Дежурная

 

 
  Поездка в этот город для любого русского человека всегда ожидание, всегда желание, как предвкушение встречи с хорошим, очень умным и душевным человеком, - так думал Максим, собираясь, очередной раз в Санкт-Петербург. Особенно нравилось утро перед поездкой, встречаешь день как будто в стране, где все уважают друг друга и государство заботится о человеке, где минимально обоснованные налоги, одним словом - красота! А это всего лишь предвосхищение встречи.
 Цель поездки может быть совершенно разной, как и встреча с этим городом каждый раз разная, больше зависит от состояния души. Особенно город хорош и приветлив, когда приезжаешь с родным человеком, который никогда в нём не был, но очень хотел быть, а ты  собираешься познакомить его с городом и показать его, известные  места, виды, любимые закоулки, скверы и парки, где особенно комфортно и мило сердцу.
 Лучшее время поездки – осень, хотя, впрочем, хорошо и летом, только много суеты, так как много туристов. По - своему хорошо бывает и зимой. А осенью, в непогоду, город вообще твой, когда ещё не одели в зиму скульптуры в парках. Белые они торжественно красивы, на фоне тёмных стволов деревьев, когда не выключили ещё фонтаны, которые вроде уже не уместны.  Всегда строгий фасад зданий на любой улице, и контрастен беспомощностью двор, если он есть. В непогоду приветливее, чем обычно бывает общепит, посещаемый и любимый ленинградцами и приезжими, которые знают этот город, как С.- Петербург.
Чего же я жду от встречи в этот раз, - стараясь сформулировать для себя, представлял Максим под равномерный стук колёс вагона. Ночью проехали Бологое, а ранним утром шуршали колёсами, приближались к границе Ленинградской области. Где она точно Максим никогда не знал, но каждый раз хотел уточнить по карте дома, потом забывал. Забывал и об этом тоже на обратной дороге, находясь под впечатлением встречи с Питером на обратной дороге.
 Такие отношения сложились не вдруг и не случайно, но в этом признаться даже сам себе он не мог или не хотел. Что ждёт его в этот раз? Накручивать сам себя он начал с Саблино, совершенно не думая о фактической цели поездки. Командировка – это дело обычное и не стоило напрягаться из-за этого. Она, как ширма, закрывающая фактическую цель поездки.
Каждый город, начиная с вокзала, имеет свой набор запахов, присущий только ему. Это как запах в незнакомой квартире. Он надолго запоминается, если потом возвращаешься в неё, то сразу вспоминаешь, что здесь был уже, или не замечаешь этот запах, если останавливаешься в этом жилище, хотя бы на какое-то время. Питер имеет свой запах. Запах старинных зданий, особенный запах старых подъездов, настоянный на присутствии кошек, сырой запах каналов, прелой листвы в парках, плесневелый запах метро, и особенный запах с Невы.  Если всё это не сильно перемешать в пластиковом мешке, вытряхнуть и добавить запах сигарет с кислятиной из пивнушек, закрыть глаза и глубоко не торопясь вдохнуть, то перепутать этот запах невозможно – это Питер. Особенная свежесть бывает в пасмурные дни, когда город накрывает туман, небо опускается на здания, влажность буквально висит в воздухе, все погружаются в опустившиеся облака,  и медленно дрейфующими по улицам люди, убирая с носа капельки воды, - это тоже Питер.

Не один раз Максим пытался вспомнить, с чего всё началось, когда он встретил её первый раз, энергичную и не торопливую, деловую и беззаботную, озорную и серьёзную, нежную и заботливую, ещё не очень взрослую дочь серьёзного папы - С.-Петербурга. В памяти постоянно всплывала одна и та же картина: Невский, пешеходный переход напротив станции метро «Маяковская», девушка помогает в спешащей толпе подняться с колен пожилому мужчине, который выглядел очень растерянно. Они вместе оказываются на тротуаре, когда машины уже начали движение. Впечатление они производили странное. Он, как человек из другого времени, судя по одежде, фасону и подчёркнутой аккуратности, смущался не по-современному, как-то с любопытством, как будто в этом эпизоде он уже участвовал, и наконец, он не производил впечатление немощного человека.
 Она была в брючном комбинезоне по фигуре, клетчатой тёплой рубашке с закатанными рукавами ниже локтя и жилетке без рукавов с капюшоном нараспашку, с двумя косичками и небольшим бантом, который выглядывал из-под беретки, как цветок, на правой руке была красная повязка с белой надписью «дежурная».
Максим стоял и смотрел на происходящее, как представление. Девушка помогла мужчине отряхнуть брюки как бы нечаянным движением, отчего тот ещё больше смутился и начал оглядываться с явным любопытством. Она выпрямилась, строго посмотрела на Максима, и он утонул в её карих глазах, вероятно, как это бывает, раскрыл рот, или выглядел очень нелепо, на что девушка невольно улыбнулась, подмигнула ему, повернулась и смешалась с толпой.
Нет, это не представление, - дошло до Максима. Подчиняясь внутреннему сигналу, он бросился в толпу следом, высматривая беретку, оставив мужчину без внимания, как потом вспоминалось, напрасно, многое могло проясниться. Это был он сам. В голове крутилось:
- Причём тут «дежурная»?
 Ничего не приходило на ум, пока не догнал её. Потом они говори много с азартом обо всём, но вспомнить, о чём конкретно, он не мог. Забыл спросить, где она дежурная и кто её назначил, какова её роль, да и роль ли это. Смутно помнил, куда они торопливо шли, но точно запомнил её глаза. Как долго они гуляли? Прошли по Невскому проспекту от Аничкова моста через Фонтанку до Дворцовой площади, далее по Большой Морской улице, потом по улице Миллионной через Зимнюю канавку на набережную Мойки, о край Летнего сада и снова на набережную Фонтанки. Красивые фасады строгих зданий, высокие ограды и дворцы в глубине скверов, проулки, выходящие на набережную. Наконец она зашла в какой-то подъезд здания, расположенного в одном из проулков, повернулась, придерживая массивную дверь, поблагодарила за внимание, помахала на прощание рукой и скрылась в глубине парадной. Как во сне брел Максим по улицам, потом дошло, что это - всё. Он торопливо вернулся, казалось, к этому же зданию и бегал вверх-вниз по подъездам дома, потом соседнего, потом ещё одного или двух, пока не выдохся и понял, что найти сегодня девушку - Дежурную не получится. Жаль, что не спросил её имя, хотя пытался угадать, называя её Олей, Галей, Валей, даже Тамарой, на что она смеялась в ответ, не называя себя. Он пытался поцеловать её, когда вместе что-то разглядывали в небе, и её лицо было очень близко. Потом Максим не спал всю ночь. В памяти проносились события прошедшего дня начиная с того момента, когда он встретил её. Мелькали старинные дома, парадные подъезды с широкими лестницами, старые деревянные высокие двери с цепочками звонков по краям, низкие и высокие подоконники грязных окон на лестничных пролётах, не везде клетки лифтов. Снова и снова он бежал вверх в надежде увидеть необыкновенные глаза. Всплывали отдельные слова разговора, нить разговора ускользала, отвлекали в памяти глаза. Кто она на самом деле? Вот, наконец, нашёл! Даже схватил за руку. Проснулся весь в поту. Это всего лишь сон. Какое разочарование, даже боль. Кто-то трясёт за руку. Это друг, товарищ по общежитию.
- Ты бредишь? Кричишь, кого-то зовёшь, разобрать невозможно. У тебя жар. Валяешься вторые сутки. Приходил врач, сказал, что у тебя ОРЗ и нервный срыв. Велел лежать.
Проболел Максим три дня. Ослаб. Есть не хотелось. Было глубочайшее разочарование потому, что закралось сомнение, а было ли всё это или привиделось в горячке. Душа рвалась, необходимо было проверить, но как. Милая, милая девушка, Дежурная, кто ты? Наваждение? Состояние души было пред высоким и светлым чувством – любовью, когда переполняется душа, требуется любить и, по сути, уже, неважно кого? Приходится признаться в этом, как бы ни было парадоксально, что так и бывает. Каждый проходит через это. Только одним везёт, а другие делают глупости в этом состоянии. Расслабляться было некогда, - весна, сессия. Проснулась дичайшая работоспособность и оптимизм.
После, как зомбированный, Максим всюду высматривал Дежурную, даже в библиотеке им. Салтыкова Щедрина, которую он посещал регулярно по субботам потому, что
 только здесь можно было найти любую книгу и почитать под уютными зелёными лампами в тишине читального зала. Ну и чего греха таить - прошлый раз вдвоём проходили мимо этого места, вдоль реки Фонтанки, оживленно беседуя. Даже решил, что одежда может быть другой, она может снять свой маскарад, теперь он искал глаза, они врезались в память, даже, если это было плодом воображения, в бреду.
Встретил он такие глаза на Петроградской стороне рядом с кинотеатром Великан. Переходя со Стрелки Васильевского острова к станции метро Горьковской по парку, вдоль Кронверкского проспекта, направляясь на день рождения к друзьям. Решил зайти в кинотеатр, посмотреть: какие фильмы предлагают, по пути купил красивый букет цветов и в упор столкнулся со знакомыми глазами. Одежда была другая, глаза перепутать было невозможно. Не упуская случая, Максим встал на колено, протянул букет цветов, глупо и театрально признался в любви очень красивой и миниатюрной девушке. Крепко взял её за руку, не обращая внимания на сопротивление и испуг барышни. Говорил, говорил, как заведённый, боясь остановиться. Бродили они до последней электрички с Балтийского вокзала на Петергоф, куда должен был вернуться Максим в общежитие. Он даже не позвонил друзьям, они поймут и простят. Потом оказалось это не та девушка, хотя она стала женой Максима, но это совсем другая история.
В другой раз Максим встретился с Дежурной в ЦПКи О им. Горького, выгуливая депрессию, связанную с неприятностями по работе и в личной жизни. В этот день он чувствовал себя бесконечно одиноким, никому не нужным человеком с проблемами. Максим никому бы не хотел сознаться в их существовании, но они реально были. И виновник в этом был он сам, но, как самому себе в этом сознаться и понять? Очень обидно, что с неприятностями нужно справляться самому, уж как получится. Сидел он на скамейке в парке, голодный, холодный, несчастный. Мимо проходили люди, как зомби, с безучастными лицами – масками. По небу бежали серые обрывки облаков, в воздухе стоял туман. Жить не хотелось. Максим то ли задремал, то ли углубился в безрадостные размышления, пытаясь представить своё завтра. Вдруг он почувствовал, что рядом присела она, Дежурная. Лоб моментально покрылся испариной. Всё поменялось: прохожие люди сняли маски и не выглядели уже равнодушными ко всему, они даже улыбались, но явно не ему. Максим очень хотел, но не решался повернуть голову, боясь, что всё снова исчезнет. Щёки горели, мысли лихорадочно разгонялись. Что делать?
- Здравствуй, - тихо произнёс он и повернул голову. Перед ним рядом на скамейке действительно была она, как будто расстались вчера.
Наваждение или нет? Скамейка под ним раскалилась, сидеть на месте было трудно.
- Ты с кем поздоровался? Со мной? Кого ты ждал? Перепутал меня с кем-то?  – произнесла она вместо приветствия. Максим заговорил, не поворачивая головы, и не торопясь рассказал всё: о том, как встретились, как искал её, как нашёл другую с похожими глазами, как жил это время, о своих проблемах. Девушка не перебивала, время от времени покашливала, сообщая о том, что она здесь и слушает. В конце своего повествования Максим почувствовал, что стало легче, хотя, что делать, было не ясно.
 — Вот как бывает, - произнесла она и замолкла.
 Какое-то время сидели молча. Каждый думал о своём.
- Не случайно всё в этом мире происходит, - заговорила снова она осевшим голосом встала и протянула руку, предлагая встать. Рука была мягкая и тёплая, как рука родного человека.
- Идём, я познакомлю тебя с кем-то – это необходимо, - сказала девушка.
 Прогуливаясь и болтая о пустяках, они дошли до Большого проспекта Петроградской стороны, по пути разглядывая афиши, рекламу на окнах. Искоса разглядывая её, он вдруг подумал, что она стала старше, но стоило отвернуться, он опять представлял её прежней, как в первый раз. Шли через Каменный остров, через Малую Невку до Каменноостровского проспекта, потом по нему мимо станции метро Петроградская и налево на Большой проспект. Остановились около надписи заведения, где предлагалось «Внимание, сочувствие и помощь советом». Не к месту пронеслось в голове, что и на этом делают деньги. Дежурная подёргала за красивый шнурок с кисточкой, и за дверью послышался колокольчик. Встретила их миловидная женщина средних лет, тепло и приветливо улыбнулась. Подумалось, что, если есть феи, то это как раз она.
- Здравствуйте, мы Вас ждали. Проходите. Снимайте пальто и усаживайтесь в удобное кресло поближе к камину, - сказала женщина мягким голосом.
Дежурная пошепталась с хозяйкой, простилась с Максимом, пообещав, что увидятся, и исчезла. Он был растерян, что отпустил её, что до новой встречи может быть очень много времени.
Обстановка соответствовала его представлению о феях:  в небольшом помещении было очень уютно, неяркое освещение от светильников, направленных на высокие потолки, тяжёлые занавески на больших окнах отгораживали комнату от улицы, камин, два старых кресла, столик в углу комнаты с большим чайником и посудой, старинные часы на камине завершали общую картину.
Пили вкусный чай на травах, с вареньем молча, глядя на огонь в камине. Максим согрелся. Нервное состояние прошло, дрожь в теле унялась. В кресле было очень удобно. Фея тихим голосом начала свой монолог. Рассказывала вроде сказку. Максим рассеянно слушал. Постепенно смысл повествования стал доходить до него. Она говорила о девушке.  Её звали Лерой. Папа у неё действительно был очень большим начальником и безусловным авторитетом для Леры. Она была одна у папы, как это водится в таких случаях, и жила в сказке. Любимым занятием была прогулка по крышам со своими друзьями трубочистами. Если Вам не приходилось видеть этот красивый город с крыши, то Вы многое потеряли или не дополучили. Лучше всего вид с крыши утром или вечером на закате, а в белые ночи, - просто необыкновенное зрелище. Призванием её и необходимым выражением себя было помогать случайным людям, но не плохим людям. С ними даже водить знакомство запрещалось, не говоря о любви и дружбе. Ошибиться в определении “хороший – плохой” решительно было нельзя, иначе последует расплата за ошибку, о которой и говорить не хочется, да и помочь уже вряд ли кто сможет, если не чудо. “Хороший – плохой”- определялось только ею на соответствие внутреннему интуитивному представлению и подсказке свыше. Трубочисты содержали в чистоте все воздуховоды в старом городе и жили всегда под крышей, на самых верхних этажах. Путешествуя по крышам как тени, в чёрных одеждах, они появлялись везде, наблюдая жизнь сверху. Иногда они сообщали девушке, когда она была дежурной о людях, кто нуждается в её помощи. Возможности Дежурной были не большие, но она могла вместе с Феей отправить человека в недалёкое его прошлое, чтобы немного подправить настоящее, или на короткое время в будущее, чтобы подсказать, как правильно оценить сегодняшние поступки. Человек просто погружался в сон, и всё. Этого обычно было достаточно. Не всем и не всегда можно было пользоваться этим и помочь, соответственно, - тоже. Известно всем, что в городе много мест с провалами во времени, много мистики, так как город Петра стоит на разломах тектонических плит. Максима не интересовали все дежурные, ему нужна была Она. Слушая сказку, он, кажется, задремал. Когда очнулся, было уже утро, или день не кончался, просто стало светлее. Настроение явно улучшилось. Захотелось на улицу. Всё не так уж и скверно. Стало понятно, что он не так поступал и не туда нацелился, что приоритеты в жизни другие. Главное стало понятно, что он сам виноват в этом. Вот ведь как. Где Лера?
 Больше он её пока не встречал, но очень надеялся каждый раз, когда приезжал в этот город. Ждал этой встречи и волновался каждый раз.
Потом жизнь потихоньку наладилась и изменилась, появилось ощущение лёгкости и оптимизма. Максима снова ждала любовь, которая незамедлительно приключилась и перевернула всю жизнь, заставила пересмотреть многое и приобрести пожизненное чувство вины перед прежней семьёй, хотя кто виноват, когда расстаются двое.
  Однако, по-прежнему он особенно любил этот город. Любил показывать его своим близким людям, воспринимая его всякий раз их глазами. Особенно глазами своей любимой, когда знакомил её с ним, потом глазами их дочери, когда привёз её на «Белые ночи» вместе с мамой. Теперь это стал их город, совершенно другой, лучше и добрее, приветливей. Он был очень рад, что получилось подарить этот город именно таким, каким он хотел. Но теперь это стал их город, у каждой свой. Хотелось уже познакомить их с Дежурной. Но не довелось пока. Потом обязательно будет, но это будет потом. Может быть, — это к лучшему. Как знать.
Прошло достаточно времени. Дети от первого брака жили своими семьями. Дочь от второго брака была уже девушкой. Жаловаться в жизни было не на что: была любовь, надёжный дом, дети.
В этот раз поездка была надумана: встреча с однокашниками по физмат школе. Очень непростое было время, работать приходилось много, однако молодость брала своё, было и увлечение. Тогда казалось, что всё очень серьёзно, а может быть так и было. Сейчас трудно было разобрать, что так волновало, или очередная встреча с любимым городом, или встреча с друзьями, или встреча с той одноклассницей. Понятно, что многое прошло, мы стали другими, уже прожили свои жизни, состарились. Однако не принимала душа эти доводы, она была ещё молодая, хотя менять что-либо сейчас, в то же время, не хотелось. Встреча с юностью — это не просто для всех.
Размышляя и представляя, как может получиться встреча с одноклассниками, что она может принести, и что можно ждать от неё, нужна ли она вообще, Максим не заметил, что поезд уже пришёл, что он покинул его, на автомате прошёл насквозь вокзал и вышел в начало Невского проспекта и брёл в сторону Адмиралтейства. Остановился напротив станции метро Маяковская. Здесь он первый раз увидел Дежурную, как давно это было.
Решил перейти Невский на другую сторону. Дождался светофора и пошёл в толпе. Вдруг он увидел Её или показалось. От неожиданности наскочил на ногу идущего впереди человека и споткнулся, упав на колено. Она оказалась рядом, помогла подняться, даже отряхнула колено.
Повернулась и пропала в толпе. Максим остался стоять на тротуаре, как вкопанный, даже не замечая, что мешается всем.
- Она совсем не изменилась и даже одета как прежде, если это она. Сколько прошло времени? - думал он, потрясённый скоротечностью неожиданной встречи.
- Может быть ещё встретимся? А может быть уже не нужно? Сегодня ничего не хочется менять. Мы так сильно изменились, и она, наверное, тоже. Что мы скажем друг-другу? В чём она сможет мне помочь сегодня? Вернуть молодость? Принять исповедь? Это, думается, рано. Может ей сегодня нужна моя помощь?  Почему так много вопросов? Старость — это ей свойственно. Нет — зрелость! Так лучше.

   фото в свободном доступе интернета