Весной 1893 года император с семьей побывал в Севастополе. Туда же прибыл Георгий. Здоровье его не улучшилось, наоборот, в начале весны он перенес сухой плеврит.
Александр провел смотр флота в присутствии морских офицеров с итальянских и французских кораблей, стоявших на рейде. Был очень доволен результатами смотра и объявил морякам благодарность.
Он мог гордиться Балтийским и Черноморским флотом, в его царствование спустили на воду 114 новых военных судов, в том числе 17 броненосцев и 10 бронированных крейсеров, –– русский флот занял 3-е место в мире после Англии и Франции. Главным типом строящихся кораблей были бронепалубные крейсеры, предназначенные для океанских походов.
Не только флот, но и военное ведомство, армия были приведены Александром в порядок. Полное доверие императора к министру Ванновскому, запрещение кого-либо вмешиваться в его дела, привели к четкой и правильной организации.
На вооружение приняли 6-дюймовую гаубицу и винтовку Мосина, формировались мортирные полки, осадные артиллерийские батальоны, были организованы батареи горной артиллерии. Количество артиллерийских батарей увеличилось на сто тысяч.
Продолжалось интенсивное строительство новых крепостей; в полтора раза возросла численность инженерных войск, отрабатывалась система мобилизации на случай войны.
Празднество в Севастополе было большое –– с салютами, фейерверками, военным оркестром и балом. Очевидец писал: «Небывалый у нас случай не делал вечер натянутым, а наоборот, оживлял, делал веселье более острым, а умение распорядителей, хорошая теплая погода довершили все остальное, заставляя всех жалеть о том, что бал 9-го мая не может повториться».
На другой день император с семейством побывал в древнем Херсонесе, где построен был новый храм. Был отслужен молебен, архимандрит преподнес государю икону святого князя Владимира.
Во время своих поездок по России Александр обязательно посещал монастыри и храмы, проявляя заботу об их обустройстве. Число епархий, монастырей, церквей в его царствование увеличилось до шести тысяч. Возросло количество и тиражи православных изданий, создавались новые церковные братства, оказывалась поддержка духовному образованию. Было несколько тысяч новоокрещенных.
«Вера Александра III сочеталась с трезвым рациональным умом, не терпящим сектантства и мракобесия. Когда киевский митрополит Филофей подал ему записку, упрекая за отдаление от народа, Александр только пожал плечами и предложил освидетельствовать умственные способности владыки. Не симпатизировал он и знаменитому Иоанну Кронштадтскому, считая, что тот стремится к популярности, выглядит искусственным, а его религиозные чувства выглядят показными» (Лейб-медик Н. А. Вельяминов).
Кроме монастыря, в Херсонесе императорская семья осмотрела древности, добытые в ходе раскопок. Пояснения давал заведующий раскопками. Дальше отправились на батарею № 10, где в честь императора было продемонстрировано снаряжение громадных батарейных орудий. Вечером Георгий проводил родителей на поезд, а на другой день на пароходе «Электик» отбыл в Батуми.
Спустя два месяца, Александр III утвердил герб Севастополя, ставший одним из самых красивых и геральдически безупречных гербов России.
LXI
Великий князь Сергей Александрович, назначенный государем на пост генерал-губернатора Москвы, известил его о готовящемся открытии П. М. Третьяковым художественной галереи. Александр высоко ценил Третьякова и его коллекцию русской живописи. Он сам был страстным коллекционером, уступая в этом отношении разве что Екатерине II. Предметы искусства, приобретенные им, не помещались в галереях Зимнего, Аничкова и других дворцов, Александр мечтал о создании художественного музея в Петербурге. Делился своей мечтой с Боголюбовым. (Музей Александра III будет открыт в Петербурге в 1898 году и явит собой бесценную сокровищницу русского искусства).
Хорошо разбираясь в живописи, Александр посещал вернисажи и выставки, и, как вспоминал А. Н. Бенуа, «поражала его чрезвычайная простота, абсолютная непринужденность и абсолютное отсутствие “позы властелина”, чего нельзя было сказать ни про его брата Владимира, ни (в особенности) про недоступного, высокомерного великого князя Сергея Александровича. Случалось императору во время обозрения выставки и шутить, или же он отвечал громким хохотом на остроты и анекдоты, которыми его тешили наши специалисты по этой части. Характерно еще, что на выставке государь подходил к жене, желая обратить ее внимание на то, что ему понравилось.
Я был очарован ею. Даже ее маленький рост, ее легкое шепелявенье и не очень правильная русская речь нисколько не вредили чарующему впечатлению. Напротив, как раз тот легкий дефект в произношении вместе с ее совершенно явным смущением придавал ей нечто трогательное, в чем, правда, было мало царственного, но зато особенно располагало к ней сердце. Отношения супругов между собой также не содержали ничего царственного. Это тоже было очень симпатично».
Александр настаивал на реформе Академии художеств: «Я не могу выносить раскола между академистами и передвижниками, –– говорил конференц-секретарю. –– Да и какой раскол может быть в сфере искусства!»
Третьяков строил галерею по проекту Виктора Васнецова, былинника, сказочника в живописи, –– она получилась как терем. 28 мая 1893 года Павел Михайлович в присутствии императора передал Москве галерею и все собранные им картины.
––Желая содействовать процветанию искусства в России, приношу в дар мою картинную галерею. Галерея должна быть открыта на вечное время для бесплатного обозрения всеми желающими.
На момент передачи, коллекция насчитывала 1276 картин, 470 рисунков, десять скульптур.
Кроме того, Третьяков передал Москве дом в Лаврушинском переулке «для устройства бесплатных квартир для вдов, малолетних детей и незамужних дочерей умерших художников; 150 000 рублей –– в думу на это содержание».
Дочь Павла Михайловича вспоминала: «Отец избегал высокопоставленных посещений, но своим обхождением Александр III как будто хотел подчеркнуть, что он только в гостях. Когда пришли в зал, где был устроен буфет, и гостям было предложено освежиться, села только Мария Федоровна, все остальные стояли. Александр III взял бокал шампанского и обратился к Павлу Михайловичу: „За здоровье хозяина!“ Помню, какую радость это мне доставило... Этим посещением ознаменовалась официальная передача галереи городу Москве».
Великий князь Сергей Александрович, который и принимал галерею, как губернатор, не оставил по себе впечатления. Он был попечителем московского Училища живописи, но живописцы терпеть не могли его заносчивости, высмеивая длинную фигуру князя в своих карикатурах.
Элла с Сергеем образовали в Москве почти императорский двор чуть не с отдельным правительством. «Перестань разыгрывать царя!» –– телеграфировал Александр.
Непопулярным среди москвичей оказалось и то, что Сергей выселил за пределы Москвы свыше трех тысяч евреев. Все еврейские толстосумы остались на месте, а мелкота, вроде аптекарей, музыкантов, портных, парикмахеров, пережила сильный стресс.
Художник Исаак Левитан вынужден был скрываться, но именно он, чистокровный еврей, славил своим искусством Россию, и наставлял перед смертью молодых живописцев: «Пишите по-русски, как видите. Зачем подражать чужому, пишите свое… Ищите около себя, но внимательно, и вы обязательно найдете и новое и интересное».