Датировка «Сцены в лагере», указанная ершоведами (а так я называю биографов П.П.Ершова), верна. Это 1833-й год. Но если ершоведы устанавливали датировку по воспоминаниям университетского товарища Ершова, то я подтверждаю её через пушкинские произведения, написанные в том же 1833-м году и содержащие с данным произведением соответствующие переклички. В предыдущей главе мы уже видели, что стих «Взбеленилась вдруг Варшава» собран автором из слова «вздурилась» и поговорки про белену из «Рыбака и рыбки». Но есть ещё и «Пиковая дама», и «Мёртвая царевна», и другие пушкинские произведения.
Рассмотрим «откуда ноги растут» у стиха про турецкого султана «И прошаркал башмаки». Слово «шаркать» ранее уже рассматривалось нами, поскольку дважды повторилось в «Пиковой даме», где «шаркал» призрак старой графини. Но в данном случае шаркать вздумал турецкий султан, который к старой графине Анне Федотовне прямого отношения не имеет хотя бы тем, что мужчина. Однако в той же «Пиковой даме» имеется «старая барская барыня», которую «девушки вели под руки»» и которая вполне могла шаркать, как и её ровесница графиня. И главное, что именно под маской этой старушки мы и обнаружили Николая I. И тогда получается, что «Сцена в лагере» даёт нам новую маску этого императора, т.е. образ турецкого султана, с которым Николай I воевал. И тут уж мы окончательно начинаем понимать, что «Сцена в лагере» это своего рода «троянский конь», внутри которого при внешнем восхвалении Николая I он сам же и спрятан под масками врагов: восставшей Варшавы и турецкого султана. И кто бы подумал о таких перевёртышах!
Тянем ниточку дальше и спрашиваем: а чем лучше шаркать? И, вспомнив тавтологию, соответственно отвечаем: ШАРКАТЬ ЛУЧШЕ В ШАРКАНЦАХ! Но что такое «шарканцы»? А это, как говорит Даль: «ТУФЕЛЬ и туфля - хлопанцы, шарканцы, шаркуны, босовики, комнатная обувь, башмаки без задников, подошва с передком». Повторю: «башмаки без задников»! Ранее в главе «Шлёпанцы-хлопанцы» мы уже немного затрагивали эту тему и поняли, что графиня из «Пиковой дамы» шаркала не только потому, что очень старая, но и потому что ходила в туфлях, которые в пушкинское время были без задников.
А вот в «Сцене в лагере» султан шаркает в башмаках, которые отличаются от туфель наличием задника! Но это же такая мелочь и стоит ли на неё обращать наше внимание? Стоит! Т.к. эта «мелочь», т.е. башмаки, да ещё и тогда, когда султан потерпел поражение от русских, которые «ударили в штыки», может вывести нас на такое пушкинское произведение 1833-го как «Мёртвая царевна», и дать ответ на ранее заданный вопрос: а куда делся отброс Пушкина из источника этой сказки?
И вот, положив рядом с «Мёртвой царевной» написанную синхронно «Сцену в лагере», мы, как и М.К.Азадовский, смело можем сказать: «Обе они вышли как бы из единого потока впечатлений, вызванных непосредственным знакомством со сборником бр. Гримм в его французской интерпретации».
А теперь смотрим эту «интерпретацию», имеющуюся в концовке немецкой сказки и чётко говорящую о публичном наказании мачехи: «Но для неё уже давно были приготовлены железные башмаки и проставлены на горящие уголья… Их взяли клещами, притащили в комнату и поставили перед злой мачехой. Затем её заставили вставить ноги в эти раскалённые башмаки и до тех пор плясать в них, пока она не грохнулась наземь мёртвая».
Итак, публичное наказание: пляска в раскалённых башмаках! И мы видим, что синхронно в «Сцене в лагере» после соответствующей переделки появился отброс из источника, которым пользовался Пушкин для своей «Мёртвой царевны»! И, конечно, нельзя не заметить слова и действие, которые перекликаются с отбросом из пушкинской «Мёртвой царевны»: пляска, как публичное наказание, башмаки, и… давно знакомое нам слово «шаркать», которое связано со старой графиней из пушкинской «Пиковой дамы», но в данном случае было применено к турецкому султану, поскольку ниточка от него тянется к барской барыне, которая высветилась на карте и заставила Германна вскрикнуть: «Старуха!» И совсем неслучайно эта старуха высветилась вместо красивой пиковой дамы (а все дамы в картах это королевы!), которую мы можем найти в образе очень красивой мачехи-царицы из «Мёртвой царевны». Т.е. Пушкин мистическим переходом (в воспалённом воображении Германна, конечно!) на одной карте от пиковой дамы к старухе намекнул на те направления, по которым можно искать этих героинь в других его произведениях 1833-го года. А это, повторю, и мачеха из «Мёртвой царевны», и старая барская барыня из «Пиковой дамы», и старуха из «Рыбака и рыбки». Правда, всё это мы можем обнаружить с помощью основных прототипов.
Однако открытая мной теория пушкинских прототипов хоть на вид и проста, но применять её не так уж и легко, поскольку Великий мистификатор необычайно изобретателен как в маскировке основных прототипов, так и дополнительных. И поэтому, говоря о единственном основном прототипе (см. главу «Подарок из Ростова»), я вынужден был оговориться: «как правило». А почему? Да потому, что есть один образ, который пока не дался мне, что создаёт вероятность исключения из правил. И это – образ Петербурга, все прототипы которого со временем, я думаю, будут установлены. Ну, а те, кто в будущем не научится определять основные прототипы, никогда не смогут удивиться тем невероятным и на грани мистики предсказаниям Пушкина, что имеются в его произведениях, и вряд ли смогут более или менее широко раскрыть тему «Пушкин - пророк».
Ну, а поскольку я немного коснулся этой темы, то и давайте поговорим о мистической «Пиковой даме», которую совсем не зря пушкинисты называют «таинственной». Тем более, что именно в ней мы нашли самое удивительное предсказание, которое высветилось после того, как мы установили основной прототип старой графини, которым оказалась вовсе не Наталья Петровна Голицына (это дополнительный прототип или прототип прикрытия!), а Елизавета Ксаверьевна Воронцова. Ну, а когда мы сверили продолжительность жизни Воронцовой с возрастом умершей героини Пушкина, то он СОВПАЛ! И, конечно, я был поражён тем, как в 1833-м году Пушкин на возрасте графини из «Пиковой дамы» предсказал для Воронцовой, спрятанной под этим образом, смерть в 87 лет, которая и случилась у той в 1880 году! Т.е. спустя 43 года после смерти Пушкина и всего за 52 дня до открытия ему памятника в Москве.
Но вот я потянул ниточку к «Мёртвой царевне», написанной в том же Болдино и той же осенью 1833-го года, и неожиданно обнаружил, что концовку этой сказки Пушкин изменил таким образом, что обстоятельства смерти мачехи в значительной степени совпали с обстоятельствами смерти её основного прототипа! Судите сами. Вот стихи про мачеху:
И услышала в ответ:
«Ты прекрасна, слова нет,
Но царевна всё ж милее,
Всё румяней и белее».
Злая мачеха, вскочив,
Об пол зеркальце разбив,
В двери прямо побежала
И царевну повстречала.
Тут её тоска взяла,
И царица умерла.
А отчего умерла? Да от сильного стресса, так как не только услышала плохую весть от зеркальца, но и своими глазами увидела царевну, после чего окончательно осознала своё поражение в происках, связанных с постоянным стремлением быть во всём первой. И, конечно, быстрая смерть мачехи весьма смахивает на её самоубийство.
А теперь сравним с тем, что было после смерти Николая I:
1. Антонина Блудова сказала: «необходимо уговорить государя немедленно опубликовать подробности смерти императора Николая, так как в народе уже ходит множество слухов, волнующих массы и могущих привести к беспорядкам. Всё поражены внезапностью смерти...» (1). Повторю: «внезапность».
2. А вот по поводу тоски: «Великая княжна Ольга Николаевна писала о своём отце: “он был на высоте своей власти, и его влияние на окружающих казалось безграничным. Позднее, когда он узнал, что существуют границы даже для самодержавного монарха и что результаты тридцатилетних трудов и жертвенных усилий принесли только очень посредственные плоды, его восторг и рвение уступили место безграничной грусти» (2). Повторю: «безграничная грусть».
3. «особенно глубокие переживания ожидали его в годы Крымской войны, когда он как будто сразу сдал и постарел» (3).
4. «И.В.Зимин приводит три версии кончины императора: 1. Официальную – смерть от паралича лёгких; 2. Смерть в результате соматических причин. связанных со стрессовой ситуацией и желанием уйти из жизни, наложившимися на простудное заболевание; 3. Смерть в результате отравления при помощи лейб-медика М.Мандта» (4).
5. «Сразу же после кончины императора по Петербургу пошли слухи об отравлении, о яде, который якобы по его просьбе дал ему лейб-медик М.Мандт» (5).
И хотя сегодня Леонид Выскочков, биограф Николая I, пытается сгладить всё, что связано с возможностью самоубийства, но и он проговаривается: «Военные поражения Николай Павлович тоже переживал очень тяжело. Известие о неудачной попытке отряда генерал-лейтенанта С.А.Хрулёва выбить противника из Евпатории, когда потери убитыми и ранеными составили почти 700 человек, было последним сообщением из Крыма, полученным уже больным императором. Вполне возможно, что именно нравственное потрясение и психологический шок стали причиной его преждевременной кончины» (6).
Но для нас, конечно, удивительно то, что Пушкин за 22 года до смерти Николая I, хоть и коротко, но обстоятельно показал в придуманной им к «Мёртвой царевне» концовке причины смерти героини, под маской которой он прятал этого же императора. И хотя в «Мёртвой царевне» (в отличие от «Пиковой дамы»!) нет цифр, связанных с датой смерти, но общая скоропалительность сказочной концовки даёт нам намёк на очень скорую свадьбу Елисея, а слово «тотчас» в стихах «Лишь её похоронили, Свадьбу тотчас учинили» подтверждает это. Ну, а о том, что Пушкин спрятал себя под маской королевича Елисея, я думаю, вы, дорогие читатели, уже догадались. Но об этом отдельно.
А пока меня, как буквоеда, беспокоит вопрос: а всё же сколько времени составляет тот промежуток, который мог быть между смертью мачехи и свадьбой Елисея? Пушкин об этом умолчал. Но нельзя ли, помня об основных прототипах в сказках, написанных им осенью 1833-го года, уточнить тот промежуток? Можно! А для этого внимательней смотрим на концовку «Конька», где в подтексте те же основные прототипы, что и в «Мёртвой царевне» (Николай I – царь, Пушкин – Иван, царевна тоже та же, но её прототип пока раскрывать не будем) и видим, что НИКАКОГО промежутка между смертью царя и свадьбой Ивана нет! Всё было в один день. И вот тут я задаю неожиданный вопрос: а в какой день умер Николай I и в какой день женился Пушкин? Ответ таков: это 18 февраля! Т.е. день смерти императора и день свадьбы Пушкина СОВПАДАЮТ по числу и месяцу!
И, конечно, всё это попахивает тем мистическим, которое Даль определяет как «сокровенное, скрытое, таинственное, темно иносказательное». Однако от мистики рукой подать и до мистификаций. И поэтому, когда Пушкин пишет о «Гавриилиаде» Вяземскому: «Посылаю тебе поэму в мистическом роде - я стал придворным» (7), то мы, не исключая шутки, но помня об основных прототипах, легко узнаём его в образе такого небесного «придворного» как архангел Гавриил.
Однако стоп! А давайте, дорогие читатели, под конец немного отвлечёмся (ведь не только Пушкину делать «лирические отступления»!) и задумаемся о мистических вещах в нашей жизни. И хотя многие из нас материалисты, т.к. обучались в советской школе, где «материализм» был в основе всего, а в институтах изучали предмет под названием «Исторический материализм», но всё же это теория. А что практика? Уж не бывают ли в нашей жизни такие чудеса, которые невозможно объяснить? Говорю только за себя: хоть редко, но бывают. Так, дважды в моей жизни случались события, связанные с невероятно точным гаданием на картах. И если одно гадание было примитивным, т.к. я гадал сам себе по схеме «да» и «нет» (пять раз карты говорили «нет», а когда я поступил наоборот, то потом удивился прозорливости карт и сильно раскаялся в том, что их не послушал!), то второе было сложным, т.к. сопровождалось описанием деталей. И было оно не от цыганки, а от простой студентки, которую, как и меня, вместе с другими ребятами и девушками послали в колхоз на уборку урожая.
И вот раз «вечером делать было нечего и, чтоб время скоротать» одна девушка-студентка стала гадать. Она спокойно раскладывала карты и так же спокойно предсказывала будущее до тех пор, пока очередь не дошла до меня. И вот тут она, глянув на карты, стала хохотать! Я забеспокоился: «Ну, и что там смешного?» - «А вот смотри, король, а это ты, окружён сразу двумя дамами, да и две другие недалеко». – «Да какие две, у меня и одной нет!» - «Нет, так будут», – уверенно сказала гадальщица и добавила: «Однако все эти дамы непростые и хлопот принесут много. Так много, что ты ещё долго будешь смеяться после всех своих приключений».
Я, конечно, не поверил, но, вернувшись в город, вскоре убедился, что молодая гадальщица была права чуть ли не в каждой детали. И вот до сих пор я смеюсь и над собой, и над дамами, про которых, если бы был писателем, то написал бы не один роман. Причём юмористический. Но главное всё же в том, что я до сих пор не пойму: как можно было предсказать будущее так точно. Ведь обычно гадалки говорят общими словами типа: «дальняя дорога», «казённый дом», «будешь счастлив» и т.д., а тут всё конкретно и о ближайшем будущем. Вот такая карточная мистика! И хорошо ещё хоть то, что она оказалась не такой трагической, как у Германна из «Пиковой дамы».
Примечания.
1. Леонид Выскочков «Николай I», ЖЗЛ, М., 2003, с.597.
2. Там же.
3. Там же, с.606.
4. Там же, с.597.
5. Там же, с.596.
6. Там же, с.614.
7. Пс 38.54 от 1.09.1822, Кишинёв.