они Первомай и некоторые другие праздники, отмечали только в лесу. Стелили в ряд несколько покрывал, а на них раскладывали разную снедь, что приносили с собой, а также жарили шашлыки, а это вообще считалось роскошью.
Таня наблюдала за ними, как загорались их глаза, когда кто-то озвучивал тот или иной случай из прошлого, и как потом в эти же глаза закрадывалась безнадёжная грусть, потому что эти годы - уже никогда к ним не вернутся.

Ночью Таня не спала, всегда у неё мучения во время критических дней. Сильно болела голова и низ живота, она выпила две таблетки анальгина, но они ей не помогли. Бабу Лизу не стали будить, Таня вертелась на диване туда-сюда и тихонько стонала, Матвей тоже с нею не спал и за ночные часы обдумывал одно дельце, весьма важное для него.
Он давно собирался разведать ту территорию за рекой, чтобы убедиться, правда ли там так страшно, как говорит баба Лиза, может у старушки цель - оставить их навсегда в этих краях. Чтобы они пожили здесь некоторое время и привыкли, а когда человеку где-то понравилось, он запросто меняет прежнее место жительства.

Вот Матвей потому и горел желанием разобраться во всём самостоятельно. Таню он не желал подвергать опасности, но как сделать, чтобы девушка за ним не увязалась? Да и перед бабой Лизой тоже ответ надо держать, куда намылился и так далее. Просто так исчезнуть нельзя, они обе поднимут шум и будут искать его по всей деревне.
Но утром предоставился прекрасный случай, баба Лиза сообщила, будто приболела баба Валя и она уходит к ней на целый день.

-   Мы никогда больных не бросаем, сидим с ними до тех пор, пока те сами не поднимутся.

Такое она сказала Матвею, а Таня, не спавшая сутки, заснула самым крепким сном на свете.
Вот тебе и возможность!

Потом Матвей подумал и к своему неудовольствию решил, что в этом мире существует закон подлости. Вот только он за порог и Таня сразу же проснётся. Тогда юноша взял на этажерке тетрадный листок и ручку, чтобы написать Тане записку.

"Танюша, баба Лиза ушла к друзьям на целый день, а мне скучно. Пойду осмотрюсь на окраину леса, что там и как. Не волнуйся, солнышко, я не буду далеко углубляться, уже учёный."  - соврал он и нарочно не написал, в какую именно сторону он удалился, у Тани хватит ума пойти по его следам.

Листок оставил на кровати и быстренько выскочил из комнаты.
Матвей единственное за что переживал, только бы вода не была холодной, ведь ему надо попасть на ту сторону реки, а она - не так уж и широкая, но и не узкая, поэтому замёрзнуть он успеет за считанные минуты.

Попробовав ногой воду, Матвей скривился.

"Да, маленько прохладная. Для купания ещё не сезон. Но как быть, когда ещё предоставится случай всё испытать, как говорится, на своей шкуре."

И тут на глаза ему попался плот, он находился в зелёных камышах.

"Вот подфартило! И тот нашли на берегу, на котором мы с Таней переправлялись, и здесь тоже кто-то пользуется плотом. Может, Андрей Иванович на нём рыбачит? Вон и шест рядом."

Но всё оказалось не так уж и просто. Плавсредство было намертво прикручено цепью к толстому бревну, которое, в свою очередь, было глубоко вбито в землю.
Матвею ничего не оставалось, как раскачивать то бревно, пока оно не поддалось. Потом он с силой вытащил его из ямы, бросил на плот и поплыл на ту сторону.
 
Парень не добрался до цели метров тридцать, остановился и стал тщательно изучать посадку около самой дороги. Никакого тебе даже намёка на медведей. Потом Матвей крикнул несколько раз. Медведи любопытны, они бы уже дали о себе знать, но нигде ни одной живой души.
Парень улыбнулся.

"Похоже, что баба Лиза нас нарочно пугает. Вот сегодня я в этом окончательно разберусь."

Юноша подгрёб до самой суши, выкинул на твёрдое место бревно, чтобы оно сдерживало остальное строение, а сам двинулся вперёд, но не по над посадкой, туда он ещё побаивался идти, а по полю, заросшему молодым сорняком, пока низким, потому тут всё отлично просматривалось на километр и дальше.
Матвей уже одолел метров сто, как вдруг боковым зрением заметил какое-то движение в лесополосе. Парень повернул голову в том направлении и увидел медведя. Тот вышел на дорогу и принюхивался, явно человека он заметил раньше, чем тот его.
Матвей замер и не двигался, ему сделалось жутковато. Животное было огромных размеров.

Парень точно знал, что медведь может напасть без предупреждения, потому что уверен в своей силе, и что терпение его быстро заканчивается, если на его территории появляются люди или ещё кто-то.
Метров через десять от здоровяка, за компанию с ним вышли ещё парочка мишек, но эти были гораздо меньше первого. И Матвей понял, что баба Лиза не врала, да, тут действительно нельзя пройти пешком, это чревато ужасающими последствиями.

И вдруг первый медведь быстро побежал прямо на Матвея, юношу аж в жар кинуло. Он тоже сорвался с места и со всех ног припустил к реке, с плотом некогда было возиться и Матвей с разгона бросился прямо в воду. Медведь не стал его больше преследовать, чему парень несказанно обрадовался, иначе кто его знает, как бы всё закончилось. Это с виду Потапыч неуклюжий да косолапый, но в реальности, это очень подвижный и свирепый зверюга. От него убегать бесполезно, нагонит. И по деревьям он тоже отлично лазает.

Только подплывая к своему берегу, Матвей понял, как сильно замёрз, ещё и одежду намочил. Домой тоже добирался бегом, надо было срочно переодеться и согреть своё продрогшее тело.
Таня так и не просыпалась. Матвей, когда управился со своими делами, порвал первую записку и написал вторую.

"Таня, я ушёл к Игорю Петровичу. Скоро буду."

"Вот не везёт нам, так не везёт. Дорога жуткая и тревожная, а к мосту долго идти, кроме того, ещё неизвестно - отремонтировали ли его? Баба Лиза говорила, будто мост поломался. Да и после снова бродить по лесам, чтобы добраться до райцентра. А если опять заблудимся? Нет уж, лучше дождаться вертолёта, рисковать больше никто не собирается."

-   Чего во двор не заходишь? - спросил уставший Игорь Петрович. Не только они с Таней не спали всю ночь, Игорь Петрович до утра сбивал бабе Вале давление.

-   Да я на пять минут. Простите, что пришёл, я знаю, что вам не до меня.

-   Не стоит, Матвей, я привык. Так что у тебя стряслось? - он указал рукой на лавочку возле забора. - Давай хоть присядем. Ноги не держат. - пожилой мужчина вымученно улыбнулся.

-   Игорь Петрович, я сегодня провинился...

-   Перед кем?

-   Сам ещё не знаю. А чей плот стоял на речке?

-   Стоял?

-   Да. Нет, он и нынче стоит, только теперь на другой стороне. Потому я и здесь.

-   Плот общий, на всякий случай. Но почему он теперь на той стороне? Это ты его туда?...

-   Я.

-   А чего назад не приплыл?

-   От медведей убегал. Вернее, там один был такой здоровенный, он и погнался за мной.

-   Понятно. Ты пришёл покаяться?

-   Да. Я пригоню плот обратно, пусть медведи немного успокоятся. Может, завтра это сделаю.

-   Не надо, Борька управится. Мы тут характер медвежий получше изучили. А чего ты там окусывался на той стороне, разве Лиза не рассказывала, что туда ходить строго запрещено?

-   Рассказывала. Но я не очень поверил. Вот, проверял...

-   Удостоверился?

Матвей кивнул и опустил голову.

-   Ладно, не волнуйся, ничего такого ты не сотворил. А что наведался, то хвалю, молодец. Воспитание у тебя хорошее.

Матвей остался доволен разговором с Игорем Петровичем.

"Люди здесь хорошие. Вот только Борька... Да и то, мы его ещё плохо знаем. Значит, решено - мы с Таней сидим тут до появления вертолёта, это самое правильное и безопасное решение. Только одно - сердце рвёт на части. Родители. Они ведь и понятия не имеют, что мы живы и где находимся. Но лучше пусть в неведении остаются и дальше, если бы был запасной ключ от кабинета участкового, то и тогда не надо будет подавать никакой весточки нашим родным и близким. Они же тот час сюда примчатся, не взирая на медведей и прочее дикое зверьё, хоть сто раз предупреждай их, они не послушаются. Потом наломают дров, а мы с Таней весь век жалеть будем, что поступили так опрометчиво. Они почти год существовали в неведении, ничего страшного, если к этому сроку добавятся ещё пара месяцев. Зато все будут целы и невредимы. А мы бабе Лизе поможем по хозяйству, огород у неё приличный, как только сама справлялась, ведь давно пенсионерка."

Матвей заметил Таню, она шла ему навстречу.

-   Ну чего ты, я же написал, что скоро буду.

-   А я забеспокоилась. У меня к тебе есть несколько вопросов.

-   Неужели? - Матвей улыбался, но Таню он давно изучил. Похоже, она что-то заподозрила.

-   Объясни, почему твоя одежда мокрая, хоть выжимай, валяется в корыте?

-   Мы туда стирку бросаем, вот и я бросил.

-   Матвей. - Таня остановилась и в упор посмотрела на него. - Рассказывай. До сих пор у нас не было друг от друга секретов. Мы с тобой вместе прошли все муки ада, потому сейчас, когда мы в безопасности, я тем более не собираюсь что-то пропустить.

-   Вот именно! Из-за этой самой безопасности и я промолчал.

-   Матвей, не теряй зря время. Я всё равно не отстану.

-   Хорошо. Я плавал на ту сторону реки.

-   По такому холоду?

-   На плоту. Правда, обратно сам плыл.

-   Почему и обратно не на плоту? И что ты делал на той стороне, там же медведи! - воскликнула Таня.

-   Я посчитал, будто баба Лиза лукавит, а медведи, это её выдумка. Чтобы нас задержать.

-   Ты не полностью ответил на вопрос.

-   Я спешил, потому что за мной медведь погнался. По этой причине и плавсредство пришлось оставить.

-   Вот ненормальный...

-   А чего ты так не говорила, когда я зверей убивал, которые на нас покушались? - немного обиделся Матвей.

-   Тогда нам надо было выжить, а сейчас-то зачем на пятую точку искать приключения?

-   Я должен был всё лично проверить.

-   А к фельдшеру зачем ходил? Что-то случилось? - Таня осмотрела его с головы до ног.

-   Да никто меня не поранил, успокойся. Я прощение просил за плот.


Гл.33


В деревню Панино, на рассвете, вошли три человека. Это старые знакомые Шайба, Толстый и Моська. Изрядно потрёпанные, голодные, они притормозили на краю улицы, раздумывая, как им быть дальше и куда податься, чтобы получить нужные для них сведения. Путешественники могли бы постучаться в любой домик и навести там шороху, но иногда и в таких маленьких поселениях несут свою службу участковые, которые много чего умеют, в том числе и метко стрелять. Да мало ли? А вдруг их разыскивают, потому что органы узнали про нынешний поход в дальние леса к дорогому дружку, сбежавшему со следственного эксперимента. А это статья за укрывательство, ещё и автомат ему несли, а также поддельные документы. Да тут сидеть - не пересидеть. Потому надо вести себя тише воды и ниже травы.

Шайба научил своих подчинённых, что им говорить милиции, если представители таковой повстречаются на их тропинке. Мол, да, Сорока звонил, а мы пошли и убили его. Закопали в лесу, где - не помним, там везде одинаковые заросли, что и не разберёшь. Он первый напал, это была самооборона, а мы заставляли его пойти, куда следует, с повинной. Он не послушался и хотел нас всех лишить жизни.

Тут имелся особый аргумент - все знали, как опасен маньяк Сорокин.

На самом деле, Шайба не давал таких распоряжений, чтобы скелет Егора Сорокина предали земле, останки так и остались валяться под кустами, половину из них уже растащили дикие животные.

Вот так - был человек и нету. Сорока и не предполагал, что будет покоиться в лесу, в самом сердце природы, а не на местном кладбище, где похоронены его родные и близкие. Но, как говорится, о некоторых людях обычно говорят - "туда ему и дорога."

Троица, на удивление, путешествие осилила нормально. Единственным препятствием было то, что у Шайбы всё время болела нога, кости срослись неправильно, потому это и доставляло ему настоящую пытку. Из-за него шли медленно, без конца останавливались, порой за сутки проходили всего считанные километры. Спали на земле, по очереди дежурили, подбрасывая в огонь собранный валежник. Зверей не боялись, было наоборот. Это лесные обитатели их опасались, потому что бандиты были вооружены, а хищники это чувствовали. Охотились на оленей, косулей, кабанов, мясо тут же жарили, но с собой про запас не брали. Что не съедали, то выбрасывалось, чтобы потом снова стрелять в беззащитных животных.

Правда, произошли некоторые накладки, при форсировании реки вплавь, они случайно утопили сумку с огнестрельным оружием, поэтому у них в наличии, на сегодняшний день, имелся лишь пистолет Шайбы, да и то - всего на несколько выстрелов.

Избушку, в которой зимовали Матвей и Таня, они обогнули стороной, так как это жильё не было отмечено на карте. А вот Шалаш им пригодился, особенно крупы и вермишель, что не взяли с собой молодые люди. Волкодав на них не нападал, его уже разорвали волки. И вот теперь перед ними деревня Панино. Шайбе не терпелось знать, какой транспорт сюда ходит и где здесь местный магазин? Они видели несколько десятков избушек, но из них никто и понятия не имел, что жилых всего несколько - в основном дома заброшены, как говорила баба Лиза - "заходи в любой и живи."

-   Шайба, в натуре, кого мы ждём? - заныл Моська. - Айда в люди, жрать сильно охота.

-   Заткнись, Моська, не мешай изучать обстановку. - грубо одёрнул его Шайба, а Толстый лишь улыбнулся.

-   А чего бояться? У нас пистолет. - не унимался Моська.

-   Не у нас, а у меня. Вы своё оружие рыбам подарили. И забудь про мой пистолет, мы геологи, которые заблудились. Народ тут крепкий, ко всем трудностям привычный. А если ещё и участковый на месте, то могут и посадить.

-   Ладно, я пойду в кусты. - проворчал Моська. Но через минуту раздался его испуганный крик. Толстый рванул к нему, а Шайба рывком вытащил из кармана куртки пистолет, но уже через минуту Толстый привёл Моську, на последнем лица не было.

-   Что такое, чего ты орал, придурок?

-   Да там Маугли какой-то в лесу. По пояс голый. Я только дела сделал, застёгиваю ширинку, а он вышел из кустов и как врезал мне в живот кулаком, до сих пор отдышаться не могу.

-   Что ещё за Маугли? - Шайба глянул на Толстого.

Тот пожал плечами.

-   Я его не застал. Прибегаю, а Моська на земле валяется, уже поверженный.

-   Ничего себе, как нас тут принимают. - сам себе тихо сказал Шайба.

-   Мы плохо выглядим, наверное, поэтому. - предположил Толстый.

-   А нельзя спросить сначала, кто мы и откуда? Чего сразу драться? - тонким голоском завопил Моська, двумя руками обхватив живот, при этом согнувшись в три погибели.

-   Моська, ты, конечно, не обижайся, но ты постоянно попадаешь в какие-нибудь переделки. Боюсь, что однажды все твои невезения и нам боком выльются. - возмутился Шайба.

-   Да что я виноват, если этот Маугли сам на меня выскочил? Можно думать, я хотел, чтобы мне печёнку отбили. Да я чуть не задохнулся. Пусть Толстый скажет, он появился, а я, как рыба, ртом воздух хватаю... Кстати, у них тут кладбище рядом.

-   Нашёл что объявить. Нам бы магазин, чтобы харчей набрать, а он кладбище... Я б сейчас хлеба с колбасой по килограмму бы съел. - Шайба сглотнул слюну. - Не понимаю, как некоторые живут в лесу, я спал и видел, вроде пивасик пью с тараночкой, или сало ем с яйцами и капустой солёной. Я всё хочу, даже бы от конфет не отказался, а деньги есть, с этим как раз не проблема.

Подчинённые стояли понурив головы, они ждали решение главного, всем не терпелось набить желудок и завалиться в постель, чтобы выспаться по-человечески. Даже помыться сил нету, но к этому они уже привыкли.

-   Ладно, пошли. - скомандовал Шайба, налюбовавшись на безоговорочное подчинение Толстого и Моськи. А ведь они шли долго, он больной, но Толстый и Моська его не бросили, Шайба сумел пронести звание "командира" через все невзгоды, но самое главное, что даже "бунта на корабле" ни разу не было.
Шайба сидел на высоком пеньке, но когда вставал, то неловко подвернул сломанную ногу, боль пронзила всё его тело. Бандит застонал, у него аж в глазах потемнело.

-   Мне бы ещё и доктора... - сказал он, усилием воли заставляя себя не расплакаться, настолько ему стало плохо и жалко себя, что он, из-за какого-то Сороки, так изуродовал своё тело и они втроём ни за что приняли непосильные мучения. Справились, да, но осадок из души никогда не исчезнет. Год назад, если бы кто сказал, что ему предстоит по лесам скитаться долгие месяцы, в жизни бы не поверил.

-   Потерпи, Шайба. - заботливо произнёс Моська. Он даже забыл про собственные недавние страдания. Когда рядом ещё кто-то мучается, то Моське вдруг стало намного легче, что ни один он такой несчастливый. - Вот расспросим людей, где у них тут врачи, они нам с тобой и помогут.

Шайба глянул на Моську с недовольством и тот сразу замолчал.

Первой им попалась баба Лиза. Старушка в своём дворе набирала воду в ведро из колонки. Стояла к воротам спиной и не видела, как к калитке подошли трое незнакомых людей.

-   Бабка, а где тут на постой можно остановиться? - спросил Шайба.

Баба Лиза вздрогнула от неожиданности и повернулась к говорившему. Перед ней стояло трое мужчин, внешний вид которых желал быть лучшим. Она сразу прониклась к ним жалостью, догадываясь, откуда они к ней заглянули, но вот слово "бабка" невольно резануло слух. Её никто никогда так не называл. Даже внуки её друзей. Всегда ласково "бабушка" или "бабуля", но не "бабка", поэтому Лизавета Павловна данную троицу заподозрила в непорядочности.

-   А вы кто такие будете? - тоже грубовато спросила баба Лиза.

Шайбу аж передёрнуло от такой наглости. Но он не смел перед старухой раскрываться, будто по ним давно тюрьма плачет, хоть они недавно только оттуда.

-   Я же первый спросил. - Шайба намеревался улыбнуться, но получился некрасивый оскал, ещё и левый глаз задёргался. Тут бы покой, поесть вдоволь, а она вопросы свои дурацкие задаёт.

-   Имею право. - упрямилась баба Лиза. - Не я к тебе явилась, а ты ко мне.

-   Мы геологи. - соврал Шайба. -  Заблудились в ваших краях. Ищем выход. Но сначала надо привести свои силы в надлежащий порядок для очередного путешествия. Так сойдёт?

-   Сойдёт, только для деток ясельковой группы. - Что ж ты, мил человек, думаешь я за свою жизнь ни разу геологов не встречала? Они все культурные, умные и добрые. Готовы сами помочь, а не просить помощи. И, тем более, не грубят пенсионеркам женского пола. Или "бабушка", или по имени отчеству. Ясно?

И тут Шайба понял, где опростоволосился.

-   Да вы извините, мы только что из леса. Все лишения на нервах, потому всё это и выливается наружу. Поверьте, и с геологами случаются несчастья... Как вас зовут, как обращаться к вам?

-   Лизавета Павловна. Так вот, смешные вещи вы говорите. Чтобы геологи и заблудились? У них компасы, карты и все приборы, да они наши края знают получше нас, хоть мы и всю жизнь тут прожили. Но меня мало интересуют ваши проблемы, спрашиваете, где можно квартиру снять? Да нигде! То есть у нас полно свободных, брошенных домов. По той стороне, начиная от синего забора, занимайте любой и квартируйте себе на здоровье.

Бабе Лизе они не понравились почему-то. Чутьё опытного человека, который многое повидал на своём веку. Лизавета Павловна взяла ведро и намеревалась отнести его в хату, нарочно больше не обращая внимание на пришельцев.

-   Погоди, бабуля... - как-то вульгарно обратился к ней Шайба. - А магазинчик где тут у вас?

-   Нету у нас магазинчика. Нам вертолётом продукты доставляют.

-   И участкового у вас нету? - Шайба решил всё сразу разузнать. Но баба Лиза почувствовала, что тут надлежало так донести до сведения, чтобы местным жителям потом ни о чём не пришлось пожалеть.

-   Как это нету участкового? Ещё как есть!

В принципе, она и не обманула бандитов, просто в данный момент участковый отсутствовал.

Шайбе надоело силой выпытывать у строптивой бабки интересующие его моменты, так и подмывало достать пистолет и припугнуть своенравную старуху, но он не имел право. К тому же и пулек в наличии имелось - кот и то больше наплачет, а что им ещё предстоит на их пути, то известно одному Богу.

-   Сваливаем отсюда. - твёрдо велел Шайба и они двинулись дальше по улице.

На их счастье за двором стоял Игорь Петрович. Он только что накормил и напоил козочек, теперь ждал, когда Людмила Фёдоровна пригласит его на завтрак.
Шайба, учёный разговором с Лизаветой Павловной, вложил в своё обращение все положительные эмоции, на какие только был способен:

-   Извините, а где нам можно тут пожить несколько дней? Мы геологи, вот, малость заплутали. Когда переплывали речку, то лишились компаса и многих полезных нам вещей. Вынуждены скитаться. Если не возражаете, мы зададим вам несколько вопросов.

-   Не возражаю. - сразу ответил Игорь Петрович. - Что до свободного жилья, у нас его много.

-   Да, да, - Лизавета Павловна так и сказала. - Шайба дал понять, будто с некоторыми местными они уже нашли общий язык. Но опытный фельдшер перевидел многие тысячи, а то и миллионы людей, потому в них он разбирался очень даже профессионально. Да одно то, что их деревенька в лесу, а не в комфортабельном городе - уже говорит о том, что они особенный народ и увидят то, что другим совершенно недоступно. А ещё Игорь Петрович понимал, что нельзя сразу выдавать свои мысли всяким незнакомым прохожим. На то мужчина имел особый талант, потому что медикам непозволительно раскрывать больным их реальное течение болезни. Если коротко, то Игорь Петрович не поверил в сказку о геологах. А если кто-то не говорит правду, значит, этому человеку есть чего скрывать.

"Ну этого нам ещё не хватало." - тяжко вздохнул мужчина.

-   Про магазин тоже Лизавета Павловна сказала. - продолжал Шайба. - Вернее, про то, что его нет. А что же делать? Мы давно ничего не ели. Нет, вы не подумайте, деньги у нас имеются, расплатиться есть чем.

-   Хорошо. У нас в морозильнике несколько кур, уже ощипанных. Мы вам их продадим. Хлеба так дам булку. Вы пока идите в свободный домик, а мы вам соберём еды на последующие дни. Тут и яйца есть на продажу, возможно, и кур ещё найдём, и картофель. Просто не все знают о вашем прибытии, но после мы обязательно решим этот вопрос.

Шайба был доволен, ну наконец-то они поедят. Когда это было в последний раз - он уже и не помнит. Ели грибы, зелёные лесные ягоды, которые ещё не успели созреть, а Толстый кормил их какими-то корешками. Съедобно, но не вкусно, потом через час опять есть хотелось. А это настоящая курица и настоящий хлеб! Шайба уже представлял, как он заставит подчинённых развести костёр и пожарить на нём вожделенные тушки. И чем раньше они начнут, тем быстрее можно перебить наступивший, такой сильный голод. Шайба пока не спрашивал про медиков, не до того было, спешил, не подозревая, что перед ним опытнейший фельдшер. А Игорь Петрович тоже выигрывал время, он наметил собрать всех друзей и обсудить вопрос о странных путешественниках, что ворвались в их размеренную жизнь, причиняя некоторые неудобства. Пока только тревогу. Первым делом Игорь Петрович хотел поговорить с Лизаветой, по словам незнакомцев - она уже с ними успела пообщаться. Медик помнил, для него это был своеобразный козырь, что у них есть два молодых человека, которые, если что, защитят остальных пенсионеров. Да они и сами ещё на что-то способные, а имел в виду он Матвея и Борьку Назарова.


Гл.34


Шайба и его друзья выбрали себе домик, который находился от Борьки Назарова всего через двор. Бандиты удивились, что на двери строения отсутствовал замок. А и правда, ну кто сюда придёт в эту глухомань, так какой смысл что-то запирать, если данное жилище давно брошено.

Пока Толстый и Моська занимались костром, Шайба зашёл в помещение и всё хорошенько осмотрел. Там было чисто, как будто отсюда никто не уезжал. Вообще, пыль в этих краях, где доминируют хвойные лесонасаждения, почти редкость. Ни то, что в южных городах и сёлах страны. Летом, эта пыль, сантиметровым слоем лежит на цветах и листьях деревьев, ещё и палит нещадное солнце. А тут роса умыла листочки и растения вновь свежие и красивые.

Шайба выбрал себе одну из спален, всего комнат было три. На деревянной кровати даже пастельное бельё сохранилось, видимо хозяева не стали себя перегружать лишним весом, взяли необходимое и вперёд, в путь-дорожку, возможно, лишь с чемоданом в руках.
Всё для Шайбы тут было новостью, например, во дворе мало было сорняка, хоть уже годы тут никто ни за чем не ухаживал. Лишь один спорыш везде, но данную травку Шайба любил, в детстве он часто валялся за двором на этом мягком зелёном ковре, вместе с Тузиком, маленьким рыжим пёсиком на кривых лапках. Тогда это был его единственный верный друг. Шайба чуть не расплакался, вспомнив, как он неделю ревел за Тузиком, которого сбила машина.

"Что это на меня чувства накатили? Скучаю. За домом. Не зря говорят, будто в гостях хорошо, а дома лучше. Да и какие это были гости? Скитаться по непроходимым зарослям с больной ногой, такое путешествие не из приятных."

Шайба вышел на порожки и уселся на них, слегка сдувая с досок видимые соринки. Толстый и Моська нашли какой-то железный прут, правда ржавый, но они его тщательно вымыли под колонкой. Да, вода тут тоже бежала, никто её не перекрывал. На этот прут они нанизали двух мороженных курочек и подвесили его над костром, по бокам которого были вбиты в землю ветки с рогатинами, вот на эти рогатины и был положен прут с курами.
Шайба обратил внимание на яблоню, она росла почти рядом с порогом, но почему-то часть дерева была спилена и от этого яблоня выглядела некрасиво, если не уродливо. Может, мешала, потому её и подрезали, а, может, сама обломилась под тяжестью плодов. Там, дальше, возле сарая, находилась уже развалившаяся поленница с потемневшими от времени дровами. Кто-то заготавливал их в зиму, но так ими и не воспользовался. Вот она жизнь. Сегодня здесь, в завтра там.

"Я бы тоже не смог тут жить, пусть в родном краю хуже с экологией и прочим подобным негативом, но я там привык и уже не представляю себя без своего города."

Шайба задумался.

"Я не представляю себя без своего города, а вот город запросто представляет своё существование без меня. Не было нас там очень долго и никто, наверное, даже не вспомнил. Кроме ментов. Потому что надо было отмечаться в участке, а мы не являлись, теперь снова срок светит. Ну кто знал, что мы за месяц не управимся? И всё из-за Сороки, дурак я, что его послушался. Ну и что толку, что мы пришли, а его уже кто-то к праотцам отправил."

Шайба понюхал воздух, главарь не мог дождаться, когда еда будет готова. Он обычно чесноком натирал окорочка и майонезом с солью, было вкусно, но Шайба был рад и такой стряпне, только бы это не надоевшее лесное мясо. Казалось бы! Не все люди имеют возможность купить себе килограмм желаемого продукта, потому что он считается не дешёвым. А они много месяцев питались одной дичью, это вообще шедевр кулинарии. Но без соли и хлеба, порой, и кусок в горло не лез, Шайба и его друзья всё время мечтали об обычной для них пище, к которой привыкли с самого рождения.

Хлеба было всего булка, Шайба собирался отрезать себе половину, а оставшееся отдать подчинённым, но они не спускали глаз с ножа и этой несчастной буханки, поэтому главарь не выдержал и порезал её, примерно, на три равные части. Ели с жадностью, пытались говорить в это время, но начав - замолкали, чтобы не пропустить то нахлынувшее удовольствие, которое получают от принятия вкуснейшей пищи. Затем Толстый и Моська направились в дом.

-   Вы куда? - спросил Шайба, хотя ему и так всё было ясно.

-   Как куда? Спасть. - отчитался Моська. - А ты что, Шайба, разве не собираешься на отдых?

-   Собираюсь, но после купания.

Подчинённые застыли на месте.

-   И вы тоже со мной. - продолжил Шайба.

-   Куда? - спросил Толстый.

-   На речку. Переодеться есть во что, потому...  - и он дёрнул подбородком в сторону забора.

-   Шайба, но вода ещё холодная. - не унимался Моська.

-   Ничего, потерпишь. Зато вонять не будешь.

-   А где мыло? - съязвил Моська.

-   У меня есть брусок. Приберёг. - с иронией сказал Шайба, мол, не отвертишься.

-   И мочалка? - Моська тянул время, ему никак не хотелось идти на речку.

-   Трусы свои намылишь, заодно и постираешь их.

Но потом, когда они чистые и пахнущие земляничным мылом, возвращались обратно в дом, то Моська даже был благодарен Шайбе, что тот насильно заставил их искупаться. Да и вода не была такой уж холодной, поначалу немного, а потом даже тёплой показалась.

Местные так и предполагали, что пришельцы долго будут отсыпаться, потому Игорь Петрович всех предупредил, чтобы их не будили. В этот момент все подтянулись к беседке бабы Лизы, для того, чтобы обсудить вопрос, как им быть с этими прибывшими неизвестными.

-   Но они же пока нас не трогают, правильно? Так чего раньше времени голову пеплом посыпать? - возмутился Андрей Иванович.

-   Смотри, Андрюха, чтобы потом поздно не было. Я видел их лично. Какие там геологи, они хоть бы восьмилетку все закончили. И если они порядочные, то зачем врать?

-   Вот именно! - поддержала его баба Лиза. - Нормальные люди не будут грубить старому человеку. Я тоже хороших людей за версту чую, но эти к ним не относятся.

На собрании также присутствовали Матвей с Таней и, в связи с неотложной необходимостью, Борька Назаров.
Мало того, Игорь Петрович призывал парней, чтобы они помирились, на что Матвей ответил:

-   Да я уже и не обижаюсь. - и тут же глянул на Таню. Но девушка улыбнулась и едва заметно кивнула. Таню Игорь Петрович предупредил, чтобы та лишний раз не маячила на улице, потому что неизвестно чего ждать от этих людей, которые долгое время не видели женщину. С ним все согласились, а Таня обещала, что в основном будет сидеть дома.

-   Возможно, они вооружены. - продолжал Игорь Петрович. - Эх, жаль у нас ничего нет. Сами виноваты, живём в лесу, а такие беспечные.

-   У нас есть ружьё. - коротко сказал Борька Назаров.

-   Как? У тебя же его Леонид Анатольевич конфисковал. - удивился Игорь Петрович.

-   А потом отдал. - уточнил Борька. - Он уезжал надолго, а тут мало ли что, говорит... Вот, угадал.

-   Значит, ты не врал, когда обещал Матвея пристрелить? - тут же вскинулась баба Лиза.

-   Насчёт ружья не врал, но стрелять не собирался. У меня его даже в руках тогда не было. Просто припугнул.

Все молча переваривали сказанное.

-   Да ладно вам, - всех успокоила Людмила Фёдоровна. - мы совсем не знаем эту троицу, а уже все кости им вымыли.

-   Вот именно! - вмешались баба Маша с бабой Валей. - Люди не воруют, а деньги дают за наши продукты. Ну кто откажется продать излишки?

-   Я откажусь. - твёрдо заверил Андрей Иванович. - Потому что у меня нечего им продать. Картоха и та уже заканчивается.

-   А нечего всю зиму жарить одну картошку, тогда бы она не закончилась. Надо было каши варить, супы, а конечно, если сидеть только на этом... - поучала Андрея Ивановича баба Валя.

-   Валюша, богатей, родная, продавай все имеющиеся у тебя излишки, а мне и так неплохо, понимаешь? Только не надо меня жизни учить, как мне питаться и что экономить, хорошо, золотце?

-   Хватит вам! - прикрикнул на них Игорь Петрович. - Не время ругаться, а вы, как дети малые. И какой вы пример молодёжи подаёте?... Насчёт вновь прибывших, повторяю. Я не предлагал в лес от них тикать сломя голову, но и начеку оставаться никому не помешает. Всяк человек, которого мы не знаем, он уже потенциально опасен. Поэтому будьте бдительны и не очень-то язык при них распускайте, обдумывайте каждое словечко. Чтобы потом эти слова - против нас же самих не обратились. Всем всё понятно?

Баба Маша с бабой Валей наблюдали за событиями в доме напротив, где поселились путешественники. На то у них была своя причина. Пенсионерки собрали кое-какие продукты и им не терпелось побыстрее продать их незнакомцам. А то ведь картофель пропадёт, а его много ещё в погребе, а если своим предложить, так у всех его в достатке, кроме Андрея. Но ему они и бесплатно дадут, он же друг. И если есть возможность заработать лишнюю копейку, то почему бы и нет?

Наконец, через дорогу началось какое-то движение, это Толстый и Моська показались на пороге. Бабули подхватили свой товар, в вёдрах и сумках, и со всех ног, на что были способны в этом возрасте, пустились к путешественникам, а то вдруг те опять в комнатах скроются.

-   Молодые люди! - крикнула запыхавшись баба Маша, а баба Валя держалась рукой за сердце, про себя пенсионерка думала:

"Ну его к бесам собачьим, такую спешку. Так и упасть можно и больше не подняться. От уже дуры две, можно думать, что доедаем последнюю корку хлеба..."

Моська с Толстым обернулись на крик и молча наблюдали за старушками, чего, интересно, тем надо от них?

-   Мы вам еду принесли. - улыбалась баба Маша, едва справляясь с дыханием.

-   А, так это хорошо! - повеселели бандиты. - Но мы такой вопрос сами не решаем. Сейчас Шайбу позовём. - и Моська скрылся за дверями.

-   Кого? - переспросили бабули в один голос. - Какую ещё шайбу?

-   Мы имели в виду, что главного позовём, этого, как его... Вадима Петровича. - неумело сгладил обстановку Толстый.

Бабульки призадумались, видать прав был Игорь, что это самые настоящие проходимцы, но никакие не геологи.

"Да ладно, деньги не пахнут. А они погостюют тут денёк-другой, да и отбудут восвояси, ага, с Богом." - примерно так подумали пенсионерки.

Прихрамывая, но твёрдой походкой к воротам приближался Шайба. Свеженький, выбритый. И своих подчинённых он заставил привести себя в порядок. Моська возмущался, мол, ему понравилась та борода, которую он отпустил. И хотелось бы дома покрасоваться с такой новой неотразимой внешностью. Мол, геологи почти все бородатые.

-   Убери! Или без наркоза вырву. Геолог, твою мать... - предупредил его Шайба.

-   Здравствуйте, дорогие бабушки! - рассыпался в комплиментах Шайба. - Да-да, мне уже сообщили, что вы нам харчишек хотите подкинуть.

-   Совершенно верно! - улыбаясь подтвердили бабушки, им запрещено было подавать вид, если они что-то заподозрили. - Вот курочки, яйца и картошка. Мы просто не в состоянии много донести. - отчиталась баба Маша, а баба Валя лишь головой кивала, она до сих пор не могла отойти от пробежки.

-   Ну и замечательно! Мы сейчас всё это на костре запечём и зажарим. Только с яйцами что делать, нет жира, чтобы их на сковородку кинуть, а яишенка так и пахнет... - Шайба сглотнул слюну.

-   За яйца не беспокойтесь, они уже сварены. Если маслица растительного надо, так мы принесём в следующий раз. - сказала баба Валя.

-   Приносите, я не против. - ответил довольный Шайба.

-   Любой каприз... - и баба Маша потёрла большой палец об указательный и средний, намекая на расплату.

-   Конечно-конечно! С этим нет проблем! - воскликнул Шайба и полез в карман тёмной рубашки. Бабушки назвали стоимость продуктов, а Шайба даже не торговался, он помнил цены в своём городе, здесь они были ниже. Несмотря на то, что картофель и пшеницу в этом регионе выращивали совсем мало, в виду занятости территории бесконечными лесами. Но бабульки не обманывали новичков, они озвучили им рыночную цену, нисколько не прибавляя себе ни на копейку.


Гл.35


Баба Валя с бабой Машей были довольны такой торговлей, где не надо добираться в город, на рынок, в их положении - это совершенно невозможно. Денег ничуть не потеряли, продали по той же цене, что и везде стоит в их регионе. А то вот-вот и картофель уже начнёт усыхать, какая польза, если потом сморщенные клубни просто так выбросить в мусорную яму? А так, люди поедят, вот, и деньги при этом заплатили...

Шайба тоже пребывал в отличном расположении духа, потому что ему, как говорится, прямо на дом принесли продукты, как какому-то известному начальнику. Края тут глухие, почти безлюдные, даже магазин отсутствует, и если бы не бабульки, то что делать, куда бежать за харчами? Снова в лес за дичью? Но пули нельзя расходовать, их и так осталось совсем ничего.

Пользуясь моментом, Шайба решил задать старушкам несколько вопросов, которые его особенно интересовали.

-   А медик у вас тут имеется?

-   Обязательно! - гордо ответила баба Маша. - Вы у него уже были, как только сюда явились.

Лицо Шайбы сделалось суровым, неужели та ворчливая бабка и есть медик?

-   Ну что, никак не вспомните? - засмеялась баба Маша. - Да вы у него кур покупали, ну? Такой молодой, а памяти уже нету.

-   А, тот мужик? Понятно. - Шайба был рад услышать подобные новости. Вообще, он понимал, что в этих условиях ему никто не поможет, с неправильно сросшимся переломом. Чтобы не хромать, это вновь надо разбить ногу и заново её мастерить из всех осколков костей. Да он и дома вряд ли согласится на такую "экзекуцию". А спросил у бабок по одной причине: иногда повреждённая нога его сильно беспокоит и если когда-то уже нельзя будет терпеть, то хотя бы знать - к кому обратиться, чтобы сделали укол. Шайба и уколов боялся, как огня. Но боль в конечности страшнее, на этом фоне инъекция выглядит весьма жалко и незаметно, потому Шайба из двух зол выбрал самое меньшее.

-   А скажите, уважаемые бабушки, - Шайба даже сам удивился, как он может правильно вести культурные разговоры. - на одного из моих людей напал какой-то голый человек, чем-то напоминающий ненормального. Это случилось вон там, на окраине. - Шайба указал рукой нужное направление. - Кто он, это ваш местный? - Шайба оглянулся на Моську, тот сдвинул брови и отвернулся, ему неприятно было вспоминать тот позорный момент, когда его сильно стукнули кулаком в живот и он ощутил тогда страшные мучения, как будто всё, уже концы отдаёт. Да хоть бы потом не аукнулся этот удар, порой он повернётся резко на правую сторону и тут же в печени начинаются усиленные колики, длящиеся полчаса и более. Вот это Моську и раздражало, ладно бы получить увечье в перестрелке или, например, в какой-то крутой драке, где стенка на стенку, но не так позорно, когда пошёл в туалет, а тебя там ждали и потом вломили тебе по полной. Огрёб, так огрёб и стыдно кому признаться, что сам не ведает от кого.

Пенсионерки переглянулись между собой.

-   Это, наверное, он говорит про того лешего, чтоб ему пусто было... - догадалась баба Валя.

-   А то ж про кого? - согласилась баба Маша.

-   Мил человек, это не наш житель, он родился в лесу и живёт там уже долгие годы. Ещё давно мамку его изгнали отсюда, думали она где-то загинула, а женщина та неожиданно выкарабкалась, ещё и чудо вот такое родила. А он, при случае, издевается над нами, но чтобы сильно вредить, то побаивается. Возраст у него уже не тот, а мы однажды собрались и пошли в лес на его поиски, чтобы проучить негодника по самое первое число. Нашли его "берлогу", хотели развалить или сжечь при помощи керосина, но потом пожалели, всё ж людина этот отшельник, а не зверина дикая. Хотя ведёт себя хуже последнего. Он, видимо, сидел в кустах и всё видел своими глазами, ну и понял, наверное, что в следующий раз - это может плохо для него закончится. Вот, после того стал намного тише, ну и, соответственно, стал меньше нас доставать. - объяснилась баба Валя.

-   А доставал-то чего? - спросил Шайба.

-   Ну как чего? Мы же всё рассказали... За мамашу свою, стало быть, месть задумал.

-   А, вот в чём причина. Ну а мои люди при каких делах? Он что, слепой, не заметил, что мы чужие и к этому вопросу не имеем никакого отношения?

-   А кто его знает, что у него на уме? Это вы у него спросите, а не у нас.

Да Шайба бы спросил, обязательно. Только на чужой территории ему не хотелось никаких разборок, себе дороже.

-   А что же участковый, он-то куда смотрит? - схитрил Шайба, ему подвернулась возможность побольше разузнать про стража порядка, и он её с лихвой использовал.

Но старушек не так-то просто обмануть, они уже ждали этот вопрос. Их предупредил Игорь Петрович, дабы много не болтали своими языками. Старушки это помнили. Когда куда-то уезжал участковый, то Колосов всегда был вместо него.

-   А что участковый? Он с бандитами воюет, а этот просто хулиган, обиженный судьбою. Вот когда мы к нему добрались, вернее, до его жилища, то как раз участковый и командовал этой операцией. Леонид Анатольевич, так зовут нашего милиционера, он громко предупредил, что второго раза не будет, жильё его развалим, а самого "лешего" в тюрьму отправим. Пожалел его Анатольевич, что тут не ясного?

Шайба понял так, вроде участковый здесь и проживает, но где он? Почему до сих пор к ним не подошёл и не поинтересовался, мол, кто вы, откуда и куда направляетесь?

"Может, пока отсутствует, например, в центре по делам? Хорошо бы и подольше он там задержался. Вот в это время и надо отсюда уйти, до его приезда, иначе менту бесполезно байки рассказывать про геологов, тот быстро сообразит, с какого мы поля ягоды."

Но открыто спросить, где нынче находится страж порядка - Шайба побоялся. А вдруг он, участковый, дома и никуда не уезжал. Например, запил. У всякого мужика такое случается. А бабки обязательно спросят, мол, зачем он тебе? И если соврать, что нужен его совет в дальнейшем их передвижении, то бабки тут же побегут к менту и сами сюда его вызовут. Нет, такое счастье Шайбе не улыбается.

-   Ну Бог с ним, с вашим лешим, лучше скажите, как отсюда уехать? - спросил Шайба о самом главном и насущном. Домой хотелось очень сильно, Шайба и сам не ожидал, как он любит свою малую родину и как к ней привязан всем своим нутром.

-   А никак. - ответила баба Маша. - Вообще, можно, но это так рискованно...

-   В смысле? - сразу забеспокоился Шайба. Сколько им ещё тут сидеть?

-   Ни одну сотню километров надо идти к мосту, но это ещё неизвестно - годен ли он? Прошлую осень этот мост сломался, машина в речку упала, хорошо шофёр успел выскочить. - добавила баба Валя.

-   Зачем же столько идти к мосту? - Шайба аж сморщился, даже нога стала побаливать от одних только мыслей, что снова придётся куда-то долго пиляшить. - Неужели и здесь нельзя речку переплыть? На лодке, например. А ещё плот я видел в камышах...

Шайба не врал, он и правда обнаружил плот возле берега, когда они ходили купаться. Это именно тот, который Матвей оставил на той стороне, когда убегал от медведей. Но Борька Назаров уже притянул его обратно.

-   В конце концов, - продолжал Шайба. - эту вашу речушку и так можно переплыть. Даже я её осилю с больной ногой. - усмехнулся главарь.

-   Осилить-то ты её осилишь, сынок, - с иронией возразила баба Валя. - но там опасно, чтоб ты знал. Медведи там водятся, вот какие дела.

Но Шайба мимо ушей пропустил слова бабы Вали. Да они столько прошли по лесу, так им ни то, чтобы медведь, ни один волк ни разу не попался.

"Ну и бабки. - подумал Шайба. - Ну мастера паниковать..." А вслух сказал:

-   Как же вы тут живёте? Если шаг в сторону и сразу расстрел. - и он от души закатился громким смехом, ибо в душе главарь уже решил, если не найдётся другая дорога, то придётся в размашку одолевать местный водоём. Но Шайба считал, будто здешние бабки лукавят, не хотят выдавать ещё один путь, который у них есть в запасе. Потому что им понравилось продавать свои товары, ну и зачем старухам так рано отпускать от себя таких хороших покупателей?

-   Нам продукты вертолёт доставляет. - сказала баба Маша и они распрощались. - Кстати, к нам не только вы прибились. Ещё двое плутали по лесу и вот теперь они ждут вертолёта, поэтому не думайте, что мы вас обманываем. - на ходу сообщила баба Валя.

-   Ну-ну... - промолвил Шайба, глядя им вслед. Он был просто уверен, что всё-таки есть другая дорога.

Шайба не спал всю ночь, бандит размышлял, как узнать этот секрет, о запасном пути, о котором они понятия не имеют.

"И у кого об этом спросишь? Местные не признаются, пить дать. И кто эти двое, что тоже заблудились в лесу? Почему они ждут именно вертолёта? Возможно, сами по себе пожилые, потому и не верят в свои силы, надеются на более лёгкий выход из положения. А, возможно, бабки и их тоже "доят", навязывая своих кур и картошку - только в этом случае путешественники сидят на месте и никуда не рыпаются. Но они пусть поступают так, как им заблагорассудится, а мы не собираемся тут задерживаться аж до турецкой пасхи."

Шайбу волновали эти "ещё двое". Кто они? А если это настоящие геологи и тогда деревенские сразу раскусят Шайбу и его друзей. Ещё чего доброго - потом плохо дело закончится, вот поэтому надо действовать. И немедленно.
И вдруг Шайба понял, к кому нужно обратиться за помощью. Главарь тут же позвал к себе подчинённых.

-   Моська, тебе сегодня снова следует побывать около кладбища. -  сказал Шайба тоном, не терпящим возражения.

-   Зачем? - удивился Моська, даже Толстый выпучил глаза, ему впервые не было ясно, что именно задумал Шайба.

-   Чтобы тот Маугли опять на тебя напал. - спокойно пояснил Шайба.

-   Шайба, ты чё? - Моська аж задохнулся от негодования. - У тебя с мозгами стало плохо, да, Шайба? - а Толстый лишь переводил взгляд от одного друга на другого. Он и сейчас так ничего и не понял.

-   Ты выражения подбирай, понял, Мосяра? Иначе пристрелю. Пойдёшь ты, потому что на тебя он тогда напал. Если бы на меня, то я бы пошёл, ясно? - орал Шайба на всю хату.

-   Но зачем? - недоумевал Толстый. - Зачем это надо, Шайба?

-   Затем, что старухи скрывают от нас выход из этого селения. А он есть, я уверен. Кроме того, тут, оказывается, находятся ещё двое людей, кто, как и мы, плутал по лесу, а после прибились к этим бабулькам. В том-то и вопрос - кто они? А если геологи или ещё какие-нибудь учёные, которые нас в одночасье раскусят и что тогда?

-   А Маугли тут каким боком? - продолжал задавать вопросы Толстый. Теперь Моська наблюдал за друзьями и внимательно ко всему прислушивался. Ведь это именно ему предстояло рисковать жизнью, вот и хотелось знать - ради чего? Стоит ли? Но тут же понимал, что он не осмелится ослушаться приказа Шайбы, даже если и будет догадываться, будто овчинка не стоит выделки.

-   А тем боком, - уже более вежливо говорил Шайба. - Маугли же местный, потому он и в курсе, всех имеющихся тут стёжек и тропинок. Вот у него мы и выведаем, куда нам дальше поворачивать стопы. Я думаю, что участкового здесь нет по какой-то причине, иначе давно бы уже заглянул на огонёк. Вот пока он отсутствует, нам надо отсюда смываться от греха подальше.

-   А толку? - тут же заныл Моська. - А дома нас ждут наши менты. Так какая разница, в руки каких легавых мы попадём?

-   Большая! - снова повысил голос Шайба. - Дома свои менты, они всё про нас знают. А тут чужие. Вдруг этому участковому захочется лишнюю звёздочку на погоны и будем тут сидеть в районном отделении до посинения, пока они на нас всех своих собак не навешают. Оно нам надо? А дома мы признаемся, прям сами пойдём в ментуру и скажем, что Сороку мы замочили. О том, что он позвонил нам, всё это надлежит честно им рассказать, иначе нас всех ожидает серьёзный и конкретный срок. А на деле... За Сороку много не дадут, в крайнем случае - условно, так менты ещё обрадуются, что, наконец, глухарь по этому преступлению, теперь не будет висеть на их шее. Начальство же, поди, грызёт их, что на свободе разгуливает опасный преступник, а теперь они будут в курсе, что Сорока давно приказал всем долго жить. Разумеется, менты скажут, почему нам не сообщили, что Сорокин позвонил? Тут надо соврать, типа, один раз вы уже его взяли и чем это закончилось? Благополучно сбежал. Правда, по рылу схлопочем за такие слова, но живы точно останемся, зато данная "сказка" будет выглядеть правдоподобно. Скажем, что убивать не собирались, уговаривали пойти в сознанку - он, вроде, ни в какую и первый на нас накинулся. Это было не убийство, а типа, самооборона. Говорю вам, много не дадут, зато легавые не проведают, что мы несли Сороке оружие и документы. Бумаги я все сжёг, ещё в лесу, а этот пистолет потом выкину в укромном местечке... Значит, Моська, слушай и запоминай. Ты пойдёшь к месту один...

-   Что? - заорал Моська.

-   Дай досказать... - возмутился Шайба. - Мы вместе пойдём, но потом я и Толстый спрячемся. Ты будешь, как приманка. По-ментовски это означает ловля на живца. И как только Маугли на тебя набросится, то тут и мы с Толстым подоспеем. Вот и пусть этот лесной человек нам поведает, каким образом можно покинуть эту деревню?

-   Ну да. Печень мне отбил, теперь вообще загробит. - заскулил Моська.

-   Загробит - значит, похороним. - крикнул ему Шайбу. - И хватит испытывать моё терпение! Ты знаешь, чем это может закончиться.


Гл.36


Моська несколько минут прохаживался возле кладбища, но никто на него не нападал. Тогда он незаметно юркнул в кусты, где за всем этим наблюдали Шайба и Толстый.

-   Шайба, может, ну его нафиг, а? Нету его, видишь?

-   А ты покричи или пошуми как-нибудь. Просто он тебя пока не заметил. Не зли меня, Моська, давай, действуй!

Моська нехотя вновь направился к кладбищу, потом остановился и подумал:

"А что кричать-то?" - и заорал от страха то, что первое пришло ему в голову:

-   Я не боюсь тебя, Маугли! - бандит даже не успел испугаться собственного крика, как сзади его кто-то стукнул кулаком по голове. Моська упал, у него сильно закружилась голова, казалось, он вот-вот потеряет сознание. Ещё и сверху на него кто-то навалился. Но вскоре эта тяжесть как будто ослабла и Моська услышал голоса Толстого и Шайбы.

-   Попался, сучонок?! - со злостью прошипел Шайба. Моська встал, покачиваясь, а Толстый и Шайба уже поволокли пленника, а это был Маугли, подальше в лесные заросли.

-   Жив? - обернулся к нему Шайба.

Моська улыбнулся, он был рад такому исходу, потому что уже считал, что это его последний день жизни.

-   Ну и отлично! - добавил Шайба. - Поспевай за нами.

Шайба выбрал небольшую поляну среди леса, там и устроил допрос пленнику, мол, где дорога отсюда? Тот смотрел на них, как на ненормальных и ничего не говорил. Шайба перешёл на крик и угрозы, но "леший" продолжал сохранять молчание. Тогда Шайба вытащил из-за пояса брюк пистолет и приблизил его к лицу Маугли. Но мужчина даже не дрогнул, чем ещё больше разозлил Шайбу, который не стал больше церемониться. Главарь норовил засунуть пистолет в рот Маугли, но тот крепко сцепил зубы. Тогда Шайба дулом стал сильно стучать по зубам лешего и последний не выдержал, всё-таки был вынужден открыть свой рот. И тут Шайба вошёл в азарт от нахлынувшей злости, он тыкал этим дулом в нёбо лесному человеку, разбивая ему зубы, язык и дёсны, поэтому через несколько минут несчастный уже захлёбывался собственной кровью. Толстый и Моська морщились, они давненько не видели таким своего главаря. Ещё в молодости как-то случалось, а теперь это было настоящее удивление, они и не подозревали, что Шайба может быть до сумасшествия жестоким.
Вдруг раздался выстрел и пленник завалился на бок.

-   Ты что, убил его, что ли? - спросил Моська у Шайбы.

-   Сам не знаю, как нажал на курок... Вроде не хотел. - ответил тот.

-   Но зачем? - Моська был в шоке. - Возможно, и нету этой запасной дороги.

-   Твою мать... - выругался Шайба. - То ты жалуешься, что он тебе печень чуть не отбил, то теперь слёзы проливаешь, когда я его наказал. Ты определись!

-   Да, он помял меня, это правильно. Но и мы его помяли, то есть отомстили. Стрелять-то зачем, Шайба? Нам же хуже. А если выстрел кто-то услышал?

-   Ну и что? У нас нет свидетелей, когда мы шли сюда. Возвращаться тоже будем задворками. Да мало ли кто стрелял? Может, охотники.

Выстрел услышал Матвей. Парень замер, но повторного не последовало и он решил, что показалось. Или охотники резвятся.
Матвей направлялся к Борису, надо было договориться и немного понаблюдать за этими странными новичками. Что-то они кучкуются, а иногда куда-то подозрительно исчезают. Чего бы это честным людям прятаться от всего живого?
Но Бориса дома не оказалось. Тогда Матвей повернул к реке, зная, что Борис любит порыбачить. Но и там нигде его не было. Назад Матвей шёл мимо домика этой троицы, а они, как раз, все повисли на заборе. Юноша вёл себя спокойно, всем видом показывая, что их тут никто не боится. Правда, не поздоровался, но после скитаний по лесонасаждению, у него очень сильно стала развита интуиция, он за версту мог определить, хороший человек перед ним или плохой. Новенькие относились к последнему варианту.

Шайба, прищурившись, до последнего наблюдал, в какой двор повернёт Матвей, а потом поманил подчинённых в глубь двора, намекая на серьёзный разговор.

-   Это один из тех, о ком говорили бабки. Ну, что прибыли сюда до нас. -  твёрдо сказал Шайба.

-   Мы так и поняли. - подтвердил Моська. - И что тут такого? - он не мог сообразить, почему из этого следует создавать секрет?

-   А то, - рыкнул на него Шайба. - это он убил Сороку.

Моська усмехнулся.

-   Если он тоже побывал в лесу, то это не значит, что является убийцей Сороки.

-   Заткнись! - заорал на него Шайба. - На нём ботинки Сороки.

-   На них так и написано, что это ботинки Сороки? - вмешался в разговор Толстый.

-   Вы что, охренели? - до хрипоты орал Шайба, не заботясь, что их кто-то может услышать. - Или думаете, что я из ума выжил? Я лично дарил ему эти ботинки, у Сороки тогда проблемы были с деньгами. А всем известно, какой Сорока был бережливый, он одну вещь мог носить двадцать и более лет.

-   Успокойся, Шайба. - сказал Моська. - Никто тебя не считает дураком, ты наш главный, есть и будешь. Но мало ли одинаковых ботинок?

Шайба и правда немного утихомирился, после слов Моськи. И уже спокойнее произнёс:

-   Одинаковых много, то верно. Но однажды мы с Сорокой развели костёр, просто так сидели и болтали ни о чём. Это был наш последний разговор. Так вот, тогда, помню, ветка вдруг треснула, разбрасывая вокруг горящие искры, одна из которых, здоровенная, упала Сороке на ботинок. Он сразу не заметил и чуть не сжёг свою обувь, поэтому пятно так и осталось навсегда. У этого ублюдка точно такое же пятно. Вы считаете, это совпадение? А я так не считаю. - снова распалялся Шайба.

-   Раз такое дело, то и мы так не считаем. - согласился Моська. - Вот урод, этот точно заслужил, чтобы его прикончили.

-   Думал не дождусь от тебя, Моська, никогда умных мыслей. Пусть мы не очень любили Сороку, особенно в последнее время, но он наш кореш, согласны? Это во-первых, поэтому мы обязаны за него отомстить. А второе, так будет лучше для нашей же собственной шкуры. Этот малый обязательно потом разболтает, что убил кого-то в лесу, а, возможно, он даже знает Сороку в лицо. Портреты последнего только ленивый не видел, которые так и пестрили во всех газетах и журналах. Даже по ТВ его фотки показывали. Вот и начнёт потом этот щенок всем подряд хвастаться, будто одолел самого маньяка, мол, пусть теперь честной народ больше не заморачивается на эту тему.

-   Да пусть хвалится, нам-то что? - усмехнулся Моська.

-   Ну вот, а я тебя только что похвалил. - разозлился Шайба. - Дурак, мы тоже будем рассказывать, будто ликвидировали Сороку. И этот малый потом обернётся для нас опасным свидетелем.

-   Точно! - согласился Моська. - А я и не подумал.

-   Я сомневаюсь, будто ты вообще способен на это.

-   А если он уже донёс участковому и всей этой деревеньке? Вернее, её жителям. - Моська был доволен собой, какой умный вопрос он только что задал Шайбе.

-   Мёртвые потом ничего уже не скажут и не подтвердят. И это ещё доказать надо, что именно он убил маньяка. Может, всего лишь наткнулся на его труп, не более. По сути, никому неизвестно, что и кому он успел уже растрезвонить. Может, и не было ничего подобного, а мы тут придумываем всякие небылицы.

-   Шайба, но местные сразу догадаются, что это мы его отправили к праотцам. - предположил Толстый.

-   Догадываться одно, а подтвердить догадки фактами - то уже другое. Слушайте внимательно. Мы сегодня ночью его убьём и сразу же слиняем отсюда на плоту через речку. Скажем, что понятия не имеем про убийство, потому что отбыли из данной деревеньки на целую неделю раньше того преступления. Вот и пусть потом докажут, что это было не так. В общем, как стемнеет, мы идём во двор к той бешеной бабке и безжалостно расстреливаем того, кто пришил нашего лучшего друга. Всем понятно?

Толстый и Моська молча кивнули, тут не поспоришь. Но Моська никак не мог согласиться с действительностью.

-   Шайба, вот как, скажи, этот парнишка, почти подросток, одолел такого матёрого Сороку?

-   Я тоже удивлён до предела, но в жизни иногда случаются чудеса.

Матвей не застал Бориса дома, потому что тот тихонько забрался в сарай опустевшего двора, что по соседству с тем домишкой, где поселились трое бандитов. Именно Борис подслушал их страшные разговоры. Молодой мужчина сразу же поведал обо всём Игорю Петровичу и Матвею, что на последнего готовится покушение. За то, что тот лишил жизни маньяка, оказавшегося подельником этой "святой" троицы.
Сразу же Колосовы забрали к себе бабу Лизу и Таню, а Матвей и Борька Назаров, со двора Борьки, засели караулить бандитов.

Молодые люди надеялись проследить, как отморозки будут пересекать улицу, чтобы попасть на участок бабы Лизы, но те перехитрили Борьку с Матвеем и пробрались туда незаметно, по задворкам. Борис первый обнаружил какое-то движение возле порога Лизаветы Павловны. Чтобы никто не повредил двери бабы Лизы и, не дай Бог, не разбил ей окна, Борька выстрелил из ружья в кромешную темноту. Он ни в кого не попал, но сильно напугал Шайбу и его друзей. Шайба тоже выстрелил, сразу два раза, и побежал огородами, увлекая за собой и подчинённых.

-   Валим отсюда, пока нас никто не узнал. Наверное, участковый приехал.

-   Но мы не завершили начатое. Свидетель до сих пор ещё жив.- возразил на ходу Моська.

-   Собственная шкура дороже. Ещё неизвестно, узнал он Сороку или нет, а мы тут под пули себя подставляем.

Участковый и правда появился, на вертолёте на следующий день. В деревне его встречали с восторгом и уважением, каждому хотелось обнять стража порядка и пожать ему руку. Он всем сообщил, что была ложная тревога и со здоровьем у него абсолютная норма, чем обрадовал жителей маленькой деревеньки. Леониду Анатольевичу представили Матвея с Татьяной, вкратце посвятили его в то, как те почти год назад безнадёжно заблудились, плутали по лесу долгое время, а недавно вот и к ним прибились. А также сообщили про трёх бандитов, что последние уже начали стрелять по мирному населению, а такого у них отродясь никогда не было.

-   Тогда чего я тут рассиживаюсь, надо их срочно обезвредить. - приподнялся с лавочки участковый, высокий симпатичный мужчина среднего возраста.

-   Их нет в посёлке. - сказал Борька Назаров. - Я ходил на берег, специально плот искал, но так и не нашёл его. Они на нём переправились на ту сторону.

-   А, ну тогда их уже нигде нету. А чтобы убедиться в правильности моих слов, то надо вызывать специальную группу, которая бы согласилась пристрелить несколько десятков медведей. Поверьте, никто этим заниматься не станет. - заключил участковый. Леонид Анатольевич пригласил Таню и Матвея к себе в кабинет и попросил подробнее рассказать об их скитаниях по лесу, а когда выслушал довольно долгую историю, то похвалил их за выдержку и настоящее геройство, особенно за то, что Матвей не побоялся и уничтожил опасного маньяка.

-   Ну что, позвоним вашим родителям и доложим, что вы нашлись и находитесь в прекрасном расположении духа, а самое главное - целы и здоровы. - весело спросил Леонид Анатольевич, глядя на телефон.

-   Ни в коем случае! - возразил Матвей.

-   Они тут же будут уже ночью, а это опасно. - поддержала его Таня.

-   Ладно, тогда сами сделаете им сюрприз, вашим появлением дома. Завтра вылетаем, лётчик тут на ночь остаётся. Я лично посажу вас на поезд, готовы?

-   Готовы! - одновременно ответили молодые люди. А Таня заплакала от волнения и такого замечательного подарка судьбы. Да, они живы и, наконец, скоро будут дома.

Вся деревня вышла провожать Таню с Матвеем. Борька по-дружески обнял Таню, а Матвею крепко пожал руку. Бабушки принесли им на дорогу продукты, а потом украдкой вытирали краешком косынок мокрые от слёз глаза. Баба Лиза просила молодых людей хоть когда-нибудь приехать к ней в гости. Они обещали.

А с родителями была встреча, запоминающаяся на всю жизнь. Столько радости, ну, и конечно же, целое море слёз. Любовь Сергеевна, мама Тани, дня два ходила по квартире за дочерью и всё приговаривала:

-   Танечка, ущипни меня. Я не сплю?

А осенью Матвей и Таня поженились. Они не стали обижать родителей, чтобы поселиться у тех или у других, а сняли себе отдельное жильё. Заодно родственники и не узнают, как они иногда могут поссориться. Любя. И любя не разговаривать друг с другом по несколько дней. Матвей с Таней неисправимы.
Кстати, Борька Назаров тоже осенью женился. Он был у друга на дне Рождения в райцентре, там и познакомился со своей будущей женой.

Таня выслала в деревню их с Матвеем свадебные фотографии, которые доставил бабе Лизе Леонид Анатольевич, потом рассматривали эти снимки всей деревней. А летом, молодожёны Тихоновы, и сами их навестили. К тому времени Таня уже была беременна, на раннем сроке. Когда они летели в Панино на вертолёте и Таня принялась рассматривать мелькающие под ними пейзажи, то Матвей почувствовал, как у девушки начало портиться настроение.

"Наверное вспомнила, через что нам пришлось пройти." - догадался он.

-   Таня, а ведь это больше не чужая территория.

-   Почему? - девушка оторвалась от иллюминатора.

-   Ну, потому что само Панино расположено в лесу, а мы уже эту деревеньку считаем нашей. Потому что мы там освоились. Значит, и территория теперь наша.

-   Да, освоились. - после недолгой паузы промолвила Таня. - Территория наша. - и она счастливо улыбнулась. - Насчёт мальчика не знаю, а девочку назовём Лизой. Ты согласен? - добавила она.

-   Разве у меня есть выбор? - Матвей тоже улыбался. - Тут попробуй, не согласись... Да согласен я, согласен! - и Матвей крепко обнял свою жену.


                К о н е ц