... Шёл страшный бой на горном перевале: летели стрелы, кровь лилась рекой,
И воины отважно защищали своей страны свободу и покой,
Но было много злобной вражьей силы: редели у защитников ряды,
Остались двое на краю могилы и встали на пути большой беды!
На узком месте тропку перекрыли — не проберётся вражеский отряд!
Два смелых друга наступавших били, свергая в пропасть всех врагов подряд!
Но вдруг стрела врага нашла лазейку, в доспехе прочном одного из них,
Ударив в шею крепкого Рамейку, разъединила сей кордон двоих!
И, покачнувшись, пал с тропинки воин, едва успев схватиться за траву!
Ужели страшной смерти он достоин — упасть с горы в морскую синеву?
«Дай руку, Влас, — просил Рамейка друга, – втащи меня на горную гряду,
Иначе мне придётся очень туго: я ранен, слаб и вскоре упаду!»
Но Влас, утратив совесть и отвагу, не подавал спасительной руки.
Не сделал он к товарищу ни шагу, заметив вражьи близкие клинки!
Он поспешил, оружие бросая, не видя больше ничего вокруг —
Старался дальше убежать от края, с которого сорвётся вскоре друг!
… Прошли года, утихли войны в мире, забыт и тот высокий перевал,
Казалось даже земли стали шире, а воин Влас давно богатым стал.
Имел теперь богатые хоромы купец и уважаемый старик,
Но в снах он видел много лет изломы ТЕХ страшных гор и слышал слабый крик:
«Дай руку, Влас! — звучал там голос друга, – втащи меня на горную гряду,
Иначе мне придётся очень туго: я ранен, слаб и вскоре упаду!»
Из года в год (лет было ровно сорок!), ни разу Влас спокойно не заснул,
Всегда к нему являлся прежний морок, и он жалел, что к другу не шагнул!
Да, в том беда, что, подлое свершая, не верят люди в то, что совесть есть,
Но каждой ночью воин был у края, и снова там терял трусливо честь!
… Вошёл однажды в город некий странник и в дом к купцу клюкою постучал,
Он не был ни убийца, ни изгнанник, а странствуя, наукам обучал…
И Влас охотно дал приют мужчине — сам усадил за свой богатый стол!
Жилось тоскливо бедному купчине, а тут вдруг путешественник пришёл!
Сказал старик: «Поведай, добрый странник, какие в нашем мире чудеса?
Недавно сообщил мне мой племянник, что слышал он над морем голоса…»
«Да, это так и есть, купец великий! Ходил я к морю ради тех чудес,
И чтоб узнать, откуда эти крики, я на утёс старательно залез,
И понял: слышу голос с перевала, который подпирает небосвод.
И знаешь, что над морем прозвучало? Как будто друг на помощь там зовёт!
«Дай руку, Влас! — кричал какой-то воин – втащи меня на горную гряду!»
Как будто кто-то там не успокоен — переживает вечную беду!»
И вдруг хозяин стал белее мела: «Так это был тот самый перевал!
Ведь там война жестокая кипела, и я на той границе воевал!
Послушай, странник, сделай старцу благо: мопроводи на горную гряду,
Где мной была потеряна отвага, и я узнал бесчестье и беду…
Ведь это я не подал руку другу, спасая шкуру, словно трус, бежал!
В бою поддался подлому испугу… Но помню тот, ужасный перевал!
Я пышно жил, но совесть не дремала и не давала сладко есть и пить…
Мне помоги дойти до перевала — свою вину хочу я искупить…»
… Наутро вышли путники из дома, седой старик смотрел по сторонам
Казалось им — дорога незнакома, шли наугад к утёсам и волнам…
Что старика тянуло к перевалу, зачем ему мучительный поход?
Возможно, совесть, что его терзала, теперь незримо воина ведёт?
Но вот дошли попутчики до моря, остановились прямо под скалой,
Старик позвал, но крику ветер вторил и зов пришельца уносил долой…
Тогда решил согбенный воин старый взойти туда, где был когда-то бой,
Устал старик терзаться вечной карой: сказал: «Мой друг, мы встретимся с тобой»!
И вот стоят на перевале двое: старик и добрый путник-книгочей,
И наблюдают за жестоким боем, где слышат пенье стрел и звон мечей.
Вдруг шум прорезал громкий голос друга: «Дай руку, Влас! — услышал вдруг старик —
Иначе мне придётся очень туго!» Взяв щит, пришедший бросился на крик!
Он не боялся, что настигнут стрелы, бежал, чтоб руку другу протянуть,
Презрел старик, что тело постарело, но краток был геройский этот путь!
Вонзились звучно злые стрелы в спину, едва сумел он с болью совладать,
Ненужный щит свой в сторону откинул, но руку другу он успел подать!
И в тот момент, когда он спас Рамейку, вдруг прекратился этот страшный бой,
Лишь по скале сползла в ущелье змейка и унесла весь шум войны с собой!
… Лежал старик на тропке перевала, сочилась кровь из-под вонзённых стрел,
На старом лике радость расцветала: «Мой друг, ты жив… я, всё-таки, успел!»
~~~~~~~~~
… Сидел на камне странник потрясённый, а по щеке его текла слеза,
И плакал воин, стариком спасённый, закрыв герою мёртвые глаза…