Однажды Петров уснул и не проснулся. Ковид тут был ни при чём - просто закончилось количество вдохов и выдохов, выделенных каждому человеку. Петров йогой не занимался, количество вдохов не уменьшал за счёт задержки дыхания, а ещё он бегал по утрам - и после пробежки всегда дышал чаще. Может, ещё и поэтому умер довольно молодым человеком. Впрочем, какая разница - почему? Ну, умер и умер, как говорится.
Как и положено, Петров долго летел через длинный тёмный тоннель, потом, как и положено, увидел яркий свет, потом этот свет, как и положено, заполнил собой всё вокруг, а затем всё закончилось. В том смысле, что свет поутих, и Петрову внезапно явился милый патриархальный пейзаж. Изумрудные луга, пасущиеся рыжие коровы, пыльная просёлочная дорога, чьё-то поле, огороженное забором из жердин, и пугало посреди этого поля. Мешок, набитый соломой, в соломенной же шляпе весело скалился нарисованным ртом. Хоть он и был полустёртым, но настроение угадывалось.
- Привет! - сказал Петров, продолжая озираться. Голос его слегка дрожал. Как человек начитанный, он понимал, что это ещё далеко не конец Пути - а, скорее, самое начало. Пугало молчало.
- Ну, типа, вот... - сказал Петров и пожал плечами. - Вроде как не конец... Или как? - спросил он, снова обращаясь к пугалу.
- Я же не в Стране Жевунов? - он коротко нервно рассмеялся.
- И если ты Страшила, то где Железный Дровосек? - Петров снова оглянулся по сторонам.
- А главное - мне надо куда-то идти или ждать здесь?
- Что скажешь?
Пугало улыбалось.
- А если ждать, то - чего? Или кого?..
- Хахаха! - вдруг рассмеялся Петров. - Петров в ожидании Годо. Петровы в гриппе и вокруг него. Приключения Петрова и Васечкина...
Вокруг царила тишина. Только птицы пели и ветерок слегка шумел листвой. Петров попытался вспомнить, как Элли разговорила Страшилу, но не вспомнил. То ли сказала заветное слово, то ли Страшила сам заговорил первым? А чем он говорил? Не чревовещал же! Петров перелез через изгородь и подошёл к Страшиле. Так вот в чём дело! Он сунул руку в карман и, ни капли не удивившись, нащупал там уголёк. Затем тщательно дорисовал пугалу рот и подправил правый глаз - он тоже наполовину стёрся.
- Встань и иди! - с пафосом произнёс Петров, воздев длань.
- Не могу, - ответило пугало.
Петров отскочил. Конечно, он понимал, что так будет, но не ожидал, что столь внезапно.
- Почему это?
- Меня на кол посадили. Чтоб не сбежал.
- Кто посадил?
- Кто надо, - пробурчало пугало.
- Ладно. А за что посадили?
- Ни за что, - ответило пугало, старательно пряча взгляд. С учётом свеженарисованного глаза давалось это ему с трудом.
- Врёшь, - сказал Петров уверенно.
- Вру, - вздохнуло пугало.
- Так за что?
- Я раньше убегал всё время.
- И что?
- Нельзя, что! У каждого тут своё предназначение. У меня - сторожить поле от ворон.
- А у меня?
- Да кто ж знает? Это тебе скажет только Великий и Ужасный.
- Гудвин?
- Ну, можно и так сказать.
- А он где?
- Там, - пугало мотнуло головой в неопределённом направлении.
- И как туда попасть?
- По дороге ВПК.
Петров расхохотался.
- Дорога ВПК?
- Дорога ВПК, - невозмутимо подтвердило пугало.
- То есть построенная Военно-промышленным комплексом?
- Что? - насторожился Страшила.
- Ну, ВПК!
- Дорога ВПК - это Дорога, Вымощенная Прочитанными Книгами, - важно сказал Страшила, подняв указательный палец.
- И что это значит?
- Чем больше ты прочитал, тем ближе сможешь подойти к Великому и Ужасному.
- А к нему обязательно подходить близко?
- Обязательно, - очень уверенно ответил Страшила. - Я вот своё задание на всю оставшуюся Вечность издалека слушал. Очень издалека. С первого раза понять не мог. Потому и получил это место.
- Ну, хорошо, а тем, кто подходит поближе... - начал Петров.
- ...достаётся работа поинтересней! - закончило пугало.
- Какой-то детский бред! - проворчал Петров.
- Может, и так, но твоя ДВПК уже началась. Прямо тут.
Петров посмотрел под ноги. Сельская грунтовка прямо на глазах превращалась в вымощенную дорогу. Только вместо плит были обложки и страницы книг. Он присмотрелся. Первой лежала "Курочка Ряба". За ней шли "Мойдодыр", "Тараканище" и прочая обязательная детская программа, которую он сначала просто слушал, а в три с половиной года освоил ещё раз - уже самостоятельно.
Он вспомнил, как в первом классе прочитал "Понедельник начинается в субботу", как, начиная с шестого класса, каждый год перечитывал "Два капитана", как за месяц проглотил серо-красный 25-томник "Современной фантастики", как в 15 лет попросил на одну ночь "Мастера и Маргариту", но в ту же ночь заболел и книга оставалась у него почти месяц, и он её читал из начала в конец и из конца в начало, а потом ещё отдельно историю Иешуа и Пилата, и отдельно - московские события... У Петрова закружились голова! Сколько прочитано всего, сколько раз бабушка стучала в дверь туалета с криком "не читай на гамне, геморрой будет!", сколько раз на него обижались, что он опоздал куда-то из-за того, что зачитался, сколько раз проезжал свою остановку, сколько раз уезжал в метродепо, и сколько раз его жены смотрели на книжные полки и вздыхали: "ну зачем это всё, кому это нужно?!"... А вот кому. Ему. И всё было не зря.
Петров шагнул, но остановился и посмотрел на Страшилу. Тот улыбался во весь рот.
- А скажи, тут много народу побывало? Ну, то есть... я хотел спросить: каждый такой... как я... проходит через тебя?
- Нет, конечно! - радостно ответило пугало. - Ты первый за долгое время. Просто каждый получает своё Начало Вечности.
Он попытался сделать умное лицо, надул щёки, выпучил глаза и, понизив голос, важно произнёс:
- У каждого свой Путь! Начни же свой прямо сейчас! - но не выдержал и рассмеялся.
- Иди, Петров, смело, - сказал Страшила. - Тебе повезло, ты парень начитанный, дойдёшь!..
- До Гудвина?
- Ну, можно и так сказать.
Петров улыбнулся и шагнул.