ЕКАТЕРИНА ВЛАДИМИРОВНА ЛИТВИНОВА - http://proza.ru/avtor/loren6 - ТРЕТЬЕ МЕСТО В 127-М КОНКУРСЕ ПРОЗЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
Наш столик стоял на улице, возле широкого окна. Улочка, на которой расположился ресторан, была настолько узкой, что почти весь день дремала в теневой прохладе. Лето в Кельне выдалось знойным, и здесь было хорошо прятаться от навязчивых ласк солнечных лучей.
Муж сидел напротив меня и торопливо закидывал в рот остатки десерта. Свое пирожное я уже доела, и теперь, облокотившись на столик, ждала. Раздражало меня буквально все. Шершавая скатерть под голыми локтями, проходившие мимо горожане, громко переговаривающиеся друг с другом на каркающем немецком, ноющие от долгой прогулки по городу ноги. А больше всего меня раздражал он — мой муж.
В голове лениво перекатывались злые мысли. Среди них затесалась одна о том, что самый тяжкий вид неприязни к ближнему непременно связан с физиологией. Как ходит, как сморкается, как ест. Господи, как же он некрасиво ест! Я что, раньше не замечала этого? Да замечала, конечно… Но никогда не чувствовала того, что разъедало меня изнутри с самого утра. Что это — банальная пресыщенность? Наблюдая за другими парами, я чаще всего с чувством легкого превосходства в душе ставила нашему союзу пятерку. А этим летним днем в чужом городе я и тройки с плюсом уже не смогла бы выторговать для него. По крайней мере, той половине союза, которая принадлежала мне.
Муж уже расплачивался за обед с белобрысым официантом. Я же все никак не могла унять молчаливого раздражения. Только бы не заметил! Меньше всего мне хотелось сейчас выяснения отношений и обид. Да он вроде и не видел. Ухмыляясь, что-то говорил, поглаживая при этом уже явственно круглившийся под футболкой живот. Натянув резину улыбки на лицо, я автоматически пошла было с ним в сторону гостиницы, но вскоре остановилась. Он обернулся.
— Ты чего, Анют? — спросил с недоумением.
— Да… Слушай, ты иди один. А я тут…это…прогуляться хочу! — мялась я, стараясь не смотреть ему в глаза.
Он помолчал, потом хмыкнул недоверчиво.
— Ладно, как хочешь…Ну, ты недолго, надеюсь?
— Угу…Прошвырнусь по магазинам. Ты иди, не волнуйся!
Кивнул головой, отошел. А я развернулась на сто восемьдесят градусов и рванула в другую сторону. Наконец-то я была одна, наконец-то могла сосредоточиться и подумать. Что со мной творится такое? Вроде еще вчера все было замечательно — мы мотались со своей группой по городу, в пол-уха слушая нудноватого экскурсовода и весело глазея по сторонам. На душе было оживленно и празднично, как и должно быть во время долгожданного, и наконец наступившего летнего отпуска. Позже, уже возле самого Кельнского собора, мы потихоньку отделились от всех и сбежали. И брели вдоль мерцающего солнечными бликами Рейна, и болтали ни о чем, с тягучим наслаждением поедая фисташковое мороженое…
Тут я чуть было не столкнулась с двумя молоденькими девчонками. Они захихикали, застрекотали что-то по-своему. И в одно мгновение в сознании всплыло то, что отравило мне весь сегодняшний день, и о чем упорно вспоминать не хотелось. Вчерашний вечер…
Длинноногая офисная богиня, она грациозно и легко спускалась вниз по лестнице банка. Шелк темно-русых волос, смуглость гладкой кожи, подчеркнутая женственность сложения — все в ней было совершенно. Он ждал внизу и смотрел на нее снизу вверх. Как он смотрел не нее! Высокий, ладно скроенный молодой немец со скульптурно вылепленным лицом, одетый в костюм цвета топленого молока. Он смотрел на нее, а я заворожено уставилась на них обоих. Целовались они раскованно, самозабвенно, как и полагалось по сценарию. Вот-вот должен был послышаться голос: «Стоп! Снято!». И тогда все стало бы просто и понятно — прошла съемка рекламного ролика, посвященного роскошному черному «Ягуару», припаркованному рядом. Но голоса не было, а влюбленные уже садились в кабриолет.
Я сглотнула слюну и прикусила нижнюю губу, когда он мягко тронулся с места. Так не бывает — стучало у меня в висках. Все слишком по-голливудски красиво. Вдруг я как будто со стороны увидела себя — заурядную женщину с мальчишеской стрижкой, у которой никогда уже не будет молодости, идеальных ног и ослепительной прелести. Которую никто никогда не покатает на дорогущем черном кабриолете. И на которую никто не посмотрит так, как этот красавец смотрел на свою богиню.
Вспомнив все это, я внутренне съежилась от стыда. Меня, взрослую бабу, выбила из седла эта сценка из гламурного журнала? Докатилась. Позорище! Я старалась убедить себя в глупости произошедшего, но аутотренинг не помогал. Внутри было тошно и пусто, точно только что кто-то очень большой перевернул меня вниз головой и как следует потряс. И все никак не удавалось избавиться от едкого чувства, как будто надо мной зло посмеялась жизнь. Обманула, подсунув вместо драгоценного камня счастья обыкновенный булыжник.
Подавленная, я шла и шла… Пока мне не стало невыносимо жарко. Я стояла под открытым солнцем на площади, лицом к у собору, и не понимала, как меня на него вынесло. Вроде бы в противоположенную от него сторону двигалась, а поди же ты — иначе, как торжеством собственного топографического идиотизма этот казус не назовешь.
Кёльнский собор, стройной скалой возвышаясь над городом, звал к себе и обещал спасение от жары. Подойдя к порталу, я с усилием потянула на себя тяжелую дверь и погрузилась в приятную прохладу храма.
— Вот это да! — восхищенно выдохнула я.
Казалось, я разом очутилась в другом измерении. Это был далеко не первый увиденный мной готический собор, но прежде никогда не встречала я столь грандиозного величия. То был не обычный храм, то была вселенная, устремленная ввысь, в бесконечность. Я почувствовала себя ничтожной букашкой по сравнению с мощью стрельчатых каменных сводов, теряющихся на самом верху в золотистой дымке света. И одновременно меня охватила гордость. Вся эта застывшая, взмывающая к небесам красота была сотворена человеческими руками — невероятно! Так думалось мне, пока я зачарованно рассматривала интерьер собора. И тут, в который уже раз, дали о себе знать усталые ноги. Присесть бы… Из центрального нефа я свернула направо, в боковой, где стояли скамьи. Все они были пусты, но я все-таки пробралась в самую середину одного из рядов и с наслаждением присела, немного откинувшись назад.
Сверху падал свет, обволакивая всю меня прозрачной теплой вуалью. В храме стояла умиротворяющая тишина. А со мной происходило что-то странное. Словно вода, смывающая грязь с тела, нечто обволакивало меня и растапливало колючий лед всего того дурного и завистливого, что терзало сегодня мою душу. Внезапно нестерпимо сильно потянуло молиться — в первый раз в жизни потянуло — меня, некрещеную и неверующую ни в каких богов. Я не знала ни одной молитвы, и ничего из когда-либо услышанного или прочитанного не шло на ум. И тогда я, растерянная, переполненная благодарностью, прошептала, обращаясь к свету, всего лишь одно слово:
— Спасибо...
И все повторяла, повторяла его...
P.S. На следующий день в одной из городских газет Кёльна появилась небольшая заметка, в которой говорилось об автомобильной аварии, унесшей жизни молодоженов. Кабриолет Jaguar выехал на встречную полосу и столкнулся лоб в лоб с грузовиком.
На 127-ой Конкурс прозы для начинающих http://proza.ru/2022/01/09/1478 Международного Фонда Великий Странник Молодым