Такая вот балаболка у нас была. На люди рвалась, а к людям – нет! Появится, изумрудами невидимыми очарует всех и исчезнет.
Удивляется народ, что это было, откуда теплом несказанным потянуло, да вдруг исчезло всё, словно ночная вьюга в незакрытую форточку-то всю избу выстудила?
– Да ладно, – скажет один, смешливый самый. – Это я на вас мороку навёл, чтобы испугались немного да призадумались, да снова в пляс пошли. А то вон, носы-то повесили!
И растянет гармошку, да как ахнет по заборам да избам, ко сну отходящим, "Цыганочкой"!
И кто тут устоит?
Выпрыгнет в круг парень, кепку на затылок махнет – на чем только она там держится, цигарку в край рта сдвинет, да как протянет задорное:
– Э-эх!
И ладонями себя по груди стреляной да израненной, как запевочку на барабанчике проиграет, а там и ноги уже чуть только что не вприсядочку, но – нет, рано! Пава еще не вышла!
А вот, и она, сбросила шаль рукодельную подружкам на ладошки подставленные, вскинула подбородочек, обвела синими незаласканными глазами круг в живых оставшихся и…
И не пошла – поплыла!
Рукой тонкой грудь словно подперла – как бы! Потому, что нет в русской пляске резкого, всё на полутонах, полувздохе, недосказанности загадочной…
Пальчиком белым щечку разрумянившуюся подперла и – пошла!
Плывет Пава к центру круга деревенского, ни одна складочка на ней не колышется, только глаза все ярче да зазывнее, и вот, уже плечиком повела, платочек кружевной из рукава вынула… А парень-то, парень!
Он вокруг Павушки и чечеточкой прошелся, и вприсядочку к земле склонился, не касаясь ее вовсе, словно невидимая сила прикружила его к павушке, приморозила!
Эх, "Цыганоча" с выходом!
Как плясали вернувшиеся с фронтов, как жить хотели!
Небо улыбалось им во всю безбрежную синь, зори по горизонту посверкивали, а за полуночью и звезды сыпались, и заветные желания под их полет – "успеть бы!".
Ах, как умели радоваться оставшиеся в живых!
А Балаболочка тем временем к окну прислонилась, звезд не видит – дробятся в зыбких глазах-озерах ее осенние звезды: не вернулся.
Но про нее другая песенка. Хватит и запевочки на сегодня нам, выжившим…
Ольга Ланская,
Санкт-Петербург