Мы постоянно ездили в деревню к бабушке и привозили ей полные сумки продуктов. В селе жили бедно. Летом ели только то, что растет на огороде. А на огородах росло мало чего летом, потому что это была средняя полоса Поволжья, и урожай там поспевал в только к осени. Ели постные щи да каши, домашние куры поставляли яички, от козы получали молоко, а с огорода летом собирали только лук зеленый к окрошке. Мясо летом не ели, потому что домашнею скотину забивали поздней осенью, с наступлением морозов, так как о холодильниках домашних даже не слышали. Были погреба, в которых было немножко прохладней чем в избе, и там находились остатки картошки и всяких солений овощных в бочках и ведерных кастрюлях. В начале августа все доставалось из погреба, мыли бочки, ошпаривали кипятком и сушили на солнце для подготовки к новому урожаю и свежему засолу.
— Мы скоро поедем? — торопила я маму, — полные сумки продуктов уже стоят.
— Да, что продукты, они дрожжи ждут, а без дрожжей и ехать нечего, а их я еще не достала.
Достать — это значит надо было договориться со знакомым продавцом, что-то дать этому продавцу, какой-нибудь подарок или оказать услугу, и тогда он по возможности, когда эти дрожжи поступят в продажу в этот магазин, он отложит для мамы под прилавком пачку дрожжей. Дрожжи бывают сухие и сырые. Обычно нам доставались сырые, тяжелые, весом кг, завернутые в оберточную бумагу, похожие на кирпич хлеба по форме, а по консистенции как твердый холодец.
И вот через неделю, с сумками в руках, мы являлись к бабушке, стараясь порадовать ее гостинцами. Но наша бабушка была не избалована, и для нее еда никогда не была главным в жизни. Как-то не умела она наслаждаться едой, просто ела, чтобы не быть голодной и все. А вот мама моя и ее сестры они любили вкусно поесть, понимали толк в еде, правда вкусно есть каждый день у них не всегда была возможность.
В этот раз мама раскладывала привезенные продукты и рассказывала новости городской жизни. Бабушка была в зале, но все слышала о чем говорили на кухне. Тетя Нина сидела у голландки на стуле, на ней была фуфайка и валенки.
— Что ты не разденешься? — спросила мама
Да, некогда, там скотину надо кормить! — возразила тетя. А сама удивленно смотрела на продукты, доставаемые мамой из сумок.
Я знала, что из скотины у нее была одна свинья и несколько кур.
— У тебя дрожжи есть? — спросила мама, доставая большой кирпич дрожжей из сумки.
— Да, откуда! — ответила тетя, а мама уже начала с размаху отрезать полпачки.
— Отрежь ей половину! — крикнула бабушка из зала.
— Да я уж режу, — и мама протянула дрожжи сестре. Она видно не ожидала такого щедрого подарка, тетя прижала эти полпачки к груди и я увидела как у нее на глазах блеснули слезы.
«Надо же!» удивилась я, «как она рада дрожжам, как будто для нее это целое богатство».
Когда тетя ушла, я об этом сказала маме.
— Конечно, — сказала мама, — дрожжи для них — это жизнь! А без дрожжей ничего не испечешь ни хлеба, ни пирогов. А без хлеба какая жизнь?!
Я вспомнила, что у бабушки в селе, все вокруг пекли хлеб в русских печах на целую неделю, а в магазинах его не покупали. Может его не продавали тогда, а может не было денег. А зерно было у всех, полученное за трудодни и перемолотое на мельнице в муку. Хлеб был свежим, пахучим, затеянном на дрожжах
Я не пеку на дрожжевом тесте, и поэтому редко на глаза попадаются дрожжи, но когда я вижу здоровую пачку, я всегда вспоминаю растроганную тетю, прижимающую к себе полпачки дрожжей со слезами на глазах.