Чешуя брони сверкала на солнце, смазанная льняным маслом, чтобы не проржавела от воды, которую щедро набрызгал на неё войсковой священник. Гнедой жеребец нетерпеливо перебирал ногами и ждал приказ хозяина , чтобы сорваться с места и добраться до тех, кто принёс на себе чёрных всадников. Утро ещё едва задумалось о рассвете и над будущем полем боя стояла тишина. И всадники, и кони молчали, понимая, что сейчас не время для криков и ржания. И люди, и нечисть ждали сигнала к началу боя. Со стороны востока тёмная туча уже закрыла половину неба, и боковой ветер уже начал склонять траву. Сверкнула молния и вскоре прогремел гром. Сигнал, данный самим небом, прозвучал и две армии пришпорив лошадей сорвались с места. Две лавины по тысяче воинов каждая молча сближались. Молния вновь прорезала тёмную тучу и короткий удар грома оглушил сближавшихся воинов. Третий удар грома заглушил удар столкнувшихся лавин, треск ломающихся копий, крики раненых и ржание лошадей. Сначала редкие крупные капли забарабанили по доспехам, затем ливень сплошным потоком накрыл поле боя, сверкали молнии и гром гремел не переставая. Лавины смешались, в ход пошли мечи и топоры. Всадники рубились, кони, копытами и зубами помогали своим седокам. Взаимная ненависть людей и нечисти, накопленная столетиями, вкладывалась в каждый удар.
"Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий слились в протяжный вой."
Антону почему то вспомнилось строки из стихотворения Лермонтова, но он даже не вспомнил откуда они пришли. Отбиваясь сразу от троих врагов, он едва успевал подставлять под удары небольшой круглый щит. Тяжёлый палаш молнией сверкал в его руке, так же отбивая удары, лишь изредка хищным выпадом бил в ответ...
Лихие девяностые. Выжил Антон только благодаря спорту, которым занимался ещё в советское время. Антон занимался пятиборьем. Звёзд с неба не хватал, но на дистанциях в пять - десять километров уверенно приходил к финишу в первой пятёрке. Плавал немного похуже, а в стрельбе с фехтованием показывал очень хорошие результаты. До выхода на уровень соревнований по области он не дотягивал, но спорт любил и занимался им с душой. Именно по этому его, как спортсмена, пригласили в агентство по охране рынков. Агентство оказалось бандой мелких рэкетиров. Якобы за охрану, они собирали дань с людей, которые пытаясь выжить продавали последнее. Деньги платили немалые, работа была несложная, и после очередного передела рынка и закрытия агентства, ему удалось не просто уйти из рэкета, но и сохранить скопленный небольшой капитал, которого хватило для открытия небольшой автомастерской. Однажды преступив закон, он не собирался работать по честному. Переделывал угнанные машины, бывало, что разбирал их на запчасти. Вскоре у него появились наёмные работники и Антон отошёл от непосредственной работы и даже перестал показываться в мастерской. Управляющий еженедельно приносил ему выручку, которой хватало на безбедную жизнь. Он не злоупотреблял спиртным, не курил, бегал по утрам и вечерам в близ лежавшем парке. Только теперь он сам платил процент таким же рэкетирам, каким когда-то был сам.
Во время утренней пробежки, из-за ствола дерева, навстречу ему вышел мужик с бейсбольной битой. Оглянувшись, Антон заметил двоих, перекрывших ему путь к отступлению. Резко свернув с тропинки он рванул что есть сил в сторону и побежал по неухоженному парку. Сзади раздавался треск ветвей и тяжёлый топот преследующих его людей. Проклятия и брань подкарауливших его всё более удалялись и Антон, часто оглядываясь, не заметил размытого туманного пятна и влетел в него. Рассвет сменился закатом, Антон не сразу понял это. Осознал лишь тогда, когда стало резко темнеть и вдали раздался призывающий волчий вой. Он бежал сначала по лесу, затем появилось какое-то подобие тропинки. Начали попадаться пни срубленных деревьев, и вот Антон уже бежал по колее, проложенной телегами. Волчий вой раздался уже совсем близко. Антон бежал из последних сил, пытаясь скрыться от стаи волков в каком либо укрытии. Силы были на исходе, но жажда жизни толкала его вперёд. Впереди показались тёмные пятна деревенских домов, раздался собачий лай и вместе с ним разочарованно завыли волки. Добыча ушла! Антон едва не напоролся на выставленные вперёд трезубые деревянные вилы, силы покинули его и он свалился перед толпой людей. Сознание покинуло его. Он спасся от увечий в парке и от стаи волков в дремучем лесу, но угодил в шершавые руки крестьян тёмного средневековья.
- Вставай! - прогремел раскатистый бас, и Антон почувствовал, что кто-то больно тычет его палкой.
Открыв глаза, он увидал огромного мужика, с растрёпанной бородой, такой, что закрывала половину лица. А мохнатая шапка скрывала остальную часть его головы.
- Лето же, - подумал Антон, - зачем ему тёплая шапка? К бомжам попал...
- Вставай! - снова прогремел раскатистый бас, и черенок трезубых деревянных вил вновь больно прошёлся по его рёбрам. - Вставай нечисть, выходи на свет.
Руки Антона были связаны, и не просто связаны, а крепко примотаны к туловищу. Ноги показались свободными и он, приноровившись, смог подняться и шагнуть. С первым же шагом Антон вновь повалился на земляной пол. Хорошо ещё то, что пол был густо усыпан соломой.
- Ты широко то не шагай! - Вновь прогремел бас, - ноги спутаны у тебя.
Антон вновь изловчился подняться на ноги, затем посмотрел на них. В районе щиколоток ноги были перехвачены грубой верёвкой так, чтобы шаг получался не более десяти- пятнадцати сантиметров. Он сразу вспомнил детство. Так стреноживали передние ноги лошадей в деревне, в которую родители отправляли его почти каждое лето. Нехитрое приспособление, но надёжное, не побегаешь с таким.
Медленно перебирая ногами он вышел на обширный двор. Было раннее утро, Солнце ещё не взошло, но звёзд уже не было видно. Собравшиеся люди, а их было человек тридцать, сразу же прекратили разговоры и разглядывали его с явным интересом. Антон остановился, но тут же почувствовал несильный тычок чем-то тупым в спину.
- Иди к столбу, не останавливайся. - Мужик с громким голосом вновь слегка подтолкнул его в спину.
Доковыляв до столба, он остановился и начал разглядывать толпу людей, но тут же его взяли за руки и быстро прислонили спиной к вкопанному по центру двора толстому столбу. Затем быстро примотали к нему верёвками. Толпа людей переместилась ему за спину. Связанный по рукам и спутанный по ногам, да ещё верёвок примотанный к столбу, Антон стоял и не понимал, что происходит и какой спектакль с ним разыгрывают. И зачем?
Ждать пришлось около получаса, толпа мерно гудела негромкими разговорами, с Антоном никто не разговаривал... До тех пор пока не взошло Солнце. Тут люди заговорили погромче.
- Сгорит! Вот ей Богу сгорит! - вещал женский голос.
- Так уже бы начал гореть, - спокойно ответил мужчина, - вон уже и на волосы луч попал.
Пять минут спустя, Антон стоял в лучах восходящего светила. Толпа разочарованно гудела.
- Не сгорел, - прогремел бас, - но для верности дождёмся Батюшку из соседнего села. Пусть крест серебряный на тебя возложит.
- А ты посмотри, что у меня на груди висит, - впервые подал голос Антон, - под одеждой.
Мужик потянул за воротник и заметив цепочку, вытащил маленький серебряный крестик. Внимательно осмотрел его и пробасил:
- Мужики, развязывайте его, наш он, крещёный.
Мужик с мощным басом оказался старостой деревни. Ну а как же иначе? Ты старший - ты и лезь в пекло! А вот имя у него было знатное - Поликарп, а фамилию и отчество он не назвал. Позже Антон узнал, что фамилий у жителей деревни не было.
- Тебя как величают? - Спросил Поликарп таким тоном, как будто Антон сидел перед следователем.
- Антон.
- Редкое имя, но христианское. Ты небось проголодался?
- Не отказался бы, что-нибудь съесть.
Евдокия, жена старосты, накрыла стол во дворе, на двоих. Если муж решил покормить гостя, то пусть сам его и угощает. Садиться за стол с пришлым человеком в деревне было не принято. Кто его знает откуда и зачем он пришёл? А уж в дом пускать... Это Антон тоже узнал позже.
Поселили его в небольшом домишке с плоской крышей. "Клеть" - так его называли местные. Антон так и не понял, для чего это строение было предназначено, но если построили, значит оно было нужно. Местные ничего не делали просто так. Три дня он отсыпался и отъедался, затем заметив косые взгляды хозяйки, предложил свою помощь в работе. Сначала он помогал Евдокии таскать воду из колодца, затем заметил, что этим занимаются только женщины и начал приставать к Поликарпу, чтобы он определил его на мужскую работу.
- А что ты умеешь делать? - спросил Поликарп.
Антон задумался. Всё, что он умел, здесь никак не могло ему пригодиться. Даже захудалой кузницы не было. Затем он вспомнил:
- Я за лошадьми могу присмотреть!
- А что за ними смотреть? - ответил ему староста, - у нас мальчишки этим занимаются.
Затем немного подумав, добавил:
- Ну, если к лошадям неравнодушен, значит неравнодушен к скотине. Завтра выходи помогать пастуху. Всё при деле будешь.
Уже месяц Антон жил в деревне. Нехитрая деревенская жизнь уже понравилась ему, вот только не высыпался он. Вставал с рассветом, вместе со всеми жителями. Пока они доили коров и готовили скот к выпасу, он успевал позавтракать. Работа была не сложной, стадо было небольшое, всего дел то, что накормить скотину на выпасе с утра и вечером. А в обед, можно и поспать пару часов, пригнав стадо на стойбище. Уставал с непривычки, потому и ложился спать раньше заката Солнца. Спать бы ему и спать с устатку до утра, вот только снился ему его город, друзья и знакомые из прошлой жизни. То и дело вздрагивал и просыпался. Так и жил в двух реальностях, днём в деревне, а ночью в прошлой жизни.
Спокойная и размеренная жизнь Антона закончилась с приходом десятка воинов, собиравших рекрутов. Из всей деревни нужен был один мужчина, естественно указали на него, ну не своих же отправлять в солдаты. Антон не знал о вербовщиках, он находился на работе. Было обеденное время и он мирно спал в тени столетней липы, стоящей недалеко от пруда. Двое вооружённых холодным оружием воинов, в сопровождении двоих мальчишек, неслышно подошли к нему. Напрасно они это сделали! Чуть приоткрыв глаза и увидев наглые улыбки на лицах вояк, Антон резко поднялся и схватил свой пастуший посох. Держал он его по самурайски, перехватив двумя руками и выставив одним концом вперёд. Не так как держат оружие у местных. Солдаты перехватили копья, и направили их тупыми концами в сторону Антона.
- Но, но.. - пробасил один из воинов, - брось палку, ты даже её держать не умеешь. Пойдёшь с нами, там тебя научат.
Антон молча отступил на шаг назад. От принял воинов за грабителей, решивших поживиться свежим мясом. Как поступают грабители со свидетелями от знал не понаслышке, ещё по своей прежней жизни. Можно было попытаться убежать, вряд ли они бы его догнали, но за спиной одного вояки висело какое-то приспособление, чем-то напоминающее арбалет. Антон сделал ещё один небольшой шаг назад.
- Стой, говорю! - Вновь заговорил воин, и вдруг неожиданно бросился к Антону, пытаясь череном копья подломить ему ноги.
Незаметным движением Антон резко ударил посохом по черену копья, направив его вниз, второй удар пришёлся по стальному шлему, свалив нападавшего на землю. Заметив, что второй воин начал разворачивать копьё остриём к нему, Антон в прыжке ударил его в грудь тупым концом посоха в грудь, добавив к силе удара свой вес. Второй воин так же оказался на земле.
- Дядька Антон, их дядька Поликарп за тобой послал, а нас отправил стадо покараулить. - Раздался мальчишеский голос.
Антон опустил посох.
- Что же вы раньше то молчали? - Спросил он мальчишек. Те без ответа бросились бежать.
Антон оглянулся на воинов, они уже пытались подняться.
- Сами встать сможете? И дойти до деревни?
- Встанем и дойдём, - ответил тот, которому досталось по грудным латам, - только сначала тебе накостыляем, а потом и дойдём.
- Ну тогда догоняйте, - усмехнулся Антон и бодрым шагом отправился в сторону деревни.
Антон отбивался от троих опытных воинов лёгким деревянным мечом. Уже дважды ему меняли соперников, каждый раз по трое, и он легко отбивался от них. Ну ещё бы! Их же никто не обучал фехтованию. Рубили они по простому, сверху вниз немного наискось, достаточно было слегка подправить их удар, чтобы он ушёл в сторону. Или отскочить назад. А уж затем врезать деревянной палкой по доспехам. Доспехи были боевыми, так что бить приходилось со всей силы.
- Ты где так драться научился? - спросил воевода Антона.
- На родине, я там спортом занимался, пятиборьем.
- Ну ка расскажи! - Потребовал воевода
- А чего рассказывать? Здесь только фехтование, да может ещё и бег с плаванием пригодятся. Ну лошади... Только коня мне не купить.
- Если удивишь меня, подарю тебе коня. - И обернувшись крикнул: - Оседлайте гнедого!
Вскоре на обширный двор вывели коня. Гнедой масти, с белой полосой от глаз и почти до ноздрей. Конь явно был боевой, крупный и мощный, привыкший к тяжёлым седокам. немолодой и ещё не старый, красавец! Антон любил лошадей и неплохо разбирался в них. Взяв принесённую ему горбушку хлеба, Антон подошёл к гнедому, предложил ему хлеб ,и когда тот смахнул его с ладони губами и начал жевать, заговорил с ним тихим голосом. Так, чтобы никто не смог услышать. Поговорив с конём он ловко вскочил в седло. Сначала лёгкий шаг, затем движение боком, похожее на танец. И вдруг пустившись в галоп, конь с седоком два раза перепрыгнул плетень, напугав местную стражу, Затем медленно подойдя к воеводе конь опустился перед ним на колело. Антон, широко улыбаясь, подошёл к воеводе и преклонил голову.
- Хорош, нечего сказать! Удивил. Стало быть перевожу тебя в конный отряд. Славы там больше, но и жизни меньше. Если сломалось копьё, то считай и меч не поможет. Тяжёл, не для конного боя. Далее битва решается в пеших поединках. Уж очень сильна нечисть и в копейном бою, и пешем поединке. Пять десятков, с лишком, лет платим им дань. Не можем одолеть супостата.
- Меч, не лучшее оружие для конного боя. гораздо удобнее палаш. Это легкий меч, может немного длиннее, но легче меча. Им можно рубиться как с коня, так и пешим. И щит у вас маловат, надо бы размером побольше его сделать. Да и в пешем бою палашом легче отбиваться.
- Десяток тебе по начало! И пять дней на обучение. Затем бой потешным оружием. если победишь - сотней командовать будешь!
Через две недели Антон обучал сотню, а ещё через месяц был назначен помощником воеводы.
Охота! Поздней весной отряд воинов во главе с воеводой настиг небольшое стадо кабанов. Следы были совсем свежие, и погоня не заняла много времени. На защиту семьи вышел огромный секач. Вожак на вожака. Воевода слез с коня и взял в руки копьё с перекладиной. Спешившись, он медленно, с копьем на плече пошёл в сторону стада. Глубокий снег мешал противникам разогнаться для атаки. но каким-то звериным чутьём глава стада выбрал тот путь по снегу, при котором его атака оказалась удачной. Перекладина на копье не выдержала напора дикого животного и секач, насаживая на себя копьё, добрался до воеводы. И если бы не Антон, ударивший кабана копьём с широким охотничьим наконечником , простился бы воевода с этим миром.
До боя с нечистью оставался месяц. Тысяча конников рубилась потешными мечами и тренировалась в ударе копьями. "Потешные" мечи, по весу были как кавалерийские палаши, а тупые копья выносили из сёдел бойцов так же, как и копья со стальными наконечниками.
В последний день месяца серпиня ( август,) славяне вышли на защиту своего народа. Конное войско во все оружие, на заранее оговоренном поле, ждало врага из другого мира..
После первого, таранного удара копьями, примерно половина всадников с каждой стороны вылетела из сёдел. Кто-то смог подняться на ноги и продолжал бой пешим на земле. Кому-то повезло меньше, они уже не поднялись. Оставшиеся в сёдлах всадники рубились кто чем мог.
Проливной дождь мешал воинам, заливая глаза и делая скользкой взрытую лошадиными копытами землю. Боевые кличи, треск лопнувших копий и звуки скрещивающихся лезвий заглушал непрерывно гремящий гром. Молнии сверкали не переставая, отражаясь ярким электрическим светом на светлых клинках людей и и выхватывая из темноты тёмные силуэты воронёных клинков нечисти. Ливень вылился с небес и превратился в крупный дождь постепенно мельчая и затихая. Молнии сверкали уже в стороне и гром уже не оглушал. Вместе с затихающей непогодой, затихала и битва. Лишь небольшие группы воинов ещё рубились на скользкой земле. Но и они таяли, а оставшиеся воины спешили на помощь рубившимся товарищам.
Антон поднялся с земли. Разбитое моргенштерном, шипастым шаром на цепной булаве, плечо тянуло его в сторону и вниз. Опираясь на палаш, он всё же поднялся и оглядел поле боя. Победа была за людьми. Несколько воинов в светлых доспехах, шатаясь от полученных ран и усталости, приближались к нему. Подошедший Гнедой коснулся лбом здорового, правого плеча Антона. Этого хватило, чтобы он потерял равновесие и теряя сознание упал.
Очнулся Антон в жарко натопленной избе, насквозь пропахшей травами. Хотелось пить. Он попытался встать, но сил хватило только немного приподнять голову.
- Лежи сынок, - раздался немного хрипловатый, но певучий женский голос. - Рано тебе ещё подниматься. Пить хочешь?
Антон слегка кивнул головой. Пожилая женщина подошла к столу и взяла оттуда сосуд, чем-то напоминающий чайник для заварки. Только с длинным носиком и без крышки. Напоила его травяным отваром и Антон погрузился в сон.
Только через десять дней знахарка разрешила ему выйти на улицу. Антон сразу направился к дому воеводы.
- Встал! Ну и хорошо! - Сказал воевода улыбаясь и идя навстречу.
Он сильно хромал после памятной встречи с кабаном.
- Проходи, сейчас на стол соберём, да героев твоих позовём. Проголодался наверное у травницы? - Спросил воевода и затем позвав мальчонку сказал ему- Сбегай до воинов и позови тех, что с сечи вернулись. Всех. Скажи, мол, воевода зовёт.
- Ну, воевода, рассказывай, что это за поле боя такое. Там же даже воздух другой.
- Непонятное это место, Антон, не нашего оно мира. Каждые три года, в один и тот же день, лезет оттуда нечисть и собирает дань. Если её не встретить, то вылезет к нам тысяча воинов. А уж тогда пощады не жди, пожгут деревни. Ты заметил проход между двумя высокими горами?
- Да, кажется было что-то такое.
- Так вот, сейчас там один большой холм. И хоть целый год ходи - не сможешь попасть на это поле.
Открывается проход раз в три года. Если побить на нём супостата, то они больше не выходят оттуда, а если они нас побьют, то выходят оттуда воины и готовь им дань. Иначе народ побьют. И воевать с ними нельзя, три года неурожая и болезней ждут.
- Так нужно было двумя тысячами на это поле идти!
Не пускает проход больше тысячи, только тысяча всадников и могут зайти. Даже одного лишнего не пустит.
Замолчал воевода, задумался. Затем добавил:
- Пятьдесят с лишком лет платили им дань. Теперь сами собрали с них поживу.
В дверь постучали и один за другим в горницу вошли двадцать шесть человек . Каждый из них подошёл к Антону и обнял его, осторожно, стараясь не коснуться раненого плеча. И каждый сказал:
- Благодарю тебя, воевода.
Антон с недоумением оглянулся на воеводу.
- Да, Антон, двадцать семь человек вас вернулось с битвы, и ты теперь их воевода. И не только их, а всего города. Я со своей ногой уже не смогу войско вести. Хоромы тебе уже строят, а пока у меня поживёшь.
Картинка из интернета. В свободном доступе.