Зарисовки с налетом столичности и запахом бензина 97 региона. Про остальные номера, я тоже знаю, можете не поправлять. Моя любовь одна и навсегда, город революций и темных вод. Город закованный в гранит и подпертый хрущобами и новостроем по краям. Но есть и 2 города особого значения, лично для меня, Москва и Гонконг. Только эти два мегаполиса заряжают энергией нон-стопа, люди генераторы производят ток по венам. Только в этих городах нет пустых или спящих пространств. Любую услугу или товар ты можешь получить, когда захочешь, вне дней и времени. Там не существует слова НЕТ. Если и существует, то вы, возможно, не знаете, как это найти. Это города Хоттабычи, исполняющие ваше сокровенное.
Преклоняюсь и учусь, подпитываюсь и поглощаю от людей, кто создаёт эти города-волшебники. Все вы живущие здесь, пригодившиеся или ищущие лучшей доли. Те, кто дарит, то желаемое чувство неуспокоенности и жажду к жизни. Жажду работать и жажду производить. Производить дополнительный, а не перепродажный продукт. Продукт, который останется, услуга которая запомнится. Когда, предел человеческих возможностей наступает и человек спотыкается, его начинают вытеснять со всех сторон. Безостановочную и ненасытную мясорубку удовольствий человечества нельзя остановить. Иначе, будет некуда ездить за опытом по усвоению энергетически-монетарных практик. Вообщем люблю я Москву, а потом уже Гонконг, только одного не очень понимаю, почему навигатор даёт маршрут постоянно через дворовые помойки. Стоишь не меньше, а может и больше, в процессе разъезда и маневрирования с другими любителями запомойной езды.
Москва крупная. В чувствах и отношениях.
Москва претендует быть оригинальной или странной, для легкого смирения посещающих.
Хотя, обычных различий не очень разительно. Какая-то она более резкая, нахрапистая даже. При этом отсутствие жизненных драм. Настоящих таких, а не для первого канала.
Неизменно происходящее каждый раз одно и тоже. Когда стоишь или идёшь, то будь готов к вторжению в личное. Неожиданно готов. Даже если пространства вокруг тебя очень предостаточно. Кто-то насильнее и беспардоннее оказывается в твоей зоне, на твоей частной площади. Там где уже более чем лично.
Приладив на парапет дорожную сумку я выбирал маршрут для пешей прогулки. Люблю это, особенно в тех районах где редко бываю или даже ни разу не был. Слева от меня три метра свободы, справа вообще десять. Не популярное такое место, хотя и проходное, недалеко от метро. Завершив выбор маршрута, я чуть не выронил телефон из рук, после не столько сильного, сколько неожиданного и неприятного толчка в плечо. Тёмная девушка в чём-то балахонистом на вид тридцати с лишним лет закинула две тяжелые сумки на парапет слишком по соседски. Беспардонно толкнув меня сначала сумкой, а затем локтем. Чтобы так ненавидеть нужно хотя бы быть знакомыми. Я с удивлением на неё посмотрел. Однозначно не знакомы. Щелочные глазки налитые кровью под заплывшими жиром скулами я бы запомнил. Люмпенская ненависть к понаехавшим интеллигентишкам сквозила в каждом жесте. Особо изогнувшись, она своей кормой оттесняла меня дальше. К ней подошёл мужик в очках с толстыми линзами и лохматой собакой размером с телёнка. Вместе они начали громко звенеть стеклом перебирая что-то в сумках. Я ретировался по своему маршруту после повторного взгляда уже четырёх глаз (собака взглядом меня ни разу не удостоила). Оставив им одиночество в подарок для спокойного перекладывания важных стеклянный изделий. Людей то много, а стекло оно хрупкое.
Стекло. Содержимое стекла. Непопулярное нынче горькое содержимое. Пить в России это про везде, не только в Питере пить, Московская носовая, тоже разбавляется. В Москве тоже можно пить. Возвращение с товарищем до дому, с ВДНХ, серым и дождливым вечером, ознаменовалось воспомоществованием одному коренному, с его обрывочных изречений, москвичу. В радиусе метров трёх коего, листья падали без ветра, от одного угарно-перегарного дуновения.
Персонаж, на вид лет 70ти, был плотно упакован в чистую, но очень мокрую спецовку Жилмоссоцпромчегототам, и замер в напряженном молчании, подперев железный парапет, философски взирая по сторонам. Цепкими руками и одной острой коленкой, он вливался в желтый квадрат, который, при рассмотрении оказался ДСПшной тумбочкой времён пионерских лагерей. «Положи мне... на плечо... друг!» Дословно то, что мы услышали от синего москвича, поравнявшись. Мы, двое не слабых парней, водрузили сие изделие на плечи мощного старика, даже не с первого раза, который в ответ на помощь, сказал, что ещё нас обоих на втором плече донесёт быстрее ветра. «Просто она, собака неудобная, плечи режет». Про собаку, это я смягчил.
Почти ему поверив, мы двинулись дальше ведя беседы о силе, долголетии и влиянии погоды на ослабленные алкоголем умы. Пройдя порядка десяти шагов, мы оглянулись разом, на оглушительный грохот упавшей тумбочки вместе с крепышом. Не засмеяться, над потугами, бравого тумбоносца было не возможно! Мужик сидел на асфальте в окружении множества панелей от изделия, как красна девица на лугу, в окружении васильков. Реальный москвич не пал духом. «Зато теперь б**, нести легче будет, а дома один х** соберу, и будет как новая!» Собрал в две стопки свои цветы, впихнул подмышки и пошагал уже более уверенным шагом, выпуская сивушные пары, как паровоз. А мы пошли своей дорогой, решив последовать совету неунывающего децибела, главное не зацикливаться на мелочах! Лишний раз понимаешь, что есть чему поучиться у людей, какая вера в себя, в свои силы, какое упорство. И народная московская мудрость...