Билет купила на ближайший поезд. Мне не надо было туда, куда он шел, но других поездов в ближайшее время не было. Но мне надо было уехать.Вообще уехать хотелось от реальности, от себя. Я ушла в себя и окружающий мир исчез. Действовала бездумно – я так считала. В голове какие-то обрывки мыслей и одна тяжелая, заполонившая и подчинившая себе всю меня. Я не могла больше ни о чем думать. Смысл слов врача о том, что у меня опухоль в горле и, что в нашей городской больнице нет возможности провести полное обследование на онкологию, поэтому он направляет меня на обследование в областную больницу, я поняла не сразу. Это ведь он не про меня. Я не хотела понимать то, что мне говорил врач. Я не хотела об этом думать, но думала только об этом и размышления мои были такими тяжелыми и навязчивыми и не давали мне от них избавиться. Поняв, что слова врача относятся ко мне, я перестала понимать смысл слов и вообще происходящее вокруг. Тело стало плохо управляемым – плохо видело, плохо слышало, совершало непонятные поступки. Возвращаясь из больницы, я проехала свою остановку и доехала до железнодорожного вокзала. Нет, я не собиралась на вокзал, мне вообще туда не надо было – просто это была конечная остановка автобуса, в котором я ехала. На автомате я вышла из автобуса, купила билет и села в поезд.
Отвернувшись к стене, практически уткнувшись в неё носом, я лежала и пыталась уснуть, но в объятия Морфея меня не отпускали вопросы: «Почему я? Почему у меня? Я в жизни не выкурила ни одной сигареты! Почему у меня опухоль в горле?» И вдруг я вспомнила попутчицу, с которой около полугода назад ехала в одном купе. Женщина неопределенного возраста с абсолютно лысой головой и какими-то трубками или трубкой в горле, из-за которой при разговоре речь превращалась в труднопонимаемое клокотание. Я уже легла спать, утром меня ждал непростой день – несколько дел в суде и я, по многолетней привычке, накануне проигрывала в голове ход судебного разбирательства, пытаясь предугадать варианты рассмотрения дел. Меня беспокоило одно из завтрашних дел и мне не спалось. Я открыла глаза и тут увидела, что женщина с трубкой не спит, а широко распахнутыми глазами смотрит на меня. В её взгляде была ненависть! Жуткое зрелище – лысая голова, обтянутые кожей скулы, черные подглазины и огромные глаза, выплескивающие на меня тонны ненависти. Я резко встала и вышла из купе, сердце моё бешено колотилось. Я долго стояла в коридоре, бессмысленно пялясь за тёмное ночное окно вагона, и ничего там не видела. Я видела только эти огромные глаза, полные ненависти. Как ничтожны были мои проблемы с завтрашним судебным процессом по сравнению с чьей-то угасающей жизнью. В ту ночь я так и не уснула.
И вот опять поезд… Только проблема у меня сейчас ценою в жизнь. Жизнь… Как странно, человек меньше всего в череде дней задумывается о самом важном, самом дорогом, что у него есть – о жизни, о её неповторимости, скоротечности и хрупкости. И только в этот момент рассуждения о жизни я вдруг поняла, почему я уехала и, что я делаю в поезде. Я не хотела никого видеть, не могла ни с кем говорить. Не хотела или не могла, это не важно. Важным было то, что мне предстояло решить: смириться с диагнозом и уйти из жизни красиво – без ненависти, без злости…. Или бороться – собрать все силы физические и духовные, призвать на помощь силы природы и Господа Бога. Размышляя о борьбе и смирении, я даже не заметили, как размышления о диагнозе, которые накрыли меня, как тяжёлое душное покрывало, ушли. Под монотонный стук колес я уснула беспокойным тревожным сном.
Я шла по утреннему северному городу, в который часто приезжала в командировки, где мне всё так были знакомо. Только в отличие от обычной деловой поездки и концентрации на очередном судебном процессе, в это утро я бессмысленно брела по улице с тоской глядя на едва распустившиеся листики на деревьях, понимая, что могу не увидеть, как они распустятся полностью. Вспомнила, что свёкор умер от этой проклятой онкологии за три недели с момента, как у него впервые заболел желудок.. Я продолжала размышлять на тему сдаться – бороться. И вдруг мне пришло смс,. В семь часов утра! Остановившись посреди тротуара, равнодушно достала телефон, мне было всё равно, что там за сообщение. Автор смс не определился, у меня недавно одномоментно сломался старый телефон и номера знакомых, были утрачены вместе со старым телефоном. С каждым словом читаемого смс я чувствовала, как меня накрывает теплая сильная волна. «Никак не пойму, я люблю тебя, потому что в тебе столько хорошего, или я вижу в тебе столько хорошего, потому, что люблю тебя» - последние строчки сообщения я читала с трудом, слёзы градом катились из глаз.
Я стояла с телефоном посреди улицы просыпающегося весеннего города, мимо спешили по делам люди и плакала, из меня с какой-то нечеловеческой силой, словно прорвавшаяся плотина бежали слёзы. Я поспешила свернуть в ближайшую аллею к скамейке, где утром, конечно, никого не было, села на неё и зарыдала. Плакала навзрыд и с каждой минутой чувствовала облегчение. Я решила! Я нашла ответ на мучавший со вчерашнего вечера вопрос. Я не сдамся, я буду бороться! Я нужна своим детям, старенькой маме, я нужна себе! Я решила – я увижу, как распустятся листья на этих деревьях!
Зареванная, с опухшим от слёз лицом, вернулась на вокзал и уехала домой первым же поездом, и в тот же день поехала на обследование в областной город. Я даже не ругала себя за преждевременную панику, делала получасовую зарядку по утрам в больничной палате у открытого настежь окна, посещала все процедуры и на вопрос медсестричек: «Вас не в космос готовят?» - улыбалась. А в перерывах рисовала портрет доченьки, Шуршание карандаша по бумаги успокаивало. Рисование доставляло удовольствие. А я теперь каждый день стала учиться собирать маленькие удовольствия и превращать их в радость жизни. Однажды вечером мне в тоскливой больничной палате вспомнились слова моей бабушки: «Тяжёлые болезни нам Господь посылает, когда мы неправильно живём. Чтобы мы остановились, задумались о своей жизни и изменили её».
Самое трудное было дождаться результата биопсии, но я старалась не показывать дочери, которая каждый день после лекции в университете спешила ко мне в больницу, своего страха. Он опять вернулся и я опять боялась. Зря. Анализ показал, что опухоль в горле не злокачественная. Врачи порекомендовали забыть, что я десять дней пролежала в больнице и не зацикливаться на опухоли, регулярно проверяться и всё. Выписываясь из больницы, я знала, что у меня есть жизнь - огромное богатство, которым надо распоряжаться по-уму. Не надо откладывать на «потом» то, что хочется сделать сегодня, а мне, как человеку творческому столько всего хотелось!
Вернувшись после больницы на работу, в первый же день я встретила начальницу своей службы из управления (не поленилась приехать за полторы тысячи километров), которая последние два года всячески мешала мне работать. Я ей не нравилась, нет, не я одна, она вообще на дух не переносила женщин моложе себя. Она мечтала избавиться от меня, но не могла найти правового основания для увольнения, как не насылала всевозможных проверяющих. Первое, что она сказала мне: «Ну, что? Съездила, отдохнула?». Я даже не ожидала от себя такой реакции на её слова (ведь столько от неё натерпелась!), пожелав ей отдыха, который был у меня, я взяла, со странным спокойствием для принятого решения, лист бумаги и написала заявление на увольнение «по-собственному» желанию. В тот момент, когда эта несчастная старая женщина (уже бывшая моя начальница), упражняясь в ехидстве, произнесла кощунственные для меня слова, я опять вспомнила, как говорила моя мудрая бабушка: «На каждый роток не накинешь платок. Никогда не оправдывайся перед людьми – ты должна быть чиста перед Богом, а люди… люди про тебя уже всё для себя решили. Решили так, как им удобно, как им хочется».
Странно получается – ведь на самом деле я должна быть благодарна серьёзному диагнозу, который не подтвердился, но заставил пересмотреть всю мою жизнь и злобной бывшей начальнице, из-за которой я уволилась с интересной, хорошо оплачиваемой работы в коллективе хороших людей, но где приходилось работать по четырнадцать часов в день. Они сподвигли в сорок пять лет кардинально изменить свою жизнь - переехать жить в Ярославль, город, в который была влюблена с молодости, найти другую не менее интересную работу с нормальным графиком работы в окружении вообще фантастически интересных людей.
Иногда память возвращает меня в те трудные дни, даже в самые неожиданные моменты, как сегодня, когда я сидела на веранде любимого ресторанчика, смаковала любимый чай по-Бакински теплым летним вечером и просто …. радовалась жизни. Думаю для того, чтобы я не забывала о настоящей ценности – жизни, которая должна быть интересной и приятной, а вот это зависит только от меня.