К лету война закончилась. Погибло примерно 28 тысяч российских военных. И 56 тысяч инвалидов, которые никому не были нужны. Украинские потери были свыше 40 тысяч, однако из них военных не больше 12 тысяч. Подлость кремля и путина выражалась в этих цифрах: почти тридцать тысяч женщин, детей, стариков. Впрочем, российских гражданских лиц погибло свыше полумиллиона, однако не от рук украинцев. Кремлевские стратеги все же решились применить ядерное оружие, однако эти древние чудовищные бомбы взорвались на российской территории, поскольку ракеты в опытных руках дебилов за 50 лет пришли в негодность. Произошло три ядерных взрыва, в которых погибли города, поселки, деревни. Количество погибших никого не интересовало ни в России, ни за рубежом. Только после этого российские олигархи собрали общак, загрузили долларами четыре камаза, и повезли их обслуге и охране путинского бункера. Его достали из его норы, приковали к ржавому прицепу. Выполнять эту почетную работу вызвался его друг Сечин. Этот прицеп тащился за сечинским Хаммером через всю Россию. Сечин собственноручно кормил друга объедками, оставлял прицеп на ночь под открытым небом, пока этот прицеп не стал распространять такой запах, что подходить к нему даже Сечин не мог. Впрочем, сечинский крестный ход до красной площади не состоялся в полной мере. Шайка инвалидов войны соблазнилась сечинским Хаммером. Инвалиды радостно перестреляли весь ОМОН, сопровождавший кортеж. Хотя бравые спецназовцы сдались в первую минуту, а потом праздновали такой приз больше недели. Сечина узнали, и он был в центре внимания пьяных инвалидов все эти дни. Ему все это не нравилось, но таковы правила всех воен. Наконец праздник закончился. К этому времени Сечин стал полным инвалидом, и его оставили в покое на российском бездорожье. Только тогда освободители вспомнили про путина и решили его покормить. В этот день путину досталось много сырого дружеского мяса. Прицеп так и тащился по российскому бездорожью за американским вездеходом. Потому что теперь везде была война. Город на город, область на область, сосед на соседа. Инвалиды хорошо ориентировались в привычной обстановке, воевали жестоко, умели обращаться с оружием, так что путин мог вполне насладиться своей войной. К инвалидам присоединялись другие шайки таких же несчастных. Они опустошали все на своем пути, в благодарность обывателям за поддержку путинской бойни. Армия российских инвалидов росла после их ухода, но некоторые «новички» уходили с ними. Наносить серьезные ранения путину запрещалось, поэтому не так уж много конечностей он потерял. Но развлекаться с ним не запрещали. Он привычно скулил, стонал и плакал, хотя и понимал, что это публику только заводит. Иногда его скатывали из шланга, если таковой попадался в очередной деревне. Он научился высушивать на себе лохмотья даже в мороз, как шаолинские монахи. Никто не знал, куда его везут и для чего, но помнили, что Сечин тащил его в какое-то место. Наверно в ад. Поэтому и тащили, чтобы не разочаровать демонов. Стали попадаться города. Некоторые разграбленные, некоторые еще нет. Где-то шли бои, канонады заранее предупреждали, куда пока не следует соваться. Бывали стычки с дезертирами, но с этими запуганными людьми проблем почти не бывало. В плен инвалиды никого не брали, оставляли только военных инвалидов.