боюсь ли я? конечно. я – человек. со всеми объяснимыми инстинктами и рефлексами.
но страх мой – особый. я боюсь за родных, близких, друзей. за животных – очень боюсь.
боюсь не успеть сказать слова любви и прощения. боюсь не увидеться с теми, с кем хочу видеться.
и боюсь увидеться с теми, с кем уже не хочу видеться, преломлять хлеб и испить вина.
это мой самый большой страх.
«объяли меня воды до души моей…»
воды рек, которые я проезжала, возвращаясь домой. а с ними объяла меня жуска – невыносимо реалистичная, но честная – до физической боли.
я ехала и говорила с людьми, которых надо бы простить, но пока не можется.
не сужу, не обвиняю, не корю, понимая, что инстинкт жить – самый сильный.
и цена – высочайшая, и бесценность.
война – самый токсичный и самый проявляющий лакмус. и после того, как закончится это горе, и будем пить за победу, не со всеми я чокнусь своим стаканом.
традиция чокаться – проста: я тебя не отравлю, и ты меня не отравишь, вот и переливаем каждый своё вино в стакан друга.
жуска, жуска…