«И если время всё уносит, то дела живут вечно» - Епископ Александр Полтавский
Из сообщений Галины Алексеевой из Иркутска мы узнаём следующее: - «Несколько лет назад мне в руки попала старая фотография на плотном картоне, на ней изображен пожилой человек. К сожалению, фотография была испорчена глубокой царапиной. Под дарственной надписью стояла подпись — А. Сибиряков и дата — 25.XII.1915 г...
На фото 1915-го года, вне всякого сомнения, изображён старичок, принадлежащий к седьмому поколению одного из самых древних, богатых и влиятельных родов Сибири! Это же сын Михаила Александровича Сибирякова (1815–1874), первого из Сибиряковых владельца золотодобывающих приисков и пароходов! Это он, Александр Михайлович, который родился 8 октября 1849 года в Иркутске и похоронен в 1893 году в возрасте 44-х лет, в родном городе ! Смерть раба божьего Александра засвидетельствовали все энциклопедические словари и, даже, Большая Советская Энциклопедия - 1893-й год!
В смерти его не сомневались, трудов на благо Отечества, как и заслуг научных его не отрицали ни в царской России, ни в Советской. Соотечественники хранили память о нём. И в 1932 году названный в честь якобы уже умершего в 1893 году мецената ледокольный пароход «Александр Сибиряков» впервые прошёл весь Североморской путь за одну навигацию. Подвиг сибиряковцев высоко оценен: ледокол был награжден орденом Трудового Красного Знамени, награды получили руководители экспедиции капитан Воронин, научный руководитель и все участники всемирно известного похода. В это же время в Ницце в маленьком частном пансионе доживал свой век забытый соотечественниками сам Александр Михайлович Сибиряков! Он не мог не знать об этом событии. И, как мне думается, сочилось горечью сердце в глазах его слезами.
А в следующем году, 1933-м душа его улетела в Лету, а бренное тело погребено в Земле кладбища Кокад Ниццы, о чём сообщила «Свенска Дагбладет» в номере от 8 ноября 1933 года: -
"Это были странные похороны. Никого, кроме них четверых: шведский консул в Ницце Борггрен, директор бюро путешествий Перссон, хозяйка гостиницы, где жил умерший, и ваш покорный слуга, не было. Три шведа и одна француженка стояли под ослепительным солнцем и ждали. Но в конце концов они поняли, что ни один из 50 000 соотечественников усопшего на Ривьере не пожелал обеспокоить себя появлением на похоронах. Шестеро пожилых мужчин в серых блузах подняли некрашеный гроб и понесли вверх по склону. Пожилой русский священник расстелил над гробом потрепанное покрывало с желто-голубой вышивкой, консул Борггрен положил в изголовье венок с желто-голубой лентой. Священник, улыбаясь, поблагодарил четверых пришедших на похороны. Хозяйка гостиницы со слезами на глазах спросила: что же пожилой русский господин сделал плохого, раз соотечественники его забыли? Консул Борггрен ответил, что он ничего плохого не сделал. Но с годами он стал одиноким и бедным, а был одним из самых богатых людей в своей стране..."
Галина Алексеева из Иркутска, начавшая своё раследование таинства жизни и смерти земляка, Александра Сибирякова в 1980-е годы, сообщает: - «На мой запрос в городскую мэрию Ниццы пришло подтверждение: -
«Ницца, 11 января 1988 г. Мадам, по Вашей просьбе имею честь подтвердить Вам, что Александр Сибиряков умер в Ницце, в больнице Пастера, 2 ноября 1933 года. Примите мои самые искренние чувства. Заместитель генерального секретаря А. Фаро».
Сообщение о смерти и похоронах в Ницце 1933-го года вызвало множество вопросов у членов общества схимонаха Иннокентия (Сибирякова, родного брата Александра), на которые, по всей видимости, никто не ответил в течение 80 лет: почему русского исследователя, ученого с мировым именем, хоронят шведы? Почему в Большой советской энциклопедии неверна дата смерти? Кому была выгодна и нужна фиктивная смерть ученого? Действительно ли он похоронен на кладбище Кокад и где его могила?
В первую очередь послали запрос во Францию, настоятелю Никольского храма, при котором находится кладбище Кокад. Затем обратились к нашей соотечественнице, члену общества Иннокентия Сибирякова, - Наталье Фумеро-Дудоладовой с просьбой разыскать и документально подтвердить место нахождения могилы Сибирякова. Старосте кладбища, с которым встретилась Наталья, имя Сибирякова ни о чем не говорило. В старых записях нашлись указания номера и места могилы Александра Сибирякова.
Когда она была найдена на огромной территории, Наталью переполняли эмоции! В могиле Александра были ещё четыре захоронения родственников... Федора Шаляпина.
Событие происходило летом 2009 года, а 8 октября юбилей русского исследователя (160 лет со дня рождения) отмечен возложением на его могилу венков от имени Общества схимонаха Иннокентия (Сибирякова) и Российской Арктической академии, а также была отслужена поминальная лития. Так впервые, через 80 лет забвения, была отдана дань памяти великому русскому ученому его соотечественниками.
Почему такое забвение стало возможным несмотря на потрясающие его дела в процветании Отечества? На мой взгляд вот почему:
Сибиряков Александр Михайлович – вольнодумец. Он считал Сибирь фактической колонией Российской Империи, которую нужно реорганизовать. И не только экономическую базу Сибири, но и её управление; предоставить сибирякам право самим решать многие жизненно важные вопросы. В данном случае он выступал сторонником реальной политики, децентрализации управления. Это не могло не затрагивать интересов чиновничества. Следовательно, «стереть его с лица земли и памяти», то есть «похоронить» его, вольнодумца, при жизни! (Приём фальсификации известный с времён монаха Киевско-Печёрской Лавры Нестора) . Поэтому и случилось то, что случилось! Так что ларчик открывается, как и тайна в нём, просто: иркутское купечество (и чиновничество с силовыми структурами!) не больно жаловало своего земляка за его ученость, независимое мышление, несметные богатства и претензию на известность мирового масштаба, что и навело их на мысль – Затравить! Изничтожить! Зарыть его, такого-сякого, при жизни! Короче, на современном жаргоне «закатать в бетон» как личность! К чему они сообща и хитроумно приступили.
Что оставалось делать при травле? И Александр Михайлович Сибиряков начал ликвидацию промышленных предприятий и пароходства в Восточной Сибири уже в 1898–м году. В 1910 году он провёл окончательную распродажу имущества в Сибири, в том числе были проданы золотоносные прииски и пароходство. А в 1913 году Александр Михайлович уехал в Ниццу, якобы, на лечение. Там его застала Первая мировая война, отрезавшая его от родины. Затем грянула Октябрьская революция, лишившая его собственности и капитала, и так изрядно сократившегося в результате его благотворительной деятельности. Оставшись без средств, так много сделавший для Отечества россиянин, впал в нищету и забвение. Лишь в 1920 году шведский консул разыскал Сибирякова, так много сделавшего для арктических исследований и для экспедиции Норденшельда. Шведское правительство назначило бывшему меценату пожизненную пенсию, на которую он смог жить на чужбине.
Таким образом - Александр Михайлович Сибиряков, скончавшийся 2 ноября 1933 года в больнице Пастера (г. Ницца), судя по свидетельству о смерти, умер в одиночестве. Документ о его кончине оформляли не родственники, а шофер Луи Эрстье. Из мемуаров тех лет стало известно, что Сибиряков был бедным стариком, носившим потертую одежду, питавшимся более чем скромно. Точно известно, что никому из интересующихся героическим плаванием ледокола «Александр Сибиряков» этот старик не сказал, что он и есть тот самый Сибиряков.
Впрочем, удивительная скромность этого человека поражала его современников даже тогда, когда он был миллионером. Поэтому трудно обвинить кого-либо из многочисленных русских жителей Франции, что они не пришли проводить его в последний путь. Так скромно завершил свой жизненный путь почетный гражданин России, член научного и литературного общества г. Гетеборга, почетный член Шведского общества антропологии и географии Александр Михайлович Сибиряков.
P. S. Если Вас заинтересует история рода Сибиряковых, предлагаю статью Ольги Федотовой, сотрудницы отдела краеведения библиотеки им. А.В.Потаниной
12 Января 2017 г.
В XVIII веке с севера и востока России через город Иркутск пролегал старинный сухопутный тракт, который вёл к границам Монголии и Китая. Торговые караваны пересекали сибирские земли, богатые лесом и пушниной. Иркутск, находясь на перекрёстке торговых путей, привлекал своим выгодным географическим месторасположением, обилием природных ресурсов и предприимчивых и отважных людей. Из городов Поморья и разных концов России в суровый таёжный край, суливший богатство и процветание, стекались не только торговые люди, но и крестьяне, полагающиеся на себя и удачу.
Среди последних оказался и выходец из государственных крестьян Яренского уезда, Архангелогородской губернии Афанасий Сибиряков, навсегда покинувший малую родину, чтобы попытать свою судьбу на новом месте. Он остановился на побережье Байкала у Посольского монастыря. Хорошо владея навыками морского дела, Афанасий вместе со своими шестью сыновьями занялся перевозкой грузов и людей по озеру Байкал и рыбным промыслом. Скопив первоначальный капитал, Афанасий с семьёй обосновался в центре города Иркутска, в приходе Харлампиевской церкви, и стал заниматься торговлей.
Так было положено начало известной прославленной династии купцов Сибиряковых, существовавшей шесть поколений и удерживавшей титул первогильдийского сословия с первой четверти XVIII века вплоть до распада Российской империи в 1917 году.
Происхождение фамилии Сибиряковых до сих пор остаётся загадкой. Но историки предполагают, что название когда-то существовавшей рядом с Яренском деревни Сибирь и легло в основу фамилии жителей – выходцев из неё, в том числе и фамилии родоначальника купцов Сибиряковых – Афанасия.
Сыновья Афанасия оказались не менее предприимчивыми, чем их отец, все они сумели выйти в первогильдейское купечество. Семейным делом Сибиряковых оставался рыбный промысел, места ловли простирались от Посольского монастыря до нынешней Слюдянки. Четыре поколения Сибиряковых занимались доставкой с нерчинских заводов свинца и меди в другие регионы. В Прибайкалье развивалось суконное и стекольное производство, сереброплавильное – в Забайкалье, благодаря участию в этих предприятиях Сибиряковых.
Заслугой Михаила Афанасьевича является его собственный завод в Нерчинском округе, который стал первым частным горным предприятием. За добычу свинца и серебра ему дарован титул дворянина. Сереброплавильные заводы Сибирякова давали огромные прибыли государственной казне.
Также Сибиряковыми были открыты прииски ртути и серы. Но тяготы со стороны казны привели дела Михаила к разорению. Последние годы жизни он провёл в бедности.
Его брат, Василий Афанасьевич, вёл одну из первых летописей Иркутска, и сыновья его, Михаил и Николай, продолжили отцовский труд. Фактически «с первых десятилетий пребывания в Иркутске Сибиряковы обозначили себя в культурном пространстве города», – отмечает на страницах своей работы Наталья Гаврилова, сотрудник Музея истории города Иркутска, посвятившая большую часть жизни исследованию истории купечества.
До настоящего времени простому горожанину не так много было известно о купеческой династии Сибиряковых. Разве что общеизвестным был факт о старинном доме Сибиряковых, стоящем на углу улицы Карла Маркса и бульвара Гагарина (бывшей Першпективной и Набережной Ангары). В XIX веке особняк служил резиденцией генерал-губернаторов. Во время декабрьских боёв 1917 года, став большевистской крепостью, здание сильно пострадало. После ремонта здесь был открыт юридический факультет Иркутского университета. А с конца тридцатых годов до недавнего времени в здании купцов Сибиряковых, известном как Белый дом, располагалась Научная библиотека Иркутского государственного университета.
Изначально на этом месте, на берегу Ангары, внук Афанасия Михаил Васильевич планировал поставить текстильную фабрику. Но по воле сложившихся обстоятельств вместо предполагаемой фабрики вырастает каменный дворец, по красоте своей доселе невиданный иркутянами. Дом, построенный Сибиряковым, простоял совсем мало, в начале XIX века он разрушился во время пожара.
Почти точную копию прежнего дома, но ещё большего по размерам и более величественного, поставил сын Михаила – Ксенофонт, иркутский купец 1-й гильдии, городской голова. Предположительно архитектором постройки первого и второго дома был сам Джакомо Кваренги, итальянский архитектор, спроектировавший не одно здание в Санкт-Петербурге. Знатоки архитектуры отмечают, что Белый дом имеет немалое сходство со Смольным дворцом, построенном Кваренги.
О Сибиряковых, отце и сыне, известный публицист С. С. Шашков писал: «В конце XVIII – начале XIX вв. важную роль играли в Иркутске Михаил Сибиряков и его сын Ксенофонт, умные, предприимчивые, богатые, подобно всем прежним Сибиряковым, силачи, высокого роста, они не щадили жезла», «держали в руках весь Иркутск, а через него и всю Восточную Сибирь».
Представителей рода Сибиряковых всегда отличала широкая благотворительность. Так, на средства Ксенофонта в посёлке Листвянка была возведена церковь во имя Святителя Николая, под его руководством на северном склоне Иерусалимского кладбища был построен храм. Известна легенда о купце, который на Байкале попал в бурю. Он обратился за спасением к Святителю Николаю, и буря отступила. Это и был Ксенофонт Михайлович. На месте чудесного спасения он построил храм. Его дочерью Александрой Медведевой на благотворительность было завещано несколько миллионов рублей, которые были направлены на строительство гимназий и больниц в Иркутске и Москве.
Михаил Васильевич Сибиряков был одним из ярких представителей рода Сибиряковых, купец 1-й гильдии, первый городской голова Иркутска, он активно занимался пушным промыслом и торговлей. Его предпринимательская деятельность распространялась на Тихоокеанское побережье и Кяхту. Успешному и предприимчивому Сибирякову подвластны были многие сферы бизнеса: он имел флот из нескольких больших судов, карбазов и лодок на Байкале, владел рудниками, суконной фабрикой, занимался доставкой свинца и меди с нерчинских казённых заводов в Барнаул и Екатеринбург, был одним из участников создания торгово-промысловой Русско-Американской компании. Находящемуся на общественной службе, имеющему значительный вес в делах городского самоуправления, ему постоянно приходилось отстаивать свои права на предпринимательство, что зачастую приводило к разногласию интересов купечества и администрации края. Исходом такого противоборства стало лишение купеческого звания и ссылка в Забайкалье, где Михаил Васильевич, представитель третьего поколения именитого рода Сибиряковых, и скончался.
После его ухода из жизни дела Сибиряковых идут на спад. В 1837 году дом вместе с усадьбой был продан в государственную казну. И на протяжении восьмидесяти лет здесь проживало поочерёдно шестнадцать губернаторских семей. Сибиряковы, поправившие своё финансовое положение, пытались выкупить свой дом у властей. Но дворец оказался слишком хорош, чтобы его вернуть, стоял он в центре города, величественный и неприступный, окнами-глазницами безучастно взирая на красавицу Ангару. Белый дом, так нарекли его когда-то горожане за белоснежный цвет фасадов, до сих пор является одним из красивейших памятников архитектуры города.
«Былую славу Сибиряковых возродил Михаил Александрович, ставший первым в этом роду золотопромышленником, – читаем в статье доцента ИРНИТУ Н. И. Гавриловой «Иркутские купцы Сибиряковы». – Представитель пятого поколения, внук первого головы Михаила Васильевича, племянник Ксенофонта Михайловича... Михаил родился в обедневшей купеческой семье и до 1837 года значился в мещанах. В начале 1840-х гг. дела его пошли в гору. Благодаря вложениям в разработку золотых приисков, к 1849 году он значился уже купцом».
Совместно с купцами Базановыми, Немчиновым и Трапезниковым он создаёт Желтуктинское золотопромышленное товарищество, которое владеет четырьмя приисками. Через три года их становится уже двадцать пять. Менялись названия компании, продолжала расти добыча золота, а с нею росла и прибыль товарищества. Михаил Александрович также становится совладельцем Бодайбинской железной дороги и товарищества «К; Ленско-Витимского пароходства Базанова и Сибирякова».
Современными историками отмечена его широкая благотворительная и меценатская деятельность, он вкладывал большие суммы денег в попечительство детских приютов, в помощь раненым в войнах, пострадавшим от наводнения. Им жертвовались средства на строительство часовни в честь Св. Иннокентия и богадельни, стоящей на углу ул. Луговой и Мыльниковской (ныне угол улиц Марата и Чкалова), и на другие нужды храмов и монастырей. На средства золотопромышленной компании Сибирякова, Базанова и Немчинова было построено новое деревянное здание театра на месте сгоревшего в пожаре – явление частое для того времени.
В конце своего жизненного пути М. А. Сибиряков был баснословно богат. Его миллионы и объекты городской недвижимости в равных долях унаследовали шестеро его детей: Ольга, Александр, Константин, Антонина, Иннокентий и Анна.
Представители последнего дореволюционного поколения Сибиряковых, высокообразованные, сказочно богатые, владеющие золотоносными приисками, заводами, пароходами, продолжили традицию своих предков – меценатов и благотворителей и щедро вкладывали по тем временам огромные суммы денег в развитие образования, культуры, медицины как в Иркутской губернии, так и далеко за её пределами.
На средства Александра и Иннокентия построен Томский университет, открывались библиотеки по всей сибирской земле.
Братья и сёстры в память о своей рано ушедшей из жизни сестре Антонине ставят ещё один дворец (в конце улицы Першпективной), предназначенный для обучения в современной начальной школе девочек и мальчиков, и учреждают стипендию имени Антонины Михайловны Кащеевой. В советское время в здании бывшего училища находилась общеобразовательная школа, в настоящее – Музей истории города Иркутска, который носит имя А. М. Сибирякова.
На средства братьев Александра и Иннокентия был построен храм во имя Казанской иконы Божией Матери в Рабочем предместье Иркутска. Александр Михайлович был инициатором и главным вкладчиком в строительство Казанской церкви. Когда он обратился за помощью к Иннокентию, тот безвозмездно внёс 100 тысяч рублей со словами: «Я брат твой, пусть и моя лепта будет в этом богоугодном деле!».
Немалые средства были выделены Александром на строительство нового драмтеатра в Иркутске, а также на содержание Кузнецовской больницы. Но на этом благотворительность представителей шестого поколения купеческой династии Сибиряковых далеко не исчерпывается, она шагнула за пределы Иркутска и России, в города и страны, где волей судеб суждено было братьям Александру, Константину и Иннокентию жить, учиться, открывать новые острова, строить пароходы, возводить храмы, нести высокое звание иркутских купцов 1-й гильдии династии Сибиряковых.