Глава 4. Старые тайны

 
   
   Никто из участников ночного похождения на улицу Роз так и не сомкнул глаз в эту ночь. А комнаты в замке графа Грэна стали походить на лазарет.  Арэн и Балтазар оставались до утра у графа, и как могли, помогали ему лечить тех людей, которые ранее подверглись жёстким испытаниям.  Наутро многим бывшим пленникам стало намного лучше; их, кого - отпустили, а кого - отвезли по домам.
    Остался лорд Низам, которому всё ещё было плохо. Ламот - поскольку, как выяснилось, ему некуда было спешить: его близкие переехали в Санград. И несколько бывших слуг, считавшихся пропавшими без вести - на их место, на службу уже приняли других людей. Последних граф Грэн принял решение зачислить в штат своей прислуги: люди ему были нужны.
Наутро, выпив немного взбадривающего травяного настоя, приготовленного ему Балтазаром, Арэн намерился отправиться во дворец. Должен был отправиться… Привычка - и, можно сказать, служба. Ему надо было, чтобы его там видели. А ещё, он хотел лишний раз убедиться в том, что пока не нужен принцу. Ну, а вообще... Интуиция подсказывала ему, что всё скоро изменится вокруг него, в его жизни. И ему нужно будет срочно покинуть этот город.
Оставив дела в доме Грэна, незадолго до рассвета Арэн отправился к себе; там наскоро переговорил с остальными ардагонцами, которые, все, кроме Балтазара, участвовали в ночной облаве на змей, предпринятой Топорами, и узнал, что на месте многих из спасённых ими людей действительно, после магического воздействия, проявились змеи. Чёрные аспиды... За исключением министра иностранных дел. Ведь, прямо за его столом, находилась редкая, очень опасная, владеющая силой гипноза, зелёная тварь. Орму и Альзару, пришедшим вместе с Топорами, пришлось немало повозиться, прежде чем они её уничтожили.
Ко дворцу Арэн отправился пешком. Проходя через рынок, он услышал, как полная, пожилая торговка овощами громко рассказывала собравшейся вокруг неё толпе:
- Представляете, заходят они ночью в министерство - а там, в кресле, на месте лорда Низама - змеюка сидит! Большая, зелёная... Подняла на них глаза - и зашипела.
«И откуда уже народ обо всём знает?» - удивился Арэн.
Неподалёку от дворца, в парке, на аллее, два конюха тоже обсуждали:
- Заходят они в приёмную. А там - чёрный аспид. Ну, маг не растерялся - швырь в него огнём, да так и завоняло вокруг палёной змеятиной!
Войдя в самое центральное помещение через задний двор и вход, предназначенный для кухонной прислуги, Арэн, проходя мимо кухни, и там услышал новости:
- А наш тихоня... Ну, парень такой, не разговорчивый, что всегда себе на уме... Тоже - тварью перекинутой оказался. Стоит он, лук режет. А тут - Топоры вбегают, и с ними - маг. Плотный такой, с бородой. Он - зырк, и тихоню сразу приметил. И ну, заклы читать. Мы - глядь, а вместо этого тихони - аспид. Ну, и порешил маг сразу же эту тварь, мы и моргнуть не успели. Только потом - кто оцепенел в ужасе, кто на стол вскочил - а вдруг, и под столом - тоже аспиды. Девчата - ну орать. Шум, гвалт... Кастрюли перевёрнутые.
 Арен прошёл дальше по коридору, поднялся по парадной лестнице наверх. Но, не сразу пошёл в гостевые палаты принца, а  позволил себе немного погулять по дворцу. Он дошёл до картинной галереи, с её знакомыми ему с детства портретами бывших правителей и с пейзажами Амореи, с её дворцами и парками, талантливо выписанными придворными художниками. Арэн хотел  встретить здесь Сильвестра, милого и приятного пожилого человека, архивариуса, который так много знал о дворце, его обитателях и картинах. Его часто можно было застать именно здесь, в картинной галерее.
Вскоре, он действительно его увидел. Сильвестр старательно протирал угол картинной рамы идеально чистым платком. Подойдя поближе, молодой человек приветствовал его. Лицо Сильвестра было настолько спокойным, что Арэн подумал, что здесь, во дворце, ничего не знают о ночных происшествиях.
  - Здравствуйте, Арэн! - отозвался Сильвестр. - Наверное, у вас появилась минутка-другая для небольшой экскурсии?
  - Именно так, - отвечал шут. - А вы по-прежнему любите не только созерцать картины, но и протирать рамы? Но, для этого есть лакеи...
  - Почему бы и не протереть картину, заметив на ней пятнышко? Или, к примеру, не погулять ночью по дворцу - и не затушить свечи? Не бойтесь, молодой человек: дела, которые поручает мне ваш дядя, лорд Хендрик, я тоже исполняю. Но, предметы и стены дворца - можно сказать, мои старые знакомые, приятели.
   - Вы, должно быть, многое о нашем дворце знаете, больше многих. Например, об этих картинах...
  - Действительно, здесь, среди картин, мне есть, о чём вам порассказать. Вот, например, эта: «Змея и Роза»…
Арэн посмотрел на картину. На ней была изображена девушка, служанка, поливающая цветок, стоящий на подоконнике, на котором распустилась роза. Было утро, рассвет, и девушка улыбалась. А над верхним барельефом окна располагалась чёрная змея, голова которой уже свешивалась вниз.
- Не правда ли, странное изображение? Во времена короля Людвиния эта картина была доставлена как подарок от сына доктора схоластических наук одной из фрёйлин, чьё имя не сохранила история. Под раму картины было вложено послание, так почему-то и не достигшее адресата...
- И текст этого послания сохранился?
- Да. Именно, протирая в очередной раз картинные рамы, я и обнаружил маленькую записочку на тоненьком листке папирусной бумаги. Послание гласило: «Милая! Остерегайтесь Западного входа в полночь. Никогда не встречайте рассвет и не оставайтесь одна в сумерки. Храните молчание. Прощайте навсегда. Любящий вас, Ангерд». Обнаружив это послание, я разыскал в письменных документах библиотеки того юношу, что предположительно, написал его: ведь он подписался подлинным именем. Для этого, впрочем, я немало времени провёл в архивах. Но о том, какова судьба девушки, я не узнал ничего: даже, её имени… Ангерд же был оклеветан кем-то, как участник заговора против Людвиния, и сразу же, без выяснения обстоятельств, изгнан из Амореи. Он больше не вернулся сюда.
   - Былые времена… Иные люди… Вот так и мы уйдём, и никто не вспомнит человека по имени Арэн. Лишь, может быть, припомнят какой-либо стих (причём, наверняка, самый неудачный), и скажут: «Эти непонятные слова написал в альбоме Эрин её неизвестный почитатель»… Все мы будем, как пожелтевшие листы старых книг, хранящие, но не выдающие свои тайны. Звуки наших шагов, как миражи, ещё будут порой раздаваться ночью в этих тёмных залах, в то время как мы уйдём навсегда…
   - Вы сегодня необычайно грустны… Или, это моя история нечаянно навеяла на вас грусть? Однако, это же просто старые тайны: тайны давно ушедших времён… Быть может, вам рассказать что-нибудь более современное? Вдобавок, такое, о чём бы полностью было известно вашему покорному слуге Сильвестру? И, надеюсь, не столь же мрачное…
   -  Если вас не затруднит, расскажите мне, как выглядит коронационный зал. Почему-то мне всегда хотелось его увидеть, - попросил Арэн.
   - Коронационный зал?
   - Да, уважаемый Сильвестр.
   - О, я не знаю, что вам про него известно, а что – нет…
   - А потому, рассказывайте всё, что знаете, и со всеми подробностями.
   - Ну, о том, что не только коронационный зал, но и весь этот дворец, с его многочисленными залами и переходами, возводили для Сигурда волшебники из старинного города Рун… Конечно же, кроме многочисленных пристроек, более позднего времени... Вы ведь знаете?
  - Конечно, я наслышан об этом. Говорят, что волшебники Руна вложили в эти стены очень сильную магию.
  - Несомненно. А во времена строительства они жили в кельях, вырубленных прямо в скале: можно сказать, в пещерах. Именно там, на месте пещер, был вскоре построен монастырь, а потом, рядом с ним - создан и Храм Всех Стихий. Однако, наш дворец был возведён ещё раньше, чем храм, в котором позже похоронили Сигурда, и который теперь также называют и Храмом Сигурда Великого. Но, в первую очередь, волшебниками Руна был создан именно наш дворец, а из дворца, первыми возведёнными зданиями являются коронационный зал и дворцовая молельня. И лишь потом – возникла Гостевая Палата и Палата Собраний. А потом - и все остальные помещения.
  - А правда, что под коронационным залом был заложен магический камень, основание всего дворца, или это - всего лишь народная байка?
  - Да, там был заложен камень. Огромный рубин, который был назван «сердце». Именно этот камень, наполненный светом и магией, и охраняет  коронационный зал. Он находится непосредственно под шаром. Тем самым, который загорается красным светом, когда его касается потомок древней крови.
    - А  входить в этот зал позволено только лицам с древней кровью?
    - Раньше – да. Так было. Разрешён был вход только потомственным дворянам. Так же, как теперь только люди древней крови имеют право на титул, большую должность во дворце и на дворянство. Ведь это был вход непосредственно на коронацию… Но, поскольку времена наступили уже такие, что не все уверены в чистоте своей древней крови, то шар используют не только перед коронацией, и чтобы на важный ритуал не прошли чужаки. Но и просто для подтверждения древности крови… Практически, каждый год. Перед Праздником Цветов - и во время него, устраиваются такие проверки. Лица, прошедшие испытания, могут претендовать на должность и положение при дворе, и на высокий пост.
    - А почему… Нет уверенности теперь? В том, что кровь знатных господ - непременно, древняя?
- С годами, кровь стала, как говорят, жидкой: смешанной. Процедуру определения преобладания древней крови проходят теперь практически все, близкие ко двору. И не считается грехом войти в коронационный зал тому человеку, чья кровь впоследствии не окажется достаточно древней. Просто, он будет болеть после такой проверки, но вины его в том не будет никакой: лишь стремление узнать о себе правду виной не является.  Все нынешние дворяне, люди с так называемой «древней» кровью - это, без сомнения, скрытые или явные наследственные маги. А иначе, чем можно объяснить то, что так часто встречаются у них врождённые магические способности? Все они – в той или иной степени, потомки Сигурда Великого и его сподвижников. Конечно же, не все дворяне с древней кровью – маги… Но, все маги Амореи обязательно имеют древнюю кровь.   Кроме того, в большинстве случаев, они - маги, избирающие определённый магический Путь... К нему имеется особая их склонность. Но, именно о внутренней магии, и при этом, магии любого пути - свидетельствует шар. А не об особом происхождении, не о линии Сигурда. Просто, на территории нашей страны эти две линии: магии - и принадлежности к древнему роду, почти всегда совпадают.
- Почти? Но, не всегда...
- Ну... К примеру, ваши друзья из Ардагона никогда не подходили к этому шару: они иноплеменники, и явно не принадлежат линии Сигурда. Но, тем не менее, я почти не сомневаюсь, что шар под их руками засветился бы... Хотя, у них нет сродства этому шару - и этой магии... И у них не было бы особого волнения, когда... Вот вы, когда проходили подтверждение своей дворянской линии, наверняка испытывали особое, трепетное чувство, перед тем, как подойти к этому шару? И потом... Нечто необыкновенное испытываешь, когда самый центр шара немножечко загорается красным светом. Чувствуешь родство с этим светом, не правда ли?
    - Для роли шута достаточно простого поручительства  его родственника - в данном случае, моего дяди. В том, что я - дворянин. А испытание обрядом - не нужно, дабы не насмеяться над обрядом.
    - Простите, я совсем забыл, какова ваша должность при дворе.
    - Я не обиделся.
   - Тогда, вы действительно не осведомлены… И совсем, никогда, не бывали в коронационном зале?
- Нет, не бывал.
- Тогда, я просто обязан рассказать вам о нём подробнее. Итак, в нижнем зале, на древних плитах из розового мрамора, стоит невысокая, чуть ниже человеческого роста, колонна с  большим хрустальным шаром на ней. И все заходящие в залу должны обхватить этот шар ладонями. Если ваши предки были знаменитого и славного аморейского рода, то этот шар светится изнутри: как говорится, тем более, чем больше внутренний свет, в вас заключённый. Если же шар тускнеет, а не загорается, то вы должны покинуть помещение, в котором в дальнейшем устраивается важная церемония. Все присутствующие на ней должны иметь магические способности, и своим присутствием преумножать значимость действия. Проверка крови новых, молодых лиц при дворце происходит почти каждый год, в праздник цветов: за исключением лет войны или бедствий. А потом, происходит общий молебен богам - и личный молебен короля...
   Ну и, конечно, подобная проверка происходит для всех приглашаемых на коронацию. При коронации все гости проходят такую же проверку. И будущий наследник короны – тоже. Шар в его руках должен вспыхнуть очень яркой вспышкой, что ещё раз подтвердит древность его крови - и отсутствие в нём зла.  Только после этого, святитель из Храма Сигурда возлагает на претендента корону. А потом, все проходят в следующий зал… Такое, что там последовало - даже я испытывал лишь однажды, хотя и не молод. Там, в следующем зале с хрустальной стеной - все остаются и смотрят через эту прозрачную стену на то, как будущий король идёт дальше. Собравшимся виден небольшой серебристый мостик. Новый король проходит через водоём с чистой прозрачной водой, идёт по этому мостику - и попадает на остров. Посредине него находится павильон правителя. Если по мостику идёт человек, которому действительно суждено царствовать, то звучит в том зале, в котором остаются остальные, неизвестно откуда и почему возникающая, небесная музыка: потому, тот зал называется залом подтверждения престолонаследия. И колокольчики, свисающие с крыши павильона, в который направляется будущий правитель, также издают мелодичный звон. Затем распахивается позолоченная дверь, и открывается  королевский молитвенный зал. Туда правитель заходит один. Но всем остальным видно, что там, посреди зала, стоит невысокая колонна с красной рубиновой чашей. В этой чаше горит небесный огонь. Он будет гореть, пока правитель  Ангкора, несомненный потомок древних королей, раз в год подносит руку к этой чаше и держит её прямо в пламени огня. А после, король становится перед чашей, преклонив голову, и молится о благополучии  страны. Такое происходит впервые в день коронации. А после - в первый день каждого Праздника Цветов...  Говорят, что если к власти в Аморее придёт недостойный - и осмелится войти в молитвенный королевский храм, в котором молился сам Сигурд, то храм не примет такого правителя. Он издаст крик вместо музыки, и начнутся страшные видения. А затем, всё очарование нашего дворца исчезнет. В нём станет невозможно жить, и вскоре он придёт в запустение. Все достойные люди начнут покидать Ангкор, и на всю Аморею надвинутся страшные беды.
  - Но наш король молится в храме каждый Праздник Цветов. Так почему же слухи, один мрачнее другого, и предсказания бед просто наводнили в последнее время наше королевство? Говорят, что храм, несомненно, принял нашего правителя, да и в руках наследника при проверке крови шар ярко возгорелся…
   - Слухи начали распространяться, и с быстротой звука, после нерадостных происшествий и знамений… Об этих страшных вещах не принято говорить. Хотя, никем не запрещено. Не уверен, стоит ли об этом рассказывать... Но, у вас недаром, быть может, возникли вопросы. Возможно, поэтому, лучше будет, если вы всё же узнаете обо всём, именно от меня...
- Так, что же случилось, и давно ли?
- Вам покажется странным, что о некоторых печальных и судьбоносных событиях Амореи... мало кто знает. Но, около семнадцати лет тому назад случился одновременно целый ряд страшных происшествий, которые тогда стали замалчивать, чтобы не беспокоить народ... Выдвигать иные версии, менее печальные и трагические - того, что произошло. Но, это были события, которые не могут не влиять на то, что происходит сейчас. Только Верховный департамент Магии и высшие сановники знают обо всём.
  - Семнадцать лет назад... Но это... Ведь именно тогда погиб на охоте прежний король, не оставив потомков, и был призван на царство его двоюродный брат, герцог Мадийи?
   - Да, наш прежний король, добрый Тиомед IV, погиб на охоте, причём при обстоятельствах, которые многие считают весьма туманными. Магического расследования, по следам событий, так и не было проведено: сослались на необходимость быстрой подготовки к новой коронации - и занятость по этому поводу. В ситуации междуцарствования, нам грозила война с Хиндустаном... Пятью годами позже она и началась, когда Хиндустан напал на Санград, а мы пришли на помощь союзникам.  Но, кроме того, в то же самое время, в тот же самый день, когда состоялась та охота, что закончилась столь печально, неизвестные напали прямо во дворце на  жену Тиомеда, королеву Амарию. Она была убита ударом ножа в спину, от руки неизвестного фанатика, так тогда и не пойманного... Не правда ли, необычное совпадение?
- В тот же самый день?
- Да. Хотя, о случае на охоте объявили двумя днями позже. А если учесть, что  в тот же роковой день убили даже их новорожденного младенца, царевича: прямо в кроватке, на глазах его кормилицы... То, не покажется странным, что в тот день хрустальный шар в нижней зале дворца весь, полностью, стал красного цвета. И так длилось долго... И отдалённый плач был слышен вместе с музыкой, когда приглашённый из Мадийи Ренуарий, теперешний король, двоюродный брат погибшего короля, шёл в королевский молельный храм. Дворец принял Ренуария, как не причастного к этому страшному злодеянию, и как носителя древней крови. Но с тех пор, нет здесь прежнего веселья.
  - Да уж, у нас явно не до веселья.... Но, почему я никогда не слышал об этих событиях: ни от дяди, ни от принца? Это же... Страшное злодеяние. И - что, у Тиомеда IV был сын? Наследник? И вся его ветвь угасла, в один и тот же день? Несчастный случай на охоте, в этом свете, становится весьма сомнительным...
  - Ну... Вот, я и проговорился. Про сына прежнего короля. Я не должен был рассказывать этого вам, Арэн. Когда рождается наследник короля - существует табу, чтобы об этом не сообщать широко, и новость не выходит за пределы Дворца - пока наследнику не исполнится год. Ну, об этом ты знаешь: такое же табу существует в нескольких магических родах: в частности, в твоём собственном. Но, в твоём роду высока младенческая смертность, а в королевском роду это делается для того, чтобы предохранить ребёнка от злых наветов, сглаза и порчи - пока он ещё слаб. Младенца назвали Альтамиром.
  - Но, когда он был убит - его незачем было уже предохранять. Почему история не была предана огласке?
  - Тут уже в силу вступила политика. Решили, что сообщение об убийстве младенца вызовет смуту, ненужные подозрения во всех грехах падут на Ренуария и его семью, а также, в дальнейшем объявятся лжепринцы, претендующие на власть, каждый из которых назовётся Альтамиром. В общем, на нас, всех, кто был в курсе, была наложена магическая печать. То есть, мы не могли об этом говорить. Запечатывание уст предполагает длинный старинный заговор, в котором имеются слова: «да продлится молчание - вплоть до срока, когда велено Богами открыть все тайны»... Некоторое время тому назад, действие магической печати истекло. Но маги, ей подвергшиеся, всё равно не спешат бурно обсуждать те события.
   - Почему?
- Чтобы не подорвать веру в богов, молчат одни. Другие - чтобы не волновать себя, не терзаться вопросами, на которые так и нет ответа. Третьи... не любят чувствовать свою незащищённость: ведь, если так легко каким-то злоумышленникам было проникнуть во дворец, чтобы убить наследника - что же защитит остальных? А также, о несчастливых событиях у нас не любят упоминать из суеверия: чтобы история не повторилась. Не стоит, мол, упоминать о зле...
- Сильвестр... Я тебя хорошо знаю, и чувствую, что ты что-то не договариваешь.
- Остальное - лишь плод моих тяжких раздумий... Они, наши враги, научились обходить магическую проверку. У них разработан новый способ прикрытия тайных дел и мыслей, что-то типа магического колпака - или же, магического двойника... Не уловимого при проверке нашими магами.
- А расследовать эти убийства пытались?
- Да. Но, ничего не выяснили.
- Что-то слишком много у нас... секретов. Кстати, а как дела  сегодня во дворце?
  - Советник Санктуарий по-прежнему спит болезненным сном. Вчера прибыл герцог Дамурт, сын Аримана. Его хотят временно выдвинуть новым третьим советником, под шумок предложив его кандидатуру королю. Заседание по делу Церковного Престола Крона временно отложено. По этой же причине, из-за болезни Санктуария, отложена и королевская охота. А так… Всё мрачно, но всё по-прежнему. Все боятся чего-то - но, чего-то на редкость туманного и неопределённого. И, вроде бы, пока ничего не происходит. Тишина перед бурей. Зловещая тишина.
   - Дорогой Сильвестр, и - последний вопрос: как выглядела пресловутая змея, о которой все говорят и которую вроде бы недавно нашли во дворце, на женской половине? Что говорят слуги, которые её видели? Она была чёрная?
   - Нет, зелёная, большая. Говорят, что такие встречаются только в горной местности, на границе Хиндустана и Дхаравана. Страшная тварь! А вот чёрных – полным полно нынче утром по всему городу. Мёртвых. Видать, ты про них уже слышал, раз спрашиваешь?
  - Слышал, Сильвестр… Слышал.

                *
В гостевом зале своего брата, принца Йорика, возлежала на диване, положив ноги в серебристых туфлях прямо на диванную подушку, принцесса Эрин.
«Что-то она в последнее время всё время пребывает здесь... У брата. И, почти всегда - в этой самой позе», - подумал Арэн.
  - А, пришёл, великий трагик всех времён и народов! - приветствовала она шута. Вообще, не при людях, она обращалась к нему только на «ты»: как и в его детстве. - А принц только что убежал. На меня сильно обиделся. И вообще, он сегодня болен.
  - За что же Йорик на вас обиделся? Он обычно очень терпелив к любым вашим выходкам.
 - Сегодня спозаранку, представленный мне вчера вечером герцог Дамурт просил моей руки. И я ответила согласием.
 - Согласием? - брови шута поползли вверх. - А что... Ваш отец, король? Он об этом уведомлён? Насколько я знаю, руки дочери обычно просят у отца... К тому же, ваш отец - не пастух какой-нибудь...
  - И какое мне до этого дело?
  - Вы его настолько любите, этого Дамурта, что согласны были бы пойти даже против воли отца?
  - Нет. Но, какое отношение любовь имеет к браку? Целыми вечерами я выслушиваю стихи о любви всяких придворных... шутов. И - что? Мне уже двадцать пять лет! Мне пора уже и замуж. Герцог Дамурт - тоже не лапотник, а сын советника Аримана. То есть, он гораздо богаче, чем папенька.
- Богаче, чем король? - глаза шута заметно увеличились от внезапного удивления. - Я что-то упустил... Куда же девалась казна Амореи?
- Вы очень многое упустили, шут, и слишком много читаете о прежних временах. Всякая там верность правителю, как и любая другая романтика - вскоре обратятся в пыль. Подданные забудут слово "честь", и не будут верны... Их останется только покупать. И всё будут закулисно решать люди, у которых много золота. Казна... В Мадийю уже стекается гораздо больше денег. Да и нашей казной заведует не король. К тому же, герцог Дамурт хоть и не красавец - но с отличной выправкой, властный, с командным голосом, ледяным взглядом... Такого господина подданные будут слушать.
- Подданные? Они есть лишь у короля.
- Я... Оговорилась: слуги будут слушаться его.
  - Кто внушил вам подобные мысли? Я не узнаю вас сегодня, Эрин... Кстати, может, тогда вам выйти за купца Рокка? Говорят, что у него – страсть как много золота и драгоценностей, а камзол всегда застёгнут на все пуговицы. Дорогие пуговицы, между прочим.
  - Вы смеётесь надо мной?
  - Да. Я ведь - шут. Мне положено смеяться.
  - Наконец-то, вы вспомнили о своих прямых обязанностях: шутите. А то, в последнее время вы только мрачно шествуете рядом с моим братом, и вообще не в духе... Я не хочу быть купчихой, шут. Купец всё время в разъездах. Этим он и зарабатывает себе на жизнь. А все купчихи – скучные и толстые.
  - Вы боитесь потолстеть? Тогда, вам можно было бы уйти в монастырь. Или - замуж... за меня. Право, вам было бы не скучно!
  - Вы наглец!
  - Нет. Я просто предлагаю такие же умные варианты, как и ваш выбор.
  - Например, монастырь?
  - И там вам будет лучше, чем за Дамуртом. А ещё лучше – замужем за дураком. Он хотя бы честен с вами и безвреден.
  - Вы предлагаете мне руку и сердце? А вы не боитесь, что я пожалуюсь на вас своему будущему мужу?
  - И что, он вызовет на дуэль... шута? Я вам предлагаю свой язык. Сердце вам вряд ли понадобится.
  - Хотите, шут, я подарю вам моего белого пуделя? Дамурт почему-то ужасно не любит собак.
  - Милого Арта? Это вы - серьёзно? А ещё, помнится, вы обещали мне розу.
  - Пойдёмте в сад. В тот, на который ведёт выход из бального зала. И я сорву там для вас розу, Арэн. Ведь вы меня попытались развлечь, даже в это утро.

  Они спустились в танцевальный зал. Здесь было тихо и уныло.
  Там Арэн, неожиданно для принцессы, сел за клавесин (по растерянности, он забыл сегодня дома лютню). Шут стал наигрывать, пока Эрин ходила в сад за розой. Когда она вернулась, он запел:

                Вы были молоды, и потому наивны,
                И тень печальная не пала на чело,
                Вы были милой, искренней, игривой.
                Как жаль, что это время утекло.

                Вы были так пленительно прекрасны,
                Лишь потому, что молод был и я,
                И глаз чужих пленительная ясность -
                Была мне зеркалом влюблённого меня.

                Быть дамой сердца, ветреной и юной,
                Шальной звездой, сияньем красоты,
                Могли вы долго, но порвали струны
                Чужой наивной грёзы и мечты.

                Большая честь - быть дамой в отдаленье,
                Что чистою пылает красотой.
                Чьё исступленье - просто преклоненье
                Пред призрачной и детскою мечтой.

                Да, я не рыцарь из небесной сказки,
                И не богиня, а земная - ты.
                И хочешь ты - одной земной лишь ласки,
                А я желаю девственной мечты.

     Когда Арэн закончил, Эрин сказала:
     - Возьми свою розу, шут. Мне почему-то стало грустно. Ты рвёшь моё сердце, - и принцесса, подав ему цветок, вышла из зала. Арэн заметил в этот миг, что на пальце Эрин блеснуло незнакомое ему, новое кольцо. Немного погодя, сюда вбежал белый пудель Эрин и принялся лизать Арэна в нос, прыгать и визжать от удовольствия.
    - Чему ты радуешься, дурачок? – грустно спросил Арэн, - от тебя избавились… Чтобы ты не гавкал на Дамурта, - он наклонился и обнял собаку.
   Арэн вознамерился задержаться здесь, во дворце, ещё немного, надеясь дождаться принца. Но, немного погодя, секретарь Йорика, по его распоряжению, отпустил Арэна домой. Он сказал, что принц сегодня собирается весь день лично присутствовать при больном Санктуарии. Но Арэну оставаться во дворце  нет надобности.
    Тогда шут молча и растерянно пошёл к выходу, по-прежнему держа в руке слегка увядшую розу. Щенок - пудель потрусил за ним. Почему-то Арэну казалось, что со свадьбой Эрин весь мир полетит в пропасть. Не таким он представлял себе её будущего мужа… О Дамурте он был наслышан - и нельзя сказать, что о нём говорили хоть что-то хорошее. А его принцесса должна была выйти замуж не иначе, как за прекрасного принца.
Печальный, он шёл по коридору. И внезапно он увидал вдалеке идущих по коридору советника Аримана и церковников, среди которых был Себастиан. Крониды приближались, но Арэн, не желая ни с кем из них встречаться, в особенности, сейчас - свернул в боковой проход. Там он остановился - и спрятался  за шторой окна, так, чтобы его не заметили.
- Тише, Арт, тише! - шепнул он собаке.
 Потом выглянул: встречные не прошли мимо: должно быть, по пути свернули в один из боковых залов. Арэн, возвращаясь, приблизился тихо к тому залу, где, как почувствовал, обретались церковники. К этому времени, он взял пуделя на руки - и стал сбоку, за портьерой. Прислушался к разговору. Говорил один из кронидов:
  - И, таким образом, Ариман, нам нужно если не мгновенное решение о переносе Престола Церкви в Ангкор, то затяжка в решении этого вопроса ещё дней на десять - двенадцать.
- В этом случае, вы перейдёте к решительным действиям? - послышался голос Аримана.
- Очень решительным. Надеюсь, что вы меня поняли.
   В это время, Себастиан будто что-то уловил, и на цыпочках стал приближаться к  портьере, за которой спрятался Арэн. Шут спустил на пол собаку, чтобы хоть Арт не пострадал, если в него метнут чёрным заклятием. Сам тотчас отпрянул - и очень быстро отбежал за поворот, за которым скрывалась лестница. Там он стал проворно спускаться, и вскоре был в каминном, нижнем зале.
   Здесь он подождал пуделя. Но, его всё не было. На лестнице послышались голоса. Арэн спрятался за мраморной статуей рыцаря в тяжёлых доспехах.
   Вскоре, он услышал голос того человека, который говорил с Ариманом...
   Но теперь церковник вёл с остальными речь о каких-то аспектах веры кронидов. Он остановился напротив статуи, за которой спрятался Арэн, и дождался догоняющего его Себастиана, когда остальные крониды прошествовали мимо.
   - Так, нас точно не подслушивали? Это была... обыкновенная собака? - спросил незнакомец.
   - Да, ваше святейшество, - отвечал Себастиан. - Дворцовый пудель, кажется, он принадлежит Эрин. Не стоит об этом беспокоиться.
    И оба направились к выходу, за всеми остальными.
   Арэн прождал ещё некоторое время, прежде чем покинул свой закуток: надо было дождаться момента, чтобы никого здесь, рядом, не было.
   Уже подходя к карете Хендрика, он увидел молодого застенчивого слугу Эрин, который бежал за ним и держал на руках  маленького белого щенка.
   - Принцесса Эрин велела вам обязательно забрать Арта. Это - подарок, вы о нём не забыли? – спросил он. – Арт вернулся обратно к принцессе, будучи отослан к вам. А теперь, я решил отдать его вам лично в руки.
   - Спасибо тебе. Конечно, я принимаю этот подарок. Передай принцессе Эрин мои наилучшие пожелания, - с поклоном ответил Арэн, подхватил пуделя и поднялся в карету.

   - Ну, здравствуй, Арэн. Я тебя уже заждался, - голос дяди Хендрика, сидящего в глубине, был прохладным, грустным и тихим. - Садись. Я хочу с тобой поговорить, и потому... Не просто мой кучер довезёт тебя сегодня до дома - но мы немного прокатимся по улицам Ангкора.
   Арэн промолчал, ожидая продолжения.
  - Итак... Я намерен дать тебе совет: не появляйся некоторое время во дворце. С сегодняшнего дня, побудь вне его стен. Я сам доложу королю и принцу о том, что ты болен. Сейчас, здесь... Происходят весьма странные вещи. Я чувствую наползающую на всех нас недобрую магию, похожую на ту, что настигла нас в те дни, когда...
  Он осёкся на полуфразе.
  - Я знаю, что ты имеешь в виду: услыхал об этом недавно. И об этих самых днях я бы и хотел с тобой побеседовать, - сказал Арэн. - У меня накопились вопросы... Например, сегодня я узнал о некой печати молчания... Магической, конечно. Ты тоже молчал, живя под этим запретом? И лишь потому не рассказал мне ничего, до сих пор?
  - Нет, - мрачным голосом, ответил дядя. - Нет, я не был под магической печатью: ведь это именно я наложил её на остальных. И очень жаль, что действие этой магии уже окончилось.
  - Жаль? И... печать молчания наложил именно ты? А тебе не кажется, дядя, что есть правда, которую нельзя скрывать? Опасность,от которой нельзя прятаться? События, знать о которых должен каждый, кто предан Амерее?
   - Нет, Арэн. Мне так не кажется. И не тебе судить о том, какую часть правды должны знать люди. Кроме того, пойми, когда короновали Ренуария - а произошло это почти стремительно, так как страна не должна была надолго оставаться лишённой короля - я, единственный из всех нас, Главных советников, не лишился своей должности. При этом, герцогство в Мадийи отошло к Ариману - моему подковёрному дворцовому противнику, о неблаговидных делах которого я, через Магическое Представительство, подавал документы расследования королю Тиомеду IV. А потом уже, моё положение при дворе было... Можно сказать, под вопросом. И я вынужден был пойти на некоторые уступки Ренуарию.
   - Ты боялся потерять доходное место?
   - Дело не в этом, Арэн. Я боялся, что короля окружат сплошь лица, предложенные его дальним родственником по материнской линии, каким является Ариман, а он всегда имел очень большое влияние на Ренуария. И что будет смещён весь Магический Кабинет при дворце. А это - распря внутри государства: вот, что последовало бы за этим. А так... Я - остался Главным советником по вопросам магии, мной предложенный лорд Санктуарий - честный вояка и важный сановник - стал советником по военным вопросам. Ну, а финансовой стороной и торговлей занялся третий советник - Ришт; только, в относительно недавнее время, его, по старости и уходу Ришта, заменил Ариман, поставив герцогом Мадийи своего сына.
  Мадийя - сильный, старинный центр, могущий стать даже столицей Амореи: после того, как от неё отделился Кронхорд. Теперь условия изменились, и Мадийя занимает даже более выгодную стратегическую позицию, как центра страны и пересечения всех её дорог. Во времена Сигурда, в Аморею входил и Кронхорд. И, кроме того, он, Сигурд Великий, был творцом и мореплавателем - и ему нужен был выход к морю. Но теперь... Мореплавание практически заглохло. Не только морские чудовища, опасность стихии - всё это было и раньше, но и пираты тому причиной. В целом, Мадийя за последнее время укрепила свои позиции, во всех отношениях.
  - А также, стала соперницей Ангкора за власть?
  - Я этого не говорил. И это было бы не так, если бы советник Ариман уже не запустил свои руки в королевскую казну.
  - Мы далеко ушли от первоначальной темы разговора. Так, о каких таких уступках просил тебя тогда новый король, Ренуарий?
  - Ни о чём таком уж плохом, как ты можешь подумать. Я не знаю никаких фактов о стремлении его к занятию престола: для него самого, такое положение дел оказалось неожиданностью. Но, он просил моей поддержки. И стремился сохранить  мир в королевстве.
  - Это - всё? А на что была наложена твоя магическая печать? Почему для Ренуария так опасна была весть о наследнике Тиомеда IV? И даже само имя его было забыто, и будто никогда его не существовало... Да ведь это был - государственный переворот!
   - Именно этого, и боялся тогда Ренуарий: что все так подумают, что народ именно так воспримет события. И назовёт его узурпатором власти... А так, если не знать про наследника, выходила совсем другая картина... Было известно только об одном убийстве: королевы Амарии, совершенного в состоянии аффекта каким-то влюблённым в неё хиндустанским безумцем. И о том, что король Тиомед IV погиб на охоте... В результате несчастного случая. И, по поводу рока и судьбы, неожиданно настигших обоих из этой пары, сложено в народе немало жалостных песен.
  - Однако, в свете знания об ещё одном убийстве, события предстают совсем в ином свете. А если уже теперь история выплывет наружу? И то, что Ренуарий замалчивал события - тоже? Когда это случится, трон непременно пошатнётся. И это будет выгодно сейчас Ариману, который значительно усилил свои позиции за эти годы. Ты знаешь, дядя, что считает принцесса Эрин?
  - Что Дамурт богат, и вполне достоин быть её мужем? Да, я это знаю. И Ренуария это повергло в шок. Но, обручение вовсе ещё не означает свадьбы. Её ещё можно и отменить.
  - Как, так уже сразу - и обручение?
  - Ну да. Он подарил ей кольцо, и она надела его на палец. Это означает почти что её согласие; как бы, она говорит, что подумает об этом браке... Но, Арэн, я хочу ещё кое-что тебе сообщить, касательно старых событий - и своего решения о нераспространении всяческих слухов. Я хочу, чтобы ты узнал, что для этого у меня были не только политические, но и личные причины: об этом просила и на этом даже настояла моя сестра и твоя мать - Веронтия.
  - Моя мать? А она здесь при чём? Какое отношение к дворцовым переворотам имеет она, скромная и тихая женщина?
  - Мой дорогой племянник... Дело в том, что кормилицей Альтамира была именно она. Об этом практически никто не знал, как и о твоём тогда существовании, и о существовании наследника у Тиомеда IV... Ты был почти его ровесником: на несколько месяцев старше. У Амарии внезапно исчезло молоко, а Веронтию в царские покои ввёл я сам, лично. И потому, считаю себя виноватым в том, что подверг сестру страшным испытаниям. Ведь она стала свидетельницей убийства младенца. И надолго потом, от испытанного шока, потеряла дар речи - что, однако, не помешало ей опознать убийц, когда они были схвачены. А позднее, она мне сказала, когда речь уже вернулась к ней, что вместе с двумя наёмными убийцами была также женщина, в белых одеждах служанки короля. Если даже эта женщина придала себе чужой облик - то голоса она не скрывала. И Веронтия могла бы опознать её по голосу, которым та распоряжалась убийцами; он навсегда врезался в её память. А значит, ей угрожала смерть, как свидетельнице. И при всенародном объявлении об убийстве Альтамира её бы затаскали дознаватели, пытаясь извлечь всё, что только можно, из её памяти. А так, убийц казнили тайно. И было объявлено, что Веронтия заболела - и лишилась дара речи. После чего, на некоторое время она ушла в монастырь Сигурда, вместе с тобой. А через три года, проведённых в монастыре,  сестра попросила меня о тебе позаботиться. Даже если её просьбы о том, каким именно образом - покажутся мне, да и всем остальным, несколько странными, если не бредом больной женщины.
    - То есть, получается, что я был молочным братом наследника, будущего короля? И, будь он жив, у меня было бы совсем другое положение при дворце? К тому же, я - твой племянник... И в дальнейшем мог бы занять место, не меньшее, чем герцог Дамурт. Как это понимать, дядя? Как мне отнестись к этому знанию? Вместо этого, я занимаю при дворе весьма странное положение. И никогда не проходил обряд магической проверки древности крови... А вдруг, у меня всё же есть магические способности? Меня лишили даже возможности иного будущего... Оберегая меня, своего сына, несчастная запуганная женщина возжелала для меня места всего лишь шута... А ты, дядя, пошёл у неё на поводу, или счёл вполне нормальным такое будущее для своего племянника? Поскольку, я - отпрыск очень странной женщины, и её странность может передаться и мне, да? - Арэн уже не сдерживал своего возмущения.
  - Всё не просто, Арэн: ведь я... дал ей клятву. Как и ты: в том, что не подвергнешь себя испытанию на древность крови. Мы оба любили её... Но, кроме того, я ведь просил короля, и гораздо раньше,  о твоём обучении, вместе с Йориком. Ренуарий согласился на мою просьбу, поскольку и я не лыком шит. И у тебя были самые лучшие учителя.
  - Да, это - действительно так. Но вот, моё обучение закончилось. И что теперь для меня знания, что - умение сражаться, приобретённое благодаря Балтазару, когда это всё применить я не смогу. Кто я? Всего лишь шут... И буду всю жизнь при дворе, шутом. Разве это судьба, достойная мужчины?
  - Не сердись на меня и на свою мать, Арэн. Лучше быть живым шутом, чем ребёнком с претензией на будущую карьеру, но не дожившим до совершеннолетия - и, в результате, мёртвым.
- Почему - мёртвым? Что могло мне угрожать, почему - мне? Потому лишь, что моя мать опознала убийц Альтамира? Но ведь это было так давно, и я сам... А где я сам был в тот день?
- Не спрашивай больше меня ни о чём, Арэн. Я и так сказал слишком много. И вспомни про женщину в белых одеждах служанки, что, вероятно, и провела тогда в королевские покои тех убийц... Она знала слишком много: например, о существовании младенца Альтамира.  А ведь где-то, и возможно, не слишком далеко отсюда, затаилась и она, и новые её приспешники.  Веронтия больше ту даму не встречала. Но, это вовсе не означает, что та навсегда исчезла. И... никому здесь, во дворце, нельзя полностью доверять. Никому.
Повисло тяжёлое молчание.
- Арэн! Я надеюсь на твоё благоразумие и послушание. Прислушайся сейчас к моему совету, и не появляйся в ближайшее время ни у Эрин, ни у Йорика. Ни где-либо ещё во дворце. Слишком странные дела снова здесь и сейчас творятся.
  - Хорошо, дядя. Я обо всём этом подумаю, - ответил Арэн.