Некая пассажирка, средних лет дама, очень любила путешествовать и посе-
щать незнакомые места. Часто, возвращаясь из столицы в свой южный портовый го-
род и проезжая Тулу, она жалела, что у неё здесь нет родственников или знако-
мых. А не плохо было б посмотреть древний кремль и какие они есть знаменитые
самовары, узнать на вкус, так ли хороши хвалённые тульские пряники
Однажды ей повезло! Свалившись с верхней полки плацкартного вагона, она
отшибла себе правый бок и громко охая направилась к проводнице, которая
сообщила, что скоро Тула, где пострадавшую можно с комфортом пристроить в
больницу.
Всё складывалось как нельзя лучше! Поезд ушёл. Но оставшись в чужом горо-
де совершенно одна и даже без вещей, которые ушли с поездом, она не почувство-
вала себя одинокой. Какие-то незнакомые люди подхватили её и притащили в при-
вокзальный медпункт, где ей оказывали внимание две женщины в белых халатах.
Однако, гостья сварливо стонала - где же, наконец, ваша скорая помощь...
И совершенно напрасно. Город едва вырисовывался в утренней полумгле, и
смотреть в нём было ещё нечего.
.
Доставленная в кротчайший срок в больницу, она ещё раз убедилась, что
всякое новоселье связано с хлопотами. То подходили, то отходили все , как на
подбор симпатичные доктора, рослые и голубоглазые и хотели узнать, что собст-
венно отшибла себе пассажирка. Просветив ей внутренности и убедившись, что она
не собирается умирать, доктора оставили её в покое и отправили в палату на
втором этаже, приказав не вставать.
Конечно, это не входило в планы уважающего себя путешественника, но ей
не хотелось огорчать этих милых людей. Не успела она опечалиться таким оборо-
том дела, как была окружена теплым участием соседок по палате.
Столпившись возле неё, они жалостливо причитали: И надо же такому слу-
читься! Это понятно, если бы свалился мужик, но женщина , да ещё не пьющая!
Тронутая до глубины души, любительница путешествий решила начать ознаком-
ление с новыми местами с изучением жителей, населявших их. Она стала внима-
тельно приглядываться к многочисленным посетителям и обнаружила, что туляки
во многом отличаются от жителей её любимого портового города.
Так например. Ни у одного туляка не было заморской футболки, надо пола-
гать,с изображением радости бытия, а именно - девицы в купальнике на ветвях,
или другой, подбрасываемой над волнами пятками к смотрящим. Были также пароч-
ки, упирающиеся друг о друга лбами, а также другие, в рваных джинсах, из ко-
торых одна половина пары щекотала голую спину у другой.
К удивлению путешественницы, ни у одного туляка не было часто встречае-
мого в её городе на пакетах для продуктах изображения странного существа с
большим кроваво-красным ртом и в красном берете, левый глаз которого был жут-
ко накрашен чёрным , а правый, на которого не хватило краски, был закрыт длин-
ной прядью тоже чёрных волос.
Однако проскальзывало и общее. В руках у юных туляков тоже болтались
плоские говорящие ящички. Время от времени они издавали звуки, напоминающие
работу отбойного молотка, пугающего певчих птиц, а у моря назойливо глушили
приятный рокот набегающих волн. При этом лица владельцев "отбойного молотка"
сразу тупели и принимали заспанный вид. Увидев парочку с такой вещицей, путе-
шественница вздыхала: "Сойтись сошлись а о чём говорить не знают, или разу-
чились - вот и болтается между ними для связки это чудо цивилизации.
Все посетители приносили с собой большое количество провизии домашнего
приготовления и соседкам пассажирки по палате приходилось жевать с утра до ве-
чера, чтобы еда не пропадала. Но она ,будучи медиком, знала, что больным поло-
жено соблюдать диету и умеренность в еде и если они съедят всё, что им прино-
сят, то это существенно повредит их здоровью, а старушка, лежавшая напротив, и
вовсе не выйдет из больницы живой. Старушку было жаль! Она была тихой и хорошо
говорил о старине. К ней приходили две дочери с полными сумками, садились на-
против, шурша целофановыми пакетами и стуча банками. Скупо сообщали домашние
новости, потом молча смотрели ,как она ест, и уходили, довольные собой.
К великой радости своих соседок, путешественница не имела родственников
на расстоянии ближайшей тысячи километров и они единодушно постановили, что
новенькая для поправки здоровья нуждается в усиленном питании.
Не выдержав давления со стороны общественности, пассажирка согласилась
облегчить их участь и стала съедать часть приносимых им продуктов, не жалея
собственного здоровья. Особенно взывала к пассажирке о помощи старушка. Она
даже пыталась занять какую-то очередь, чтобы сгрузить на пострадавшую мало-
сольные огурчики, якобы лучшие из когда либо засоленных, но её оттесняли
крепкие тулячки со своей снедью. В отчаянии, ночью под видом хождения по на-
добности, бабушка пыталась засунуть пассажирке что-нибудь под подушку, на
что её толкала неистребимая жажда жизни.
Из всех посетителей особенно выделялась молодая женщина по имени Надежда.
Нарядившись в медицинский халат под видом медсестры, она, взяв на работе
отпуск, дни и ночи не выходила из палаты, ночуя на стульях, ухаживая за своей
привередливой маменькой, а, заодно, выполняя все просьбы и поручения остальных
больных. Похоже, что ген заботливости прочно засел у неё в крови. Но чтобы
скрыть свои достоинства, скромная Надежда постоянно ворчала: "Как вы все мне
надоели!"
Как известно, с генами бороться невозможно и Надежда немедленно включила
путешественницу в круг своих забот, почти круглосуточно опекая её.
-Вот сумасшедшая,- пожалела Надежду новенькая. Не спит даже ночью, как со-
ва. Нельзя шевельнуться, она тут как тут - не надо ли чего?
Уловив момент, пассажирка затеяла с Надеждой спор на какую-то научную те-
му, яростно нападая на неё. Однако номер не прошёл! Даже это не отшибло у Нади
желание заботиться о несговорчивой спорщице.
Палатный доктор тоже был очень внимательным человеком. Каждый день он го-
ворил пострадавшей, что ей с её ушибленным боком, положено лежать не не
втором, а на восьмом этаже, и её переведут туда, как только там освободится
место. Он, конечно, понимал, что путешественнице мало что видно со второго
этажа и ,входя в палату, неизменно восклицал: " Как, вы ещё здесь?"
Но вот место освободилось. Это было вечером и она вселилась в ещё никем
незаполненной палате на восьмом этаже возле самого окна. Конечно, ей было
жаль покидать таких радушных соседок со второго этажа. Но прекрасное, фантас-
тическое зрелище клубящегося у горизонта багрово-красного облака, чётко обри-
сованного на фоне темнеющего неба - это работали доменные печи, отвлекли её от
печальных мыслей.
Проснувшись утром и, выглянув в окно, она с удовольствием залюбовалась,
открывающейся с высоты восьмого этажа панорамой неизвестного ей города, вплот-
ную подступившего к селу с красными черепичными крышами домов, утопающих в са-
дах. Слышалось отдалённое мычание коров и петушиное пение. Сразу за селом на-
чинался лес.
Приближалось время завтрака. Обычно это была манная каша, которую пасса-
жирка очень любила и уже представляла себе, горячую с растаявшим кусочком
сливочного масла и ломтиком чёрного хлеба, по её просьбе, который она крошила
в кашу.
Но вот протопали мимо палаты шаги больных по направлению к столовой, через
некоторое время - в обратную сторону и всё стихло. Никто не вошёл к ней и не
принёс ей манной каши. И пассажирка поняла - про неё просто забыли1
Чувство щемящей жалости к себе охватило её, а на глаза навернулись сирот-
ливые слёзы. Привыкшая к усиленному питанию, она почувствовала себя страшно
одинокой.
-Одна, одна на всём белом свете, и никто не принесёт мне даже манной каши,
а до обеда ещё ой как далеко,- подумала она, погружаясь в пучину печали.
Это "погружение" прервал стук в дверь и на пороге палаты появилось
круглолицее и голубоглазое создание с курносым носиком, хромавшим на левую но-
гу, в отличие от пассажирки, хромавшей на правую.
- Ася, ваша новая соседка,- сказало создание мелодичным голосом.- Что,
болит? - сочувственно спросила она, заметив тоскливые глаза путешественницы.
-Ерунда,-буркнула несчастная.- Просто мне не принесли манной каши...
-Ой!- испуганно пискнула Ася и немедленно поковыляла в сторону столовой
Через некоторое время она вернулась и смущенно сказала, что столовая закрыта
и там, видно, никого нет.. Но, не выдержав голодной печали в глазах новопри-
обретённой соседки, она вновь отправилась в коридор, где начала совещаться со
всеми гулявшими там больными. Вскоре за дверями собралась небольшая оживлённо
шумящая толпа. Время от времени дверь открывалась и кто-нибудь с любопытством
заглядывал в палату и участливым голосом спрашивал, правда, что кому-то не
дали манной каши.
Получив подтверждение, толпа, гудя ,как пчелиный рой покатилась к сто-
ловой. Послышался стук, еще более оживленный шум и крик: " А кто вас знает,
куда эти новенькие поступают. Ещё главврачу нажалуются...
Но вот всё стихло и на пороге появилась Ася с парнишкой, нёсшего за
ней две тарелки горячей манной каши, как положено с кусочком тающего сливоч-
ного масла.
-Вот! - закричала она,- нашли буфетчицу и каши она дала, только руга-
лась очень. - Но ничего, сейчас закусим, а там придёт мой муж и нам с вами
вот столько принесёт,- развела она руками, - не пропадём.
Справедливость была восстановлена и всё стало на свои места.
Палата заполнилась поступившими больным и в ней стало оживлённо. То там,
то здесь вспыхивали разговоры о болезнях, о любви и детях, и то что продаётся
в магазинах.
Так же, как на втором этаже, посетители приходили с полными сумками и
сердобольной пассажирке вновь и вновь приходилось помогать своим соседкам, не
жалея своих сил.
Однако, эта сытая жизнь не могла заглушить в сердце путешественницы бес-
покойной тоски по зелёным массивам, так заманчиво виднеющихся на совсем не
далёком расстоянии, и она постоянно об этом говорила.
Одна из больных стала утешать её: "Не расстраивайтесь,- говорла она.-Лес
только издалека кажется таким красивым. А вы войдите в него, там всяких банок
и мусора по колено.
Всё-таки пассажирка выползла из палаты, словила своего врача,и, проник-
новенно прижав руки к груди, захныкала, стараясь разжалобить его:
-Доктор, я так страдаю! Пустите меня на улицу погулять.
Но доктор, остановившийся было, чтобы выслушать её жалобы, пошёл прочь,
бормоча себе под нос, что-то вроде деликатного ругательства.
Разочарованная, она решила прогуляться хотя бы по коридору, и нос к носу
столкнулась с Надеждой. Надежда закричала, блестя изнывающими от заботливости
глазами :" Что это такое? Я тебя ищу, ищу! Кто разрешил тебе вставать?
-А это что такое? - парировала удар пассажирка, тыкая пальцем в целофано-
вый мешок в руках Надежды, в котором просвечивалась большая банка, маленькая
баночка, яблоки и помидоры.
-Это тебе,- сказала Надежда и потащила её в палату, - где она бросила
перед ней несколько новеньких книжечек.- Вот, читай, последние произведения
современных авторов.
-Ну,- совсем раскапризничалась подопечная,- я люблю только классику! Вот
станут классиками - тогда и буду читать.
-Нагла, однако, подруга,- страшно рассердилась Надежда.- Вот брошу тебя,
будешь тогда знать...
-Бросишь меня?- с ехидством спросила "подруга". А телефон зачем дала до-
машний, да ещё рабочий? Вот позвоню тебе на работу и скажу, что ты бросаешь в
беде.
Надежда даже застряла на пороге..
- Иди ,иди, не мешай мне думать. Сейчас я сочиню на тебя какую-нибудь са -
тиру. Думаете, я вам слон из зоопарка и мне нужна тонна корма в день? - не
унималась зловредная больная.
Надежда ушла. День прошёл скучно. А ночью прошла страшная гроза. Она
как- будто хотела вознаградить и утешить затосковавшую по стихиям путешест-
венницу. Молнии сверкали возле самого окна, а гром грохотал так оглушительно,
что все проснулись и стали переговариваться между собой, что надо крепко зак-
рыть окна, а то неровен час влетит шаровая молния.
-Шаровая молния! - так и подскочила на своей кровати путешественница.-
Все только и говорят о ней. Какая удача, если в таком большом городе она
залетит именно к нам и мы посмотрим, что это такое. А если она будет вести
себя агрессивно, мы закидаем её подушками, а сами спрячемся под кровать.
Наконец наступил день выписки. Надежда, обещавшая бросить подопечную, бы-
ла на работе и прислала своего отца. Им оказался старый грузин. Темпераментно
ругаясь, грузин стал разыскивать куда-то запропастившееся такси, не прислуши-
ваясь к робким уговорам пассажирки ехать на автобусе, благо вокзал был близок.
Такси всё-таки было найдено и пассажирка, покачиваясь на мягком сидении,
жадно всматривалась в проплывающие мимо старые домики, обильно украшенные за-
тейливой резьбой и огромные новенькие дома, мелькнувшую в просветах стену
древнего кремля
На вокзале грузин, у которого пол города были в знакомых, очень быстро
купил билет, на этот раз в мягком вагоне и на нижней полке.
Возле дверей вагона он сунул в её пустые от вещей руки два пакета.
-Вот здесь теплая кофта. Надежда тебе передала. Всё волновалась, чтобы
ты не замерзла. После дождя прохладно. А это тебе жена наспех приготовила ,её
из больницы выписали. Посмотришь, что там.
-Да, чуть не забыл,- отец Надежды полез в карман и достал десятку.- На
возьми. Купишь себе что-нибудь в дороге.
-Зачем мне столько,-стала испуганно отнекиваться пассажирка.- У меня сои
три рубля ест, в кармане остались.
-Нашла деньги,- насмешливо хмыкнул грузин и подтолкнул её в вагон.
Путешественница нашла своё место и, сев, посмотрела в окно. Отец Надежды
стоял на перроне и о чём-то оживлённо разговаривал с работником вокзала. Она
помахала ему рукой, но он не заметил. Поезд тронулся. В вагоне, действительно
было прохладно. Пассажирка достала из пакете и одела мягкую из тонкой шерсти
кофту Надежды. Стало тепло.
Нет, всё-таки какой прекрасный город - Тула, подумала она, разворачивая
пакет с чудно пахнущими свежими пирожками из второго мешка.- Я не жалею, что
посетила его.
КОНЕЦ.