Выныривала из поглотившей её тьмы Таня долго и достаточно болезненно. Но будила её не столько боль физическая, сколько дискомфорт совсем иного рода: стойкое ощущение, что всё это уже с ней, или с кем-то другим, но уже было.
Когда-то.
Где-то.
Смотрела Муха, пару раз дрогнувшая слипшимися ресницами, а потом, внезапно, широко и испуганно распахнувшая глаза, в побеленный потолок.
По потолку, извиваясь и расходясь по сторонам мелкими извилинами, бежала тонкая трещинка.
Куда бежала?
И откуда?
И от кого?
Заинтересовавшаяся необычностью узора и, вообще, судьбой трещинки, девушка, в голове которой всё кружилось, а тело было наполнено почти сказочно-воздушной эйфорией, проследила взглядом вдоль рваных краёв трещинки, закончившей свой недолгий извилистый путь лишь в том месте, где потолок переходил в покрашенную унифицированной зелёной краской стену.
Здрасьте, приехали!
Какой потолок? Не было никаких потолков в Подводной бальной зале!
И какая ещё зелёная-казённая стена?
Татьяна Сергеевна пару раз моргнула, что привело к неожиданному эффекту – в голове всё поплыло и закачалось, как качалось всё под водой, а в поле зрения вновь открытых глаз вплыли две головы в защитных медицинских масках, сеточках для волос и пластиковых очках. Точно две рыбины с выпученными глазами, подумала Танюша и издала какой-то нелепый полувздох-полусмешок.
От боли в рёбрах и боку, которой этот смешок и закончился, заслезились глаза, в голове зашумело, словно опять где-то неподалёку кит методично крушил каменные колонны, а Подводный царь стрелял обжигающей молнией из своего трезубца.
Захотелось просто поспать, уплыв на сладко покачивающих волнах сознания туда, где можно, наконец, расслабиться и отдохнуть, просто выспавшись – возможно, опять очнувшись на прогретом солнцем белоснежном пляже на чудо-острове посреди Моря слёз, или, что ещё лучше, под пуховым одеяльцем в гостеприимном домике Шапочки где-то на самой границе Воронова леса и доброй сказки…
— Доктор, она опять отключается! – пропел противный писклявый голос над ухом – или это пищали какие-то мигающие разноцветными огнями медицинские приборы?
— Ну что ты будешь делать! Опять двадцать пять! Саныч, давай, будем её возвращать!
Возвращать?
Куда?
Откуда?
Зачем?
И вот, допустим, вернётся она…
Куда?
Зачем?
И кого ж придётся оставить позади?
Все эти бестолковые, никчёмные вопросы серебристыми рыбками проплыли мимо, плеснув в сгущающейся темноте серебряными хвостами.
А трещинка в побеленном потолке всё вилась и крутилась, ведя за собой – в новый час, в новый день, в новый мир.