Александр взялся за переустройство армии. Широко известно его изречение: «У России есть только два верных союзника –– ее армия и флот. Остальные предадут при первой возможности».
Действительно, вся история государства российского говорит о том, что союзные войны кончались либо предательством союзников, либо последующим унижением России. Европа пользовалась бесстрашием русских воинов, беспечностью государей, транжиривших людские ресурсы, но признавать равноправия не желал ни один европейский король –– русские были для них вторым сортом.
Основные пункты Александра III по переустройству армии заключались в увеличении боеспособных воинских частей; установлении срока военной службы до шести лет, чтобы увеличить численность солдат, обученных военному делу; модернизации военного и технического арсенала; усилении пограничных округов и крепостей вдоль западных границ России; улучшении профессиональной подготовки офицерского корпуса.
Кроме регулярных частей, в состав русской армии входили казаки Донского, Черноморского, Кавказского линейного, Уральского, Оренбургского, Астраханского, Дунайского (Новороссийского), Азовского, Сибирского и Забайкальского казачьих войск.
Императрица Мария Федоровна была назначена шефом Кавалергардского полка. Звание шефа обязывало ее вместе с командиром заботиться о состоянии полка и отвечать за недостатки в нем. Она была с сильным характером, а по душевному свойству могла запросто разговориться с любым гвардейцем.
Александр не питал страсти к военному делу, он был военным по чувству долга. В отличие от отца, который присутствовал на всех полковых смотрах и парадах, Александр ограничил свое общение с армией крайней необходимостью. Царские смотры стали проводиться реже, разводы были отменены, флигель-адъютантские и свитские вензеля, щедро раздаваемые Александром II в армейские полки, были редки теперь даже в гвардии. Вместо шагистики для поднятия уровня боевой подготовки, были назначены большие маневры в местностях предполагаемых военных действий и в условиях приближенных боевым.
В июле 1881 г. Александр побывал в Нижнем Новгороде, Костроме, Ярославле, Рыбинске; в августе — в Данциге для свидания с германским императором. В сентябре утвердил «Положение о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия». Полицейские власти в любое время дня и ночи могли производить обыски, арестовывать подозрительных лиц сроком до двух недель без предъявления обвинения. Генерал-губернаторы получали особые полномочия, имея право закрыть при необходимости общественные и частные собрания, промышленные предприятия. Уголовные дела по желанию генерал-губернаторов или министра внутренних дел передавались военному суду, действовавшему по законам военного времени. В целом население приветствовало введение «Положения об охране», видя в нем гарантию от общественных потрясений.
Одним из первых практических шагов нового правительства для предотвращения «брожения умов» и прекращения либеральной пропаганды стало усиление цензуры. «Опыт показывает, –– писал К. П. Победоносцев, –– что самые ничтожные люди –– какой-нибудь бывший ростовщик, участник банды червонных валетов, разорившийся содержатель рулетки –– могут основать газету, привлечь талантливых сотрудников и пустить свое издание на рынок в качестве органа общественного мнения. Нельзя положиться и на здоровый вкус публики. В массе читателей –– большею частью праздных –– господствуют, наряду с некоторыми добрыми, жалкие и низкие инстинкты праздного развлечения, и любой издатель может привлечь к себе массы расчетом на удовлетворение именно таких инстинктов, на охоту к скандалам и пряностям всякого рода».
То же самое писал несколько лет назад А. В. Никитенко: «Наши читатели любят скандалы. Это не требует серьезного размышления, изучения и умственных усилий».
Александр согласился с Победоносцевым, и с десяток изданий было закрыто.
Одновременно старался направить здравомыслящие консервативные силы на стабилизацию обстановки, не давая разыграться амбициям и мелкому честолюбию в попытке вывести Россию из политического и экономического кризиса. «Не думай, что я унываю, –– написал путешествующему по загранице брату Сергею, –– нет, я более чем когда-либо надеюсь, что Господь не оставит дорогую Россию. Назначив почти везде новых людей, мы дружно принялись за тяжелую работу, и, слава Богу, с трудом идем вперед, и дело идет гораздо успешнее, чем при прежних министрах. Они хотели забрать меня в свои лапы и закабалить, но это им не удалось, и как я счастлив, что отделался от них, а в особенности от графа Лорис-Меликова, который заварил такую кашу своим популярничанием с журналистами и игрой в либерализм, что еще немного, и мы были бы накануне полнейшей революции. Не могу скрыть, что еще далеко мы не в нормальном состоянии, много еще будет разочарований и тревог, но на все надо быть готовым, и идти прямо и смело к цели, не уклоняясь в сторону, а главное, не отчаиваться и надеяться на Бога».
Другой брат императора, Владимир, с которым они сплотились во время Балканской войны, просил Александра не жалеть его, давать необходимые поручения: «Я могу тебе послужить, могу тебе быть иногда полезным». Владимир командовал гвардией и Санкт-Петербургским военным округом, а царская гвардия не раз определяла судьбу государства.
Человек умный и зоркий, великий князь Владимир Александрович презирал льстивые восторги дворян в связи с указами нового императора:
–– Наше дворянство не служит должным образом России, а многое бы могло сделать и в культурном и в экономическом положении, –– говорил он Александру, который тоже скептически относился к тем, кто усердно его расхваливал: эти при случае предадут первыми.
Интересна характеристика, данная Александру «Кенигсбергской газетой» в конце 1881 года:
«Ни один из сынов дома Голштейн-Готторп-Романовых, вступивших на русский престол после Петра Великого, не принес с собой такого запаса опыта, как 36-летний Александр III. Молодой монарх соединяет энергию своего деда с гуманностью своего отца; то, чего он не вынес из учения в юности, дополнил из опыта. Безукоризненность его частной жизни, которой он славится, ставит его выше всех его предшественников. Он выработал в себе строгость нравственную, добросовестность полководца и деловитость администратора».
Но... подводя итог уходящего года, Александр признался Победоносцеву: «Так отчаянно тяжело бывает по временам, что, если бы я не верил в Бога и в его неограниченную милость, конечно, не оставалось бы ничего другого, как пустить себе пулю в лоб».