13 августа 1973 года у берегов Канады затонул большой морозильный рыболовный траулер «15 съезд ВЛКСМ». В то время такие чудовищные названия судам давали часто. Катастрофа произошла в 4.20 утра. Был сильный туман, судно шло на бункеровку к танкеру, который стоял милях в 12 от района промысла.
Это была вахта старшего помощника. Кроме шести человек, стоявших на вахте, весь экипаж сладко спал. Экипаж БМРТ в то время составлял 93 человека. От того же танкера возвращался после бункеровки БМРТ «Находка». У штурмана на вахте достаточно работы, особенно в начале вахты и в конце, судно шло в стороне от морских путей, поэтому старпомы на обоих траулерах не смотрели в локатор.
Когда рулевые увидели в тумане очертания судов, столкновение уже было неизбежно, поскольку такое массивное судно не может быстро маневрировать. Я работал электриком на судне, и также заступил на вахту в 4.00. Сделал обход судна и зашел в мастерскую. В этот момент произошло столкновение. Выглянул в иллюминатор, и увидел смятый нос судна, которое медленно отходило от нашего левого борта. Почти сразу же судно стало крениться на левый борт. Удар пришелся на каюту электромеханика и каюту рулевых, палубой ниже.
Электромеханик в своей каюте не ночевал, предполагаю, что находился в какой-то женской каюте, это спасло ему жизнь. Рулевые потом говорили, что проснувшись, увидели якорь в каюте. Они не пострадали. Я заскочил в каюту за спасательным поясом, сообщил коллегам, что случилось, и отправился на мостик, где было мое место посыльного, согласно расписанию по тревогам. Застал там старпома, капитана и еще кого-то из штурманов. Старпом как раз командовал экипажу покинуть судно.
Вышел на шлюпочную палубу. Там толпились полуодетые и не вполне проснувшиеся матросы, два матроса расчехляли бот, и на нем сидел помполит (это такое животное на судне, которое делает всякие пакости экипажу, не имеет никаких обязанностей и держит в страхе капитана.) Никакой паники не было, даже наоборот, люди были заторможены. Я был более активен, потому что давно проснулся. На БМРТ четыре спасательных бота и штук восемь надувных плотов. Из-за крена использовать можно было только половину этих спасательных средств.
В первый бот с дизельным приводом загрузилось человек 30-40, и он ушел в туман. Остальные погрузились в шлюпку с ручным приводом (разлука по сленгу). Мы с коллегой Сашей Подзиным поднялись на верхний мостик, и сбросили спасательные плотики. Я уже успокоился настолько, что решил сбегать в каюту за фотоаппаратом. Внизу в коридоре свет горел, все двери в каюты настежь, все иллюминаторы под водой, и все задраены.
В конце коридора была каюта рулевых, оттуда шел пар, там было темно и жутко, подойти не решился. В тот момент очень не хватало голоса по судовой трансляции, если бы кто-то что-то говорил, можно было бы предпринимать какие-то действия по спасению судна. Я не про себя, а вообще. Тишина заставляет бросить все и бежать. С трудом заставил себя порыться в своих вещах. Взял с собой какие-то документы, немного одежды (ведь рядом Канада), трубу (корнет-а-пистон) фотоаппарат.
С этой сумкой и футляром трудно было протиснуться через герметичную дверь, которая очень тяжелая, когда свисает на петлях при крене в 40 градусов. Еще заглянул в рыбообрабатывающий цех, там не все иллюминаторы были закрыты, и вода до них еще не дошла. Это заняло бы каких-то пять минут, чтобы эти иллюминаторы задраить, но тут я струсил: полная тишина, кроме далекой работы дизель-генератора, и ощущение, что я один на тонущем судне.
Как оказалось, на судне еще находилось четыре человека: капитан, старпом, боцман и рулевой. Они уже прыгали в воду, капитан последним, их вылавливали на шлюпки из других судов, подоспевших на помощь траулеров. Итак, задраивать иллюминаторы я не стал. Поднялся на шлюпочную палубу, и понял, что я один. Наверно был маленький шок. В воду не хотелось, она была градусов двенадцать.
Пока соображал, вдруг услыхал крики. Оказывается, бот находился у кормы, они там ухватились за какой-то конец и удерживали его. Подбросило на волне и меня заметили. Побрел через перепутанные тралы со своей поклажей, как они меня материли! Моя труба лежит теперь на глубине двух километров. Но меня пощадили.
Один из спасательных плотов не раскрылся полностью, блином лежал на воде, и своим трапом зацепился за винт этой самой шлюпки, и блокировали его. Поэтому воспользоваться механическим приводом этого винта было невозможно. Матросы пытались обрезать этот трапик, но он прорезиненный, обрезать трудно, еще и холодные волны.
Было два весла, но в такой толпе даже вытащить их было проблемой. А дело в том, что шлюпка упорно стремилась под левый борт траулера. Когда над тобой нависает эта тонущая громадина, хочется быстрее убраться подальше. Кое как выгреблись из-под него. И потом спокойно дрейфовали к БМРТ «Технолог», это было наше камчатское судно из Сероглазки.
Потом нас всех собрали на перегрузчике из Владивостока «Карское море». И каждого из нас яростно облобызала наша судовая собака Машка, которую спас наш капитан. На капитана нашего мы все смотрели как на героя. Помполиту был негласно объявлен полный бойкот и он с болезненной завистью смотрел на всеобщую любимицу Машку. Могу заверить, что заслуженный бойкот действует даже на эту мразь, избравшего своей профессией «политработу».
Оба старпома получили по пять лет. Про капитана «Находки» не знаю, нашего сняли с должности и он стал преподавать в мореходке. У «Находки» была надводная пробоина, им удалось ее законопатить и дойти до порта своим ходом. Наш траулер получил крен из-за смещения груза (на борту было триста с лишним тонн рыбы). Продолжаю думать, что утонуло судно потому, что не была проведена герметизация. Однако администрация судна без сомнения, повела себя правильно, результат – ни одной жертвы.