– Дети, – учитель обвёл взглядом притихший класс, – как вы думаете: если серое вещество поместить в фиолетовые чернила, останется ли оно серым?
– Можно мне! – раздался голос с галёрки.
Учитель поправил очки.
– Слушаем тебя, Рома.
– Пётр Петрович, а вы-то сами как считаете?
– Полагаю: останется.
– Верно, Пётр Петрович, и я так думаю!
– Молодец, Рома, садись, пять.
Абрамицкий Роман Ааронович вырос, стал миллиардером, купил яхту, футбольный клуб, что-то ещё, короче, вышел в уважаемые люди – богат, востребован, любим. Но странное дело, всякий раз, как только он брал в руки паркер, чтобы подписать очередной документ, в его памяти материализовывался тот давний школьный урок, и внутренний голос, похожий точь-в-точь на голос учителя, твердил неотступно: «Будь осторожен, Рома, при погружении серого вещества в радужный фиолет ты рискуешь потерять главное – цвет самого себя!». Подобный вздор нарушал деловую собранность Абрамицкого, у него портилось настроение, даже золотое перо начинало скользить по мелованной поверхности документа. Доходило до того, что предприниматель откладывал ручку и отказывался заключать сделку без объяснения причин.
Однажды, подписывая бумаги, олигарх не услышал голос своего антифиолетового собеседника, но почувствовал пряный запах ранней осени, залетевший в комнату для переговоров из распахнутого окна. Роман Ааронович поставил размашистую подпись, подошёл к окну и опёрся руками на подоконник. Огромное поле с цилиндрами неубранных стожков золотило поднимавшийся с земли воздух. Забыв о выгодной сделке, которую он только что заключил, Абрамицкий залюбовался на рыжее солнце. Огромный огненный шар клонился к горизонту и расцвечивал облака продольными карминовыми сполохами. Роману почудилось, что серое вещество, его собеседник на протяжении стольких лет, странным образом золотится и, противу наступающих фиолетовых сумерек, превращается в чистейший аурум высокой, очень высокой пробы!
«Вот так алхимия!» – недавнему миллиардеру стало неудержимо весело. Потеряв за три последние недели всё, что он, как теперь любят говорить, «нажил непосильным трудом» – яхту, футбольный клуб, да мало ли что ещё – он почувствовал освобождение! Серое вещество, которое, как тень, ходило за ним по пятам, стелилось под ноги и морочило голову, превратилось в золото, да в такое, что ни одна санкция, ни одно обстоятельство отнять не в силах!
Роман вспомнил детские годы. За давностью лет образ учителя обветшал, стёрся об остроконечные приметы времени, но не потерял значимости. Напротив, пристально вглядываясь сквозь морок беспокойных десятилетий, Роман Ааронович приметил в образе школьного наставника черты вселенского порядка, не похожего ни на что земное. Будто Сам великий Яхве обратился к нему:
– Ты добился всего, что почитают люди, но в твоих приобретениях, нет ничего, что могло бы сделать тебя счастливым!
Абрамицкий набрал номер своего офиса.
– Билет в Тель-Авив, на вечер, да, сегодня! Что значит не летают? Бронируйте чартер. Выполняйте!
«В дворники пойду! Выходит, зря я столько лет у Бога счастье выторговывал, счастье-то оказалось во мне самом! Вот оно как…». Роман Ааронович улыбнулся, припомнив одного иерусалимского старичка, который на вопрос: «Где тут у вас аэродром?» ответил:
– У нас нет аэродрома, в Иерусалиме не может быть аэродрома.
– Почему?
– В вечный город можно только подниматься. Как на вершину. Но спускаться нельзя!
– Даже с неба?
– Даже с неба. Иерусалим и есть небо на земле.
«Прав был учитель, - тогда же, слушая старика, подумал Абрамицкий, - ведь если серое вещество* станет фиолетовым, оно никогда впредь не сможет стать золотым…».
———————————————————————————————————————————————
* Серое вещество — основной компонент центральной нервной системы человека и одновременно глина, из которой был сотворен Адам. Ведь по слову Библии, первый человек был создан из «земного праха» – глины.