Хитрые уловки подпольщиков в воспоминаниях большевика Беленца
Алексей Иванович Беленец (1887 – 29.01.1976 гг.), член РСДРП С 1903 г., советский партийный и хозяйственный деятель.
В ранней юности окончил низшее техническое училище в Ейске, где старший брат привлёк его к партийной работе и по его совету уехал в Ростов. С 1903 года Алексей устроился слесарем ростовских железнодорожных мастерских.
В 1903 году вступил в члены РСДРП, а в 1905 году восемнадцатилетний Беленец уже был членом подпольного Темерницкого районного комитета РСДРП(б), начальником дружины боевиков.
Член Донского Комитета РСДРП Антон Петрович Станчинский, член РСДРП с 1901 г., вспоминал: «Летом девятьсот третьего года я был арестован всерьёз и надолго. Освободился из тюрьмы я уже сам незаконным путём. С помощью верёвки я перелез, после года и нескольких месяцев заключения, через каменную стену тюрьмы. Снаружи в это время стоял с наганом наготове товарищ Беленец».
Со своей дружиной Беленец участвовал в вооружённом восстании 1905-го года, за что был осуждён и приговорён к каторжным работам. Отбывал каторгу в Александровском централе (1907 — 1910 гг.), откуда был направлен на вечное поселение на реке Лена. В ссылке продолжал революционную работу подпольщика, после побега в 1911 году наиболее активно действовал в сибирских городах Чита, Иркутск, Томск.
Вот что он вспоминал Алексей Иванович Беленец на магнитную плёнку в 1968 году: «Вступив в партию, нам большевикам-активистам, приходилось вести большую агитационную работу среди рабочих, разъяснять задачи и цели партии. Доказывали ошибочность взглядов эсеров, меньшевиков, анархистов…
Занятия в кружках зимой проводились на конспиративных квартирах, летом обычно собирались в рощах за городом… Пропагандист вёл занятия по программе, разработанной Донским Комитетом (РСДРП). Часто занятия оканчивались спорами по тактическим вопросам.
Пропагандисты должны были проявлять осторожность, потому что за каждым нашим шагом следили жандармы. Охранные отделения брали на учёт всех революционеров и даже беспартийных, знакомых с большевиками. Шпики брали под наблюдение квартиры, где собирались подозрительные лица. Как только жандармам удавалось добыть изобличающие материалы они сразу же арестовывали членов партии. Накануне первого мая производились массовые аресты всех значившихся в списках революционеров…
По приезде с Антиповым в Ростов, мы поселились на квартире Фёклы Аристарховны Гущиной. Она нанимала квартиру в четыре – пять комнат и поселяла квартирантов с пансионом. Мы застали там живущих: Василия Канчегуа, работавшего в кузнечном цехе мастерских. В то время он уже был членом Донского Комитета и членом Темерницкого райкома партии (РСДРП). Другим жильцом был её сын Иван Гущин, работавший в инструментальном цехе мастерских, член партии. В этой квартире до нас жили профессионалы-революционеры, члены Донского Комитета: Колосков, Станчинский… Квартира Гущина была на учёте (на содержании) Донского Комитета, мало кому была известна помимо членов партии.
В этой квартире не только проживали полулегально партийцы профессионалы, но она служила местом, куда доставлялась нелегальная партийная литература – "Искра" и другие издания из-за границы – прокламации Донского Комитета, брошюры Ленина. И отсюда распространялись по другим кружкам. В нашей квартире возник кружок, куда входили мы, четыре человека, проживавшие в квартире, и четыре – пять приходивших рабочих со стороны.
Иногда на кружке присутствовала и Фёкла Аристарховна. Когда же отдельно заседал Темерницкий райком партии, Фёкла Аристарховна выходила за калитку со двора, садилась на лавочку, беседовала с соседями, следила за прохожими. При малейшем подозрении, что прошёл шпик или агент охранки, она немедленно сообщала тем, кто находился в квартире.
Изучали работы Ленина… Но мы даже не знали его фотографии по конспиративным соображениям, конечно… В кружке мы изучали решения второго съезда РСДРП, Программу, Устав резолюции, принятые съездом, знакомились с разногласиями, которые возникли между большевиками и меньшевиками. Мы твёрдо встали на позиции большевиков-ленинцев…
Здесь вырабатывалась наша ловкость подпольщика, настороженность. Вырабатывались приёмы борьбы с Охранным отделением, ибо всякий провал отражался на работе партийной организации.
В чём заключалась подпольная работа? Лично мне приходилось, вступив в члены партии, сразу же выполнять такие обязанности. Ежемесячно собирать членские взносы, добровольные пожертвования от беспартийных, для оказания помощи для товарищей в тюрьмах.
Требовалась осторожность и осмотрительность. Выполнялись и такие поручения, как обеспечить сходку за городом, на которую мы приглашали триста-четыреста человек, из них половина была беспартийных сознательных рабочих. Через них мы держали широкую связь с массой рабочих. Поэтому воспитательная работа должна была вестись с ними. Устраивали вдали от города, обыкновенно в ночь с субботы на воскресение. Для этого от нас требовалось оповестить тех, кого мы приглашаем, сказать пароль, указать им место, давали приметы расставленных наших дозорных, и они уже указывали путь для проходящих на массовки рабочих. Выступали пропагандисты квалифицированные. Они рассказывали о ближайших задачах партии или о назревавших событиях, забастовках… Эта пропаганда вводила в курс повседневных политических событий и задач, которые всякий раз возникали перед нашей партией. Но собрать рабочих на такую массовку, это было полдела. Надо было обеспечить, чтобы её не провалить. Для этого устанавливались дозоры, уславливались о сигналах в случае опасности, чтобы заблаговременно не только предупредить, но дать возможность разойтись рабочим с массовки. Но бывали такие случаи, что такие массовки окружались казаками, полицией и сразу же уводились с места собрания в тюрьму. Там уж разбирались кто в какой мере виновен, а кто может быть надолго задержан в тюрьме, а кто освобождался на второй-третий день…
Вот намечается очередная забастовка в наших мастерских. Нужно было заблаговременно доставить прокламации. Сложность заключалась, когда мы проходили проходную, в нас всматривались надсмотрщики и если вызывали подозрение, то задерживали. В комнате на проходной находился агент или чин жандармов, тебя обыскивали, отправляли в тюрьму. И это срывало оповещение рабочих о готовящейся забастовке. И в этом-то была горечь наших неудач!
Если удачно проходило, тогда мы являлись в цех и раздавали рабочим, причём нам известным сознательным рабочим, прокламаций десять-двадцать. Таким образом с начала до конца соблюдалась конспирация.
Затем нашей обязанностью было доставить пропагандиста-оратора, чтобы он выступил с призывом от Донского Комитета и помог рабочим сформулировать требования администрации, помог создать стачечный комитет с ним связанный, и продолжать руководство этой забастовкой. Для этого мы его заблаговременно переодевали в рабочую одежду, чтобы он не был замечен.
Начало забастовки начиналось с митинга. Для этого нужно было кому-нибудь из нас прорваться в котельную, дать условные сигнальные гудки, это значило, что рабочие сходятся обычно в сборочном цехе на митинг.
К этому времени появлялась полиция, жандармерия, а у проходной сотня казаков. И надо было из толпы вывести этого организатора благополучно за пределы мастерских. Обычно мы подбирали такой способ: его сажали кочегаром на маневровый паровоз и вывозили за пределы двора мастерских…».
В начале октября 1917 года А.И. Беленец был избран гласным Томской городской думы, в ноябре 1917 года вошёл в состав городской управы, где заведовал отделом городского хозяйства. А 26 октября 1917 года он становится председателем Томского ревкома. Участвовал в создании вооружённых формирований партии большевиков в Томске.
С декабря 1917 года по июнь 1918 года Беленец первый председатель исполкома Томского губернского Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, председатель Томского губкома РКП(б), член Центрального исполкома Советов Сибири (Центросибирь).
С июля 1918 по август 1919 находился в тюрьме, куда был заключён властями белогвардейского правительства адмирала А. Колчака. После освобождения войсками красных, принял участие в ликвидации колчаковской власти, в том числе лично в 1919 году, как член Иркутского комитета партии большевиков, принял участие в репрессиях и казнях руководителей белого движения и сибирского областничества.
Летом 1920 года занимал должности председателя Исполнительного комитета Томского городского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов и Томского губернского бюро РКП(б).
В 1921 году был делегирован на X-й съезд РКП(б). Известно, что делегаты съезда, в том числе А. Беленец, были брошены на кровавое подавление вооруженного восстания матросов Кронштадтского гарнизона Рабоче-крестьянского Красного Флота.
С 1921 года Беленец на партийной работе в Москве.
С 1926 года - директор заводов в системе ВСНХ СССР. Делегат XVI-го съезда ВКП(б).
Участник Великой Отечественной войны.
С 1951 года А.И. Беленец персональный пенсионер Союзного значения.
Подробности читайте в книге Владлена Дорофеева «Бесы "Кровавой Зари". Первая Русская революция в неизвестных воспоминаниях участников»: https://ridero.ru/books/widget/besy_krovavoi_zari/