Глава 13
Любава и Ника вышли навстречу Гераклу, Гиллу и Линкею. Они не могли остановиться, обнимая и целуя своих мужчин. Затем Любава побежала на кухню распорядиться насчет праздничного ужина для воинов. А после еды Геракл сказал: «Не знаю, как Гиллу с Линкеем, а мне после этих «героев» хочется просто отмыться. Что сделаем — затопим баню или пойдем на море?»
Решено было пойти на море. Поплавав, все почувствовали себя бодрыми и отдохнувшими. «Дети, вы идите, -- сказал Геракл, -- мы вас сейчас догоним. Ника, по дороге не балуйся, слушайся Гилла».
Когда дети отошли на небольшое расстояние, Геракл сказал Любаве:
- Сделай мне одно признание, любимая.
- Признание? Какое же? — Любава была удивлена.
- Ты помнишь тот вечер, когда я позвал тебя замуж?
- Помню, как будто всё было вчера. Нет, даже как сейчас. И слово в слово.
- Ты сказала, что плавание дает молодость не хуже яблок Гесперид, так что…и прервала себя. А что «так что»?
- Я боялась сделать тебе больно.
- Теперь можешь не бояться.
Любава нежно погладила Геракла по щекам, поцеловала в подбородок.
- Так что кентавры на мне не заработают!
Геракл от души рассмеялся. Они догнали детей и вернулись домой счастливее, чем когда-либо прежде.
На следующий день к Гераклу подошел Ставр. Почти все уже вышли из моря и ждали на берегу обеда. Гилл, стоя у самой кромки воды, кричал: «Выходим, а то кто-то останется голодным! Голову поворачивай, сам же себе плыть мешаешь! Не брызгай ногами, еще шторм поднимешь!»
- Не сердись за вчерашнее, Геракл. Я сейчас не могу объяснить.
- Я думал, что они попали на твой корабль хитростью или силой.
- Всё узнаешь сегодня вечером. Пригласи на ужин всю семью.
- Надеюсь, обойдется без свалки? Две было бы многовато, -- пошутил Геракл.
- По всей вероятности, обойдется, -- ответил Ставр в том же тоне.
- Приходи и ты. Ты нам, считай, родной. А пока пообедаешь с нами?
- Приду. А ты разве на обед не идешь домой?
- Нет, Ставр. Кроме выходных, принципиально – утром и вечером ем дома, а обедаю только вместе с воинами. Да ты сейчас попробуешь, какая у нас кухня! И всё благодаря Любавушке!
- Кажется, меня ждет одно из двух: или я в двери не влезу, или корабль меня не выдержит.
- А ты в море больше плавай.
- Всё, что остается.
Вечером у стола сидели Любава с детьми, Амфитрион с Алкменой и Иолай с женой и ребенком. Высокая, стройная жена Иолая с красиво собранными русыми волосами водила малыша за руку по комнате, придерживая, чтобы не упал. Ждали Ставра и Геракла. Любава уже начала беспокоиться.
- Где же они ходят? Вчера переволновалась…
- Да не переживай, Любава. — Амфитрион улыбнулся. — Ты же знаешь, для Геракла время с семьей — святое. Ну на пару минут, может, задержится: воины его иной раз после занятий и отпускать не хотят.
- Таков удел жен воинов — ждать, -- добавила Алкмена.
- Да уж это я давно поняла. — Любава вздохнула. — Только привыкнуть трудно. Сама вчера вечером учила Нику. Она мне говорит: «Где отец, пойдем к нему». А я объясняю, что ему нужно поговорить с воинами, нам не надо туда сейчас. Жди, как дочь и сестра воина.
- А ты тоже дочь и сестра воина? — спросила Ника.
- Дочь, но не сестра. Мои братья ремесленники. Зато я жена воина и мать уже двух воинов. Давай сотрем брызги от вишни. — Любава потерла щечку Ники.
- Нет, ну в самом деле, сколько мы можем дожидаться? Я не жена воина, поэтому, кажется, сейчас я пойду его искать, -- выглянул в окно Иолай. — Это уже жестоко — тут такие запахи, а он всё не идет.
- Вроде же никого больше у Ставра на корабле чужих нет? Не может сегодня быть… -- Любава старалась сдерживать волнение.
- Да всё хорошо, Любава. — Алкмена взяла ее за руку. — Как я тебя понимаю. Сама сколько раз дожидалась. А ведь, не в укор тебе скажу, мой муж не Геракл.
- У меня самая лучшая жена. — Амфитрион обнял Алкмену.
- У меня будет самый лучший муж, если он не опрокинет миску с соусом. А вот и Геракл, я слышу голос.
В комнату вошли Геракл и Ставр. «Прошу прощения за задержку, --сказал Геракл, -- меня Кеик позвал. Мы договаривались, что если он будет в отъезде, я буду в это время исполнять его обязанности. А заодно и к мастеру зашел, постригся и бороду привел в порядок». «Ну, Любава, теперь не упади от неожиданности», -- голос Ставра прозвучал торжественно.
Ставр приоткрыл дверь, и вошла пожилого возраста пара. Мужчина был высокого роста, крепкого сложения, в коротких волосах и длинной бороде было много седины. Женщина была невысокая, худенькая, голова и шея были покрыты белым платком. Любава бросилась к ним. «Мать, отец, -- Любава обнимала и целовала их, стирая слезы, -- могла ли я представить, что еще увижу вас!»
Затем Любава представила родителей всем, и семья вместе со Ставром села за стол. Любава и Ставр договорись переводить разговор по очереди.
- Ну Геракл, хочешь казни меня, хочешь милуй, -- заговорил Ратибор, -- это я велел Ставру взять на корабль бывшего мужа Любавы и его ватагу, когда они захотели приехать сюда. Так что я и в беспорядках вчерашних виноват. Но я хотел узнать, правду ли рассказывают о твоих подвигах и доблести. И решил, что если неправда, если Любаве здесь плохо, заберу ее назад в родную землю. Но знаешь, что я понял? Что мне не рассказали и половины. А как посмотрел я издали на твои занятия с воинами, сам подумал, не пойти ли к тебе учиться. Да и сыновья твои, внуки мои, смотрю, силой и храбростью в тебя пошли. Мои-то оба сына хорошо в жизни устроены, но такое счастье, что у Любавы, им и не снилось. Думали мы вчера прийти, но поняли, что надо вам отдохнуть дать, так что заночевали на корабле.
- А как Святогор и Добрыня, почему они не приехали?
- У них всё хорошо, но приехать они не могли — работы много. Святогор переезжает на другой край селения – они с Велимиром решили мастерские объединить. А у Добрыни еще одна дочь родилась — Малуша. Ждут нас в гости, а сами, может быть, в следующий раз приедут.
- А раньше не получалось приехать?
- Нет. Но недавно прежний князь умер, и мы сразу пошли к новому с этим делом. Переживали, как он решит. А он сказал: «Это было до меня, так что решайте, как хотите».
- Князя жаль, конечно. Не понимаю только, зачем я понадобилась Ратмиру, если он снова женился.
- Жаль, но не забывай, сколько ему уже лет было. У Ратмира умерла вторая жена. Он-то всем сказал, что утонула, да я подозреваю, что утопилась. На берегу ни ведра не нашли, ни вещей для стирки. Но не доказано, так что утверждать не буду.
- Расскажите нам о наших внучатах, -- попросила Лада. — Мы ведь так мало о них знаем.
- Гилл — превосходный кораблестроитель и воин, -- начал Геракл. — В военном походе ему можно без сомнения доверить отряд. Гилл, пригласи же на завтра всех.
- Приглашаю. Приходите все завтра утром на залив. Будем спускать на воду корабль.
- Ты построил его сам, Гилл? — поинтересовался Ратибор.
- Нет, я помощник пока. Нас там несколько помощников у мастера.
- А что тебе больше нравится? — спросил Амфитрион. — Военное дело или кораблестроение?
- Кораблестроение. Хотя я тренируюсь, но больше для состязаний. Уметь всё, как воин, безусловно надо. Я теперь понимаю, почему мне было разрешено строить корабли только при условии успеха в военных занятиях. Но воевать я отправлялся лишь по необходимости. Это не мое.
- Вы выступаете на состязаниях вместе? – спросил Ратибор.
- Нет, в разных городах. Отец соревнуется только с незнакомыми. И всегда выигрывает. Я имею ввиду, что с отцом на одни соревнования ни я, ни кто-либо из наших не ходит. Мы-то знаем, что мы его не обойдем.
- Я и сам регулярно тренируюсь, -- добавил Геракл. — Наивно рассчитывать только на одну силу, если не учиться и не развивать себя. Иначе, -- Геракл кивнул на Гилла, -- я очень рискую ничьей. Как увидел его с моей палицей, подумал, что ж ты здоровье не бережешь? А Гилл ее как метнул вчера!
- Ну в мастерской мы же тоже не щепочки носим. А палицу, к своему стыду, до сих пор не нашел времени сесть и выстрогать новую.
- Ну почему же к стыду? Не гулял же ты!
- Не могу понять, на кого Гилл больше похож, -- заметила Лада. — Кажется, будто ни на кого из вас. Вы кудрявые, а у Гилла прямые волосы.
- Гилл у Геракла от первого брака, -- объснила Любава. – У его первой жены волосы были прямые. — И, приобняв Гилла, добавила: но всё равно он мой сын.
- Быстро же летит время… -- задумчиво проговорил Геракл. — Кажется, совсем недавно забирал у него лук, когда он потащил в рот тетиву. Жена отвлекла меня на что-то. Было такое, Гилл?
- Не помню, но, раз ты говоришь, значит, было.
- А теперь задумываюсь о том, что он не женился до сих пор.
- А сколько тебе лет, Гилл? — Лада попыталась определить также на глаз.
- Двадцать пять.
- Так чего переживать? — удивилась Лада. — Радуйся, что пока вся семья вместе. А то потом начнут дети разлетаться из гнезда…
- Ты бы, кстати, присмотрелся к Аэле, Антеиной дочке,- предложила Алкмена.- Мне кажется, хорошая девушка, да и характером тебе под стать. Но решать, конечно, должен только ты.
- Женюсь, куда я денусь? Просто я хочу настоящей любви, а не подделки. Буду честным, я хотел бы такую жену, как Любава. Прости, отец, что говорю так, но многое из того, что прошел ты, я не хотел бы испытать.
- Тут я тебе так скажу, сын: не будь предателем любви, это может стоить жизни. Это то, чему я могу тебя научить. Но есть такое, чему ты можешь научиться только сам.
- Согласен. Я не столько боюсь того, что меня предадут, сколько того, не окажусь ли я предателем.
- Уж не беспокойся. Если не захочешь, не окажешься, -- ободрил Гилла Ратибор.
- Я понял.
- А тебе, Линкей, сколько лет? — Лада посмотрела на его золотистые волосы с кудряшками на висках, на голубые глаза.
- Девять.
- Учишься, тренируешься? — улыбнулся Ратибор внуку. — Кем хочешь стать?
- Воином и атлетом. Но еще я хочу знать иностранные языки. Чем больше, тем лучше. А то отец вчера сказал Ратмиру, что не рассчитывал на его честность, а тот ничего не понял.
- Ничего, -- ответил Геракл, -- ему Аид переведет. Если, конечно, Танат этого не сделает.
- Линкей свободно говорит на двух языках, -- сказала Любава. – Вот Ника меньше старается.
- Стыдно признаться, нам с Гиллом надо бы постараться. А то знаем с десяток слов и всё. А еще Линкей, можно сказать, вчера стал воином. — В голосе Геракла звучала гордость за сына.
- Я видел. А Нике, наверное, уже три года? — Ратибор с восторгом смотрел на ее карие глаза и вьющиеся каштановые волосы длиной до середины шеи.
- Три с половиной, -- ответила Любава со счастливой улыбкой. — Потрясающе поет и играет на кифаре. Это как наши гусли.
- Споем с тобой, Ника? — обрадовалась Лада. — Научу нашим песням.- И затем повернула голову к Любаве,- вот Ника и увидит, зачем еще один язык знать.
- Мама замечательно поет, -- сказала Любава. А я в отношении пения не в нее пошла. А Ника — это еще и моя помощница. Все начинки на блины сама сделала. Я ей даже не помогала.
- Ух ты ж, молодчинка моя! — просиял Ратибор. — Видно, вкусно готовить —это у нас семейное.
- Я только вишней забрызгала стенку.
- Ну ничего! — успокоил Геракл. — Зато с вишней, думаю, самые вкусные!
- Кстати, я подам сладкое? — обвела всех взглядом Любава.
- В доме хватает слуг, -- напомнил Геракл. — Когда ты уже привыкнешь?
Ника залезла на колени к Гераклу.
- Купи мне иголки, пожалуйста.
- Куплю.
- Ника, разве в доме мало иголок? – Любава изумилась. – Вот балует же ее. — Любава кивнула на Геракла. — Даже не задумался, что иголки в доме есть.
- Дорогая, я как вернулся из плена у Омфалы, забыл про все иголки, нитки, прялки и прочее. И не хочу вспоминать.
- Милый, не говори об Омфале, пожалуйста, не порть аппетит.
- Почему же? Она, конечно, с большими странностями, но она не сволочь.
- Я этого и не говорю. Но женщина с дубинкой — привлекательного, по-моему, мало. Ника, а зачем тебе иголки?
- Хочу пошить бабушке и дедушке туники. А то они неправильно одеты.
- Ника!
- Представляю. Вот насмешил бы людей кривыми ногами.
- Почему же, Ратибор? Ничего бы не насмешил! — Геракл удивленно посмотрел на тестя. — Несравнимо хуже, когда у человека кривая душа. И такие люди этого не стесняются. Вот ни на столько! — Геракл показал пальцами щепотку. — Могут не выполнить обещание, заявив, что и не обещал ничего, отнять чужое. А ты стесняешься такой ерунды! Да и тепло у нас, тебе в твоей одежде жарко будет. Так что купим завтра тунику, сандалии. И тебе, Лада, тоже.
- Здесь можно открыть голову, -- обратилась Алкмена к Ладе. — Что же всю красоту-то прятать?
- Не смогу я, -- возразила Лада.— Для меня это как голой на люди выйти. Любавушка привыкла, конечно. Да и седых волос уже много. Спасибо, Геракл, -- улыбнулась ему Лада, -- стоит ли? Мы-то ведь на недельку. А потом со Ставром на корабль.
- Как вы так хорошо мое имя запомнили? Я ваши произношу медленно, исковеркать боюсь, а вы…
- Еще бы мы не запомнили! — воскликнул Ратибор. Вы как поженились, от Ставра только и слышишь: Геракл с Любавой во дворец переехали, у Геракла с Любавой сын и дочка родились, Гераклу с Любавой стадо овец подарили.
- Любавушка, а ты помнишь, как ты переживала, что у тебя с Ратмиром детей не было? — обратилась Лада к дочери.
- Ну мать, нашла о чем вспоминать! Дело-то прошлое. От своего Гераклушки я в первую ночь забеременела! — Любава коснулась щекой плеча Геракла, а он приобнял ее.
- Ну, дочь, скажешь! — изумился Ратибор. — Разве ж можно так точно знать?
- Эти мужчины! — Возразила Лада. — Только с мысли сбил! Иногда можно, у меня со Святогором так было. А вот, вспомнила: я уже объяснять хотела, а ты сама сказала — от своего! А Ратмир тебе с самого начала, видно, чужой был.
- Оставайтесь с нами, -- предложил Геракл. — Выбирайте комнаты во дворце. Не сомневайтесь, царь возражать не будет.
- Геракл прав, -- подтвердила Любава. – Конечно, оставайтесь.
- Спасибо, -- сказал Ратибор, -- мы погостим и домой поедем. Да и не привыкли мы во дворцах жить.
- Не захотите во дворце — есть дом, где я раньше жила.
- Думаю, теперь мы можем друг ко другу ездить, -- сказала Лада. — То вы к нам, то мы к вам. Отпустит тебя царь, Геракл?
- Конечно. От службы тоже отдых иногда должен же быть. Договорились.
- Как хорошо! — воскликнул Амфитрион, устроившись на ложе поудобнее. — Вся семья в сборе. Всё больше понимаешь, как нужно ценить каждое мгновение, когда ты с родными. Как надо беречь семью.
- Всё именно так, -- поддержала Алкмена. — И к чужим семьям тоже бережно относиться. А то шла к вам сегодня…
- И что произошло? — в голосе Геракла прозвучала решительность защитить мать.
- А навстречу мне две женщины, судя по всему, поварихи. От них приправами пахнет. Одна из них говорит другой, но явно так, чтобы я услышала: интересно, кто у Геракла родился от Ехидны, старший, средний или младшая? Я поравнялась с ними и говорю: от тебя у него никто не рождался, ты путаешь что-то. Наверное, она там и сейчас стоит с отвисшей челюстью.
- Опиши мне ее, Алкмена, как она выглядит, -- попросила Любава.
- Волосы черные, волнистые, длиной до плеч почти. Родинка на подбородке.
- Так и есть — Меланиппа! Мы от нее уже все устали. Как приходит — каждый раз одна и та же тема: муж не такой, сын не такой, дочь не такая, зять и невестка — вообще говорить не о ком. А мы потом стоим и ждем, пока она зелень нарежет или рыбу дочистит. Так я ее на днях на креветки поставила. Сказала сперва отобрать и почистить самые мелкие — они на соус пойдут. Она хотела было придвинуться к нам поближе, а я ей говорю — к окну стань и там чисть, потому что попадет в еду хоть одна головка или чешуйка, сама всё сначала готовить будешь. Ворчала, конечно, зато небось была счастлива, когда до крупных креветок дело дошло. Ну ничего, завтра я ей скажу: если захочу тебя заменить — Кеик долго разбираться не станет. Будет говорить чего не надо – в судомойки пойдет.
- Спой нам что-нибудь, Ника, пожалуйста, -- попросил Амфитрион.
Ника запела, и на окно прилетело несколько птиц. Допев, Ника положила им хлебных крошек. «Ты сама мой маленький птенчик», -- сказала Любава, погладив Нику по голове и по спине.
- Не хочешь пригласить Орфея учить воинов петь? А кого-то, может, даже играть? — обратился Амфитрион к Гераклу.
- Даже в голову не пришло. Зачем? Как вспомню свои занятия…
- Окультурить армию. В этом тоже ее сила. Иной раз не меньше, чем в воинском искусстве и дисциплине. Конечно, пусть это будет добровольно, по желанию.
- Амфитрион прав, Геракл, -- поддержал Ратибор. Когда-то я сам мечтал научиться на гуслях играть, да не вышло в свое время. Ничего, еще не поздно.
- Поговорю завтра с Орфеем. Я вот задумался: нет больше врагов, настал мир. Да, я счастлив, что живем мирной, спокойной жизнью, что не нужны уже подвиги. Но почему снова хочется их совершать?
- Для чего ж тогда будут нужны воины? — подхватил Линкей.
- Для мирных подвигов. Поверьте, их будет достаточно. — Амфитрион улыбнулся. — Да и обучать армию разве не подвиг?
- Мирных? Может, например, нам с воинами прокопать канал от реки, чтобы проще было с водой?
- Прекрасная мысль, -- согласилась Алкмена. — И не только это.
- Ну и не забывайте, что следует истребить подлецов в прочих гадов. Это сложнее иной раз, чем расправиться с вражеским войском. Тут на ваш век хватит, я думаю, -- вздохнул Ратибор.
- Не говори так, дед! Я верю, их больше не будет. — Гилл положил себе на тарелку кусок пирога. — Но повторюсь, уметь быть воином надо. Тогда ни у какого зла нет шансов. Кстати, подготовиться к состязаниям и победить — это тоже можно назвать подвигом.
- Я всё понял! — Линкей подпрыгнул от восторга.
- Не меньший подвиг — не допустить зла. Правильно, Гилл. Вроде и раньше это знал, а сейчас переосмысливаю. — Геракл протянул тарелку Нике. — Никушка, положи мне блинов с вишней, дитя.
- А женщины совершают подвиги? — положив блинов Гераклу, спросила Ника.
- Совершают, при чем каждый день. Уж тут ты можешь быть спокойна, -- ответила Любава. — Я тебе потом расскажу.
- Ну почему потом? — капризно спросила Ника.
- Потому что это не так быстро – рассказывать, сколько делает женщина для семейного счастья. А о таком подвиге, как ждать мужа из похода … лучше такого подвига не совершать. Точно сказал Амфитрион – пусть будут мирные подвиги.
- Насчет походов – уж тут не возразишь. — Алкмена погладила Амфитриона по руке и по спине.
- С этим нельзя не согласиться, -- поддержала Лада, обнимая Ратибора.
- Я только заметил, Геракл! — обратился к нему Ратибор. — Ты почти не пьешь вина, можно сказать, только пригубливаешь. Почему?
- Не особо люблю с некоторых пор. Больше пью соки, воду, компот.
- Из-за состязаний, правильно я понимаю? — удостоверился Амфитрион. —Тренируешься вдвое больше. Ты стал даже сильнее и крепче, чем был в двадцать лет.
- Не только. Я должен быть примером для семьи и воинов. А тренируюсь больше еще и потому… -- Геракл улыбнулся и обвел всех взглядом, -- что уже несколько лет блины — мое любимое блюдо!