Сказание о Дон Кихоте. Рецензия на фильм Чемпион м

                Сказание о Дон Кихоте

                Рецензия на фильм «Чемпион мира»

                О, Дон-Кихот, ты никуда не канул.
                Мы все страдаем болью ран твоих, -
                На свете столько злобных великанов,
                Принявших облик мельниц ветряных!

                Пусть будет славен подвиг твой плачевный.
                Ты вдаль спешишь, дорога далека.
                Я знаю: как всегда, в ночных харчевнях
                Ты трешь свои побитые бока.

                А в мире правит суд неправый кто-то,
                А правый плачет, жребий свой кляня.
                Земля не может жить без Дон-Кихота,
                Как без воды, без хлеба и огня!

                Но что оружье, что громады башен,
                Когда позор и горе всех времен
                В том, что носитель зла бывает страшен,
                А Дон-Кихот, как правило, смешон!

                И все- таки не вечны неудачи,
                Верь, Дон-Кихот, поправятся дела.
                Пусть скачет зло на скакунах горячих,
                И ты еще не выбит из седла!

                И как бы вечный путь твой не был странен,
                Меня возьми с собою, подожди!
                Какой стрелою ни был бы я ранен,
                Я голову твою прижму к своей груди.
                Кайсын Кулиев, «Дон Кихот».

   Фильм «Чемпион мира» вышел на экраны перед самым Новым 2022 годом. Фильм посвящён матчу за шахматную корону между Виктором Корчным и Анатолием Карповым, который состоялся в 1978 году на Филиппинах, в городе Багио.
   Будучи школьником, я увлекался шахматами. Когда проходил тот матч в Багио, я был молодым человеком и следил за их игрой, анализируя сыгранные партии. Меня сильно удивило то, как менялся счёт в поединке. Когда матч завершился, я подумал: «Ну, что-ж, спорт есть спорт, значит, в спорте возможно и такое», – имея в виду необычным образом менявшийся счёт. Я понимал, что теоретически счёт может меняться любым, каким угодно образом, но интуитивно чувствовал, что здесь что-то не так, что каким-то образом нарушен естественный ход событий.
   После распада Советского Союза на прилавках книжных магазинов появились необычные книги, которые в советское время купить легально было невозможно. И вот купил я книгу «Антишахматы» Виктора Корчного, в которой он поведал о неспортивных, жульнических действиях советской команды в том матче. Расписав события в хронологической последовательности, Корчной убедительно показал, почему счёт менялся именно так, а не иначе. Когда осколки разбитой тарелки соединяются без зазоров, становится понятно, что это осколки единого целого. Вот также «без зазоров» соединились «осколки» информации из книги Корчного с моими интуитивными чувствованиями, что здесь «что-то не так». Я понял, что правду о том матче говорит Корчной, а не советские комментаторы. Тогда в моей душе, словно заноза засело чувство, которое я назвал бы «чувством уязвлённой справедливости».
   Когда я посмотрел фильм «Чемпион мира», понял, что справедливость не только уязвлена, она поругана. В фильме всё перевёрнуто с ног на голову. «Заноза», десятилетиями сидевшая в душе, стала пульсировать, она требовала выхода. И я взялся за перо.

   Есть древняя истина: чтобы разрешить спор двух противников, нужно выслушать обе стороны. Уважаемый Читатель, позицию Анатолия Карпова Вы «выслушали», посмотрев фильм «Чемпион мира». К сожалению, Виктора Корчного уже нет в живых, он умер в 2016 году. Но осталась его книга «Антишахматы» и есть три интервью, которые Корчной дал журналисту Дмитрию Гордону. (Тут необходимо отметить, что книга «Антишахматы» включает в себя кроме повествования самого Корчного, статьи и высказывания разных людей, причастных к этому матчу). Я не берусь быть судьёй в этом споре. Я не могу быть судьёй, ведь судья должен быть беспристрастным, а я симпатизирую Виктору Корчному. Роль судьи я предлагаю Вам, Читатель. Пусть каждый решит для себя, кто в этой истории злодей, а кто рыцарь без страха и упрёка.    
   Чтобы не обвинили меня ни в лжесвидетельстве, ни в клевете, я буду опираться на документы, цитируя их. Основных документов у меня два:
   1.Книга Виктора Корчного (Корчной В.Л. «Антишахматы; Записки злодея; Возвращение невозвращенца» М: Агентство «КомпьютерПресс», 1992, 176 с.).
   2.Интервью Виктора Корчного, которое он дал журналисту Дмитрию Гордону в 2012 году. Интервью это состоит из трёх частей.
   Кроме того, я буду ссылаться и на другие публикации, имеющиеся в интернете в свободном доступе.

   Небольшой экскурс в шахматы. С 24 ноября – по 10 декабря 2021 года проходил матч на звание чемпиона мира по шахматам между действующим чемпионом Магнусом Карлсеном и российским гроссмейстером Яном Непомнящим. С командой Карлсена сотрудничал российский шахматист Даниил Дубов. Из интервью Яна Непомнящего: 
   "...Прежде всего, это вторая партия. Очень интересная идея в каталоне (в дебюте «Каталонское начало»), нужно отдать должное. Если до этой партии были некоторые сомнения относительно того, входит ли Даниил в команду Магнуса, то после неё они практически исчезли. Также, насколько я понимаю, в шестой партии порядок ходов был избран не без влияния Дубова». Этот пример показывает, что гроссмейстеры после достаточно длительного общения друг с другом узнают стиль игры, стиль мышления противника. Кстати, тут уместно вспомнить, что наш великий шахматист Александр Алехин, готовясь к матчу против Капабланки, поставил перед собой задачу выработать такой стиль игры, который не определял бы себя, то есть, универсальный стиль. Алехин достиг тогда этой своей цели и матч у «непобедимого» Капабланки выиграл.
   Вернёмся к матчу Карлсен – Непомнящий. Наш гроссмейстер первую половину матча провёл достаточно сильно, а вот во второй половине стал допускать непростительные ошибки, просмотры, характерные лишь для шахматистов низкой квалификации. Матч Непомнящий проиграл. Оценка Аркадия Дворковича в связи с этим: «На фоне усталости и психологического дискомфорта были допущены три тяжелейшие ошибки». По завершении матча, комментируя свою игру, Ян сказал: «Хорошая новость для меня в том, что всё происходящее не имеет отношения к шахматам». Как это понять? Понять слова Непомнящего нужно следующим образом:
   1.Я не хуже Крлсена понимаю и оцениваю позицию. Более того, у меня есть основания утверждать, что в головокружительно сложных позициях я чувствую себя увереннее, чем он.
   2.Не хуже Карлсена считаю варианты.
   3.Не хуже него знаю теорию дебютов.
   4.Моё комбинационное зрение не хуже, чем у Карлсена.
   5.Я проиграл из-за того, что было нарушено моё душевное равновесие.
   После этих слов Непомнящего можно предположить: выиграть в шахматах может слабый у более сильного противника, для этого нужно просто вывести противника из душевного равновесия. Если у Вас, Читатель, возникла эта мысль, то Вы на правильном пути к пониманию того, что произошло в Багио.
   Кроме того, уместно вспомнить известное изречение Эммануила Ласкера, второго чемпиона мира по шахматам: «Шахматы – это борьба между людьми, а не фигурами, и ошибка – такая же составная часть игры, как и ходы».
   Из всего сказанного вытекает: если перед тобой более сильный противник, чем ты, и у тебя нет шансов на победу, то надо просто играть на нервах противника, вынуждая его ошибаться. Именно такую тактику выбрала советская команда.
   Своё первое победное очко Карпов «завоевал» как раз, совершив коварный поступок, – отказавшись подать руку Корчному перед игрой. В фильме этот эпизод обставлен как благородный поступок Карпова, якобы он не подаёт руку из-за неблаговидного поступка Корчного.
   Процитирую (с сокращениями), как этот эпизод описывает сам Корчной («Антишахматы», стр. 84 – 85):
   «Восьмая партия. Я пришёл на игру – Карпов не поднялся. Я сел, протянул руку. Карпов ответил, что с этого момента не будет обмениваться со мной рукопожатием. Я обратился к главному судье: «Вы понимаете, что происходит?» (по достигнутому перед матчем соглашению Карпов обязан был предупредить о своём решении судью заранее, чтобы тот успел предупредить меня).
    Игра началась, но я был вне себя: какое очевидное, вероломное нарушение договора! Впоследствии Лотар Шмид (судья соревнования) сказал, что, если бы я потребовал отложить партию, он не стал бы возражать. Но это мне в голову не пришло – я робею перед хамством. Признаться, перед матчем я готовился к чему-то подобному – моменту возможного вероломства Карпова. Но разве можно было предвидеть столь наглую форму его отказа от рукопожатия?! Вот уж действительно, для большевиков законы не писаны!
   Заряд попал в цель: я играл, как ребёнок. Карпов неплохо провёл атаку. В турнире шахматистов 1-го разряда такая партия была бы оценена довольно высоко…».
   Трудно «выбить из колеи», не подав руку, человека физического труда, который работает, скажем, в полевых условиях ломом и кувалдой. Но Виктор Корчной – интеллигент, тонкий интеллектуал, чувствительный к несправедливости.
   Между тем, позже Анатолий Карпов в своей книге «Сестра моя Каисса» (Нью-Йорк, 1990) ситуацию с рукопожатиями представил противоположным образом. Читаем в «Антишахматах» (стр.80):
   «Совсем недавно Карпов преподнёс шахматному миру новую версию событий в Багио: «В своих предматчевых интервью Корчной не брезговал ничем – лишь бы вывести меня из равновесия. По его настоянию перед партией и после неё мы не обменивались рукопожатием».
   Как видим, «Держите вора!» – кричит сам «вор».

   Карпов использовал и другие способы, чтобы поиграть на нервах Корчного. На стр. 94-96 читаем:
   «Окрылённый успехом, Карпов решил, что пора заканчивать матч, и ввёл в бой новый вид оружия. В 15-й партии, стоило мне по выходе из дебюта погрузиться в раздумья, Карпов начал раскачиваться на своём кресле. … Удобное кресло: пока партнёр обдумывает ход, сидишь себе и качаешься! Я отошёл от стола, сел «в позе Спасского» и стал изучать позицию по демонстрационной доске. Подошёл Шмид, спросил, в чём дело. Я объяснил. Он отправился разговаривать с «королём». Тот и не подумал прекратить свои телодвижения. «Ему мешает это, а мне мешают его зеркальные очки», – ответил Карпов, давая понять, что всё это он делает нарочно. Прошло минут пятнадцать, прежде чем его, наконец, уговорили вести себя прилично. Дело, по-видимому, было не в красноречии главного судьи – просто позиция обрела ничейный характер, и Карпов понял, что даже техническая новинка не поможет ему выиграть.
   Нам так и не удалось ни пристыдить, ни усмирить Карпова: время от времени он применял свой приём – особенно, когда судьям наскучивало следить за игрой и поведением участников.
   Кстати, насчёт зеркальных очков, которые я надевал на игру. … Цель была проста: лишить Карпова его любимого занятия – стоя у стола, в упор смотреть на противника. Пока на мне были очки, он мог любоваться лишь собственным отражением».
   Читатель, каждый в детстве играл, наверное, в игру «гляделки», кто кого «переглядит». Карпов, как видим, использовал «гляделки» с целью вывести противника из душевного равновесия. Определённо, Карпов показал себя в Багио как «мальчиш-плохиш», видно, что его не наказывали ремнём по голой заднице, приучая уважать старших. Этот юнец не просто ведёт себя неприлично, а откровенно издевается над вдвое старшим Корчным.
   В связи с этим уместно привести интервью Карпова («Антишахматы», стр. 137):
«Тема психологии была затронута и в более позднем интервью Карпова газете «Спорт-экспресс» (24 августа 1991):
 – Анатолий Евгеньевич, вы поддаётесь внушению?
 – Не поддаюсь совершенно.
 – Тогда какова роль психолога?
  – Поверьте, не для того, чтобы воздействовать на соперника.
 – А это, в принципе, возможно?
 – Нарушить концентрацию – да. Только для этого совсем не обязательно быть психологом. Любой человек подвержен эмоциональным влияниям, и всегда можно придумать, как его вывести из себя».
   Как видим, достаточно откровенное признание. В связи с этим приведу отрывок беседы Дмитрия Гордона с Виктором Корчным:
   «Гордон: – Мне рассказывали, что в шахматных кругах у Карпова было прозвище … (Гордон называет прозвище Карпова).
   Корчной: – Да, это правда – с детских лет ровесники приметили кое-что и назвали его правильно (смеётся)».
   Я умолчал здесь прозвище Карпова, дабы оставить ему шанс сохранить лицо. Вместе с тем, своим признанием корреспонденту и поведением на матче в Багио Карпов подтверждает и оправдывает это прозвище.   

   Ещё одно серьёзное действие в советской команде, нарушающее правила проведения матча. Читаем на стр. 76 – 77 «Антишахмат»:
   «По ходу 2-й партии возникла новая проблема во взаимоотношениях с советской стороной. В середине партии Карпов получил от своих помощников напиток, напоминающий по виду фруктовый кефир, который советские назвали «йогуртом». … Однако дело тут не в названии, а в принципе. По правилам ФИДЕ во время партии связь игрока со зрительным залом запрещена».
   Команда Корчного выразила протест. Советские постарались превратить всё в шутку, заодно выставив Корчного в смешном виде, объявив протест «бурей в стакане кефира». Договорились, что «йогурт» Карпову всё-таки будут каждый раз подавать, но строго в одно и то же время. Читаем дальше («Антишахматы», стр.77 – 78):
   «Было интересно наблюдать, как «йогурт» носили под мышкой в течение двух часов, как затем передавали Карпову, как он пулей срывался с места и уничтожал продукт.
Не кажется ли вам всё это странным, читатель? Мне – кажется. Я заметил, что после «йогурта» Карпов частенько начинал играть со скоростью пулемёта! Нужна ли вам разгадка? … Не мешало бы взять этот «йогурт» на химический анализ: хотя ФИДЕ не выразила своего отношения к допингу, весь мир осуждает его применение во время спортивных соревнований».
   Далее в «Антишахматах» на стр. 78 приводится статья американского журналиста Эмануила Штейна, в которой говорится не только про допинг, но и про «участие» КГБ ранее в спортивных соревнованиях. Я решил включить эту статью, поскольку она поможет в определённой степени почувствовать ту атмосферу, которая царила во время матча в Багио:
   «Подавляющее большинство журналистов, как советских, что понятно, так и западных, считало, что в «буре в стакане йогурта» виновен лишь претендент, что его молочные претензии не стоят выеденного яйца… Монреальское жульничество чемпиона мира и Олимпийских игр 1972 г. по современному пятиборью коммуниста Бориса Онищенко было, как по мановению волшебной палочки, забыто, несмотря на то, что телевизор запечатлел обман для зрителей многих стран. Да, да, Карпов не Онищенко, но шахматный король был под неустанной опекой КГБ, то бишь Батуринского и Ивонина, а уж те толк в спорте знают. Корчной, конечно же, помнил, как именно КГБ «делал» матчи советских хоккеистов с канадцами в Москве. Сначала всесильные органы телефонными звонками старались вывести из себя заморских гостей. Не помогло! Три оперативные группы тогда успешно применили «воровской» вариант и похитили у канадцев их мясной запас, привезённый специально из Канады, что-то около полутора центнеров. И что вы думаете? Желудок-то и сломал боевой дух спортсменов из Страны кленового листа. Сотрудники Комитета госбезопасности за это мероприятие получили награды и… попали в книгу Джона Барона «КГБ». Вот и верь в йогуртную честность советской делегации!» («Континент» №21, 1979).   

   Описывая, как проходила седьмая партия, Корчной говорит о более сильном «оружии» советской команды (стр. 81):
   «Партия была отложена. Все вокруг считали моё положение безнадёжным. Мы с секундантами бросили взгляд на позицию и тоже пришли к выводу, что её не спасти.
Надо отдать должное фрау Лееверик (Петра Лееверик – руководитель группы Корчного): чутьё подсказало ей, что не всё ещё потеряно и секундантам рано ложиться спать. Она привела ко мне отбрыкивающегося Мурея (как потом оказалось, он просто хотел спокойно поработать над отложенной позицией у себя в номере), и вдвоём мы нашли путь к продолжению борьбы. Ещё не верный путь к ничьей, но реальные шансы на спасение.
   Представьте себе всеобщее удивление, когда на следующий день, взглянув на мой очевидный записанный ход, Карпов… предложил ничью! В чём же дело?
   Приведу одно из писем, полученное мною в те дни:
   «Мне кажется вполне вероятным, что ваши противники установили микрофоны (а возможно, фотокамеру или «подглядыватель») в комнатах, где вы анализируете отложенные позиции. Доказательство? Когда Мурей нашёл спасительный ход в позиции, которая казалась проигранной, Карпов на следующий день тут же предложил ничью – даже не пожелав выяснить, найден ли вами этот ход. Если бы он обнаружил эту единственную защиту сам, без подслушивания, то подождал бы предлагать ничью и сделал пару ходов, чтобы убедиться в том, что и вы нашли эту защиту…
                Мортон Делман, США».
   В принципе я согласен. Другого объяснения этому парадоксу мы не нашли».
 
   Но о самом сильном «оружии» в советской команде мы ещё не говорили. В команде был парапсихолог и гипнотизёр Зухарь. В фильме этот момент переиначен, показано, что парапсихолог был не в советской команде, а в команде Корчного (и здесь «Держите вора!» – кричит сам «вор»). Читаем в «Антишахматах» (стр.78):
   «Итак, на 4-й партии Эйве уже не было (Макс Эйве – тогда президент ФИДЕ, единственная фигура, как пишет Корчной на стр. 114, «которой немножко стыдились советские»). И, по странному совпадению, в зале появился удивительный субъект! Он сидел в одном из первых рядов, пристально смотрел на меня, всячески стараясь привлечь моё внимание. Бесспорна была и его связь с Карповым. Вообще, он сидел все пять часов неподвижно, на одном месте – его усидчивости мог бы позавидовать робот! – но в моменты, когда очередь хода была за Карповым, он просто каменел. Можно было почувствовать колоссальную работу мысли в этом человеке!»
   Б. Црнчевич (сербский писатель) пишет («Антишахматы», стр. 78): «Виктор Львович предвидел, что Анатолий привезёт с собой в Багио человека злой науки, парапсихолога, и поручил фрау Лееверик найти его. Она это и сделала. Она заметила доктора Владимира Зухаря, который, сидя в 4-м ряду, неестественно дрожал и изо всех сил таращил глаза то на Виктора, то на Анатолия. И Корчной оповестил своё войско, что колдун на месте» («Эмигрант и Игра»).
   Читаем дальше («Антишахматы», стр. 78):
   «Субъект мне не понравился. Я попросил фрау Лееверик обратить на него внимание и по возможности не оставлять в зале одного. Я попробовал поставить вопрос о Зухаре на жюри – выяснить его личность и отсадить от сцены подальше. Но эта первая попытка окончилась полной неудачей».
   Необходимо сказать, что вся борьба в этом матче велась не только и не столько за шахматной доской, сколько свелась к противостоянию против Зухаря. Приведу отрывок текста из «Антишахмат» (стр.87), в котором говорится о девятой партии матча:
   «И всё же главный судья решил отсадить Зухаря подальше от сцены… Борьба с «маститым учёным» продолжалась в течение всего матча. Его отсаживали, он возвращался обратно, его пересаживали снова – не так-то просто применить крутые меры к хулигану, который гримируется под учёного.
   Что касается партии, то без поддержки своего психолога Карпов играл бледно – в сравнительно простом положении я полностью переиграл его».
   Как видим, суть самой игры сильно зависела от того, удалось или не удалось отсадить Зухаря подальше от шахматной доски. Разговор об этом впереди.

   Сейчас же я хочу сказать ещё об одной особенности шахмат. В физических единоборствах: на ринге, в октагоне, на татами, – спортсмен может продемонстрировать лишь то, на что способен сам лично. В шахматах – иначе. После пяти часов упорной борьбы за шахматной доской очень важно, чтобы рядом был сильный, талантливый и надёжный товарищ, который поможет проанализировать отложенную позицию: разыскать, найти в ней золотые блёстки возможностей, обнаружить подводные камни угроз, не заметив которые можно потерпеть катастрофу. Правда, теперь, с появлением компьютеров, партии не откладывают, потому что отложенную позицию будет анализировать уже не шахматист, а компьютер. (Есть шутка: в своё время Кольт уравнял людей в правах, а компьютер уравнял шахматистов в возможностях). Но и сейчас важно иметь хорошую команду поддержки, которая проанализирует игру противника и найдёт в ней слабые места. Кроме того, друзья могут предложить дебютные новинки, новые идеи, с которыми противнику придётся разбираться при тикающих часах. Даже если он сумеет распутать клубок угроз в этой новинке, скорее всего он потратит на это много времени и может оказаться в неприятном цейтноте.
   Правда, эта «медаль» имеет и обратную сторону: твой помощник будет знать о тебе как о шахматисте всё: в каких позициях ты чувствуешь себя, «как рыба в воде», а в каких, наоборот, неуютно. Какие дебюты ты знаешь основательно, а какие – не очень. Он будет знать твой стиль мышления.
   История бокса знает уникальный случай, когда легендарный Руфат Рискиев, этот «узбекский тигр», как называли его в народе, вышел на ринг со сломанной рукой. И победил! Он показывал, что будет бить травмированной рукой, а удар наносил здоровой. Все воспринимали это как финт Великого Мастера. Знай противник о переломе, исход поединка, очевидно, был бы иным. Я привёл этот пример для того, чтобы сказать: «Читатель, если некий шахматист, готовясь к матчу, пригласил Вас к себе в помощники, в качестве «шахматного поверенного», Вы будете не только полновластным хозяином в его «шахматной кухне», Вы не только получите доступ к «шифру его мышления». Кроме того, Вы будете знать, говоря условным языком, в котором месте у него «сломана рука». И если завтра вам придётся играть матч с этим шахматистом друг против друга, вы будете иметь колоссальное преимущество». Запомните эти слова, Читатель, – они понадобятся нам впереди, когда мы будем говорить о взаимоотношениях Виктора Корчного с двумя Михаилами, с двумя чемпионами мира: Михаилом Ботвинником и Михаилом Талем.

   Вернёмся к матчу в Багио. Руководителем советской шахматной команды был полковник СМЕРШа Батуринский Виктор Давыдович. Допускаю мысль, что не все современные люди знают эту аббревиатуру. СМЕРШ (Смерть шпионам) – военная контрразведка, созданная для борьбы со шпионами, диверсантами, для пресечения разведывательной деятельности врага. Для того чтобы понять, как протекал матч, Вам, Читатель, необходимо не только расшифровать для себя это слово, но и прояснить, чем занимался СМЕРШ в годы войны и, отдельно – чем он занимался после войны. Задайтесь вопросом, почему шахматную команду возглавляет не гроссмейстер, как резонно было бы ожидать, а высший офицер контрразведки?

   Жизнь иногда создаёт ситуации, которые не придумаешь специально: команду Виктора Корчного возглавила жертва СМЕРШа – фрау Петра Лееверик, уроженка Вены. «В 19-летнем возрасте, вскоре после войны, она была похищена из Вены советской разведкой. Пытками и многодневным карцером её, женщину, не говорившую тогда ни слова по-русски, заставили подписать бредовые показания, будто она – агент американской разведки! Так называемое «особое совещание» приговорило Петру к 20 годам заключения, и без малого 10 лет она провела в сталинских лагерях.
   Её лагерь – Воркута – был описан Солженицыным в «Архипелаге ГУЛАГ». Непосильная работа, нечеловеческие условия жизни навсегда подорвали здоровье молодой женщины. Зато фрау Лееверик узнала, почём фунт лиха! Узнала, что представляет собой советская власть, советское государство с другой, непоказной стороны! Ей не надо объяснять, кто такой бывший военный прокурор, полковник юстиции в отставке Батуринский – верный служака, который в годы сталинщины не раз (уж будьте уверены!) ставил свою подпись, обрекая, когда на медленную, а когда и на быструю смерть невинную жертву.
   Да, единственным человеком, который мог бы достойно противостоять советским, была эта женщина, и мы решили, что она будет руководителем нашей делегации» («Антишахматы», стр.64 – 65).
 
   Следующий участник матча, представитель советской команды – профессор психологии из Военно-медицинской академии, парапсихолог и гипнотизёр полковник Зухарь Владимир Петрович.
   Из интернета: «Парапсихолог – человек, обладающий способностью к экстрасенсорному восприятию и экстрасенсорному воздействию. Парапсихологи используют в работе техники, вызывающие у клиента выраженные изменённые состояния сознания, способны наводить транс, использовать гипноз, делать внушение и т. д.».
   Здесь я сделаю небольшое отступление. Мне приходилось встречать молодых людей, которые отрицают существование гипноза. Когда я рассказываю им, что в советское время сеансы гипноза были распространены и проводились как шоу, что в этом шоу участвовали люди из зрительного зала, мне отвечают, что это были, наверное, подставные лица. Однажды такое представление состоялось в нашем полковом клубе. На сцену тогда вышли и мои сослуживцы, которые пришли в одном строю со мной. У них не было ни времени, ни возможности о чём-то договариваться с гипнотизёром. А в одном из сеансов был такой номер. Гипнотизёр попросил мужчину лечь на спину на три поставленные в ряд табуретки. Затем дал команду: «Твоё тело стало стальным», – и убрал среднюю табуретку. Мужчина остался лежать плечами и головой на одной табуретке, пятками – на другой. Затем гипнотизёр встал на мужчину и прошёлся туда-сюда по нему, как по мосту. Думаю, что просто «договорившись» с человеком, сделать его «стальным» невозможно.
   Считается, что для гипнотического внушения необходимо словесное воздействие. Вместе с тем, в Советском Союзе подавляющее большинство людей были атеистами. Отрицая Бога, они отрицали и всякую другую «чертовщину», в том числе – передачу мысли на расстояние.
   Стремясь сдвинуть с материалистических позиций атеистов, я не устаю повторять: «Мир устроен не так, как об этом говорят материалисты, он устроен не то чтобы не совсем так, а он устроен совсем не так, в корне не так, в принципе не так». И вот эта самая «нетакность» мироустройства проявляется в первую очередь, когда дело касается человеческого разума. Интуитивные озарения, спонтанная телепатическая связь между близкими людьми, которая происходит в критических (тем более – в катастрофических) ситуациях, подтверждают это. Занимаясь регулярно и настойчиво, можно развить в себе способность передачи мысли на расстояние.
   Своё отношение к этому предмету высказал и Виктор Корчной («Антишахматы», стр 89):
   «Позвольте теперь мне изложить свои взгляды на психологию и парапсихологию, взгляды любителя и в некотором роде объекта. Никто не сомневается: гипноз существует и представляет собой огромную силу. В середине 70-х годов в печати появились сообщения о сенсационных опытах в Советском Союзе: людям внушали, что они – знаменитые художники, и они, никогда не бравшиеся за кисть, рисовали неплохие картины!
   В своё время Таль участвовал в подобном опыте. Его противнику, посредственному шахматисту, внушили, что он – Морфи! (Морфи – сильнейший шахматист середины 19-го века). Для начала партнёр Таля потребовал за партию гонорар! Затем приступили к игре, и Талю пришлось немало потрудиться, чтобы одолеть новоявленного гения.
Подобная связь существовала и у Зухаря с Карповым – напомню, что правилами ФИДЕ это запрещено».
 
   Зухарь как раз использовал воздействие работой мысли на расстоянии. И чем ближе расстояние от «передатчика» до «приёмника», тем устойчивее связь. Основная борьба в этом матче как раз свелась к тому, что Корчной требовал отсадить «колдуна» на седьмой ряд, а советские продвигали его на четвёртый. Тандем Зухарь – Карпов был задействован и опробован, как мы увидим далее, уже во время претендентского матча в 1974 году (матч Корчной – Карпов) и готовился для борьбы с Фишером. А Фишер, конечно же, знал о коварном тандеме, поэтому среди его требований к матчу была и стеклянная кабинка, которая изолировала бы шахматистов от внешнего воздействия. Советские партийно-шахматные чиновники назвали эти требования Фишера «капризами». Во время матча в Багио весь мир осознал необходимость этой изоляции. (Это мы, советские люди, находясь за «железным занавесом», знали о том матче только то, что скажут советские газетчики, а весь мир видел, какое грандиозное жульничество там происходит). Сегодня борьба за шахматную корону ведётся внутри стеклянного куба.

   Вернёмся к матчу в Багио. На стр. 88 «Антишахмат» читаем:
   «Моя борьба с советским психологом была с живейшим интересом воспринята в десятках стран. Я получил массу писем с изложением научной точки зрения на парапсихологию, с предложениями помочь. Два письма видных учёных-психологов были зачитаны на жюри в качестве мнения специалистов о деятельности Зухаря. Но единственное, чего удалось добиться, что он добровольно, по-джентльменски, обещал сидеть в 7-м ряду…»
   В 11-й партии, оставшись без поддержки парапсихолога, Карпов проиграл. Однако, далее, как пишет Корчной («Антишахматы», стр.91): «Соперник больше не повторил своей ошибки. Нарушив словесное джентльменское соглашение, Зухарь со следующей партии снова сел в 4-й ряд».

   Особое место в матче заняла 17-я партия. Приведу текст Виктора Корчного («Антишахматы», стр.99 – 100):
   «Придя на 17-ю партию, я подозвал Кампоманеса (Флоренсио Кампоманес – вице-президент ФИДЕ, организатор филиппинского матча) и потребовал пересадить Зухаря в 7-й ряд. Кампоманес колебался. «Но жюри решило…» – начал было он. «Уберите его в течение десяти минут или я с ним справлюсь сам!» – заявил я, недвусмысленно потрясая кулаками. Кампоманес засуетился, собрал вокруг себя советских. Пришёл Карпов. Увидев, что моё время идёт, а хода я не делаю, он ухмыльнулся и ушёл к себе в комнату отдыха. Его не касается! Будто не он вышел из себя, когда Шмид попробовал во время 9-й партии удалить Зухаря из зала! Будто не он оскорбил Шмида подозрением в необъективности…
   А время шло. Наконец шесть первых рядов очистили от зрителей и усадили Зухаря в первом доступном ряду. Кампоманес подошёл ко мне и «отрапортовал», что моя просьба выполнена.
   Не так просто далась мне эта скромная победа. Я затратил массу нервной энергии и одиннадцать минут драгоценного времени!
   Кстати сказать, Кампоманес, будучи вынужденным мне уступить, причём на глазах у всего зала, почувствовал себя крайне уязвлённым. После партии он официально заявил, что впредь мне таких выходок не позволит! Уж не эту ли стычку имело в виду бюро ФИДЕ, сурово осудив меня после матча за «неспортивное поведение»?!
   Можно ли играть серьёзную, напряжённую партию после сильной нервной встряски? Оказывается, трудно. В 17-й партии Карпов был переигран вчистую: он потерял пешку без всякой компенсации, а его попытка завязать осложнения тоже не имела успеха. А дальше… Дальше я сделал много грубых ошибок и сперва упустил очевидный выигрыш, а затем, в цейтноте, умудрился получить нелепейший мат в ничейной позиции! Счёт стал 4:1 в пользу Карпова…»
   Вот как прокомментировал произошедшее в 17-й партии американский журналист Эмануил Штейн («Антишахматы», стр. 100):
   «Жертва» Корчного в одиннадцать минут была воспринята в Багио как акт шахматного самосожжения. Но как ещё Корчной мог бороться с Зухарём? Кто же он такой, этот «тёмный гений»? Какова его роль в борьбе за мировое первенство? Влиятельнейший американский журнал «Ньюсуик» на эти вопросы ответил броской «шапкой» – «Победа Зухаря – Карпова» («Континент» № 21, 1979)».

   После 17-й партии Корчной предпринял решительные организационные действия, и ситуация значительно изменилась. Читаем в «Антишахматах» (стр. 100 – 102):
   «Состояние моё было ужасное. Я взял два своих последних тайм-аута и вместе с фрау Лееверик уехал в Манилу, чтобы хоть немного отдохнуть и прийти в себя. Кроме того, я решил провести пресс-конференцию и рассказать обо всём, что происходит в Багио. А буду ли я ещё играть? Чёрт его знает, посмотрим…
   Кстати, незадолго до моего приезда в Манилу Кампоманес посетил известного на Филиппинах профессора психологии, священника-иезуита отца Булатао с целью узнать его мнение о Зухаре. Отец Булатао, не знакомый ни с ситуацией, ни с фактами, всё же указал, что психологическое воздействие из зала возможно и помешать ему трудно. Навестил профессора накануне пресс-конференции и я. Он высказал мне примерно то же самое и добавил, что единственный способ борьбы – это установить на сцене зеркальный экран, чтобы участники не видели зрительный зал.
   На пресс-конференции я рассказал о сложившейся ситуации, о полной безнаказанности советских в Багио, об их сговоре с Кампоманесом. Особо остановился на проблеме Зухаря. Я отметил, что СОВЕТСКАЯ «ШАХМАТНАЯ» НОВИНКА БЫЛА ПОДГОТОВЛЕНА ЕЩЁ К МАТЧУ С ФИШЕРОМ (выделено мной, Рамилем Мухамматдиновым). Шахматист находится в гипнотической связи с психологом, который внушает ему, например, что он играет как Фишер и Алехин вместе взятые! Я заявил, что тандем Зухарь – Карпов непобедим; этого кентавра с головой Зухаря  и торсом Карпова надо раздвоить, иначе матч невозможен!
   Пресс-конференция вызвала большой интерес, была освещена во всех газетах. Оказалось, что Кампоманес контролировал в Багио все сообщения прессы, запрещая публиковать материалы о предосудительном поведении Карпова и советской делегации!
   Впервые на Филиппинах люди заговорили о скандальном характере шахматного матча. Филиппинская публика решительно встала на мою сторону!
   Прибывшие вечером следующего дня в Манилу Стин и Мурей (члены команды Корчного) уговорили меня продолжать матч. Они рассказали, что заключено письменное «джентльменское» соглашение. Вот его текст:
   «Члены жюри матча на первенство мира по шахматам г-н В. Батуринский (представитель чемпиона мира Анатолия Карпова) и г-н Р. Кин (представитель претендента Виктора Корчного) договорились о нижеследующем:
   Г-н Кин уведомил, что г-н Корчной отказался от  своего требования на пресс-конференции в Маниле 30 августа 1978 г. об установлении зеркального экрана между участниками и зрителями.
   Г-н Батуринский уведомил, что г-н Карпов, идя навстречу просьбам претендента, согласился с тем, что доктор медицинских наук, ПРОФЕССОР В. ЗУХАРЬ БУДЕТ, НАЧИНАЯ С 18-Й ПАРТИИ И ДО ОКОНЧАНИЯ МАТЧА, РАЗМЕЩАТЬСЯ В АУДИТОРИИ В СЕКТОРЕ, ОТВЕДЁННОМ ДЛЯ ОФИЦИАЛЬНЫХ ЧЛЕНОВ СОВЕТСКОЙ ШАХМАТНОЙ ДЕЛЕГАЦИИ (выделено Виктором Корчным) соглашением от 15 июля 1978 г.
   Г-н Кин уведомил, что г-н Корчной учтёт просьбу чемпиона мира и во время игры не будет пользоваться очками с зеркальными стёклами, которые создают помехи зрению г-на Карпова.
   Представители участников выразили надежду, что всё это будет способствовать нормальному дальнейшему ходу матча в интересах шахмат и в духе принципов ФИДЕ.
   В. Батуринский  Р. Кин.
   Багио, Республика Филиппины. 31 августа 1978 г.»
   Почему советские подписали это соглашение, кому и чем мешали мои очки, понятия не имею. Видимо, кому-то чем-то мешали, советские отнюдь не альтруисты! А в подписании соглашения, безусловно, сыграли роль и ситуация в матче (всё-таки счёт был уже подавляющий!), и моя пресс-конференция».

   Вот как описывает Виктор Корчной события, произошедшие после пресс-конференции («Антишахматы», стр. 104 –105):
   «Судя по всему, матч подходил к концу. Но странное дело! Сколько Карпов ни старался, сколько выигранных позиций ни получал, он ничего не мог сделать. Целый месяц без Зухаря – он не мог одержать ни одной победы!
   На 19-й и 20-й партиях в зале появились мои новые помощники. Два йога, американцы Стивен Двайер и Виктория Шеппард, прочитав сообщение о моей пресс-конференции в Маниле, решили оказать мне безвозмездную помощь. Стоило им появиться в зале и усесться в позе лотоса, как что-то случилось с Зухарём. ОН ЗАКРЫЛ ЛИЦО ПЛАТКОМ, А ЧЕРЕЗ НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ ВЫШЕЛ ИЗ ЗАЛА – НАСОВСЕМ, ДО КОНЦА ПАРТИИ (выделено мной, Рамилем Мухамматдиновым). За ним потянулись остальные советские. Два йога изгнали из зала целую делегацию! Диди, милая женщина, сидела с закрытыми глазами, Дада, скромный молодой человек, иногда косил взглядом на Зухаря. На их лицах были покой и смирение, а Зухарь «со товарищи» бежали от них! Поверьте, читатель, – я не верю в чертовщину, но что-то случилось! Советские с первых же минут усмотрели в йогах опаснейших противников. В ходе партии их пытались удалить из зала. Уж не знаю, под каким предлогом, но фрау Лееверик настояла на их присутствии.
   Не в привычках советского человека терпеть своих врагов. На расширенном военном совете (с участием Кампоманеса!) для начала было решено, что йоги хотя и могут находиться в зале, но должны сидеть нормально и в европейской одежде, а не в своих традиционных оранжевых балахонах. И, кроме того, располагаться в отдалении от советской делегации…
   Накануне 21-й партии собралось жюри. Кампоманес объявил, что мои йоги – члены организации «Ананда Марга», которых обвиняют в покушении на индийского дипломата. Они находятся под следствием, но за недостатком улик с февраля 1978 года отпущены под залог. Поскольку они потенциальные преступники, то не должны находиться в зале. Этакая советская точка зрения! Во всём мире в юриспруденции принята так называемая «презумпция невиновности»: пока не собраны доказательства, что человек совершил преступление, с ним нельзя обращаться как с преступником. А тут всё наоборот! И – извините за набившую оскомину фразу – жюри послушно приняло советскую точку зрения. Хотя совершенно очевидно, что опасных преступников, настоящих террористов не выпустили бы ни за какие деньги».

   Описывая события, происходящие вокруг матча на данном этапе, Корчной даёт характеристики различным его участникам. Вот что он говорит про йогов («Антишахматы», стр. 106):
   «Йоги устраивают приём – все мои болельщики приглашены. Все знакомятся с ними, все в восторге от их обращения, эрудиции, гостеприимства. Ничего удивительного, что они вызывают всеобщую симпатию. Оба в разное время окончили Гарвардский университет, Диди разговаривает на 10 языках, весьма начитана, у Дада тоже филисофский склад ума…
   Что касается их судебного прошлого или настоящего, они объяснили нам, что … коммунисты постарались опорочить организацию («Ананда Марга») в глазах народа. Они организовали провокации, убийства, совершаемые якобы руками членов «Ананда Марги»! В одну из таких ловушек и попали Диди и Дада».
   Сопоставьте, Читатель, кем были йоги в действительности с тем, как они представлены в фильме.
   Далее на стр.109 Корчной даёт характеристику Анатолию Карпову:
   «Интересно, почему я так презираю своего противника (Карпова)? По-видимому, это неприязнь ко всему его облику – и к внешнему, и к политическому, да, пожалуй, и к шахматному. Лицемерием, фальшью пронизаны черты этого человека – его поведение, его высказывания в прессе, его «общественная» активность. Те, кто знает, как он силён, в какие высокие правительственные круги вхож, уверены: он наверняка приложил руку к тому, чтобы не была выпущена моя семья.
   Западу непросто разобраться в человеке, который предпочитает хранить «осмотрительное» молчание. Который, выезжая на зарубежные турниры, неизменно надевает на себя маску снисходительного превосходства. Остаются, правда, высказывания в прессе. Но если собрать их в хронологическом порядке, вы будете поражены хитростью и изворотливостью Карпова. Ничего не скажешь, у чемпиона воистину советский характер!»
   Тут же приведу случай, характеризующий Зухаря, его  нравственный облик («Антишахматы», стр. 94):
   «Во время одной партии Зухарь, увидев, что неподалёку от него находится фрау Лееверик, подчёркнуто громко сказал одному из окружавших его советских агентов: «А помнишь, у нас в деле записано, что у Корчного хроническая гонорея?» Вообразите себе на минутку, что Зухарь представитель западного мира. Что стало бы после таких слов с его дипломом врача и учёного?..»
   Как видим, в советской команде большие проблемы с такими понятиями как «благородство», «честь» и «достоинство».

   Между тем организаторы матча, находясь в тесной связи с советской командой (можно смело сказать, в сговоре), стали проводить против йогов (модные в нашей современной жизни) санкции. Читаем на стр. 106 – 107 «Антишахмат»:
«Очередным вердиктом жюри йогам было запрещено жить у меня в отеле. Ещё через несколько дней решением Кампоманеса, подтверждённым жюри, йогам запретили пользоваться автомобилями, приданными моей делегации, и вообще появляться в моём отеле!
   Я очень разозлился, когда узнал, что йогов заставили дать «подписку о невыезде» с моей дачи, где они находились».
   Таким образом, йоги уже не могли находиться в зрительном зале во время матча. И Зухарь в соответствии с джентльменским соглашением, находясь в 7-м ряду, не мог влиять на игру. Началась истинная игра в шахматы.

   Игра Карпова при поддержке Зухаря и без его поддержки сильно отличалась. На стр. 112 «Антишахмат» читаем:
   «… Что же всё-таки случилось во второй половине матча? Карпов, имея колоссальный психологический, спортивный, шахматный, наконец, политический перевес, – не только не сумел его использовать, но вообще растерял всё по дороге. Единственная уступка, на которую согласилась советская сторона, – убрать своего психолога из пределов моей видимости, – дорого обошлась чемпиону. Карпов утратил свои лучшие качества, и прежде всего – тонкость психологической оценки позиции! Боюсь, что этот термин не всем понятен, включая даже многих гроссмейстеров. Это не реальная оценка позиции, а как бы знание того представления о позиции, которое имеет противник. Способность понять ход его мыслей – это очень много! Это значит – по меньшей мере, наполовину сократить анализ возможных ответов противника, рассматривая лишь те, которые он считает наиболее опасными для вас или для себя. То есть, попросту говоря, это значит предвидеть, что будет делать противник!
Этим качеством Карпов владеет более чем кто-либо другой, – и его-то он и утратил! Насколько мощным он выглядел в этом плане в 13-й и в первой половине 17-й партии, настолько же беспомощным – в 29-й и 31-й! Налицо была и полная потеря уверенности в себе».
   Корчной ошибается, говоря, что Карпов утратил те качества, которыми владел. Карпов не владел ими, это были качества, наведённые на него извне Зухарём: обострение интуиции, усиление концентрации внимания, углубление и заострение мысли. Оставшись без поддержки парапсихолога, Карпов «сдулся», как дырявый воздушный шарик (чтобы не сказать более грубое слово).
   На стр. 89 «Антишахмат» приводятся интересные цифры:
   «Приведу статистические выкладки: в присутствии Зухаря близ сцены Карпов выиграл 5 партий, а проиграл одну, в его отсутствии – счёт 4:1 в мою пользу!»

   Предвижу вопрос: «А всё-таки, что же представлял Карпов из себя как шахматист?» Читаем на стр. 88 «Антишахмат»:
   «Десятая партия. Наряду с новыми видами психологического оружия советские вводят в бой и новинки на шахматной доске. Видимо, по заранее разработанному плану это должно идти бок о бок… Партия сложилась нелегко. Карпов поймал меня на заготовленный дома вариант. Надо отдать должное его помощникам: они приготовили красивую штуку – новое слово в теории испанской партии! Из его большой тренерской группы только скромный, трудолюбивый интеллигент, честный фантазёр Игорь Зайцев мог найти такое!
   Пришлось решать за доской труднейшие проблемы, но всё же, не без активной помощи Карпова, мне удалось выравнять шансы. Ничья на 41-м ходу».
   Как видим, игру Карпова в том матче во многом определяла его команда. В матчевых встречах наличие в команде творческих, активных людей, способных на новые идеи, дебютные новинки, имеет очень большое значение. В связи с этим приведу диалог Дмитрия Гордона с Виктором Корчным.
   Гордон: – Я, Виктор, задам Вам очень простой и одновременно очень сложный вопрос: скажите, пожалуйста, Анатолий Карпов – великий шахматист?    
   Корчной: – Великим я бы назвал только Фишера и Каспарова, потому что всё, чего Карпов добился, сделано с чьей-то помощью, и использованные им теоретические разработки принадлежали кому-то, и играл он со множеством советчиков, тогда как его личный вклад очень скуден. Вы задали вопрос, на который мне труднее всего ответить, потому что он сердце моё задевает, а сердце я защищать склонен, поэтому должен бы так ответить: ни в коем случае! – но говорю иначе: он быть великим не заслужил.
   Гордон: – Михаил Ботвинник сказал в 1983 году: «Карпов сумел аккумулировать вокруг себя всю шахматную элиту страны, но сам он бесплоден, как стерилизованная самка», – Вы с этим согласны?
   Корчной: – Да, безусловно. Потом против этой фразы ни много ни мало сам Горбачёв выступил и даже запретил Ботвиннику ездить, но я примерно то же самое думаю. Карпов сумел многое из того, на что люди смотрят, пожимая плечами, на пользу себе обратить.
 
   В фильме есть эпизод, подтверждающий всё сказанное. Гроссмейстеры из советской команды в ответ на обвинения Карпова оправдываются: «Мы работаем». Карпов злобно кричит на них: «Значит, вы плохо работаете, плохо! Мне идеи нужны! Новые, новые идеи, которых у вас нет!»
   А к словам Михаила Ботвинника о том, что Карпов аккумулировал вокруг себя шахматную элиту страны, сделаю уточнение: он не сам аккумулировал, партийно-шахматные руководители в приказном порядке заставили гроссмейстеров работать на Карпова, а это, как Вы понимаете, «две большие разницы».

   Итак, мы подошли к завершающему этапу матча. После 27-й партии счёт был 5:2 в пользу Карпова. В 28-й, 29-й и 31-й партиях, которые игрались без влияния Зухаря и в отсутствии йогов, Корчной одержал победу. Счёт стал равным 5:5. К 32-й партии советская команда готовилась с особым тщанием.
   О том, что помещения Корчного прослушивались, я уже писал.
   Советская команда опасалась воздействия йогов. Решено было изгнать их из города («Антишахматы», стр. 113):
   «Странное дело! Йоги уже и с дачи-то не выходили, а советские всё никак не могли успокоиться. Денно и нощно охраняемые тайной и явной полицией, Карпов и Зухарь уверяли, что их жизни угрожает опасность! Накануне 32-й партии Балашов (советский гроссмейстер) «по поручению Карпова» выдвинул письменный ультиматум. Чемпион заявил, что не может чувствовать себя спокойно, пока «преступники-террористы» находятся в Багио, и отказывается играть очередную партию».
   Эмануил Штейн по этому поводу пишет («Антишахматы», стр. 113):
   «В матче возникла ситуация фарса, когда будущий победитель оказался в роли побеждённого. Потрясённый спуртом Корчного, Карпов обращается в жюри матча с протестом против секты гуру – член ЦК ВЛКСМ испугался чёрной магии. Феноменальное «пять – пять» стало не только спортивным равновесием, но и идеологическим: оказалось, что невозвращенец, лишённый семьи и родины, зачастую окружённый целым стадом «носорогов», – в условиях свободы может творить невозможное («Континент» № 21, 1979)».   
   Йогов вынудили покинуть город.
   Далее, советская команда решила вопреки джентльменскому соглашению вернуть Зухаря в 4-й ряд.

   Вот как описывает 32-ю партию Виктор Корчной («Антишахматы», стр. 115 – 116):
   «Я пришёл на игру. Очевидцы рассказывали, что в этот день зал напоминал скорее арену полицейских манёвров, нежели мирное шахматное соревнование. Здание было переполнено одетыми в штатское и форму полицейскими. Пройти из зала в буфет было невозможно.
   Началась партия. В первом ряду партера сидели руководители советских шахмат, а в 4-м разместился…наш старый знакомый – Зухарь!
   Кин, побуждаемый Стином и Муреем, обратился к Батуринскому за разъяснениями. Батуринский ответил просто: «Это было джентльменское соглашение, ОНО ОБЯЗАТЕЛЬНО ЛИШЬ ДЛЯ ДЖЕНТЛЬМЕНОВ (выделено мной, Рамилем Мухамматдиновым)!» Потом, в Союзе, он любил рассказывать об этом эпизоде, похваляясь своим остроумием.
   Несмотря на то, что Стин просил Кина прервать партию, тот отказался под предлогом, что это сильно подействует мне на нервы. Могли остановить партию и судьи – ведь они же знали о подписанном соглашении! Но разве чех и югослав могли перечить советским?! (К тому времени главный судья Лотар Шмид уехал. Ещё заранее было оговорено, что в случае отъезда Шмида руководить судейской бригадой будут югослав Кажич и Филип из Чехословакии).   
   А партия? Всё шло своим чередом. Я подготовил вариант, вернее – новый ход в известном, хотя и не очень лёгком для чёрных варианте. Я анализировал его много дней, рассчитывая на психологический эффект новинки. Каково же было моё удивление, когда Карпов в критический момент ответил не раздумывая! Он знал этот ход, более того – я вдруг почувствовал, что он ждал его именно сегодня!
   По идее я должен был быть к этому психологически готов – о том, что наши комнаты прослушиваются, я догадался уже после 7-й партии. И всё-таки я почувствовал себя нехорошо».
   А как красиво обставил режиссёр этот эпизод «угадывания» Карповым дебюта, который выберет Корчной! И «хитрый ход», который якобы есть в этом дебюте. Но он, этот ход, записан де в старой тетради Карпова. И, конечно же, тут пренепременно нужна женщина (ну как же без женщины), которая только и может найти эту тетрадь. А в действительности всё было гораздо проще, было отвратительно, подло и мерзко. Конечно же, этой дебютной новинки не было и не могло быть в тетради Карпова, потому что Виктор Корчной разрабатывал эту новинку здесь, в Багио. И информацию об этой новинке можно было получить, только подглядывая, подслушивая или же, проникнув в отсутствии Корчного в его жилище и изучив его рабочие записи. Как Вы понимаете, уважаемый Читатель, агенту «прославленной» военной контрразведки «Смерш» проделать и то, и другое, и третье было совершенно не сложно.

   Далее Корчной продолжает на стр. 116 – 117:
   «Что меня ещё удивило – Карпов играл на редкость уверенно, не сравнить с последними партиями. Нет, я не видел Зухаря во время игры, я только через Карпова ощутил – КЕНТАВР ОПЯТЬ ОБРЁЛ СВОЮ ГОЛОВУ (выделено мной, Рамилем Мухамматдиновым)!
   Да, Карпов играл неплохо. По дебюту, правда, он не использовал всех возможностей – дал мне высвободить игру. Но я упустил свой шанс. Трудности чёрных оказались уже стабильного характера. Потом я попал в цейтнот, понёс серьёзный урон и – партия была отложена.
   Вечером друзья рассказали мне в деталях о событиях дня. Ситуация скандальная. Доигрывать партию я не собирался, а намерен был обжаловать её как незаконную. Единственный, кто не хотел поднимать шума, был Кин. Наутро в 9 часов он по собственной инициативе позвонил Филипу и сообщил, что…Корчной сдаёт партию! Я же в час дня послал Филипу официальное письмо. Вот его текст:
   «Я не буду доигрывать 32-ю партию. Но я не собираюсь и подписывать бланк, ибо партия игралась в совершенно незаконных условиях. Я не считаю эту партию законной. Матч не окончен. Я оставляю за собой право жаловаться в ФИДЕ на недопустимое поведение советских, враждебность организаторов, недостаточную активность судей. В. Корчной. 18. 10. 78».
   Затем я обратился в ФИДЕ с протестом, поддержанным Швейцарской шахматной федерацией.
   Я отказался явиться на закрытие матча. Это тоже был мой протест против поведения советских и Кампоманеса».
 
   Интересно прочесть о наблюдениях Корчного, сделанных в связи с 32-й партией («Антишахматы», стр. 116):
   «Что меня поразило накануне партии: я встретился пару раз глазами с советскими – на их лицах было затаённое торжество, злорадство. У вас никогда не было такого чувства, читатель? О, это незабываемое ощущение! Вы проходите сквозь строй ненавидящих глаз, и каждый в этом строю мысленно разделывает вас под жаркое. Пожалуй, тот, кто не испытал такого, по-настоящему ещё и не жил. А мне, дорогие мои, есть что вспомнить, уйдя на пенсию…»
   Да, бесспорно, у советских были все основания для торжественного злорадства или злорадственного торжества (я уж не знаю, как правильно выразиться, да и могут ли быть правильные слова к тому, что проделала советская команда):
   1. Разведка от СМЕРШа доложила, какой дебют будет разыгрывать противник;
   2. Также разведка доложила о дебютной новинке противника, на которую противник делал главную ставку;
   3. Разведданные от СМЕРШа предоставили исчерпывающую информацию, как противостоять этой самой новинке;
   4. Йоги, которые могут повлиять на ход игры, не только не допущены в здание, где проходит матч, они вовсе изгнаны из города;
   5. «Бог войны» (шахматной войны) – «артиллерия самого крупного калибра» в лице парапсихолога Зухаря – уже занял огневую позицию на переднем рубеже, в 4-м ряду;
   6. Так что, у противника совершенно нет никаких шансов!

   Особо нужно сказать о нарушении джентльменского соглашения.
   В одном фильме, где были показаны события в дореволюционной России, чужестранец, прибывший в Россию из Западной Европы, с восторгом восклицает: «Удивительная страна Россия! Здесь сказанному слову доверяют больше, чем подписям и печатям в документе!»
   Если офицер царской армии был уличён во лжи, считалось, что он утратил честь. Сослуживцы отказывались подать ему руку. Такому офицеру оставалось только пустить себе пулю в висок.
   Кроме чести офицера в России была и честь дворянина, и купеческая честь. Так что, в дореволюционной России честь была в чести (не сочтите за тавтологию, именно такое построение предложения здесь является самым правильным).
   К офицеру царской армии обращались со словами: "Ваше благородие". После Октябрьской революции 1917 года офицер стал врагом народа, поскольку защищал царский режим. И слово "благородие" стало ругательным. И само благородство стало "качеством нон грата". Вот так мы и дожили-докатились, что для советского офицера Батуринского понятие чести отсутствует. Верность сказанному слову для него – всего лишь анекдот, над которым можно весело посмеяться.

   Вот что пишет в качестве послесловия к матчу журналист Эмануил Штейн в статье «Кентавровы шахматы» («Антишахматы», стр. 129):
   «…Когда потухли прожекторы в Центре конгрессов в Багио, все вздохнули с облегчением – атмосфера нервного шока, крайне далёкая от спорта, измотала не только участников поединка, но и зрителей, и журналистов, и организаторов.
   В Багио честнейшая из игр лишилась своей многовековой нравственности, переродившись в циничные «кентавровы» шахматы со своей гладиаторской шкалой ценностей, при которой конфликт неминуемо кончается трагедией… Эти новые шахматы соединили в себе глубину мысли с отсутствием элементарного благонравия, товарищество с предательством, гангстерство с пресловутым детантом. Деградация этических принципов шахмат подытожена Карповым в «трёх основных частях» – «Я ненавижу Корчного!» И борьба за циничную «кентаврову» шахматную истину ведётся всеми силами.
   Шахматный спектакль, поставленный на сцене Центра конгрессов в Багио, был обставлен небывалой психологической бутафорией. Её составили тренерский коллектив Карпова, временами достигавший тридцати человек, «Интернационал», по воле «хозяев поля» ставший гимном СССР, «мебельная война» и очки претендента, йогурт Карпова, «война штандартов» и два члена индийской секты «Ананда Марга». «Примадонной» же этого шахматного бенефиса стал советский парапсихолог Владимир Зухарь.
   Психологическая стратегия поединка в Багио предполагала целый ряд предматчевых демаршей. Первой начала «артподготовку» армия Карпова. Советская делегация воспротивилась тому, чтобы Корчной выступал под швейцарским вымпелом – под флагом страны, в которой он проживает. Правда, в течение всего матча претендент демонстративно носил на отвороте пиджака эмблему Швейцарии».

   В советскую команду входил и космонавт Севастьянов. Есть всё-таки в психологии стереотипы – я почему-то считал, что вот космонавты – это люди непременно высоких морально-этических норм. Допускаю, что полковник Батуринский в силу своей многолетней профессиональной деятельности имел извращённые представления о нравственности. Но остальные-то двадцать девять человек, в том числе космонавт Севастьянов, почему ни один из них не спохватился: «Друзья! Мы ведь с вами люди! Давайте постараемся остаться людьми!» Как получилось, что шахматный титул оказался выше человечности, выше чести, выше человеческого достоинства? В советской команде явно нарушена иерархия ценностей.
   В связи с этим у меня возникло любопытное сравнение. Где-то я читал, что некий человек, оказавшийся в стаде бабуинов, ради забавы одел на голову одному бабуину красную каску. Тот возгордился, стал демонстрировать другим своё превосходство. Но торжество бабуина длилось недолго, другие стали отбирать у него каску. Началась драка. Каска переходила из рук в руки. Наконец, каской завладел самый сильный бабуин, вожак стада. Вожак гордо надел себе на голову красную каску.

   Свою оценку матчу дал испанский драматург Фернандо Аррабаль («Антишахматы», стр. 119):
   «По окончании матча на Филиппинах истинные поклонники шахмат могут испытывать только отвращение. Этот псевдочемпионат мира проиграл не Корчной, а шахматы!
После официального 6:5 оба противника достигли своей цели: Карпов продолжает носить титул, который Международная шахматная федерация похитила у Фишера, а Корчной вновь поставил под сомнение мнимое превосходство Карпова. Эта самая федерация смогла превратить Карпова, большую надежду шахматного мира – в ТРАКТИРНОГО ОБМАНЩИКА, ГОТОВОГО НА ЛЮБЫЕ ТРЮКИ (выделено мной, Рамилем Мухамматдиновым)… Корчной имел полное право оспорить результат последней партии. Карпов проиграл три партии кряду, и тогда на решающую встречу его соратники вновь усадили парапсихолога вблизи шахматной доски…
   Остаётся последний вопрос: освободят ли советские власти две невинные жертвы, жену Корчного и его сына, которых держат как заложников?! Им в сентябре вновь отказали в выездной визе – из-за матча в Багио (из парижского еженедельника «Экспресс», 28 октября 1978)».

   По поводу этого матча высказался и Владимир Буковский в статье «Серые начинают и выигрывают». Приведу отрывок из этой статьи («Антишахматы», стр. 53):
   «…Матч на Филиппинах – уникальное и весьма символическое событие. Как невозможно отстаивать Корчному свою независимость, не оказавшись политическим противником всего советского режима, так невозможно и Карпову не оказаться соучастником советских преступлений. Карпов в СССР – центральная пропагандистская фигура, идол коммунистической молодёжи и член ЦК ВЛКСМ, личный друг кремлёвских палачей. Его (как и космонавтов) тщательно отбирали из массы претендентов, перед тем, как сделать чемпионом. Он должен быть образцом советской морали, воплощением идей коммунизма, непобедимым, как сама советская власть. Его анкетные данные должны быть безупречны. Конечно же русский (а не какой-то сомнительный еврей), конечно же из «рабочей семьи» с кристально чистой родословной и биографией. ПРОИГРАТЬ ОН НЕ МОЖЕТ, ЕМУ НЕ ДАДУТ (выделено мной, Рамилем Мухамматдиновым). За ним – вся система с миллиардами рублей, миллионами шпионов, дипломатов и членов зарубежных компартий. Целая армия «сереньких» по всему миру. Гротескная сцена появления советской «шахматной делегации» на Филиппинах, состоящей почти из двух десятков кагэбэшников, магов, специалистов по каратэ и возглавляемой полковником Батуринским, вполне достойна пера Булгакова». 

   Почему Карпов ненавидит Корчного? В интернете также приводятся слова Карпова о его ненависти к Корчному, которые он говорил в послематчевых интервью. К побеждённому противнику обычно относятся благосклонно, великодушно. Это проявляется и в спорте, да и вообще в человеческих взаимоотношениях. Боксёры после завершающего гонга обнимаются и пожимают друг другу руки, хотя несколько секунд назад отчаянно колошматили друг друга.
   Карпову рукоплескал весь Советский Союз. Сам Брежнев вручил ему орден. Если до сих пор кто-то считал спорным его чемпионство, поскольку титул достался ему без борьбы, то теперь он выиграл матч! Теперь он победитель! Теперь он бесспорно чемпион! Почему же он продолжает ненавидеть Корчного? Почему нет спокойствия в душе и великодушия?
   Ответ очень прост: Карпов не чувствует себя победителем. Он не выиграл матч. Необходимое количество очков он добыл шулерским способом. Можно обмануть всю страну, можно обмануть всё население планеты, но себя обмануть невозможно! Те три партии, которые игрались без влияния Зухаря и в отсутствии йогов, те три партии, которые определяли истинное соотношение сил, Карпов проиграл. Карпов ненавидит Корчного не потому, что тот является противником, а потому, что тот является свидетелем его, Карпова, низкого поступка. Среди многомиллиардного населения планеты есть два человека: сам Карпов и Корчной, – которые знают, кто есть кто в этом матче. Для Карпова, как и для Корчного, матч ещё не завершён: он пытается переиграть Корчного, найти победные ходы в тех трёх партиях… Матч для Карпова ещё не завершён, и не будет завершён никогда – таковы законы психологии. 

   В своей статье «Кто вы, доктор Зухарь?» Виктор Малкин, доктор медицинских наук, пишет («Антишахматы», стр. 141):
   «Зухарь был человеком военным, и поэтому для него поставленная задача – всеми средствами помочь Карпову выиграть – была приказом. Он выполнял её старательно и бездумно, как бы, не ведая, что творит.
   С Володей Зухарём мы были дружны, и обычно в канун Нового года у меня в квартире раздавался его звонок… Несколько лет Зухарь не звонит. Говорят, что он часто болеет. Очень жаль. Вероятно, ему, как человеку совестливому, тяжелы воспоминания о роли, которую ему довелось сыграть в историческом поединке в Багио.
Из еженедельника «Спорт. Человек. Время» (Санкт-Петербург) №№ 17 – 19, 1991». 

   Вернёмся к матчу. Хочу обратить Ваше внимание, Читатель, на лишение Корчного флага. Советская команда превратила этот матч, кроме всего прочего, ещё и в политический фарс. Во время матча Корчной получил множество писем поддержки в свой адрес, в том числе и относительно вопроса о флаге. В своей книге Корчной приводит два таких письма («Антишахматы»,  стр. 75 – 76):    
   «После того, как меня лишили флага, мне пришло несколько интересных писем. Вот одно из них – из американского штата Техас:
   «Мы недавно узнали, что Вы играете в шахматы без права на знамя и гимн. Жаль, ибо Вы производите впечатление настоящей личности, человека, который не боится нести ответственность за свои убеждения. Такие люди – редкость в мире… У нас в Техасе люди с таким цельными характером вызывают восхищение. Мы предлагаем Вам самое ценное, что у нас есть, – флаг Техаса. Одинокая звезда символизирует самобытность нашего штата.
   Пусть Божья длань придаст Вам силы!
   P. S. Желаем приколоть продублённую шкуру Вашего противника к стене Вашего сарая!
               Вин Харрис, Джеймс Мансур».
   К письму была приложена посылка со знаменем штата Техас!
   А вот другое любопытное письмо – с трогательным предложением играть под флагом одной крошечной страны в Юго-Восточной Азии:
   «Нам поручено сообщить Вам, что если Вы попросите, то Вам будет разрешено играть под флагом нашей страны и Вам доставят сам флаг. Если Вы пожелаете, то получите гражданство до начала матча. Если этого недостаточно, то Вы могли бы быть назначены президентом национальной шахматной федерации со всеми полномочиями. Если и этого недостаточно, тогда Вы можете стать послом нашей страны на Филиппинах…»
   Не скрою, приятно было получить такое письмо. Но, опасаясь прямой конфронтации с президентом Маркосом – уже не вокруг шахматной доски, а вокруг острова в Южно-Китайском море, я не принял предложенную мне заманчивую синекуру…».

   Мне приходилось читать в интернете отзывы о Корчном, якобы он предал и Родину, и семью ради спортивной карьеры.
   Начну с семьи. Корчному вряд ли приходило в голову, что партийные чиновники страны станут удерживать его семью в качестве заложников. А перед матчем за звание чемпиона мира 1981 года его сына Игоря посадили в тюрьму. Мы много говорили о необходимости душевного равновесия во время игры. Этот «тактический ход» партийно-шахматных руководителей был очень «грамотным», – о каком душевном равновесии можно говорить, когда твоего сына посадили, и над ним там издеваются.
   Насчёт предательства Родины. Дело обстоит «с точностью до наоборот» – Корчного вынудили покинуть страну, лишив возможности играть в полноценные шахматы.
   Спортивное руководство страны сделало ставку на Карпова в противостоянии против Роберта Фишера. Все прекрасно видели, как легко, играючи (и в прямом, и в переносном смысле слова) Фишер победил Бориса Спасского. Победить Фишера в честной игре было проблематично. Вот тогда-то и решили задействовать парапсихолога Зухаря в тандеме с шахматистом. (Как помним, Корчной сказал об этом прямо во время пресс-конференции в Маниле). Кандидатов на роль «торса кентавра» было двое: Виктор Корчной и Анатолий Карпов. По своим морально-этическим качествам Корчной, как Вы понимаете, был совершенно «не пригоден» на эту сомнительную роль. А Карпов был вполне подходящей кандидатурой. Соответственно, всех сильнейших советских гроссмейстеров заставили помогать Карпову, нести ему свои новые идеи, дебютные находки. А Корчной оказался в опале, потому что нельзя было допустить, чтобы он выиграл претендентский матч 1974-го года.
   Корчной был достоин и по силе игры, и по бойцовским качествам чемпионского звания. У него была мечта стать чемпионом мира. В Советском Союзе ему не позволили бы достичь этой цели.
   Никому не придёт в голову обвинить Александра Алехина в предательстве. А между тем Алехин тоже мечтал стать чемпионом мира и понимал, что живя в голодной и холодной стране, где нет ни нормальных условий, ни достойных соперников, стать чемпионом невозможно. Он эмигрировал из большевистской России, заключив для этого фиктивный брак. Правда, справедливости ради нужно сказать, что у Алехина была и другая причина покинуть страну – потомственному дворянину Алехину опасно было оставаться на Родине.

   Уважаемый Читатель, пришло время вспомнить про «сломанную руку». Во время интервью, которое Виктор Корчной дал Дмитрию Гордону, зашёл разговор о том, что Корчному так и не удалось осуществить мечту и стать чемпионом мира. Приведу слова, которые Виктор Корчной сказал Дмитрию Гордону по этому поводу:
   «60-й год, я – чемпион СССР, и во время матча Москва – Ленинград на первой доске обыгрываю Ботвинника со счётом 1,5:0,5. Он уже не чемпион мира, поскольку в тот момент уступил Талю, но как раз ему предстоит матч-реванш, и через своих людей он предлагает мне поработать в его лагере, помочь к матчу с Талем готовиться. Между тем и Таль через своих помощников приглашает меня присоединиться к его лагерю.
   «Как это так? – думаю я. – Я сам собираюсь за звание чемпиона мира бороться – зачем же подсматривать, как играют они?» – и отказал обоим. А в наши дни Владимир Крамник поработал с Каспаровым, подсмотрел неплохо, и когда получил возможность, Каспарова обыграл. Такие вот люди! А мне этой готовности какими-то принципами пожертвовать не хватило».

   Дорогой Читатель, хочу выделить слова Корчного: «А МНЕ ЭТОЙ ГОТОВНОСТИ КАКИМИ-ТО ПРИНЦИПАМИ ПОЖЕРТВОВАТЬ НЕ ХВАТИЛО». Вы, конечно, уловили суть, но, тем не менее, я прокомментирую. И Михаил Ботвинник, и Михаил Таль, каждый со своей стороны попросили Виктора Корчного стать его «шахматным поверенным», готовясь к матчу друг против друга. А Корчной в следующем цикле борьбы за шахматную корону сам намеревался играть матч. Зная соотношение сил Ботвинника и Таля, Корчной предвидел с большой долей вероятности, что матч-реванш выиграет Ботвинник (об этом можно судить по другим высказываниям Корчного). Корчной, приняв приглашение Ботвинника участвовать в его команде, выведал бы всю его «шахматную кухню». И это, конечно, дало бы преимущество Корчному в предстоящем их матче с Ботвинником. Корчной счёл это нечестным поступком, поэтому отказался от приглашения Ботвинника.
   Кто-то может воскликнуть: «Этого не может быть! Не может быть, чтобы человек отказался от такого шанса! Нет таких кристально честных людей!»
   Есть!!! Есть такие люди!!! Хвала Аллаху, Господу миров! – Есть на свете люди с безупречно чистой душой! И Виктор Корчной был одним из них.

   Приведу текст из интернета со страницы Дмитрия Гордона, который журналист разместил после смерти Виктора Корчного.
       
   Легендарный гроссмейстер Виктор КОРЧНОЙ: «Я оказался не очень, как считали в КГБ, послушным, а Карпов был на редкость покладист, из рабочей семьи, с безупречной анкетой и, кроме того, стопроцентный русский, а я непонятно какой национальности, но точно к русскому народу сомнительное имел отношение».

   6 июня в швейцарском Волене на 86-м году жизни скончался выдающийся шахматист, старейший играющий гроссмейстер мира Виктор Корчной. Предлагаем вашему вниманию интервью, которое Дмитрий Гордон взял у Виктора Львовича в 2012 году.

   Когда-то в советских шахматных кругах ему дали прозвище Злодей и с той же неистовой страстью, с которой в СССР поносили, на Западе поднимали на щит.
   Гроссмейстер Корчной, который в мировой табели о рангах в 70-80-х годах прошлого столетия был шахматистом номер два и ни о чем, кроме игры, не помышлял, стал символом противостояния двух непримиримых систем — чем же такую честь заслужил?
   В период гонений на Виктора Львовича советские средства массовой информации усиленно расписывали его желчный, неуживчивый характер, болезненную амбициозность и язвительность суждений, а в книге «Девятая вертикаль», написанной его главным соперником Анатолией Карповым и журналистом Александром Рошалем, речь шла даже о «комплексе Сальери», помноженном на необъективность.
   Этот слаженный пропагандистский хор заглушал одинокие голоса тех, кто присоединяться к нему не желал, а ведь в начале карьеры Корчного коллеги отмечали в нем совсем другие личные качества. Так, словечком «закорчнить», которое родилось в 1962 году на Кюрасао, шахматисты называли не способность очернить или закошмарить, а умение создать неожиданную контратаку, поразить самобытным замыслом, сделать редкий по красоте ход. Кстати, еще раньше, в ленинградский период, Виктора уважали за приверженность честной игре — в то время для разрешения конфликтных ситуаций на турнирах шахматисты нередко обращались к нему, а не к судьям, поскольку его авторитет был непререкаем.
   Замечу: и после того, как опального гроссмейстера объявили «отщепенцем», «предателем» и исчадием ада, Виктор Львович потрясал мировое сообщество поистине рыцарским поведением. Вспомнить хотя бы 1983 год, когда, казалось, само провидение сжалилось над ним, вечно вторым, и предоставило последний шанс побороться за титул чемпиона мира. Корчному тогда в полном соответствии с правилами ФИДЕ была присуждена победа над юным Каспаровым, который не явился на матч в Пасадену не по своей вине, НО 52-ЛЕТНИЙ ВИКТОР ЛЬВОВИЧ ВЕЛИКОДУШНО ОТ ТАКОГО ПОДАРКА СУДЬБЫ ОТКАЗАЛСЯ И СЕЛ ЗА ШАХМАТНУЮ ДОСКУ С БУДУЩИМ ЧЕМПИОНОМ МИРА. СОГЛАСИТЕСЬ, МАЛО КТО ИЗ МАСТЕРОВ ТАКОГО КАЛИБРА НА ПОДОБНОЕ БЛАГОРОДСТВО СПОСОБЕН (выделено мной, Рамилем Мухамматдиновым).
   Впрочем, для советских вождей и послушных их воле шахматных функционеров понятия «честная игра» просто не существовало — всякое спортивное достижение служило в СССР доказательством преимуществ социализма, а всякое поражение считалось ударом по престижу страны, и значит, для победы все средства были хороши: от договорных партий до воздействия экстрасенсов. Как шутили в ту пору на кухнях, в команде советских шахматистов за первой доской неизменно играла власть.
   Не всем, разумеется, гроссмейстерам такой расклад нравился, но только один из них рискнул не сказать об этом – просто намекнуть, после чего в назидание остальным строптивца перестали выпускать из страны и от его услуг по популяризации шахмат отказалось ленинградское телевидение. Квартира Корчного прослушивалась, почту из-за границы — английский и югославский шахматные журналы — он получать перестал, несколько месяцев ему не давали выступать с сеансами и лекциями, а когда, наконец, смилостивились, стали присылать туда соглядатаев и вызывать после этого в горком для проработок. Коллеги боялись не только дружить с ним – даже здороваться, в общем, его последовательно выдавливали из страны.
   В 1976-м, когда Виктор Львович попросил политического убежища за границей и стал «невозвращенцем», на Западе насчитывалось 43 тысячи беглецов и изгнанников из советского «рая». Бдительные цензоры вносили их имена в черный список: выкидывали из употребления, вымарывали из титров, и для соотечественников эти люди — даже такие звезды, как Солженицын, Нуриев и Ростропович, — как бы исчезали, но со старшим из трех К (как позднее окрестили троицу Корчной – Карпов — Каспаров), на протяжении десятилетий монополизировавших борьбу за шахматную корону, этот фокус не прошел.
   К каким только эвфемизмам не прибегали мастера пропаганды, чтобы не упоминать ужасной фамилии претендента, описывая его матчи с Карповым! На фотографиях из Багио и Мерано, ежели они все же к народу просачивались, в лучшем случае присутствовала спина Корчного, а на случай, когда кремлевский фаворит проигрывал, ЦК КПСС утвердил следующую формулировку: «В этот момент чемпион решил не продолжать партию». Совсем как в оруэлловской антиутопии, где делами войны ведало Министерство мира, пытало и расстреливало в своих подвалах мыслепреступников Министерство любви, а фальсификацией истории занималось Министерство правды...
   Понятно, почему в команде Карпова, прибывшей, чтобы в шахматном сражении с оппонентом  его поддержать, кагэбистов насчитывалось больше, чем гроссмейстеров, а перед следующим матчем в Мерано был арестован остававшийся в Советском Союзе сын Виктора Львовича Игорь. За уклонение от воинской повинности его осудили и отправили в мордовские лагеря, где над парнем издевались, называли сыном предателя, а стоило возразить, избивали и сажали в карцер, при этом тюремщики позаботились о том, чтобы подробности его непростого быта стали известны матери, а значит, и отцу — не случайно свой репортаж о битве за шахматную корону один журналист озаглавил так: «Серые начинают и выигрывают».
   Так что ничуть не преувеличивали Владимир Буковский, Иосиф Бродский, Наталья Горбаневская, Александр Гинзбург, Эрнст Неизвестный и прочие, когда в открытом письме призывали Запад поддержать отчаянного одиночку «в борьбе с безжалостной машиной уничтожения, перенесенной из лагерей за шахматную доску» — надо ли удивляться тому, что в 1990 году, когда Горбачев вернул моему собеседнику советское гражданство, тот от «серпастого и молоткастого» паспорта отказался, хотя тогда еще не имел никакого?
   Остается добавить, что в Киев некогда советский, а ныне швейцарский гроссмейстер Виктор Корчной прибыл всего на 12 часов — чтобы дать это интервью и наутро вернуться назад. На этот раз опасался гость не провокаций спецслужб, а капризов погоды: не дай Бог ненастье помешает вылететь в Цюрих по расписанию, ведь тогда он опоздал бы на день рождения любимой супруги, а не поздравить ее лично просто не мог.

   Эту публикацию Дмитрия Гордона я перепечатал без сокращений, несмотря на то, что там есть повторения того, о чём я уже написал. Во-первых, это слова профессионального журналиста, которому, как я думаю, Вы полностью доверяете; во-вторых, истина – она потому и истина, что она должна повторяться.

   Предвижу вопрос: «Вот ты пишешь, что Карпов и вся советская команда вели себя неспортивно. А как вёл себя Корчной? Было ли его поведение безупречно тактичным?»
В качестве ответа приведу слова Гарри Каспарова, которые он сказал о Корчном, будучи чемпионом мира («Антишахматы», стр. 169):
   «Что я думаю насчёт тех конфликтов в Багио и Мерано, которые привлекли внимание к Корчному? Он вёл себя в них как обычный человек. Он, естественно, был возмущён, что на него в матчах на первенство мира обрушили мощь государственной машины и делали это не таясь. Второй матч с Карповым (в Багио), я считаю, К ШАХМАТАМ ВООБЩЕ ОТНОШЕНИЯ НЕ ИМЕЕТ (выделено мной, Рамилем Мухамматдиновым).
   Хотя, скажу откровенно, я не думаю, что Корчной мог победить. Карпов в то время играл сильнее. Но во многом влияла и обстановка, созданная теми же людьми, которые сделали всё, чтобы Корчной покинул страну. Теми людьми, которые создали ту нетерпимую обстановку в шахматах, которая существовала ещё до недавнего времени.
   Повторю, все его поступки были человечны, хотя порой и несдержанны. Иными словами, он по-человечески реагировал на акции, которые человеческими не назовёшь. Он не мог понять, что шахматы живут в тех же измерениях, что и вся страна, даже если матч проходит за рубежом».
   Сделаю замечание к словам Каспарова: «…Я не думаю, что Корчной мог победить. Карпов в то время играл сильнее». Каспаров здесь судит об игре Карпова по тем партиям, которые Карпов сыграл в тандеме с Зухарём, в качестве «торса кентавра».

   Виктор Корчной и Анатолий Карпов сыграли меж собой три матча:
   1. Претендентский матч в 1974 году в Москве;
   2. Матч на звание «Чемпион мира» в 1978 году в Багио;
   3. Матч на звание «Чемпион мира» в 1981 году в Мерано.
   Виктор Корчной раз за разом с упорством Дон Кихота штурмовал партийно-шахматную крепость, но силы были не равны – крепость защищали злые чары «чёрного колдуна» Зухаря. Стрелы Дон Кихота не достигали цели, а копьё неизменно ломалось. Однако мой Дон Кихот не смешон, он достоин самых добрых и светлых чувств. Виктор Корчной, не выигравший свои матчи (не поворачивается язык сказать «проигравший»), в большей степени Победитель, нежели иные победившие. А его благородство достойно преклонения перед ним.

   Шахматная книга, по которой я, будучи школьником, учился играть, изучение теории начинала не с дебюта, как логично было бы предположить, а с конца игры, с эндшпиля. Смысл этого был в том, как я полагаю, чтобы шахматист, делая первые ходы, разыгрывая дебют, знал, к чему нужно стремиться в эндшпиле, а чего избегать. Самую главную шахматную мудрость, «в дебюте совершай такие поступки, за которые не будет стыдно в эндшпиле», судя по всему, Карпов не усвоил. Я понимаю, что ошибки совершают все («Кто сам без греха – первый бросьте камень»). Карпов сейчас находится в таком возрасте, когда к человеку приходит мудрость: обостряется чувство справедливости, обостряется Совесть, приходит Покаяние. И если бы Мудрость коснулась Карпова хотя бы одним своим крылом, он не допустил бы, чтобы фильм «Чемпион мира» был создан. В этом случае Карпов сказал бы сценаристу и режиссёру: «Слушай, парень, давай не будем ворошить прошлое. У меня и так каждый раз становится скверно на душе, как я вспомню, кем я был тогда, в том Багио». 

     15 января 2022 года на свою радиопередачу «Виражи времени» её ведущая Анна Пугач-Дементьева пригласила Анатолия Карпова. Ведущая передачи задала вопрос шахматисту: «Почему Фишер отказался играть (матч) и передал Вам статус чемпиона мира?» Ответ Карпова: «Фишер, обыграв Спасского в 1972 году, прекратил играть. Мне думается, что Фишер испугался, наверно, себя и у него не было уверенности в стабильности его нервной системы. В шахматах нет тестов, по которым могли бы понять, готовы вы или не готовы, в какой форме вы находитесь. В шахматах таких тестов нет, и я узнавал про свою форму, когда я играл первую, максимум, вторую партию в турнире или в матче. Тогда я видел, хорошо я подготовился, в форме я нахожусь или нет. Ну, а поскольку Фишер после игры со Спасским в практической игре себя никак не проявлял, то у него возник вот этот комплекс неуверенности (в какой он форме, сохранил он её или не сохранил, как нервная система среагирует, как мозг будет работать)».
   Этот витиеватый ответ Карпова очень «убедителен»: за три года, с 1972-го – по 1975-й год, Фишер якобы разучился играть в шахматы, поэтому шибко боялся де играть матч против него, Карпова.

   Это сейчас Карпов так уверенно говорит о событиях прошлого. А вот что пишет Лев Альбурт, шахматист из Соединённых Штатов, по этому поводу в своём рассказе «Поцелуй вождя» («Антишахматы», стр.151):
   «Карпов всегда трезво оценивал свои возможности. Он знал, что не только выиграть у Фишера хотя бы одну-две партии, но и сделать с ним ничью почти невозможно. Единственный шанс состоял в том, чтобы сорвать матч. Был разработан целый репертуар трюков, которые должны были вывести из равновесия чувствительного и не привыкшего к таким методам американского чемпиона. Как говорил сам Карпов: «Этот матч нормально не закончится. Либо меня заберут в больницу (Анатолий весил тогда 48 кг и даже в конце московского матча с Корчным держался лишь на стимуляторах), либо его – в сумасшедший дом».
   В итоге СССР (и Карпов) получил желанный титул. Всё действительно закончилось скандалом. Фишера возмутило, что ФИДЕ отвергла его предложение, чтобы при счёте 9:9 в игравшемся до 10 побед матче чемпион сохранял свой титул. Дело тут было в принципе: Фишер требовал сохранения традиционной привилегии всех чемпионов. Федерация же явно поддерживала претендента. Интересно, что Карпов, став чемпионом, добился для себя значительно больших льгот».
   (В скобках сделаю ещё одно отступление. До этого матчи на звание чемпиона мира игрались из 24 партий. При равном счёте 12:12 чемпион сохранял свой титул. С таким, равным счётом, например, завершился матч Ботвинник – Бронштейн в 1951 году, и чемпион мира Ботвинник сохранил звание).
   У меня есть более убедительная версия, почему Фишер отказался играть матч. Как руководители Советского Союза стремились, чтобы чемпионом мира был советский шахматист, также и американские лидеры хотели, чтобы чемпионом был американец. Соответственно, американские спецслужбы, конечно же, зондировали ситуацию на «шахматном фронте». Таким образом, было бы наивно полагать, что Фишер, как я уже говорил ранее, не был осведомлён о «домашней заготовке» в лице парапсихолога и гипнотизёра Зухаря, которую против него приготовила «советская шахматная школа». Фишер понимал, что в предстоящем матче игра будет не в шахматы – там будет грязная подковёрная игра, в которой у него, у гениального Роберта Фишера, не будет шансов на победу. И ещё, возможно, Роберт Фишер счёл недостойным занятием «грызться со стадом бабуинов за красную каску».
   Уважаемый Читатель, то, что я скажу дальше, можно было бы не говорить, Вы уже всё поняли сами: те «технологии», которые были приготовлены против Фишера, через три года в полной мере были задействованы в Багио. И если в случае с Фишером против полковника Батуринского и полковника Зухаря противостояли бы профессионалы из американских спецслужб, то здесь, в Багио, им «противостоял» дилетант, совершенно неискушённый в «искусстве козней и коварства» благородный Дон Кихот Виктор Корчной. Чем это закончилось, мы все знаем.

   Во время той радиопередачи «Виражи времени» Анна Пугач-Дементьева задала вопрос Карпову и о скандальном завершении матча. Карпов ответил, что команда Корчного заявила протест уже после того, как Корчной получил проигрышную позицию. Сказано это было так, словно позднее заявление протеста оправдывает его, Карпова, подлость и коварство. И ответ этот был произнесён такой интонацией, дело было представлено таким образом, будто протест командой Корчного был заявлен в результате проигрышной позиции Корчного. В действительности причинно-следственная связь была совершенно другая, а именно: в тот момент в зал пришла Петра Лееверик и увидела, что гипнотизёр и парапсихолог Зухарь в нарушение договорённости снова сидит в четвёртом ряду. К сожалению, к тому моменту Виктор Корчной действительно получил худшую позицию. Уважаемый Читатель, если Вы найдёте в интернете эту радиопередачу «Виражи времени», то этого вопроса ведущей передачи и ответа Карпова там не увидите – эта часть диалога стёрта. С какой целью стёрта, догадаться несложно: любой человек, способный критически мыслить, по этой части диалога поймёт всю нечистоплотность Карпова и советской команды. 

   К разговору о матче в Багио уместно вспомнить одно историческое событие. Александру Македонскому противостоял превосходящий по численности и сильный противник. Соратники Македонского советовали ему напасть на противника ночью. Александр Македонский ответил: «Я не краду побед». 

   В фильме «Чемпион мира» есть справедливый эпизод – завершающий, когда исполняется песня «Арлекино». Этой песней режиссёр, (возможно), сам не ведая того, сказал зрителю: «А вообще-то, Карпов – всего лишь арлекин, он – «бумажный чемпион», и в годы своего «царствования» носил не корону, а шутовской колпак (в лучшем случае – красную каску бабуина)».

   Если фильм посвящён конкретному историческому событию, и герои фильма носят имена конкретных исторических персонажей, то фильм в главном должен соответствовать исторической правде: шулер должен быть назван шулером и показан как шулер, благородный человек должен быть назван благородным и показан как благородный человек. Если бы фильм «Чемпион мира» не был посвящён историческому матчу и если бы герои фильма не носили имена исторических персонажей, а звались бы, скажем, Иван Иванович и Иван Никифорович, и если бы фильм назывался «Как играли в шахматы Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», вот тогда фильм имел бы право на жизнь, а в том виде и с таким названием как сейчас – нет, не имеет.
   Если режиссёр, создавая фильм, не прочитал книгу Виктора Корчного «Антишахматы», то это говорит о его, режиссёра, низкой квалификации. Если прочёл, но проигнорировал содержание – говорит о его, режиссёра, бессовестности.
   Виктор Корчной незаслуженно представлен в фильме как отрицательный персонаж: где-то он смешон (когда ходит со счётчиком Гейгера, проверяя радиацию), когда-то жалок (когда жалуется противнику, что тот перешёл ему дорогу),  когда-то злобен (когда негромким голосом говорит гадкие слова противнику во время игры), когда-то коварен (приводит экстрасенсов и йогов на матч).
   Кто-то может сказать, что этот фильм вызывает гордость за свою страну и воспитывает чувство патриотизма к России. Осмелюсь сказать от имени России:
   1. Россия не нуждается, чтобы гордость к ней вызывали подобными сомнительными фильмами;
   2. Россия считает оскорбительным для себя, если патриотизм к ней воспитывают, прославляя жульничество.

   К разговору о благородстве, принципиальности и честности Виктора Корчного, о его душевной чистоте и к разговору о том, как советские партийные и шахматные руководители окружили его нелюбовью, недружелюбием и «последовательно выдавливали из страны», как сказал Дмитрий Гордон, я хочу предложить песню «Белая ворона», которую поёт Валерий Леонтьев:

       Ливни лета отпели, отплакали...
       И однажды, в студёную ночь
       В стае чёрных ворон одинаковых
       Родилась нерадивая дочь...
               
       Нерадивая, гордая, смелая!   
       Но уродиной звали её,
       Потому, что была она белая,
       Не такая, как всё вороньё!

       И решили тогда братья-вороны
       Суд над белой сестрой учинить...
       Семь ночей они думали, спорили
       И решили её очернить...

       Нерадивую, гордую, смелую
       Искупали в болотной грязи.
       И теперь это платьице черное
       До последнего вздоха носи!

          Припев:               
       Если мы черны, (если мы черны),               
       Будь и ты черна (будь и ты черна!)

       А она от обиды забилася,
       Зарыдала, душою светла...
       И слезами от грязи отмылася,
       Стала снова такой, как была!

       Нерадивая, гордая, смелая,
       Беззащитна, как сердце моё!
       Как туманы осенние, белая,
       Не такая, как всё вороньё!

          Припев:
       Если мы черны, (если мы черны),
       Будь и ты черна (будь и ты черна!)

       Стая черных ворон оголтелая,
       Мои перья не втаптывай в грязь!
       Разве я виновата, что белая?
       Я такою на свет родилась!

   Я не знаю историю создания песни, но она, определённо, про Виктора Корчного! Читатель, я очень хочу, чтобы Вы послушали её и, непременно, в исполнении Валерия Леонтьева. Леонтьев – великий мастер! Оцените, как интонацией певец выражает эмоции! Как голосом передаёт воронью суть очернителей и хулителей Виктора Корчного! На одном из концертов в конце песни Валерий Леонтьев обмотал, скрутил, опутал и сковал себя проводом от микрофона. Этим он показал, как опутали ложью и коварством, как сковали Виктора Корчного всякие там разные батуринские, зухари и карповы. И это Виктор Корчной словами песни и голосом Леонтьева говорит режиссёру фильма «Чемпион мира»: «Мои перья не втаптывай в грязь!» (Для Корчного подходят более сильные слова: «Мои крылья не втаптывай в грязь!»)
   Такие человеческие качества как благородство, честь и достоинство – выше титулов и званий. Режиссёр фильма «Чемпион мира» прославляет совсем не то и не того, кого нужно было бы прославить во всей этой истории. Истинный бриллиант, сверкавший в этом матче в Багио, режиссёром остался незамеченным, он уронил бриллиант и «нечаянно» втоптал его в грязь.
 
   Если мы хотим, чтобы у россиян был реальный пример, воспитывающий благородство, честь и достоинство (а на словах этого хотят все), то в Москве на Красной площади необходимо установить памятник Виктору Корчному. Памятник должен быть грандиозным. С двух боковых сторон на постаменте должно быть написано золотом: «Виктор Львович Корчной, Дон Кихот от  шахмат, Рыцарь без страха и упрёка». А вот с фронтальной стороны, с той стороны, где лицо великого шахматиста, должно быть высечено в граните: «Памятник Благородству, Чести и Достоинству».
   Читатель, Вы, конечно же, знаете, что в 1945-м году во время Парада Победы к подножию Мавзолея были брошены немецкие штандарты. Вот так же, как те фашистские штандарты, к подножию памятника Виктору Корчному должны быть брошены диски с фильмом «Чемпион мира». Как это сделает скульптор, я не знаю, но сделать это необходимо.
   Рамиль Мухамматдинов. Январь – февраль 2022 года.

   P. S.  Российской шахматной федерации как правопреемнице Шахматной федерации Советского Союза совместно с ФИДЕ необходимо провести работу над ошибками, а именно:
   1. Признать игру Карпова в тандеме с парапсихологом Зухарем неспортивной, жульнической.
   2. Аннулировать результаты трёх матчей Корчной – Карпов, в которых Карпов играл совместно с Зухарем (претендентский матч 1974 года; матч за звание чемпиона мира в Багио 1978 года; матч за звание чемпиона мира в Мерано в 1981 года).
   3. Дисквалифицировать Карпова за неспортивную, жульническую игру пожизненно и лишить его звания «экс-чемпион мира по шахматам».
   4. Победу в указанных трёх матчах присудить Виктору Корчному.
   5. Считать, что чемпионом мира по шахматам с 1975 года – по 1985 год был Виктор Корчной.
   6. Обратиться к Президенту Российской Федерации Владимиру Владимировичу Путину и к Российскому Правительству с ходатайством об увековечивании памяти Виктора Корчного как великого шахматиста и великого Человека.