Инна развелась с Борисом полгода назад, но нездоровые встречи для сомнительного здоровья продолжались. Бывший муж пользовался тем, что Инна обременила себя кладезью комплексов и выжимал из встреч максимум, пытаясь при этом потратиться по минимуму.
- У Бориса зимой снега не выпросишь, — говорила всегда о своём несостоявшемся зяте теперь уже бывшая тёща, не понимая, почему дочь за него до сих пор держится. А Инна настойчиво внушила себе, что в жизни не достойна лучшего. Хотя совсем не понятно, кто вложил эти мысли ей в голову. Молодая женщина отличалась привлекательной внешностью, скромностью, отзывчивостью, добротой, следила за собой.
Борис звонил Инне, и они встречались. Встречи происходили в квартире, где когда-то жила и Инна. Мужчина по-прежнему жил со своей мамой и звал, когда в жилище никого не было. Инна стыдилась этих встреч, но ничего не могла с собой поделать. Подруги, посвящённые в обстановку на любовном фронте, в один голос вторили, что это унижение и по большому счёту утопия, лишённая будущего. Инне не хватало смелости начать новую жизнь, окончательно порвать с Борисом и вычеркнуть его из настоящего. И вот однажды запланированная встреча сорвалась. Бывшие супруги договорились о рандеву, но мать Бориса осталась дома. Решено было прогуляться по вечернему городу.
— Уже середина февраля, до весны рукой подать, — констатировал наблюдательный Борис.
Инна в ответ утвердительно махнула головой, идя с Борисом по вечерней улице, щедро освящённой фонарями. Через полчаса променада, сопровождающегося утомительными пустыми разговорами, Инна начала замерзать.
— Холодно, давай зайдём куда-нибудь, посидим, погреемся.
— И что, я тебя должен в ресторан вести? — вопросительно и с недоумением возмутился Борис.
— Да нет, пирожками на улице обойдёмся. — В глазах Инны навернулись слезы, и она сразу вспомнила про недавний подарок Бориса на её день рождения. Подарки на все праздники представляли собой стандартный набор: шоколадка, цветок, брелок или какая-нибудь мелочь из магазина «Всё по одной цене». Борис считал, что лишняя трата денег совершенно ни к чему. В числе подарков женщины отсутствовали огромные благоухающие букеты, приобретённые с любовью, солидная бижутерия, ювелирные украшения, а также подарки, которые просто согревали душу и радовали глаз.
Борис показал на ларёк, где продавали шаурму и горячие напитки. Посмотрев меню и цены, мужчина в очередной раз разозлился и проворчал:
— Есть нечего, а они за это ещё и цены ломят. — Но решил, что здесь всё-таки дешевле, чем везде, и этот ларёк он давно знает. Отсчитав честно сто девяносто рублей, соблазняясь на сдачу, которая была не положена, Борис протянул деньги продавцу и заказал:
— Две маленькие шаурмы и два кофе три в одном.
Инне кусок в горло не лез. Это, видимо, была последняя капля. Она съела пару кусочков и сказала, что больше не хочет, выпила жалкое подобие кофе. Борис незамедлительно, как санитар леса, подчистил продовольственные остатки. Инна смотрела, как Борис заглатывает её шаурму и про себя думала: «Жмот, скряга, скупердяй, неудачник, за копейку удавится — копеечник! Всё. Хватит. Надоело. Больше никаких встреч с этим жалким упырём. Уж лучше быть одной.»
Перестав перебирать в голове эпитеты и синонимы к прилагательному «жадный», Инна бегло сказала Борису, что замёрзла и хочет домой. Борис поплёлся её провожать. Разговор между бывшими супругами не клеился, и женщина пожалела, что в грубой форме не смогла высказать бывшему мужу в лицо всё, что о нём думает и то, чтобы больше не рассчитывал на встречи с ней. Всю обратную дорогу домой Инна молча взрывала себе голову вопросами: «За что я вообще его полюбила, зачем выбрала? Ведь есть же нормальные мужчины, неужели я не достойна счастья?» Ей безумно хотелось побыстрее оказаться дома в своей комнате. Выпить горячего чая, поплакаться маме и сказать:
— Мамочка моя, ты как всегда была права.
Подошли к подъезду, где жила Инна, Борис потянулся её поцеловать, но женщина отвернулась.
— Не надо. В этот момент Инна поняла, что нужно рубить канаты именно сейчас, ничего не объясняя.
— Больше никогда мне не звони, — холодно сказала она и скрылась за металлической обшарпанной дверью подъезда, даже не слушая, что шепелявил ей в след Борис. Инна не отвечала на звонки бывшего мужа, окончательно выделив Борису его временной промежуток — прошлое.
— Я больше никому не позволю так себя унижать.