В 1882 году Санкт-Петербург и Гатчину соединила телефонная линия. Александр и Мария Федоровна использовали эту связь не только для разговоров: по телефону слушали оперы из Большого и Мариинского театров, симфонические концерты из консерватории. В фонде исторического архива Санкт-Петербурга сохранилась переписка об устройстве оперного телефонного сообщения из Мариинского театра в Гатчинский дворец.
Супруги одинаково любили музыку, устроив так, что чуть ли не каждый воскресный день сопровождался игрой придворного оркестра –– струнного или духового. Для узкого круга гостей устраивались музыкальные вечера, на которых играли как профессиональные музыканты, так и любители –– взрослые и совсем юные. Выступали балалаечники и цыганский хор.
В том году в Гатчинском дворце выступил с лекцией Н.Н. Миклухо-Маклай, рассказав о своей экзотической жизни в Новой Гвинее.
По его мнению, организованная на столь отдаленных берегах русская колония могла бы принести государству большую пользу. Николай Николаевич мечтал реорганизовать жизнь папуасского сообщества при условии сохранения местных обычаев; был готов взять на себя обязанности «консультанта папуасского совета и министра иностранных дел», развивать экономику подведомственной ему территории, строить пристани, дороги, школы, больницы и мосты. Пожаловался на нехватку средств для дальнейших изучений острова, –– Александр распорядился уладить его финансы.
Вероятно, у Александра был разговор с братом Алексеем, назначенным в этом году вице-адмиралом, хоть император знал, что Алексей оравнодушел к флоту –– двадцать лет морской службы любого пресытят, и, как записал адмирал Шестаков в дневнике: «Кажется, мой великий князь равнодушен не только к флоту, но и ко всему, и дела ему нет хорошо ли России…» Но Алексей многое знал, опыт его был велик. К берегам Новой Гвинеи был отправлен корвет –– рассмотреть там возможность устройства заправочных баз для угля и воды русским судам.
Александр строил большие планы по развитию отечественного военно-морского флота. Первоочередно –– на Черном море; восстановить приоритет России, утраченный после Крымской войны.
Там к началу войны на Балканах было всего два плоскодонных монитора, непригодных для плавания в открытом море, четыре старых деревянных корвета и несколько мелких судов. Только с начала 1880-х годов началось возрождение. Основу русской эскадры в этом регионе составили броненосцы, миноносцы и крейсеры 1-го ранга, способные вступать в бой даже с прибрежными крепостями.
На Балтике ситуация была сложной: кроме традиционного английского военно-морского присутствия, возросла мощь германского флота, непосредственно затрагивая интересы России. Александр решил вернуться к доктрине императора Николая I, установившего принцип господства на Балтике русского флота.
Значительных военно-морских сил требовала и Тихоокеанская акватория. Адмирал С. О. Макаров предлагал увеличить крейсерский флот до 14 боевых единиц, считая, что «две трети его полезно всё время держать в Тихом океане, одну треть –– в Балтийском море».
Управляющий Морским министерством адмирал Н. М. Чихачев также считал, что Россия должна обладать флотом, способным действовать в открытом море, для чего необходимо было не только иметь современные боевые корабли, но и незамерзающий порт на Балтике. С его согласия министерство разработало комплексную программу судостроения на 1882–1900 годы.
Русские не собирались вступать в сражения с флотами других держав –– флот должен стать сдерживающим фактором: «Россия никого не теснит, но чтобы и Россию никто не теснил!»