мы проснулись с тобой на рассвете, когда он только-только бледнел вдалеке светлой дымкой и клубился в низах небес.
мы пили его свет из луж, черпали руками золотую воду солнца и были абсолютно равными в своём босоногом, сиротливом несчастии —
а позже опомнились. вспомнили, что враги; колотили друг друга до исступления-вечера, вгрызались в глотки, сбивали костяшки и ломали кости рук, ног и лиц; сбивались с ритмов сердец — единых, в унисон.
застарелые враги? закостенелая обида?
* * *
мы ночевали с тобой в лопухах, просыпались в крови — нашей; умывались росой, ели красные ягоды, и сладкий сок тек по нашим губам.
а потом мы вспоминали о злости — и, с трудом открывая глаза уже в темноте, засыпали в одной канаве, отскребая засохшую кровь от ногтей.
день ото дня. из года в год.
* * *
и было страшно всегда, каждый день. про это нельзя было не думать, ломая челюсть, выжимая солнечное сплетенье и разрывая вены; про это нельзя было не думать, видя чужую кровь на пульсирующих от боли руках:
однажды кто-то из нас окажется победителем,
а кто-то уже не проснется с восходом солнца.
* * *
«хочу разорваться на части, чтобы не быть тебе врагом»
твой кулак замирает в миллиметре от лица, и на глаза, стеклянные, словно от слепоты, падает солнечный блик.
может быть, мы никогда и не хотели ранить друг друга. просто нас не спрашивали.
07/03/22