Газеты писали об удачных прививках француза Луи Пастера против бешенства. Чтобы проверить, Константин Петрович Победоносцев предложил императору отправить к Пастеру 19 крестьян, покусанных собаками и волками. Вакцина оказалась действенной –– выздоровели все, кроме троих, поскольку период между укусами и прививками был у них слишком долгим. Тогда Александр решил устроить в России прививочные станции, пригласив к сотрудничеству Пастера, о котором знал, что он с уважением относится к России.
Франко-российское сотрудничество в области биологии и медицины принесло замечательные плоды. Среди российских ученых, приглашенных на работу в институт Пастера, ярко выделился Илья Ильич Мечников, который вскоре создаст первую русскую школу иммунологии, микробиологии и патологии. Работы Мечникова будут увенчаны Нобелевской премией.
С Францией складывались хорошие отношения; Александра III ничуть не смущало, что это республиканское государство, он видел очевидную пользу для России, а это главное.
–– Я понимаю одну политику: извлекать из всего то, что нужно и полезно для нас, действовать прямо и решительно, –– говорил он.
–– Но гимном у них «Марсельеза», –– был осторожен Владимир Мещерский.
–– Ну так и выслушаем. А они выслушают наш «Боже царя храни».
Франция была заинтересована в дружбе с Россией: русский император не затевал авантюр, не рвался к военным лаврам. К тому же в 1887 году обострились отношения между Францией и Германией, и Александр предпринял серьезные действия, чтобы не допустить новой войны между этими странами. Он напрямую обратился к Вильгельму I, удерживая его от нападения на Францию, что вызвало неудовольствие Бисмарка.
Смягчая резкость в российско-германских отношениях, русские дипломаты пытались подписать хоть какие-то согласительные статьи, предложенные Германией, но так как Германия подчеркивала свое превосходство, лишь позволяя России сделать тот или иной шаг, то из этого ничего не вышло. Россия уже два года как прекратила дипломатические отношения с Болгарией, махнув на нее рукой, а Германия вдруг признала историческое право России на Болгарию.
В отношении турецких проливов русские дипломаты пытались добиться договоренностей непосредственно с Турцией, однако вся дипломатическая когорта Европы, кроме французской, взвилась на дыбы, обещая Турции войну, если она пойдет навстречу России.
При такой ситуации союз с Францией стал на долгие годы основой российской политики. Естественно, что обе стороны преследовали в этом союзе свои интересы, но дружеские отношения между ними не нарушались тридцать лет. (В 1900 году, в ознаменование франко-русского союза, в Париже был возведен изумительной красоты мост имени Александра III).
Наступил ноябрь 1887 года –– года немыслимого подъема российской тяжелой промышленности. Прежде на юге России работало только два железоделательных завода –– Юза и Пастухова. Теперь они стали расти, как грибы. Основные займы Россия получала в Германии. Бисмарк решил перекрыть этот клапан: полупридушенная Россия запросит пощады, и тогда он навяжет ей те условия, какие захочет! В ноябре германская пресса, по его наущению, начала кампанию дискредитации России, в результате чего ценность русских бумаг резко упала –– все стремились избавиться от невыгодного капиталовложения.
Бисмарк не ожидал, что русские бумаги перекупят французские банки! Потребовались считанные месяцы, чтобы финансовые и товарные потоки лавинообразно изменили свое направление, а Россия получила во Франции государственный заем в 500 миллионов франков.
Однако же Бисмарк не сдался –– начал «таможенную войну», повысив тарифы на русский хлеб. Россия в ответ ввела максимальный тариф на товары Германии.
Канцлеру пришлось капитулировать.
6 февраля 1888 года он вызывающе объявил в рейхстаге: «Мы больше не просим о любви ни Францию, ни Россию. Мы не просим ни о чьем одолжении. Мы, немцы, боимся на этой земле Господа Бога, и никого более!»
Александр настоял на жесткой системе, охраняющей национальную промышленность от чужеземного соперничества: обложил высокими таможенными пошлинами иностранные изделия, чтобы купцы и промышленники не тащили в Россию чужое, когда есть свое. Требовал ограничить свободную торговлю предпринимателей, которые беспрепятственно перевозили товары и капиталы через национальные границы при отсутствии тарифных и нетарифных таможенных ограничений.
Это вызвало негодование со стороны правящих кругов, у которых имелись свои интересы. Как замечают историки, пойти против господствующего настроения, против господствующего мнения и сломить его, был способен только такой император, как Александр III.
9 марта умер Вильгельм I, а уже 15 июня скоропостижно скончался сменивший его Фридрих III. Императором стал Вильгельм II. Казалось, теперь отношения с Германией могут улучшиться, но Александр хорошо знал Вильгельма: «Это дурно воспитанный человек, способный на вероломство». О Бисмарке тоже сказал напрямую: «От этого шалого можно всего ожидать!»
Хорошим событием года явилось освящение в Гефсимании церкви святой Марии Магдалины. Строилась она в честь Марии Александровны –– матери императора. Камень на облицовку использовался тот же, какой применялся при сооружении храма Воскресения Господня, Вифлиемской базилики и греческого монастыря святого Авраама: белый известняк с прожилками. Он превосходно подходил для орнаментов и не подвергался климатическим воздействиям. Церковь строилась на средства царской семьи.
Освящение началось 29 сентября, длилось семь дней, приуроченное к приезду в Гефсиманию великого князя Сергея Александровича с женой и великого князя Павла Александровича.
Александр в это время находился в Новороссийске. Искренне рад был эскадре боевых судов на Черном море: «Труды по сооружению флота признательно оценят вместе со мной все, кому дороги честь, значение и спокойствие отечества».
Власти Новороссийска вручили ему прошение: включить в черту города порт, цементный завод и железнодорожную станцию, которые были в частных руках и создавались в коммерческих интересах владельцев, однако владельцы беззастенчиво пользовались инфраструктурой города и даже не платили налоги. Резолюция императора последовала немедленно, однако ее исполнение тянулось 12 лет!
Всё проследить самолично он был не в силах, а в подаваемых ему сведениях правда была далеко не всегда. Александр догадывался, что от него многое скрывают, и если доклад казался ему не совсем обоснованным, говорил, что не может решить вопрос прямо сходу, доклад оставлял у себя, изучал. «Не могу покончить с массой бумаг и чтения и ложусь спать часто с чудным восходом солнца прямо в мои комнаты, –– писал он жене из Гатчины. –– Кроме бумаг и дел, не успеваю прочесть решительно ничего. Доклады министерств тоже длиннее обыкновенных, и только в половине второго успеваю позавтракать».
Целью теперешней поездки был не только Новороссийск. То на поезде, то на пароходе «Москва» император со всем семейством объезжал Кавказ, где главным его интересом являлось строительство железных дорог. Новая ветка Тихорецкая –– Екатеринодар, открытая годом раньше, стала одной из наиболее доходных в Российской империи, Александр считал ее важным фактором влияния на Кавказе.
В Петербург семья возвращалась, недолго отдохнув в Крыму.