Охотники шли за добычей не спеша, для них, там в неизведанной дали, усиливались шорохи. Да, именно там, должен находиться зверь. Сердце начало сильно колошматить, ведь сегодня на вечеринку к нему приехал адреналин. Нос перестал принимать воздух, переносица загудела, в грудь ничего не поступает, в глазах темнело и рябило, именно в этот момент, показался силуэт рогатого. Время бить зверя, и охотник, яростно крича, кинул копьё в его сторону. Копье вонзилась в туловище. Зверь с рогами, но в людском обличии, лишь посмеялся в ответ, он вытащил копье, которое впилось в его тело и пробило широкую кость. Рогатый посмотрел на окровавленный наконечник, улыбнулся, и яростно ринулся вперед на толпу. У подростка вся душа ушла в пятки, и они же засверкали.
- Ааа! Рогатый наступает! – кричал охотник, - он бессмертный, бегите!
- Ой, мамочки, - другие заметили крупного зверя. - Огромное чудище с размером космолета, - выкрикнул один из них.
Ничего не понимающие охотники, которые тоже боялись, ринулись обратно в лагерь. Джевс, не долго нежился в лесу, промчавшаяся мимо него толпа, заставила его вскочить на ноги. И так, охотники, не оглядываясь назад, добежали до опушки. Где они, слегка отдышавшись, побежали дальше. Наставник же, то шел - то бежал, в конце концов, потеряв их, вовсе перестал бежать. Шел не спеша, наслаждаясь видом местных красот: великие скалы, красиво цветущие деревья… Не буду врать, для него обычная картина и он просто шел за ребятами. Симфония луговых полей: где звуки переливаются в чарующую музыку, где обрастают крылья, и вы на них летите в седьмое небо за усладой. Хм, нет, журчащий живот укажет вам путь на землю. А солнце сверху, добавит огоньку, и вы сваритесь под ним в поту. Из Джевса выходил воздух так же, как из прогнивших труб с кислородом, что были в бедных коридорах полиса, такой ещё с свистящим звуком и диким зловонием.
Голодные дети, нашли в себе силы, чтоб добежать до пещеры без остановок:
- Какой ещё рогатый? Где еда? – Атхэнайа отчитывала охотников, - У нас даже рыбы нет.
- Ну рогатый. Нам про него наставник говорил, – оправдывался охотник, - Он как человек. Но у него рога и копыта.
Судя по описанию паникёра, он не видел рогатого, который имелся ввиду наставником, даже на картинках. Рога, естественно от этимологии, а копыта он запомнил, когда Эрмес показал ребятам следы рогатого на земле. Вкратце, он испугался пустоты, ему почудилось от страха. Атхэнайа не устраивал такой расклад дел, и в нее вселился наставник. Это можно было понять, взглянув на ее удивленные глаза, наполненные яростью. В неё вселился злой наставник, в общем Джевс, и началось.
Она схватилась за шею охотника, начала качать его из стороны в сторону, в попытках уронить бедолагу, но он не стремился падать. Джевс сидел вдали и наслаждался. Вот такая автономия, местное самоуправление, лагеря. Её можно было понять, не только у наставника живот, в попытках заполучить хоть крошку, пел серенаду желанной еде. Жаль, что это не наказание, а лишь выплеск эмоции, не хватает жестокой перчинки. Вот бы она ударила его, как наставник Эрида. О да, «удар по Эриду», стал метафорой самого крайнего и жесткого решения.
- Мы тут с голода помираем, а ты испугался какого-то выдуманного зверя, сил у меня больше нет, чтоб терпеть вас, - кричала Атхэнай, затем выхватила копье у подошедшего Эрмеса, - Дай сюда, неумеха.
- Эй, зачем тебе копье? Я охотник, а охотник без копья, как амброзия без нектара, - удивился озорной.
- Зачем тебе такое копье, если ты его хранишь у себя и никак не используешь?
- Потому что я его сделал, это я нашел острый осколок сверхорихалка, а никто другой. И как я его использую, не ваше дело. Захочу, вообще спрячу. Он слишком мегаультрахорош для охоты.
- Ну ты и м***(гнилой), - одна из девочек вырезала свое отношение к озорному, - как питаться нашими ягодами, куропатками Артемии, так ты с нами, а как добывать…
- Э, ладно, верните мне его, я пойду с ним на охоту, - с неохотой согласился Эрмес, - уговорили, наловлю вам огромное стадо рогатых и охапку ушастых в придачу.
Озорной пытался силой вытянуть копье у Атхэнайа. Без стыда, невозможно было смотреть на эту картину. Довольная, с чувством превосходства, такая принижающая оппонента ухмылка, проскользнула на лице Атхэнайа. И после, того, как силы покинули Эрмеса, он сдался и рухнул на пятую точку. Но тут же нашел их, чтоб скукожится от боли и орать разрывным голосом. Кстати, о месте, где он упал.
Пещера с ароматом сырости и твердым напольным покрытием, хорошо подходит для ваших убитых ног. Если вы хотите избавиться от конечности полностью. Хотя, никто особо и не снимал обувь, с момента прилета, но были индивиды, которым не повезло с размером, и они просто переросли их. Вот они, смотрели с завистью на своих собратьев в обуви. Беда в том, что вся одежда была из прочного материала, рассчитанного на декады. Далее, после носки пятого поколения, оно начинала разлагаться. Как и все окружающие предметы, сделанные людьми. Да даже общество, легко подается разложению. Но благодаря силам местного самоуправлению, сохраняется маленький порядок. Да, дети бывают что дерутся. Да, бывает, что они разбивают головы, но чувства самосохранения, не дает ребятам умереть или спалить весь лагерь. Возможно, сама трагедия, сделала их немого дисциплинированнее, и простите за выражение, вытащила из гузна шило. Можно сказать, что отряд стал сорганизованным, и мог принимать самостоятельные решения. К примеру, дети нашли виновных и их отправили, как говорят в отряде, на искупления ошибок. Жадный Эрмес и малодушный Дион стали рыболовами, их понизили в ранге под всеобщий гнев, при этом дав им солидную компенсацию, так сказать местные увольнительные - пять пенделей в задний карман и три щелчка каждому по затылку. Даже не ясно кому меньше повезло, трусливому охотнику, ставшему чистильщиком отхожих мест, либо рыбакам получившим «общественное прорицание». Нынче, курс пендаля, по сравнению с курсом агрессией - подрос.
Джевс в управленческом органе, кажется инородным телом. Который иногда перемещается в их пространство. Сейчас, он остался, для разговора с напарницей. Единственный человек, который отпустил события минувших лет и с радостью общается со своим напарником. Помнится, как они вечером за листом с родниковой водой, вспоминали Эрида, и как ему прилетел кулак. Гера жалела, что не ударила его. Затем, они составили рейтинг ребят, которые заслуживают своего удара. Душевный разговор, единственное светлое пятно, за прошедшие годы, даже оранжевый закат, был особым. Выцветал на небе также, как в первый день в колонии, но не так ярко, как за ламповой беседой двух наставников.
- Ну, привет моя прекрасная огниволосая напарница, я живой, -улыбнулся Джевс своей напарнице.
- Привет Джеви. А что, дети снова попытались убить? Может ты подружишься с ними? – Гера была серьезной.
- А кто их знает, может и хотели, но давай не будем об этом. Все-таки давно не виделись с тобой, а с ними вряд ли подружишься. Я давно, перешел черту.
- Знаешь, что, мне кажется, тебе это, кажется, ты просто накручиваешь себе.
- Что они караулят меня с ножом, пока я сплю. Или посылают вперед во время охоты?
- Нет, Джеви. В том плане, что надо перестать быть жестоким, орать на них. Тебе нужно просто выслушать их, и быть ласковым. Они же дети, хоть и жестокие, но у них очень тонкая душа, которую ты рушишь.
- Пойми меня Гера, мягкие здесь не выживут, и малая кровь, моя заслуга. Смерть двоих-троих, это наша заслуга Гера. Это как контрастный душ, я горячая вода, ты – холодная. Или, наоборот. Неважно. Давай поедим твоих ягод, у меня живот урчит.
- Ох, хорошо, но ты все равно должен поменять свое отношение к ним. Джевс плюхнулся в её застеленный сухостоем матрас и пожалел об этом. Он лежал как парализованный конечностями, но не спиной и бултыхался как рыба. Копчик принял удар, и просто потоком посылал импульсы невыносимой боли. Он корчился, ему срочно нужно вернуться в привычную среду обитания. И он словно пополз к водоему, затем, атрофированные руки вернулись к нему, и он начал массировать им свою спину.
- Джеви, с тобой все в порядке? – подбежала Гера.
- Дааааа-ар! – орал Джевс, - Г**, да так что я его в** (ну прям очень) в рот, нормально, - он получал удовольствие от боли, наверное. Наставник при помощи крика, подавил свою боль, и теперь на том месте, пошла легка вибрация. Гера обняла своего напарника, как мать и прижала к своим грудям. Он успокоился, и сквозь слезы, промяукал:
- Да, нормально, просто я был шокирован.
- Тогда на ночь, остаешься здесь.
- А где я буду спать?
- Здесь.
Джевс, одурманен нежным телом напарницы. Хоть и мягкая оболочка скрыта под вторым слоем грязи, одежды, рыбно-животной крови, слоем пота и вонью пятен. Он погрузился в мир блаженства, пелена из тонкого покрытия проваливалась под его тяжестью, он падает вниз, нет – летит, прибывает в невесомости, ведь нежность и состоит в том, что он не чувствует противоположность, а лишь приятности в которой утопает наставник. Под предлогом его защиты, он предложит ей, полежать вместе, в обнимку. Пускай и напарница, почувствует себя героиней.
- Только, если ты меня защитишь, - предложил Альфа-Джевс.
- Конечно Джеви, никто тебя не тронет, - уверено заявила Гера, и она повернулась в сторону детей, - Так ребята, сегодня наш наставник ночует с нами, так-как он повредил свою попу. И чтоб никто ему не лез с ножом, пока он спит.
- Не могу обещать, - посмеялся Арей.
- Так, я не поняла, - Гера вскипела и подбежала в его сторону.
Пока напарница разбиралась с капитаном, Джевс сгорал от стыда и не знал, куда спрятаться, все смотрели на него. Он просто бегал глазами, по осуждающим взглядам детей, заглядывая каждому и видя в них надменность над жалким взрослым, что-то такое противное и против него. Наставник не мог удержать свой взгляд на определенной детали, даже сфокусироваться на пустоте, поэтому лег, отвернувшись к стене. Но из-за страха, ему пришлось лечь на больную спину. Жгущая боль и страх мешала наставнику погрузится в мир грез, иначе он попадёт в иной. А там крик Эрмеса на всю пещеру:
- Встречай народ, спасителей своих. Не стоит аплодировать, - никто не спешил, - хотя, конечно стоит. Не стесняйся народ!
- Сейчас я по твоей головушке, поаплодирую, - Арей вскочил на ноги.
- Тихо! Тихо! Я… - посмотрев на Диона, озорной продолжил, -То есть мы с Дионом, принесли вам покушать. Разве так встречают кормильцев?
- Покушать! – торжественно повторил за ним Дион, - У нас будет пир!
- Вообще-то, вы ходили исправлять свои ошибки, тут не чем хвастаться, - это подошла Атхэнайа, - где ваши жалкие три рыбешки? - Три рыбешки говоришь? Слышал Дион, какого мнения о нас, - озорному это не понравилось, - Три рыбешки! Мы оказывается с тобой поймали три рыб, три рыба, три рыбов. Как правильно, не по Ариканцкий?
- Уш буш муш? – Дион попытался спародировать акцент, - Дигелмек, дигелмек. Меш, меш?
- Так, кого первым ударить? – Арей вскипел, - я голодный, я злой. - Все, все ребята. Арей, Атхэнайа успокойтесь, и давайте вместе пропоем фанфары, - Эрмес подбежал к выходу, - Дион, ты чего стоишь, пошли покажем им три рыбов.
Рыбаки скрылись в темноте, меж тем, Джевс не понимал: «это же сон?». Ведь спросонья, он плохо различал фигуры, всё казалось мутным для него. Да и этот сюр с уловом, даже в плохом амфитеатре не увидишь такую постановку. Но знакомые голоса, все усиливался, с каждым шагом наверх. Музыка прервалась, послышался мат и характерный звук проскальзки ноги – черкание подошвой и посыпавшие камни. Рыбаки, фальшивым голосом, пели торжественные фанфары. И вот они приволокли большой тент и выбросили ее к ногам Атхэнайа.
- Фу, воняет! Вы что, принесли воду из реки? – пожаловалась Атхэнайа.
- Скорее, они н** (совершили акт дефекации), - обрадовался командир.
- С каких пор, рыба стала вонять? Тем более г** (результат акта дефекации) – возразил Эрмес, напряжённый из-за тяжелой ноши.
– А вы что стоите, начинайте чистить, пока запах не ухудшился.
- Пока пахнет духами, но скоро завоняет г** (ну вы поняли), - добавил Дион.
- Ааа, она шевелиться, - Атхэнайа заметила движение рыбы, - ее можно есть?
Арей взяв рыбу за хвост, начал бить ее об гранитный пол пещеры. Расплескалась то ли жидкость, толи кровь, но в общем все было в этой жиже, противной жиже. Словно, тысяча детей встали в круг, с внешней стороны, и закрыв левый нос рукой, высморкались. Сопли весели на камнях, текли на полу, освежили цвета в одежде.
- Теперь можно, - вымолвил Арей, а затем порылся в тушке, - О, смотрите как расплющился мозг, - он вытащил густую жижу, она потекла по его пальцам, и он вытер их об свои волосы, - Фу, воняет. Т*** (глупая) рыба, будь он умная, пахла бы по-другому.
- А ты, нюхал свои волосы? По-моему, рыба пахнет также, - зоркая Атхэнайа решила подколоть Арея, - Как и твои мозги, ведь запах исходит от него, а волосы просто пропитываются ими.
- Фу, они пахнут также, - командир, еще раз принюхался своим кончиком, - значит она не была глупой.
Атхэнайа, слегка возмутилась, вот как можно пробить самолюбивого глупца, но не стала говорить. Больно надо, трогать таких, или как-то задевать. Рыболовы и командиры, во время своего спора не заметили, как к ним повыскакивали с своих лежанок, другие, голодные ребята. Их глаза разбегались по такому разнообразию рыб, которые задыхались, но на исходи сил, все ещё были юркими и просто барахтались. Среди рыб записался рачок, он такой дурачок, ведь у него были все шансы на побег. Но прыткая Атхэнай, вонзила в него копье. Эрмес со злостью посмотрел на неё, возможно в его голове прозвучало следующие слова, - «Как ты пользуешься им? Ведь ты повредишь наконечник об пол».
Голодающие начали разбирать улов. Взяв по рыбе на руке, шмякали их от пол, живых не едят. Затем, они терли его об шершавый пол, дабы убрать чешую, да и противные внутренности никто не употреблял, поэтому пошла чистка. Остатки после чистки пришлось забросить у входа. Запах стоял неимоверно едким.
Дружный, а главное сытый, отряд сидел у костра, где Гера поддерживала традицию отрядного огонька. Каждый делился впечатлениями от прошедшего дня, или травил свои несмешные анекдоты, но самые запоминающимся, точнее душевными были слезы. Именно воспоминания о прошедших днях, объединение под общим горем, скрепил отряд. Каждый вспоминал с таской родимый дом, ушедших близких. Вместе с прошлом, все потеряли будущее, но Гера, проводивший огонек, спасла душу детей от погибели, и как результат, отряд живет. И все равно, что без цели и внятного будущего. Джевс, сидел в обособленном углу и доедал рыбу, просматривая старую ленту новостей, сохранявшейся в андроиде.
До него, с отрядного огонька, доносились гоготы и слова отрывками. Как всегда, Эрмес хвастался своим прытким умом, объяснял другим как делается сеть. Ему рукоплескали, он плыл в славе. В один момент, он повернул свою голову, в сторону Джевса. У озарного, был взгляд триумфатора, и это не случайная встреча взглядов. Наставник выглядел унизительно, вокруг его рта блеск от рыбьего жира, щеки наполнены рыбой, вопросительный взгляд сменился на виноватый. Словно, прося прощения, что взял рыбу. Но, так называемое снисхождения озорного, позволило Джевсу доесть пищу с грустью. Наставнику вернулась старое чувство горести по прошлому.
Как же так, он не ценил семейные застолья, и моменты, когда заходишь домой, а тебя приветствуют, спрашивают - как твои дела. Наставник оперся об стену, и заплакал. Последний раз, когда сидел за семейный столом, он быстро отхлебал маминого супа, и не дождавшись отца, встал из-за стола и пошел в свою комнату. Чтоб наконец, уйти в себя. О чем ему разговаривать с ними? Снова врать, что все хорошо? Снова довести разговор до кипения? Или просто молча сидеть вместе с ними и тыкать ложкой в суп? Да даже этому, он будет рад сейчас. Да даже, если прошлое не изменить, ему хотелось изменить прощальный момент. Чтоб он не запомнился таким, стереть черствую пелену, и сев со всем за стол, сказать им. Я люблю вас родители, давайте поговорим.
- Сидите? – отозвался с боку, детский голосок.
- Артемия, ты? - ответил Джевс, - Ух, Зубинка, у тебя новые зубы на шеи?
А где же зуб клыкастого? Зубинка, как её теперь называют, подсела ближе к наставнику. И показала ему огромный клык. - Я его не буду носить, он умер сам. Я ношу только тех, кто погиб от моих ловушек, или копьий. А завтра пойдем устанавливать ловушки? – спросила она.
- В ушастую тропу? Или сразу на клыкастого?
- Вы ведь верили мне, что у них есть тропа. – Джевс кивнул в ответ. – Никакое это невезенье. Я им говорила.
- Эрмес, просто несмысленышь, - улыбнулся наставник, - но ничего, он нашел себя в рыбалке. И хорошо, что Атхэнайа отняла у него копье.
- Ага, ему она не к чему, как и мне, - Артемия подтерлась носиком об руку наставника, - я их бью из далека, вот вы можете лёгкостью бить всех с близка.
Артемия обняла наставника, не только он нуждался в поддержке. Он не стал полноправным лидером, среди детей, но может стать отцом, для маленькой девочки. У Джевса пробудились, как ему казалось, родительские чувства и он потеребил ее волосы. Может быть для неё, он станет примером, и теперь не будет совершать ошибок. Главное, никак с Герой, что для полной идиллии, могла стать женой. Только вот, она сама разочаровалась в нем, стало какой-то холодной, вечно отводила глаза от него. В момент ласки, и приятного разговора, резко меняла настроение. Конечно, откровенного разговора по этому поводу не было, но и без слов понятно. Пока Джевс с Артемии молча сидели, к ним подошел Полон, соотрядник заменивший ей брата.
Злато-кудрявое дитя, с глазами синевы. Он был одарённым, воспитанный в интеллигентной семье, где все подчинено правилам этикета, поэтому выделялся среди сверстников. Хотя нет такого высокомерия, возможно из-за жизни не в отрыве от общества, он, как и все, посещал общественную школу. Но был осадок голубой крови. Ему не присущ снобизм, он мог комбинировать любовь к искусству и поп-культуре, и возможно жизнь уготовила для него особую судьбу: вроде известного распода или аэда, модным поэтом или актера, не будь земля уничтоженной. Но сейчас, в новой террарии нужны костровые. Днем собирая хворост, он напевал песни, а вечером менял известные произведения прошлого, на новый лад. Поэтому, известные космические аргонавты из одиссеи, спустились на землю. Полон пришел не с пустыми руками, а держа что-то похожее на булыжник.
- Зубинка, смотри! – сказал Полон, и начал камнем черкать стену, - похож на человека? Только не стой стороной нарисовал, линия должно была быть тоньше. Поэтому вместо головы…
- Фу! Это же, Эрмес, - оживилась Артемия, - только у него вместо головы какашка! Больше ни у кого!
- Хах, действительно похож, – подключился к ним наставник.
Булыжник, был нечто иным, как уголь, а у Полона, просто не получился красивый рисунок. И они втроём, принялись разукрашивать стену, разными рисунками. Большая линия, а внизу она разделялась на две средние, также в центре, на самом верху окружность – вот и готов человечек. Он собирал ягоды, охотился на ушастых, добывал костер и многое другое. Рисунки не изобиловали красками, зато действия, придавали картинам смысл. Главное, включить фантазию. Пока ребята радовались своим картинам, к ним подкрался озорной.
- Ого, это человек с огненной головой, - поинтересовался Эрмес, указав на человека-какашку.
- Да, это ты Эрмес, - подшутил наставник, - ты же у нас человек с горячей головой? Так ведь.
- Ну да, кто же вам рыбу принес?
- Только человек как он, - Джевс показал на рисунок, - что хотел то?
- Гера, попросила вас лечь спать пораньше, - Эрмес не стал уходить, а присоединился к ребятам.
- Ну сказала и сказала, чего нам, мы же не маленькие, да зубинка? Не наставница, а п*** с ушами (женщина), - началось у Джевса.
- Джевс, а Гера вас не любит? -поинтересовалась Артемия, - просто она вас тоже ругает, когда вас нету.
- Наверное, раз в лицо боится говорить, - Джевс попытался, найти её среди детей, которые уже разбрелись, - ну тут другой вопрос, кто кого больше не любит, - заулыбался наставник.
- Она вас назвала м*** (нехорошим).
- Пускай! Мне-то что? - и Джевс, решивший не продолжать эту тему, указал пальцем на её рисунок, — это сегодняшние горе охотники?.. Ну раз убегают от выдуманного человека с рогами… или на кого-то ветки упали? Что это?
- Да! Ну вы же там были? Я знала, что не было рогатого. Охотники такие врушки и трусишки.
- Джевса с нами не было тогда, - прервал её Эрмес. – Никто не врал, это был рогатый. Не травоядный, в человеческом теле. С копытцем на ногах, и рогами на голове. Только не такие каракули как у тебя, зу-бин-ка.
- Ага, а вам случаем, не встречался… Эмм, к примеру, рычалка с шипящим хвостом? – вмешался Полон.
- А как же, шипелка ещё огнем полыхала, - Эрмес, по-своему понял сарказм Поллона, - спрашивал про тебя, сказал, что придет к тебе ночью.
- Вы же забыли про рогатую голову, которая торчит из брюха, - посмеялся Джевс.
- Рогатый существует! А не ваша бредятина с шипяшим хвостом, который еще с огнем полыхает.
- Это же с твоих слов? – Джевс задал вопрос, - мы тут недавно встретили его. Только не стали убегать, как вы, наоборот. Жаль, не догнали.
- Все, понятно с вами. Здесь не здоровая атмосфера, я ухожу. Е*** П*** (врунишка)!
Триумфатор, ушел с поднятой головой. Эрмес явно нарывался, после сегодняшнего подвига с уловым, он словно стал бессмертным и теперь мог побороть любого зверя. Будь это крупный или ушастый. А Джевс, стоял поражённым, ведь все нормы субординации были нарушены. Перед сном, дети перешёптывались о смене капитана.
- Арей бесполезен, как и наставник.
- Но Арей никого не убивал, да и он откажется от своей должности, а вот этот п*** (детолюб), заслуживает смерти.
- Не долек тот час, когда, Джевсу ответят тем же, что он Эриду.
- Сегодня ножом?
- Нет, Гера запретила, только поэтому.
Ночь. Мягкий, голубоватый цвет от луны проникал в пещеру, освещая лишь границы входа. Джевс, в полусне видел размыленную фигуру. Оно щепала твердую кожу наставника, вроде чувствовалось это, но не больно. Словно, он под властью анестезии. Все это было бредом под комой: борьба с детьми из-за перепадов давления, безвкусная еда из-за подключенной системы. Логично! Он на Земле и лежит в асклепионе на грани жизни и смерти, осталось понятий, какая беда стряслась с ним. Доктора, с ростом детей, зачем вы тычете в меня иглой? Хотите сменить систему. Система? Наставник резко вскочил, пришли за ним, это не сон, все наяву.
- Джевс! Джевс!...
- Мне холодно, костер потух! – это была Артемия.
- Я в колонии? Где врач? Оставьте систему! - Джевс, все еще прибывал во сне, но наконец смог отклеит веки.
- Это я Артемия, там костер потух.
- Костер?.. – Джевс очнулся, - а костровой где?
- Спит, - прожалобила она. - Сейчас, наставнический пинок разбудит его.
Джевс, не пожалел свой теплой комбинезон, для дрожащей от холода Артемии. Знаете, удивительный поступок, для него самого. Человек, явная противоположность аскету или меценату, смог без раздумий поделится вещью. На данный момент, он имеет плохое мнение о себе, ведь за два года позабыл, каково быть взрослым и чувственным. Отвратный запах, стоял в пещере. Все из-за остатков вечерней трапезы. И не только, могло быть и от блестящих рук – «мазь рыбьей ручки», или от новой губной помады - «зловонная еда», и от несвежего парфюма еще – «речной аромат с нотками костра». Джэвс, наставническим пинком, разбудил ночника, и они принялись спасать тлеющий костер, набрасывая топливо. Без результата, прожорливый уже насытился, и не собирался гореть. Было принято решение, о разжигания нового.
Трут из суховея, и кострища видя шалаша, готово! Осталось добавить искру. Джевс, ударил специальными булыжником, прям таким блестящим, можно сказать солнечным камнем об другой камень похожий на луну. У входа послышался рык.
- Что это? – испугался костровой. - Желудок у кого-то рычит. Продолжаем. - успокоил Джевс.
Наставник был заспанным, и просто не обращал внимание на шум. Он хотел поскорее разжечь костер и идти спать. Удар камнями, снова рык.
- Не надо было переезжать сюда, – паниковал костровой. - Ну так буди, сейчас переедем, – грубо ответил наставник, и сомкнул камни, полетели огоньки.
От полученной искры, зажегся трут, костер начал разгораться, а рычание стал громким и протяжённым. У входа образовался силуэт крупного. В этот момент, костровой запищал, вскочил на ноге и пробежался по ребятам, которые были на его пути к спасению. В пещере началась паника, огонь потух. Крупный свиреп, и громче наставника. Глаза его горели огнем, мощная челюсть, могла расколоть детскою черепушку без особого напора, а когти на лапах, острее наконечника копья.
Ужасом наводнилась округа, крики-визги и рычанье. Незваный гость стал на лапы, и схватил ребенка, что полз к остальным, все пристали к стенке в конце пещеры. Крики усилились, все закрыли глаза, кто-то скорчился. А крупный пытался, надкусить сопротивленца, и крутил жертву со стороны, в сторону. Джевс, по необъяснимым причинам для себя, вместо паники, схватился за копье и вонзил в крупного.
Орудие проникало с трудом, чувствовалось тяжесть крупной туши. Басистый крик наставник, смог перекрыть остальные звуки. Все что накопилось у него за два года, а может и раньше, выплеснулась – в ударе, крике. Зверь рычал с дребезжанием от боли, но силы его не покинули, и мощными лапами откинул обидчика с жертвой. Началась битва: между самым опасным зверем и незваным гостем. Последний попытался потянуть соперника к себе, но получил по морде. Битва отчаянных. Джевс, тянулся к камню – крупный к нему. Пинки и удары, только злило ослабевшего. Он вздымался на задние лапы, в это время наставник маневрировал. Крупный зубами схватился за штаны, Джевс за камень: смачный удар по черепушки, треск.
Гость снова встал на дыбы и заревел, он готовился дать отпор, пока наставник подбирался к другому копью. Последняя атака гостя. Битва закончилась, крупный отступил…
Джевс лежал бездыханно, залитый в крови, ряды отряда порадели. Теперь нет того тирана. В наступившей тишине, дети медленно прибирались к нему. Картина ужасала, у входа сидел напуганный до смерти, и почти что дошедший до этого ребенок. Он пытался рассмотреть, в ночном свечение луны, окровавленную ногу.
- Жить будешь? – спросил вожак, – Будешь жить, все мы будем жить. – и сам ответил, вытащив копье из туши отступившего на тот свет крупного.